Что за поганый вечер! Только свидание и удалось, — поспешно добавила я. — Но голова болит ужасно. А Нил — он твой брат, ты с ним и мучайся.
— Я отплатил тебе за то, чтобы ты за ним присмотрела, — медленно проговорил Сэм.
— Но мне что-то пока не с чем идти в казино, так что мы в расчете. Квартиру он убрал, меня из себя вывел. Пора ему уходить.
Я зашла в ванную и захлопнула за собой дверь, швырнув диванной подушкой в поникшую голову Нила, завалившегося в кресло.
Я сердито почистила зубы, умылась и гордо прошла назад в свой альков. Свернувшись под одеялом, я поняла, что Сэм ушел, а Нил смирно храпит на диване. Хорошо бы, если завтра утром у них похмелье будет еще сильнее, чем у меня.
Но, как я поняла еще в девятнадцать лет (когда после соблюдения шестинедельной диеты мой живот так и не стал как стиральная доска), в жизни не все шло по плану.
Организм Нила был лучше приспособлен к токсическим перегрузкам, чем мой. Он разбудил меня в девять тридцать, войдя с подносом, на котором были восхитительный тост с маслом и шоколадное молоко.
— Голова болит, — пробормотала я, сдвинув очки для сна на лоб.
Он поставил поднос возле меня.
— Я знаю, — прошептал он. — Тут еще таблетки «Панадеин форте», от головной боли. Съешь тост и выпей молоко. А потом я принесу тебе «Берокку».
Он ушел, а я села, проглотила таблетку, запила ее молоком и, набив рот тостом, отвалилась на подушку. Крошки налипали на лицо, но я продолжала кусать и глотать. В животе у меня заурчало.
Вернулся Нил с таблетками «Берокка».
— Ты — мужественный человек, — сказал он, взглянув на поднос.
— Нет мужества — нет славы, — отвечала я, еще не прожевав.
Через десять минут мрак начал рассеиваться, а через полчаса он поставил музыку. И я почувствовала себя достаточно хорошо, чтобы сесть и стряхнуть крошки с физиономии и ушей.
Я не зациклилась на Джоне, что было хорошо. Но вспомнила стычку с Нилом, что было плохо. Почему Сэм так сопротивляется тому, чтобы я его выперла? В конце концов, Нил его брат. И воровать он вроде бы больше не собирается. Должно быть, вся причина в девушке с аэробики. Я перевернулась на другой бок и натянула одеяло на уши.
Сквозь дрему ко мне пробивались звуки. Кто-то приходил, звонил телефон. Но мне было все равно. Я не в состоянии была встать. Обнадеживая себя тем, что Нил не устроит в моей квартире притон для наркоманов, я задремала.
Через полчаса он вошел и постучал по шкафу:
— Кэсс? Ты проснулась?
— Нет, — пробормотала я в подушку.
— Джози пришла.
— Я сама могу ей об этом сказать, наркоман ты паршивый, — заявила та, влетая и падая на кровать. — Как Джон? Урод? — спросила она, откинув одеяло.
— Нет, это я уродка, — сказала я, — а Джон просто идиот.
Возможно, на самом деле он прекрасный человек, а я — засохшая старая дева. Я вообразила себе сухую морскую капусту, которая прокатывалась сейчас по моим кишкам, и поняла, что мне лучше. Я села в кровати.
— Законченный идиот.
— Нил дал мне послушать послание, которое он оставил.
Я кивнула:
— Тьфу, как вспомню, сразу тошнит.
— Прошу прощения, но он и правда придурок.
Я села поудобнее:
— Ты знала это и заставила меня пойти с ним на свидание?
— Я надеялась, что он исправился.
— Он не исправился.
— Да уж. Но сегодня вечером у тебя гораздо лучшая перспектива. Ланс Фризон, график-дизайнер.
Я перебила ее:
— Я больше не хочу этого делать. Это слишком тяжело. Я устала.
Джози покачала головой:
— Нет-нет, для тебя это как раз хорошо. Он придет в семь тридцать. Вы идете в «Би-бар» — это новый вращающийся ресторан у моря. А потом вы едете в «Атари», а потом — играть на бильярде.
— Не-ет, это слишком круто для меня, — взвыла я.
— Но тебе же хочется встретить кого-то «более заводного», чем Джон, правда?
Я серьезно кивнула. Если это означает «имеющего мозги», тогда ответ был определенно «да».
— Так вот, Ланс как раз заводной и все время включен. Как прожектор.
— А я не включена. Я потухла, — простонала я, едва продирая глаза.
— Ну, твою мать, — сказал Нил, входя с чашкой кофе. — Хватит тебе.
— А ты что тут делаешь? Тебе давно пора уйти, — сказала я, когда он поставил чашку на тумбочку.
