Но потом Мадди переключилась на Тимми — она еще не подложила ему свежий подгузник.
Майкл осторожно вытащил дымящийся тост и опустил его на тарелку, стоявшую на столике.
— Масло или джем?
— Масло. — Она подхватила Тимми с аккуратно закрепленным на нем подгузником и повернулась, чтобы показать малыша Майклу. — Ну, что скажешь? Неплохая работа, по-моему.
Майкл перестал намазывать тост.
— Замечательная работа. Подумать только! Оказывается, вы прекрасно можете справляться с детьми, мисс Сарджент.
— И никакой сыпи благодаря моему удивительному крему.
Майкл подошел и поцеловал ее в щеку.
— Может быть, ты не тем занялась? Мадди задумчиво улыбнулась ему.
— Не шути так, Майкл. Я очень горжусь нашей продукцией. И женщинам у нас в стране она полюбилась. Ведь ты видел некоторые отзывы на зарекомендовавшие себя образцы — они в том пакете, который я отправила. И если «Барретт» обратится к нашей эксклюзивной серии, мы оба окажемся в выигрыше, Майкл.
Она заметила, как напряглась мышца у него на щеке, и напомнила себе, что Майкл уже дал ясно понять — «Сарджент» не единственная компания, рассматриваемая на предмет заключения контракта. А еще Майкл не хотел, чтобы она давила на него. Для Мадди теперь было очевидно, что Майкл совсем не убежден в превосходстве ее продукции, и именно по этой причине Мадди ни за что не упустила бы случая похвалить ее. Она бы еще кое-что добавила, но раздался звонок в дверь.
Мадди схватила детское одеяльце и, закутывая в него Тимми, побежала с малышом к двери.
— Это, должно быть, миссис Джонстон. Мадди повернула ручку, распахнула дверь — и рот раскрыла от изумления. Она была не в силах произнести ни слова.
— Дорогая… — Только это и успела сказать прекрасно одетая, великолепно причесанная женщина, а потом ее взгляд скользнул на Тимми, и теперь уже у нее отвалилась челюсть. Но Фелисити не была бы Фелисити, если бы надолго лишилась дара речи. — Где ты его взяла?
Пока Мадди собиралась ответить, Майкл вышел из кухни и направился в холл, увидел Фелисити и быстро начал застегивать рубашку.
— Еще один! — кокетливо улыбнулась Фелисити. Она похлопала Мадди по щеке, продолжая улыбаться. — А я-то предполагала, что удивлю тебя моими приключениями.
Мадди не удержалась от смеха.
— Хоть раз я превзошла тебя, Фелисити. — Глаза Мадди засверкали, и с озорной улыбкой на лице она добавила:
— Поздоровайся с Тимми. Это твой самый молодой родственник.
— Маделин! — Фелисити побледнела, чего не могла скрыть искусно наложенная косметика.
— Ой, мама, ты не называла меня «Маделин» уже столько лет!
Фелисити вскинула брови.
— А ты меня — «мама». Мадди усмехнулась.
— Это я случайно…
Фелисити внимательно рассматривала приближавшегося к ним Майкла.
— Полагаю, это означает, что он тоже родственник.
Майкл обнял Мадди.
— Здравствуйте, а я думал, что я единственный шутник в семье.
Фелисити, не восприняв шутки, покачала головой и прошла мимо счастливой троицы.
— Мне необходимо выпить.
— Только восемь утра, — сказала Мадди, пытаясь сдержать приступ смеха.
— Я еще живу по европейскому времени. — Фелисити стянула свои итальянские кожаные перчатки, сняла черное кашемировое пальто и швырнула все на кушетку, а потом небрежно опустилась на вещи. — Ладно. Выпью кофе.
— Позвольте, я за вами поухаживаю, — предложил Майкл.
— Спасибо, дорогой. — Мадди подмигнула ему. Фелисити прищурила глаза.
— Когда все это случилось? Мадди усмехнулась.
— Иногда мне кажется, давным-давно.
— Сколько этому малышу, Мадди?
— Тимми? Шесть месяцев. Ой, почему ты не возьмешь его на руки?
— Минутку, Мадди, — пробормотала она, когда дочь передавала ей завернутого в одеяло ребенка.
— Ты ему нравишься, Фелисити. Обычно он кричит, будто его режут, если оказывается на руках у незнакомого человека. Должно быть, чувствует, что ты — своя.
Капля пота повисла над бровью Фелисити. Она выглядела ужасно неуклюжей и неловкой с Тимми на руках, но малыш, кажется, действительно не возражал — он впился глазами в сияющую белую нитку жемчуга, которую носила Фелисити.
