Костюмированная драма, пользуясь вашим выражением…
— Ну, сюжет такой…
Пытаясь говорить непринужденно, Лорен начала с девочки на яблоне. Он слушал ее, не перебивая, и определенное им для беседы время почти истекло. Она заканчивала рассказывать о своих ощущениях, когда языки пламени лизнули ее ноги… К этому моменту ее непринужденность истощилась.
— ..Руки мои были привязаны к столбу над головой, вокруг меня сложены ветки и поленья. Я была босиком, так что ощущала острые сучки и грубую кору. И сам столб тоже был грубым, просто толстым бревном, способным поддерживать меня в вертикальном положении, так чтобы все эти кровопийцы в толпе могли наблюдать мою агонию.
Доктор Бьюмонт не делал комментариев. Он только добавлял еще какие-то записи к тем, что делал по ходу ее рассказа, затем поднял глаза и посмотрел на нее.
— Ваш муж говорил, что вы страдали амнезией. В оставшиеся несколько минут я хотел бы, чтобы вы попытались вспомнить о ее наступлении. Не скажете ли вы мне, какое ваше самое раннее воспоминание?
Лорен глубоко вздохнула. Она должна была подготовиться к ответу на этот вопрос. Имело ли смысл что-нибудь утаивать, включая подробности их отношений с Робом, как и ее беспокойство, узнает ли о них Адам? В конце концов, Бьюмонт ведь должен знать факты, чтобы ее консультировать.
И вдруг вместо этого она услышала, как говорит следующее:
— Мое самое раннее воспоминание — это как меня поколотили, когда мне было четыре года.
— За что вас наказали?
— За сгоревшее мясо.
— Вы могли бы вспомнить об этом побольше? Кто вас бил?
— Мама.
…Запахло горелым. Мясо они ели нечасто, а тут была целая оленья нога, которую ее отцу подарил сэр Рэндалл. Мать хмурилась, думая, за какие это услуги такой подарок. Рыцарь не отличался щедростью.
— Мне сказали, чтобы я поворачивала мясо на вертеле и не останавливалась, — сказала Лорен тихим, испуганным голосом. — Но у огня было так горячо, — она поглядела на доктора виновато. — Я хотела просто подышать свежим воздухом, сударь, и тут пламя ужасно вспыхнуло!
Она так живо представила себе эту картину… В домике была всего одна комната с пыльным земляным полом.
Усталая изможденная женщина, ее мать, обрушилась на нее с бранью и побоями. Лорен вздрагивала под ее ударами. У матери были грубые натруженные руки. Лорен чуть не упала. Она теребила складки передника, и грубая льняная ткань раздражала кожу пальцев…
— Миссис Райдер?
Лорен уставилась на Бьюмонта, будто только что увидела его. Такой солидный господин, подумала она, должно быть, очень богат и может позволить себе прекрасный стол.
— Миссис Райдер! — Бьюмонт так испугался, что потянулся к ней через стол и схватил за руку. — Сядьте, пожалуйста. Нет оснований для тревоги.
Когда это она успела встать? Смущенная, Лорен подчинилась.
— Простите, — пробормотала она. — Все это вдруг так живо мне представилось…
Бьюмонт попытался взять нить беседы в свои руки.
— Вы говорите, вам было четыре года, когда это произошло?
Все еще захваченная своими впечатлениями, Лорен тихо, но отчетливо произнесла, точно отвечая выученный урок:
— Это было осенью. Пятнадцать лет. Генрих.
— Простите?
Лорен поняла, что она сказала, и, извиняясь, слабо улыбнулась изумленному психотерапевту. Она действительно решила ничего не скрывать.
— Я имела в виду год 1524, пятнадцатый год правления короля Генриха VIII.
Глава 9
Доктор Бьюмонт толстым пальцем резко нажал на кнопку селектора и мягко обратился к секретарше.
— Этот прием немного затянется, Меджи. Пожалуйста, внеси необходимые коррективы.
Поскольку на каждого пациента отводилось пятьдесят минут, Лорен совсем не чувствовала себя виноватой. Свои записи относительно ее заболевания доктор мог бы сделать потом.
Маленькие глазки за стеклами очков, как будто похолодели, когда он вновь переключил все свое внимание на женщину. Лорен показалось, что барьер между ними увеличился, и теперь их разделяет не только этот огромный письменный стол.
— Может быть, вы теперь расскажете мне о своем реальном первом воспоминании?
