Ему было приятно, что сестра все ближе сходилась с его женой, потому что до сего времени она всякую минутку мчалась к своей подруге Люське, которую, по мнению Славы, ей как раз следовало бы обходить десятой дорогой.
Хоть и небольшая разница в возрасте у них с сестрой, а Слава с детства привык Риту опекать. Один раз отвлекся — попался на ее пути этот козел Игорек — и на тебе! Тут же получился прокол. До чего дошел стервец, ударил девчонку! Слава когда узнал об этом, взревел как дикий зверь: «Урою!»
Тогда Ритка с Игорем квартиру снимали. Слава примчался туда, а зятя уже и след простыл. Сестренка сама разобралась. В том смысле, что его вещи выставила за дверь. И ревела, глупышка, и спрашивала: не сделает ли с собой чего-нибудь Игорь? С горя. Он не стал ей говорить, что такие, как ее супруг, к суициду не склонны. Слишком себя любят.
Потом он узнал от ребят, что в юности у Игоря была травма — повредили ему причинное место. Не мог он иметь детей и прочего всего, а его дуреха-сестра еще долго угрызалась муками совести, что жестоко с ним обошлась.
Тогда Рита работала экономистом в управлении культуры, получала такие гроши, что и вспоминать смешно. За квартиру пришлось Славику платить, потому что молодой муж Игорь никак не мог считаться опорой новой семьи. И где она его только подцепила! Никак, убогого пожалела.
Слава считал, что психологам будущего еще немало придется потрудиться над феноменом: жалостливая русская женщина. Которая всегда готова не просто уделить внимание мужчине ущербному, убогому, пожалеть его кратковременно, а именно посвятить жизнь ничтожеству, которое этого всё равно никогда не оценит!
Кажется, этот Максим — человек совсем иного склада. Слава ничего о его звонке говорить не будет, но — тут парень прав — и препятствовать ему, в случае если тот прорвется, тоже не собирается.
— Так, с моим костюмом все ясно, — в это самое время говорила Маргарите Лиза. — Юбку я сошью, кружева притачаю, а вот что нам делать с тобой?
— Моя воля, я бы этот карнавал послала подальше, — отчего-то с сердцем сказала Маргарита, — только директор об этом и слушать не захотел.
— И правильно, что не захотел.
— Говорит: Савина, я старый и больной человек…
— Он разве старый? — удивилась Лиза.
— Нет, конечно, — не выдержав, рассмеялась Маргарита. — Он всего на пять лет старше меня. Это я тебе просто его речь цитирую: «Я, старый и больной человек, не только две недели думал, какой костюм соорудить, но и теперь по вечерам, как завзятый портняжка, сижу и шью его…» «А жена, — говорю, — вам не помогает?» Он так хитро прищурился: «Хочешь выведать мои секреты? Там для стежков мужская сила нужна, женщина только зря себе пальцы исколет!» Ну и как я могу после этого самоустраниться?
Идея костюма для Маргариты пришла к ним нечаянно. Собственно, начала разрабатывать ее Лиза, а Маргарита потом уже присоединилась. Сама увлеклась.
Незадолго до того сидели они на паласе в спальне Лизы и Славы и просматривали старые журналы.
Лиза отчего-то не любила сидеть ни на диване, ни на кресле, а все норовила сползти на пол. Свои паласы она пылесосила каждый день, так что на них можно было лежать, как на чистом белье. Сынок тоже был в маму — с удовольствием валялся на полу в своей комнате.
Так вот, лежали они с Маргаритой на полу и маялись оттого, что ничего толкового не приходит в голову. Вдруг Лиза сказала:
— Знаешь, Ритуля, у меня возникла одна идея. Как обычно бывает, вдруг вспомнила, что однажды мне на Восьмое марта кто-то подарил колготки ядовито-зеленого цвета. Погоди, я их сейчас тебе покажу. Вот. У тебя, глядя на них, никаких ассоциаций не возникает?
— Интересно, тот, кто их подарил, какие ассоциации испытывал? Тогда ведь о карнавальном костюме речь не шла.
— Не будем думать о том, что было, а только я считаю, что эти колготки — твоя судьба. Опять не доходит? Погоди, сейчас я найду еще кое-что.
— Ты роешься в платяном шкафу, как Дед Мороз в своем мешке.
— Смейся-смейся… Ага, нашла! Примерь-ка. С колготками.
Лиза протянула сестре мужа тонкую, тоже зеленую водолазку, из тех, что обтягивают тело как нейлоновый чулок.
Маргарита со смехом надела и посмотрела на себя в зеркало.