— Это невозможно, — говорила Фелисити, ее карие глаза, темнее, чем у Мадди, смотрели не отрываясь на Тимми, когда она производила в уме некоторые арифметические действия. — Я не отсутствовала столь долго. Когда я видела тебя в последний раз, Мадди? Месяцев восемь-девять прошло, не больше, так ведь?
Прежде чем Мадди смогла ответить, вошел Майкл с чашкой кофе для Фелисити.
— Вот, давайте я возьму Тимми и переодену его. — Майкл взял у нее ребенка. Все происходящее Фелисити воспринимала с неподдельным изумлением.
Майкл с Тимми шагнул мимо нее, и Мадди уже не могла сдерживать своего веселья. Смеясь, она пересекла комнату и плюхнулась рядом с Фелисити на кушетку.
— Ой, это действительно безумная история! Фелисити разглядывала дочь с кривой улыбкой на губах.
— Могу представить. Но мне бы и в голову не пришло… — Она приглядывалась к Мадди. — Хотя ты прямо сияешь.
Мадди перестала смеяться, на ее щеках появился нежный румянец.
— Да? — А потом она сделала то, чего не делала уже очень давно. Она вдруг обняла свою маму и крепко прижала ее к себе. — Я так рада тебя видеть, — прошептала она; в уголках ее глаз показались слезы.
Фелисити, пораженная, замерла на мгновение. А потом сделала то, чего тоже не делала многие годы. Она откинула назад волосы дочери и нежно поцеловала ее в щеку.
— Я тоже рада, дорогая.
Чопорная Фелисити Сарджент приложила платок к глазам, когда дочь отпустила ее.
Глава 10
— Как это ужасно с твоей стороны! Это на тебя совсем не похоже — выкинуть такой номер, Мадди, — раздраженно говорила Фелисити после того, как Мадди раскрыла ей правду о причине присутствия Тимми. А что касалось присутствия Майкла, то Мадди не входила в подробности, а Фелисити не настаивала на них.
Мама, понимала Мадди, раздражена ее маленькой «выходкой», но Мадди также увидела облегчение, разлившееся по лицу Фелисити, услышавшей правду. Мадди почувствовала острое разочарование, но не удивилась реакции матери.
— Узнать, что ты бабушка, — так ужасно? Майкл, сидя с Тимми в кресле, задумчиво наблюдал за матерью и дочерью. Он тоже уловил тень облегчения на лице Фелисити. Но в какое-то мгновение после признания дочери Фелисити, он мог бы поклясться, бросила на Тимми тоскливый взгляд. Однако она быстро овладела собой, и Майкл сомневался, что Мадди заметила эту вспышку огорчения.
Фелисити допила вторую чашку кофе, поставила ее на низкий, со стеклянной крышкой столик и посмотрела на дочь.
— Ну, дорогая, такого рода новости требуют некоторой подготовки. Почему, ты думаешь, природа дает нам на это девять месяцев?
Мадди вскинула бровь.
— Я считала, это необходимо для матери, но не для бабушки. Впрочем, не беспокойся. — Мадди бросила быстрый взгляд на Майкла, прежде чем снова посмотрела на мать. — Не будет никаких шустрых ребятишек, которые стали бы бегать повсюду и называть тебя «бабуля» — и все из-за меня.
Фелисити беззаботно улыбалась, пока открывала сумочку и доставала сигареты, а потом искала зажигалку.
— Ты знаешь мою философию, Мадди. Я воспитывала тебя так, чтобы ты полностью посвятила себя тому, что выберешь. — Она взглянула на Тим-ми, загадочная улыбка заиграла на ее губах. — Просто я никогда не представляла тебя матерью, вот и все. — Фелисити прекратила поиски своей зажигалки и обратилась к Майклу:
— У вас есть зажигалка?
Майкл вежливо улыбнулся.
— Извините, нет. В любом случае не стоит курить, когда рядом ребенок.
Фелисити немного растерялась, но потом пожала плечами и положила незажженную сигарету на кофейный столик возле своей пустой чашки.
— Прошла целая вечность с тех пор, как рядом со мной был ребенок. — Она поправила короткие, модно подстриженные и великолепно подкрашенные светлые волосы. — Я вроде не курила, когда ты была ребенком, Мадди. Я припоминаю, что, кажется, при этом ужасном Роури Албертсоне я начала курить… примерно пятнадцать лет назад. Помнишь его? Прекрасный художник. Он работал для средств массовой информации, когда мы познакомились.
Мадди не помнила его. Впрочем, если Роури Албертсон не появлялся рядом с ними во время ее коротких школьных каникул, Мадди просто и не могла знать о его существовании.
Фелисити не нуждалась в ответе Мадди.
