– негодующе воскликнула девушка, разглядев, кто это. – Вот уж меньше всего ожидала…
Тем временем Тримейн – это был он – медленно обвел взглядом всю ее, совершенно промокшую, остановил на мгновение взор на высоко вздымавшейся груди, снова поднял глаза на мокрое лицо.
– Так я виноват еще и что дождь пошел?
Опять эти насмешливо-высокомерные нотки в голосе! Пернел вновь охватили и гнев и досада. У нее как-то вылетело из головы, что вчера вечером он видел ее нарядной и элегантной, тогда как раньше лишь в старых шортах и футболке, потной и растрепанной – когда он первый раз приехал в Миртл. И вот еще раз, как назло, – только это и стучало в голове. Волосы мокрые, слиплись, никакого макияжа, да к тому же и шагу ступить нельзя, обязательно поскользнешься и шлепнешься, ибо в мокрых сандалиях хлюпает вода…
Не обращать на него ни малейшего внимания – лучшая тактика. И она уставилась на ливший как из ведра дождь. Кажется, он избрал такую же тактику, ничуть не огорченный, что она задрала мокрый нос. Сам-то он совершенно сухой, это она успела заметить, хотя ни разу больше на него не взглянула. Предвидел приближение дождя, хитрец, и вовремя укрылся здесь, в сарае.
Небеса просто разверзлись… Безумная мысль овладела ею: она все равно промокла насквозь, больше уж некуда. Почему бы ей попросту не отправиться домой? Чего теперь бояться скользких сандалий?! Пернел храбро шагнула под дождь – и тут же в ужасе застыла на месте, широко открыв глаза. Охваченная паникой, она лишь неимоверным усилием воли сдержала отчаянный вопль, рвущийся из груди. Сдержала ли? Нет, видимо, все же закричала, ибо Тримейн мгновенно выскочил из сарая.
– А-а, коро-овы… – пробурчал он издевательски спокойно.
Пернел все еще стояла недвижимо, в полном трансе: эти огромные, страшные животные – они совсем рядом с ней…
– И как это молодая леди решилась переехать в деревню, раз она испытывает такой страх перед коровами?
Он еще и наслаждается, измываясь над ней! Видит ведь, ясно видит, что она не на шутку напугана, что она в оцепенении. Видит – и смеется! Теперь у нее только два выхода: оставаться на месте – или вернуться в сарай. И дать ему полную возможность и дальше себя высмеивать?! Нет уж, пора положить этому конец! Не пойдет она, поджав хвост, обратно в сарай.
Собрав остатки мужества, о котором не подозревала, Пернел глубоко вздохнула и, не глядя по сторонам, двинулась вперед. Не чувствуя льющегося дождя, с потными ладонями и комком в горле, приблизилась к стаду. Коровы стоят и глядят на нее; глаза их смотрят в ее глаза. Она не выдержит, ей очень страшно… Еще раз втянув носом воздух, девушка отвела взгляд и пошла вперед, все дальше, мимо коров…
Наконец перед ней знакомые ворота, теперь почти все… Проскочив сквозь них, она помчалась вперед; пробежав немного, остановилась, оглянулась на сарай: Тримейн следит за ней; отошел от сарая на несколько шагов и, не обращая внимания на дождь, смотрит ей вслед… Ну и нахал! А она довольна собой: преодолела свой страх, осмелилась даже остановиться…
Как же она его ненавидит! Не-на-видит? Она повернулась спокойно и устремилась к дому. И странное дело, чем ближе подходила, тем больше ее охватывало радостное чувство – победы, ликования… Что такое еще случилось? И какое это имеет отношение к Тримейну… если имеет?..
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Когда Пернел проснулась на следующее утро, первая ее мысль была: ничего особенного вчера не произошло, а Тримейн тут вообще ни при чем. Ее приподнятое настроение, неожиданное ощущение счастья – она еще вчера, прежде чем улечься, над этим раздумывала – объясняется очень просто. Удалось, случайно правда, избавиться наконец от страха перед коровами, поселившегося в ней много лет назад, после одного давнего эпизода в раннем детстве.
Как-то, собирая с матерью ягоды, она забрела довольно далеко в сторону. Стелла тогда страшно перепугалась, стала громко звать дочку по имени, потом кричать и, видимо, потревожила пасшихся неподалеку коров. Стадо бросилось бежать, и как раз в ту сторону, куда ушла девочка. Мать и дочь скоро отыскали друг друга, но ужас перед коровами – они казались тогда такими гигантскими животными, да еще и мама потерялась – прочно засел в сознании.
