Его бывшая невеста Рене и с полдюжины других женщин, которых он помнил, могли бы поклясться: Паркер А. Понтье ни за что не потратит будний день на то, чтобы отвезти за город и привезти обратно четверых детей, их мать и беспородную дворнягу. И провести с ними целый день за городом – самый прекрасный день в его жизни.
Мэг зашевелилась и медленно открыла глаза. Паркера словно тряхнуло: он вдруг осознал, что эта жизнь может стать его настоящей жизнью. Совсем не обязательно, чтобы этот замечательный день остался единственным. Осознание этого обрадовало и испугало его. Он сжал баранку руля. Предостерегающий голос разума напоминал, что Паркер едва знает женщину, которая сидит рядом с ним в машине, а ее брак с Жюлем все еще остается неразрешенной загадкой. Должно быть, Паркер нахмурился, потому что Мэг мягко спросила:
– Устали?
– Нисколько.
– Спасибо, что вели машину всю дорогу. – Она потянулась и зевнула. – Я так замечательно подремала. Ой, смотрите, какие огни!
По правую руку от них сияла огнями рождественская иллюминация в виде составленных из лампочек фигурок животных, она украшала вход в парк Одюбон и зоопарк. Слева от них фасад университета Тулейна сиял и подмигивал традиционными белыми лампочками – их гирлянда протянулась и вдоль всей авеню Сент-Чарлз. Видя восторг Мэг, Паркер остановил микроавтобус перед выложенным из лампочек контуром слона.
– Тинси тоже оформляет Понтье-Плейс к Рождеству, но декоратор не укладывается в срок.
Мэг разбудила детей. Саманта сонно заморгала и вдруг закричала:
– Я что, проспала до Рождества?
Мэг заверила девочку, что та не пропустила встречу с Санта-Клаусом. Даже Гас признал:
– А они очень даже ничего, если кому нравятся такие штуки.
В устах Гаса это было наивысшей похвалой. Паркер завел мотор и снова влился в поток транспорта, медленно ползущего по авеню Сент-Чарлз. Мэг и дети во все глаза смотрели на сияющие рождественские огни, украшающие все лучшие дома улицы. Паркер невольно улыбнулся, глядя на них. Ему было стыдно признаться, но сам он много лет ездил по этой улице чуть ли не каждый день, однако редко сбавлял скорость, чтобы полюбоваться красотой рождественских декораций. Как только что верно подметила Мэг, авеню Сент-Чарлз напоминала трехмерную рождественскую открытку.
Они достигли квартала, за которым начинался Понтье-Плейс. Паркер с радостью отметил, что иллюминация дома к Рождеству уже закончена. Должно быть, в день, проведенный ими в деревне, Тинси заставила декораторов работать в ускоренном темпе.
Все деревья, растущие на обширном участке при доме, сияли огнями белых лампочек. С витой чугунной ограды, окружающей весь квартал, свисали традиционные зеленые гирлянды, тоже сияющие огнями. На передней террасе сверкал сплетенный из проволоки северный олень, запряженный в сани. Он вполне мог соперничать с украшениями зоопарка Одюбон.
– Вот это да! – восхищенно воскликнула Элен. – Ваш дом – самый красивый. Как здорово, что мы остались. Со всеми этими огнями Рождество получается еще веселее.
– Да, и Санта про нас не забудет, потому что его сани уже здесь, – добавила Саманта.
Сердце Мэг сбилось с ритма. Как объяснить детям, что они возвращаются в Лас-Вегас? Сначала она переживала из-за того, что дети остались в Лас-Вегасе, но при этом, вероятно, никогда бы не привезла их в Новый Орлеан, если бы Понтье-старший не взял дело в свои руки. И вот теперь они здесь, и ей приходится беспокоиться о том, как увезти их обратно. Мэг следовало уехать сразу после похорон, еще до того, как они с Паркером занялись любовью в первый раз, до того, как сюда привезли детей. Теперь же дети неизбежно будут разочарованы тем, что им придется вернуться.
Жизнь в Понтье-Плейс – это фантазия, а настоящая их жизнь проходит в Лас-Вегасе, в половине дома, любезно предоставленной им миссис Феннистон.
Паркер обошел вокруг машины, чтобы открыть дверь. Мэг попыталась прогнать невеселые мысли, грозившие испортить ей настроение. Но ей все равно было трудно встретиться взглядом с Паркером.
– Наверное, вы устали, – сказал он. – Идите в дом, а детей я беру на себя.