— Такой талант. Но абсолютно невозможный человек. Сам себя разрушающий — я так всегда и говорила ему. Когда я считаю кого-то по-настоящему незаурядным, то делаю все, что в моих силах, чтобы привлечь человека к сотрудничеству. Но Роури был крайне недисциплинирован и слишком много пил. И эти попойки с дружками… да, позвольте вам сказать, я была вынуждена неоднократно брать его на поруки из тюрьмы. Наконец я обратилась к своему разуму и поняла, что из него никогда ничего не получится. Если бы только он мог собраться и выполнить контракты, которые я ему устроила… — Фелисити вздохнула. — О, мне повезло, что в моей жизни было не слишком много Албертсонов. Увы, я позволила себе некоторую эмоциональную зависимость от него. И это повлияло на мои обычно верные суждения. Хотя я могу поблагодарить Роури за одну вещь. Он научил меня понимать, что никогда ничего хорошего не получится, если ты сама увлечена художником, которого собираешься рекламировать.
Майкл и Мадди смущенно переглянулись и одновременно отвели глаза.
По рассеянности Фелисити снова взяла свою сигарету, а затем, вспомнив, положила ее назад и пробормотала:
— Надо бросать, в любом случае.
Зазвонил телефон. Мадди поднялась с диванчика и пошла, чтобы ответить. Это была миссис Джон-стон. Извиняющимся тоном она объяснила Мадди, что не сможет сидеть с Тимми сегодня, как планировала, очень вероятно, что и всю оставшуюся неделю — тоже. Близкая подруга, торопливо продолжала она, заболела, и ей надо поехать в Ньютон, пригород на западе Бостона, чтобы ухаживать за больной.
— Ничего, миссис Джонстон. — Мадди прилагала все усилия, чтобы скрыть разочарование в своем голосе. — Я понимаю. Вы мне очень помогли. Я что-нибудь придумаю. Не беспокойтесь. Я надеюсь, что ваша подруга поправится.
— Проблема? — спросил Майкл, когда Мадди положила трубку и посмотрела на мать. Во взгляде Фелисити отразилась паника.
— Не смотри на меня, дорогая. Пока я в городе, я должна сделать тысячу дел. И у меня совсем нет опыта в уходе за детьми, ты же знаешь.
Майкл с Тимми в руках поднялся с кресла.
— Жаль, я бы помог тебе, Мадди, но я действительно должен утром вернуться в Нью-Йорк. У меня назначено несколько встреч…
Мадди жестом руки остановила его.
— Конечно, Майкл. Я понимаю. Ты уже выручал меня больше чем достаточно. — Она подошла к Майклу и забрала у него Тимми. — Может быть, я возьму его с собой на работу. Вместе с Лиз мы как-нибудь справимся. Мне надо собрать его.
Фелисити встала, тщательно разглаживая невидимые морщинки на юбке.
— Ну, мне тоже надо идти, дорогая. Я намеревалась предложить тебе ланч, но если ты будешь занята с малышом…
— У Тимми тоже должен быть ланч, Фелисити. К ее чести, Фелисити рассмеялась.
— Я же говорила тебе, все это у меня было так давно. Ладно, почему бы нам тогда не встретиться у «Рикко»? Я думаю, они смогут откопать высокий стульчик или что-то в этом роде для малыша.
Мадди улыбнулась. Мысль оказаться с ее элегантной, рафинированной матерью в шикарном маленьком итальянском кафе, где Тимми будет развешивать спагетти на высоком стульчике, как будто это рождественская елка, забавляла Мадди.
Рассмеявшись от этой воображаемой картины, Мадди подошла к матери.
— Наверное, нам лучше пойти в кафетерий Уолдорфа. Позвони мне в офис, и мы решим окончательно. Вот, подержи Тимми минутку, хорошо?
Фелисити резко отпрянула, как будто Мадди передавала ей гранату.
— Он не кусается, поверь мне. Фелисити выдавила из себя смех, который был определенно фальшивым.
— Это совершенно новый костюм.
— Не бойся, Фелисити. Такой ли уж большой ущерб может нанести малыш за минуту? — Она и Майкл понимающе переглянулись. — Я только оденусь и причешусь. Тимми любит тебя.
Фелисити неохотно согласилась. Она держала ребенка так, как будто это был громоздкий мешок с картошкой.
На этот раз Тимми, потеряв интерес к жемчугу Фелисити, разразился у нее на руках громким плачем. Мадди лишь ободряюще улыбнулась и тут же шагнула к двери.
Фелисити в панике окликнула дочь:
— Мадди, Мадди, подожди! Ты ошибаешься. Я не думаю, что он хоть немножко любит меня. Мадди и Майкл усмехнулись.
— Не надо так волноваться! — сказали они в унисон.
