Зазвонил телефон. Трубку взяла Гвиннет. Сквозь собственные сумбурные мысли Джесс услышала: «Да, это я», — после чего Гвин издала изумленный возглас и крепко прижала трубку к уху. Бейлод тут же напрягся.
— Ну конечно же, нам нужно встретиться! — кричала Гвиннет. — И Джесс тоже. Она как раз сейчас здесь, прямо здесь, в комнате!
Бейлод с явным недоверием уставился на Гвиннет. Услыхав свое имя, Джесс тоже насторожилась.
Гвиннет повернулась к ним лицом.
— Вы не поверите, кто это звонит! — На лице Гвин играла целая гамма чувств, доминирующими из которых были изумление и возбуждение. — Это Виктория. Виктория Рейвн.
Глава 8
Тяжелые стальные двери откатились на роликах в сторону. Джесс, Гвиннет и Бейлод, миновав бетонные, футовой толщины стены, вошли в помещение. Это была студия Майки Зейла. Здесь он жил и работал, здесь сегодня вечером Зейл устраивал свою ежегодную выставку-попойку: старый склад на Эмбаркарадеро площадью в пять тысяч футов, где прежде хранилось войсковое имущество («И трупы, — иронически заметил Бейлод, — во время второй мировой войны»).
— Ну и ну, — поежилась Гвиннет. — И как он остается здесь один на ночь?
— Запросто! — воскликнула Джесс, зачарованно озираясь вокруг: студия напоминала ей одновременно салон для демонстрации автомобилей и «страну фантазий».
Выставка автомобилей собрала более двухсот гостей, весьма экзотичных в своей толпе, сверкающей всеми цветами и оттенками, бурлящей, словно водоворот: кто-то пьет, кто-то шумно спорит, кто-то прочно обосновался у длинного, установленного на козлах стола, ломящегося от закусок.
— Привет честной компании! — Из толпы гостей неожиданно вырвался Майка Зейл — пятидесятилетний эльф со стрижкой средневекового пажа. Он протянул обе руки Гвиннет и Джесс. — Прекрасные леди, я таю от удовольствия. Добро пожаловать в мое скромное жилище. Послушай, уродец, — обратился Майка к Бейлоду, — где ты раскопал этих богинь? Я тоже должен купить фотокамеру и не расставаться с ней.
Джесс улыбнулась, рассеянно поглаживая пальцами зеленую металлическую чешую дракона. Она позабыла о Гвиннет, Бейлоде, Хольценбургах и даже о Стефане. Позабыла о том, что они пришли сюда на встречу с Викторией Рейвн. Что-то таившееся в глубине души Джесс, казавшееся утерянным, неожиданно снова возникло и зашевелилось, потрясенное причудливыми созданиями, рожденными фантазией художника.
Джесс глубоко вздохнула.
Она была поражена.
— Ваша сногсшибательная подруга уже здесь, леди. — (До Джесс не сразу дошло, о ком говорит Майка Зейл.) — Как жаль, что война не ждет: просто мистическое лицо, мне было бы легко создать ее портрет.
— Спасибо, что пригласили Викторию, — вежливо поблагодарила Джесс. — Для нас это единственный шанс встретиться с ней.
— О чем речь! — с энтузиазмом воскликнул Зейл. — В любое время!
1, — У нас не так много времени, — забеспокоилась почти дрожащая от возбуждения Гвиннет, глаза которой беспрерывно бегали по толпе гостей в поисках Виктории. — Как думаешь, во что она одета?
Джесс пожала плечами. Единообразия в одежде не было: одна из женщин была в официальном вечернем наряде и меховой шляпке, другая носила самый настоящий мешок для мусора с прорезями для рук по сторонам и нарезанной бахромой внизу — два полюса, между которыми располагались самые разнообразные модели и стили.
— Я должна поговорить с Викторией наедине, — твердо заявила Гвин, что свидетельствовало о том, что говорить она собирается о Танкреди.
Джесс злило, что Гвиннет все еще влюблена в брата Виктории.
— Я тоже не забыла Фреда, и как только мы встретимся, я заеду ему в рожу. Прекрати терзать свое сердце.
— Мне все равно, — упрямо возразила Гвиннет. — Я ничего не могу с собой поделать.
«Мы с Танкреди навестили тетушку Камерон в Данлевене», — сказала по телефону Виктория, и при одном упоминании дорогого имени Гвин слегка застонала. Вцепившись мертвой хваткой в трубку, она крепко прижала ее к уху, моля Бога о том, чтобы Борис, чего доброго, не услышал уже известное ему имя. Он страшно подозрителен. Должно быть, она говорила напряженно или ненатурально, так как Бейлод моментально поднял голову, словно гончая, почуявшая дичь.
