Он вдруг подумал о том, есть ли у нее дети. Поймет ли она переполнявшую его гордость за сына, если он расскажет ей новость, которую сам только что услышал, или удивленно посмотрит на него, когда он будет пытаться объяснить ей, почему карьера сына для него важнее собственной? За свою жизнь Конор успел наделать не так уж мало ошибок — пусть хоть у сына все сложится удачнее.
Пожалуй, самой большой ошибкой Конора был развод с матерью Шона, Линдой. Она не хотела быть женой полицейского. Она сама была из семьи полицейских. И когда в один прекрасный день он заявил, что собирается стать стражем порядка, ее ответ был категоричен: «Или я, или полиция!» Он пытался ее убедить, но они словно разговаривали на разных языках. А может быть, они и всегда говорили на разных языках? Через несколько лет Линда снова вышла замуж — за банковского служащего — и родила еще троих красивых и здоровых детей.
— Забыл тебе сказать, — объявил Мэтт, — я пригласил-таки Лайзу на ужин. Пришлось взять инициативу на себя, если ты не чешешься. Сказал, что мы оба будем очень рады.
— Зря сказал. Я лично собираюсь доесть салат и уйти. Если я понадоблюсь, ты знаешь, где меня искать.
— Но я обещал, что ты будешь!
— Скажи, что не смог. Срочные дела.
— Она не поверит. Какие дела на ночь глядя? Она решит, что ты убежал от нее.
— Пусть думает что хочет.
— Не валяй дурака, старик! Я буду выглядеть идиотом, если ты уйдешь.
— Поздно, братишка. По-моему, она уже здесь.
К столу действительно приближалась длинноногая блондинка с умопомрачительной фигурой. На груди ее не было таблички с именем, но Конору и не нужно было этого, чтобы безошибочно определить, что это и есть пресловутая Лайза. Мэтт привстал, сияя, словно лампочка на двести ватт. По всему было видно, что он явно неравнодушен к этой девушке. Почему же он так упорно хочет навязать ее Конору? Мэтт чмокнул девушку в щеку:
— Лайза, это мой брат Конор.
Лайза сверкнула ослепительной улыбкой:
— Значит, вы и есть тот самый знаменитый детектив? — Конор рассмеялся, пожимая ее руку:
— Ну, «детектив» — это слишком громко, не говоря уже о «знаменитый». Просто полицейский.
Мэтт услужливо придвинул девушке стул.
— Вы не представляете, какой у меня был ужасный день! — вздохнула она, садясь между ними. — Работы невпроворот. Еле удалось вырваться.
На ней были черная короткая кожаная юбка, ярко-красный свитер и туфли на самой высокой платформе, какую только приходилось видеть Конору.
— Кстати, вы слышали, что здесь произошло на днях? — спросила она, снова улыбнувшись Конору. — Я не уверена, что даже вы, полицейский, в это поверите.
Лайза начала рассказывать о каких-то двух миллионерах. Мэтт ловил каждое ее слово, тая на глазах. Конор же пропускал ее болтовню мимо ушей, рассеянно уставившись в свой бокал с недопитым вином. Можно подумать, он не слышал всяких сплетен! К тому же он уже не в том возрасте, чтобы терять голову от всякой пустоголовой красотки. Это для молодых, в которых еще живут надежды и бродят гормоны. Вот что это такое на самом деле — надежды и гормоны, только и всего. Жизнь достаточно быстро развеивает первые и успокаивает вторые.
Он слышал от коллег-полицейских, что Дениз с близнецами уехала погостить к матери во Флориду. Все были согласны с тем, что сейчас ей лучше уехать подальше, чтобы ничто не напоминало о том ужасном дне. Его и самого, можно сказать, отправили в отпуск почти насильно.
— Лучше тебе отдохнуть как следует, приятель, — сказал Конору шеф, когда тот пытался протестовать. — Тебе сейчас, должно быть, нелегко.
