Она очаровательна, восхитительно наивна и опасно впечатлительна. А ты, Вацлав, несмотря на всю твою аристократическую внешность, самая настоящая акула.
Князь задумчиво посмотрел на нее.
– Меня по-разному называли, – протянул он, потирая подбородок, – но акулой – никогда.
– Вечно голодная акула. Мне можно не напоминать тебе, что Татьяна Ивановна ушла из Theatre Francais?
– В самом деле?
– Да, – фыркнула графиня. – Можно подумать, ты ничего об этом не знал.
Он кивнул и, поднявшись со своего места, приблизился к ней.
– Значит, я могу рассчитывать на твою помощь?
Она глубоко вздохнула и подняла на него глаза: огромные, увеличенные очками, они впервые смотрели печально и тускло.
– Разве у меня есть выбор? Князь скупо улыбнулся.
– Ты вольна поступать, как тебе хочется.
– Да… – прошептала она. – Но иногда я в этом сомневаюсь.
– Думаю, ты знаешь, как сделать лучше для вас обеих. – Он помолчал. – Ты всегда с удивительной ловкостью умела отделить долг перед другими людьми от долга перед собой. Не думаю, что именно сейчас тебя вдруг покинет этот талант.
– Сейчас другое… Мне надо обо всем подумать. Она может пострадать при этом. Я очень дорожу дружбой с ней и не хочу приносить ее в жертву.
– Разумеется. – Он украдкой посмотрел на нее. – В этом нет никакой необходимости. Я уверен, что за неделю ты сможешь поднять ее на ноги. Она будет тебе очень благодарна за поддержку.
Графиня сжала губы.
– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – взволнованно проговорила она.
– Флора, если все будет, как мы решили, она получит то, что хочет, – театральную карьеру, а ты получишь то, что ты хочешь, – глубокую дружбу… и немного денег. А я… – Его голос умолк.
– Ты получишь ее, – язвительно закончила она. Весело улыбнувшись, князь проводил ее до двери.
– Я рассчитываю на тебя, Флора. Помни об этом. Графиня кивнула и вышла в прохладный коридор.
Прежде чем он закрыл за ней дверь, она обернулась и мягко сказала:
– То, что я собираюсь сделать, я сделаю не ради тебя и не ради твоих денег, а ради нее. Потому что ты прав в одном. Ей надо чем-то занять свои мысли.
– Значит ли это, что деньги тебе не нужны?
– Тридцать сребреников, за то, чтобы ты получил ее? – Она покачала головой. Ее огромная шляпа угрожающе заколыхалась. – Нет, я не возьму за это денег.
– Ты странная женщина, Флора, – сказал князь.
– И, возможно, не слишком умная. Время покажет.
– Как всегда.
– Только не обижай ее, Вацлав. Это все, чего я прошу. Она особенная. Это тебе не какая-нибудь Татьяна Ивановна.
Он пристально посмотрел на нее, затем тихо прикрыл дверь. Графиня медленно шла по гигантскому холлу. Ее охватила какая-то смутная тревога. Даниловы обладали слишком большой властью.
«Слишком большой, – пронеслось у нее в голове, – чтобы от этого было хорошо им самим».
И слишком большой, чтобы от этого было хорошо остальным.
Неделю спустя Вацлав Данилов вызвал в Китайский кабинет графа Коковцова. Когда тот вошел, князь листал бумаги, временами делая пометки на полях.
– Что ты узнал? – мягко спросил князь, сидящий за своим массивным письменным столом из тюльпанного дерева.
– Друг мадам Бора поселился в квартире над книжной лавкой на улице Зайцева, – проговорил граф в своей обычной скорбной манере. Он подошел к буфету, налил себе полную рюмку водки и залпом осушил ее.
Не поднимая глаз от бумаг, князь спросил:
– И?
– Мы наткнулись на настоящее осиное гнездо. Квартиру снимает один студент. Как мне доложили, радикальных взглядов, – неприязненно добавил граф. – Существует подозрение, что в этой квартире проживают человек десять или даже двенадцать студентов, в разной степени участвующих в деятельности, направленной против государя императора. – При этих словах его передернуло.
– Мужского пола? – спросил Вацлав. – Женского? Или обоих?
– Обоих.
– Понятно. – Князь в задумчивости отодвинул в сторону бумаги. – Такая скученность затруднит наблюдение.