— А почему бы и нет? — вопросом на вопрос ответила она и принялась, тщательно подбирая слова, чтобы не слишком шокировать доктора, рассказывать, чем они с Робом Сетоном занимались. г Его сухая, лишенная эмоций реакция разочаровала ее. Он начал задавать вопросы. Она отвечала, но когда сама спросила о чем-то, психолог решил воздержаться от ответа, а вместо этого задал следующий вопрос. Эта увертка разозлила ее.
— Не могли бы вы в таком случае, — прерывая его, спросила она, — объяснить, почему мои сны так ярки? Почему они просто не проходят, когда я просыпаюсь, а так хорошо помнятся? Иногда сюжеты повторяются, но каждый раз добавляются новые детали, и я все их помню.
— Вы много читаете исторической беллетристики, миссис Райдер?
— Вы всегда отвечаете вопросом на вопрос, мистер Бьюмонт?
— Нет, — он наклонился вперед, теребя курчавую бороду. — Сказать вам, миссис Райдер, что я думаю? Я полагаю, что вы любите читать то, что популярно называется «исторические ужасы».
Она слегка поморщилась.
— Я люблю и серьезные исторические романы, и эти «ужасы». Но здесь не то…
— Я считаю, что ваши литературные пристрастия в значительной мере объясняют вашу проблему. Вы экстраполируете детали из прочтенных книг на ситуацию, которая отражает определенный конфликт в вашем прошлом. А его вы помните лишь частично. Будьте терпеливы, миссис Райдер. Все скоро встанет на свои места. Я поручил Меджи назначить вам регулярный прием. Вы будете приходить ко мне каждый понедельник. В следующий раз мы поговорим с вами более подробно.
Лорен вышла от доктора Бьюмонта с чувством беспокойства. Он ничего не сказал ей, чего она не знала бы сама. Это ее и удивило, поскольку она всегда гордилась своим умением мыслить здраво. А беспокоила ее собственная реакция на то, что специалист в психологии в общем-то соглашается с ней. В принципе это должно было бы вселить в нее уверенность, однако сводящая ее с ума подозрительность подсказывала: они оба не правы.
К тому времени, когда она доехала до Ламбертона, беспокойство Лорен расцвело пышным цветом и перешло в горькое разочарование. Объяснение Бьюмонта было слишком простым, его диагноз — слишком поверхностным. Если она знает фабулу какого-то романа, всплывшую в подсознании, то сможет найти и источник. Вместо того, чтобы повернуть домой у единственного светофора в Ламбертоне, она направилась в противоположном направлении, в центр городка.
Публичная библиотека, открывшаяся в Ламбертоне задолго до начала этого столетия, была построена из местного камня в стиле греческого храма. Она работала двадцать пять часов в неделю, что намного превышало часы работы любой другой библиотеки в округе Джефферсон. К счастью для Лорен, вторник был единственным днем, когда завсегдатаи с десяти утра до семи вечера могли неспешно выбирать книги.
Припарковаться поблизости не было никакой возможности. Те места, что не зарезервировала церковь, заняли для парковки студенты и преподаватели ламбертонского отделения университета штата. Здание университета, сложенное из красного кирпича, с трех сторон окружало библиотеку. Лорен осторожно поставила машину в неположенном месте под знаком «ПАРКОВКА ЗАПРЕЩЕНА. ОПАСНОСТЬ ОБВАЛА СНЕГА».
Сандра, последние двадцать лет работавшая городским библиотекарем, сидела на своем привычном месте за абонементным столом, когда вошла ее невестка. Рыжие волосы Сандры были аккуратно собраны, но грозили в любую минуту рассыпаться.
Лорен вспомнила, что во вторник с десяти до одиннадцати проходит час детской книги.
— Ну, как прием? — спросила Сандра.
— Я не ожидала ничего хорошего от встречи с психотерапевтом, — предупредила Лорен.
— Тем лучше, — согласилась Сандра и хотела что-то добавить, но в этот момент появилась женщина со стопкой книг, и возможность приватного разговора пропала.
Тем лучше, подумала Лорен, поднимаясь по лестнице, ведущей на верхний этаж, где располагались книги по художественной литературе. Она прошла несколько стеллажей, прежде чем вытащила из ряда книг одну, показавшуюся ей знакомой. Еще несколько лет назад она, перечитав все исторические романы, имеющиеся в библиотеке, стала покупать книги у мистера Пейпербака, и обнаружила, что помнит многое из того, что читала. При этом ни один сюжет ни в коей мере не ассоциировался с содержанием ее сновидений, хотя отдельные романы действительно относились к интересующему ее периоду. Ее так и подмывало взять на дом несколько особенно любимых книг и перечитать их заново.
