Она уже не могла ни секунды провести без его поцелуев. Тара гладила Клинта руками по лицу, сплеталась с ним языком, покусывала губы.
– Все как тогда, – прошептала Тара.
– Нет. – Клинт отстранился ровно настолько, чтобы заглянуть ей в глаза. – Все совсем по-другому!
Теперь их поцелуи прерывались только улыбками и тихим смехом.
Краем глаза Тара заметила, как внизу прошла семья: папа, мама и двое детей любовались снегопадом.
– Как же хорошо!
Клинт отправил в рот еще кусочек артишока и потянулся к бокалу.
– Что именно?
Тара посмотрела на него поверх обеденного стола и улыбнулась.
– Ты готовил завтрак, я – ужин.
– Да. Правда. Это очень хорошо.
Тара кивнула, отпив своего «мерло».
– Кстати, очень вкусно, – добавил Клинт.
– Спасибо.
Ужин оказался поздним – дело шло к полуночи, но оба они, казалось, этого не замечали. Для Клинта домашняя еда, приготовленная женщиной, да еще и женщиной, которая ему так нравилась, была редкостью. И пусть с неохотой, но он признавал, что не хочет, чтобы этот вечер заканчивался.
– О чем ты думаешь?
– Пытаюсь вспомнить, когда я последний раз ел домашнюю еду.
– Заходи почаще, не придется вспоминать.
Клинт кинул на нее быстрый взгляд.
– Приглашаешь?
– Да, конечно, – так же быстро ответила Тара и закашлялась. – Я хорошо готовлю. И не люблю есть в одиночестве.
Клинт откинулся на спинку стула и отодвинул тарелку.
– Объелся. Не могу больше.
Тара склонила голову и прищурилась.
– Ты что, смеешься, Эндовер? У меня же еще спагетти маринара. Иначе от обиды я могу облить тебя вином.
И она, подняв бокал, угрожающе потянулась к Клинту.
Наши губы очень близко, подумала Тара, если он сейчас так же наклонится, то сможет меня поцеловать.
Или лучше пусть вообще отшвырнет этот глупый стол к чертовой матери и усадит меня к себе на колени.
Но Клинт только рассматривал ее лицо, глаза, губы.
– Это твое фирменное блюдо? Я имею в виду спагетти маринара.
– Ну-у… – Тара игриво закусила губу, делая вид, что раздумывает. – Еще я очень хорошо готовлю фаршированную капусту. Бабушкин рецепт.
– Звучит заманчиво.
– А уж на вкус!
– Но…
– Но? – Она переплела свои пальцы с пальцами Клинта.
– Я думаю, скольких мужчин ты уже потчевала фаршированной капустой по рецепту своей бабушки?
– Это важно?
Клинт внезапно почувствовал гнев и раздражение. Он же задал этот вопрос в шутку! Что, черт возьми, случилось? Разве так ужасно, если она сунула в кастрюльку кочан капусты ради какого-то другого парня?
Ужасно. Невыносимо.
Он клял себя на чем свет стоит, но не мог остановиться.
– Просто интересно, скольких?
Но Тара будто не замечала перемены его настроения. Все в той же шутливой манере она стала загибать пальцы свободной руки. И чем больше сжимался ее кулачок, тем туже закручивался узел внутри у Клинта.
Наконец она подняла глаза и ликующе объявила результат своих подсчетов:
– Ни одного!
Клинт не сразу понял, что его разыграли. А когда понял, украдкой перевел дух и с облегчением откинулся на спинку стула.
– Такие шутки не идут тебе, Робертс.
Тара рассмеялась, запрокинув голову.
– А тебе не идет ревность, Эндовер.
– А при чем тут ревность?
– Тогда что это было?
– Какая еще ревность? – фыркнул он. – Мы просто шутили.
Ее лицо застыло, а смех в глазах потух.
– Конечно. – Она встала, собрала тарелки и направилась на кухню.
Клинт готов был исколоть иголками свой глупый язык.
– Тара!
– Я помою посуду. Если у тебя дела, иди.
– Ты прекрасно знаешь, я никуда не уйду.
Девушка остановилась в дверях кухни и с любопытством взглянула на Клинта.
– Почему это? Джейн на ранчо, твои люди следят за домом. Или уже не следят?
– Следят.
– Ну вот видишь. Тебе совершенно незачем тут оставаться.
– Есть одно дело. Я не закончил его утром, но сейчас самое время…
Клинт поднялся, подошел к Таре и осторожно взял ладонями ее лицо. Ее глаза вспыхнули.
– А ты вообще уверен? Ты действительно хочешь довести свое дело до конца?
– Что ты имеешь в виду?
– Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду.