Конор честно пытался отдыхать. Он поехал на остров Мэн, но не увидел ничего, кроме скал и воды. Поехал в Пенсильванию, но как приехал, так и уехал. Он хотел было полететь в Калифорнию повидаться с Шоном, но решил все-таки дождаться, когда тот сам приедет на каникулы. Какому девятнадцатилетнему парню понравится, когда его родитель вдруг заявится к нему в общежитие без всякого приглашения? И когда Мэтт предложил провести уик-энд в Атлантик-Сити, Конор принял это предложение, хотя и без особого энтузиазма. Когда-то его бывшая жена обозвала этот город Лос-Анджелесом для бедных. Впрочем, с тех пор здесь многое изменилось. Во всяком случае, недостатки, может быть, и остались, но были тщательно затушеваны и не бросались в глаза. Хотя, конечно же, было видно, что все эти роскошные фасады — чистой воды показуха. Но показухой, если подумать, была и вся жизнь в этом городе. Атлантик-Сити словно специально существовал для того, чтобы неудачнику из любой точки Америки дать возможность хотя бы пару дней поизображать человека, у которого все о'кей. Здесь так легко было поверить, что где-то за поворотом тебя ждет то, что ты искал всю жизнь…
Конор отодвинул пустой бокал и откинулся на стуле. Его младший брат по-прежнему оживленно болтал о чем-то с Лайзой, которая, как оказалось, была не только официанткой коктейль-бара, но и студенткой юридического колледжа. Оба старательно делали вид, что им нет дела друг до друга, хотя и слепому было видно, что они влюблены. Конор вдруг почувствовал себя старым и одиноким…
— Вы не пригласите меня на танец? — произнесла девушка. Конор не сразу понял, что она обращается к нему.
— На танец? — рассеянно переспросил он.
— На танец, — повторила Лайза, улыбаясь столь безупречной улыбкой, словно до этого целый час репетировала ее перед зеркалом. — Ну, знаете, когда двигаются под музыку. Старая штука, но кое-где еще практикуется.
— Прошу простить, мисс, — извинился Конор, — но вы обратились не по адресу. Советую поговорить с моим братом, он здорово танцует в отличие от меня.
— Я не могу танцевать с Мэттом. Это повредит его карьере, — заявила вдруг Лайза. По ее тону трудно было понять, сказано это в шутку или всерьез.
— Сожалею, мисс, но я тоже вынужден вам отказать. Не то чтобы танец с вами мог бы повредить моей карьере. — Конор грустно улыбнулся. — Ей, кажется, уже ничто не повредит. Просто я собираюсь расплатиться и уйти.
— Но пока вы будете ждать счет, может быть, всего один танец, — настаивала девушка. В этот момент она была больше похожа на капризную школьницу, чем на роковую женщину. — Ну пожалуйста!
— Хорошо, — сдался Конор. Он встал и протянул ей руку. — Но предупреждаю: танцую я преотвратно. Так что не жалуйтесь потом, если я отдавлю вам ноги.
— Простите мою назойливость, — сказала Лайза, когда они вышли на танцплощадку. — Просто я не видела другого способа остаться с вами наедине.
Наедине? Конору казалось, что взгляды всего зала устремлены на него. Ему хотелось бросить все к черту, наплевать на все приличия и ринуться к выходу.
— Лайза, — поспешил он сказать прямо, — я не знаю, почему Мэтт так стремится свести меня с вами, но…
— Я люблю его, — вдруг заявила девушка. От неожиданности Конор сбился с ритма.
— Я не наступил вам на ногу? — проговорил он. Она помотала головой:
— Нет, все в порядке. — Ее взгляд встретился с его взглядом. — Я люблю его, и он, кажется, тоже, но стыдится в этом признаться.
— Стыдится? Вы хотите сказать — стесняется?
— Нет, именно стыдится. Он считает, что если он будет встречаться с официанткой, это может повредить его карьере.
— Повредить карьере? Каким же образом? — Она поколебалась.
— Не знаю. Если он действительно любит меня, его ничто не должно бы останавливать. Кроме того, я зарабатываю достаточно и к тому же учусь на юридическом. Но похоже, для него этого недостаточно. Может быть, вы знаете, в чем дело? Он вам ничего не говорил?
Что, черт возьми, он должен был ответить на это? То, что Лайза нравилась Мэтту, было очевидно, но карьера для него всегда была важнее всего. Эта девушка стояла у него на пути — вот почему он так настойчиво пытался сбагрить ее брату.
— Не знаю, — пробормотал Конор.
— Извините, — заговорила она через минуту. — Мне не следовало начинать этот разговор. Это наши с Мэттом проблемы, нам их и решать. У вас хорошая улыбка. — Она чмокнула его в щеку. — Улыбайтесь почаще!