Джози, нахмурившись, смотрела мимо нас. Нил кивнул:
— Я знаю. Я хотел сказать, что прошу прощенья за то, что наговорил вчера ночью. Я сам не помню, но Сэм все мне рассказал. Я думаю, я все немного преувеличил. Не выгоняй меня, мне в кайф жить с тобой, я обещаю убираться хоть каждый день. Кстати, Сэм принес тебе подарки.
Значит, Сэм уже здесь. Надеюсь, он не слышал разговор о моем провальном свидании? Но чувство смущения быстро сменилось любопытством. Интересно, какие подарки? А я ведь даже не приняла душ и была похожа на вонючую старую пьяницу. Я прогнала всех прочь.
— Кыш и брысь, — замахала я, указывая на дверь, — идите, съешьте круассаны или еще что-нибудь. Я хочу принять душ. И нечего там шептаться за моей спиной.
Наверно, я и правда была вонючей старой пьяницей, потому что Джози вышла и что-то сказала Сэму, и они все трое ушли. Я отбросила одеяла и пошла в ванную. На полу в гостиной стояла коробка, но я не стала ее открывать.
Обычный картонный коробок, ничего особенного. Ничего, что говорило бы о том, что это шоколад от «Хейга» или какие-нибудь изящные штучки из магазина «Крабтри и Эвелин». Джок полетел за мной в ванную и, пока я соскребала расстройство гелем с манго из «Боди шопа», сидел на перегородке.
Потом я украдкой заглянула в коробку. Продукты. Множество лапши в банках. К черту эту лапшу и того, кто ее привез на своем «саабе»!
К тому времени, как они вернулись, нагруженные рогаликами и свежевыжатыми соками в бумажных стаканчиках, я была уже в джинсах и синей майке и кормила Джока. Я нервничала, что Нил с Джози, узнав о моей печальной ситуации со свиданием, разболтали Сэму, и теперь он злится. Но он первым нарушил молчание после того, как они, подвинув стопку журналов «Вог», поставили покупки на кофейный столик:
— Я должен тебе признаться, почему мне действительно хочется, чтобы Нил оставался у тебя.
Я закатила глаза, услышав его тон:
— Продукты — это не подарок.
— Но где-то там есть шоколад.
Я кивнула:
— Хорошо, продолжай.
— Я знаю, прошлой ночью Нил грубил, и у него богаче прошлое, чем у Элизабет Тейлор, но он не имел в виду то, что сказал.
Он слегка подтолкнул локтем Нила, который честно затряс головой.
— Я правда не имел.
— И было бы хорошо, если бы он остался здесь, пока не преодолеет эту очень трудную стадию, гм, выздоровления.
Я позволила Джоку вспорхнуть мне на плечо — для моральной поддержки — и села на диван рядом с Джози.
Я подозревала, что она едва сдерживалась, чтобы не кивать поощрительно Сэму и не поддакивать: «Продолжай, милый. Ты все правильно делаешь».
— Я не могу присматривать за Нилом, потому что сейчас живу у родителей, — продолжал Сэм, — а ему там нежелательно находиться. Его психолог советует ему пожить где-нибудь, где ему не будут потакать.
— Подожди. Вернись на секунду назад. Ты живешь с родителями?
Он кивнул с непроницаемым видом:
— Да.
— Почему? Это, конечно, не мое дело, но…
— Я расстался со своей девушкой и решил переехать. Я подыскиваю жилье, но на это уходит больше времени, чем я думал.
— Как долго ты живешь с родителями?
— Уже год.
— Год?
Головная боль возвращалась ко мне на большой скорости. И это тот самый крутой парень на «саабе»?
— Ну что ж, все ясно.
Я вспомнила завтрак в постель сегодня утром и радостного Нила, разгуливающего по дому. И тот немаловажный факт, что он был вполне счастлив смотреть со мной сериалы даже в то время, когда по Си-би-эс шли документальные фильмы о роке.
Джок своим клювом расчесывал мне волосы, но уронил прядь, когда я слегка кивнула:
— То есть понятно.
Нил неуклюже обнял меня, и моя голова закружилась. Только не хватало, чтобы меня вырвало в этот трогательный момент.
Я еще на полчаса легла в постель и тут вспомнила про звонок Элен. Осторожно поднявшись, чтобы перезвонить, я обнаружила, что не так уж и плохо себя чувствую. Я села, откинувшись, на кровати и зажав подбородком трубку переносного телефона. Спина моя одеревенела вконец, пока Элен пересказывала, что поведала ей бывшая девушка Дэниела. Оказалось, что Сьюзи подозревала его в том же самом, что и Элен, но не нашла улик. Она чувствовала себя виноватой, что не доверяла ему, но все равно порвала с ним. Потом она случайно увидела его на почте.