– Чего ты хочешь, чтобы я сейчас сказал? – спросил он, с возбуждением и яростью запуская пальцы ей в волосы. – Что это любовь до гроба? Чтобы я пообещал тебе больше, чем могу дать? Что я схожу с ума от ревности даже при мысли, что ты готовила на этой кухни для кого-то еще?
– Правду. Скажи мне правду.
– Вот правда. – Он наклонился и поцеловал ее долгим, пьянящим поцелуем. – И это правда. – Новый поцелуй. – И это.
Он целовал ее, не в силах остановиться, и ощущал ее ответную дрожь. Но в то же время он чувствовал – его страсть подогревается гневом. Клинт злился на Тару за то, что она лишала его самоконтроля. И на себя – за то, что поддавался наваждению.
Но отказаться было выше его сил. Тара была такой нежной и пьянящей, а ощущение, что она совершенно в его власти, сводило Клинта с ума. Ее тело подходило его телу идеально, будто их вылепили специально друг для друга.
Он припал к ее шее и почувствовал, как под его поцелуями учащается биение нежной жилки. Ее пульс будто подстегивал Клинта взять то, о чем он мог только мечтать.
И он последовал этому зову, скользнув губами еще ниже.
Будто почувствовав его желание, Тара со стоном запрокинула голову. Ее страсть и податливость заставили плоть Клинта вздыбиться от возбуждения. Ему хотелось овладеть ею немедленно, но он сдержался. Он понимал, что с этой девушкой не надо спешить.
Медленно он ласкал губами ее ключицу, иногда покусывая, и счастливо улыбался, чувствуя, как при каждом укусе ее бедра сладострастно вздрагивают и прижимаются к его.
– Тара! – Клинт отстранился и взял ее лицо руками. – Я не знаю, что ты думаешь обо всем этом и обо мне, но то, что я сейчас скажу – правда.
Ее глаза медленно открылись, взгляд был совершенно пьяным.
– Что ты хочешь мне сказать?
– Я абсолютно искренен с тобой.
В томных зеленых глазах Клинт прочитал безграничное доверие.
– Я знаю.
– Нет, ты не знаешь. – Казалось, он возражал не ей, а самому себе. – Это не флирт и не игра.
Удивление проскользнуло по ее пылающему лицу.
Клинт наклонился и снова поцеловал ее.
– Я хочу тебя, Тара. Я хочу тебя так сильно, что это пугает меня самого. И я не могу больше сдерживаться.
– Клинт…
– Поэтому, если ты не готова идти дальше, если ты меня не хочешь, тогда лучше скажи мне об этом, и я сразу уйду.
Таре казалось, будто ее сердце разрывается с каждым его словом. Она его не хочет? Неужели он это всерьез? Разве он не видит, как безумно, безгранично она влюблена? Разве он не чувствует, как ее тело отзывается на каждое его прикосновение?
Она так долго делала только то, что должна. Была пай-девочкой и поступала только так, как положено. Но вот плотину прорвало, и Тара была этому только рада. Даже если позже ей придется восстанавливать ее с трудом и запоздалыми сожалениями.
Глядя Клинту прямо в глаза, Тара взяла обе его ладони и положила себе на талию.
– Предлагаю пойти дальше.
Его глаза потемнели от желания. Потом он рывком сорвал с нее топ и тут же снова припал к ее губам таким жадным поцелуем, что Тара едва могла дышать. Его пальцы нетерпеливо рвали застежку бюстгальтера.
И вот она стоит перед ним, обнаженная до пояса, и дрожит от нетерпения и страха в ожидании его прикосновения.
Клинт почти грубо охватил ее груди ладонями, отчего низ ее живота скрутила незнакомая судорога. Тара застонала. Его прикосновения стали осторожнее, он держал ее груди, будто это были чашки из тонкого фарфора, слегка поглаживая большими пальцами отвердевшие соски. Изнемогая от желания, Тара снова с силой прижала его ладони к груди. Ее кожа горела, а плоть жаждала немедленного вторжения.
Клинт скользнул руками ниже и жадно припал ладонями к ее маленькому животику. От сознания, что скоро Клинт возьмет ее, колени у Тары подкашивались. Но ей еще удавалось держаться на ногах, пока она не почувствовала прикосновение горячего влажного языка к своим возбужденным соскам.
Ее тело изогнулось в неведомом ей прежде блаженстве. Будто огненный шар прокатился вниз по ее телу и взорвался там.
Совсем обезумев, Тара стала быстро шарить рукой по его обтянутым джинсами бедрам, пока не нашла то, что искала.
Клинт со стоном запрокинул голову, почувствовав ее руку.
Он и без того уже был готов взорваться. Как и Тара.
– Войди в меня, – выдохнула она.
– Ты хочешь прямо сейчас?