– Напротив. – Граф опустился в кресло, и теперь их с князем разделяла огромная блестящая поверхность стола. – По твоему приказу капитан Димитров из Охранного отделения организовал слежку. Он разместил своих людей в квартире, которую они временно… экспроприировали… – граф осторожно кашлянул, прикрыв ладонью рот, – в доме через дорогу от книжной лавки. Я – всего лишь связующее звено, как мы и планировали.
– Хорошо, – проговорил князь, кивая головой. – А как обстоят дела с нашей будущей звездой? Для нее уже подготовлено место?
Граф Коковцов кивнул, не меняя страдальческого выражения лица.
– Да, – ответил он, – хотя она об этом еще не знает. Я мог бы добавить, что месье Герлан не был от этого в восторге. Мне пришлось выслушать довольно напыщенные рассуждения об артистической целостности и тому подобную чепуху. Разумеется, все свелось к тому, что… – граф помолчал и затем, подражая аристократическому французскому произношению месье Герлана, быстро произнес высоким капризным голосом: – «Th??tre Francais не может допустить падения своего уровня, равно как и поставить под угрозу свою целостность. Никогда, месье граф, ни при каких обстоятельствах и ни за какие деньги!»
– Никогда не следует говорить «никогда», – тихо проговорил князь поучительным тоном, лениво махнув рукой. – Насколько я понял, в конце концов вы получили именно то, что нам было нужно?
– Да.
– Удивительно, не правда ли, кузен, какой переворот во взглядах человека может произвести небольшая сумма денег? Как легко соблазнить даже самых совестливых из людей?
Граф снова кивнул.
– Деньги и смерть – великие уравнители. В любом случае мадам Бора через месяц станет дублершей Ольги Боткиной. Это значит, что у нас мало времени, особенно если учесть, что она ни слова не говорит по-французски.
Князя такая простая логика не волновала. Немного денег, и разобраться с этими трудностями не составит никакого труда.
– Профессия актера – это не что иное, как заучивание слов и чувств, – сказал он. – Она быстро научится.
– Надеюсь, – с несчастным видом проговорил граф. – В противном случае мы станем посмешищем всего Санкт-Петербурга.
– Этого не будет! – высокомерно возразил князь. – Для нас крайне важно сохранить все в тайне. Надеюсь, ты подчеркнул это!
– Конечно.
– И ты также проследил, чтобы все наши приготовления никоим образом не могли привести ко мне?
– И это я тоже сделал. Однако…
– Однако, что? – князь наклонился вперед и пристально посмотрел на графа.
– Графиня Флорински. – Губы графа пренебрежительно скривились. – То, что ты сделал эту женщину частью нашего плана, делает секретность… менее чем…
– Ты хочешь сказать, что она не умеет держать язык за зубами?
– Вот именно.
– Можешь не волноваться из-за Флоры. Поскольку ее больше всего волнуют не комиссионные, которые она могла бы получить, а благополучие мадам Бора, она будет молчать.
– Если ты так считаешь, кузен, – с сомнением произнес граф Коковцов.
– Я так считаю. – Князь уставился в стол. – Помимо частных выступлений на русском языке, которые организует Флора в различных дворцах, я жду, что мадам Бора сыграет главные роли в последних пяти спектаклях этого сезона в Th??tre Francais.
Граф изумленно посмотрел на него.
– Ты, конечно, шутишь! Князь покачал головой:
– Уверяю тебя, что нет. В нужный момент Ольга Боткина заболеет и ее заменит мадам Бора.
– Боюсь, организовать болезнь будет не так легко, как ты думаешь, – сухо заметил граф.
– Короткая поездка… скажем, в Париж?
– Если ты настаиваешь на том, чтобы пустить на ветер семейное состояние, тогда конечно. – Граф тяжело вздохнул и хотел было подняться с кресла.
– Да, минутку. Я хотел бы обсудить с тобой еще одно дело. – Князь заглянул в лежавшие на столе бумаги. – Послезавтра ты едешь в Москву. Я хочу как можно быстрее продать наши уральские поместья.
– Уральские поместья! – Граф задохнулся. Он впервые слышал о новом проекте. – Но… о нас ведь нельзя сказать, что мы находимся в стесненных обстоятельствах! У нас наличных больше чем нужно.
– Пусть так, у меня есть другие причины на то, чтобы расстаться с этой собственностью.
– Но на это могут уйти месяцы. Даже годы. Вацлав, ты имеешь хоть какое-то представление о том, как трудно продать двадцать девять миллионов акров?
Князь выдавил улыбку.