— Она наблюдала за ним через окно, — тараторила Элен. — Она сказала, что вначале это было так чудовищно, что у нее даже начались колики в желудке. Дэниел купил около дюжины открыток ко дню Святого Валентина и встал у прилавка в пяти метрах от нее, листая свой дневник. Примерно через неделю Сьюзи заскочила к нему домой, чтобы забрать комнатный цветок, который забыла. Из любопытства она взглянула на письма, которые высовывались из почтового ящика, сразу заметив, что четыре открытки, в похожих розовых конвертах, вернулись от адресатов. Она запомнила их имена. И довела дело до конца, позвонив одной девушке. Оказалось, Дэниел посылал ей открытки каждый год на день Святого Валентина. Иногда он ей писал по е-мейлу или звонил на работу. Она просила его перестать, поскольку была счастлива с новым парнем, но он ничего не понимает. Держу пари, что ее парень тоже взбешен. Он же вмешивается в их жизнь!
— Почему же он это делает? — спросила я, втирая крем в ногти.
— Полагаю, что он замкнулся на своих юношеских годах, вот и все.
Я подумала о Джастин, страдавшей по нему в школе. Толстая одинокая Джастин, совсем без друзей. Для нее он был лучшим парнем в мире.
— Когда он стал старше, то стал выглядеть лучше, но так и не мог избавиться от чувства безнадежности. Очевидно, он цеплялся за девушек, как прилипала. Может быть, так он пытался защититься от одиночества. Это немного странно, но не противозаконно и не причиняет никому особого вреда. Кроме его самого. Хотя, если бы та странная девушка не вызывала у меня подозрений, я, может быть, и не догадалась бы, что здесь что-то не так. Он ведь был очень замкнутым.
Мы помолчали.
— Нельзя доверять мужчинам, — наконец сказала она, и я внезапно поняла, что так и не спросила Зару о ее свидании с Джорджем, и немедленно почувствовала вину. Когда они должны встретиться? Завтра?
— Может быть, — согласилась я.
Потом я вспомнила о свидании с Джоном.
— Я забыла тебе сказать. Я видела его в ресторане вчера вечером с очередной девушкой.
— Дэниела? — удивленно спросила Элен.
— Да. И его подружка была очень разговорчивой.
— Я не знаю, кто бы это мог быть, — сказала она задумчиво. — В любом случае, меня это не касается, хотя мне и интересно. Может быть, у него действительно была деловая встреча.
Я очень хорошо понимала, как Элен себя сейчас чувствует. Хреново.
— Хочешь, я это расследую?
Она сделала паузу:
— Нет. Мне действительно все равно. Но все же, если ты что-то услышишь, дашь мне знать?
— Конечно.
Я положила крем обратно в ящик и бросила взгляд на свою маленькую команду. Они подчищали тарелки и бумажные пакеты и распаковывали мои съедобные подарки. Я очень надеялась, что Сэм не уйдет, пока не поговорит со мной, но не могла устоять и перед желанием поболтать с Элен.
— Как продвигаются дела с Малкольмом?
— Великолепно! — развеселилась она. — Мы планируем вместе провести выходные. Дэниел никогда этого не хотел…
— Потрясающе. Я очень рада. Удачи, — и я повесила трубку.
Когда я вошла на кухню, Нил домывал посуду, а Джози сидела на скамейке и, болтая длинными ногами, не спеша вытирала тарелки.
— У вас тут просто сериал «Друзья», — сказала я. — Вы что, все бездомные, и вам некуда пойти?
— Да, — весело сказали Нил с Сэмом.
— А как Джастин, кстати? — спросила я.
— В больнице говорят, что ее состояние стабильное, но тяжелое. У нее сдало сердце.
— Бедная женщина.
Я попробовала представить себе, каково это — просыпаться на больничной койке, не зная, навестит ли кто тебя. Я напомнила себе, что нужно завтра сходить к ней, и посмотрела на Джози:
— А у тебя какие оправдания, что ты тут околачиваешься, бездельница?
— Ник справится один. А я пойду сегодня после обеда покупать новую одежду для администраторш своего бара. Может, ты захочешь что-нибудь купить для свидания?
— Еще одно свидание с юристом? — осторожно спросил Сэм, и я деланно засмеялась:
— Нет, он дизайнер. Мы идем во вращающийся ресторан.
Наступила его очередь смеяться:
— Что за пошлость?
Джози, шутя, хлестнула его полотенцем для посуды:
— Ты так отстал от времени, Таскер. Это модный ресторан. Кэсс заслуживает лучшего, чем еда навынос.