– Сейчас. Немедленно.
Клинт подхватил ее на руки, и, целуя на ходу, понес через гостиную в темную спальню. Пару раз он налетел на стену, но едва это заметил. Они вообще едва замечали что-то, кроме своего счастья.
Тара упивалась новым для нее чувством: никогда прежде не знала она блаженства принадлежать любимому человеку. Клинт будто сорвал цепи с ее чувственности, открыл подлинные желания ее сердца, которые она так долго подавляла.
В спальне они, не расплетая объятий, не прекращая поцелуя, рухнули на кровать.
За окнами начался снегопад, сильный и тихий, как и то, что происходило в доме.
Одежда летела на пол в абсолютной тишине, нарушаемой лишь короткими стонами желания.
Годами Тара мечтала ощутить тяжесть тела Клинта, почувствовать, как смешиваются запахи их тел, представляла, как его руки ласкают ее.
И вот теперь Клинт с ней. Тара едва могла в это поверить.
Ей хотелось убедиться в реальности происходящего, посмотреть на Клинта, видеть, как меняется выражение его глаз с каждым толчком внутри нее.
Она потянулась к выключателю лампы, стоящей у кровати. Но Клинт властно удержал ее руку.
– Не надо.
– Почему?
Он помолчал.
– Я не хочу, чтобы ты видела меня.
– Меня не пугает твой шрам, Клинт.
– Меня пугает.
Тара попыталась погладить его по груди, но Клинт снова остановил ее.
– Не надо.
– Хорошо, – покорилась она. Тара не могла понять его странного отношения к этому шраму, но не хотела больше мучить его.
Клинт благодарно поцеловал ее ладонь и выпустил ее руку.
Но Таре не нужен был свет, чтобы увидеть его шрам. Она чувствовала его. Чувствовала своей обнаженной грудью, прижимавшейся к груди Клинта.
Он двигался все быстрее, шепча ей на ухо такие слова, что Тара едва не пришла к кульминации.
Она сжала бедра, чтобы остановить его натиск и получить передышку.
– Обхвати меня ногами, – потребовал Клинт, подхватывая ее под ягодицы и поднимая ее бедра.
Тара развела ноги шире, открываясь ему, стараясь принять его как можно глубже.
Он вошел в нее последним, самым мощным и глубоким ударом и затих.
Тара вскрикнула и сама двинулась бедрами навстречу ему.
Клинт сразу откликнулся. Он снова поднялся и опять устремился в нее.
С каждым ударом он входил в нее все глубже.
Тара крепко обхватила его ногами и застонала в экстазе.
Каждую волну его оргазма она встречала своей ответной волной.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Этой ночью ему не приснился его обычный кошмар.
Клинт протер глаза, затем поглядел на часы у кровати, еле видные в предрассветной полутьме. Было только семь.
Он снова откинулся на подушку. Впервые за три года он спал без кошмаров.
Когда он это осознал, то рывком сел на кровати.
Тара.
Клинт глубоко вздохнул. Он не хотел, чтобы его сон зависел от кого-нибудь. Даже от Тары.
Он повернул голову к окну. Небо заволокли облака, но от свежего снега, устилавшего землю, на улице было светло.
Еще один настоящий зимний день.
В такой день хочется подольше поваляться в кровати. Но Клинт не привык потакать желаниям. Ему нужно было ехать к Сорренсонам, проведать Джейн, потом он собирался заглянуть в офис: провести несколько экспертиз, решить кучу проблем, раскрыть пару тайн.
Рядом с ним во сне заворочалась Тара. Нежное бедро потерлось о его ногу. Это прикосновение заставило его со всей яркостью вспомнить прошедшую ночь. Как она отвечала на каждое его движение, как позволила ему скрыть его рану в спасительной темноте.
Он вспомнил, какой нежной была внутренняя поверхность ее бедер, когда он раздвигал ее ноги.
Клинт обернулся к ней, не удержался и, обняв ее за талию, притянул к себе.
Тара была теплой, нежной и душистой. Он не подпускал женщину так близко с тех самых пор, как… очень давно. Это не значит, что последние три года Клинт провел в полной аскезе. Все его связи были взаимноприятными, но недолгими и необременительными.
Но с Тарой все было иначе. С ней он хотел большего, чем просто секс, и это желание его очень пугало.
Как же он позволил себе так увлечься? Когда это произошло? – раздумывал он, проводя рукой по нежным изгибам.
– Ммм… – пробормотала она в полусне. – Как приятно. Который час?
– Еще совсем рано. Семи нет.
– Ты уже встаешь?
– Какой непристойный вопрос, сестра Робертс.
Тара тихо засмеялась, заерзала и тесно прижалась ягодицами к средоточию его мужественности.