Спустившись снова вниз, Лорен взглядом пробежалась по затасканным романам, которые Сандра ставила на полки металлического стеллажа, располагавшегося возле двери. Сандра не заносила их в каталог, предоставляя любому читателю оставить полюбившуюся книгу себе, если, конечно, он принесет взамен другую.
— Ищешь что-то особенное? — из-за своего полукруглого дубового барьера спросила Сандра.
Лорен еле сдержалась, чтобы не чертыхнуться. Она понимала, что ей никогда не избавиться от любопытства Сандры, тем более на ее собственной территории. Впрочем, она не была уверена, так ли уж ей хочется избавиться. Несмотря на то, что раньше она относилась к Сандре с предубеждением, приятно было осознавать, что кому-то ты не безразлична, даже если этот кто-то вмешивается в твою жизнь.
— Мой сюжет, — недовольно проговорила она.
— Ничего обнадеживающего?
— Совсем ничего. Даже не знаю, радоваться мне или печалиться.
— Пойдем вниз и выпьем по чашке горячего чая. Вот увидишь, тебе полегчает на сто процентов.
— Я выгляжу плохо, да?
Ответное молчание было яснее всяких слов. Когда Сандра знаком подозвала ассистентку, которая заняла ее место за столом, и взяла в руки большую сумку, Лорен сдалась и последовала за ней к узкой двери служебной лестницы.
В цоколе библиотеки находилась комната отдыха и большой конференц-зал с двумя секциями, разделенными перегородкой. В первой приютилась крохотная кухня, во второй хранилась подборка книг, посвященная прошлому Ламбертона и истории штата Мэн. Комфортабельные кресла с большим круглым столом из дуба создавали иллюзию домашнего уюта. На полированной поверхности стола стояли устройства считывания микрофильмов и забытые ящики картотеки, но одна его сторона была свободна. Туда Сандра поставила сумку, а затем две дымящиеся чашки с чаем из термоса.
— Стало быть, доктор Бьюмонт убежден, что все дело в прочитанном когда-то сюжете? — задумчиво спросила Сандра, когда Лорен объяснила причину своих поисков.
— Он убежден, а я нет. Я сначала предложила свое объяснение, но он отверг его.
— Ты много читала исторических романов?
— Не очень. В английской истории меня интересовали периоды Регентства, время правления Эдуарда VII и королевы Виктории, а шестнадцатое столетие — как раз не очень.
— Слушай, а ты не пробовала сама так представить, как это?.. Берешь сюжет из какой-нибудь книги и переносишь его в другое столетие?
— Я могла бы взять «Ромео и Джульетту» и перенести события в «Вестсайдскую историю», но мне это не нравится. Это часто используют некоторые писатели, сценаристы…
Лорен отхлебнула чай, настоенный на травах, и затем вдруг вспомнила, как он ей не нравится. Не говоря ни слова, она поставила чашку на место.
— Знаешь, — с презрительным равнодушием ответила Сандра, — когда ты ушла, Карен сказала мне, что один из ее двоюродных братьев женился на женщине, обладающей — и это совершенно точно — «каналом сознания».
— Чем?
— Она обладает способностью проникать в прошлые жизни человека, не впадая в транс.
— Что-то не верится.
— У тебя есть идеи получше?
— По правде говоря, да. Только что одна пришла мне в голову, пока я сидела здесь с тобой, — Лорен медленно повернула голову, механически отмечая тот факт, что ближайшие полки забиты томами, посвященными истории видных британских и американских семейств, а также истории Ламбертона и штата Мэн. Ее взор остановился на выстроенных в ряд библиографических указателях и справочниках. — Передай мне вон ту «Высшую знать» Бурка, — порывисто попросила она.
— В этом издании перечисляются только те пэры, которые ни на что не претендуют, — предупредила Сандра, снимая с полки другой двухтомник Бурка «Почетные и бывшие пэры. Вымершие фамилии пэров», опубликованный в Лондоне в 1883 году.
— Все равно вряд ли я найду здесь что-то стоящее, — Лорен быстро пробежала статью, посвященную Слифорду. Старая книга слегка попахивала плесенью, а ее страницы, сделавшиеся со временем тонкими и хрупкими, похрустывали, когда она их переворачивала. — Ну что же, я не разочарована. Ничего.