Прежде чем мать успела возразить, Мадди унеслась в ванную. Майкл крикнул ей вслед, что он подождет, пока она не выйдет, чтобы попрощаться.
— Почему бы вам не взять его, Майкл? — В голосе Фелисити была мольба. Тимми продолжал плакать.
— Просто поднимите его к плечу и погладьте по спинке. Это обычно успокаивает его.
Было видно, что Фелисити усомнилась в словах Майкла, но она сделала, что он посоветовал. Потребовалась какая-то минута, чтобы Тимми успокоился: перемена положения действительно совершила чудо. Майкл заметил улыбку торжества на лице Фелисити — удивительно похожую на ту, которую он видел на лице Мадди.
Он улыбнулся ей в ответ и обнаружил, что ему начала нравиться Фелисити Сарджент. Мать Мадди была явно очаровательной, живой и привлекательной женщиной, впрочем, пяти минут, проведенных с ней, Майклу было достаточно, чтобы он понял, почему между Мадди и Фелисити не может быть очень близких отношений. Женщина была слишком самовлюбленной. Однако, наблюдая за тем, как она нянчит Тимми, Майкл вновь заметил тоску в ее карих глазах. И он подумал — а может, они с Мадди ошибаются и женщина способна на истинные чувства?
Когда несколько минут спустя Мадди вернулась в гостиную, какое-то время она тихонько стояла у входа — незамеченная. Майкл и Фелисити сидели вместе на диванчике, тихо разговаривали, а Тимми, вытянувшись на животе, лежал на коленях Фелисити. Она слегка подбрасывала малыша, к его большому удовольствию.
— Я обычно так поступала с Мадди, когда она капризничала, — говорила Фелисити. — Давно это было. Как много мы забываем. — И затем, поглаживая Тимми по спинке, она сказала больше для себя, чем для Майкла:
— Все прошло так быстро. Слишком быстро.
Мадди была удивлена и тронута поведением и словами Фелисити. Едва справляясь с нахлынувшими теплыми чувствами к матери, она пыталась представить себе, как та держала ее, маленькую, на руках, ласкала… нянчила. Мадди всегда думала, что ее мама не могла дождаться, когда пройдут те дни, не могла дождаться, когда дочь подрастет и отправится в школу-интернат. Неужели мать действительно оглядывалась на те дни с тоской?
Майкл поднялся, заметив Мадди, молча стоявшую у входа. Их глаза встретились на мгновение. У Мадди было такое чувство, что Майкл умеет читать ее мысли.
Он улыбнулся ей, затем взглянул на Фелисити.
— Было приятно познакомиться с вами, миссис Сарджент.
— Называйте меня «Фелисити», пожалуйста. Миссис Сарджент звучит так формально. Так старит.
— Фелисити, — тепло повторил Майкл. — Я уверен, что мы снова встретимся, если вы пробудете в Бостоне несколько дней. Я вернусь в пятницу.
— Я должна пробыть в городе чуть ли не до середины следующей недели. Затем я полечу в Париж. — Она поднялась, причем ей пришлось постараться, чтобы сделать это с присущим ей изяществом, ведь она одновременно пыталась удержать вырывавшегося у нее из рук младенца. Однако и Мадди, и Майкл заметили, что она даже не подумала от него освободиться. — Я всегда останавливаюсь в «Рице». Возможно, вы с Мадди зайдете ко мне — пропустить рюмочку в уик-энд?
Майкл взглянул на Мадди, пытаясь прочесть ее мысли. Она, казалось, была не против.
— Может быть, в воскресенье? В субботу моя сестра выходит замуж.
— В воскресенье было бы чудесно. Мадди подошла к матери.
— Ну, давай мне Тимми. Видишь, — голос ее сел на мгновение, — ты прекрасно справилась.
Фелисити, судя по ее виду, была довольна комплиментом. Она с нежностью погладила Тимми по спинке.
— Если Линда не вернется к воскресенью, чтобы забрать своего сына, конечно, приходи с Тим-ми, дорогая. Но обязательно принеси бутылочку для него. Я сомневаюсь, чтобы бармен разбирался в коктейлях для младенцев.
Мадди засмеялась.
— Об этом нечего беспокоиться. Линда поклялась, что она вернется в пятницу. А если не вернется, я сажусь на самолет и лечу туда, где бы она ни была, — верну ей этот фунтик сладости. — Она усмехнулась, глядя на Тимми. — Не обижайся, парень, но у меня действительно много других неотложных дел, которыми я должна заниматься.
Фелисити опустила голову.
— Я должна сказать, Маделин, что ты годишься на роль матери гораздо лучше, чем я могла бы себе это представить.