«Я проездом, — сообщила Виктория. — Только на сутки.
Мы можем увидеться? Я встречалась с Катрионой несколько месяцев назад в Лондоне».
— Мы должны найти ее, — волновалась Гвин.
— Ладно, — согласилась Джесс, неожиданно тоже захотевшая увидеть Викторию.
Виктория Рейвн, в оранжевом нейлоновом комбинезоне, стояла, прислонившись к ограде, сооруженной вокруг старого «мерседеса», иллюстрирующего сцены из вагнеровского «Кольца Нибелунгов» со всеми его валькириями, черепами, голыми служанками Рины, поднимающимися в клубах дыма. Виктория о чем-то серьезно говорила с молодым густо-бровым латиноамериканцом с длинными вьющимися усами. Она стояла в самом центре яркого луча прожектора, пепельные волосы отливали то красным, то желтовато-зеленым, то небесно-голубым. На ее длинных гибких пальцах не было никаких украшений, и Джесс немедленно вместо приветствия спросила:
— А где твое кольцо?
Виктория тут же, словно не слыша вопроса, представила своего приятеля:
— Джесс, Гвин, это Карлос Руис.
Руис двигался легко и плавно, словно лишенный костей, но он вовсе не был (как объяснил Джесс сам Карлос) танцором — он был экс-пехотинцем, с ударением на приставку экс-(только что Карлос получил бумаги на увольнение: война для него закончилась).
— Но не для нее. — Руис взглянул на Викторию. — Она возвращается. Не может оставаться в стороне. Сумасшедшая.
— Просто делаю свою работу.
И Виктория рассказала свою историю таким будничным и небрежным тоном, словно речь шла об обычной воскресной вылазке на пикник. Для эвакуации отряда прислали санитарный вертолет. Карлос Руис силой запихал в него Викторию — в свалку тел и оружия, «…прежде чем она принялась интервьюировать вьетконговца».
— Не следует допускать прессу в боевые части, — безапелляционно заявила Джесс. — Репортеры, должно быть, ужасно надоедливы.
Они стояли у буфетной стойки. Руис ел разделанные креветки, держа в руке пластиковую тарелку.
— Но они не так вредны, как конгрессмены, политические обозреватели и прочие вруны, которые делают из вас идиота. Некоторые репортеры пишут все как есть. — Карлос указал рукой в сторону Виктории, уединившейся с Гвиннет. — Вот она — в порядке. Она честная. И везучая, как я уже сказал.
Я видел, как Вик проскочила сквозь горящий дом: одежда на ней горела с обеих сторон, а у нее самой — ни одного ожога. — Руис предложил Джесс креветки. Она взяла одну и разжевала ее, даже не почувствовав вкуса, — настолько ее поразил рассказ о Виктории. Джесс совсем иначе представляла свою школьную подругу: закопченное дымом лицо, перепачканная одежда, руки и ноги, истерзанные насекомыми, никоим образом не вязались с представлением о ней. — Ребята прозвали ее Белый Кролик, — сообщил Руис. — В честь песни «Джефферсон Эйрплейн». А вы ее хорошая подруга? — спросил он неожиданно.
Джесс взглянула на Карлоса в некотором замешательстве:
— Мы вместе учились. Но Викторию не узнать.
— Какими бы друзьями вы ни были, поговорите с ней.
Попытайтесь ее отговорить от возвращения.
— Викторию никто не в силах остановить, если она сама того не желает.
— Вы правы, — вздохнул Руис, печально глядя на Викторию. — Знаете, она не ждет, когда беда случится, — она сама ее находит. Но нужен кто-нибудь, кто бы присматривал за ней: сама она никогда о себе не позаботится. Но когда-нибудь удача, как я уже сказал, Виктории изменит.
Дождь прекратился. Гвиннет и Виктория сидели на складных стульях на причале, превращенном Майкой Зейлом в некое подобие японского садика. На круглом железном столике, за которым устроились подруги, стояли бутылка шампанского и два бокала. Разноцветные полоски света, пронизывая темноту ночи, мягко отражались в водах залива.
Заброшенный баркас грузно покачивался на волнах у соседнего причала; девушки смотрели на лабиринт трапов, обвисших снастей и разбитых спасательных шлюпок.
— Каким же далеким теперь кажется Твайнхем, — задумчиво произнесла Виктория.
— Да, — согласилась Гвиннет. — Многое с тех пор изменилось.
— А что я тебе говорила? Есть в жизни более интересные пути, чем работа в детском саду в Бристоле. И вот ты взлетела и летишь. Большому кораблю — большое плавание. Поздравляю.