— Не был ли этот сэр Рэндалл простым рыцарем?
— Правильно. О, понимаю… Он не имел титула?
— Может, и не имел, когда ты узнала его, но что потом?
Лорен тяжело вздохнула. Очевидно Сандра все еще не отказалась от варианта с реинкарнацией. Она закрыла том и протянула его Сандре.
— Шансов на успех почти никаких.
— Не сдавайся так быстро. Если он или кто-либо из его потомков возвысился до звания пэра, то мог взять фамилию по поместью. Как правило, они все обладали крупными наделами земли. Давай, думай, Лорен. Как иначе называлось их поместье?
— Я не помню.
Сандра буквально впихнула ей книгу в руки.
— Полистай, может, тебя осенит. Вот будет здорово, если ты что-нибудь отыщешь!
Мало-помалу ей самой стало любопытно. Страницу за страницей она принялась медленно листать книгу в обратном порядке от буквы «эс» на случай, если что-то пропустила в начале. Ничего такого, что было бы ей знакомо, не попадалось. Она перешла к букве «эм», перевернула еще одну страницу и внезапно наткнулась на Томаса Слифорда Первого, барона Морвелла. От удивления она невольно вскрикнула, чем привлекла внимание Сандры.
— Нашла что-нибудь?
— Даты жизни слишком поздние, — пробормотала Лорен, пробегая глазами статью. Томас оказался внуком сэра Рэндалла.
— Это фантастика, — прошептала Лорен, прочитывая абзац за абзацем второй раз. Каждый факт в точности подтверждал то, что она видела в своих снах.
Сэр Рэндалл Слифорд (1488 — 1540) женился на Энн Раундсей в 1509 году. Они оба служили при дворе Генриха VIII в начале его правления. Позднее Энн осталась в окружении королевы, а ее муж удалился от двора в 1510 году, возвращаясь к нему в последующие годы только на непродолжительное время.
Лорен было известно, почему это происходило: Энн вступила в незаконную связь с придворным фаворитом короля Генриха. Сэр Рэндалл попытался заточить ее в монастырь, но ее любовник оказался сильнее мужа и вызволил ее оттуда. В эпоху, когда получить развод было почти невозможно, если только ты не король, Слифорду в конце концов удалось уладить конфликт с женой.
Бурк указывает двух детей, которые появились у Слифорда. Мальчика, родившегося в 1514 году и нареченного Генрихом в честь короля, и безымянную девочку. Девочек не так важно было фиксировать, но Лорен знала, что ее звали Кэтрин, как первую жену Генриха VIII. Она родилась спустя семь лет после появления брата.
— Исходя из этого, фамильное поместье находится в Йоркшире, — заметила Сандра, глядя через плечо Лорен. — «Морвелл-холл».
— Манор, — пробормотала Лорен. — Тип владения назывался манор.
Мысленно она уже видела себя стоящей в тени сторожки, расположенной у ворот. Высокая стена, сложенная из камня, окружала большой дом. Дубовые ворота с двумя огромными замками были вделаны в каменную арку, подле которой жил привратник. Утреннее солнце, поднявшееся за спиной девушки, осветило слова сэра Рэндалла, которые он приказал высечь на воротах. Сама-то она не умела читать, но ей сказали, что они означают: «Эти врата были поставлены в год 1511 от рождества Христова во второй год царствования короля Генриха VIII, мною, Рэндаллом Слифордом, рыцарем.»
Лорен моргнула, и новая картина заменила первую.
Морвелл-холл представлял собой наполовину сложенный из дерева перекошенный помещичий дом. Он покоился на низком каменном основании и имел множество труб. Часть двора была огорожена и служила загоном для крупных и мелких домашних животных. Овцы и козы тучнели на богатом пастбище, на другом паслись коровы. На открытом месте во дворе стоял огромный стог сена, урожай уже был убран в амбары. Амбары и риги были покрыты свежей соломой, равно как и более мелкие постройки. К свинарнику, конюшне и коровнику с одной стороны примыкали собачьи будки и курятник, с другой — навес для телег, пекарня и пивоварня.
— Лорен?
Сандра стояла посреди комнаты с небольшой книгой в красном переплете. Она заметила, что внимание Лорен устремилось куда-то вдаль, но не подала виду.
— Что ты обнаружила?