Как же приятно услышать это из уст Паркера! Но Мэг сказала себе, что пора прекратить эти глупые сны наяву. Она вышла замуж за его брата, сделала это из-за денег, понимая, что тем самым помогает ему продать «Понтье энтерпрайсиз» вопреки воле Паркера. Такую измену не простит ни один мужчина.
Мэг высвободила руку.
– Все нормально, мне не нужна помощь. – Она повернулась к нему спиной и стала открывать дверь микроавтобуса.
Даже не глядя на Паркера, Мэг почувствовала, что причинила ему боль. После всего, что между ними было сегодня днем, ее теперешнее поведение равносильно пощечине. Но, может, оно и к лучшему, Паркер не будет страдать, когда она вернется в Лас-Вегас, а он – к своей прежней, хорошо организованной жизни.
Когда Паркер затормозил перед домом, на площадке уже стоял «мерседес-бенц». Поднимая на руки сонную Саманту, Мэг подумала: «Только бы не пришлось общаться с очередными гостями». Дети грязные, да и они с Паркером выглядят далеко не лучшим образом.
Вся компания шествовала через холл, направляясь в кухню, чтобы почистить рыбу, когда из двери вышла Тинси в сопровождении молодой женщины. Посмотрев на незнакомку, Мэг сразу поняла, что она невероятно похожа на Гаса. Значит, это его мать.
– Вот твой малыш, – сказала Тинси.
К женщинам присоединился немолодой седой мужчина в очень дорогом, сшитом на заказ костюме.
– Марианна, – сказал Паркер. – Вот так сюрприз! Гас не проронил ни слова. Вцепившись в ручку ведра с двумя рыбинами, он недружелюбно разглядывал мужчину, который взял его мать за руку.
– Мэг, это Марианна, мать Гаса, – представил Паркер. Марианна слабо кивнула.
– Как поживаете? – Она ухитрялась произносить фразы, почти не шевеля губами. – Тинси сказала мне, кто вы. Примите мои соболезнования по случаю смерти Жюля. Позвольте представить вам моего жениха. Кливленд Моризетт.
Паркер и Кливленд обменялись рукопожатиями. Мэг кивнула, держа за руку Саманту.
– Не хватало мне еще твоего нового мужа! – пробурчал Гас.
– Прикуси язык, Огюст, – раздраженно одернула его Марианна. – И подойди сюда, поцелуй свою мамочку.
Гас не двинулся с места.
Марианна пожала плечами и посмотрела на Кливленда, как будто говоря: «Теперь понимаешь, что я имела в виду? Он просто несносен».
– Иди умойся и надень на себя что-нибудь поприличнее. Ты похож на оборванца. Мы опаздываем к обеду.
– Я уже опоздал. – Судя по голосу, мальчик явно готовился к бою.
– В таком случае переоденься и поблагодари миссис Понтье за заботу. Сегодня вечером ты уезжаешь со мной. Достаточно уже ты обременял здесь всех своим присутствием.
– О, он никого не обременял, – вмешалась Мэг, не подумав. Строго говоря, это было не ее дело, но у нее болело сердце за Гаса. В обращении Марианны с сыном не чувствовалось ни капли нежности.
– Разумеется, это очень мило, с вашей стороны, но если бы вы знали этого мальчишку так хорошо, как я… Он точная копия своего отца, а уж это-то наверняка о чем-то вам говорит.
Мэг испытала острейшее желание наброситься на злюку и выцарапать ей глаза.
– Иди к черту, – буркнул Гас.
Мальчик повернулся и побежал вверх по лестнице, за ним, не отставая ни на шаг, помчался Джим. Марианна вздохнула. Кливленд все это время сохранял невозмутимость.
Тинси всплеснула руками.
Элен последовала за Гасом.
– Ну, что я вам говорила? – злорадно вопросила Марианна. – Вылитый отец. Посмотрите, у него уже есть подружка.
Не удостоив это замечание ответом, Мэг молча направилась за Гасом и Элен.
Примерно через час Марианна и ее жених уехали, забрав с собой мрачного как туча Гаса. Мать не пожелала даже обсуждать вопрос о том, позволить ли ему взять Джима. Гаса удалось увести только после того, как Паркер поклялся честью, что Джим останется с ним и ему ничто не угрожает.
В памяти Мэг всплыли обрывки воспоминаний безрадостных лет, наступивших после смерти ее приемных родителей. Маккензи были ее семьей больше шести лет, пока не погибли в автокатастрофе. Работница социальной службы пришла за Мэг в день, когда девочка должна была праздновать свой десятый день рождения. С того дня весь мир Мэг покатился под откос. От этих воспоминаний настроение у Мэг совсем испортилось, но еще хуже ей стало при мысли о том, что отъезд Гаса с матерью означает одно: ей больше незачем задерживаться в Новом Орлеане.
