Томас медленно перевел взгляд на высокого молодого человека.
- А, у ангелочка прорезался голосок. Ты говоришь за всех или только
за себя? - Он явно издевался.
Чародей пошевелил губами, но Джек поднял палец и он закрыл рот.
- Мы создали тебя, - сказал Джек.
Томас засмеялся. Звук был коротким, лающим - почти кашель.
- Ты? Ты построил меня, мое тело. Но создать меня? Ты только
называешь себя богом. Не будь таким самонадеянным.
Джек покачал головой.
- Без того, что мы сделали, ты бы не существовал. Несколько царапин
на странном металле, больше ничего.
- Выходит, я ваш должник. Ты на это намекаешь?
Он опять засмеялся и двинулся вперед. Мужчина, казалось, нависал над
сидящей группой. Взгляд его хлестал людей, словно бичом.
- Дело не в долге, - сказал Джек, - а в контроле, не так ли?
Голос его казался хриплым, старым и усталым, но сидел он прямо и
выглядел ничуть не испуганным.
Томас пристально посмотрел на него.
- Ты знаешь больше, чем я думал. А, может, просто догадываешься?
- В нашем распоряжении было три сотни лет для догадок, Томас.
- Этого достаточно? Так о чем же ты догадался, маленький человечек,
возомнивший себя богом?
Джек поморщился. Возможно, он пожалел о том, что однажды полушутливо
назвал себя так. Теперь он казался сжавшимся под безжалостным сиянием
презрения Томаса. Он облизнул губы, потом взглянул на Гарри. Юноша
удивленно моргнул. Какой-то последний секрет прятался в глазах Джека. Но
Гарри и представить себе не мог, какой именно.

- Если бы степень расширения в начале времен отклонилась на одну
триллионную долю, - медленно проговорил Джек, - эта Вселенная сейчас не
существовала бы. Она бы коллапсировала.
Гарри приоткрыл рот. Что он такое говорит?
Эрл Томас отступил назад, недалеко, всего на шаг. Золотистый
улыбнулся.
- В чем дело? - спросил Гарри.
Томас обернулся и юноша увидел его глаза, пылающие злобой - он был
разъярен. Но почему? Гнев его был так силен, так очевиден, что Гарри
непроизвольно поднял руки, как бы прикрываясь ими.
- Не обращай внимания, - сказал Томас. - Старикашка лепечет какую-то
чушь. Он же сумасшедший. Ты не знал этого? Подумай, Гарри. Подумай о жизни
внутри компьютера на протяжении веков. Послушай, сколько человеческого в
нем осталось, насколько все они люди.
- Я не знаю, - сказал Гарри. - Чего ты от меня хочешь? Кому я должен
верить? Тебе? А, может, им? - Он посмотрел на Золотистого.
Того, казалось, абсолютно не интересовал разговор.
- Чего ты от меня хочешь? - повторил свой вопрос Гарри.
- Я? - Томас слегка повернулся и плавным жестом указал на куб,
оставшийся в тени, холодный и серебристый. - Не я, и ты знаешь это. Если
только вспомнил.

Череп Гарри словно сдавило. Он закрыл глаза и ему захотелось их
открыть тогда, когда все изменится, вернется к прежней жизни, той, в
которой он был ребенком, когда он работал в ломбарде и у него был отец по
имени Гарт Хамершмидт.
Но этого никогда не случится. Он уже перешел черту, разделяющую
детство и мир взрослых, и он не мог вернуться назад. Когда он откроет
глаза, время не потечет вспять, потому что стрела времени направлена
только вперед.
Ему придется иметь дело с Эрлом Томасом, кем бы он ни был, кого бы он
ни представлял.
- Хорошо, - произнес Гарри.
Он открыл глаза и увидел, что все смотрят на него. Какая-то сила
толкнула его, и он шагнул вперед. В глазах Томаса все еще сверкали
отблески ярости, но даже он уступил юноше дорогу.
- Да, - сказал Томас, - иди к нему, к артефакту. Я подожду здесь. Иди
к нему.
Гарри кивнул. С приземистым, тяжелым куском металла было что-то не
так. Воздух вокруг него затуманился, потом прояснился, как будто замерцала
сама Вселенная.
Снаружи корабля и в голове юноши начали формироваться какие-то
симметричные линии.
- Иди ко мне, - вкрадчиво произнес Томас.
- Да, - ответил ему Гарри.

