— Не может быть, — протянул Бредли. — Вероятно, вы просто еще не научились правильно пользоваться этими возможностями.
Чувство симпатии, которое Милли ненадолго почувствовала к этому человеку, моментально испарилось.
— В моей семье это не принято, — ледяным тоном сказала она.
Бредли покачал головой.
— Тогда у вас странная семья.
Милли посмотрела в окно. Шел дождь. Дорога, по которой они ехали, была довольно тихой. Щемящее чувство неуверенности охватило ее. Неужели их семья действительно была ненормальной? Прежде она никогда не думала об этом.
— Теперь нас осталось только двое: Пит и я. Он женился на моей матери, когда мне было двенадцать лет. Через пять лет она умерла.
Это были пять бурных лет, полных ссор, неожиданных отъездов и внезапных возвращений. Милли не осмеливалась даже сама открывать входную дверь, опасаясь, что это будет не ее мать.
— Вы были близки с матерью? — спросил Рональд.
Она осторожно посмотрела на него, подозревая новый подвох, но, оказалось, что он всего лишь поддерживает разговор.
— Не слишком, — вздохнула она, удивляясь своей откровенности. — Я не признавалась в этом даже самой себе, но мою мать интересовала только ее публика, ее аудитория. Она любила своих поклонников, а те, в свою очередь, просто боготворили ее. Что же касается отдельных людей… — Милли сокрушенно покачала головой. — Она вероятно, просто не могла достаточно ясно разглядеть их. Конечно же, нас она любила, но частенько не замечала нашего присутствия. Вы понимаете, что я имею в виду?
— Отлично понимаю. Не забывайте, у меня тоже есть преданная мне аудитория. А что же случилось с вашим отцом?
— Они с мамой развелись, причем это расставание нельзя было назвать дружеским. Ведь она была известна всему миру, а он — нет. Теперь он присылает мне подарки, в день рождения и на Рождество.
— Значит, по-настоящему вас опекает только отчим, — проговорил Рональд.
— Ерунда! — вспыхнула Милли. — Я уже очень давно живу своей жизнью.
— Своей жизнью? — Он мельком взглянул на нее. — Не похоже. Думаю, девушка, подобная вам, достойна лучшего.
Губы Милли плотно сжались. Похоже, он снова поддразнивает ее. Но нет, она не будет реагировать на его слова.
Бредли мягко рассмеялся.
— Комментариев не будет?
Притворно сладким голосом Милли попросила:
— Может быть, вы что-нибудь расскажете о своей жизни?
— Моя жизнь… — Он снова рассмеялся, но уже не так добродушно. — Если вы читаете журналы, то, должно быть, знаете и кое-какие события, и конкретные имена.
— Я их не читаю.
— Что-то не верится, — пробормотал он. — Впрочем, что именно вы хотите узнать? Милли подумала мгновение и съязвила:
— Разумеется, не пошлые подробности ваших любовных интрижек. — Он промолчал, умело выполняя двойной поворот на горной дороге. Милли отвела глаза от крутого обрыва и поспешно сказала:
— И все же, кем занято ваше сердце в данный момент?
— Я знал, что вы спросите об этом. — Рональд был явно удовлетворен. — В данный момент никем. В колонках светской хроники попадаются весьма прозрачные намеки на мой роман с Мэлани Кинсайд, но это всего лишь плод фантазии журналистов.
Что-то в его голосе заставило Милли задать следующий вопрос:
— Но вам нравится эта женщина?
— Вы хотите спросить, мечтаю ли я, чтобы между нами действительно было то, о чем болтает пресса? — Он пожал плечами. — На это нет абсолютно никаких шансов. Подобно вашей матери, Мэлани не интересует ничего, кроме карьеры. До сих пор наши отношения вполне устраивали ее.
Милли была заинтригована.
— До сих пор? Вы имеете в виду, что теперь все изменилось и вы не будете сниматься вместе? Его лицо стало совсем непроницаемым.
— Кто знает…
Милли неожиданно для себя почувствовала досаду и разочарование. Закусив губу, она откинулась на спинку сиденья.
Неожиданно из-за поворота навстречу им выехала машина. Рональд мгновенно среагировал и легко разъехался с ней. Милли не отрывала глаз от его худощавых, сильных рук, лежащих на руле.
— Вы действительно отличный водитель! — непроизвольно вырвалось у нее.
Он улыбнулся одними губами, но его глаза по-прежнему остались непроницаемыми.
— А вы знаете, что хорошие водители оказываются обычно отличными любовниками? — Рональд явно забавлялся. — Вы с этим согласны?
Милли хотелось ответить колкостью, но она понимала, что это даст ему новую возможность поиздеваться над ней. Поэтому, она прибегла к спасительному высокомерному молчанию и прервала его, только когда ей пришлось показывать съезд с шоссе.
— Связь восстановлена, — пробормотал он. — А я уж думал, что нам придется разводить сигнальные костры, чтобы заметить друг друга.