В этот вечер в разговоре на подушке все высказали одно и то же пожелание – чтобы Гас снова был с ними. Понурый Джим лежал на полу возле кровати. Стоило где-нибудь скрипнуть половице, как пес вздрагивал и навострял уши. Куда девался Паркер, Мэг не знала, но после своей холодности не могла винить его за то, что он не искал ее общества.
Уложив девочек, она пошла провожать Тедди в его комнату. На кровати Гаса сидел Паркер, погруженный в задумчивость. Увидев Мэг и Тедди, он улыбнулся и встал.
– Как по-вашему, вы можете спасти Гаса? – спросил Тедди, с надеждой глядя на него.
Паркер похлопал мальчика по плечу.
– Я над этим работаю.
– Здорово!
Тедди радостно прыгнул в кровать и уютно устроился под одеялом, видимо, он безгранично верил в способности Паркера. Не далее чем десять минут назад мальчик хандрил, и все попытки Мэг утешить его оставались безуспешными.
В дверях появился Джим. Его обвисшие уши выглядели еще более поникшими, чем всегда. Тедди подозвал его. Пес вспрыгнул на покрывало кровати Гаса – куда ему забираться запрещалось – и с тяжким вздохом положил голову на лапы. И никому из них не хватило духу прогнать Джима. Мэг пожелала сыну спокойной ночи и поцеловала его. Паркер погладил пса по косматой голове, и взрослые вместе вышли из комнаты.
В коридоре Паркер улыбнулся и взял Мэг за руку.
– Я уже начинаю привыкать к этому ритуалу, – сказал он.
У Мэг стоял ком в горле. Она кивнула и высвободила руку.
– Как вы полагаете, Марианна снова пошлет Гаса в эту жуткую школу?
– Это зависит от разных причин.
– Например?
– Например, от того, согласится ли Кливленд Моризетт оплачивать счет. Прежде за школу платил Жюль.
– А у Марианны нет собственных доходов? Паркер пожал плечами.
– Есть, и по меркам большинства людей – вполне достаточные. Но она привыкла к экстравагантному стилю жизни, как сказал бы Гас, привыкла жить на всю катушку.
Мэг редко слышала в голосе Паркера столь явно выраженное неодобрение.
– К сожалению, – продолжал Паркер, – Кливленду вполне по средствам послать Гаса в школу «Сент-Суплициус», и, уж конечно, он не захочет, чтобы парнишка болтался под ногами. – Паркер нахмурился. – Я поговорю с дедом, если потребуется, он может возбудить дело об опеке.
– И суд присудит ребенка прадедушке при живой матери? – искренне изумилась Мэг.
– Не стоит недооценивать деда, – сухо заметил Паркер. – Он умеет добиваться того, что пожелает.
Подумав о том, как он сорвал с места миссис Феннистон и троих детей и частным самолетом доставил их из Лас-Вегаса в Новый Орлеан, Мэг задалась вопросом, как бы уговорить его отправить их всех обратно таким же манером.
– Пойдемте вниз, – сказал Паркер. Мэг колебалась.
Он стоял совсем близко к ней, но чувствовал, что она удерживает его на расстоянии, и не понимал причины ее внезапного отдаления. Паркер вспомнил о слове, которое чудесным образом помогло ему в другой вечер, и тихо проговорил:
– Пожалуйста!
Но Мэг по-прежнему колебалась. Наконец она сказала взволнованным голосом:
– Ах, Паркер, мне не следует этого делать.
– И почему же?
Но еще продолжая искать поводы, по которым ей наследует идти с ним, Мэг неуверенно шагнула к нему.
– День был длинный, у вас наверняка полно работы, и…
– И я слишком быстро зашел слишком далеко, поэтому теперь мне нужно притормозить, пока я не отпугнул вас совсем?
Они стали спускаться по лестнице, и Паркер обнял Мэг за плечи. Она немного напряглась, но не отодвинулась и даже ненадолго прислонила голову к его плечу.
– Мэг, милая, только скажите, и я сбавлю темп.
Прежде чем Мэг успела ответить, открылась боковая входная дверь, и в вестибюль вошла миссис Феннистон; за ней въехал на своем кресле Понтье-старший. Оба были нарядно одеты и оживленно беседовали, при этом дед Паркера временами прерывал свою речь музыкальными фрагментами, которые довольно мелодично мурлыкал. Паркер не помнил, когда в последний раз видел деда таким довольным. В это время миссис Феннистон, прервав разговор, повернулась в сторону лестницы.
– Мэг, Паркер, добрый вечер. А мы только что вернулись с великолепного концерта камерной музыки.