– Имею. Найти покупателя на такие обширные владения нелегко, хотя я без труда назову несколько семейств, которые могли бы этим заинтересоваться. Но я предлагаю тебе разделить их на более мелкие участки, скажем, по миллиону акров. Таким образом, думаю, нам удастся не только довольно легко избавиться от них, но и вдобавок получить значительную выгоду.
Какое-то время они молчали.
– Вацлав, как твой финансовый советник, – в конце концов нарушил молчание граф, – я могу лишь настаивать на том, чтобы ты еще раз все обдумал.
Князь не мигая смотрел на кузена.
– И цеплялся за всю принадлежащую мне недвижимость?
– Как делали твой отец, и твой дед, и все твои предки, – вкрадчиво произнес граф, радуясь тому, что вновь вернулся на знакомую стезю из призрачного мира прожекторов и декораций. – Должен ли я напоминать тебе, что большая часть состояния Даниловых зиждется на приобретении земли и владении недвижимостью? Известно ли тебе, сколько денег поступает от леса, шахт и аренды?
– Я знаю цифры как свои пять пальцев, – сурово ответил князь, раскрыв веером лежавшие на столе бумаги. – А теперь могу ли я задать тебе несколько вопросов как моему финансовому советнику?
– Сколько угодно.
– Тогда буду с тобой откровенен и хочу, чтобы и ты, в свою очередь, был откровенен со мной. Кузен, ты имеешь какое-нибудь представление о том, что происходит в этой стране?
– Ты имеешь в виду… в политическом смысле?
Князь кивнул.
– Ну, происходит довольно много беспорядков. Но какая страна не переживает время от времени такие трудности?
– Оставь на время свой рационализм и слепую веру в отчизну. Выгляни за пределы наших дворцов и банковских сейфов.
– И что?
Князь наклонился вперед.
– И что ты видишь?
– Ну… – В голове графа вдруг закружился водоворот мыслей. – Говоря по правде, – тревожно ответил он, – я не слишком задумывался об этом.
– Как я и ожидал. А я задумывался, кузен. – Князь, нахмурясь, поднялся с кресла и принялся медленно расхаживать по Китайскому кабинету, заложив руки за спину. – Я гораздо больше других обеспокоен сегодняшними политическими волнениями и их возможными последствиями. Боюсь, мне будет трудно сыграть роль страуса, зарывающего в песок свою голову, как это делают многие представители знати. – Он, помолчав, глубоко вздохнул. – Ты внимательно следил за тем, что происходит по всей России? Я имею в виду не наших аристократов, а большинство народа? Крестьян. Студентов. Их преподавателей.
– Разумеется, я слышал обо всех этих революционных учениях. – Граф Коковцов раздраженно махнул рукой. – Кто этого не слышал? Но ты ведь не можешь верить…
– Я верю, кузен. – Князь с горечью рассмеялся. – Это не должно выйти за стены кабинета, но я предпочитаю не дремать. Вот уже несколько лет я плачу целой сети… осведомителей, и плачу щедро. Их прогноз не слишком хорош, как не прискорбно мне об этом говорить.
– Прогноз! Ты говоришь так, как если бы речь шла о какой-то… о какой-то болезни!
– Россия тяжело больна. Смертельной социальной болезнью. Но зачем тебе знать об этом? Ты изолирован от повседневной жизни и ее трагедий. Как и все люди нашего круга. То же было бы и со мной, если бы не мои осведомители. Естественно, я понимаю, что, когда наступит время, они тоже повернутся против меня. Даже теперь их верность держится на одном лишь золоте, которым я так щедро осыпаю их. Скоро и это изменится.
– А эта… болезнь, которой ты так боишься, кузен. Что это за болезнь?
– Нищета, кузен, – сурово ответил Вацлав Данилов. – Мы уже много столетий живем за счет труда миллионов и миллионов рабов – и она настигает нас. Боюсь, мы окажемся в безнадежном меньшинстве. Возможно, мы даже вымрем.
– Вымрем!
– В будущем нас постигнет та же участь, которая постигла рабовладельцев в Америке и аристократов во Франции. – Я также хочу, чтобы ты начал составлять опись и переправлять самые лучшие предметы искусства и антиквариата в наше поместье в Женеве. Я чувствую, что там они будут в большей безопасности.
Потерявший дар речи Коковцов смог лишь кивнуть в ответ, стараясь сообразить, когда Вацлав затеял все это. Казалось, он предусмотрел все.
Князь заглянул в документ и отложил его в сторону. Он еще раз тяжело вздохнул.