Корабль, оберегаемый защитными экранами неимоверной сложности,
содрогнулся. Но Гарри не заметил этого.
Они прибыли к самому началу Большого Взрыва, к первым нескольким
секундам жизни Вселенной. Они прошли сквозь зону, когда Вселенная сама
была водородной бомбой, затем миновали эру лептонов и адронов,
наилегчайших элементарных частиц, и вступили во время, когда кубический
сантиметр материи Вселенной весил около тысячи тонн.
Содрогание корабля, которого Гарри не заметил, было обусловлено
внезапным сжатием Вселенной, после которого пространство расширилось в
миллионы раз за мельчайшие доли секунды. И, наконец, электромагнитные поля
объединили материю и энергию в одно целое.
Внутри маячила сингулярность: бесконечная масса, бесконечное
искривление и бесконечная температура.
Черная дыра.
Гарри шагнул вперед.
Они вошли в нее и потерялись навсегда.

23
Он парил.
Он не имел имени. Для него не существовало ни пространства, ни
времени. Все было потенциально, возможно.
Он открыл глаза и, увидев серебряный куб, направился к нему.
Между ним и кубом появился Эрл Томас. Как бы между. Здесь вряд ли
подходили общепринятые понятия о расстоянии.
Юноша продолжал двигаться.
- Нет, - произнес Эрл Томас. - Настал конец, предшествующий началу. Я
ждал достаточно долго.
Гарри посмотрел на нож в руке Томаса.
- Как меня зовут? - спросил он.
- У тебя нет имени, - мужчина улыбнулся. - Ты - безымянный.
Куб вдруг засиял всеми своими гранями.
В_с_п_о_м_н_и_. _Т_ы _м_о_ж_е_ш_ь _в_с_п_о_м_н_и_т_ь_.
Гарри остановился. Из глубины сознания шла какая-то мысль - послание
от самого себя к самому себе.
- Нет, - повторил Эрл Томас.
В_с_п_о_м_н_и_.
Эрл Томас зарычал. Нож его блеснул, как сверхновая звезда. Появился
тусклый рассеянный свет, постепенно сгустившийся. Гарри увидел четыре
фигуры. Они стояли кругом, лицом друг к другу, держась за руки, и их
очертания обозначались огнем.
Томас поднял руки. Одна сжимала нож. Из другой сверкнула молния,
ударив в четверку.
Гарри застыл на месте.
Круг фигур колыхнулся, а затем успокоился. Над ними появилось бешено
вращающееся яркое голубое свечение. Оно прекратило вращение и стало
похожим на звезду. Тогда из центра круга выскочил меч, того же цвета, что
и звезда. Медленно, словно большая рыба, меч пронзил звезду.
Эрл Томас закричал.
Звук его крика волной прошелся по небытию - конвульсия, сотрясшая
несуществующее. Каким-то образом круг имел отношение к памяти Гарри.
Группа - узнал ли он их? - была ему сродни, сродни человеческой части его
существа. Откуда он знал это, ему было непонятно. Его пронзила острая
жалость - круг не мог выстоять здесь перед могуществом Эрла Томаса. Однако
круг выполнил свою миссию. Джек назвал себя Ключом, и даже его полное
уничтожение помогло открыть тайные замки, сковывающие память.
Прощайте, друзья, подумал Гарри.
Круг заколыхался, замерцал, съежился и исчез.
- Людишки, - Томас засмеялся и обернулся к Гарри. - Пойдем, брат,
время пришло.
Юноша посмотрел на то, что держал в своей руке.
Это был нож Фрего и на кончике его лезвия осталась крошечная красная
точка.
Кровь. Человеческая кровь.
Нож замерцал голубым светом.
В_с_п_о_м_н_и_...
Артефакт держал их. Здесь они не имели формы, а были просто
символами, пляшущими друг перед другом, вращающиеся по орбите вокруг куба,
как крошечные луны. Глаза Томаса пылали красным огнем. Он ухмыльнулся.
- Они думали, что одурачили меня. Считали тебя их ответом, спасением.
- Он на секунду умолк. - Идиоты. Ничего не поняли.
Гарри подумал о Джеке, Глории, Чародее и Золотистом. Непонятные,
странные, но все же люди. Он чувствовал себя гораздо ближе к ним, чем к
этому ужасному призраку, который называл себя его братом.
Юноша ощутил тяжесть ножа в своей руке. Медленно завивающиеся полосы
голубого света падали с лезвия. Это не просто оружие Фрего, это нечто
большее. Каким-то образом меч, созданный четверкой, стал частью этого
ножа. Гарри слегка приподнял его и осознал, что это - последний дар ему от
человечества.
- Да, они вооружили тебя, - леденящим голосом сказал Томас. -
Думаешь, этого достаточно?
Он сделал ложный выпад своим ножом и Гарри отскочил. Артефакт
оставался между ними. Томас осклабился. В глазах его пылала ненависть.
- Они создали нас обоих. И лишь один из нас может воспользоваться
артефактом. Какая глупость, не правда ли?
- Там было два уравнения, - покачал головой Гарри. - Наверное, так и
задумано.
- Ты ошибаешься. Лишь один из нас останется в живых.
Холодный насмешливый тон его голоса не оставлял сомнения, кого он
имел в виду.
- Почему ты в этом так уверен? - спросил Гарри.
- Я уже убил тебя однажды, - Томас хихикнул, - и могу сделать это
снова.
- Нет, не убил. Я жив, я не умер.
- Это случайность.
- Вряд ли, - медленно проговорил Гарри. - Не существует никаких
случайностей.
Он положил свободную руку на поверхность артефакта. Металл был на
ощупь теплый, скользкий и... еще какой-то.
Томас кивнул.
- Ты понимаешь больше, чем я думал. - Он тоже положил руку на
светящийся куб. Гарри почувствовал в своей ладони толчок. - Но это не
имеет значения. Ты знаешь недостаточно.
Волны таинственного тока перекатывались между правой и левой руками
юноши, между ножом - мечом? - и артефактом. Он задрожал от воздействия
сил, выпущенных на волю этими колебаниями и болезненно ощутил, словно
двери его хромосом со скрипом приоткрываются.
Глаза Томаса расширились и превратились в озера огня.
- Я всегда знал, - сказал Гарри. - Я просто Не помнил.
Мужчина зашипел. Вокруг них начало каскадами ниспадать белое пламя.