Хватит, однако, заниматься самоанализом, она ведь обещала Майку приехать на работу к восьми сорока пяти! Пернел живо выскочила из постели и сбежала вниз: приготовить чай, наскоро собраться – и в путь. Иной раз до нее доносились звуки из-за стены – сосед ходит по кухне. Итак, все оборачивается по-другому – он остался до понедельника. Поймав себя на этих мыслях, Пернел удивилась: что это на нее нашло? Она постоянно думает о Тримейне! Да ради Бога! Пусть себе врастает в свой дом, пусть остается там сколько заблагорассудится, хоть целую неделю! Ей-то что?!
За чаем она все же не удержалась от дальнейших размышлений. Кто же виноват, что она с первой встречи невзлюбила соседа? По справедливости, его нельзя обвинять. Будь у нее, скажем, больше денег, разве она задумалась бы поступить точно так же? К тому времени, как допила чай, Пернел рассудила, что уж если кого и назвать плутом, то не Тримейна, а сына миссис Гудвин: договорился уже с ней, а потом на попятный. Да, но ведь он заботился о благополучии матери в последние годы ее жизни, какое же тут нарушение этических норм?
И вообще, все это не имеет сейчас ни малейшего значения! Ей пора подняться на второй этаж и принять душ. Теперь у нее Примроуз, и она уже влюбляется в него почти так же, как раньше – в Миртл. Впереди новый день, так много предстоит сделать… А вчерашнее ее приключение с «любимыми» животными уже вспоминается с юмором. Конечно, это не означает, что она готова теперь к добровольным встречам со стадом коров, но благодаря Тримейну… Опять Тримейн?! Почему благодаря Тримейну? Что ей, с утра пораньше больше думать не о чем?
Пернел захлопнула за собой дверь и направилась к машине; у нее есть ответ на этот вопрос. Ни один мужчина никогда не вызывал у нее таких эмоций – и такой неприязни. Она уже свыклась с мыслью о соседе, рассуждала гораздо спокойнее, но чего ей это стоило, – вполне естественно, что его «светлый образ» не выходит из головы. Какой, однако, чудный, свежий воздух, – дождь, видимо, шел всю ночь. Денек обещает быть погожим и вообще славным. Она вставила ключ зажигания: что такое? Машина почему-то не заводится… О Господи, хоть плачь! До сих пор с ее машиной ничего подобного не случалось, она понятия не имеет, что в таком случае нужно делать.
Безуспешно продолжая поворачивать ключ и нажимать на педаль акселератора, Пернел стала свидетельницей появления Тримейна: высокий, в безукоризненном деловом костюме, с кейсом в руке, он запер дверь и, хотя прекрасно слышал, что ее машина не может тронуться с места, направился к гаражу, не обращая на это ни малейшего внимания. Пока он выводил сбой «ягуар», Пернел окончательно убедилась, что ей не уехать. А ведь ей на работу надо непременно успеть до того, как позвонит Эдгарс! Что же будет с несчастным Майком, если она опоздает?! На лбу у Пернел выступила испарина. Тримейн… он пока еще здесь, рядом… Вчера она его ненавидела, да, но сейчас – вдесятеро сильнее! Все ведь видит – и хоть бы из простой вежливости предложил помочь. Куда там: преспокойно закрыл гараж, уселся в свой шикарный тарантас и не торопясь покатил к воротам…
Вот свинтус, кипела Пернел. В Восточном Дарнли будет проезжать как раз мимо ее работы. Почему бы ему не подбросить соседку, у которой беда? Уже открывает вторую половину ворот… Долг перед хозяином кое-как взял верх, и Пернел, собравшись с силами, бросилась к нему. Подбежала к его машине – он за рулем! – и еще больше разозлилась. Да он держит себя так, будто ее и нет рядом! Ну, сейчас она ему стукнет кулаком по стеклу! И вдруг он обернулся и обратил на нее свой холодный взор. Сидит, а она стоит перед ним навытяжку…
Надо изо всех сил сдерживать свои чувства… Она молчала, а Тримейн, выждав какое-то время, медленно поднял руку и нажал на кнопку… сейчас стекло грациозно скользнет вниз…
Внезапно возмущение и тревога Пернел, боязнь опоздать на работу – все куда-то улетучилось: она заметила на себе его взгляд. Какая удача, что она выбрала сегодня этот нарядный, лимонно-желтый полотняный костюмчик с новомодными рукавами до локтя. Он моментально отвел глаза, но ведь они у него есть! Неплохой контраст с ее плачевным, мокрым видом вчера, в сарае…
А он не торопится, с равнодушной физиономией предоставляет ей возможность объяснить, почему она позволяет себе задерживать его. Пернел глубоко вздохнула, пытаясь хоть немного успокоиться, – и опять вспыхнула. Разве гордость позволит ей унижаться, умолять, чтобы он ее подвез?! Как бы это обратиться к нему помягче? Но вопрос все же прозвучал резко:
– Разумно ли будет с моей стороны обратиться к вам за помощью?
