– Не так уж эти проблемы ничтожны. К тому же Фиона сделала мне весьма заманчивое предложение…
– По каким меркам заманчивое? Уверена, что вы сумеете едва заработать себе на жизнь.
Кейн крепко схватил ее за плечи, и она ощутила силу и тепло его тела. Кейн тихо и мягко произнес:
– Алекс. Ну как вы не можете понять, что меня не столько заботит, как заработать на жизнь, сколько – как начать жить по-человечески!
Алекс уставилась на него в немом изумлении. Кейн отпустил ее, и Алекс, обмякнув, прислонилась к корпусу машины и машинально стала поглаживать занывшие от его жесткой хватки плечи.
– Простите меня, я не хотел сделать вам больно, – пробормотал Кейн. Он повернулся и пошел прочь.
– Кейн! – позвала Алекс. – Подождите.
Он замер, но не обернулся. Алекс решительно набрала в грудь воздуха.
– Да, я очень рассержена. Но еще больше я оскорблена и обижена. Почему вы сразу не сказали мне, чем собираетесь заниматься?
Кейн ответил ей тусклым, невыразительным голосом:
– Да потому, что предвидел именно такую вашу реакцию.
Что она могла ему на это ответить? Он верно предполагал ее реакцию и, без сомнения, не горел желанием увидеть ее перекошенное яростью лицо.
– Вы опять утерли мне нос, – выпалила Алекс.
После продолжительной паузы Кейн подошел к ней и предложил:
– Давайте немного погуляем.
Она пошла в полушаге от него, ее плечи поникли. Она невольно скрестила руки на груди, словно стараясь защитить себя.
– Но почему? Кейн, вы должны мне сказать, почему это делаете?
Кейн снова шумно вздохнул.
– Вы можете понять, что время нельзя купить ни за какие деньги?
Снова время, подумала Алекс. Кейн уже не в первый раз упоминал о нем. Похоже, что это у него стало навязчивой идеей…
У нее перехватило дыхание.
– А вы не… – голос ее сел и стал едва слышным, – вы случайно не больны какой-либо страшной болезнью или просто нездоровы?
Она со страхом ожидала его ответа, умоляя всех богов, чтобы не прозвучали слова, подтверждавшие страшную догадку. Нет! Только не это. Мир не сможет обойтись без него!
– Я не болен раком, нет. Но разве мы все не обречены в этом безумном мире? Разве нам дано знать свой срок?
Алекс снова растерялась, не зная, то ли успокоиться, то ли еще более разозлиться на его умствования.
– О, пожалуйста, – простонала она. – Не надо читать мне философских лекций о том, что никому не дано знать своего смертного часа. Это банально, бесполезно и глупо.
Кейн стрельнул в нее взглядом.
– А вы мне больше понравились, когда испугались, что я могу умереть.
Алекс предпочла игнорировать его реплику. А Кейн тем временем продолжал:
– Хорошо, я не стану читать вам лекцию. Попробую объяснить по-другому. Дело в том, что я хочу в жизни получить то, что мне нужно. Мне, например, нужно свободное время для семьи и друзей. Кстати, Алекс, а сколько у вас друзей? Я не имею в виду знакомых, а настоящих верных друзей?
– Думаю, что с полдюжины могу насчитать, – сухо ответила Алекс.
– А когда вы в последний раз вместе с ними проводили время? Ну, хотя бы с одним из них?
Алекс едва сдержалась, чтобы не рявкнуть: «На прошлой неделе, когда ходила взглянуть на подарки будущему ребенку Джоанны Адлер». Тогда каждый выкроил время для встречи…
А я пробыла там не больше пятнадцати минут, вдруг спохватилась Алекс. Как раз чтобы со всеми поздороваться и тут же попрощаться.
Кейн продолжал тихим голосом:
– Тетя Тесс была моим лучшим другом. И всего за неделю до кончины она сказала мне, что любит меня. Я думаю, что она и прежде думала и говорила так, но меня не было рядом, чтобы порадоваться ее словам…
– Вы не можете себя в этом винить, Кейн.
– Добровольцы, работающие в богадельне, те самые, кого она учила, как и что надо делать, все эти годы заботились о ней вместо меня. Вот она действительно была окружена друзьями.
Слушая Кейна, Алекс про себя подумала, что тетю Тесс легче представить отдающей строгим голосом приказы, чем произносящей ласковые, сентиментальные слова. Но ведь то было на смертном одре…
– Да, это прекрасно, – согласилась Алекс.