Потом она улыбнулась мне:
— Ну что, идем за покупками? Только не нижнее белье. Ты тратишь на белье больше, чем Сэм на машину.
— Да, конечно, пойдем, — поспешно сказала я.
— Будь осторожна, — сказал Сэм и посмотрел на Нила. — Эй! Нил, что ты говорил прошлой ночью о Тони?
— Я не помню, — осторожно сказал Нил.
— Ты сказал, что знаешь его.
— Нет-нет, — ответил он, когда мы все повернулись к нему. — Это Джессика его знает. Моя подруга Джесс — она работает, гм, в индустрии секса. На прошлой неделе она рассказывала про какого-то парня с огромным пенисом с большой веной. Он приходит к ним каждую неделю. И немного, э-э-э, грубо обращается с ней. Когда Сэм рассказал мне про Тони, я понял, что это, похоже, один и тот же парень.
— Что?! — повернулась я к Сэму. — А как ты узнал про…
Джози остановила меня, подняв руку:
— Тише-тише, это я, я рассказала ему той ночью, когда вы отрывались в моем баре.
Я уничтожающе посмотрела на нее. Не хватало еще, чтобы Сэм узнал обо всех глупостях, которые я сделала.
— Ладно, — медленно сказала я. — Итак, ты думаешь…
— Что мы сможем подловить его, — улыбнулся Сэм. — Надо поговорить с этой Джессикой. Мы в полиции очень хорошо знаем все публичные дома. Мы можем просто пойти и взять его, если будем знать, что он там.
— Вот так просто пойдем и возьмем?
— Да.
— И засадим его мерзкую задницу за решетку?
Сэм засмеялся:
— Нет. Наше законодательство не самое справедливое в мире. Если даже Джессика согласится сотрудничать с нами, то придется договариваться с хозяевами. Владельцев публичных домов и проституток гораздо строже наказывают, чем их клиентов.
— Но это нелепо. Ты имеешь в виду, что девушки наказываются строже, чем парни?
— Да, пожалуй. Если ты так деликатно ставишь вопрос, — сказал он. — Штраф в пятьсот долларов за нахождение в борделе намного меньше того штрафа, который платят проститутки, а девушки платят его по много раз. Мы, конечно, не донимаем их, пока они не сделают еще что-нибудь: обворуют кого-то или ввяжутся в рэкет. Так что большинство борделей с нами не ссорятся. Да и нам лучше быть с ними в хороших отношениях и работать совместно.
— Это правда, — кивнул Нил. — Она говорит, что им звонят заранее, поэтому те, кто не в ладах с законом и рискует загреметь в тюрягу, успевают уйти домой.
— Неужели это правда? — глаза у Джози полезли на лоб.
— Конечно, — сказал Сэм. — Нет никакого смысла возиться с борделями. Мы предпочитаем тратить время на криминальные группировки и ловить тех, кто насилует, ворует и вообще нарушает спокойствие.
— Как я, — заключил Нил, и мы все уставились на него, пока он не прибавил поспешно: — Исключая изнасилование, конечно.
— Да уж, — сказал Сэм и, похлопав себя по карманам, нащупал бумажник. — На этой радостной ноте я прощаюсь. Пойду-ка лучше подумаю, как мне сцапать Тони.
— А мы поедем за покупками, — сказала Джози.
Я кисло улыбнулась. Если только дело не касалось нижнего белья, я не любила ходить за покупками. У меня начиналась депрессия, если вещи мне не подходили, а если подходили, то я еще больше впадала в мрачное настроение, потому что не могла себе это позволить. И через некоторое время все эти примерки начинали меня раздражать.
— Ну ладно, поедем.
Нил, между тем, решил подружиться с Джоком: отошел в угол и начал тайком ему что-то нашептывать. Плюхнувшись в кресло, Джози начала листать журналы, а я пошла закрыть за Сэмом дверь.
В прихожей он наклонился ко мне. От него шел легкий перегарный душок.
— Когда же ты поймешь, — тихо сказал он, — что все, что тебе нужно, у тебя уже есть?
— А?
Его лицо было так близко, что я увидела пробившуюся щетину, и у меня закружилась голова.
— Ты что, все еще пьяна?
Он печально улыбнулся, словно сожалея о чем-то, и вышел.
— Ты хотел сказать, что мне ничего не нужно покупать? — крикнула я вслед, но он уже ушел.
Ошеломленная, я закрыла дверь. Джози посмотрела на меня и поняла, что со мной что-то неладно.
— Он хотел тебя поцеловать?
Я не ответила, и она так и подскочила:
— Он что, нагрубил тебе, обидел? Что случилось?
Мне показалось, что она готова была догнать его и надрать ему уши.
— Нет, ничего плохого. Он мне просто кое-что сказал.