Старик помахал здоровой рукой, приветствуя внука.
– Хортон сказал, что вы провели день в Шугэ-Бридж. Полагаю, дети спят без задних ног.
– Гас поймал первую в своей жизни рыбу, – сообщил Паркер. – Может, пройдем в библиотеку? Я должен тебе кое-что сказать.
– Отличная мысль, – согласился дед, и на его лице появилась удовлетворенная улыбка. – У нас тоже есть для вас кое-какие новости, правда, Элизабет?
Миссис Феннистон улыбнулась и посмотрела на Мэг, как будто проверяя, как она отнесется к тому, что Понтье-старший назвал ее по имени.
В библиотеке кто-то навел порядок, детский «шатер» разобрали, и комната выглядела так же, как до вторжения в нее четырех юных фантазеров. Паркер заметил перемену, но почему-то не очень ей обрадовался. Нагромождение подушек и одеял, когда он к нему привык, стало ему даже нравиться, кроме того, оно напоминало ему о том, как они с Мэг впервые занимались любовью.
Взяв на себя роль хозяина, Паркер налил коньяк в четыре бокала. Понтье-старший подъехал на коляске к дивану, на который села миссис Феннистон. Паркер и Мэг сели на второй диван. В камине догорали остатки поленьев, последнее треснуло и рассыпалось на тлеющие обломки, и стало темнее, языки пламени угасли, оставив после себя только красноватые огоньки тлеющих угольков. Держа в руке бокал, Понтье-старший указал на миссис Феннистон.
– Я хочу, чтобы вы узнали новость первыми. Я попросил Элизабет оказать мне честь и стать моей женой. И… – старик торжествующе улыбнулся. – И она приняла мое предложение.
Паркер поперхнулся коньяком. Горло нещадно жгло, но он быстро пришел в себя. К счастью, Мэг восприняла это сообщение более спокойно.
– Я знаю, вы думаете, что все это несколько поспешно, – продолжал Понтье-старший. – Представляю, сколько всего мне придется выслушать от Матильды и еще Бог знает от кого, но мне больше нечего добавить. – Он глубоко вздохнул и с улыбкой посмотрел на миссис Феннистон. – Все знают, что жизнь коротка, но никто не знает, насколько именно. А я не из тех, кто упускает свое счастье. Женщина, которая может обыграть меня в шахматы и любит камерную музыку… да я был бы дураком, если бы упустил ее. Особенно в моем возрасте, – добавил старик.
Миссис Феннистон положила руку ему на правое плечо и слегка погладила.
– Я никогда не думала, что снова выйду замуж, но Оги помог мне передумать. Меня беспокоит только одно, Мэг, как вы обойдетесь без меня в Лас-Вегасе. Надеюсь, что управитесь.
Ее слова насторожили Паркера. Неужели Мэг собирается возвращаться и ничего ему не сказала? Видимо, так и есть, потому что Мэг ответила:
– За нас не беспокойтесь, я никогда не помешаю вашему счастью, а что вы действительно счастливы, видно сразу.
Она подошла к миссис Феннистон и обняла ее, затем обняла Понтье-старшего и снова села на диван.
– О, дорогая, спасибо. Я хочу, чтобы вы заняли весь дом, и даже не заикайтесь об арендной плате.
Мэг попыталась возразить:
– Как же так, я не могу…
– Я настаиваю.
Мэг кивнула, но по ее лицу было ясно, что она собирается еще вернуться к этому спору. И Паркер догадывался, что позже Мэг это сделает. Но он не мог всерьез задумываться о таких мелочах, когда его мысли занимало другое: Мэг собирается вернуться в Лас-Вегас. И, судя по всему, скоро.
– Ну а ваша новость? – спросил Понтье-старший, лукаво подмигивая. – Может, она вообще снимет с повестки дня все эти разговоры о Лас-Вегасе?
Мэг покраснела. Паркер покачал головой.
– Боюсь, моя новость не такая хорошая, как ваша. Дело касается Гаса. Вернулась Марианна – кстати, она помолвлена с Кливлендом Моризеттом – и увезла Гаса с собой.
Дед Паркера фыркнул.
– Так его растак! Да этот Моризетт раза в два старше ее, а то и больше. – Он грохнул пустым бокалом о подлокотник кресла. – У Жюля был отвратительный вкус по части жен… до того, как он женился на вас, Мэг.
Мэг рассеянно кивнула. Вид у нее был отстраненный и грустный.