— Эта книга об английском дворе. В ней перечислены все придворные чины, которые присутствовали на знаменитой встрече Генриха VIII и Франциска I, короля Франции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
— Ну, сюжет такой…
Пытаясь говорить непринужденно, Лорен начала с девочки на яблоне. Он слушал ее, не перебивая, и определенное им для беседы время почти истекло. Она заканчивала рассказывать о своих ощущениях, когда языки пламени лизнули ее ноги… К этому моменту ее непринужденность истощилась.
— ..Руки мои были привязаны к столбу над головой, вокруг меня сложены ветки и поленья. Я была босиком, так что ощущала острые сучки и грубую кору. И сам столб тоже был грубым, просто толстым бревном, способным поддерживать меня в вертикальном положении, так чтобы все эти кровопийцы в толпе могли наблюдать мою агонию.
Доктор Бьюмонт не делал комментариев. Он только добавлял еще какие-то записи к тем, что делал по ходу ее рассказа, затем поднял глаза и посмотрел на нее.
— Ваш муж говорил, что вы страдали амнезией. В оставшиеся несколько минут я хотел бы, чтобы вы попытались вспомнить о ее наступлении. Не скажете ли вы мне, какое ваше самое раннее воспоминание?
Лорен глубоко вздохнула. Она должна была подготовиться к ответу на этот вопрос. Имело ли смысл что-нибудь утаивать, включая подробности их отношений с Робом, как и ее беспокойство, узнает ли о них Адам? В конце концов, Бьюмонт ведь должен знать факты, чтобы ее консультировать.
И вдруг вместо этого она услышала, как говорит следующее:
— Мое самое раннее воспоминание — это как меня поколотили, когда мне было четыре года.
— За что вас наказали?
— За сгоревшее мясо.
— Вы могли бы вспомнить об этом побольше? Кто вас бил?
— Мама.
…Запахло горелым. Мясо они ели нечасто, а тут была целая оленья нога, которую ее отцу подарил сэр Рэндалл. Мать хмурилась, думая, за какие это услуги такой подарок. Рыцарь не отличался щедростью.
— Мне сказали, чтобы я поворачивала мясо на вертеле и не останавливалась, — сказала Лорен тихим, испуганным голосом. — Но у огня было так горячо, — она поглядела на доктора виновато. — Я хотела просто подышать свежим воздухом, сударь, и тут пламя ужасно вспыхнуло!
Она так живо представила себе эту картину… В домике была всего одна комната с пыльным земляным полом.
Усталая изможденная женщина, ее мать, обрушилась на нее с бранью и побоями. Лорен вздрагивала под ее ударами. У матери были грубые натруженные руки. Лорен чуть не упала. Она теребила складки передника, и грубая льняная ткань раздражала кожу пальцев…
— Миссис Райдер?
Лорен уставилась на Бьюмонта, будто только что увидела его. Такой солидный господин, подумала она, должно быть, очень богат и может позволить себе прекрасный стол.
— Миссис Райдер! — Бьюмонт так испугался, что потянулся к ней через стол и схватил за руку. — Сядьте, пожалуйста. Нет оснований для тревоги.
Когда это она успела встать? Смущенная, Лорен подчинилась.
— Простите, — пробормотала она. — Все это вдруг так живо мне представилось…
Бьюмонт попытался взять нить беседы в свои руки.
— Вы говорите, вам было четыре года, когда это произошло?
Все еще захваченная своими впечатлениями, Лорен тихо, но отчетливо произнесла, точно отвечая выученный урок:
— Это было осенью. Пятнадцать лет. Генрих.
— Простите?
Лорен поняла, что она сказала, и, извиняясь, слабо улыбнулась изумленному психотерапевту. Она действительно решила ничего не скрывать.
— Я имела в виду год 1524, пятнадцатый год правления короля Генриха VIII.
Глава 9
Доктор Бьюмонт толстым пальцем резко нажал на кнопку селектора и мягко обратился к секретарше.
— Этот прием немного затянется, Меджи. Пожалуйста, внеси необходимые коррективы.
Поскольку на каждого пациента отводилось пятьдесят минут, Лорен совсем не чувствовала себя виноватой. Свои записи относительно ее заболевания доктор мог бы сделать потом.
Маленькие глазки за стеклами очков, как будто похолодели, когда он вновь переключил все свое внимание на женщину. Лорен показалось, что барьер между ними увеличился, и теперь их разделяет не только этот огромный письменный стол.
— Может быть, вы теперь расскажете мне о своем реальном первом воспоминании?