— Что? — Она шагнула ко мне и взяла меня за руку, уже улыбаясь. — Что?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
— Я отплатил тебе за то, чтобы ты за ним присмотрела, — медленно проговорил Сэм.
— Но мне что-то пока не с чем идти в казино, так что мы в расчете. Квартиру он убрал, меня из себя вывел. Пора ему уходить.
Я зашла в ванную и захлопнула за собой дверь, швырнув диванной подушкой в поникшую голову Нила, завалившегося в кресло.
Я сердито почистила зубы, умылась и гордо прошла назад в свой альков. Свернувшись под одеялом, я поняла, что Сэм ушел, а Нил смирно храпит на диване. Хорошо бы, если завтра утром у них похмелье будет еще сильнее, чем у меня.
Но, как я поняла еще в девятнадцать лет (когда после соблюдения шестинедельной диеты мой живот так и не стал как стиральная доска), в жизни не все шло по плану.
Организм Нила был лучше приспособлен к токсическим перегрузкам, чем мой. Он разбудил меня в девять тридцать, войдя с подносом, на котором были восхитительный тост с маслом и шоколадное молоко.
— Голова болит, — пробормотала я, сдвинув очки для сна на лоб.
Он поставил поднос возле меня.
— Я знаю, — прошептал он. — Тут еще таблетки «Панадеин форте», от головной боли. Съешь тост и выпей молоко. А потом я принесу тебе «Берокку».
Он ушел, а я села, проглотила таблетку, запила ее молоком и, набив рот тостом, отвалилась на подушку. Крошки налипали на лицо, но я продолжала кусать и глотать. В животе у меня заурчало.
Вернулся Нил с таблетками «Берокка».
— Ты — мужественный человек, — сказал он, взглянув на поднос.
— Нет мужества — нет славы, — отвечала я, еще не прожевав.
Через десять минут мрак начал рассеиваться, а через полчаса он поставил музыку. И я почувствовала себя достаточно хорошо, чтобы сесть и стряхнуть крошки с физиономии и ушей.
Я не зациклилась на Джоне, что было хорошо. Но вспомнила стычку с Нилом, что было плохо. Почему Сэм так сопротивляется тому, чтобы я его выперла? В конце концов, Нил его брат. И воровать он вроде бы больше не собирается. Должно быть, вся причина в девушке с аэробики. Я перевернулась на другой бок и натянула одеяло на уши.
Сквозь дрему ко мне пробивались звуки. Кто-то приходил, звонил телефон. Но мне было все равно. Я не в состоянии была встать. Обнадеживая себя тем, что Нил не устроит в моей квартире притон для наркоманов, я задремала.
Через полчаса он вошел и постучал по шкафу:
— Кэсс? Ты проснулась?
— Нет, — пробормотала я в подушку.
— Джози пришла.
— Я сама могу ей об этом сказать, наркоман ты паршивый, — заявила та, влетая и падая на кровать. — Как Джон? Урод? — спросила она, откинув одеяло.
— Нет, это я уродка, — сказала я, — а Джон просто идиот.
Возможно, на самом деле он прекрасный человек, а я — засохшая старая дева. Я вообразила себе сухую морскую капусту, которая прокатывалась сейчас по моим кишкам, и поняла, что мне лучше. Я села в кровати.
— Законченный идиот.
— Нил дал мне послушать послание, которое он оставил.
Я кивнула:
— Тьфу, как вспомню, сразу тошнит.
— Прошу прощения, но он и правда придурок.
Я села поудобнее:
— Ты знала это и заставила меня пойти с ним на свидание?
— Я надеялась, что он исправился.
— Он не исправился.
— Да уж. Но сегодня вечером у тебя гораздо лучшая перспектива. Ланс Фризон, график-дизайнер.
Я перебила ее:
— Я больше не хочу этого делать. Это слишком тяжело. Я устала.
Джози покачала головой:
— Нет-нет, для тебя это как раз хорошо. Он придет в семь тридцать. Вы идете в «Би-бар» — это новый вращающийся ресторан у моря. А потом вы едете в «Атари», а потом — играть на бильярде.
— Не-ет, это слишком круто для меня, — взвыла я.
— Но тебе же хочется встретить кого-то «более заводного», чем Джон, правда?
Я серьезно кивнула. Если это означает «имеющего мозги», тогда ответ был определенно «да».
— Так вот, Ланс как раз заводной и все время включен. Как прожектор.
— А я не включена. Я потухла, — простонала я, едва продирая глаза.
— Ну, твою мать, — сказал Нил, входя с чашкой кофе. — Хватит тебе.
— А ты что тут делаешь? Тебе давно пора уйти, — сказала я, когда он поставил чашку на тумбочку.