Его темно-синие глаза в упор уставились на нее, и, сделав вид, что ничего не понимает, Тримейн бесстрастно осведомился:
– В каком смысле?
Пернел с трудом проглотила комок, застрявший в горле.
– Мне нужно быть на работе до девяти, а машина не заводится.
Она ничуть не сомневалась, что ситуация ему ясна как Божий день. Невозмутим, как Будда, разглядывает ее как букашку какую-нибудь и сейчас откажет, не подвезет…
– Вы все еще считаете, что я плут? – раздалось как гром среди ясного неба.
Ну и ну! Прошло столько времени, а он все еще помнит! И это после того, как только сейчас она в душе оправдала его, пришла к выводу, что не он, а мистер Гудвин виноват, что Миртл достался не ей.
Он все еще внимательно изучает ее губы, словно оценивая, что из них еще вылетит в его адрес. Надо овладеть собой, извиниться. Вот ужас-то! Безусловно, он сочтет, что она кается, поскольку деваться некуда: нужно место в машине. Пернел взглянула ему прямо в глаза и сухо произнесла:
– Нет, не считаю.
Еще несколько секунд он смотрел на нее так, словно просвечивал, потом коротко кивнул:
– Садитесь!
Она быстро обнаружила, что Тримейн не очень-то разговорчив: только раз открыл рот – чтобы спросить, куда ее подвезти.
– В Восточный Дарнли. Это как раз по дороге, когда будете выезжать на автостраду к Лондону.
Кажется, она снова не права: он ведь посадил ее, даже не зная ее маршрута, не думая, удобно ли ему. Опять она его оправдывает! И даже присваивает ему несуществующие добродетели!
Однако все ее покаянные помыслы испарились, едва она показала, где остановиться.
– Вы работаете у Майка Йоланда. – Он не спрашивал, а утверждал.
– Да, я его секретарь. – Пернел вышла из машины и, намереваясь поблагодарить за любезность, вместо того вдруг сама, неожиданно для себя, задала вопрос: – Вы с ним знакомы?
Ответом ей было лишь краткое распоряжение закрыть дверцу. Миг – и она осталась стоять на тротуаре, растерянно глядя, как «ягуар», мягко урча, влился в поток транспорта, направляющегося в Лондон.
«Грубиян!» – вскипела Пернел, почувствовав себя полной идиоткой: угораздило же ее, – конечно, он знал Майка или, во всяком случае, слышал о нем.
Она все еще переживала свое унижение, когда в десять тридцать в дверях появился Майк, бледный, с траурным выражением лица. Нетрудно догадаться, что доложил ему бухгалтер. Осведомился лишь, звонил ли Эдгарс, и, услышав, что нет, совсем поник. Видя, как он угнетен, переживая сама, Пернел так и не удосужилась поинтересоваться, встречался ли Майк с Тримейном, ее соседом.
Начавшаяся неудачами неделя так и продолжалась. Пернел позвонила своему механику Нику насчет машины, и он заехал к ней на работу за ключами. Быстро привел все в порядок и сообщил по телефону, что оставил ключи в почтовом ящике. На вопрос Майка она доложила, что ничего страшного, просто всю ночь шел дождь и намок распределитель зажигания.
– Тебе бы гаражом обзавестись, – посоветовал Майк.
Легко сказать, а по карману ли ей сейчас такая роскошь? И тут позвонил Эдгарс: в займе отказано, это ясно по реакции Майка. Жаль его ужасно… Но он молодец, мужественно переносит трагическое для себя сообщение, вежливо благодарит…
– Я так тебе сочувствую, Майк.
– Спасибо, оставь меня пока. Надо подумать.
Пернел послушно вышла; взрослые мужчины редко плачут; кажется, хозяин к этому близок… Минут через пять услышала: говорит по телефону с женой.
– У меня не жена, а клад! – возвестил появившийся Майк – он заметно повеселел. – Никогда не унывает и подала идею: Натан укажет на дверь – есть еще «Брэддон консолидейтид» и… – Звонок прервал его на полуслове. – Это тебя. – Майк передал трубку и вернулся в кабинет.
