Он-то думал, что она с радостным визгом кинется ему на шею. Он знал, что в глубине души многие из женщин-клиенток мечтали, что в один прекрасный день он в них влюбится. Да, они были богатыми и властными, но в первую очередь они все были просто женщинами, которые платили за то, о чем мечтали. Арсений предложил Анне свое бесплатное общество, но получил решительный отлуп.
– Я люблю оплаченный секс, – немного смутившись, призналась Аня.
– Почему? – опешил он.
– Так проще. И честнее. Я точно знаю, что от вас ждать и на что не надо рассчитывать. Знаете, когда муж ушел от меня, я ведь пробовала знакомиться с мужчинами. Первым был капитан дальнего плавания. Во всяком случае, так он представился. – Анечка невесело хмыкнула. Она была слишком молодой для нарочитого цинизма. – Он ухаживал за мной несколько недель. И вот однажды я оставила его на ночь. Он прожил здесь четыре дня.
Арсений подавил ухмылку. Четыре дня горячего секса с бравым капитаном – совсем неплохо для возвышенной утонченной филологини, а она еще имеет наглость называть себя фригидной.
– После того как он ушел, я заметила, что пропали некоторые вещи. Мои серьги с рубинами, свадебный подарок мужа. Мой антикварный портсигар. Когда-то я курила.
– Его не нашли?
– Его и не искали. Я не стала обращаться в милицию. Не хотелось позориться. После капитана было еще несколько историй, одна другой краше. Понимаете, Арсений, всем им что-то было от меня нужно. Не я сама. Может быть, мне просто не везло… Но кто-то хотел место в аспирантуре. Да, не смейтесь, когда-то у меня был роман со студентом.
А кому-то нужны были просто деньги. Ведь прекрасно видно, что я богата. А вот я сама – никому. Ты никогда об этом не думал?
– А я-то что? Что с меня возьмешь?
– С тебя? Сексапильность. Мужественность. Прекрасную фигуру. Стильную стрижку. Хороший костюм.
– И разве это плохо?
– Но если ты сломаешь ногу, то никто из них тебе даже не позвонит. И если оденешься на вещевом рынке, на тебя никто из них не посмотрит. Им нужен антураж, а не ты сам.
– Есть один человек, кому нужен я сам, – улыбнулся Арсений. Он и сам не понимал, зачем завел об этом разговор. Но ему хотелось рассказывать о Карине всем. А тут – такой удобный случай.
Но Анна не стала расспрашивать подробнее.
– Ладно, – сказала она. – Пойдем-ка в спальню. Что-то мы сегодня заговорились.
Возбуждение схлынуло с него, словно его окатили ледяной водой из ведра. Он-то уже приготовился распустить хвост и рассказать Ане о своих необычных и удивительных отношениях с кинозвездой Кариной. Аня, естественно, ему бы не поверила. И он не стал бы ничего доказывать.
Но она была обычной эгоисткой, как и все. Ей-то как раз и нужен был, как она сама выразилась, антураж.
Арсений вздохнул и наклонился к ее пахнущей мылом шее. Анечка закрыла глаза и тихо вздохнула. «Идиотка», – беззлобно подумал он.
Анатолий объявился недели через две. Она совсем ничего не испытала, когда его увидела. А раньше думала, что будет нервничать, – вот дура!
Он открыл дверь своим ключом (она походя подумала, что надо бы заменить замки, раз уж так получилось). Карина вернулась со съемочной площадки и застала его на кухне. Толя пил кофе и ел бутерброды с грудкой индейки. Он вообще индейку терпеть не мог, но ничего другого в ее холодильнике не нашлось.
Сначала Карина подумала, что он вернулся за какими-то своими вещами. А оказалось – навсегда.
– Карочка!
– Толя?
– Карочка… – Он встал с табуретки, подошел к ней и порывисто обнял. – Кариночка, как же я рад тебя видеть.
От него пахло потом и старомодным одеколоном. Карина поморщилась. Душный запах с хвойной нотой обрушился на нее, как удар молотка. Арсений всегда пользовался дорогой и изысканной туалетной водой. От его мягких волос пахло лавандой и бергамотом, свежескошенной травой и южной ночью, да чем угодно – только не этой дурацкой хвоей!
Карина уперлась ладонями ему в грудь и попыталась, напружинив руки, оттолкнуть Толю. Но не тут-то было – объятия бывшего супруга оказались медвежьими.
– Карочка, девочка моя бедная. – Липкие губы, такие знакомые и чужие одновременно, мимолетно касались ее щеки, лба, волос.
– Толя, отпусти!
Он нехотя разжал объятия.
– Ты пьян?
– Нет. Ты же знаешь, почти не пью.
– Зачем ты пришел?