– Я хочу, чтобы ты, как только поделишь уральские угодья, – добавил он, – немедленно перевел вырученные от продажи каждого участка деньги в Даниловский банк в Женеве. Я не хочу ждать, пока соберется вся сумма. К тому времени может быть поздно, и потери будут астрономическими. Я также хочу, чтобы ты перевел всю нашу наличность в швейцарские франки и переслал их из страны.
– Как пожелаешь. – В голове Коковцова вихрем кружились мысли, и ему никак не удавалось разобраться в них. Пока ему было проще соглашаться со всеми распоряжениями кузена.
– И последнее.
– Да? Что еще может быть?
– Наш поезд.
– А что с ним?
– Он готов к внезапному отъезду?
– Да, стоит на нашей ветке, там, где всегда.
Князь сжал губы.
– С этой минуты он должен быть готов в любую минуту, независимо от того, где мы находимся – в Крыму, Москве или здесь. Я хочу, чтобы он всегда был полностью загружен углем, а паровозная бригада находилась на своих местах. Это также означает, что бригада должна быть в полном составе. Да, и пусть прицепят впереди еще два вагона с углем.
– Послушай, Вацлав… Князь остановил графа знаком.
– Я еще не закончил. Я также хочу, чтобы к составу прицепили еще шесть пустых багажных вагонов и два пассажирских, готовых к загрузке через несколько часов после получения уведомления.
Потерявший дар речи граф не сводил с него глаз и не мог двинуться с места. Вацлав Данилов молчал.
Немного оправившись, граф Коковцов нетвердым голосом произнес:
– Вацлав! Ну и напугал ты меня.
Вацлав по-прежнему молчал.
Граф поежился.
– Смею заметить, твой план, на случай всяких непредвиденных обстоятельств, конечно, хорош, но тот размах, который ты предлагаешь… не кажется ли тебе, что ты слишком далеко зашел?
– Боюсь, я не зашел так далеко, как надо бы. Да, очень важно, чтобы во внешнем виде поезда не было ничего необычного и бросающегося в глаза, если мы будем вынуждены предпринять довольно поспешный… отъезд. Чтобы поезд выглядел самым обычным образом, наши гербы должны быть удалены с паровоза и вагонов.
Страх окончательно сковал графа Коковцова.
– Вацлав, ради нашего блага я надеюсь, что ты не угадаешь развитие событий.
– Я тоже, поверь мне. В точности исполняй все мои распоряжения. И не подведи меня. – Князь властно кивнул. – А сейчас можешь идти. У тебя очень много дел.
Граф Коковцов встал и поспешно удалился. Мысли путались в его голове. Он был рад тому, что может уйти и спокойно все обдумать.
Очутившись на своей половине, Коковцов позвонил, чтобы ему принесли водки со льда, и стал пить прямо из бутылки, размышляя об услышанном и не сводя глаз с пляшущих языков пламени. Вскоре ледяной жар водки и исходящее от душистой хвойной древесины тепло начали постепенно растапливать его страхи.
«Совершенно очевидно, что Вацлав все предусмотрел, так к чему же без нужды беспокоиться по поводу неопределенного будущего? – спрашивал он себя. – Кроме того, во всем надо видеть хорошие стороны. Если что-нибудь…»
Сердце у графа в груди бешено застучало, и он резко выпрямился в кресле.
Если что-нибудь произойдет, ветры политических перемен ему только на руку. Его комиссионные от всех сделок, которые он совершал для Даниловых, обычно составляли пять процентов, и он их заработает на продаже уральских поместий. Пять процентов от продажи двадцати девяти миллионов акров составят кругленькую сумму. А кроме того, у него появилась идеальная возможность получить еще немного сверх этой суммы. В конце концов, когда речь идет о двадцати девяти миллионах акров, никто и не заметит потери миллиона или двух.
«Черт, – подумал он, делая еще один глоток, – передо мной открывается отличная возможность разбогатеть».
А тем временем состояние Даниловых будет постепенно уплывать в Швейцарию.
В середине января к Сенде начали возвращаться ее энергия и решительность.
В конце концов она была вынуждена смириться с тем, что Шмария оставил ее, и решила, что чахнуть во дворце, может, и пристало романтическим героиням, но в реальной жизни это связано со слишком большими неудобствами, поэтому она, призвав на помощь оставшиеся у нее силы, вернулась к жизни.