Приятель Пернел, Джулиан Коллинз, желал записать новый номер ее домашнего телефона. «Интересно, – мельком вспомнила она, – а как узнал мой номер Тримейн? В телефонной книге его еще нет, а он звонил тогда… Справлялся на станции?..» И упрекнула себя: о чем это она, когда Джулиан просит:
– Не пора ли нам выбраться куда-нибудь пообедать?
Но сегодня Пернел отказывала всем – кроме, пожалуй, одного человека:
– Извини, Джулиан, но у меня уйма дел: и дом устраиваю, и на работе…
– Когда же ты пригласишь меня посмотреть твой коттедж? – Он нисколько не обиделся.
– Скоро, скоро… Устрою новоселье, как только… – И тут вспомнила: да ведь сегодня ей не на чем добираться домой. – Ох, знаешь, можно – нынче вечером, если прихватишь меня по дороге, а то моя машина не на ходу.
– За мной должок! – Жизнерадостный Джулиан напомнил – однажды она его выручила в таком же случае.
Верный слову, он появился в назначенное время и отвез ее в Чамлей-Эдж. Днем как раз прибыл ковер, все оставлено, как договорились, в полном порядке, ключ на кухонном столе. Пернел с гордостью продемонстрировала заново отделанную гостиную, где они и выпили чаю, и вскоре Джулиан откланялся, уверенный: хозяйке хочется отдохнуть. К собственному удивлению, Пернел охватило вдруг чувство одиночества. Джулиан тут никакой роли не играет, это понятно, но почему-то последнее время жизнь кажется ей какой-то… тусклой, что ли… Вот уже целую неделю она в таком состоянии, и в немалой степени, несомненно, из-за Майка.
В среду позвонил Крис Фармер – не проведет ли она с ним вечер, – но у нее не было ни настроения, ни желания встречаться с ним, и она отказала. В четверг завершила работу на кухне, а в пятницу, все в том же пониженном настроении, принялась за спальню. Около девяти вечера, услыхав через окно стук открываемых ворот, выглянула: сосед проехал на своем «ягуаре» по дороге к дому. Снова принявшись за работу, Пернел неожиданно поняла, что все на свете теперь не кажется ей таким бессмысленным. Почему бы это?..
Из-за ремонта в спальне ночь пришлось провести на диване в гостиной, однако вчерашний внезапный подъем духа не улетучился. Проснувшись утром, она ощущала бодрость, даже веселость и, напевая, принялась готовить чай. Только подняться принять душ – и вновь за работу, теперь медлить нечего. Правда, Тримейн наверняка еще почивает в большой спальне – она постарается производить как можно меньше шума. Примерно через час послышались наконец за стеной его шаги – теперь можно не осторожничать. Часа два, почти до одиннадцати, она трудилась не отрываясь. Надо, однако, вынести, наконец, пластиковый мешок с мусором.
Вернувшись в комнату, Пернел как-то случайно выглянула наружу: к Миртлу подъезжает дорогой щегольской автомобиль… любопытно… Сама того не замечая, девушка продолжала наблюдать: вышла дама лет тридцати – по виду ничуть не уступает автомобилю – и медленно направилась к дому.
Пернел продолжала клеить обои, но спокойствие ее было нарушено, теперь она часто отвлекалась – глядела в окно. Машина все еще стоит у ворот… Ну и пусть себе стоит, а у нее обеденный перерыв. И в половине второго Пернел спустилась вниз; приготовила бутерброд, томатный сок, наскоро поела. Без пяти два вернулась на рабочее место – и на свой наблюдательный пункт: машина все там же.
Около шести, когда она красила дверь, послышался стук ворот. Поспешно, но всячески заботясь о том, чтобы остаться незамеченной, Пернел, как заправский сыщик, высунула нос: гостья удаляется и, судя по ее утомленному виду, возвращаться не намерена. Машинально водя кистью, девушка невольно размышляла – и говорила себе, что нечего ей размышлять, – чем же это Тримейн так утомил свою даму, остававшуюся у него… ну да, целых семь часов!
Дверь она все-таки докрасила, хотя и без прежнего вдохновения. Хватит, пожалуй, на сегодня; вечер такой прекрасный – не грех и подышать свежим воздухом. Наскоро умывшись, она вышла через заднюю дверь и, обойдя свою машину, направилась к дорожке перед домом. Внезапно какой-то звук слева заставил ее взглянуть в направлении соседнего дома: Тримейн как раз выходит из гаража… Припомнив, как во время последней поездки он едва отвечал на ее вопросы, Пернел бросила на него холодный взгляд – что, разумеется, не произвело на него ни малейшего впечатления – и хотела продолжить свой путь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
Тем временем Тримейн – это был он – медленно обвел взглядом всю ее, совершенно промокшую, остановил на мгновение взор на высоко вздымавшейся груди, снова поднял глаза на мокрое лицо.