— Вид эротический, — заметила Лиза. — Опять ничего тебе на ум не приходит?
— Разве что надеть ласты и изображать какую-нибудь речную живность.
— Горячо. Еще думай.
— Имеешь в виду, — Маргарита изобразила над головой круг, — пришпандорить корону и представлять собой какую-нибудь родственницу Нептуна.
— Нептун — морской царь.
— Тогда — водяного.
— Нет, ты ушла в сторону от идеи.
— Лизетта, не изводи меня намеками! Выкладывай немедленно, что ты придумала! — Маргарита, в шутку навалившись на Лизу, подмяла ее под себя: — Сдавайся!
— Разъелась ты, Савина, на вольном выпасе! Худая-худая, а придавила — не вздохнуть. — Лиза со смехом высвободилась. — Тебя бы замуж выдать, может, лишней энергии-то поубавилось бы.
Как странно, Лиза столько лет замужем за ее братом, а Маргарита впервые проводит с ней наедине столько времени. Раньше первым делом она мчалась к Люське. Ей все рассказывала, с ней обо всем советовалась, и вот в момент все изменилось. Что же произошло? Открылись очи, как сказал бы классик.
Странно, что момент прозрения у нее совпал с появлением в ее жизни Максима, а не с, например, ее разводом с Игорем. Тогда она столько много не думала. Тогда себя жалела да причитала: ну почему это случилось именно со мной? И в глубине души копошился червячок сомнения: а все ли она сделала для того, чтобы сохранить свою семью? Может, она и сама в чем-то виновата?
А Максим… Он как сбившаяся с курса комета, которая залетела в ее галактику и стала там метаться, внося хаос и производя всевозможные разрушения.
«Ну, это ты загнула! — удивился внутренний голос. — Что же, интересно, в твоей жизни он разрушил?» И сам же ответил: «Ты думала, что всю жизнь так и проживешь в своей скорлупе, не зная себе цены, не строя планов на будущее, не делая никаких решительных шагов, а плохое предпочитая просто не замечать!»
«И чего плохого я старалась не замечать?» — сварливо откликнулась она.
«Люськиного пренебрежения к тебе! — с готовностью откликнулся внутренний голос. — Почему она считает, и ты ни разу не попыталась ее в том разубедить, что в жизни заслуживает большего только потому, что родилась красивее тебя?.. Как она думает!»
Оказывается, этот голос юморист! Или юмористка? Второе «я» непременно однополо со своим хозяином или… Сидит в ней этакий мужичок, который подобно Илье Муромцу до тридцати трех лет пролежал на печи, а потом слез с нее и пошел воевать. А может, по словам Высоцкого, «тридцать лет — это возраст свержений тех, кто раньше умами вершил»?
— Как ты думаешь, что можно сделать из этой Костиной старой курточки?
Лиза стояла перед ней и показывала ту самую курточку, тоже ядовито-зеленого цвета.
— Какой-то он кислотный, этот цвет! — рассеянно сказала Маргарита.
— Кислотный, — согласилась Лиза, — но мы же тебе не вечернее платье шить собираемся, а карнавальный костюм. А в нем все должно быть утрировано.
— А что за костюм?
— Рита, о чем ты думаешь! — всплеснула руками Лиза. — Я же предложила сделать тебе костюм Царевны-лягушки. Ты согласилась…
— Ах да, конечно! И что мы решили сделать из этой курточки?
— Сейчас мы ее распорем и выкроим из нее два листа кувшинки.
— Я буду держать их в руках?
— Нет, на бедрах! — фыркнула Лиза и расхохоталась. — Никогда не видела тебя такой рассеянной. А еще говорила, что не влюбилась в своей Москве.
— Что толку влюбляться в Москве? Вон Люська мне все популярно объяснила: москвичи в свой клан посторонних не пускают. Мол, ничего у меня и не могло получиться.
— Много она знает, твоя Люська! У меня подруга в Москве вышла замуж за известного адвоката. Я и сама могла бы выйти, не за адвоката, но тоже за очень обеспеченного человека.
— Чего же не вышла? — буркнула Маргарита.
— Я полюбила Славу, — просто сказала Лиза. — Думаешь, я хоть однажды пожалела об этом?
— Прости, — покаянно выговорила Маргарита: кажется, она заразилась стервозностью от Люськи. И поторопилась перевести разговор на другое: — А ты помнишь, какие они, эти листья кувшинки?
— Вроде помню, но для чего-то же существует справочная литература. Сейчас я принесу «Энциклопедию растений», и мы срисуем этот лист из нее.