Гвиннет равнодушно улыбнулась. Ей не хотелось говорить о своей карьере с Бейлодом. Она горела желанием узнать что-нибудь о Танкреди. Времени было в обрез, а Виктория еще ни разу не упомянула о брате. Наконец Гвиннет решилась спросить напрямую:
— А как Танкреди? — И тут же, как и предполагала, пожалела о своем вопросе.
— Танкреди? — Виктория удивленно приподняла бровь. — Все такой же. Разбивает сердца, как обычно, одно за другим. — Произнесено это было таким тоном, что Гвиннет невольно поняла: ее сердце не было исключением в постоянно пополняемом списке. — И играет на победу. Показательные игры в триктрак на круизном теплоходе. Собственно говоря, он расплачивается за круиз своими выигрышами. — Виктория сухо усмехнулась. — Танкреди все легко дается.
Гвиннет подняла было свой бокал, но тут же поставила обратно на столик, потому что обнаружила, как сильно у нее дрожат руки. На счастье, в этот момент появилась Джесс:
Гвиннет боялась, что вот-вот выкинет что-нибудь идиотское — расплачется, например.
— Ходят слухи, что ты выходишь за Стефана фон Хольценбурга. — Виктория подвинулась, освобождая за столиком место для Джесс.
— Неверные ходят слухи.
— Да уж надеюсь. Ты не можешь выйти за него замуж.
— Я поступлю так, как посчитаю нужным, — сердито отрезала Джесс. Хотя про себя подумала, что Виктория, черт побери, и на этот раз, как всегда, права: разумеется, Джесс не может выйти замуж за Стефана. У нее нет на это времени.
Она должна вернуться к своей работе. Завтра же она поедет в Напу и деликатно, твердо и окончательно сообщит Максу и Андреа о своем отказе.
— Но ты не должна выходить за кого бы то ни было из жалости. И особенно за Стефана.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Ты ему не нужна. Завтра же он забудет о твоем существовании. Пусть Макс и Андреа найдут кого-нибудь другого, того, кому они нужны…
— Стефан меня не забудет, — сверкнула глазами Джесс.
— Еще как забудет.
— Ты не знаешь Стефана.
— Еще как знаю. Мы с Танкреди знаем его достаточно хорошо.
— Знаете? — Джесс забыла о своей злости и, потрясенная, наклонилась вперед. Жизнь Стефана до того, как случилась история с передозировкой, была для Джесс закрытой книгой.
«По очевидным причинам мы не поощряем его старых знакомств», — говорила Андреа.
— Расскажи мне о Стефане, — попросила Викторию Джесс.
Та криво усмехнулась:
— Рассказать? Ну что ж, слушай. Стефан был прекрасен, очарователен и совершенно дик. Мы познакомились с ним в Париже позапрошлой зимой. Они с Танкреди крепко подружились. Нам всем было очень весело: вечеринки, театры, долгие прогулки по городу, жаркие споры ночи напролет в номере у Танкреди в «Георге V» или на квартире у Стефана на Рю-де-Курсель.
Джесс подумала о том, была ли Виктория любовницей Стефана, и пришла к выводу, что, наверное, была. Но почему, почему это случилось с Викторией, а не с ней, с Джесс!
Почему тогда не она встретилась со Стефаном?
— Но это, пожалуй, и все, — сказала Виктория. — В следующую нашу встречу Стефан уже не узнал меня. Так же как и Танкреди. Хотя мы и прожили бок о бок несколько недель. Так вот, о Катрионе. — Виктория осторожно сменила тему разговора. — Я вам говорила, что виделась с ней в Лондоне. И вы должны обо всем знать. Может быть, даже надумаете позвонить ей. Она несчастна.
Гвиннет не смогла представить себе Катриону несчастной.
— Кроме того, Катриона беременна, — добавила Виктория.
— И в чем же проблема? Джонатан? Он что, не хочет ребенка?
— Разумеется, хочет. Особенно мальчика. Но ты права, дело тут в Джонатане. Дело в том, что Катриона кое-что о нем узнала.
Заинтригованные Гвиннет и Джесс смотрели на Викторию во все глаза.
— Что узнала? — рискнула спросить Джесс.
Виктория вновь уставилась на разбитый каркас.
— Что Джонатан — гомосексуалист.
В воздухе повисла продолжительная пауза. Потом Гвиннет замотала головой:
— Просто кошмар. Не может быть! Джонатан?
— А ты уверена? — обескураженная, спросила Джесс. — Это действительно так? — Мысленно она попыталась вспомнить, с каким лицом Джонатан смотрел на других мужчин. — Где это случилось? Когда? Ты об этом знала, да?
Виктория кивнула.
— А откуда ты узнала? — поинтересовалась Гвиннет.
— Катриона нашла письмо от любовника Джонатана и попросила меня помочь. Но чем я могла помочь?
— Почему ты?