– Так я виноват еще и что дождь пошел?
Опять эти насмешливо-высокомерные нотки в голосе! Пернел вновь охватили и гнев и досада. У нее как-то вылетело из головы, что вчера вечером он видел ее нарядной и элегантной, тогда как раньше лишь в старых шортах и футболке, потной и растрепанной – когда он первый раз приехал в Миртл. И вот еще раз, как назло, – только это и стучало в голове. Волосы мокрые, слиплись, никакого макияжа, да к тому же и шагу ступить нельзя, обязательно поскользнешься и шлепнешься, ибо в мокрых сандалиях хлюпает вода…
Не обращать на него ни малейшего внимания – лучшая тактика. И она уставилась на ливший как из ведра дождь. Кажется, он избрал такую же тактику, ничуть не огорченный, что она задрала мокрый нос. Сам-то он совершенно сухой, это она успела заметить, хотя ни разу больше на него не взглянула. Предвидел приближение дождя, хитрец, и вовремя укрылся здесь, в сарае.
Небеса просто разверзлись… Безумная мысль овладела ею: она все равно промокла насквозь, больше уж некуда. Почему бы ей попросту не отправиться домой? Чего теперь бояться скользких сандалий?! Пернел храбро шагнула под дождь – и тут же в ужасе застыла на месте, широко открыв глаза. Охваченная паникой, она лишь неимоверным усилием воли сдержала отчаянный вопль, рвущийся из груди. Сдержала ли? Нет, видимо, все же закричала, ибо Тримейн мгновенно выскочил из сарая.
– А-а, коро-овы… – пробурчал он издевательски спокойно.
Пернел все еще стояла недвижимо, в полном трансе: эти огромные, страшные животные – они совсем рядом с ней…
– И как это молодая леди решилась переехать в деревню, раз она испытывает такой страх перед коровами?
Он еще и наслаждается, измываясь над ней! Видит ведь, ясно видит, что она не на шутку напугана, что она в оцепенении. Видит – и смеется! Теперь у нее только два выхода: оставаться на месте – или вернуться в сарай. И дать ему полную возможность и дальше себя высмеивать?! Нет уж, пора положить этому конец! Не пойдет она, поджав хвост, обратно в сарай.
Собрав остатки мужества, о котором не подозревала, Пернел глубоко вздохнула и, не глядя по сторонам, двинулась вперед. Не чувствуя льющегося дождя, с потными ладонями и комком в горле, приблизилась к стаду. Коровы стоят и глядят на нее; глаза их смотрят в ее глаза. Она не выдержит, ей очень страшно… Еще раз втянув носом воздух, девушка отвела взгляд и пошла вперед, все дальше, мимо коров…
Наконец перед ней знакомые ворота, теперь почти все… Проскочив сквозь них, она помчалась вперед; пробежав немного, остановилась, оглянулась на сарай: Тримейн следит за ней; отошел от сарая на несколько шагов и, не обращая внимания на дождь, смотрит ей вслед… Ну и нахал! А она довольна собой: преодолела свой страх, осмелилась даже остановиться…
Как же она его ненавидит! Не-на-видит? Она повернулась спокойно и устремилась к дому. И странное дело, чем ближе подходила, тем больше ее охватывало радостное чувство – победы, ликования… Что такое еще случилось? И какое это имеет отношение к Тримейну… если имеет?..
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Когда Пернел проснулась на следующее утро, первая ее мысль была: ничего особенного вчера не произошло, а Тримейн тут вообще ни при чем. Ее приподнятое настроение, неожиданное ощущение счастья – она еще вчера, прежде чем улечься, над этим раздумывала – объясняется очень просто. Удалось, случайно правда, избавиться наконец от страха перед коровами, поселившегося в ней много лет назад, после одного давнего эпизода в раннем детстве.
Как-то, собирая с матерью ягоды, она забрела довольно далеко в сторону. Стелла тогда страшно перепугалась, стала громко звать дочку по имени, потом кричать и, видимо, потревожила пасшихся неподалеку коров. Стадо бросилось бежать, и как раз в ту сторону, куда ушла девочка. Мать и дочь скоро отыскали друг друга, но ужас перед коровами – они казались тогда такими гигантскими животными, да еще и мама потерялась – прочно засел в сознании.