– Как зачем? – усмехнулся он. – Я вернулся.
– Нагулялся, что ли?
– Вроде того.
Карина усмехнулась. Вот она, мужская самоуверенность. Он даже не позвонил ей заранее, чтобы предупредить о своем решении. Он был уверен, что она будет рада. Всегда. Как жена моряка, которая ждет мужа, с тоской вглядываясь в туманную даль.
Да вот только он ошибся. Никакая она не жена моряка. Скорее уж, любовница матроса хихикнула она, вспомнив модную тельняшку Арсения от «Дольче и Габбана».
– Что-то не так? – наконец заметил он. – У тебя что-то случилось?
Карина молча налила себе кофе. Обычно она кофе не пила – берегла цвет лица. Но в исключительных обстоятельствах можно.
– Толя, а что, собственно говоря, случилось? Тебя выгнала Валечка? – Когда она произнесла «Валечка», его плечи сутуло поникли. Карина слишком хорошо его знала, чтобы понять, что она права.
– Никакая она мне не Валечка. Это была ошибка, – надулся он.
– И все-таки? Что произошло? Чем ты ей не угодил? Может быть, изменил ей? – поддразнила она его.
– Да я на руках ее носил! – вырвалось у Анатолия. – Все прихоти исполнял. Это она мне… изменила.
– И надо думать, не с захожим сантехником?
– Что?
– Я имею в виду, надо полагать, что она нашла себе кого-то покруче?
– Кара, ты права… Бог мой, ты, как обычно, права. Ты все знала с самого начала. А я вот, как дурак, повелся. – Его голос дрогнул. – такого больше не повторится. Никогда.
– Это точно.
– Карочка, прости меня.
– Простить могу. А вот принять обратно – не гарантирую.
– Что?
– Толя, я хочу с тобой развестись. – Она сказала это и сама испугалась. Слова произнеслись как-то сами собой. Это было не обдуманное решение. Она вообще никогда о разводе не думала, развод казался ей унизительным. Но в тот момент она вдруг почувствовала себя смелой.
– Кара… Это шутка?
– Вовсе нет.
– Постой… – Он беспомощно смотрел на нее, его глаза под очками были такими детскими. Как у того Толика, который жарко целовал ее когда-то на рассветной крыше… Но все же это был другой Толик – подло бросивший ее ради сомнительных прелестей не слишком интеллигентной особы. – Карочка, ты это специально говоришь, да? Чтобы я одумался?.. Так я уже все осознал.
– Нет, что ты. Я говорю это, потому что уверена.
– Уверена?
– А что тебя так удивляет? Думаешь, меня можно держать про запас?
– Я этого не сказал.
– Зато подумал. Толя, давай закончим этот, бессмысленный разговор. Детали твой адвокат пусть обсудит с моим адвокатом. Если ты хочешь этот дом, я тебе его уступлю. Но пока суд не состоялся, это мой дом. Ты ведь из него ушел. Стало быть, я прошу тебя покинуть мою территорию.
– Ты не шутишь? – еще раз на всякий случай спросил он.
– Отнюдь.
Что-то новое появилось в ней, подумал тогда Анатолий. Что-то незнакомое. Спокойствие человека, уверенного в том, что он поступает правильно.
– Ты уверена, что не изменишь решения?
– На все сто!
– Знаешь, Кара… А ты все-таки ведьма!
– Зойка! Зойка! Я его выгнала!
– Кого?
– Толика, конечно, кого же еще?
– Чумовая? – тотчас же проснулась Зоя. – Он что, вернулся?
– Да. Он приходил, сказал, что Валя его бросила. Что он все осознал и решил остаться со мной. А я выставила его вон.
– Молодец! – одобрила подруга. – И сколько дней собираешься держать марку?
– Не поняла!
– Ну, через сколько дней запустишь виноватого обратно?
– Ты не понимаешь… Зоя, я его насовсем выгнала. Я вовсе не хочу, чтобы он возвращался обратно… Он меня ведьмой обозвал!
– Ведьмой? – растерянно переспросила Зоя.
– Ну да. Сказал, что я ведьма. Что ты молчишь? – Карина рассмеялась. – Ты тоже так считаешь, да, подруга?
– Нет, что ты…
– Да ладно. Я знаю, что ты тоже считаешь именно так. И твой муж меня всегда недолюбливал.
– Карочка, ты не пьяна?
– Если только совсем чуть-чуть. Но признайся, он ведь меня не любит?
– При чем тут вообще мой муж? – сухо перебила ее Зоя. – По-моему, речь сейчас идет о твоем. Хочешь, я к тебе приеду? Прямо сейчас.
– Ой, я не могу, давай завтра. Я хотела Арсюше позвонить. Так хочу ему сообщить про мерзавца!