Мадди почувствовала, что ее щеки краснеют. Она сознательно избегала взгляда Майкла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
Майкл осторожно вытащил дымящийся тост и опустил его на тарелку, стоявшую на столике.
— Масло или джем?
— Масло. — Она подхватила Тимми с аккуратно закрепленным на нем подгузником и повернулась, чтобы показать малыша Майклу. — Ну, что скажешь? Неплохая работа, по-моему.
Майкл перестал намазывать тост.
— Замечательная работа. Подумать только! Оказывается, вы прекрасно можете справляться с детьми, мисс Сарджент.
— И никакой сыпи благодаря моему удивительному крему.
Майкл подошел и поцеловал ее в щеку.
— Может быть, ты не тем занялась? Мадди задумчиво улыбнулась ему.
— Не шути так, Майкл. Я очень горжусь нашей продукцией. И женщинам у нас в стране она полюбилась. Ведь ты видел некоторые отзывы на зарекомендовавшие себя образцы — они в том пакете, который я отправила. И если «Барретт» обратится к нашей эксклюзивной серии, мы оба окажемся в выигрыше, Майкл.
Она заметила, как напряглась мышца у него на щеке, и напомнила себе, что Майкл уже дал ясно понять — «Сарджент» не единственная компания, рассматриваемая на предмет заключения контракта. А еще Майкл не хотел, чтобы она давила на него. Для Мадди теперь было очевидно, что Майкл совсем не убежден в превосходстве ее продукции, и именно по этой причине Мадди ни за что не упустила бы случая похвалить ее. Она бы еще кое-что добавила, но раздался звонок в дверь.
Мадди схватила детское одеяльце и, закутывая в него Тимми, побежала с малышом к двери.
— Это, должно быть, миссис Джонстон. Мадди повернула ручку, распахнула дверь — и рот раскрыла от изумления. Она была не в силах произнести ни слова.
— Дорогая… — Только это и успела сказать прекрасно одетая, великолепно причесанная женщина, а потом ее взгляд скользнул на Тимми, и теперь уже у нее отвалилась челюсть. Но Фелисити не была бы Фелисити, если бы надолго лишилась дара речи. — Где ты его взяла?
Пока Мадди собиралась ответить, Майкл вышел из кухни и направился в холл, увидел Фелисити и быстро начал застегивать рубашку.
— Еще один! — кокетливо улыбнулась Фелисити. Она похлопала Мадди по щеке, продолжая улыбаться. — А я-то предполагала, что удивлю тебя моими приключениями.
Мадди не удержалась от смеха.
— Хоть раз я превзошла тебя, Фелисити. — Глаза Мадди засверкали, и с озорной улыбкой на лице она добавила:
— Поздоровайся с Тимми. Это твой самый молодой родственник.
— Маделин! — Фелисити побледнела, чего не могла скрыть искусно наложенная косметика.
— Ой, мама, ты не называла меня «Маделин» уже столько лет!
Фелисити вскинула брови.
— А ты меня — «мама». Мадди усмехнулась.
— Это я случайно…
Фелисити внимательно рассматривала приближавшегося к ним Майкла.
— Полагаю, это означает, что он тоже родственник.
Майкл обнял Мадди.
— Здравствуйте, а я думал, что я единственный шутник в семье.
Фелисити, не восприняв шутки, покачала головой и прошла мимо счастливой троицы.
— Мне необходимо выпить.
— Только восемь утра, — сказала Мадди, пытаясь сдержать приступ смеха.
— Я еще живу по европейскому времени. — Фелисити стянула свои итальянские кожаные перчатки, сняла черное кашемировое пальто и швырнула все на кушетку, а потом небрежно опустилась на вещи. — Ладно. Выпью кофе.
— Позвольте, я за вами поухаживаю, — предложил Майкл.
— Спасибо, дорогой. — Мадди подмигнула ему. Фелисити прищурила глаза.
— Когда все это случилось? Мадди усмехнулась.
— Иногда мне кажется, давным-давно.
— Сколько этому малышу, Мадди?
— Тимми? Шесть месяцев. Ой, почему ты не возьмешь его на руки?
— Минутку, Мадди, — пробормотала она, когда дочь передавала ей завернутого в одеяло ребенка.
— Ты ему нравишься, Фелисити. Обычно он кричит, будто его режут, если оказывается на руках у незнакомого человека. Должно быть, чувствует, что ты — своя.
Капля пота повисла над бровью Фелисити. Она выглядела ужасно неуклюжей и неловкой с Тимми на руках, но малыш, кажется, действительно не возражал — он впился глазами в сияющую белую нитку жемчуга, которую носила Фелисити.