Хватит, однако, заниматься самоанализом, она ведь обещала Майку приехать на работу к восьми сорока пяти! Пернел живо выскочила из постели и сбежала вниз: приготовить чай, наскоро собраться – и в путь. Иной раз до нее доносились звуки из-за стены – сосед ходит по кухне. Итак, все оборачивается по-другому – он остался до понедельника. Поймав себя на этих мыслях, Пернел удивилась: что это на нее нашло? Она постоянно думает о Тримейне! Да ради Бога! Пусть себе врастает в свой дом, пусть остается там сколько заблагорассудится, хоть целую неделю! Ей-то что?!
За чаем она все же не удержалась от дальнейших размышлений. Кто же виноват, что она с первой встречи невзлюбила соседа? По справедливости, его нельзя обвинять. Будь у нее, скажем, больше денег, разве она задумалась бы поступить точно так же? К тому времени, как допила чай, Пернел рассудила, что уж если кого и назвать плутом, то не Тримейна, а сына миссис Гудвин: договорился уже с ней, а потом на попятный. Да, но ведь он заботился о благополучии матери в последние годы ее жизни, какое же тут нарушение этических норм?
И вообще, все это не имеет сейчас ни малейшего значения! Ей пора подняться на второй этаж и принять душ. Теперь у нее Примроуз, и она уже влюбляется в него почти так же, как раньше – в Миртл. Впереди новый день, так много предстоит сделать… А вчерашнее ее приключение с «любимыми» животными уже вспоминается с юмором. Конечно, это не означает, что она готова теперь к добровольным встречам со стадом коров, но благодаря Тримейну… Опять Тримейн?! Почему благодаря Тримейну? Что ей, с утра пораньше больше думать не о чем?
Пернел захлопнула за собой дверь и направилась к машине; у нее есть ответ на этот вопрос. Ни один мужчина никогда не вызывал у нее таких эмоций – и такой неприязни. Она уже свыклась с мыслью о соседе, рассуждала гораздо спокойнее, но чего ей это стоило, – вполне естественно, что его «светлый образ» не выходит из головы. Какой, однако, чудный, свежий воздух, – дождь, видимо, шел всю ночь. Денек обещает быть погожим и вообще славным. Она вставила ключ зажигания: что такое? Машина почему-то не заводится… О Господи, хоть плачь! До сих пор с ее машиной ничего подобного не случалось, она понятия не имеет, что в таком случае нужно делать.
Безуспешно продолжая поворачивать ключ и нажимать на педаль акселератора, Пернел стала свидетельницей появления Тримейна: высокий, в безукоризненном деловом костюме, с кейсом в руке, он запер дверь и, хотя прекрасно слышал, что ее машина не может тронуться с места, направился к гаражу, не обращая на это ни малейшего внимания. Пока он выводил сбой «ягуар», Пернел окончательно убедилась, что ей не уехать. А ведь ей на работу надо непременно успеть до того, как позвонит Эдгарс! Что же будет с несчастным Майком, если она опоздает?! На лбу у Пернел выступила испарина. Тримейн… он пока еще здесь, рядом… Вчера она его ненавидела, да, но сейчас – вдесятеро сильнее! Все ведь видит – и хоть бы из простой вежливости предложил помочь. Куда там: преспокойно закрыл гараж, уселся в свой шикарный тарантас и не торопясь покатил к воротам…
Вот свинтус, кипела Пернел. В Восточном Дарнли будет проезжать как раз мимо ее работы. Почему бы ему не подбросить соседку, у которой беда? Уже открывает вторую половину ворот… Долг перед хозяином кое-как взял верх, и Пернел, собравшись с силами, бросилась к нему. Подбежала к его машине – он за рулем! – и еще больше разозлилась. Да он держит себя так, будто ее и нет рядом! Ну, сейчас она ему стукнет кулаком по стеклу! И вдруг он обернулся и обратил на нее свой холодный взор. Сидит, а она стоит перед ним навытяжку…
Надо изо всех сил сдерживать свои чувства… Она молчала, а Тримейн, выждав какое-то время, медленно поднял руку и нажал на кнопку… сейчас стекло грациозно скользнет вниз…
Внезапно возмущение и тревога Пернел, боязнь опоздать на работу – все куда-то улетучилось: она заметила на себе его взгляд. Какая удача, что она выбрала сегодня этот нарядный, лимонно-желтый полотняный костюмчик с новомодными рукавами до локтя. Он моментально отвел глаза, но ведь они у него есть! Неплохой контраст с ее плачевным, мокрым видом вчера, в сарае…
А он не торопится, с равнодушной физиономией предоставляет ей возможность объяснить, почему она позволяет себе задерживать его. Пернел глубоко вздохнула, пытаясь хоть немного успокоиться, – и опять вспыхнула. Разве гордость позволит ей унижаться, умолять, чтобы он ее подвез?! Как бы это обратиться к нему помягче? Но вопрос все же прозвучал резко:
– Разумно ли будет с моей стороны обратиться к вам за помощью?