Любой мужчина на его месте растаял бы от этого поцелуя, но для Конора в этот момент длинноногая блондинка рядом с ним словно и не существовала. Во всем мире была лишь невысокая брюнетка с короткой стрижкой. Ему вдруг представился тот же зал, тот же танец — но во всем зале были только он, брюнетка, музыка, свечи и долгая ночь впереди…
Нет ничего трогательнее, чем мужчина средних лет, пытающийся вернуть молодость, заводя роман со вчерашней школьницей. Мэгги пыталась не смотреть на эту пару, танцующую рядом с ее столиком. Но похоже, он танцевал с ней так, словно исполнял какую-то обязанность. Если ему так неуютно с ней на публике, стоит ли ему оставаться с ней наедине?
Танец кончился, и блондинка поцеловала мужчину в щеку, но взгляд того был устремлен на Мэгги. Мэгги заметила смущение в его взгляде.
Весь вечер она пыталась понять, каковы же отношения внутри этой троицы, и казалось, наконец ей это удалось. Молодой человек и девушка, судя по всему, были без ума друг от друга, в то время как старший брат весь вечер держался несколько отстраненно, глядя в пространство и рассеянно попивая бренди. Раз или два его взгляд встречался со взглядом Мэгги, и она отводила глаза, словно поймав себя на чем-то недозволенном.
Но когда старший брат пригласил блондинку на танец, Мэгги перестала что-либо понимать. Если молоденькие длинноногие блондинки в кожаных мини-юбках в его вкусе, какого черта он все время пялится на нее, Мэгги? Она не блондинка, не длиннонога, не бог весть как хороша и к тому же не первой молодости… Для него она должна быть пустым местом.
Чарлз по крайней мере женится не на вчерашней школьнице. Салли, его новая избранница, была художником-дизайнером лет под сорок. В ней было, пожалуй, что-то от хиппи, она одевалась, может быть, немного кричаще для своего возраста, но в ней не было ничего от школьницы. Салли вообще не похожа на тех женщин, на которых обычно женятся разведенные мужчины. Если мужчина женится вторично, он, как правило, ищет кого помоложе.
Но Чарлз любил ее. Это было самой большой загадкой для Мэгги. Он ловил каждое ее слово, каждое движение. Если Мэгги, глядя на Салли, видела в ней всего лишь привлекательную женщину средних лет, то Чарлз видел в ней богиню. Он женится на ней, потому что любит ее и хочет прожить с ней всю жизнь. Мэгги вдруг захотелось, чтобы кто-нибудь относился к ней так же.
Что это официант так долго не несет счет? Что-то случилось? Мэгги машинально оглянулась вокруг и похолодела. Два официанта, бармен и метрдотель столпились в дверях кухни, о чем-то живо переговариваясь и все время кидая взгляды в ее сторону. Сейчас еще, пожалуй, предъявят счет, по сравнению с которым месячный счет за телефон пока-29 жегся копеечным. Мэгги инстинктивно сжалась, ожидая самого худшего. Она нервно барабанила пальцами по столу, снимала с рукавов воображаемые нитки, ерошила волосы, пока не стала похожа на шотландского пони. Она пожалела, что бросила курить. Сигарета, пожалуй, немного ее успокоила бы.
«Ну скорее же! Неси этот чертов счет, чтобы я наконец расплатилась — и бегом из этого проклятого ресторана!»
Мэгги уже готова была остановить проходившего мимо официанта, хотя это был не тот, кто ее обслуживал, когда двери кухни распахнулись и к ней направилась целая делегация.
— С днем рождения! С днем рождения! — хором пропели они.
Торт был похож на огромный букет олимпийских факелов. Неужели они и впрямь зажгли тридцать пять свечей? Она никогда не комплексовала по поводу своего возраста, но зачем кричать о нем на весь мир?
Официанты окружили ее столик плотным кольцом. Метрдотель торжественно вручил ей торт.
— Это вам, миссис О'Брайен, — произнес он. — А теперь задуйте свечи.
«Да чтобы их задуть, эти свечи, не хватит никаких легких! Тут нужен как минимум пожарный насос…»
Она мысленно помолилась и набрала в легкие воздуха.
Брюнетка задула все свечи, кроме трех, с первого раза. Зал, с интересом наблюдавший за этой сценой, разразился одобрительными криками и аплодисментами. Дунув еще раз, она погасила оставшиеся. Затем приветливо улыбнулась официантам, удалившимся в кухню, но взгляд у нее был такой, словно ей самой хотелось куда-нибудь удалиться.
Этот взгляд больше всего удивлял Конора. Она не была похожа на тех, кто добивается своего тем, что бьет на жалость, но кому, как не Конору, знать, что внешность порой обманчива. Особенно это касается женщин. Как часто женщины, поначалу казавшиеся ему вполне неглупыми, на поверку оказывались полнейшими дурами! Впрочем, бывало и наоборот.