— Это невозможно, — говорила Фелисити, ее карие глаза, темнее, чем у Мадди, смотрели не отрываясь на Тимми, когда она производила в уме некоторые арифметические действия. — Я не отсутствовала столь долго. Когда я видела тебя в последний раз, Мадди? Месяцев восемь-девять прошло, не больше, так ведь?
Прежде чем Мадди смогла ответить, вошел Майкл с чашкой кофе для Фелисити.
— Вот, давайте я возьму Тимми и переодену его. — Майкл взял у нее ребенка. Все происходящее Фелисити воспринимала с неподдельным изумлением.
Майкл с Тимми шагнул мимо нее, и Мадди уже не могла сдерживать своего веселья. Смеясь, она пересекла комнату и плюхнулась рядом с Фелисити на кушетку.
— Ой, это действительно безумная история! Фелисити разглядывала дочь с кривой улыбкой на губах.
— Могу представить. Но мне бы и в голову не пришло… — Она приглядывалась к Мадди. — Хотя ты прямо сияешь.
Мадди перестала смеяться, на ее щеках появился нежный румянец.
— Да? — А потом она сделала то, чего не делала уже очень давно. Она вдруг обняла свою маму и крепко прижала ее к себе. — Я так рада тебя видеть, — прошептала она; в уголках ее глаз показались слезы.
Фелисити, пораженная, замерла на мгновение. А потом сделала то, чего тоже не делала многие годы. Она откинула назад волосы дочери и нежно поцеловала ее в щеку.
— Я тоже рада, дорогая.
Чопорная Фелисити Сарджент приложила платок к глазам, когда дочь отпустила ее.
Глава 10
— Как это ужасно с твоей стороны! Это на тебя совсем не похоже — выкинуть такой номер, Мадди, — раздраженно говорила Фелисити после того, как Мадди раскрыла ей правду о причине присутствия Тимми. А что касалось присутствия Майкла, то Мадди не входила в подробности, а Фелисити не настаивала на них.
Мама, понимала Мадди, раздражена ее маленькой «выходкой», но Мадди также увидела облегчение, разлившееся по лицу Фелисити, услышавшей правду. Мадди почувствовала острое разочарование, но не удивилась реакции матери.
— Узнать, что ты бабушка, — так ужасно? Майкл, сидя с Тимми в кресле, задумчиво наблюдал за матерью и дочерью. Он тоже уловил тень облегчения на лице Фелисити. Но в какое-то мгновение после признания дочери Фелисити, он мог бы поклясться, бросила на Тимми тоскливый взгляд. Однако она быстро овладела собой, и Майкл сомневался, что Мадди заметила эту вспышку огорчения.
Фелисити допила вторую чашку кофе, поставила ее на низкий, со стеклянной крышкой столик и посмотрела на дочь.
— Ну, дорогая, такого рода новости требуют некоторой подготовки. Почему, ты думаешь, природа дает нам на это девять месяцев?
Мадди вскинула бровь.
— Я считала, это необходимо для матери, но не для бабушки. Впрочем, не беспокойся. — Мадди бросила быстрый взгляд на Майкла, прежде чем снова посмотрела на мать. — Не будет никаких шустрых ребятишек, которые стали бы бегать повсюду и называть тебя «бабуля» — и все из-за меня.
Фелисити беззаботно улыбалась, пока открывала сумочку и доставала сигареты, а потом искала зажигалку.
— Ты знаешь мою философию, Мадди. Я воспитывала тебя так, чтобы ты полностью посвятила себя тому, что выберешь. — Она взглянула на Тим-ми, загадочная улыбка заиграла на ее губах. — Просто я никогда не представляла тебя матерью, вот и все. — Фелисити прекратила поиски своей зажигалки и обратилась к Майклу:
— У вас есть зажигалка?
Майкл вежливо улыбнулся.
— Извините, нет. В любом случае не стоит курить, когда рядом ребенок.
Фелисити немного растерялась, но потом пожала плечами и положила незажженную сигарету на кофейный столик возле своей пустой чашки.
— Прошла целая вечность с тех пор, как рядом со мной был ребенок. — Она поправила короткие, модно подстриженные и великолепно подкрашенные светлые волосы. — Я вроде не курила, когда ты была ребенком, Мадди. Я припоминаю, что, кажется, при этом ужасном Роури Албертсоне я начала курить… примерно пятнадцать лет назад. Помнишь его? Прекрасный художник. Он работал для средств массовой информации, когда мы познакомились.
Мадди не помнила его. Впрочем, если Роури Албертсон не появлялся рядом с ними во время ее коротких школьных каникул, Мадди просто и не могла знать о его существовании.
Фелисити не нуждалась в ответе Мадди.