— А почему бы и нет? — вопросом на вопрос ответила она и принялась, тщательно подбирая слова, чтобы не слишком шокировать доктора, рассказывать, чем они с Робом Сетоном занимались. г Его сухая, лишенная эмоций реакция разочаровала ее. Он начал задавать вопросы. Она отвечала, но когда сама спросила о чем-то, психолог решил воздержаться от ответа, а вместо этого задал следующий вопрос. Эта увертка разозлила ее.
— Не могли бы вы в таком случае, — прерывая его, спросила она, — объяснить, почему мои сны так ярки? Почему они просто не проходят, когда я просыпаюсь, а так хорошо помнятся? Иногда сюжеты повторяются, но каждый раз добавляются новые детали, и я все их помню.
— Вы много читаете исторической беллетристики, миссис Райдер?
— Вы всегда отвечаете вопросом на вопрос, мистер Бьюмонт?
— Нет, — он наклонился вперед, теребя курчавую бороду. — Сказать вам, миссис Райдер, что я думаю? Я полагаю, что вы любите читать то, что популярно называется «исторические ужасы».
Она слегка поморщилась.
— Я люблю и серьезные исторические романы, и эти «ужасы». Но здесь не то…
— Я считаю, что ваши литературные пристрастия в значительной мере объясняют вашу проблему. Вы экстраполируете детали из прочтенных книг на ситуацию, которая отражает определенный конфликт в вашем прошлом. А его вы помните лишь частично. Будьте терпеливы, миссис Райдер. Все скоро встанет на свои места. Я поручил Меджи назначить вам регулярный прием. Вы будете приходить ко мне каждый понедельник. В следующий раз мы поговорим с вами более подробно.
Лорен вышла от доктора Бьюмонта с чувством беспокойства. Он ничего не сказал ей, чего она не знала бы сама. Это ее и удивило, поскольку она всегда гордилась своим умением мыслить здраво. А беспокоила ее собственная реакция на то, что специалист в психологии в общем-то соглашается с ней. В принципе это должно было бы вселить в нее уверенность, однако сводящая ее с ума подозрительность подсказывала: они оба не правы.
К тому времени, когда она доехала до Ламбертона, беспокойство Лорен расцвело пышным цветом и перешло в горькое разочарование. Объяснение Бьюмонта было слишком простым, его диагноз — слишком поверхностным. Если она знает фабулу какого-то романа, всплывшую в подсознании, то сможет найти и источник. Вместо того, чтобы повернуть домой у единственного светофора в Ламбертоне, она направилась в противоположном направлении, в центр городка.
Публичная библиотека, открывшаяся в Ламбертоне задолго до начала этого столетия, была построена из местного камня в стиле греческого храма. Она работала двадцать пять часов в неделю, что намного превышало часы работы любой другой библиотеки в округе Джефферсон. К счастью для Лорен, вторник был единственным днем, когда завсегдатаи с десяти утра до семи вечера могли неспешно выбирать книги.
Припарковаться поблизости не было никакой возможности. Те места, что не зарезервировала церковь, заняли для парковки студенты и преподаватели ламбертонского отделения университета штата. Здание университета, сложенное из красного кирпича, с трех сторон окружало библиотеку. Лорен осторожно поставила машину в неположенном месте под знаком «ПАРКОВКА ЗАПРЕЩЕНА. ОПАСНОСТЬ ОБВАЛА СНЕГА».
Сандра, последние двадцать лет работавшая городским библиотекарем, сидела на своем привычном месте за абонементным столом, когда вошла ее невестка. Рыжие волосы Сандры были аккуратно собраны, но грозили в любую минуту рассыпаться.
Лорен вспомнила, что во вторник с десяти до одиннадцати проходит час детской книги.
— Ну, как прием? — спросила Сандра.
— Я не ожидала ничего хорошего от встречи с психотерапевтом, — предупредила Лорен.
— Тем лучше, — согласилась Сандра и хотела что-то добавить, но в этот момент появилась женщина со стопкой книг, и возможность приватного разговора пропала.
Тем лучше, подумала Лорен, поднимаясь по лестнице, ведущей на верхний этаж, где располагались книги по художественной литературе. Она прошла несколько стеллажей, прежде чем вытащила из ряда книг одну, показавшуюся ей знакомой. Еще несколько лет назад она, перечитав все исторические романы, имеющиеся в библиотеке, стала покупать книги у мистера Пейпербака, и обнаружила, что помнит многое из того, что читала. При этом ни один сюжет ни в коей мере не ассоциировался с содержанием ее сновидений, хотя отдельные романы действительно относились к интересующему ее периоду. Ее так и подмывало взять на дом несколько особенно любимых книг и перечитать их заново.