Может быть, эта брюнетка действительно была из тех женщин, что ездят только в самых роскошных лимузинах, останавливаются только в самых дорогих гостиницах и ужинают только в самых дорогих ресторанах. А может быть, ей просто захотелось поиграть в красивую жизнь.
Впрочем, и впрямь, что он сидит и гадает? Мог бы подойти и заговорить. Тем более что он здесь один, и она одна. Лайза с Мэттом снова заняты болтовней, им, казалось, нет до него никакого дела. Что его останавливает? Он уже не мальчик, в конце концов! Он не развалится, если встанет и подойдет к ее столику, но если он этого не сделает, как бы не пожалеть потом. А если она его «пошлет», то он, в конце концов, переживет. От этого еще никто не умирал, а он уже не в том возрасте, чтобы сильно мучиться из-за женского отказа.
Конор решительно поднялся из-за стола.
Глава 3
Мэгги смотрела, как мужчина, отодвинув стул, поднялся из-за стола. Она была в полной уверенности, что блондинка поднимется вслед за ним, но та, кажется, даже бровью не повела. Казалось, во всем мире только Мэгги заметила, как он решительно прошел через зал, направляясь к таперу, и сказал тому несколько слов на ухо. Тапер кинул взгляд в ее сторону и понимающе кивнул, и Мэгги вдруг поняла, что именно мужчина сказал ему. Как ни странно, она совершенно не удивилась.
Мэгги тысячу раз наблюдала подобные сцены в кино, когда герой шепчет что-то на ухо таперу, вдруг раздается прекрасная мелодия, герой заключает героиню в свои мужественные объятия, они кружатся в танце, и на экране появляется надпись: «Они жили долго и счастливо». Саму эту долгую и счастливую жизнь почему-то никогда не показывают. Наверное, потому, что на самом деле она длится не дольше одного кадра.
Мэгги и ее сестры выросли на подобных фильмах. Когда-то Мэгги рыдала над ними, но мало-помалу сюжет, с навязчивым постоянством повторявшийся из фильма в фильм, перестал вызывать у нее какие-либо эмоции — кроме, пожалуй что, скуки.
Мужчина столь же решительным шагом направился к ее столику. Мэгги вдруг подумала: а как он поведет себя, если она ему откажет? Танцевать ей вовсе не хотелось, тем более под пристальным взглядом его юной спутницы. Если он решил поиграть в благородство, пригласив одинокую женщину на танец, то ей его подачки не нужны.
Она вскочила, лихорадочно вцепившись в свою сумочку. Голова ее кружилась, хотя она не выпила ни капли спиртного. Она уже хотела бежать, но тут он дотронулся до ее руки.
— Позвольте пригласить вас на танец, — произнес он. — Мне кажется, ваш день рождения — отличный для этого повод.
— Спасибо, — пробормотала она, — но я не танцую. Выражение его глаз не переменилось, но Мэгги показалось, что он удивлен и немного обижен.
— Простите, — поспешила заверить она его, — я ни в коем случае не хочу вас обидеть. Просто, боюсь, я неважно танцую.
— Ну что вы, — улыбнулся он, — я нисколько не в обиде. К тому же, если честно, я сам танцую не бог весть как.
Его улыбка была чертовски привлекательной. Мэгги она понравилась. И понравился его ответ. Значит, он вовсе не такой самоуверенный, как ей поначалу показалось.
Она улыбнулась в ответ:
— Ни за что бы не поверила, что вы плохо танцуете! «Что ты делаешь, Мэгги? Осторожно, ты заигрываешь с ним!»
Он подмигнул ей:
— Вы можете это проверить.
Мэгги вдруг почувствовала себя беспечной девочкой-подростком.
— Ну что ж, — согласилась она неожиданно для самой себя, — так и быть, уговорили.
Она поставила свою сумочку на стул и положила руки ему на плечи.