— Такой талант. Но абсолютно невозможный человек. Сам себя разрушающий — я так всегда и говорила ему. Когда я считаю кого-то по-настоящему незаурядным, то делаю все, что в моих силах, чтобы привлечь человека к сотрудничеству. Но Роури был крайне недисциплинирован и слишком много пил. И эти попойки с дружками… да, позвольте вам сказать, я была вынуждена неоднократно брать его на поруки из тюрьмы. Наконец я обратилась к своему разуму и поняла, что из него никогда ничего не получится. Если бы только он мог собраться и выполнить контракты, которые я ему устроила… — Фелисити вздохнула. — О, мне повезло, что в моей жизни было не слишком много Албертсонов. Увы, я позволила себе некоторую эмоциональную зависимость от него. И это повлияло на мои обычно верные суждения. Хотя я могу поблагодарить Роури за одну вещь. Он научил меня понимать, что никогда ничего хорошего не получится, если ты сама увлечена художником, которого собираешься рекламировать.
Майкл и Мадди смущенно переглянулись и одновременно отвели глаза.
По рассеянности Фелисити снова взяла свою сигарету, а затем, вспомнив, положила ее назад и пробормотала:
— Надо бросать, в любом случае.
Зазвонил телефон. Мадди поднялась с диванчика и пошла, чтобы ответить. Это была миссис Джон-стон. Извиняющимся тоном она объяснила Мадди, что не сможет сидеть с Тимми сегодня, как планировала, очень вероятно, что и всю оставшуюся неделю — тоже. Близкая подруга, торопливо продолжала она, заболела, и ей надо поехать в Ньютон, пригород на западе Бостона, чтобы ухаживать за больной.
— Ничего, миссис Джонстон. — Мадди прилагала все усилия, чтобы скрыть разочарование в своем голосе. — Я понимаю. Вы мне очень помогли. Я что-нибудь придумаю. Не беспокойтесь. Я надеюсь, что ваша подруга поправится.
— Проблема? — спросил Майкл, когда Мадди положила трубку и посмотрела на мать. Во взгляде Фелисити отразилась паника.
— Не смотри на меня, дорогая. Пока я в городе, я должна сделать тысячу дел. И у меня совсем нет опыта в уходе за детьми, ты же знаешь.
Майкл с Тимми в руках поднялся с кресла.
— Жаль, я бы помог тебе, Мадди, но я действительно должен утром вернуться в Нью-Йорк. У меня назначено несколько встреч…
Мадди жестом руки остановила его.
— Конечно, Майкл. Я понимаю. Ты уже выручал меня больше чем достаточно. — Она подошла к Майклу и забрала у него Тимми. — Может быть, я возьму его с собой на работу. Вместе с Лиз мы как-нибудь справимся. Мне надо собрать его.
Фелисити встала, тщательно разглаживая невидимые морщинки на юбке.
— Ну, мне тоже надо идти, дорогая. Я намеревалась предложить тебе ланч, но если ты будешь занята с малышом…
— У Тимми тоже должен быть ланч, Фелисити. К ее чести, Фелисити рассмеялась.
— Я же говорила тебе, все это у меня было так давно. Ладно, почему бы нам тогда не встретиться у «Рикко»? Я думаю, они смогут откопать высокий стульчик или что-то в этом роде для малыша.
Мадди улыбнулась. Мысль оказаться с ее элегантной, рафинированной матерью в шикарном маленьком итальянском кафе, где Тимми будет развешивать спагетти на высоком стульчике, как будто это рождественская елка, забавляла Мадди.
Рассмеявшись от этой воображаемой картины, Мадди подошла к матери.
— Наверное, нам лучше пойти в кафетерий Уолдорфа. Позвони мне в офис, и мы решим окончательно. Вот, подержи Тимми минутку, хорошо?
Фелисити резко отпрянула, как будто Мадди передавала ей гранату.
— Он не кусается, поверь мне. Фелисити выдавила из себя смех, который был определенно фальшивым.
— Это совершенно новый костюм.
— Не бойся, Фелисити. Такой ли уж большой ущерб может нанести малыш за минуту? — Она и Майкл понимающе переглянулись. — Я только оденусь и причешусь. Тимми любит тебя.
Фелисити неохотно согласилась. Она держала ребенка так, как будто это был громоздкий мешок с картошкой.
На этот раз Тимми, потеряв интерес к жемчугу Фелисити, разразился у нее на руках громким плачем. Мадди лишь ободряюще улыбнулась и тут же шагнула к двери.
Фелисити в панике окликнула дочь:
— Мадди, Мадди, подожди! Ты ошибаешься. Я не думаю, что он хоть немножко любит меня. Мадди и Майкл усмехнулись.
— Не надо так волноваться! — сказали они в унисон.