Зоя мрачно помолчала.
– Слушай, это все из-за проститута, да?
– Что? – прикинулась наивной Карина.
– Выгнала Толика. Если бы не проститут, ты бы приняла его обратно?
– Зоя, как ты можешь так говорить? Он не проститут, просто несчастный мальчик, который хочет жить лучше!
– Мне все ясно. Карина, ты дура. Сейчас же позвони Толику и скажи, что пошутила.
– Но я не пошутила, – возмутилась она. – И потом, ты же сама говорила, помнишь? Когда Толя только ушел. Ты сказала, что я счастливая, потому что этот мерзавец достался другой.
– А что мне надо было сказать? Начать тебя жалеть, чтобы тебе еще хуже стало? Пойми, глупая, Толя – это твоя судьба. У вас все общее – переживания, прошлое, жизнь. Атак называемый Арсюша это не более чем хороший трах.
– Какая ты циничная… Зоя, ты сама всю жизнь страдала рядом с нелюбимым и теперь мне то же самое сделать советуешь?
– Я его любила, – вздохнула Зоя. – Когда-то.
– До того, как он тебе изменил, – насмешливо сказала Карина, которой в тот момент сам черт был не брат. – Ты сама сто раз это мне говорила.
– Карина, ну зачем же ты так…
– А что я? Это были твои слова. Ты сказала, что, когда увидела, как супруг пыхтит над другой, у тебя тут же все желание по отношению к нему пропало.
– Но есть же не только примитивное желание, – вяло оправдывалась Зоя. – Есть что-то большее: уважение, привязанность, дружба.
– Ты уж извини, но, по-моему, все это брехня. Полный бред. Дружбы между мужчиной и женщиной не бывает. А самое главное – это страсть. Как только страсть уходит, тут же становится неинтересно. В моей жизни сейчас есть страсть. На том и держимся.
Зоя помолчала. Она просто не знала, что сказать. Там, по другую сторону телефонной трубки, была какая-то новая, незнакомая ей Карина. Неужели и правда напилась? Или влюбилась до потери сознания? И в кого? В этого проститута? У которого ничего нет, кроме накачанного пресса?
Влюбилась, когда рядом с ней есть по-настоящему преданный человек, готовый простить все ее слабости, на руках ее носить готовый!
В это просто невозможно поверить!
– Кара… Господи. Ну, ты и дура!
Да, пусть дура, думала Карина, зато эта дура счастливая. Зато у этой дуры блестят глаза. Зато дуре хочется петь и танцевать без всякого повода. И, поверьте этой дуре на слово, данная роль нравится ей куда больше, чем образ наседки, хлопающей крыльями подле индифферентного мужа.
Глава 13
По субботам она обычно завтракала с детьми. Иногда эту традицию нарушала Катенька – дочь была гуленой, ее пятничная ночь, как правило, начиналась в каком-нибудь прокуренном клубе, а заканчивалась на рассвете в танцполе. Карина относилась к этой Катенькиной привычке снисходительно. Сама ведь когда-то была молодой и бешеной – правда, ей никогда бы не пришло в голову скакать, втиснувшись между потных тел.
Но в то утро Катерина появилась в кафе «Цитрус» ровно в десять, сопровождаемая братом Костенькой.
Какие же они красивые, в очередной раз подумала Карина, глядя, как дети пробираются к ее столику. С годами сходство между близнецами становилось все менее заметным. Костя был выше Катюши почти на полторы головы. К тому же он был ярким брюнетом, а дочь красилась в рыжий.
– Доброе утро, мамуля! – хором, как в детстве, сказали они и сами же развеселились собственной синхронности.
Карина улыбнулась – она была счастлива, что дети ладят.
– Мама, выглядишь шикарно. – Костя, прежде чем сесть, отодвинул стул для Кати. И Карина просияла от гордости. Она понимала, что глупо гордиться такими очевидными проявлениями воспитанности, но все равно не могла удержаться от материнского восхищения.
– Ну, рассказывайте!
– А что рассказывать? – Катя уткнулась в меню. – У нас все в порядке. Костька вот наконец сдал хвосты за прошлый семестр.
– Могла бы и промолчать, – буркнул брат.
– У нас в стране свобода слова.
Им было по восемнадцать, но иногда они начинали себя вести как маленькие. Карина такие моменты любила – она снова чувствовала себя совсем молодой.
– А отец купил мне новое платье, разорился, – невозмутимо продолжала Катя. – Еще у меня новый парень. Но я пока не буду о нем говорить, ладно?
– А я, пожалуй, расскажу, – оживился Костя. – Мама, он ужасен. Во-первых, парнем его можно назвать с очень большой натяжкой. Если только ориентироваться на первичные половые признаки. А так – скорее дед. Ему под шестьдесят.