– Вы в самом деле так считаете? А знаете, о чем я подумал? Если бы мне сейчас довелось оказаться в подобной ситуации, то вряд ли нашелся бы кто-то, кто позаботился бы обо мне.
– Кейн, ну что с вами такое, черт возьми! Вам не кажется, что вы становитесь невыносимым в своем самоедстве?
– Есть немного, тут вы правы. Мои родители уже умерли, а сестры погрязли в своих проблемах. У меня есть сотни знакомых, но очень мало настоящих друзей. Нет, пожалуй, никого, кому я мог бы позвонить в трудную минуту и излить душу… – Кейн помолчал, потом тихо добавил: – И кто все равно бы выслушал меня, даже зная, какой я ужасный зануда…
– Кейн, но это же…
– Я вовсе не оплакиваю и не жалею себя, – резко отреагировал Кейн. – Я просто констатирую факты. У человека не будет друзей, пока он сам не станет чьим-либо другом. А быть другом очень трудно, если вы почти не бываете дома и даже ваша собственная секретарша не знает, как и где вас разыскать.
Алекс слегка рассердилась на это замечание Кейна.
– Если это намек на то, что Шарон не смогла найти меня и сообщить о рождении у Джоанны Адлер ребенка, то…
– Да нет же! Если честно, то я совсем об этом позабыл. Я имел в виду исключительно себя. Вот что, Алекс, я не хочу провести остаток своих дней так, как это было в «Пенс Уитфилд». Я хочу, чтобы рядом со мной находились люди, которые меня знают и принимают таким, какой я есть, со всеми моими выкрутасами и недостатками. А не только те, которые вынуждены терпеть меня из-за того, что я могу оказаться полезным в делах… Алекс покачала головой.
– И вы решили, что, забросив все, сможете решить проблему?
А Кейн, казалось, вовсе не слышал, что она говорит.
– Когда настанет время и у меня появится жена, то она будет моим лучшим другом, а не просто домохозяйкой и служанкой, которые сейчас приходят ко мне раз в неделю приготовить еду и прибраться в доме. И я хочу уделять время своим детям. Я хочу брать их с собой на рыбалку. Я сам хочу научить их плавать, сыграть первую песенку на пианино или посмотреть, как они играют в школьном театре…
Алекс громко вздохнула.
– Вы все время говорите о времени. Но подумайте сами – эта ваша новая работа совсем не подарок. Вам придется работать значительно больше и дольше, чтобы заработать те деньги, которые вы сейчас получаете в «Пенс Уитфилд».
– Вы правы, я абсолютно убежден, что уровня «Пенс Уитфилд» мне не достигнуть, – весело согласился Кейн. – Просто в году не хватит рабочих часов, чтобы я мог компенсировать разницу в оплате там и здесь. Ставки «Пенс Уитфилд» и Фионы несоизмеримы.
– Ну ладно. Допустим, вас не смущает снижение вашего жизненного уровня. Но представьте, сколько вам придется принять двадцатидолларовых клиентов, чтобы купить в соседней лавке продуктов. Вам придется трудиться значительно больше, чтобы получить те же деньги, Кейн. К тому же вам не удастся работать в этом маленьком городишке лишь по своей узкой специальности. Не найдется столько хороших клиентов. И вам волей-неволей придется заниматься всем подряд. В таком случае все те ничтожные или, ладно, мелкие, но важные проблемы бедняков, которые вам кажутся такими занятными сейчас, будут смотреться совсем по-другому, если вы будете иметь с ними дело каждый день.
Кейн остановился и взглянул на Алекс. Брови напряженно сошлись к переносице, сквозь ткань карманов ветровки проступали кулаки. Алекс поняла, что Кейну явно не понравилось то, что она сейчас высказала ему прямо в глаза. Но это не имеет значения, она все равно должна ему это сказать. Так почему же не сейчас? Однако продолжила она уже более спокойным тоном, почти печально:
– Прошу вас, Кейн, подумайте над моими словами. Чем больше времени вы проведете с клиентами Фионы, тем меньше его останется на семью или друзей. Чем больше дел вы будете вести по льготному тарифу, тем меньше будете зарабатывать, чтобы обеспечить приемлемый уровень жизни для своей будущей жены и детей. Это тупик. Да и ваши коллеги станут сторониться вас. К слову хочу напомнить, что в Миннеаполисе уже сплетничают о том, что вас уволили. Если вы не вернетесь на фирму, то это может стать реальностью.
Наступила длительная пауза, которую прервал Кейн.