– Пока Жюль был жив, я не вмешивался, но теперь, когда он умер и похоронен, дело предстает совсем в ином свете, – сказал старик. – Паркер, зайди ко мне утром, и мы решим, как быть с Гасом. Эта женщина на него плохо влияет, и будь я проклят, если позволю ей испортить мальчишку. – Он искоса взглянул на Мэг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
Мэг зашевелилась и медленно открыла глаза. Паркера словно тряхнуло: он вдруг осознал, что эта жизнь может стать его настоящей жизнью. Совсем не обязательно, чтобы этот замечательный день остался единственным. Осознание этого обрадовало и испугало его. Он сжал баранку руля. Предостерегающий голос разума напоминал, что Паркер едва знает женщину, которая сидит рядом с ним в машине, а ее брак с Жюлем все еще остается неразрешенной загадкой. Должно быть, Паркер нахмурился, потому что Мэг мягко спросила:
– Устали?
– Нисколько.
– Спасибо, что вели машину всю дорогу. – Она потянулась и зевнула. – Я так замечательно подремала. Ой, смотрите, какие огни!
По правую руку от них сияла огнями рождественская иллюминация в виде составленных из лампочек фигурок животных, она украшала вход в парк Одюбон и зоопарк. Слева от них фасад университета Тулейна сиял и подмигивал традиционными белыми лампочками – их гирлянда протянулась и вдоль всей авеню Сент-Чарлз. Видя восторг Мэг, Паркер остановил микроавтобус перед выложенным из лампочек контуром слона.
– Тинси тоже оформляет Понтье-Плейс к Рождеству, но декоратор не укладывается в срок.
Мэг разбудила детей. Саманта сонно заморгала и вдруг закричала:
– Я что, проспала до Рождества?
Мэг заверила девочку, что та не пропустила встречу с Санта-Клаусом. Даже Гас признал:
– А они очень даже ничего, если кому нравятся такие штуки.
В устах Гаса это было наивысшей похвалой. Паркер завел мотор и снова влился в поток транспорта, медленно ползущего по авеню Сент-Чарлз. Мэг и дети во все глаза смотрели на сияющие рождественские огни, украшающие все лучшие дома улицы. Паркер невольно улыбнулся, глядя на них. Ему было стыдно признаться, но сам он много лет ездил по этой улице чуть ли не каждый день, однако редко сбавлял скорость, чтобы полюбоваться красотой рождественских декораций. Как только что верно подметила Мэг, авеню Сент-Чарлз напоминала трехмерную рождественскую открытку.
Они достигли квартала, за которым начинался Понтье-Плейс. Паркер с радостью отметил, что иллюминация дома к Рождеству уже закончена. Должно быть, в день, проведенный ими в деревне, Тинси заставила декораторов работать в ускоренном темпе.
Все деревья, растущие на обширном участке при доме, сияли огнями белых лампочек. С витой чугунной ограды, окружающей весь квартал, свисали традиционные зеленые гирлянды, тоже сияющие огнями. На передней террасе сверкал сплетенный из проволоки северный олень, запряженный в сани. Он вполне мог соперничать с украшениями зоопарка Одюбон.
– Вот это да! – восхищенно воскликнула Элен. – Ваш дом – самый красивый. Как здорово, что мы остались. Со всеми этими огнями Рождество получается еще веселее.
– Да, и Санта про нас не забудет, потому что его сани уже здесь, – добавила Саманта.
Сердце Мэг сбилось с ритма. Как объяснить детям, что они возвращаются в Лас-Вегас? Сначала она переживала из-за того, что дети остались в Лас-Вегасе, но при этом, вероятно, никогда бы не привезла их в Новый Орлеан, если бы Понтье-старший не взял дело в свои руки. И вот теперь они здесь, и ей приходится беспокоиться о том, как увезти их обратно. Мэг следовало уехать сразу после похорон, еще до того, как они с Паркером занялись любовью в первый раз, до того, как сюда привезли детей. Теперь же дети неизбежно будут разочарованы тем, что им придется вернуться.
Жизнь в Понтье-Плейс – это фантазия, а настоящая их жизнь проходит в Лас-Вегасе, в половине дома, любезно предоставленной им миссис Феннистон.
Паркер обошел вокруг машины, чтобы открыть дверь. Мэг попыталась прогнать невеселые мысли, грозившие испортить ей настроение. Но ей все равно было трудно встретиться взглядом с Паркером.
– Наверное, вы устали, – сказал он. – Идите в дом, а детей я беру на себя.
Как же приятно услышать это из уст Паркера! Но Мэг сказала себе, что пора прекратить эти глупые сны наяву. Она вышла замуж за его брата, сделала это из-за денег, понимая, что тем самым помогает ему продать «Понтье энтерпрайсиз» вопреки воле Паркера. Такую измену не простит ни один мужчина.
