Кейт перевела взгляд с фотографии Брайена на девчонку, продолжающую любоваться фотографией Холостяка Года.
ГЛАВА ВТОРАЯ
– Я ухожу! – завопил Даррен, покраснев от гнева. – Я больше не могу и не хочу все это терпеть! Женщины толпятся около моего дома и буквально не дают прохода, когда утром я выхожу на улицу! Они подкарауливают меня во дворе около офиса! Стоят пикетом с плакатами, написанными помадой: «Выбери меня!»
– Ну и что? – пожал плечами отец Даррена. – Ты просто в одно прекрасное утро проснулся знаменитым, кхе, холостяком!
– Если бы! В одно прекрасное утро я проснулся кроликом, на которого объявлена охота! А знаешь ли ты, что сегодня утром швейцар вручил мне лифчик какой-то ненормальной, на котором она написала свой номер телефона! Это как?
– Ну, это только вначале так будет. – Отец пытался изобразить сочувствие, но безуспешно – его глаза блестели от радости, как огоньки на рождественской елке. – Через несколько месяцев все пройдет, о тебе забудут, не переживай. Надо-то потерпеть всего ничего!
– Потерпеть? – взревел Даррен. – Ты говоришь: по-тер-петь? Да ты хоть понимаешь, что все эти обезумевшие бабы однажды просто разорвут меня в клочья! Может, раз уж ты устроил мне такую милую рекламу, подумаешь над тем, как сделать такую же успешную антирекламу, дорогой папочка? – не без ехидства предложил молодой человек.
– Ну… – почесав затылок, отозвался старик, – я могу нанять тебе телохранителя…
– Мне не нужен телохранитель! Мне нужна моя спокойная жизнь, моя личная жизнь обратно!!! Нет, больше! Мне нужна вся моя жизнь!
Под этим Даррен подразумевал и то, что участие в семейном рекламном бизнесе ему не нравится столь же сильно, как и вся эта история с Холостяком Года.
– Начиная с прошлой недели наш бизнес пошел в гору! Появилось много новых клиентов! Подумай об этом! Они хотят, чтобы их товар рекламировал Холостяк Года! Это важно!
– Ерунда, папа! Я люблю заниматься программированием! Это то, чем я хочу заниматься! Программист – вот мое призвание! И я ухожу! Прямо сейчас!
Они начали говорить на повышенных тонах, но Даррена это нисколько не волновало. Он унаследовал от отца его характер: упрямый, неотступный, непреклонный. Но, к сожалению для отца, не унаследовал страсти к рекламированию.
Такой же, как его сын, раскрасневшийся от крика и гнева, старик в запале кричал:
– Если ты сейчас уйдешь, можешь больше не возвращаться. И если ты передумаешь, изменишь потом свое решение, я обратно тебя не пущу! Так и знай!!!
– Я не передумаю! – Даррен решительно пересек комнату, но вдруг остановился. Он не переживал за свое будущее, он-то справится сам, обойдется без этого шикарного отцовского офиса, но вот справится ли без него, Даррена, его отец? Он хотел что-то сказать, но его отвлек шум, вдруг возникший в холле.
Даррен оглянулся и нервно сглотнул. Около стеклянных входных дверей стояла операторская группа, камера была направлена на какую-то женщину, лицо которой было укрыто от молодого человека букетом роз.
Ну, нет! Это уже чересчур! Даррен поморщился. Его жизнь превратилась в какой-то фарс, он стал брендом отцовской рекламной компании. Нет, в эти игры Даррен играть не будет.
Но прежде, чем уйти, он скажет кое-что этой женщине с розами и операторам. Сердитый, он пробился сквозь толпу к камере. Вместо того чтобы смутиться и поспешно уйти, женщина с розами, заметив его, широко улыбнулась отрепетированной улыбкой, которой, видимо, обучают в какой-то школе голливудских звезд. Протягивая розы в его сторону, женщина завопила:
– Эти цветы для вас, Даррен Кэйзер! Я люблю вас! – И она пошла ему навстречу.
К счастью, туфли на высоких тонких шпильках и красное обтягивающее платье мешали ей передвигаться быстро, и, воспользовавшись этим, Даррен решил ретироваться.
Тощий оператор с камерой на плече следовал за решительно настроенной женщиной с букетом. А вот решительность Даррена сказать всем присутствующим «пару ласковых» таяла с каждой секундой, как снег в июльскую жару.
Быстро развернувшись, Даррен побежал. Он успел скрыться в лестничном проеме до того, как оператор настроил камеру. И по крайней мере для телезрителей остался незамеченным.