– А не все ли равно? – Голос его звучал глухо, он весь поник, словно его покинула жизненная энергия. Глядя на него, Алекс внезапно испытала щемящее чувство жалости и симпатии к нему. Она с трудом сдержалась, чтобы не дать этим чувствам прорваться наружу. Ему совершенно не к чему было это видеть. Напротив, услышать жесткую правду без прикрас как раз и было то, что ему сейчас нужно. Если ей удалось убедить его в том, что нарисованная им пасторальная картина нежизнеспособна, то надо воспользоваться этим и не уступать. Но прежде чем она успела найти подходящий ответ на столь странное замечание Кейна, тот повторил: – Да пусть думают что хотят. Все они.
С этими словами он резко повернулся на каблуках и зашагал прочь.
Этот спор совсем доконал Алекс, она чувствовала себя душевно опустошенной. Ей стоило больших усилий взять себя в руки и сообразить, где же она находится, поскольку во время прогулки с Кейном она совсем не следила за дорогой. Не знала, как далеко и в какую сторону они ушли. К тому времени, как она нашла свою машину, Алекс уже стало казаться, что она превратилась в одну из достопримечательностей Дулута и навеки обречена бродить в одиночестве по пустынным холмам.
Кейна нигде не было видно, в окнах заведения Фионы не горело ни единого огонька. Алекс поежилась от пробиравшего ее холода и устремилась на машине в Дом для гостей.
Там ее ждала записка от Невила Моргана. Алекс посмотрела на время приема сообщения, указанное внизу, сложила записку и сунула в карман льняной юбки. Прошли часы с тех пор, как звонил мистер Морган, а сейчас был поздний вечер. Она перезвонит ему утром.
Алекс рухнула на кушетку, мечтая о горячей ванне, но была не в силах добраться до нее и наполнить горячей водой. Она так устала, что почти забыла о голоде. Взяла лишь яблоко из вазы с фруктами и рассеянно принялась его грызть.
Новая попытка и новая неудача, горько думала Алекс, оценивая свой последний разговор с Кейном. А ведь на какой-то миг ей показалось, что она сумела пробиться к нему, почти убедила…
А может, так и было на самом деле, подумала девушка. Может, потому он и ушел так стремительно, что в душе признал ее правоту, однако так и не нашел в себе сил сказать ей об этом. Или ему просто нужно время, нужно побыть в одиночестве и обо всем неспешно подумать? И в следующий раз, когда они встретятся вновь…
«Не слишком на это полагайся», – одернула Алекс стремительный полет своих мыслей. Догрызла яблоко и выбросила сердцевинку в хрустальную пепельницу на низком столике, предназначенном для кофе. Рядом с подносом валялось так и не оконченное розово-голубое детское одеяльце. Иголка с ниткой были готовы для следующего стежка, и Алекс взяла рукоделье в руки.
Мягкая ткань была приятна на ощупь, блеск иглы, размеренный ритм шитья хорошо успокаивали. Время словно перестало существовать.
«Еще один маленький стежок, и я пойду и приму ванну. Вот дошью уголок и распоряжусь насчет ужина. А потом позвоню Джоанне».
Но она не прекращала шитье, пока не свело от непривычной работы пальцы. Отложив в сторону иглу, она мысленно пожурила себя за недисциплинированность, так как не выполнила ни единого из намеченных дел. Но одно все же решила сделать – потянулась к телефону, чтобы позвонить подруге.
Та была дома, по крайней мере так сказал ее муж. Однако она в данный момент кормила ребенка, поэтому вряд ли подойдет к телефону. Но Алекс расслышала в трубке голос Джоанны, спрашивающей, кто ей звонит. Уже через мгновение Алекс слышала ее радостный голос.
– Алекс! Как я рада снова услышать тебя!
У Алекс потеплело на сердце. А ведь еще сегодня Кейн утверждал, что у них обоих нет настоящих друзей. Но в отношении Алекс он явно ошибался.
– Надеюсь, что не отвлекаю тебя своим звонком?
– Да нет же, нет. Ты знаешь, это даже интересно: одной рукой держать ребенка, другой – трубку. Ты уже вернулась домой?
– Э… нет, нет еще. Возможно, мне придется здесь немного подольше побыть.
– Сложное дело с поместьем?
– Да, и еще… кое-что… – Алекс колебалась, не решаясь посвятить Джоанну в перипетии ее сложных отношений с Кейном. Хотя была почти уверена, что подруга смогла бы ей помочь. К тому же и по долгу службы Джоанна постоянно общалась с людьми и отлично умела с ними ладить, устраивать на хорошие рабочие места, устранять все сложности и неприятности. – Что-то у меня все запуталось, – выдавила из себя Алекс, и сомнение вновь овладело ею. Подруга сохранит все в тайне, тут она была абсолютно спокойна. Но дело было не в Джоанне, а, скорее, в ней самой. Похоже, что она ничего не сможет рассказать своей лучшей подруге.