Хотя Сенда и не смогла выступить в «Вишневом саде» на сцене Юсуповского дворца, графиня Флорински договорилась о двух других спектаклях, которые должны были вскоре состояться:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
Князь задумчиво посмотрел на нее.
– Меня по-разному называли, – протянул он, потирая подбородок, – но акулой – никогда.
– Вечно голодная акула. Мне можно не напоминать тебе, что Татьяна Ивановна ушла из Theatre Francais?
– В самом деле?
– Да, – фыркнула графиня. – Можно подумать, ты ничего об этом не знал.
Он кивнул и, поднявшись со своего места, приблизился к ней.
– Значит, я могу рассчитывать на твою помощь?
Она глубоко вздохнула и подняла на него глаза: огромные, увеличенные очками, они впервые смотрели печально и тускло.
– Разве у меня есть выбор? Князь скупо улыбнулся.
– Ты вольна поступать, как тебе хочется.
– Да… – прошептала она. – Но иногда я в этом сомневаюсь.
– Думаю, ты знаешь, как сделать лучше для вас обеих. – Он помолчал. – Ты всегда с удивительной ловкостью умела отделить долг перед другими людьми от долга перед собой. Не думаю, что именно сейчас тебя вдруг покинет этот талант.
– Сейчас другое… Мне надо обо всем подумать. Она может пострадать при этом. Я очень дорожу дружбой с ней и не хочу приносить ее в жертву.
– Разумеется. – Он украдкой посмотрел на нее. – В этом нет никакой необходимости. Я уверен, что за неделю ты сможешь поднять ее на ноги. Она будет тебе очень благодарна за поддержку.
Графиня сжала губы.
– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – взволнованно проговорила она.
– Флора, если все будет, как мы решили, она получит то, что хочет, – театральную карьеру, а ты получишь то, что ты хочешь, – глубокую дружбу… и немного денег. А я… – Его голос умолк.
– Ты получишь ее, – язвительно закончила она. Весело улыбнувшись, князь проводил ее до двери.
– Я рассчитываю на тебя, Флора. Помни об этом. Графиня кивнула и вышла в прохладный коридор.
Прежде чем он закрыл за ней дверь, она обернулась и мягко сказала:
– То, что я собираюсь сделать, я сделаю не ради тебя и не ради твоих денег, а ради нее. Потому что ты прав в одном. Ей надо чем-то занять свои мысли.
– Значит ли это, что деньги тебе не нужны?
– Тридцать сребреников, за то, чтобы ты получил ее? – Она покачала головой. Ее огромная шляпа угрожающе заколыхалась. – Нет, я не возьму за это денег.
– Ты странная женщина, Флора, – сказал князь.
– И, возможно, не слишком умная. Время покажет.
– Как всегда.
– Только не обижай ее, Вацлав. Это все, чего я прошу. Она особенная. Это тебе не какая-нибудь Татьяна Ивановна.
Он пристально посмотрел на нее, затем тихо прикрыл дверь. Графиня медленно шла по гигантскому холлу. Ее охватила какая-то смутная тревога. Даниловы обладали слишком большой властью.
«Слишком большой, – пронеслось у нее в голове, – чтобы от этого было хорошо им самим».
И слишком большой, чтобы от этого было хорошо остальным.
Неделю спустя Вацлав Данилов вызвал в Китайский кабинет графа Коковцова. Когда тот вошел, князь листал бумаги, временами делая пометки на полях.
– Что ты узнал? – мягко спросил князь, сидящий за своим массивным письменным столом из тюльпанного дерева.
– Друг мадам Бора поселился в квартире над книжной лавкой на улице Зайцева, – проговорил граф в своей обычной скорбной манере. Он подошел к буфету, налил себе полную рюмку водки и залпом осушил ее.
Не поднимая глаз от бумаг, князь спросил:
– И?
– Мы наткнулись на настоящее осиное гнездо. Квартиру снимает один студент. Как мне доложили, радикальных взглядов, – неприязненно добавил граф. – Существует подозрение, что в этой квартире проживают человек десять или даже двенадцать студентов, в разной степени участвующих в деятельности, направленной против государя императора. – При этих словах его передернуло.
– Мужского пола? – спросил Вацлав. – Женского? Или обоих?
– Обоих.
– Понятно. – Князь в задумчивости отодвинул в сторону бумаги. – Такая скученность затруднит наблюдение.
– Напротив. – Граф опустился в кресло, и теперь их с князем разделяла огромная блестящая поверхность стола. – По твоему приказу капитан Димитров из Охранного отделения организовал слежку. Он разместил своих людей в квартире, которую они временно… экспроприировали… – граф осторожно кашлянул, прикрыв ладонью рот, – в доме через дорогу от книжной лавки. Я – всего лишь связующее звено, как мы и планировали.