Мэг высвободила руку.
– Все нормально, мне не нужна помощь. – Она повернулась к нему спиной и стала открывать дверь микроавтобуса.
Даже не глядя на Паркера, Мэг почувствовала, что причинила ему боль. После всего, что между ними было сегодня днем, ее теперешнее поведение равносильно пощечине. Но, может, оно и к лучшему, Паркер не будет страдать, когда она вернется в Лас-Вегас, а он – к своей прежней, хорошо организованной жизни.
Когда Паркер затормозил перед домом, на площадке уже стоял «мерседес-бенц». Поднимая на руки сонную Саманту, Мэг подумала: «Только бы не пришлось общаться с очередными гостями». Дети грязные, да и они с Паркером выглядят далеко не лучшим образом.
Вся компания шествовала через холл, направляясь в кухню, чтобы почистить рыбу, когда из двери вышла Тинси в сопровождении молодой женщины. Посмотрев на незнакомку, Мэг сразу поняла, что она невероятно похожа на Гаса. Значит, это его мать.
– Вот твой малыш, – сказала Тинси.
К женщинам присоединился немолодой седой мужчина в очень дорогом, сшитом на заказ костюме.
– Марианна, – сказал Паркер. – Вот так сюрприз! Гас не проронил ни слова. Вцепившись в ручку ведра с двумя рыбинами, он недружелюбно разглядывал мужчину, который взял его мать за руку.
– Мэг, это Марианна, мать Гаса, – представил Паркер. Марианна слабо кивнула.
– Как поживаете? – Она ухитрялась произносить фразы, почти не шевеля губами. – Тинси сказала мне, кто вы. Примите мои соболезнования по случаю смерти Жюля. Позвольте представить вам моего жениха. Кливленд Моризетт.
Паркер и Кливленд обменялись рукопожатиями. Мэг кивнула, держа за руку Саманту.
– Не хватало мне еще твоего нового мужа! – пробурчал Гас.
– Прикуси язык, Огюст, – раздраженно одернула его Марианна. – И подойди сюда, поцелуй свою мамочку.
Гас не двинулся с места.
Марианна пожала плечами и посмотрела на Кливленда, как будто говоря: «Теперь понимаешь, что я имела в виду? Он просто несносен».
– Иди умойся и надень на себя что-нибудь поприличнее. Ты похож на оборванца. Мы опаздываем к обеду.
– Я уже опоздал. – Судя по голосу, мальчик явно готовился к бою.
– В таком случае переоденься и поблагодари миссис Понтье за заботу. Сегодня вечером ты уезжаешь со мной. Достаточно уже ты обременял здесь всех своим присутствием.
– О, он никого не обременял, – вмешалась Мэг, не подумав. Строго говоря, это было не ее дело, но у нее болело сердце за Гаса. В обращении Марианны с сыном не чувствовалось ни капли нежности.
– Разумеется, это очень мило, с вашей стороны, но если бы вы знали этого мальчишку так хорошо, как я… Он точная копия своего отца, а уж это-то наверняка о чем-то вам говорит.
Мэг испытала острейшее желание наброситься на злюку и выцарапать ей глаза.
– Иди к черту, – буркнул Гас.
Мальчик повернулся и побежал вверх по лестнице, за ним, не отставая ни на шаг, помчался Джим. Марианна вздохнула. Кливленд все это время сохранял невозмутимость.
Тинси всплеснула руками.
Элен последовала за Гасом.
– Ну, что я вам говорила? – злорадно вопросила Марианна. – Вылитый отец. Посмотрите, у него уже есть подружка.
Не удостоив это замечание ответом, Мэг молча направилась за Гасом и Элен.
Примерно через час Марианна и ее жених уехали, забрав с собой мрачного как туча Гаса. Мать не пожелала даже обсуждать вопрос о том, позволить ли ему взять Джима. Гаса удалось увести только после того, как Паркер поклялся честью, что Джим останется с ним и ему ничто не угрожает.
В памяти Мэг всплыли обрывки воспоминаний безрадостных лет, наступивших после смерти ее приемных родителей. Маккензи были ее семьей больше шести лет, пока не погибли в автокатастрофе. Работница социальной службы пришла за Мэг в день, когда девочка должна была праздновать свой десятый день рождения. С того дня весь мир Мэг покатился под откос. От этих воспоминаний настроение у Мэг совсем испортилось, но еще хуже ей стало при мысли о том, что отъезд Гаса с матерью означает одно: ей больше незачем задерживаться в Новом Орлеане.