Спустившись снова вниз, Лорен взглядом пробежалась по затасканным романам, которые Сандра ставила на полки металлического стеллажа, располагавшегося возле двери. Сандра не заносила их в каталог, предоставляя любому читателю оставить полюбившуюся книгу себе, если, конечно, он принесет взамен другую.
— Ищешь что-то особенное? — из-за своего полукруглого дубового барьера спросила Сандра.
Лорен еле сдержалась, чтобы не чертыхнуться. Она понимала, что ей никогда не избавиться от любопытства Сандры, тем более на ее собственной территории. Впрочем, она не была уверена, так ли уж ей хочется избавиться. Несмотря на то, что раньше она относилась к Сандре с предубеждением, приятно было осознавать, что кому-то ты не безразлична, даже если этот кто-то вмешивается в твою жизнь.
— Мой сюжет, — недовольно проговорила она.
— Ничего обнадеживающего?
— Совсем ничего. Даже не знаю, радоваться мне или печалиться.
— Пойдем вниз и выпьем по чашке горячего чая. Вот увидишь, тебе полегчает на сто процентов.
— Я выгляжу плохо, да?
Ответное молчание было яснее всяких слов. Когда Сандра знаком подозвала ассистентку, которая заняла ее место за столом, и взяла в руки большую сумку, Лорен сдалась и последовала за ней к узкой двери служебной лестницы.
В цоколе библиотеки находилась комната отдыха и большой конференц-зал с двумя секциями, разделенными перегородкой. В первой приютилась крохотная кухня, во второй хранилась подборка книг, посвященная прошлому Ламбертона и истории штата Мэн. Комфортабельные кресла с большим круглым столом из дуба создавали иллюзию домашнего уюта. На полированной поверхности стола стояли устройства считывания микрофильмов и забытые ящики картотеки, но одна его сторона была свободна. Туда Сандра поставила сумку, а затем две дымящиеся чашки с чаем из термоса.
— Стало быть, доктор Бьюмонт убежден, что все дело в прочитанном когда-то сюжете? — задумчиво спросила Сандра, когда Лорен объяснила причину своих поисков.
— Он убежден, а я нет. Я сначала предложила свое объяснение, но он отверг его.
— Ты много читала исторических романов?
— Не очень. В английской истории меня интересовали периоды Регентства, время правления Эдуарда VII и королевы Виктории, а шестнадцатое столетие — как раз не очень.
— Слушай, а ты не пробовала сама так представить, как это?.. Берешь сюжет из какой-нибудь книги и переносишь его в другое столетие?
— Я могла бы взять «Ромео и Джульетту» и перенести события в «Вестсайдскую историю», но мне это не нравится. Это часто используют некоторые писатели, сценаристы…
Лорен отхлебнула чай, настоенный на травах, и затем вдруг вспомнила, как он ей не нравится. Не говоря ни слова, она поставила чашку на место.
— Знаешь, — с презрительным равнодушием ответила Сандра, — когда ты ушла, Карен сказала мне, что один из ее двоюродных братьев женился на женщине, обладающей — и это совершенно точно — «каналом сознания».
— Чем?
— Она обладает способностью проникать в прошлые жизни человека, не впадая в транс.
— Что-то не верится.
— У тебя есть идеи получше?
— По правде говоря, да. Только что одна пришла мне в голову, пока я сидела здесь с тобой, — Лорен медленно повернула голову, механически отмечая тот факт, что ближайшие полки забиты томами, посвященными истории видных британских и американских семейств, а также истории Ламбертона и штата Мэн. Ее взор остановился на выстроенных в ряд библиографических указателях и справочниках. — Передай мне вон ту «Высшую знать» Бурка, — порывисто попросила она.
— В этом издании перечисляются только те пэры, которые ни на что не претендуют, — предупредила Сандра, снимая с полки другой двухтомник Бурка «Почетные и бывшие пэры. Вымершие фамилии пэров», опубликованный в Лондоне в 1883 году.
— Все равно вряд ли я найду здесь что-то стоящее, — Лорен быстро пробежала статью, посвященную Слифорду. Старая книга слегка попахивала плесенью, а ее страницы, сделавшиеся со временем тонкими и хрупкими, похрустывали, когда она их переворачивала. — Ну что же, я не разочарована. Ничего.