И тут Джесс вспомнила. Ну конечно же, это случилось у Катрионы на балу.
— Потому что письмо было от Танкреди.
Стеклянная дверь у них за спиной отворилась, и кто-то шагнул на причал. Но пораженные подруги ничего не слышали вокруг. Джесс теперь размышляла о характере отношений между Танкреди и Стефаном в Париже: «Они с Танкреди крепко подружились».
Гвиннет издала истерический смешок.
— Нет! Это никак не может быть Танкреди! Невозможно! Я точно знаю — невозможно! Я спала с Танкреди. Мы занимались любовью весь день.
— Ах, вот оно что! — Борис Бейлод дрожал от ярости, щека его нервно подергивалась.
— Бейлод, прошу тебя…
— Вставай. Мы уходим.
Джесс схватила Бейлода за руку.
— Все это было давно.
Бейлод раздраженно оттолкнул Джесс.
— Гвиннет…
— Гвин, если ты останешься с этим человеком, он убьет тебя, — ровным голосом предупредила Виктория.
В дверях послышался новый голос:
— Мисс Джессика Хантер! Есть здесь мисс Хантер?
К ним подошел коротко стриженный человек лет тридцати пяти в коричневом костюме. В толпе гостей Майки Зейла он выглядел точно обычный воробей в клетке с разноцветными тропическими птицами.
— Мисс Хантер? Я — офицер Пол Гриссон. Мне нужно срочно поговорить с вами. Прошу вас, пройдемте со мной. — Гриссон отступил назад и пропустил Джесс в дверь перед собой. Тон полицейского был извиняющимся, словно Гриссон стыдился самого себя. — Это очень срочно, мисс Хантер.
Гвиннет вяло опустилась на гидропостель.
— Я должна была пойти с Джесс. Должна…
— Вовсе не должна. Ты бы ничем не помогла. Только мешалась бы.
— Но я…
Бейлод замотал кудлатой головой:
— Нет. — Он был все еще в своей потертой кожаной куртке, лицо его искажала гримаса отчаяния и горя. Заложив руки за спину, Борис принялся описывать шагами на полу аккуратный прямоугольник. — Ты нужна мне.
Потрясенная Гвиннет вытаращила на Бейлода свои прекрасные аметистовые глаза. Бейлод еще раз прошелся по периметру.
— Ты ей поверила?
Гвиннет отвернулась и вновь подумала о связи Танкреди с Джонатаном.
— Ты поверила ей? Господи, я мог бы убить эту бабу… и я должен был это сделать, если бы не появился ее дружок и не увел с собой.
Бейлод плакал.
«Боже мой, он плачет, — подумала Гвиннет, — Натурально плачет. Самые настоящие слезы».
— Гвиннет, я никогда не причиню тебе зла. Я никогда, никогда… ты должна верить мне. Я люблю тебя. Я просто не могу делить тебя с кем-либо. Ты — моя. Прошу тебя, Гвиннет, верь мне. Ты нужна мне, Гвиннет. Прошу тебя…
Гвин обняла Бориса, чувствуя, как его тщедушное тело содрогается от рыданий.
— Все хорошо. Успокойся. — Гвин принялась гладить растрепанные волосы. — Я тебе верю.
— Он умер полчаса назад, — отрешенным голосом сообщила Андреа.
Они с Максом сидели рядышком на штампованных зеленых металлических стульях, безжалостный больничный свет делал их лица мертвенно-бледными.
— Его сердце уже было ослаблено, — добавил Макс. — Еще в первый раз.
— Что это было? — спросила Джесс.
— Кокаин. — Взгляд Макса застыл на висевшем на противоположной стене плакате, призывавшем бороться с курением, — единственном украшении больничного коридора. — Парадизо дал ему кокаин. И не только понюхать.
— Игла все еще торчала у него в руке, — деревянным голосом пояснила Андреа.
Парадизо взяли на следующий день. В багажнике его «феррари» нашли пасхальное яйцо работы Фаберже, древнюю статуэтку из розового нефрита и небольшую картину Шагала. Мерзавец клялся, что вещи были подарены ему Стефаном фон Хольценбургом.
Всю кошмарную неделю перед похоронами Макс и Андреа жили как безвольные роботы. Репортеры, почуявшие запах хорошего скандала, связанного с убийством известной персоны и наркотиками, словно мухи сахар, облепили прекрасный дом в Юнтвилле.
— Останься с нами, — попросила Андреа Джесс. — Прошу, будь с нами, пока не кончится весь этот ужас.
Джесс осталась и делала все, что было в ее силах. Но реальную поддержку Хольценбургам оказал Джерико Рей.
Это был высокий худой старик с обветренным лицом цвета тика и темными когда-то глазами, выцветшими до голубизны от старости, яркого пустынного солнца и ветров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39