В этот вечер в разговоре на подушке все высказали одно и то же пожелание – чтобы Гас снова был с ними. Понурый Джим лежал на полу возле кровати. Стоило где-нибудь скрипнуть половице, как пес вздрагивал и навострял уши. Куда девался Паркер, Мэг не знала, но после своей холодности не могла винить его за то, что он не искал ее общества.
Уложив девочек, она пошла провожать Тедди в его комнату. На кровати Гаса сидел Паркер, погруженный в задумчивость. Увидев Мэг и Тедди, он улыбнулся и встал.
– Как по-вашему, вы можете спасти Гаса? – спросил Тедди, с надеждой глядя на него.
Паркер похлопал мальчика по плечу.
– Я над этим работаю.
– Здорово!
Тедди радостно прыгнул в кровать и уютно устроился под одеялом, видимо, он безгранично верил в способности Паркера. Не далее чем десять минут назад мальчик хандрил, и все попытки Мэг утешить его оставались безуспешными.
В дверях появился Джим. Его обвисшие уши выглядели еще более поникшими, чем всегда. Тедди подозвал его. Пес вспрыгнул на покрывало кровати Гаса – куда ему забираться запрещалось – и с тяжким вздохом положил голову на лапы. И никому из них не хватило духу прогнать Джима. Мэг пожелала сыну спокойной ночи и поцеловала его. Паркер погладил пса по косматой голове, и взрослые вместе вышли из комнаты.
В коридоре Паркер улыбнулся и взял Мэг за руку.
– Я уже начинаю привыкать к этому ритуалу, – сказал он.
У Мэг стоял ком в горле. Она кивнула и высвободила руку.
– Как вы полагаете, Марианна снова пошлет Гаса в эту жуткую школу?
– Это зависит от разных причин.
– Например?
– Например, от того, согласится ли Кливленд Моризетт оплачивать счет. Прежде за школу платил Жюль.
– А у Марианны нет собственных доходов? Паркер пожал плечами.
– Есть, и по меркам большинства людей – вполне достаточные. Но она привыкла к экстравагантному стилю жизни, как сказал бы Гас, привыкла жить на всю катушку.
Мэг редко слышала в голосе Паркера столь явно выраженное неодобрение.
– К сожалению, – продолжал Паркер, – Кливленду вполне по средствам послать Гаса в школу «Сент-Суплициус», и, уж конечно, он не захочет, чтобы парнишка болтался под ногами. – Паркер нахмурился. – Я поговорю с дедом, если потребуется, он может возбудить дело об опеке.
– И суд присудит ребенка прадедушке при живой матери? – искренне изумилась Мэг.
– Не стоит недооценивать деда, – сухо заметил Паркер. – Он умеет добиваться того, что пожелает.
Подумав о том, как он сорвал с места миссис Феннистон и троих детей и частным самолетом доставил их из Лас-Вегаса в Новый Орлеан, Мэг задалась вопросом, как бы уговорить его отправить их всех обратно таким же манером.
– Пойдемте вниз, – сказал Паркер. Мэг колебалась.
Он стоял совсем близко к ней, но чувствовал, что она удерживает его на расстоянии, и не понимал причины ее внезапного отдаления. Паркер вспомнил о слове, которое чудесным образом помогло ему в другой вечер, и тихо проговорил:
– Пожалуйста!
Но Мэг по-прежнему колебалась. Наконец она сказала взволнованным голосом:
– Ах, Паркер, мне не следует этого делать.
– И почему же?
Но еще продолжая искать поводы, по которым ей наследует идти с ним, Мэг неуверенно шагнула к нему.
– День был длинный, у вас наверняка полно работы, и…
– И я слишком быстро зашел слишком далеко, поэтому теперь мне нужно притормозить, пока я не отпугнул вас совсем?
Они стали спускаться по лестнице, и Паркер обнял Мэг за плечи. Она немного напряглась, но не отодвинулась и даже ненадолго прислонила голову к его плечу.
– Мэг, милая, только скажите, и я сбавлю темп.
Прежде чем Мэг успела ответить, открылась боковая входная дверь, и в вестибюль вошла миссис Феннистон; за ней въехал на своем кресле Понтье-старший. Оба были нарядно одеты и оживленно беседовали, при этом дед Паркера временами прерывал свою речь музыкальными фрагментами, которые довольно мелодично мурлыкал. Паркер не помнил, когда в последний раз видел деда таким довольным. В это время миссис Феннистон, прервав разговор, повернулась в сторону лестницы.
– Мэг, Паркер, добрый вечер. А мы только что вернулись с великолепного концерта камерной музыки.
Старик помахал здоровой рукой, приветствуя внука.
– Хортон сказал, что вы провели день в Шугэ-Бридж. Полагаю, дети спят без задних ног.