– Что, много всяких подводных камней? – понимающе спросила Джоанна. – Ты знаешь, иногда я так рада, что хоть на несколько недель вырвалась из этого бесконечного круга и занялась ребенком… Прости, дорогая, ты что-то сказала? Я уронила трубку…
Алекс медленно произнесла:
– Нет, ничего. Так, мелочи. Сама во всем разберусь.
– Конечно, разберешься. Жду не дождусь, когда ты приедешь взглянуть на малыша. Он такой пупсик!
Так что там ей говорил Кейн? «И кто все равно бы выслушал меня, даже зная, какой я ужасный зануда…»
А еще Алекс осознала, что не стоит беспокоить Джоанну своими делами, у той и без нее полно забот. Она сейчас целиком поглощена приятными хлопотами с новорожденным. Она так мечтала о мальчике и вот теперь получила его…
«У человека не будет друзей, пока он сам не станет чьим-либо другом», – вспомнила Алекс и другие слова Кейна.
– Но ведь я же друг… – проговорила в трубку Алекс.
На другом конце воцарилось озадаченное молчание. Затем Джоанна осторожно ответила:
– Ну конечно же, друг. Ты будешь дома через пару недель? Мы собираемся устроить крестины.
В дверь кто-то постучал. Алекс пошла открывать с телефоном в руке. За дверью была мисс Кейт.
– Вас просят к телефону, мисс Джакоби. Прошу прощения, но звонок срочный, и меня просили вас побеспокоить.
Алекс кивнула и решила закончить разговор с подругой:
– Джоанна? Ты слушаешь? Я тебе перезвоню, и мы договоримся насчет крестин.
Мисс Кейт, как всегда, оказалась точна. Звонил Невил Морган. Он был не только настойчив, но и нетерпелив.
– У меня состоялся телефонный разговор с Полом Уинтергрином. Я полагаю, что, поскольку вас не было в отеле, вы были с ним?
– Но ведь вы сами дали мне два поручения, когда отправили в этот Дулут, – напомнила Алекс.
– Так вы были с Кейном? Вот именно это я и намеревался узнать. Я жду вашего отчета, надеюсь, он будет чуть более подробным, чем ваше вчерашнее сообщение по телефону. Вы понимаете, что я и шагу не могу ступить, не зная, как идут ваши переговоры.
Алекс в волнении закусила губу. Она не могла лгать Невилу Моргану. Безответственные сообщения об успехах могли в будущем создать массу проблем. Если только не произойдет чуда и Алекс не введет в кабинет Невила Моргана Кейна, ну совсем как если бы фокусник вытащил кролика из волшебного цилиндра. Но она также не могла сказать и правду.
«Невил, старина Невил, – размышляла Алекс. – Вы-то думали, что лачуга на берегу озера – это плохо, но вас ждут еще и не такие известия из этой самой лачуги о новом партнере Кейна и его новой юридической практике».
Однако такой оборот дел мало что мог бы дать ей лично в «Пенс Уитфилд». И к тому же она вовсе не собиралась выбрасывать белый флаг, признавая свое поражение. Ведь так?
Поэтому Алекс предпочла сообщить некий компромиссный вариант своего видения проблемы.
– Кейн пока еще не дал мне определенного ответа, что ему нужно, чтобы вновь приступить к своей работе на фирме.
– Что за чушь! Вам надо быть потверже и дать понять ему, что у вас есть все полномочия для переговоров. Вы можете даже предложить ему луну на серебряном блюдечке. Обещайте ему все что ни захочет, Алекс.
На мгновение ей показалось, что она ослышалась.
– Все что ни захочет? – переспросила Алекс севшим голосом.
– Ну да, все что угодно. И не сидите дома, не теряйте ни минуты, немедленно сообщите ему об этом. Дьявол, если он захочет жениться на моей дочери, то я лично посажу ее под замок и буду держать на хлебе и воде, пока она не согласится выйти за него. Мне он нужен, зацепите Кейна как хотите, Алекс.
В трубке послышались гудки. Алекс пару минут сидела оглушенная, судорожно сжимая в руке трубку. В ушах звучало: «Все что ни захочет…»
Постойте, а что сам Кейн говорил сегодня утром? Чего он хочет? Ах да, время! Ни за какие деньги нельзя купить время, чтобы провести его со старыми друзьями, или на природе, или просто создать семью.
Да, это было его единственное требование.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21