Лиза легко поднялась с корточек и ушла в гостиную, а Маргарита машинально повертела в руках старую курточку племянника.
«Лиза, добрая душа, ничего ей не жалко. Вон с каким энтузиазмом выдумывает мне карнавальный костюм, к которому я, кажется, перегорела, еще не начав его шить…»
«Но ведь и Люська, с которой мы сидели рядом еще в садике на горшках, тоже не жадная. Я уезжала в Москву, взяла с собой два ее костюма. Тогда чего вдруг я отказала ей в доверии?»
Собственное охлаждение Маргариты к лучшей подруге мучило ее, как, наверное, мучает младенцев растущий зуб. Она все никак не могла успокоиться. Хорошо, что Лиза постоянно отвлекала ее от самокопания своими идеями.
— Вот смотри. — Теперь обе молодые женщины опять лежали на животах и смотрели, как под рукой Лизы на листе пожелтевшего ватмана — остатке дипломного проекта Славика, большинство чертежей для которого начертила ему жена, — появляются контуры будущих деталей юбки.
За чертежи жены Славик получал в институте отличные отметки, и это был как раз тот случай, когда понадобилось умение Лизы как чертежника — с таким уклоном она окончила среднюю школу. Но рука у нее верная — вон как точно ложится на бумагу контур этого самого листа кувшинки.
— Теперь, посмотри, выкроим из курточки два листа, соорудим тебе из них юбку. Класс?
— Вроде неудобно в таком виде расхаживать главному бухгалтеру, — робко заметила Маргарита.
— Молчи! На карнавале не бывает главных бухгалтеров, если только они не комические персонажи… Вот, получается такая славненькая юбочка. Теперь стрела…
Костюм и вправду выходил оригинальным. В Лизином гардеробе отыскался даже широкий зеленый пояс.
— Чертовски эротический наряд получается! — хмыкнула невестка. — Не знаю, дадут ли тебе первый приз, но то, что от ухажеров отбоя не будет, это точно.
— На первый приз я и не рассчитываю, — сказала Маргарита, — но вот от второго точно бы не отказалась. Прелесть какая видеокамера! Маленькая, легкая, — хоть весь вечер в руках носи, не устанешь. Японская. Видеосалон «Лель» расщедрился. Решили одним ударом двух зайцев срубить. И широкий жест сделать, и часть билетов для своих сотрудников на новогодний вечер получить. Сколько нынче хитрецов развелось!
— А третий приз есть?
— Есть. Отечественный телевизор «Сокол». Еще в запасе видеомагнитофон.
— Тоже ничего. А что значит «в запасе»?
— Ну, вдруг окажется, что претендентов больше, чем мест… А сколько призов-сувениров! Импортные мягкие игрушки. Такие дорогущие! Не знаю, что бы я больше хотела: видеокамеру или огромного плюшевого льва… Никто, думаю, без подарка не останется. Представь себе, эта идея у директора родилась на моих глазах, а как уже выросла. Теперь наш вечер считается самым престижным в городе, для него пишет сценарий какой-то приезжий драматург, а за постановку взялся аж заслуженный деятель искусств! При мне крутые бизнесмены предлагали Юрию Григорьевичу взять на свои могучие плечи часть наших расходов на организацию в обмен всего лишь на несколько билетов.
— Наверное, тебе будет интересно работать с таким шефом, — сказала Лиза.
— Да уж, с ним не соскучишься, — согласилась Маргарита.
— Кстати, тебе дозвонился тот молодой человек?
— Какой — тот?
— Он звонил, когда ты уезжала в Москву. Со Славиком разговаривал.
— А он мне ничего не говорил!
— Выходит, я проболталась?
— Это ничего, я ему не скажу. Догадываюсь, кто это мог быть…
— На днях я слушала «Радио-ретро». Передавали такую смешную песню: «Дочку замуж выдавали, папа с мамой год не спали…» В песне невеста все выбирала и выбирала.
— Говоришь, на меня похоже.
— Твоя мама, кстати, переживает.
— Понятно, что вы говорили обо мне, когда я в Москву уезжала.
— Мы же любим тебя.
— Знаю, как вы любите. Спите и видите, чтобы меня с рук сбыть.
— Вот видишь, теперь ты и злиться стала, а раньше только шутила.
— Злюсь, потому что сама во всем виновата. Только теперь стала прозревать…
— Тот молодой человек… Он обидел тебя чем-то?
— Наверное, я слишком долго его ждала, — задумчиво пробормотала Маргарита.