Это было совершенно не в ее стиле. Со стороны она, должно быть, выглядит полнейшей дурой. Но ведь он не знает, что на самом деле перед ним женщина, насквозь замороченная детьми, работой и хозяйством, от которой менее всего можно ожидать беганья по ресторанам в поисках случайных романов. Он не знает о ней ровным счетом ничего — ни имени, ни рода занятий, ни семейного положения, ни музыкальных пристрастий, ни того, какие мужчины ей нравятся и любит ли она вообще мужчин — может быть, она больше любит детей, или собак, или шоколад… Сейчас она может позволить себе быть кем ей заблагорассудится. Новая прическа, новый наряд. Ну чем не Золушка? Разве что вместо кареты — роскошный лимузин, которому не грозит превратиться в тыкву, и срок ее истекает не сегодня в полночь, а лишь послезавтра в полдень.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
Пожалуй, самой большой ошибкой Конора был развод с матерью Шона, Линдой. Она не хотела быть женой полицейского. Она сама была из семьи полицейских. И когда в один прекрасный день он заявил, что собирается стать стражем порядка, ее ответ был категоричен: «Или я, или полиция!» Он пытался ее убедить, но они словно разговаривали на разных языках. А может быть, они и всегда говорили на разных языках? Через несколько лет Линда снова вышла замуж — за банковского служащего — и родила еще троих красивых и здоровых детей.
— Забыл тебе сказать, — объявил Мэтт, — я пригласил-таки Лайзу на ужин. Пришлось взять инициативу на себя, если ты не чешешься. Сказал, что мы оба будем очень рады.
— Зря сказал. Я лично собираюсь доесть салат и уйти. Если я понадоблюсь, ты знаешь, где меня искать.
— Но я обещал, что ты будешь!
— Скажи, что не смог. Срочные дела.
— Она не поверит. Какие дела на ночь глядя? Она решит, что ты убежал от нее.
— Пусть думает что хочет.
— Не валяй дурака, старик! Я буду выглядеть идиотом, если ты уйдешь.
— Поздно, братишка. По-моему, она уже здесь.
К столу действительно приближалась длинноногая блондинка с умопомрачительной фигурой. На груди ее не было таблички с именем, но Конору и не нужно было этого, чтобы безошибочно определить, что это и есть пресловутая Лайза. Мэтт привстал, сияя, словно лампочка на двести ватт. По всему было видно, что он явно неравнодушен к этой девушке. Почему же он так упорно хочет навязать ее Конору? Мэтт чмокнул девушку в щеку:
— Лайза, это мой брат Конор.
Лайза сверкнула ослепительной улыбкой:
— Значит, вы и есть тот самый знаменитый детектив? — Конор рассмеялся, пожимая ее руку:
— Ну, «детектив» — это слишком громко, не говоря уже о «знаменитый». Просто полицейский.
Мэтт услужливо придвинул девушке стул.
— Вы не представляете, какой у меня был ужасный день! — вздохнула она, садясь между ними. — Работы невпроворот. Еле удалось вырваться.
На ней были черная короткая кожаная юбка, ярко-красный свитер и туфли на самой высокой платформе, какую только приходилось видеть Конору.
— Кстати, вы слышали, что здесь произошло на днях? — спросила она, снова улыбнувшись Конору. — Я не уверена, что даже вы, полицейский, в это поверите.
Лайза начала рассказывать о каких-то двух миллионерах. Мэтт ловил каждое ее слово, тая на глазах. Конор же пропускал ее болтовню мимо ушей, рассеянно уставившись в свой бокал с недопитым вином. Можно подумать, он не слышал всяких сплетен! К тому же он уже не в том возрасте, чтобы терять голову от всякой пустоголовой красотки. Это для молодых, в которых еще живут надежды и бродят гормоны. Вот что это такое на самом деле — надежды и гормоны, только и всего. Жизнь достаточно быстро развеивает первые и успокаивает вторые.
Он слышал от коллег-полицейских, что Дениз с близнецами уехала погостить к матери во Флориду. Все были согласны с тем, что сейчас ей лучше уехать подальше, чтобы ничто не напоминало о том ужасном дне. Его и самого, можно сказать, отправили в отпуск почти насильно.
— Лучше тебе отдохнуть как следует, приятель, — сказал Конору шеф, когда тот пытался протестовать. — Тебе сейчас, должно быть, нелегко.