Даррен сбежал вниз на несколько этажей, потом резко остановился. На двенадцатом этаже располагался юридический офис друга Даррена, Барта.
Секретарша поднялась ему навстречу, но молодой человек, задыхаясь, выкрикнул:
– Вы меня здесь не видели! И вообще никогда не видели, ясно?
Ничего больше не объясняя растерянной девушке, Даррен пошел вдоль по коридору, потом свернул в приемную.
Закрыв за собой дверь, Даррен надел солнечные очки и натянул на лоб бейсболку с логотипом команды «Янки», которую снял со стены. Затем сел за стол в кожаное кресло и низко склонился над какими-то бумагами, разложенными на столе.
– Я всегда к твоим услугам, – входя в кабинет, усмехнулся Барт. – Ты сегодня какой-то странный. Что с тобой?
– У меня неприятности, – буркнул Даррен, не поднимая головы.
– Вот как! – удивился Барт. – Но при чем тут эта бейсболка? Ты же не болеешь за «Янки»!
– У меня очень серьезные неприятности, Барт! – задыхающимся шепотом повторил Даррен. – Ты должен мне помочь!
Барт был не только другом Даррена, но и отличным дипломированным адвокатом. Поэтому он немедленно забыл о злосчастной бейсболке и изобразил сосредоточенное внимание:
– Итак, что случилось?
– Слышал про Холостяка Года?
Выражение беспокойства тотчас же исчезло с лица Барта. Ситуация начала его веселить, он не смог сдержать улыбки или, вернее, насмешки:
– Так, значит, в этом и заключается твоя неприятность?
– Да, в этом! А что – мало?
– Не хочу тебя расстраивать, мой друг, и увеличивать масштабы твоей неприятности, но пусть лучше ты услышишь эти страшные известия из моих уст, – иронично заметил Барт. – Узнать о тебе можно не только из журнала. В Интернете создан специальный чат, добавь к этому газеты и телевидение. В каждых новостях – сообщение о тебе!
– Но я этого не хочу! Мне этого не нужно! И я никогда не соглашался на это! Черт побери, я даже не знал об этом конкурсе! Я хочу предъявить иск журналу или… не знаю, не важно кому! Я должен все это остановить!
– Зачем? – искренне удивился Барт.
– Ты – адвокат. Разве ты не можешь мне помочь? Придумать, как от всего этого избавиться? Посоветовать мне, что делать! Обвинить их в преследовании, клевете?!
– Приятель, они не порочат тебя, когда называют подарком для женщин. Насколько я понимаю, это всего лишь комплимент.
– Но они мешают мне жить! Они преследуют меня! Женщины, которых я даже не знаю, оставляют мне свои лифчики!
В ответ Барт громко расхохотался, потом, немного успокоившись, неровным голосом заметил:
– Преследование… Хмм… Да все мужчины Америки мечтают оказаться в твоей шкуре.
Возникла долгая пауза. Даррен ждал, в то время как Барт постукивал пальцами по столу, размышляя. Наконец он взял в руки экземпляр журнала, на обложке которого красовался Даррен.
– Ладно, – сделав серьезный вид, сказал Барт. – Посмотрим, что там насчет клеветы. – Он раскрыл журнал и пролистал несколько страниц. – Ага. Вот. Они называют тебя богатым, красивым и интеллектуальным. Что ж, за такую клевету мы можем предъявить им иск на несколько миллионов! – Барт торжествующе поднял руку с журналом и помахал им в воздухе. – Да здравствует справедливость!
Сжав зубы, Даррен прошипел:
– Очень забавно! Так что же мне делать?
– Я дам тебе бесценный совет. И бесплатно. Поразвлекайся от души! Не сопротивляйся всему этому и не плыви против течения! Наслаждайся этой капризной и недолговечной госпожой – Славой. Поработай на компанию отца, приумножь его миллионы. И сорви сотню-другую женских поцелуев. Я серьезно! Это же самые шикарные смотрины, которые только можно себе вообразить!
– Нет, Барт, ты не понимаешь! Знаешь, неделю назад я был счастливым человеком, и насколько счастливым, понял только сейчас. Моя известность всем выгодна, но никто даже не задумывается над тем, что мне хочется оставаться холостяком, обычным, неизвестным, живущим своей жизнью! – Даррен сделал паузу, чтобы перевести дыхание. – На прошлой неделе мне в жены набивались девочки со скобками на зубах и пожилые женщины, пожилые настолько, что годились бы мне в бабушки, прибавь к этому душевнобольных, истеричек, отчаянных и одиноких женщин. И даже тех, кого я считал своими приятельницами.