Прежде чем мать успела возразить, Мадди унеслась в ванную. Майкл крикнул ей вслед, что он подождет, пока она не выйдет, чтобы попрощаться.
— Почему бы вам не взять его, Майкл? — В голосе Фелисити была мольба. Тимми продолжал плакать.
— Просто поднимите его к плечу и погладьте по спинке. Это обычно успокаивает его.
Было видно, что Фелисити усомнилась в словах Майкла, но она сделала, что он посоветовал. Потребовалась какая-то минута, чтобы Тимми успокоился: перемена положения действительно совершила чудо. Майкл заметил улыбку торжества на лице Фелисити — удивительно похожую на ту, которую он видел на лице Мадди.
Он улыбнулся ей в ответ и обнаружил, что ему начала нравиться Фелисити Сарджент. Мать Мадди была явно очаровательной, живой и привлекательной женщиной, впрочем, пяти минут, проведенных с ней, Майклу было достаточно, чтобы он понял, почему между Мадди и Фелисити не может быть очень близких отношений. Женщина была слишком самовлюбленной. Однако, наблюдая за тем, как она нянчит Тимми, Майкл вновь заметил тоску в ее карих глазах. И он подумал — а может, они с Мадди ошибаются и женщина способна на истинные чувства?
Когда несколько минут спустя Мадди вернулась в гостиную, какое-то время она тихонько стояла у входа — незамеченная. Майкл и Фелисити сидели вместе на диванчике, тихо разговаривали, а Тимми, вытянувшись на животе, лежал на коленях Фелисити. Она слегка подбрасывала малыша, к его большому удовольствию.
— Я обычно так поступала с Мадди, когда она капризничала, — говорила Фелисити. — Давно это было. Как много мы забываем. — И затем, поглаживая Тимми по спинке, она сказала больше для себя, чем для Майкла:
— Все прошло так быстро. Слишком быстро.
Мадди была удивлена и тронута поведением и словами Фелисити. Едва справляясь с нахлынувшими теплыми чувствами к матери, она пыталась представить себе, как та держала ее, маленькую, на руках, ласкала… нянчила. Мадди всегда думала, что ее мама не могла дождаться, когда пройдут те дни, не могла дождаться, когда дочь подрастет и отправится в школу-интернат. Неужели мать действительно оглядывалась на те дни с тоской?
Майкл поднялся, заметив Мадди, молча стоявшую у входа. Их глаза встретились на мгновение. У Мадди было такое чувство, что Майкл умеет читать ее мысли.
Он улыбнулся ей, затем взглянул на Фелисити.
— Было приятно познакомиться с вами, миссис Сарджент.
— Называйте меня «Фелисити», пожалуйста. Миссис Сарджент звучит так формально. Так старит.
— Фелисити, — тепло повторил Майкл. — Я уверен, что мы снова встретимся, если вы пробудете в Бостоне несколько дней. Я вернусь в пятницу.
— Я должна пробыть в городе чуть ли не до середины следующей недели. Затем я полечу в Париж. — Она поднялась, причем ей пришлось постараться, чтобы сделать это с присущим ей изяществом, ведь она одновременно пыталась удержать вырывавшегося у нее из рук младенца. Однако и Мадди, и Майкл заметили, что она даже не подумала от него освободиться. — Я всегда останавливаюсь в «Рице». Возможно, вы с Мадди зайдете ко мне — пропустить рюмочку в уик-энд?
Майкл взглянул на Мадди, пытаясь прочесть ее мысли. Она, казалось, была не против.
— Может быть, в воскресенье? В субботу моя сестра выходит замуж.
— В воскресенье было бы чудесно. Мадди подошла к матери.
— Ну, давай мне Тимми. Видишь, — голос ее сел на мгновение, — ты прекрасно справилась.
Фелисити, судя по ее виду, была довольна комплиментом. Она с нежностью погладила Тимми по спинке.
— Если Линда не вернется к воскресенью, чтобы забрать своего сына, конечно, приходи с Тим-ми, дорогая. Но обязательно принеси бутылочку для него. Я сомневаюсь, чтобы бармен разбирался в коктейлях для младенцев.
Мадди засмеялась.
— Об этом нечего беспокоиться. Линда поклялась, что она вернется в пятницу. А если не вернется, я сажусь на самолет и лечу туда, где бы она ни была, — верну ей этот фунтик сладости. — Она усмехнулась, глядя на Тимми. — Не обижайся, парень, но у меня действительно много других неотложных дел, которыми я должна заниматься.
Фелисити опустила голову.
— Я должна сказать, Маделин, что ты годишься на роль матери гораздо лучше, чем я могла бы себе это представить.
Мадди почувствовала, что ее щеки краснеют. Она сознательно избегала взгляда Майкла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19