Конор честно пытался отдыхать. Он поехал на остров Мэн, но не увидел ничего, кроме скал и воды. Поехал в Пенсильванию, но как приехал, так и уехал. Он хотел было полететь в Калифорнию повидаться с Шоном, но решил все-таки дождаться, когда тот сам приедет на каникулы. Какому девятнадцатилетнему парню понравится, когда его родитель вдруг заявится к нему в общежитие без всякого приглашения? И когда Мэтт предложил провести уик-энд в Атлантик-Сити, Конор принял это предложение, хотя и без особого энтузиазма. Когда-то его бывшая жена обозвала этот город Лос-Анджелесом для бедных. Впрочем, с тех пор здесь многое изменилось. Во всяком случае, недостатки, может быть, и остались, но были тщательно затушеваны и не бросались в глаза. Хотя, конечно же, было видно, что все эти роскошные фасады — чистой воды показуха. Но показухой, если подумать, была и вся жизнь в этом городе. Атлантик-Сити словно специально существовал для того, чтобы неудачнику из любой точки Америки дать возможность хотя бы пару дней поизображать человека, у которого все о'кей. Здесь так легко было поверить, что где-то за поворотом тебя ждет то, что ты искал всю жизнь…
Конор отодвинул пустой бокал и откинулся на стуле. Его младший брат по-прежнему оживленно болтал о чем-то с Лайзой, которая, как оказалось, была не только официанткой коктейль-бара, но и студенткой юридического колледжа. Оба старательно делали вид, что им нет дела друг до друга, хотя и слепому было видно, что они влюблены. Конор вдруг почувствовал себя старым и одиноким…
— Вы не пригласите меня на танец? — произнесла девушка. Конор не сразу понял, что она обращается к нему.
— На танец? — рассеянно переспросил он.
— На танец, — повторила Лайза, улыбаясь столь безупречной улыбкой, словно до этого целый час репетировала ее перед зеркалом. — Ну, знаете, когда двигаются под музыку. Старая штука, но кое-где еще практикуется.
— Прошу простить, мисс, — извинился Конор, — но вы обратились не по адресу. Советую поговорить с моим братом, он здорово танцует в отличие от меня.
— Я не могу танцевать с Мэттом. Это повредит его карьере, — заявила вдруг Лайза. По ее тону трудно было понять, сказано это в шутку или всерьез.
— Сожалею, мисс, но я тоже вынужден вам отказать. Не то чтобы танец с вами мог бы повредить моей карьере. — Конор грустно улыбнулся. — Ей, кажется, уже ничто не повредит. Просто я собираюсь расплатиться и уйти.
— Но пока вы будете ждать счет, может быть, всего один танец, — настаивала девушка. В этот момент она была больше похожа на капризную школьницу, чем на роковую женщину. — Ну пожалуйста!
— Хорошо, — сдался Конор. Он встал и протянул ей руку. — Но предупреждаю: танцую я преотвратно. Так что не жалуйтесь потом, если я отдавлю вам ноги.
— Простите мою назойливость, — сказала Лайза, когда они вышли на танцплощадку. — Просто я не видела другого способа остаться с вами наедине.
Наедине? Конору казалось, что взгляды всего зала устремлены на него. Ему хотелось бросить все к черту, наплевать на все приличия и ринуться к выходу.
— Лайза, — поспешил он сказать прямо, — я не знаю, почему Мэтт так стремится свести меня с вами, но…
— Я люблю его, — вдруг заявила девушка. От неожиданности Конор сбился с ритма.
— Я не наступил вам на ногу? — проговорил он. Она помотала головой:
— Нет, все в порядке. — Ее взгляд встретился с его взглядом. — Я люблю его, и он, кажется, тоже, но стыдится в этом признаться.
— Стыдится? Вы хотите сказать — стесняется?
— Нет, именно стыдится. Он считает, что если он будет встречаться с официанткой, это может повредить его карьере.
— Повредить карьере? Каким же образом? — Она поколебалась.
— Не знаю. Если он действительно любит меня, его ничто не должно бы останавливать. Кроме того, я зарабатываю достаточно и к тому же учусь на юридическом. Но похоже, для него этого недостаточно. Может быть, вы знаете, в чем дело? Он вам ничего не говорил?
Что, черт возьми, он должен был ответить на это? То, что Лайза нравилась Мэтту, было очевидно, но карьера для него всегда была важнее всего. Эта девушка стояла у него на пути — вот почему он так настойчиво пытался сбагрить ее брату.
— Не знаю, — пробормотал Конор.
— Извините, — заговорила она через минуту. — Мне не следовало начинать этот разговор. Это наши с Мэттом проблемы, нам их и решать. У вас хорошая улыбка. — Она чмокнула его в щеку. — Улыбайтесь почаще!
Любой мужчина на его месте растаял бы от этого поцелуя, но для Конора в этот момент длинноногая блондинка рядом с ним словно и не существовала. Во всем мире была лишь невысокая брюнетка с короткой стрижкой. Ему вдруг представился тот же зал, тот же танец — но во всем зале были только он, брюнетка, музыка, свечи и долгая ночь впереди…
Нет ничего трогательнее, чем мужчина средних лет, пытающийся вернуть молодость, заводя роман со вчерашней школьницей. Мэгги пыталась не смотреть на эту пару, танцующую рядом с ее столиком. Но похоже, он танцевал с ней так, словно исполнял какую-то обязанность. Если ему так неуютно с ней на публике, стоит ли ему оставаться с ней наедине?