Барт начал хихикать:
– Позволь мне сказать прямо, хорошо? И ты будь со мной честен, идет? Ты сейчас говоришь о том, что тебе не нужны женщины? Тебе, вечно флиртующему и увлекающемуся, добивающемуся женского внимания, вдруг стали эти самые женщины не милы? Я тебя правильно понял? А?
– Да-да. И я сказал этой чертовке Серене Ашкрофт, что не буду сотрудничать с их журналом и не стану играть в их дурацкие игры. Но она только возразила, что не стоит спешить… Эх!
– Да, ладно, Даррен, не печалься, – Барт похлопал друга по плечу. – Если ты на самом деле откажешься с ними сотрудничать, они перестанут о тебе писать. Им нечего будет писать. Особенно если ты исчезнешь.
– Исчезну? – непонимающе переспросил Даррен.
Барт пожал плечами:
– Тебе остается только сделать так, как обычно поступают кинозвезды, когда хотят избежать огласки. Они путешествуют инкогнито. Скрываются от прессы и папарацци. Пока не пройдет шумиха.
– Скрыться?
– Да, да. Именно. Найди какой-нибудь тихий городок, поживи там под другим именем. Возможно, тебе даже стоит изменить внешность, походку…
В колледже у Барта была слава актера. Но не у Даррена.
В общем, Барт предлагал Даррену убежать, скрыться. Устроить маскарад. Даррен никогда не убегал от своих проблем. Но сейчас, в своем нынешнем положении, он, казалось, был способен даже и на это.
Несколько минут Даррен сидел молча, обдумывая возможность побега. Потом снял солнечные очки и стал размышлять вслух:
– У меня будет время для того, чтобы доделать программу. У меня есть немного денег, к тому же, если продать «БМВ», можно продержаться какое-то время. А для того, чтобы закончить работу над программой, необходимо примерно около года. Можно как-нибудь выкрутиться, да?
– Ах, ну конечно же! Я-то и забыл, что ты – следующий Билл Гейтс. Забыл, забыл!
Даррен решил не спорить с Бартом, ничего ему больше не объяснять и не переубеждать. У него была идея создать обучающую программу. Когда-то Даррен сделал подобную программу для младшего брата Эрика. Теперь его брат учился в колледже. И Даррен гордился своим успехом.
– Ладно, Барт. Но только тебе придется мне помочь, – решился Даррен.
Барт усмехнулся:
– Ты обратился по нужному адресу, дружище! – Он потер руки, предвкушая веселое развлечение под названием «тряхнуть стариной». – Ты, Даррен, теперь один из самых известных и узнаваемых людей Америки. Но мы собираемся это изменить. – Барт поднялся со стула так, словно бы он король, поднимающийся с трона. – Тебе на помощь придет лучший в мире иллюзионист. То есть я! Следуй за мной! – Барт выглянул в коридор, посмотрел направо, потом налево и скомандовал: – Чисто! Идем!
– Итак, ты не хочешь выделяться из толпы? – сказал Барт уже на улице. – Что же, понятное волнение. Но для того, чтобы решить этот вопрос, сначала тебе нужно определиться, куда ты поедешь. Так куда?
– Сиэтл, – решил Даррен.
– Но это же далеко! – удивился Барт.
– Вот именно. И еще – я никого там не знаю. И у меня нет никаких причин туда ехать. Я был там лишь однажды, ездил на уик-энд. Так что ни у кого не будет ровным счетом никаких причин, чтобы искать меня в Сиэтле.
Друзья зашли в магазин, и Барт взял с полки коробку с краской для волос. Каштанового цвета.
– То, что годится для женских волос, сгодится и для мужских, – решил Барт, разглядывая надписи на коробке.
– Подожди, Барт! – Даррен попятился. – Я не собираюсь перекрашивать волосы.
– Ты ведь хочешь избавиться от преследования, не так ли?
– Да, конечно. Но… – Даррен уставился на коробку, которую Барт вертел в руках. – Только если я перекрашу волосы, мне, пожалуй, останется только проколоть уши и носить вдобавок розовые гофрированные блузки из шелка. Да, и еще прикупить пару женских туфель.
– Не надо все так драматизировать, – усмехнулся Барт. – В этом нет ничего страшного. Подумаешь, волосы перекрасить…
– Забудь об этом! – огрызнулся Даррен.
– Послушай. Я дам тебе сегодня еще один бесплатный совет. От несостоявшегося актера. Если хочешь сыграть какую-то роль, ею надо проникнуться, прочувствовать, в нее надо вжиться, ее надо прожить. И внешнего вида это также касается! Понимаешь?