— Не был ли этот сэр Рэндалл простым рыцарем?
— Правильно. О, понимаю… Он не имел титула?
— Может, и не имел, когда ты узнала его, но что потом?
Лорен тяжело вздохнула. Очевидно Сандра все еще не отказалась от варианта с реинкарнацией. Она закрыла том и протянула его Сандре.
— Шансов на успех почти никаких.
— Не сдавайся так быстро. Если он или кто-либо из его потомков возвысился до звания пэра, то мог взять фамилию по поместью. Как правило, они все обладали крупными наделами земли. Давай, думай, Лорен. Как иначе называлось их поместье?
— Я не помню.
Сандра буквально впихнула ей книгу в руки.
— Полистай, может, тебя осенит. Вот будет здорово, если ты что-нибудь отыщешь!
Мало-помалу ей самой стало любопытно. Страницу за страницей она принялась медленно листать книгу в обратном порядке от буквы «эс» на случай, если что-то пропустила в начале. Ничего такого, что было бы ей знакомо, не попадалось. Она перешла к букве «эм», перевернула еще одну страницу и внезапно наткнулась на Томаса Слифорда Первого, барона Морвелла. От удивления она невольно вскрикнула, чем привлекла внимание Сандры.
— Нашла что-нибудь?
— Даты жизни слишком поздние, — пробормотала Лорен, пробегая глазами статью. Томас оказался внуком сэра Рэндалла.
— Это фантастика, — прошептала Лорен, прочитывая абзац за абзацем второй раз. Каждый факт в точности подтверждал то, что она видела в своих снах.
Сэр Рэндалл Слифорд (1488 — 1540) женился на Энн Раундсей в 1509 году. Они оба служили при дворе Генриха VIII в начале его правления. Позднее Энн осталась в окружении королевы, а ее муж удалился от двора в 1510 году, возвращаясь к нему в последующие годы только на непродолжительное время.
Лорен было известно, почему это происходило: Энн вступила в незаконную связь с придворным фаворитом короля Генриха. Сэр Рэндалл попытался заточить ее в монастырь, но ее любовник оказался сильнее мужа и вызволил ее оттуда. В эпоху, когда получить развод было почти невозможно, если только ты не король, Слифорду в конце концов удалось уладить конфликт с женой.
Бурк указывает двух детей, которые появились у Слифорда. Мальчика, родившегося в 1514 году и нареченного Генрихом в честь короля, и безымянную девочку. Девочек не так важно было фиксировать, но Лорен знала, что ее звали Кэтрин, как первую жену Генриха VIII. Она родилась спустя семь лет после появления брата.
— Исходя из этого, фамильное поместье находится в Йоркшире, — заметила Сандра, глядя через плечо Лорен. — «Морвелл-холл».
— Манор, — пробормотала Лорен. — Тип владения назывался манор.
Мысленно она уже видела себя стоящей в тени сторожки, расположенной у ворот. Высокая стена, сложенная из камня, окружала большой дом. Дубовые ворота с двумя огромными замками были вделаны в каменную арку, подле которой жил привратник. Утреннее солнце, поднявшееся за спиной девушки, осветило слова сэра Рэндалла, которые он приказал высечь на воротах. Сама-то она не умела читать, но ей сказали, что они означают: «Эти врата были поставлены в год 1511 от рождества Христова во второй год царствования короля Генриха VIII, мною, Рэндаллом Слифордом, рыцарем.»
Лорен моргнула, и новая картина заменила первую.
Морвелл-холл представлял собой наполовину сложенный из дерева перекошенный помещичий дом. Он покоился на низком каменном основании и имел множество труб. Часть двора была огорожена и служила загоном для крупных и мелких домашних животных. Овцы и козы тучнели на богатом пастбище, на другом паслись коровы. На открытом месте во дворе стоял огромный стог сена, урожай уже был убран в амбары. Амбары и риги были покрыты свежей соломой, равно как и более мелкие постройки. К свинарнику, конюшне и коровнику с одной стороны примыкали собачьи будки и курятник, с другой — навес для телег, пекарня и пивоварня.
— Лорен?
Сандра стояла посреди комнаты с небольшой книгой в красном переплете. Она заметила, что внимание Лорен устремилось куда-то вдаль, но не подала виду.
— Что ты обнаружила?
— Эта книга об английском дворе. В ней перечислены все придворные чины, которые присутствовали на знаменитой встрече Генриха VIII и Франциска I, короля Франции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26