Джози, нахмурившись, смотрела мимо нас. Нил кивнул:
— Я знаю. Я хотел сказать, что прошу прощенья за то, что наговорил вчера ночью. Я сам не помню, но Сэм все мне рассказал. Я думаю, я все немного преувеличил. Не выгоняй меня, мне в кайф жить с тобой, я обещаю убираться хоть каждый день. Кстати, Сэм принес тебе подарки.
Значит, Сэм уже здесь. Надеюсь, он не слышал разговор о моем провальном свидании? Но чувство смущения быстро сменилось любопытством. Интересно, какие подарки? А я ведь даже не приняла душ и была похожа на вонючую старую пьяницу. Я прогнала всех прочь.
— Кыш и брысь, — замахала я, указывая на дверь, — идите, съешьте круассаны или еще что-нибудь. Я хочу принять душ. И нечего там шептаться за моей спиной.
Наверно, я и правда была вонючей старой пьяницей, потому что Джози вышла и что-то сказала Сэму, и они все трое ушли. Я отбросила одеяла и пошла в ванную. На полу в гостиной стояла коробка, но я не стала ее открывать.
Обычный картонный коробок, ничего особенного. Ничего, что говорило бы о том, что это шоколад от «Хейга» или какие-нибудь изящные штучки из магазина «Крабтри и Эвелин». Джок полетел за мной в ванную и, пока я соскребала расстройство гелем с манго из «Боди шопа», сидел на перегородке.
Потом я украдкой заглянула в коробку. Продукты. Множество лапши в банках. К черту эту лапшу и того, кто ее привез на своем «саабе»!
К тому времени, как они вернулись, нагруженные рогаликами и свежевыжатыми соками в бумажных стаканчиках, я была уже в джинсах и синей майке и кормила Джока. Я нервничала, что Нил с Джози, узнав о моей печальной ситуации со свиданием, разболтали Сэму, и теперь он злится. Но он первым нарушил молчание после того, как они, подвинув стопку журналов «Вог», поставили покупки на кофейный столик:
— Я должен тебе признаться, почему мне действительно хочется, чтобы Нил оставался у тебя.
Я закатила глаза, услышав его тон:
— Продукты — это не подарок.
— Но где-то там есть шоколад.
Я кивнула:
— Хорошо, продолжай.
— Я знаю, прошлой ночью Нил грубил, и у него богаче прошлое, чем у Элизабет Тейлор, но он не имел в виду то, что сказал.
Он слегка подтолкнул локтем Нила, который честно затряс головой.
— Я правда не имел.
— И было бы хорошо, если бы он остался здесь, пока не преодолеет эту очень трудную стадию, гм, выздоровления.
Я позволила Джоку вспорхнуть мне на плечо — для моральной поддержки — и села на диван рядом с Джози.
Я подозревала, что она едва сдерживалась, чтобы не кивать поощрительно Сэму и не поддакивать: «Продолжай, милый. Ты все правильно делаешь».
— Я не могу присматривать за Нилом, потому что сейчас живу у родителей, — продолжал Сэм, — а ему там нежелательно находиться. Его психолог советует ему пожить где-нибудь, где ему не будут потакать.
— Подожди. Вернись на секунду назад. Ты живешь с родителями?
Он кивнул с непроницаемым видом:
— Да.
— Почему? Это, конечно, не мое дело, но…
— Я расстался со своей девушкой и решил переехать. Я подыскиваю жилье, но на это уходит больше времени, чем я думал.
— Как долго ты живешь с родителями?
— Уже год.
— Год?
Головная боль возвращалась ко мне на большой скорости. И это тот самый крутой парень на «саабе»?
— Ну что ж, все ясно.
Я вспомнила завтрак в постель сегодня утром и радостного Нила, разгуливающего по дому. И тот немаловажный факт, что он был вполне счастлив смотреть со мной сериалы даже в то время, когда по Си-би-эс шли документальные фильмы о роке.
Джок своим клювом расчесывал мне волосы, но уронил прядь, когда я слегка кивнула:
— То есть понятно.
Нил неуклюже обнял меня, и моя голова закружилась. Только не хватало, чтобы меня вырвало в этот трогательный момент.
Я еще на полчаса легла в постель и тут вспомнила про звонок Элен. Осторожно поднявшись, чтобы перезвонить, я обнаружила, что не так уж и плохо себя чувствую. Я села, откинувшись, на кровати и зажав подбородком трубку переносного телефона. Спина моя одеревенела вконец, пока Элен пересказывала, что поведала ей бывшая девушка Дэниела. Оказалось, что Сьюзи подозревала его в том же самом, что и Элен, но не нашла улик. Она чувствовала себя виноватой, что не доверяла ему, но все равно порвала с ним. Потом она случайно увидела его на почте.