Танец кончился, и блондинка поцеловала мужчину в щеку, но взгляд того был устремлен на Мэгги. Мэгги заметила смущение в его взгляде.
Весь вечер она пыталась понять, каковы же отношения внутри этой троицы, и казалось, наконец ей это удалось. Молодой человек и девушка, судя по всему, были без ума друг от друга, в то время как старший брат весь вечер держался несколько отстраненно, глядя в пространство и рассеянно попивая бренди. Раз или два его взгляд встречался со взглядом Мэгги, и она отводила глаза, словно поймав себя на чем-то недозволенном.
Но когда старший брат пригласил блондинку на танец, Мэгги перестала что-либо понимать. Если молоденькие длинноногие блондинки в кожаных мини-юбках в его вкусе, какого черта он все время пялится на нее, Мэгги? Она не блондинка, не длиннонога, не бог весть как хороша и к тому же не первой молодости… Для него она должна быть пустым местом.
Чарлз по крайней мере женится не на вчерашней школьнице. Салли, его новая избранница, была художником-дизайнером лет под сорок. В ней было, пожалуй, что-то от хиппи, она одевалась, может быть, немного кричаще для своего возраста, но в ней не было ничего от школьницы. Салли вообще не похожа на тех женщин, на которых обычно женятся разведенные мужчины. Если мужчина женится вторично, он, как правило, ищет кого помоложе.
Но Чарлз любил ее. Это было самой большой загадкой для Мэгги. Он ловил каждое ее слово, каждое движение. Если Мэгги, глядя на Салли, видела в ней всего лишь привлекательную женщину средних лет, то Чарлз видел в ней богиню. Он женится на ней, потому что любит ее и хочет прожить с ней всю жизнь. Мэгги вдруг захотелось, чтобы кто-нибудь относился к ней так же.
Что это официант так долго не несет счет? Что-то случилось? Мэгги машинально оглянулась вокруг и похолодела. Два официанта, бармен и метрдотель столпились в дверях кухни, о чем-то живо переговариваясь и все время кидая взгляды в ее сторону. Сейчас еще, пожалуй, предъявят счет, по сравнению с которым месячный счет за телефон пока-29 жегся копеечным. Мэгги инстинктивно сжалась, ожидая самого худшего. Она нервно барабанила пальцами по столу, снимала с рукавов воображаемые нитки, ерошила волосы, пока не стала похожа на шотландского пони. Она пожалела, что бросила курить. Сигарета, пожалуй, немного ее успокоила бы.
«Ну скорее же! Неси этот чертов счет, чтобы я наконец расплатилась — и бегом из этого проклятого ресторана!»
Мэгги уже готова была остановить проходившего мимо официанта, хотя это был не тот, кто ее обслуживал, когда двери кухни распахнулись и к ней направилась целая делегация.
— С днем рождения! С днем рождения! — хором пропели они.
Торт был похож на огромный букет олимпийских факелов. Неужели они и впрямь зажгли тридцать пять свечей? Она никогда не комплексовала по поводу своего возраста, но зачем кричать о нем на весь мир?
Официанты окружили ее столик плотным кольцом. Метрдотель торжественно вручил ей торт.
— Это вам, миссис О'Брайен, — произнес он. — А теперь задуйте свечи.
«Да чтобы их задуть, эти свечи, не хватит никаких легких! Тут нужен как минимум пожарный насос…»
Она мысленно помолилась и набрала в легкие воздуха.
Брюнетка задула все свечи, кроме трех, с первого раза. Зал, с интересом наблюдавший за этой сценой, разразился одобрительными криками и аплодисментами. Дунув еще раз, она погасила оставшиеся. Затем приветливо улыбнулась официантам, удалившимся в кухню, но взгляд у нее был такой, словно ей самой хотелось куда-нибудь удалиться.
Этот взгляд больше всего удивлял Конора. Она не была похожа на тех, кто добивается своего тем, что бьет на жалость, но кому, как не Конору, знать, что внешность порой обманчива. Особенно это касается женщин. Как часто женщины, поначалу казавшиеся ему вполне неглупыми, на поверку оказывались полнейшими дурами! Впрочем, бывало и наоборот.
Может быть, эта брюнетка действительно была из тех женщин, что ездят только в самых роскошных лимузинах, останавливаются только в самых дорогих гостиницах и ужинают только в самых дорогих ресторанах. А может быть, ей просто захотелось поиграть в красивую жизнь.