Деликатная Лиза тут же вернула ее мысли к тому, чем они и занимались, — к карнавальному костюму:
— Корону мы попросим сделать Славика. Пусть подумает, может, у него найдется какая проволока медная с желтизной, чтобы на золото была похожа. — Услышав, что по телевизору началась рекламная пауза, Лиза позвала мужа: — Славик, зайди к нам.
— Сударыни, у вас всего три минуты.
— А нам больше и не надо. Мы делаем Рите костюм Царевны-лягушки…
— Который, надо понимать, будет заодно выражать сущность моей сестренки.
— Не надейся, — показала ему язык Маргарита, — тебе не удастся вывести меня из себя и таким образом освободиться от участия в его изготовлении.
— Хорошо, что от меня нужно?
— Придумать, из чего сделать корону. Шапочку — как бы голову лягушки — я сошью сама.
— И стрелу. Славка, придумай, из чего сделать стрелу, — подключилась и Маргарита.
— И чтобы она торчала у тебя из ноги.
— Почему обязательно из ноги?
— Пардон, из лягушачьей лапки.
— Ты не брат, а какой-то оголтелый милитарист. По сказке Иван-царевич в лягушку не попал.
— Я так и думал! Он-то ведь ее наугад послал. Она вообще в болоте утонула, да, спасибо, лягушке надоело в шкурке париться, она за этой стрелой в болото и нырнула.
— Лизок, я не понимаю, как ты столько лет живешь с таким монстром.
— Как живу? Мучаюсь. Славик, так что насчет короны?
— А вопрос со стрелой, значит, решите сами?
— Стрелу мы нарисуем на картоне, покрасим бронзовой краской, вырежем и приклеим на лист. Будет красиво: и иллюстрация к костюму, и узор для юбки. Это я тоже сделаю сама.
— Так что же это получается? Наша новоиспеченная главбухша свалила все на нас с тобой, милая женушка?
— Славик, кажется, хоккей уже начался.
— Сделаю я вашу корону! Можно, я уже пойду?
— Иди, — разрешила жена.
— Вот видишь, всем колхозом и почти состряпали тебе карнавальный костюм. Маску, надеюсь, сделаешь себе сама.
— Чего на нее зря время терять, — решила Маргарита. — Я куплю в магазине.
В общем, к новогоднему вечеру она подготовилась, так что об этих хлопотах можно пока забыть. А обо всем другом, суетном…
До конца этого года осталась всего неделя. На работе она занята так, что голову некогда поднять. К счастью, Петр Аркадьевич согласился пока не увольняться — его директор о том лично просил, — так что Маргарита может не бояться, что огромная гора бухгалтерии концерна, свалившись на молодого главбуха, своей махиной свалит ее с ног.
А с личным… Ну вот только с личным — привет, как верно заметили в одной песне. Права Люська… Странно только, почему Маргарита так легко согласилась с ее якобы правотой в отношении Максима? Если отделить котлеты от мух, что вообще хочется Люське: чтобы Маргарита была счастлива или для нее важнее, чтобы она не встречалась с Максимом?
Главный козырь подруги: он позвонил по телефону. Значит, номер Маргариты все время у него был? Он прежде и не собирался ей звонить, а тут увидел в аэропорту и вспомнил ночи страстные?
«Люська права!» Это Маргарита себя передразнила. А своя голова на плечах у нее есть? Почему она бросила трубку и не пожелала даже выслушать человека?
«Он тебе не пара, — опять как наяву Маргарита услышала голос Люськи. — Если ты даже выйдешь за него замуж, ты все время будешь помнить о нем как о мужчине, который знакомился с женщинами по пикантным объявлениям. И будешь знать, что на той кровати, про которую ты мне с таким восторгом рассказывала, и до тебя, и после тебя лежали другие женщины».
Как противно было Маргарите думать об этом! Вот потому она и постаралась уплотнить свое время, чтобы почти не оставаться наедине со своими мыслями. И так уставать за день, что падать в постель и засыпать до следующего утра, а потом вскочить и опять позволить делам закрутить тебя в своем водовороте.
Глава двадцать третья
А в самом деле, на месте Маргариты он тоже не стал бы разговаривать с мужчиной, который не только знакомится с женщинами по объявлению, но и обнимается в аэропорту с одной женщиной, чтобы через полчаса звонить другой.
— Что бы ты обо мне ни думала, милая, — сказал он в пространство, — а тебе все равно придется меня выслушать. В конце концов, кто из нас представитель сильного пола, ты или я? Твой удел — упираться, а мой — настоять на своем и своего добиваться. «Куда ты денешься, куда ты денешься, когда окажешься в моих руках!..»
Он поймал себя на том, что громко пост, и, хмыкнув, замолчал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27