Его темно-синие глаза в упор уставились на нее, и, сделав вид, что ничего не понимает, Тримейн бесстрастно осведомился:
– В каком смысле?
Пернел с трудом проглотила комок, застрявший в горле.
– Мне нужно быть на работе до девяти, а машина не заводится.
Она ничуть не сомневалась, что ситуация ему ясна как Божий день. Невозмутим, как Будда, разглядывает ее как букашку какую-нибудь и сейчас откажет, не подвезет…
– Вы все еще считаете, что я плут? – раздалось как гром среди ясного неба.
Ну и ну! Прошло столько времени, а он все еще помнит! И это после того, как только сейчас она в душе оправдала его, пришла к выводу, что не он, а мистер Гудвин виноват, что Миртл достался не ей.
Он все еще внимательно изучает ее губы, словно оценивая, что из них еще вылетит в его адрес. Надо овладеть собой, извиниться. Вот ужас-то! Безусловно, он сочтет, что она кается, поскольку деваться некуда: нужно место в машине. Пернел взглянула ему прямо в глаза и сухо произнесла:
– Нет, не считаю.
Еще несколько секунд он смотрел на нее так, словно просвечивал, потом коротко кивнул:
– Садитесь!
Она быстро обнаружила, что Тримейн не очень-то разговорчив: только раз открыл рот – чтобы спросить, куда ее подвезти.
– В Восточный Дарнли. Это как раз по дороге, когда будете выезжать на автостраду к Лондону.
Кажется, она снова не права: он ведь посадил ее, даже не зная ее маршрута, не думая, удобно ли ему. Опять она его оправдывает! И даже присваивает ему несуществующие добродетели!
Однако все ее покаянные помыслы испарились, едва она показала, где остановиться.
– Вы работаете у Майка Йоланда. – Он не спрашивал, а утверждал.
– Да, я его секретарь. – Пернел вышла из машины и, намереваясь поблагодарить за любезность, вместо того вдруг сама, неожиданно для себя, задала вопрос: – Вы с ним знакомы?
Ответом ей было лишь краткое распоряжение закрыть дверцу. Миг – и она осталась стоять на тротуаре, растерянно глядя, как «ягуар», мягко урча, влился в поток транспорта, направляющегося в Лондон.
«Грубиян!» – вскипела Пернел, почувствовав себя полной идиоткой: угораздило же ее, – конечно, он знал Майка или, во всяком случае, слышал о нем.
Она все еще переживала свое унижение, когда в десять тридцать в дверях появился Майк, бледный, с траурным выражением лица. Нетрудно догадаться, что доложил ему бухгалтер. Осведомился лишь, звонил ли Эдгарс, и, услышав, что нет, совсем поник. Видя, как он угнетен, переживая сама, Пернел так и не удосужилась поинтересоваться, встречался ли Майк с Тримейном, ее соседом.
Начавшаяся неудачами неделя так и продолжалась. Пернел позвонила своему механику Нику насчет машины, и он заехал к ней на работу за ключами. Быстро привел все в порядок и сообщил по телефону, что оставил ключи в почтовом ящике. На вопрос Майка она доложила, что ничего страшного, просто всю ночь шел дождь и намок распределитель зажигания.
– Тебе бы гаражом обзавестись, – посоветовал Майк.
Легко сказать, а по карману ли ей сейчас такая роскошь? И тут позвонил Эдгарс: в займе отказано, это ясно по реакции Майка. Жаль его ужасно… Но он молодец, мужественно переносит трагическое для себя сообщение, вежливо благодарит…
– Я так тебе сочувствую, Майк.
– Спасибо, оставь меня пока. Надо подумать.
Пернел послушно вышла; взрослые мужчины редко плачут; кажется, хозяин к этому близок… Минут через пять услышала: говорит по телефону с женой.
– У меня не жена, а клад! – возвестил появившийся Майк – он заметно повеселел. – Никогда не унывает и подала идею: Натан укажет на дверь – есть еще «Брэддон консолидейтид» и… – Звонок прервал его на полуслове. – Это тебя. – Майк передал трубку и вернулся в кабинет.