– Он выглядит на тридцать, – капризно возразила дочь.
– Мне кофе и блинчики с сыром, – скомандовал Костя подошедшему официанту.
– А мне суши с огурцом и сок сельдерея.
Карина подавила улыбку. Дочь никогда ни на шаг не отступала от придуманной ею же диеты. Это казалось забавным, потому что у Кати было телосложение тифозного воробышка, склонности к полноте она не имела.
– Расскажи мне о своем мужчине, – попросила Карина. – Мне кажется, я имею право знать.
Катя нахмурилась.
– Я не буду читать тебе мораль, ты не маленькая, – ободрила ее Карина.
– Лучше, мамочка, ты расскажи о своем, – наконец выдавила дочь.
Костя поперхнулся кофе и с преувеличенной сосредоточенностью принялся изучать подставку для зубочисток. Карина растерялась:
– Что ты имеешь в виду?
– Тебе лучше знать, мам. Мы не будем читать тебе мораль.
– Катя, сейчас же объясни! Костя, что она имеет в виду?
– Маман, она права, мне бы тоже хотелось знать… Мы же за тебя волнуемся. Сидишь там одна за городом, присмотреть за тобой некому. Вляпаешься во что-нибудь. Вместе со своей полоумной Зоей.
Карина потрясенно переводила взгляд с одного близнеца на другого. О чем они? Неужели об Арсении? Когда только успели узнать. Нет, не может быть. Любви свойственны беспочвенные подозрения. Дети ее любят, вот и волнуются, как бы в новом статусе разведенной женщины она не наделала глупостей.
– Так кто же тот красавчик, который появляется с тобой везде в последнее время? – не выдержала Катерина.
– Похожий на Джорджа Клуни в его лучшие годы? – уточнил ее брат.
– Но откуда же… откуда же вы узнали?
Костя хмыкнул и выложил на стол потрепанную пачку газетных вырезок. Яркая бумага, броские названия – «Скандалы», «Улица желтых фонарей», «Насмешник». Желтая пресса, к которой Карина не прикасалась.
– Вы читаете эту гадость? – вырвалось у нее.
– Мам, эту гадость читают все, – вздохнула Катя. – Мне, например, дала прочитать однокурсница. Смотри, говорит, твоя мамочка какая молодец, молоденького подцепила.
Карина похолодела. Вот, значит, как о ней отзываются за глаза.
Она бегло просмотрела газеты. Конечно, их сфотографировали на премьере сериала. Заголовки впечатляли: «Кто тот таинственный секс-бог, нежно обнимающий диву за увядшие бока?» или «Внимание – у Карины Дрозд объявился внебрачный сын!» Хуже не придумаешь.
– Это мой знакомый. Просто знакомый. Ничего такого. Вы же знаете эти газеты.
Дети смотрели на нее во все глаза. Карина почувствовала себя лабораторной мышью под микроскопом.
– Мам, ты что? – наконец потрясенно выдавил Костя. – Я лично был уверен, что это просто случайное совпадение. До этого самого момента.
– По тебе же все прекрасно видно! – подхватила Катенька. – Я же тебя знаю. Ты покраснела. И потом, эти фотографии. Ты так смотришь на этого мерзкого типа, как будто влюблена в него!
– Он не мерзкий! – вырвалось у Карины. Впрочем, она тотчас же прикусила язык.
Катя и Костя переглянулись.
– Это диагноз, – вздохнул сын. – Мам, хочешь я поживу с тобой недельку? Катька не может, у нее амурные дела. А я вполне.
– Это ни к чему, – твердо ответила Карина. – Я больше не хочу это обсуждать. Я взрослая женщина и имею право делать то, что хочу.
– Никто не спорит. – Катя, задумавшись, положила в свой кофе сахар вместо некалорийного заменителя. – Но ты не просто женщина. Ты актриса и всегда на виду. Ты же сама учила меня, сама говорила; что для актрисы важна репутация.
«Вот так и меркнет родительский авторитет», – грустно подумала Карина.
– Вы уже взрослые и не можете не понимать. Папа уже несколько месяцев живет с другой женщиной. Кстати, она почти ваша ровесница. Почему вы не упрекаете его?
– Папа мужчина, – вздохнула Катя. – А мужчинам можно все.
– В общем, так. Предлагаю оставить эту тему раз и навсегда. Арсений мой хороший друг. Если кто-то думает о нас что-нибудь не то, это его личные проблемы. Меня это не касается. Ясно?
– Ясно, – хором ответили близнецы.
Караул, караул! Что делать? Если даже родные дети упрекнули ее в нездоровом влечении к молоденьким мальчикам, то что скажут остальные?! Да что там, они уже говорят.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29