— Она наблюдала за ним через окно, — тараторила Элен. — Она сказала, что вначале это было так чудовищно, что у нее даже начались колики в желудке. Дэниел купил около дюжины открыток ко дню Святого Валентина и встал у прилавка в пяти метрах от нее, листая свой дневник. Примерно через неделю Сьюзи заскочила к нему домой, чтобы забрать комнатный цветок, который забыла. Из любопытства она взглянула на письма, которые высовывались из почтового ящика, сразу заметив, что четыре открытки, в похожих розовых конвертах, вернулись от адресатов. Она запомнила их имена. И довела дело до конца, позвонив одной девушке. Оказалось, Дэниел посылал ей открытки каждый год на день Святого Валентина. Иногда он ей писал по е-мейлу или звонил на работу. Она просила его перестать, поскольку была счастлива с новым парнем, но он ничего не понимает. Держу пари, что ее парень тоже взбешен. Он же вмешивается в их жизнь!
— Почему же он это делает? — спросила я, втирая крем в ногти.
— Полагаю, что он замкнулся на своих юношеских годах, вот и все.
Я подумала о Джастин, страдавшей по нему в школе. Толстая одинокая Джастин, совсем без друзей. Для нее он был лучшим парнем в мире.
— Когда он стал старше, то стал выглядеть лучше, но так и не мог избавиться от чувства безнадежности. Очевидно, он цеплялся за девушек, как прилипала. Может быть, так он пытался защититься от одиночества. Это немного странно, но не противозаконно и не причиняет никому особого вреда. Кроме его самого. Хотя, если бы та странная девушка не вызывала у меня подозрений, я, может быть, и не догадалась бы, что здесь что-то не так. Он ведь был очень замкнутым.
Мы помолчали.
— Нельзя доверять мужчинам, — наконец сказала она, и я внезапно поняла, что так и не спросила Зару о ее свидании с Джорджем, и немедленно почувствовала вину. Когда они должны встретиться? Завтра?
— Может быть, — согласилась я.
Потом я вспомнила о свидании с Джоном.
— Я забыла тебе сказать. Я видела его в ресторане вчера вечером с очередной девушкой.
— Дэниела? — удивленно спросила Элен.
— Да. И его подружка была очень разговорчивой.
— Я не знаю, кто бы это мог быть, — сказала она задумчиво. — В любом случае, меня это не касается, хотя мне и интересно. Может быть, у него действительно была деловая встреча.
Я очень хорошо понимала, как Элен себя сейчас чувствует. Хреново.
— Хочешь, я это расследую?
Она сделала паузу:
— Нет. Мне действительно все равно. Но все же, если ты что-то услышишь, дашь мне знать?
— Конечно.
Я положила крем обратно в ящик и бросила взгляд на свою маленькую команду. Они подчищали тарелки и бумажные пакеты и распаковывали мои съедобные подарки. Я очень надеялась, что Сэм не уйдет, пока не поговорит со мной, но не могла устоять и перед желанием поболтать с Элен.
— Как продвигаются дела с Малкольмом?
— Великолепно! — развеселилась она. — Мы планируем вместе провести выходные. Дэниел никогда этого не хотел…
— Потрясающе. Я очень рада. Удачи, — и я повесила трубку.
Когда я вошла на кухню, Нил домывал посуду, а Джози сидела на скамейке и, болтая длинными ногами, не спеша вытирала тарелки.
— У вас тут просто сериал «Друзья», — сказала я. — Вы что, все бездомные, и вам некуда пойти?
— Да, — весело сказали Нил с Сэмом.
— А как Джастин, кстати? — спросила я.
— В больнице говорят, что ее состояние стабильное, но тяжелое. У нее сдало сердце.
— Бедная женщина.
Я попробовала представить себе, каково это — просыпаться на больничной койке, не зная, навестит ли кто тебя. Я напомнила себе, что нужно завтра сходить к ней, и посмотрела на Джози:
— А у тебя какие оправдания, что ты тут околачиваешься, бездельница?
— Ник справится один. А я пойду сегодня после обеда покупать новую одежду для администраторш своего бара. Может, ты захочешь что-нибудь купить для свидания?
— Еще одно свидание с юристом? — осторожно спросил Сэм, и я деланно засмеялась:
— Нет, он дизайнер. Мы идем во вращающийся ресторан.
Наступила его очередь смеяться:
— Что за пошлость?
Джози, шутя, хлестнула его полотенцем для посуды:
— Ты так отстал от времени, Таскер. Это модный ресторан. Кэсс заслуживает лучшего, чем еда навынос.
Потом она улыбнулась мне:
— Ну что, идем за покупками? Только не нижнее белье. Ты тратишь на белье больше, чем Сэм на машину.