Приятель Пернел, Джулиан Коллинз, желал записать новый номер ее домашнего телефона. «Интересно, – мельком вспомнила она, – а как узнал мой номер Тримейн? В телефонной книге его еще нет, а он звонил тогда… Справлялся на станции?..» И упрекнула себя: о чем это она, когда Джулиан просит:
– Не пора ли нам выбраться куда-нибудь пообедать?
Но сегодня Пернел отказывала всем – кроме, пожалуй, одного человека:
– Извини, Джулиан, но у меня уйма дел: и дом устраиваю, и на работе…
– Когда же ты пригласишь меня посмотреть твой коттедж? – Он нисколько не обиделся.
– Скоро, скоро… Устрою новоселье, как только… – И тут вспомнила: да ведь сегодня ей не на чем добираться домой. – Ох, знаешь, можно – нынче вечером, если прихватишь меня по дороге, а то моя машина не на ходу.
– За мной должок! – Жизнерадостный Джулиан напомнил – однажды она его выручила в таком же случае.
Верный слову, он появился в назначенное время и отвез ее в Чамлей-Эдж. Днем как раз прибыл ковер, все оставлено, как договорились, в полном порядке, ключ на кухонном столе. Пернел с гордостью продемонстрировала заново отделанную гостиную, где они и выпили чаю, и вскоре Джулиан откланялся, уверенный: хозяйке хочется отдохнуть. К собственному удивлению, Пернел охватило вдруг чувство одиночества. Джулиан тут никакой роли не играет, это понятно, но почему-то последнее время жизнь кажется ей какой-то… тусклой, что ли… Вот уже целую неделю она в таком состоянии, и в немалой степени, несомненно, из-за Майка.
В среду позвонил Крис Фармер – не проведет ли она с ним вечер, – но у нее не было ни настроения, ни желания встречаться с ним, и она отказала. В четверг завершила работу на кухне, а в пятницу, все в том же пониженном настроении, принялась за спальню. Около девяти вечера, услыхав через окно стук открываемых ворот, выглянула: сосед проехал на своем «ягуаре» по дороге к дому. Снова принявшись за работу, Пернел неожиданно поняла, что все на свете теперь не кажется ей таким бессмысленным. Почему бы это?..
Из-за ремонта в спальне ночь пришлось провести на диване в гостиной, однако вчерашний внезапный подъем духа не улетучился. Проснувшись утром, она ощущала бодрость, даже веселость и, напевая, принялась готовить чай. Только подняться принять душ – и вновь за работу, теперь медлить нечего. Правда, Тримейн наверняка еще почивает в большой спальне – она постарается производить как можно меньше шума. Примерно через час послышались наконец за стеной его шаги – теперь можно не осторожничать. Часа два, почти до одиннадцати, она трудилась не отрываясь. Надо, однако, вынести, наконец, пластиковый мешок с мусором.
Вернувшись в комнату, Пернел как-то случайно выглянула наружу: к Миртлу подъезжает дорогой щегольской автомобиль… любопытно… Сама того не замечая, девушка продолжала наблюдать: вышла дама лет тридцати – по виду ничуть не уступает автомобилю – и медленно направилась к дому.
Пернел продолжала клеить обои, но спокойствие ее было нарушено, теперь она часто отвлекалась – глядела в окно. Машина все еще стоит у ворот… Ну и пусть себе стоит, а у нее обеденный перерыв. И в половине второго Пернел спустилась вниз; приготовила бутерброд, томатный сок, наскоро поела. Без пяти два вернулась на рабочее место – и на свой наблюдательный пункт: машина все там же.
Около шести, когда она красила дверь, послышался стук ворот. Поспешно, но всячески заботясь о том, чтобы остаться незамеченной, Пернел, как заправский сыщик, высунула нос: гостья удаляется и, судя по ее утомленному виду, возвращаться не намерена. Машинально водя кистью, девушка невольно размышляла – и говорила себе, что нечего ей размышлять, – чем же это Тримейн так утомил свою даму, остававшуюся у него… ну да, целых семь часов!
Дверь она все-таки докрасила, хотя и без прежнего вдохновения. Хватит, пожалуй, на сегодня; вечер такой прекрасный – не грех и подышать свежим воздухом. Наскоро умывшись, она вышла через заднюю дверь и, обойдя свою машину, направилась к дорожке перед домом. Внезапно какой-то звук слева заставил ее взглянуть в направлении соседнего дома: Тримейн как раз выходит из гаража… Припомнив, как во время последней поездки он едва отвечал на ее вопросы, Пернел бросила на него холодный взгляд – что, разумеется, не произвело на него ни малейшего впечатления – и хотела продолжить свой путь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15