Впрочем, и впрямь, что он сидит и гадает? Мог бы подойти и заговорить. Тем более что он здесь один, и она одна. Лайза с Мэттом снова заняты болтовней, им, казалось, нет до него никакого дела. Что его останавливает? Он уже не мальчик, в конце концов! Он не развалится, если встанет и подойдет к ее столику, но если он этого не сделает, как бы не пожалеть потом. А если она его «пошлет», то он, в конце концов, переживет. От этого еще никто не умирал, а он уже не в том возрасте, чтобы сильно мучиться из-за женского отказа.
Конор решительно поднялся из-за стола.
Глава 3
Мэгги смотрела, как мужчина, отодвинув стул, поднялся из-за стола. Она была в полной уверенности, что блондинка поднимется вслед за ним, но та, кажется, даже бровью не повела. Казалось, во всем мире только Мэгги заметила, как он решительно прошел через зал, направляясь к таперу, и сказал тому несколько слов на ухо. Тапер кинул взгляд в ее сторону и понимающе кивнул, и Мэгги вдруг поняла, что именно мужчина сказал ему. Как ни странно, она совершенно не удивилась.
Мэгги тысячу раз наблюдала подобные сцены в кино, когда герой шепчет что-то на ухо таперу, вдруг раздается прекрасная мелодия, герой заключает героиню в свои мужественные объятия, они кружатся в танце, и на экране появляется надпись: «Они жили долго и счастливо». Саму эту долгую и счастливую жизнь почему-то никогда не показывают. Наверное, потому, что на самом деле она длится не дольше одного кадра.
Мэгги и ее сестры выросли на подобных фильмах. Когда-то Мэгги рыдала над ними, но мало-помалу сюжет, с навязчивым постоянством повторявшийся из фильма в фильм, перестал вызывать у нее какие-либо эмоции — кроме, пожалуй что, скуки.
Мужчина столь же решительным шагом направился к ее столику. Мэгги вдруг подумала: а как он поведет себя, если она ему откажет? Танцевать ей вовсе не хотелось, тем более под пристальным взглядом его юной спутницы. Если он решил поиграть в благородство, пригласив одинокую женщину на танец, то ей его подачки не нужны.
Она вскочила, лихорадочно вцепившись в свою сумочку. Голова ее кружилась, хотя она не выпила ни капли спиртного. Она уже хотела бежать, но тут он дотронулся до ее руки.
— Позвольте пригласить вас на танец, — произнес он. — Мне кажется, ваш день рождения — отличный для этого повод.
— Спасибо, — пробормотала она, — но я не танцую. Выражение его глаз не переменилось, но Мэгги показалось, что он удивлен и немного обижен.
— Простите, — поспешила заверить она его, — я ни в коем случае не хочу вас обидеть. Просто, боюсь, я неважно танцую.
— Ну что вы, — улыбнулся он, — я нисколько не в обиде. К тому же, если честно, я сам танцую не бог весть как.
Его улыбка была чертовски привлекательной. Мэгги она понравилась. И понравился его ответ. Значит, он вовсе не такой самоуверенный, как ей поначалу показалось.
Она улыбнулась в ответ:
— Ни за что бы не поверила, что вы плохо танцуете! «Что ты делаешь, Мэгги? Осторожно, ты заигрываешь с ним!»
Он подмигнул ей:
— Вы можете это проверить.
Мэгги вдруг почувствовала себя беспечной девочкой-подростком.
— Ну что ж, — согласилась она неожиданно для самой себя, — так и быть, уговорили.
Она поставила свою сумочку на стул и положила руки ему на плечи.
Это было совершенно не в ее стиле. Со стороны она, должно быть, выглядит полнейшей дурой. Но ведь он не знает, что на самом деле перед ним женщина, насквозь замороченная детьми, работой и хозяйством, от которой менее всего можно ожидать беганья по ресторанам в поисках случайных романов. Он не знает о ней ровным счетом ничего — ни имени, ни рода занятий, ни семейного положения, ни музыкальных пристрастий, ни того, какие мужчины ей нравятся и любит ли она вообще мужчин — может быть, она больше любит детей, или собак, или шоколад… Сейчас она может позволить себе быть кем ей заблагорассудится. Новая прическа, новый наряд. Ну чем не Золушка? Разве что вместо кареты — роскошный лимузин, которому не грозит превратиться в тыкву, и срок ее истекает не сегодня в полночь, а лишь послезавтра в полдень.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25