– Хорошо, – проговорил князь, кивая головой. – А как обстоят дела с нашей будущей звездой? Для нее уже подготовлено место?
Граф Коковцов кивнул, не меняя страдальческого выражения лица.
– Да, – ответил он, – хотя она об этом еще не знает. Я мог бы добавить, что месье Герлан не был от этого в восторге. Мне пришлось выслушать довольно напыщенные рассуждения об артистической целостности и тому подобную чепуху. Разумеется, все свелось к тому, что… – граф помолчал и затем, подражая аристократическому французскому произношению месье Герлана, быстро произнес высоким капризным голосом: – «Th??tre Francais не может допустить падения своего уровня, равно как и поставить под угрозу свою целостность. Никогда, месье граф, ни при каких обстоятельствах и ни за какие деньги!»
– Никогда не следует говорить «никогда», – тихо проговорил князь поучительным тоном, лениво махнув рукой. – Насколько я понял, в конце концов вы получили именно то, что нам было нужно?
– Да.
– Удивительно, не правда ли, кузен, какой переворот во взглядах человека может произвести небольшая сумма денег? Как легко соблазнить даже самых совестливых из людей?
Граф снова кивнул.
– Деньги и смерть – великие уравнители. В любом случае мадам Бора через месяц станет дублершей Ольги Боткиной. Это значит, что у нас мало времени, особенно если учесть, что она ни слова не говорит по-французски.
Князя такая простая логика не волновала. Немного денег, и разобраться с этими трудностями не составит никакого труда.
– Профессия актера – это не что иное, как заучивание слов и чувств, – сказал он. – Она быстро научится.
– Надеюсь, – с несчастным видом проговорил граф. – В противном случае мы станем посмешищем всего Санкт-Петербурга.
– Этого не будет! – высокомерно возразил князь. – Для нас крайне важно сохранить все в тайне. Надеюсь, ты подчеркнул это!
– Конечно.
– И ты также проследил, чтобы все наши приготовления никоим образом не могли привести ко мне?
– И это я тоже сделал. Однако…
– Однако, что? – князь наклонился вперед и пристально посмотрел на графа.
– Графиня Флорински. – Губы графа пренебрежительно скривились. – То, что ты сделал эту женщину частью нашего плана, делает секретность… менее чем…
– Ты хочешь сказать, что она не умеет держать язык за зубами?
– Вот именно.
– Можешь не волноваться из-за Флоры. Поскольку ее больше всего волнуют не комиссионные, которые она могла бы получить, а благополучие мадам Бора, она будет молчать.
– Если ты так считаешь, кузен, – с сомнением произнес граф Коковцов.
– Я так считаю. – Князь уставился в стол. – Помимо частных выступлений на русском языке, которые организует Флора в различных дворцах, я жду, что мадам Бора сыграет главные роли в последних пяти спектаклях этого сезона в Th??tre Francais.
Граф изумленно посмотрел на него.
– Ты, конечно, шутишь! Князь покачал головой:
– Уверяю тебя, что нет. В нужный момент Ольга Боткина заболеет и ее заменит мадам Бора.
– Боюсь, организовать болезнь будет не так легко, как ты думаешь, – сухо заметил граф.
– Короткая поездка… скажем, в Париж?
– Если ты настаиваешь на том, чтобы пустить на ветер семейное состояние, тогда конечно. – Граф тяжело вздохнул и хотел было подняться с кресла.
– Да, минутку. Я хотел бы обсудить с тобой еще одно дело. – Князь заглянул в лежавшие на столе бумаги. – Послезавтра ты едешь в Москву. Я хочу как можно быстрее продать наши уральские поместья.
– Уральские поместья! – Граф задохнулся. Он впервые слышал о новом проекте. – Но… о нас ведь нельзя сказать, что мы находимся в стесненных обстоятельствах! У нас наличных больше чем нужно.
– Пусть так, у меня есть другие причины на то, чтобы расстаться с этой собственностью.
– Но на это могут уйти месяцы. Даже годы. Вацлав, ты имеешь хоть какое-то представление о том, как трудно продать двадцать девять миллионов акров?
Князь выдавил улыбку.