Рука Томаса метнулась в быстром, неуловимом движении, и его клинок
полоснул по горлу юноши. Томас издал низкий, волчий рык, и отвел руку для
последнего удара. Гарри смотрел на него сквозь мглу своей собственной
крови. Мужчина медлил.
- Я хочу насладиться этим, - кровожадно сказал он.
Гарри почувствовал, как сквозь рану в его горле со свистом вырывается
воздух. Выдох походил на красный фонтан, словно длинные, холодные пальцы
вонзились в грудь и сильно сдавили сердце. Ноги затряслись. Нож в руке
стал необычайно тяжелым.
- Только один из нас. Я.
Гарри покачал головой. Кровь его капала на артефакт и каждая капля,
шипя, пузырилась мгновение, как на раскаленной сковородке, затем исчезала,
словно металл всасывал саму сущность Гарри.
И вдруг артефакт вернул ее назад.
Волна энергии рванулась из куба в пальцы юноши. Томас, вероятно,
что-то почувствовал, так как резко посмотрел вниз. Глаза его утратили
зловещий блеск, кожа стала серой и дряблой, внезапно постаревшей.
- Нет, - сказал он.
- Да, - ответил Гарри. Их взгляды встретились. - Только один из нас.
Но не ты, а я. И артефакт знает это.
Томас с заметным усилием поднял руку с ножом. С лезвия на куб
посыпались раскаленные брызги малинового цвета, но движение было каким-то
замедленным, словно смазанным. Мышцы его лица исказились в страшном
напряжении, зубы оскалились, как у черепа, лишенного плоти.
Из глубин подсознания Гарри начали медленно подниматься воспоминания
о том, что произошло до его рождения и более поздние события, ставшие
частью его существа, частью, на которую не рассчитывал Томас.
Юноша смотрел на него сквозь кровавый туман. Он держал в руке нож
Фрего, а ощущал тонкую нить, тянувшуюся куда-то в невообразимую даль, в
места, возможно, никогда не существовавшие во времени и пространстве. Он
чувствовал неразрывную связь себя с Гартом, Фрего, со всеми ними. С
беднягой Чазмом, Джеком, зеленоглазой Глорией. С триллионами живых
мыслящих существ - причудливой комбинацией молекул и нейронов,
представляющей из себя бесконечную загадку разума.
Он вспомнил все: жизнь, смех, любовь.
Вспомнил Шер.
Эрл Томас еще раз попытался поразить его своим клинком.
- Я - человек, - торжествующе произнес Гарри, поднял нож и с силой
вонзил сияющую сталь в горло своего брата.
Артефакт запел.