– Гас поймал первую в своей жизни рыбу, – сообщил Паркер. – Может, пройдем в библиотеку? Я должен тебе кое-что сказать.
– Отличная мысль, – согласился дед, и на его лице появилась удовлетворенная улыбка. – У нас тоже есть для вас кое-какие новости, правда, Элизабет?
Миссис Феннистон улыбнулась и посмотрела на Мэг, как будто проверяя, как она отнесется к тому, что Понтье-старший назвал ее по имени.
В библиотеке кто-то навел порядок, детский «шатер» разобрали, и комната выглядела так же, как до вторжения в нее четырех юных фантазеров. Паркер заметил перемену, но почему-то не очень ей обрадовался. Нагромождение подушек и одеял, когда он к нему привык, стало ему даже нравиться, кроме того, оно напоминало ему о том, как они с Мэг впервые занимались любовью.
Взяв на себя роль хозяина, Паркер налил коньяк в четыре бокала. Понтье-старший подъехал на коляске к дивану, на который села миссис Феннистон. Паркер и Мэг сели на второй диван. В камине догорали остатки поленьев, последнее треснуло и рассыпалось на тлеющие обломки, и стало темнее, языки пламени угасли, оставив после себя только красноватые огоньки тлеющих угольков. Держа в руке бокал, Понтье-старший указал на миссис Феннистон.
– Я хочу, чтобы вы узнали новость первыми. Я попросил Элизабет оказать мне честь и стать моей женой. И… – старик торжествующе улыбнулся. – И она приняла мое предложение.
Паркер поперхнулся коньяком. Горло нещадно жгло, но он быстро пришел в себя. К счастью, Мэг восприняла это сообщение более спокойно.
– Я знаю, вы думаете, что все это несколько поспешно, – продолжал Понтье-старший. – Представляю, сколько всего мне придется выслушать от Матильды и еще Бог знает от кого, но мне больше нечего добавить. – Он глубоко вздохнул и с улыбкой посмотрел на миссис Феннистон. – Все знают, что жизнь коротка, но никто не знает, насколько именно. А я не из тех, кто упускает свое счастье. Женщина, которая может обыграть меня в шахматы и любит камерную музыку… да я был бы дураком, если бы упустил ее. Особенно в моем возрасте, – добавил старик.
Миссис Феннистон положила руку ему на правое плечо и слегка погладила.
– Я никогда не думала, что снова выйду замуж, но Оги помог мне передумать. Меня беспокоит только одно, Мэг, как вы обойдетесь без меня в Лас-Вегасе. Надеюсь, что управитесь.
Ее слова насторожили Паркера. Неужели Мэг собирается возвращаться и ничего ему не сказала? Видимо, так и есть, потому что Мэг ответила:
– За нас не беспокойтесь, я никогда не помешаю вашему счастью, а что вы действительно счастливы, видно сразу.
Она подошла к миссис Феннистон и обняла ее, затем обняла Понтье-старшего и снова села на диван.
– О, дорогая, спасибо. Я хочу, чтобы вы заняли весь дом, и даже не заикайтесь об арендной плате.
Мэг попыталась возразить:
– Как же так, я не могу…
– Я настаиваю.
Мэг кивнула, но по ее лицу было ясно, что она собирается еще вернуться к этому спору. И Паркер догадывался, что позже Мэг это сделает. Но он не мог всерьез задумываться о таких мелочах, когда его мысли занимало другое: Мэг собирается вернуться в Лас-Вегас. И, судя по всему, скоро.
– Ну а ваша новость? – спросил Понтье-старший, лукаво подмигивая. – Может, она вообще снимет с повестки дня все эти разговоры о Лас-Вегасе?
Мэг покраснела. Паркер покачал головой.
– Боюсь, моя новость не такая хорошая, как ваша. Дело касается Гаса. Вернулась Марианна – кстати, она помолвлена с Кливлендом Моризеттом – и увезла Гаса с собой.
Дед Паркера фыркнул.
– Так его растак! Да этот Моризетт раза в два старше ее, а то и больше. – Он грохнул пустым бокалом о подлокотник кресла. – У Жюля был отвратительный вкус по части жен… до того, как он женился на вас, Мэг.
Мэг рассеянно кивнула. Вид у нее был отстраненный и грустный.
– Пока Жюль был жив, я не вмешивался, но теперь, когда он умер и похоронен, дело предстает совсем в ином свете, – сказал старик. – Паркер, зайди ко мне утром, и мы решим, как быть с Гасом. Эта женщина на него плохо влияет, и будь я проклят, если позволю ей испортить мальчишку. – Он искоса взглянул на Мэг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31