– Имею. Найти покупателя на такие обширные владения нелегко, хотя я без труда назову несколько семейств, которые могли бы этим заинтересоваться. Но я предлагаю тебе разделить их на более мелкие участки, скажем, по миллиону акров. Таким образом, думаю, нам удастся не только довольно легко избавиться от них, но и вдобавок получить значительную выгоду.
Какое-то время они молчали.
– Вацлав, как твой финансовый советник, – в конце концов нарушил молчание граф, – я могу лишь настаивать на том, чтобы ты еще раз все обдумал.
Князь не мигая смотрел на кузена.
– И цеплялся за всю принадлежащую мне недвижимость?
– Как делали твой отец, и твой дед, и все твои предки, – вкрадчиво произнес граф, радуясь тому, что вновь вернулся на знакомую стезю из призрачного мира прожекторов и декораций. – Должен ли я напоминать тебе, что большая часть состояния Даниловых зиждется на приобретении земли и владении недвижимостью? Известно ли тебе, сколько денег поступает от леса, шахт и аренды?
– Я знаю цифры как свои пять пальцев, – сурово ответил князь, раскрыв веером лежавшие на столе бумаги. – А теперь могу ли я задать тебе несколько вопросов как моему финансовому советнику?
– Сколько угодно.
– Тогда буду с тобой откровенен и хочу, чтобы и ты, в свою очередь, был откровенен со мной. Кузен, ты имеешь какое-нибудь представление о том, что происходит в этой стране?
– Ты имеешь в виду… в политическом смысле?
Князь кивнул.
– Ну, происходит довольно много беспорядков. Но какая страна не переживает время от времени такие трудности?
– Оставь на время свой рационализм и слепую веру в отчизну. Выгляни за пределы наших дворцов и банковских сейфов.
– И что?
Князь наклонился вперед.
– И что ты видишь?
– Ну… – В голове графа вдруг закружился водоворот мыслей. – Говоря по правде, – тревожно ответил он, – я не слишком задумывался об этом.
– Как я и ожидал. А я задумывался, кузен. – Князь, нахмурясь, поднялся с кресла и принялся медленно расхаживать по Китайскому кабинету, заложив руки за спину. – Я гораздо больше других обеспокоен сегодняшними политическими волнениями и их возможными последствиями. Боюсь, мне будет трудно сыграть роль страуса, зарывающего в песок свою голову, как это делают многие представители знати. – Он, помолчав, глубоко вздохнул. – Ты внимательно следил за тем, что происходит по всей России? Я имею в виду не наших аристократов, а большинство народа? Крестьян. Студентов. Их преподавателей.
– Разумеется, я слышал обо всех этих революционных учениях. – Граф Коковцов раздраженно махнул рукой. – Кто этого не слышал? Но ты ведь не можешь верить…
– Я верю, кузен. – Князь с горечью рассмеялся. – Это не должно выйти за стены кабинета, но я предпочитаю не дремать. Вот уже несколько лет я плачу целой сети… осведомителей, и плачу щедро. Их прогноз не слишком хорош, как не прискорбно мне об этом говорить.
– Прогноз! Ты говоришь так, как если бы речь шла о какой-то… о какой-то болезни!
– Россия тяжело больна. Смертельной социальной болезнью. Но зачем тебе знать об этом? Ты изолирован от повседневной жизни и ее трагедий. Как и все люди нашего круга. То же было бы и со мной, если бы не мои осведомители. Естественно, я понимаю, что, когда наступит время, они тоже повернутся против меня. Даже теперь их верность держится на одном лишь золоте, которым я так щедро осыпаю их. Скоро и это изменится.
– А эта… болезнь, которой ты так боишься, кузен. Что это за болезнь?
– Нищета, кузен, – сурово ответил Вацлав Данилов. – Мы уже много столетий живем за счет труда миллионов и миллионов рабов – и она настигает нас. Боюсь, мы окажемся в безнадежном меньшинстве. Возможно, мы даже вымрем.
– Вымрем!
– В будущем нас постигнет та же участь, которая постигла рабовладельцев в Америке и аристократов во Франции. – Я также хочу, чтобы ты начал составлять опись и переправлять самые лучшие предметы искусства и антиквариата в наше поместье в Женеве. Я чувствую, что там они будут в большей безопасности.
Потерявший дар речи Коковцов смог лишь кивнуть в ответ, стараясь сообразить, когда Вацлав затеял все это. Казалось, он предусмотрел все.
Князь заглянул в документ и отложил его в сторону. Он еще раз тяжело вздохнул.