– Я все понимаю, не дурак, – скорчил недовольную физиономию Даррен. – Но я этого делать не буду!
– Дело ведь не только в волосах, ты пойми! Создать новый образ – дело нешуточное. Это ж целая история! Кто он такой – человек, который будет жить в Сиэтле? Вот мы покрасим волосы и будем знать, что делать дальше. Волосы – они ведь многое определяют в человеке, влияют даже на характер.
Даррен в растерянности стоял среди прилавков, размышляя над тем, как он докатился до жизни такой. Наконец он сунул руку в карман и достал кошелек.
– Ладно, уговорил! – решительно сказал он.
Два часа спустя – они находились в доме Барта – влажные волосы Даррена были коричневыми. Даррен был ошеломлен результатом: как сильно этот цвет его изменил! Теперь его кожа казалась бледнее, а глаза, наоборот, темнее.
– Я думаю, – придирчиво оглядывая свою работу, сказал Барт, – это было правильным решением – перекрасить твои волосы именно в этот цвет. Теперь ты и вправду похож на компьютерщика. Осталось только поменять одежду. Избавиться от этого костюма. И тогда маскировка будет идеальной.
– Ты что же, предлагаешь мне ходить в потертых джинсах и неглаженых рубашках, вооружившись на холодную погоду еще и грубыми свитерами? Это уже чересчур!
– Почему же? Не можешь же ты, будучи талантливым программистом, выглядеть как банкир. Люди, увлеченные своей работой, всегда немного небрежны в одежде.
– Это намек на то, что я плохой программист?
– Даже и не думал так! Послушай! Твой внешний вид должен отвлекать от твоего лица. У меня есть темные очки, сохранились еще со времен моих актерских шуточек. Они подойдут и тебе. Плюс бейсболка. Но только этим не обойтись. Думаю, тебе придется обзавестись нелепыми и дешевыми рубашками. Иначе все – псу под хвост. – Барт усмехнулся и хлопнул Даррена по плечу.
– А и правда! Никто не будет меня искать среди парней в дешевых, нелепых рубашках. Я ведь никогда не терпел подобной, одежды, тем более никогда не носил. – Даррен фыркнул от удовольствия, чувствуя, что начинает обретать свободу от нежеланной славы. – Да, хорошо. Будь по-твоему! – решительно объявил он, поняв, что желание заниматься тем, о чем он мечтает, требует определенных жертв.
– Вот и отличненько! – Барт открыл ящик и достал ножницы. – А теперь держись! – и, взяв в руку все еще мокрые волосы Даррена, Барт поднес к ним ножницы.
– Эй, – завопил Даррен, поворачиваясь к своему приятелю, – я заплатил за свою прическу двести долларов две недели тому назад.
– Вот именно! – возразил Барт и, лучезарно улыбнувшись, добавил: – Двести долларов! Искусство требует жертв! Ха! – И недрогнувшей рукой он начал состригать завитки дарреновских волос.
Даррен печально вздохнул, повинуясь судьбе.
Кейт Монахан сидела за кухонным столом и высчитывала свой ежемесячный бюджет. Она была близка к цели – это приятное чувство согревало и радовало ее.
Работа в выходные и сверхурочные, а также инвестиционный вклад в банке, где работает Брайен, приносили свои плоды.
Скоро у нее будет достаточно денег, чтобы пойти в колледж. Она столько мечтала об этом!
Кейт услышала шум приближающейся машины. Возможно, это новый арендатор. Девушка встала и подошла к окну, чтобы посмотреть, кто приехал. Она надеялась, что ее новый сосед или соседка будут столь же милы, как предыдущая – Энни.
Энни была забавной. Она работала стюардессой и бывала дома не часто. Но Кейт и Энни находили время вместе посмотреть старые фильмы, жуя воздушную кукурузу.
Кейт отодвинула занавеску. К дому приближался молодой мужчина.
Значит, разочарованно подумала Кейт, никаких просьб одолжить жилеточку или блузку, никаких просмотров фильмов вместе. Жаль!
Она пригляделась. Одежда на приезжем была неважная, было видно, что в жизни ее хозяина были лучшие времена.
Парень был высокого роста, и, вылезая из машины, он потянулся, разминая затекшее тело. Бейсболка надвинута на лоб, глаза скрывают солнечные очки. Но фигура незнакомца была великолепна.
А вот его каштановые волосы не столь идеальны, заметила Кейт. Его парикмахеру должно быть стыдно.
Кейт внимательнее пригляделась. Ей показалось, что она где-то видела этого человека. Хотя вряд ли. К тому же лица почти не видно, а вот дикая рубашка привлекает к себе внимание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14