— Да, конечно, пойдем, — поспешно сказала я.
— Будь осторожна, — сказал Сэм и посмотрел на Нила. — Эй! Нил, что ты говорил прошлой ночью о Тони?
— Я не помню, — осторожно сказал Нил.
— Ты сказал, что знаешь его.
— Нет-нет, — ответил он, когда мы все повернулись к нему. — Это Джессика его знает. Моя подруга Джесс — она работает, гм, в индустрии секса. На прошлой неделе она рассказывала про какого-то парня с огромным пенисом с большой веной. Он приходит к ним каждую неделю. И немного, э-э-э, грубо обращается с ней. Когда Сэм рассказал мне про Тони, я понял, что это, похоже, один и тот же парень.
— Что?! — повернулась я к Сэму. — А как ты узнал про…
Джози остановила меня, подняв руку:
— Тише-тише, это я, я рассказала ему той ночью, когда вы отрывались в моем баре.
Я уничтожающе посмотрела на нее. Не хватало еще, чтобы Сэм узнал обо всех глупостях, которые я сделала.
— Ладно, — медленно сказала я. — Итак, ты думаешь…
— Что мы сможем подловить его, — улыбнулся Сэм. — Надо поговорить с этой Джессикой. Мы в полиции очень хорошо знаем все публичные дома. Мы можем просто пойти и взять его, если будем знать, что он там.
— Вот так просто пойдем и возьмем?
— Да.
— И засадим его мерзкую задницу за решетку?
Сэм засмеялся:
— Нет. Наше законодательство не самое справедливое в мире. Если даже Джессика согласится сотрудничать с нами, то придется договариваться с хозяевами. Владельцев публичных домов и проституток гораздо строже наказывают, чем их клиентов.
— Но это нелепо. Ты имеешь в виду, что девушки наказываются строже, чем парни?
— Да, пожалуй. Если ты так деликатно ставишь вопрос, — сказал он. — Штраф в пятьсот долларов за нахождение в борделе намного меньше того штрафа, который платят проститутки, а девушки платят его по много раз. Мы, конечно, не донимаем их, пока они не сделают еще что-нибудь: обворуют кого-то или ввяжутся в рэкет. Так что большинство борделей с нами не ссорятся. Да и нам лучше быть с ними в хороших отношениях и работать совместно.
— Это правда, — кивнул Нил. — Она говорит, что им звонят заранее, поэтому те, кто не в ладах с законом и рискует загреметь в тюрягу, успевают уйти домой.
— Неужели это правда? — глаза у Джози полезли на лоб.
— Конечно, — сказал Сэм. — Нет никакого смысла возиться с борделями. Мы предпочитаем тратить время на криминальные группировки и ловить тех, кто насилует, ворует и вообще нарушает спокойствие.
— Как я, — заключил Нил, и мы все уставились на него, пока он не прибавил поспешно: — Исключая изнасилование, конечно.
— Да уж, — сказал Сэм и, похлопав себя по карманам, нащупал бумажник. — На этой радостной ноте я прощаюсь. Пойду-ка лучше подумаю, как мне сцапать Тони.
— А мы поедем за покупками, — сказала Джози.
Я кисло улыбнулась. Если только дело не касалось нижнего белья, я не любила ходить за покупками. У меня начиналась депрессия, если вещи мне не подходили, а если подходили, то я еще больше впадала в мрачное настроение, потому что не могла себе это позволить. И через некоторое время все эти примерки начинали меня раздражать.
— Ну ладно, поедем.
Нил, между тем, решил подружиться с Джоком: отошел в угол и начал тайком ему что-то нашептывать. Плюхнувшись в кресло, Джози начала листать журналы, а я пошла закрыть за Сэмом дверь.
В прихожей он наклонился ко мне. От него шел легкий перегарный душок.
— Когда же ты поймешь, — тихо сказал он, — что все, что тебе нужно, у тебя уже есть?
— А?
Его лицо было так близко, что я увидела пробившуюся щетину, и у меня закружилась голова.
— Ты что, все еще пьяна?
Он печально улыбнулся, словно сожалея о чем-то, и вышел.
— Ты хотел сказать, что мне ничего не нужно покупать? — крикнула я вслед, но он уже ушел.
Ошеломленная, я закрыла дверь. Джози посмотрела на меня и поняла, что со мной что-то неладно.
— Он хотел тебя поцеловать?
Я не ответила, и она так и подскочила:
— Он что, нагрубил тебе, обидел? Что случилось?
Мне показалось, что она готова была догнать его и надрать ему уши.
— Нет, ничего плохого. Он мне просто кое-что сказал.
— Что? — Она шагнула ко мне и взяла меня за руку, уже улыбаясь. — Что?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28