– Я хочу, чтобы ты, как только поделишь уральские угодья, – добавил он, – немедленно перевел вырученные от продажи каждого участка деньги в Даниловский банк в Женеве. Я не хочу ждать, пока соберется вся сумма. К тому времени может быть поздно, и потери будут астрономическими. Я также хочу, чтобы ты перевел всю нашу наличность в швейцарские франки и переслал их из страны.
– Как пожелаешь. – В голове Коковцова вихрем кружились мысли, и ему никак не удавалось разобраться в них. Пока ему было проще соглашаться со всеми распоряжениями кузена.
– И последнее.
– Да? Что еще может быть?
– Наш поезд.
– А что с ним?
– Он готов к внезапному отъезду?
– Да, стоит на нашей ветке, там, где всегда.
Князь сжал губы.
– С этой минуты он должен быть готов в любую минуту, независимо от того, где мы находимся – в Крыму, Москве или здесь. Я хочу, чтобы он всегда был полностью загружен углем, а паровозная бригада находилась на своих местах. Это также означает, что бригада должна быть в полном составе. Да, и пусть прицепят впереди еще два вагона с углем.
– Послушай, Вацлав… Князь остановил графа знаком.
– Я еще не закончил. Я также хочу, чтобы к составу прицепили еще шесть пустых багажных вагонов и два пассажирских, готовых к загрузке через несколько часов после получения уведомления.
Потерявший дар речи граф не сводил с него глаз и не мог двинуться с места. Вацлав Данилов молчал.
Немного оправившись, граф Коковцов нетвердым голосом произнес:
– Вацлав! Ну и напугал ты меня.
Вацлав по-прежнему молчал.
Граф поежился.
– Смею заметить, твой план, на случай всяких непредвиденных обстоятельств, конечно, хорош, но тот размах, который ты предлагаешь… не кажется ли тебе, что ты слишком далеко зашел?
– Боюсь, я не зашел так далеко, как надо бы. Да, очень важно, чтобы во внешнем виде поезда не было ничего необычного и бросающегося в глаза, если мы будем вынуждены предпринять довольно поспешный… отъезд. Чтобы поезд выглядел самым обычным образом, наши гербы должны быть удалены с паровоза и вагонов.
Страх окончательно сковал графа Коковцова.
– Вацлав, ради нашего блага я надеюсь, что ты не угадаешь развитие событий.
– Я тоже, поверь мне. В точности исполняй все мои распоряжения. И не подведи меня. – Князь властно кивнул. – А сейчас можешь идти. У тебя очень много дел.
Граф Коковцов встал и поспешно удалился. Мысли путались в его голове. Он был рад тому, что может уйти и спокойно все обдумать.
Очутившись на своей половине, Коковцов позвонил, чтобы ему принесли водки со льда, и стал пить прямо из бутылки, размышляя об услышанном и не сводя глаз с пляшущих языков пламени. Вскоре ледяной жар водки и исходящее от душистой хвойной древесины тепло начали постепенно растапливать его страхи.
«Совершенно очевидно, что Вацлав все предусмотрел, так к чему же без нужды беспокоиться по поводу неопределенного будущего? – спрашивал он себя. – Кроме того, во всем надо видеть хорошие стороны. Если что-нибудь…»
Сердце у графа в груди бешено застучало, и он резко выпрямился в кресле.
Если что-нибудь произойдет, ветры политических перемен ему только на руку. Его комиссионные от всех сделок, которые он совершал для Даниловых, обычно составляли пять процентов, и он их заработает на продаже уральских поместий. Пять процентов от продажи двадцати девяти миллионов акров составят кругленькую сумму. А кроме того, у него появилась идеальная возможность получить еще немного сверх этой суммы. В конце концов, когда речь идет о двадцати девяти миллионах акров, никто и не заметит потери миллиона или двух.
«Черт, – подумал он, делая еще один глоток, – передо мной открывается отличная возможность разбогатеть».
А тем временем состояние Даниловых будет постепенно уплывать в Швейцарию.
В середине января к Сенде начали возвращаться ее энергия и решительность.
В конце концов она была вынуждена смириться с тем, что Шмария оставил ее, и решила, что чахнуть во дворце, может, и пристало романтическим героиням, но в реальной жизни это связано со слишком большими неудобствами, поэтому она, призвав на помощь оставшиеся у нее силы, вернулась к жизни.
Хотя Сенда и не смогла выступить в «Вишневом саде» на сцене Юсуповского дворца, графиня Флорински договорилась о двух других спектаклях, которые должны были вскоре состояться:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59