Гарри взглянул в лицо Томаса, упавшего на колени. Рука юноши сжимала
нож, лезвие которого по самую рукоятку погрузилось в горло мужчины под
самым подбородком.
- Нет, - сказал Томас клокочущим голосом.
- Я - Человек, - повторил Гарри.
Глаза Томаса выпучились, губы шевелились, из уголка рта текла тонкая
струйка крови.
- Не человек, - пробулькал он. - Нечто другое, как и я.
Гарри почувствовал невыразимую грусть. Артефакт пел свою победную
песню, то затухающую, то вновь вздымающуюся.
- Слишком поздно, - Томас попытался улыбнуться. - Ты по-прежнему
многого не знаешь.
- Ошибаешься, - покачал головой юноша. Он убрал руку с рукоятки ножа.
- Я только что вспомнил.
Глаза Томаса потухли. Он хотел сказать еще что-то, но не смог. Темная
жидкость хлынула у него изо рта и нож в его глотке ярко вспыхнул.
Затем Томас исчез.
Артефакт пропел ему прощальную песню.

В бескрайней структуре небытия появилась легкая рябь. Появилась она
случайно. Это была работа квантовых законов.
Форма артефакта начала меняться. Он медленно вырос вокруг Гарри,
превратившись в огромную сияющую решетку, которая баюкала его, как в
колыбели, успокаивала, отгоняя все страхи, исцеляя извечную рану.
Воображаемая конструкция в воображаемом месте, она, однако, была реальной.
Где-то, знал Гарри, она была реальной. Из пустоты, сквозь перекладины
решетки, полился яркий свет, колющий кожу острыми иголками, проникающий в
каждую клеточку тела, заполняющий Гарри, как прозрачную чашу.
И тут он все вспомнил. Впечатление было такое, будто двери его
разума, запертые до этого момента, вдруг широко распахнулись. Облако,
окутывавшее его память, рассеялось без следа. Он закрыл глаза и его понес
поток воспоминаний.

Многие философы задавались вопросом, способны ли люди постичь величие
Вселенной. Она ведь так необъятна, так невероятно сложна. Но, по сравнению
с человеческим мозгом. Вселенная - лишь детская игрушка. Возможные
соединения между нейронами, их переплетения и взаимодействия превышают
число атомов, существующих в пространстве, протянувшемся на многие и
многие световые годы. Жизнь - порождение Вселенной, а разум - ее зеркало.
Гарри вздохнул. Он ощущал себя посланием и вестником одновременно.
Теперь он понял: какая-то часть его мозга сохраняла память о недавней,
человеческой жизни. Он вспомнил первый свет, когда его голова вышла из
пространства между ног матери, и он впервые воззрился на окружающую
действительность.
Гарри усмехнулся. Он узнал эти ноги. Глория тщательно хранила свой
секрет, но все тайное, в конце концов, всегда становится явным. Мама,
грустно подумал он, какая же ты у меня странная.
Теперь он оценил всю глобальность величайшей шахматной партии, в
которой оказался пешкой, заложником невообразимых сил, заложником
вчерашнего дня. Его двигали, им манипулировали, он с самого начала
неминуемо должен был попасть сюда.
Эрл Томас просчитался. Он думал, что все взял в свои руки многие годы
назад, заставив Основателей выступить против него, убедив их своими
действиями создать существо, скрытое во втором уравнении.
Создать меня, подумал Гарри.
Решетка, окружавшая его, незаметно превратилась в шар белого огня.
Странный металл, из которого она была изготовлена, вернулся в этом месте в
свое естественное состояние.
Непостижимое нейтрино, усмехнулся Гарри. Конечно, оно было
непостижимым в той Вселенной, которую он только что покинул. Фактически,
оно никогда там и не существовало. Артефакт, который обнаружили Основатели
и пытались использовать, был просто отражением чего-то, что может
существовать только здесь, в сердце сингулярности, где причинная связь -
случайность, а единственно реальными являются потенциальность и
возможность.
Но артефакт выполнял возложенную на него работу. Свет сиял и
клубился, омывая Гарри холодным пламенем. Вскоре все будет готово. Куб -
всего лишь инструмент в руках строителя. И строитель - он, Гарри,
порождение и заложник своих собственных Создателей, понимающих, что для
строительства нужны молоток, гвозди и, возможно, пила.
Юноша задумался о сущности этих Творцов. Он помнил их, ведь память
его простиралась далеко за момент собственного зачатия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27