– Ты знаешь, о чем я.
– Догадываюсь.
Но, какой бы смысл Тара ни вложила в свой вопрос, она угадала.
– Не жалеешь, Эндовер?
Клинт расслышал за ее игривой интонацией страх и тревогу. Возможно, потому что он и сам их испытывал. И сам задавался вопросом, не жалеет ли Тара?
Но он не спросил ее об этом. Потому что не хотел знать.
– Шутишь? – ответил он, добираясь рукой до ее груди.
Тара судорожно вздохнула.
– Просто хотела убедиться.
Клинт уткнулся ей в шею и прошептал в нежную теплую кожу:
– Единственное, о чем я жалею, – мне пора выбираться из этой постели и идти на холод.
– Подожди, пока потеплеет.
– Боюсь, это будет не скоро.
Она взяла его руку и положила себе на живот.
– А ты согрейся.
Клинт перебирал пальцами мягкие завитки.
– Закрой глаза, – велел он. – И не открывай.
– Почему?
– Будет сюрприз.
– Хороший? – спросила Тара, и по голосу чувствовалось, что она улыбается.
Клинт быстро перевернул ее на спину.
– Не пожалеешь, обещаю.
Больше Тара не задавала ему вопросов. Она сделала, как он сказал. Ее глаза были крепко зажмурены, но губы раскрылись в предвкушении. Вся она была воплощенное желание и доверие, и Клинт уже готов был попросить ее открыть глаза. Пусть она увидит его таким, какой он есть. Изуродованного. Страдающего.
Но сам он не мог так довериться другому человеку.
Вместо этого Клинт откинул одеяло. Пару минут он просто любовался Тарой, такой красивой, такой живой. Потом он посмотрел ниже, туда, где между, бедрами влажно поблескивало ее желание.
С того самого момента, как Клинт раздел ее в ванной, ему хотелось зарыться туда лицом.
Он слышал, как Тара нежно вскрикнула, когда он провел губами по ее животу. Задыхаясь от возбуждения, он развел ее ноги и скользнул языком вовнутрь.
Она опять застонала и выгнулась, подставляя себя его поцелуям, показывая, где они приятнее всего. Теперь уже Клинт ей подчинялся, наслаждаясь тем, как она наливается под его губами.
Ее крик был полон такого животного удовольствия, что Клинт едва справился с собой. Он крепко удерживал ее вздрагивающие ноги и атаковал ее снова и снова, губами, языком.
Клинт отпустил ее бедра, проник рукой между ними, запустил два пальца в горячую влажную глубину и стал двигать ими в том же ритме, что языком.
Он хотел ласкать ее долго и медленно, но тело Тары не было предназначено для этого: она готова была испытать оргазм от любого его прикосновения.
Тара извивалась, стонала, выкрикивала его имя, и это лишило Клинта остатков терпения. Он переместился выше и вошел в нее.
Он овладевал ею жадно и дико. Тело Тары вздрагивало, голова металась по подушке, но глаза были крепко закрыты.
Этот знак преданности глубоко тронул Клинта. Впервые за долгое время он чувствовал, что о нем заботятся, берегут его чувства.
Он тянулся к этой женщине, как жаждущий к воде. Но что он мог ей предложить? Раны прошлого и неотступную боль?
Тара заслуживает большего. Она заслуживает нормального мужчину, а не калеку с обугленным сердцем.
Но в эту минуту, когда она стонала и металась под ним, Клинт мог на минуту поддаться иллюзии счастья.
– О господи!
Женский возглас, донесшийся из гостиной, разбудил Тару. Она села в кровати и сонно оглянулась, пытаясь понять, что происходит.
– Кто это?
– Я думаю, Джейн, – ответил проснувшийся Клинт.
Тара повернулась к мужчине, лежащему в ее кровати, и стыдливо натянула на себя простыню.
– Она вернулась!
– Похоже, что так.
– Эй, Эндовер! – На сей раз это был мужской голос, низкий и решительный. – Ты здесь?
Клинт приподнялся на локте, не забывая прикрывать грудь подушкой.
– Она приехала с Дэвидом.
– И ты так невозмутимо об этом говоришь?
– А ты почему-то ужасно испугалась. – Он подарил ей спокойную улыбку. – Лежи спокойно.
– Думаешь, они решат, что нас нет, и уйдут?
– Будем надеяться.
– Тара? – крикнула Джейн. – Тара? Ты дома?
– Я тут, Джейн. – Тара выскользнула из кровати и накинула халат. Потом поглядела на Клинта. – Что-то случилось!
Клинт выглядел озабоченным. Он тоже слышал ужас в голосе Джейн.
– Я сейчас выйду.
Не дожидаясь его, Тара поспешила к подруге.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10