— Связь? Я знаю вас всего лишь два дня, — презрительно напомнила Милли.
— И две ночи, — добавил он.
— Вы что, нарочно стараетесь поставить меня в неловкое положение?
— А вам не кажется, что вы преувеличиваете? Сколько вам лет, мисс Роббинс?
— Двадцать пять, — сдавленно произнесла она.
— А ведете себя так, словно вам девяносто, — дружелюбно заметил он.
— Вовсе нет! — Милли понимала, что в ее голосе звучит обида, но ничего не могла с собой поделать, и это еще больше разозлило ее. Он, не отрывая глаз от каменистой дороги, лишь пожал плечами. Этот жест и равнодушно-ироничное выражение его лица вызвали у нее желание ударить его. Сдерживаясь, она крепко стиснула кулачки, но все же сказала:
— Знаете, я никогда и ни к кому не испытывала таких чувств, как к вам.
— О! Я просто счастлив слышать это!
— Я вовсе не то имела в виду! — крикнула она. Рональд засмеялся.
— Ваши слова невозможно понять иначе. — Вы слишком болезненно реагируете на шутки из-за своей консервативности, — добавил он.
— Я вовсе не считаю себя консервативной, — сквозь зубы процедила Милли.
— Со стороны виднее…
Машина, задевая о ветки густого кустарника, плавно вписалась в два следовавших один за другим поворота. Милли здесь просто сначала остановилась бы, а затем начала продвигаться вперед короткими рывками. Рональд же вел машину медленно, но вполне уверенно. Он внимательно следил за дорогой, но это не мешало ему беседовать с попутчицей.
— Признаюсь вам. Золушка, за два дня я узнал о вас лишь то, что вы уж точно не делаете в своей жизни. А так невозможно по-настоящему узнать человека.
Дорога вновь избавила Милли от необходимости отвечать. Вынырнув из зарослей, машина оказалась на завершающем отрезке пути. Вперед вела лишь вьющаяся среди скал широкая тропа. Величие взметнувшихся в небо горных пиков возмещало глазу отсутствие бурной растительности.
С красотой горных вершин соперничали изящные, будто резные башни Лас-Рокаса.
Бредли, которого, казалось, ничто не может ни удивить, ни взволновать, неожиданно резко нажал на тормоза.
— Что это? — спросил он.
— Лас-Рокас. Пит купил его за год до женитьбы на моей матери. Это средневековый замок.
— Это я и сам вижу. — Рональд покачал головой. — Если бы я не видел всего этого своими собственными глазами, то никогда бы не поверил в возможность подобного. А котлов с кипящим маслом и ведьм здесь нет?
— Это памятник истории, — чопорно сказала Милли. — Министерство культуры предъявляет весьма строгие требования…
— К кипящему маслу?
— Замок небольшой. — Милли старательно не поддавалась на его насмешки. — Когда Пит купил его, он был почти полностью разрушен, так что многое из того, что выглядит подлинным, на самом деле результат реставрации. Но ученые все равно иногда приезжают сюда.
— Ученые? Маги и колдуны лучше вписались бы в такую обстановку. — Рональд снова засмеялся. — Должно быть, у вашего отчима действительно куча денег. Думаю, вы воспринимаете все это как нечто само собой разумеющееся? Просто привыкли к подобным вещам?
Не дожидаясь ответа, он въехал во внутренний двор замка. Здесь цвела буйная растительность, стояли вазоны и кадушки с лимонными и апельсиновыми деревьями, розовыми кустами, геранью; древнюю стену оплетали стебли винограда.
Бредли заглушил мотор и осмотрелся вокруг.
— Фантастика… — наконец проговорил он. — Просто не верится.
Милли выбралась из машины и слегка потянулась, с наслаждением вдыхая прохладный свежий воздух. Чувствовалось, что здесь недавно прошел дождь, но сейчас выглянуло солнце, и повсюду блистали алмазные капли. Рональд подошел к ней. У него было странное выражение лица.
— Здесь вы дома?
— Нет. — Она отрицательно покачала головой. — Когда была жива моя мать, мы редко приезжали сюда. Она считала, что этот замок — слишком уединенное место. Но однажды я провела здесь целое лето…
Воспоминания о том лете отчетливо всплыли в ее памяти.
Шон тогда еще не был женат. Держась за руки, они вдвоем бродили среди оливковых рощ и горных пастбищ, но их отношения оставались абсолютно невинными. Следующие восемь лет своей жизни она провела в ожидании того, что он полюбит ее. А когда он наконец полюбил…
Вздрогнув, Милли постаралась отогнать неприятные воспоминания.
— Здесь прекрасная, почти дикая природа. Если хотите, я вам все покажу, — застенчиво предложила она. — Перед тем как вы уедете…
— Спасибо. — Бредли пристально посмотрел на нее. — В то лето вы были здесь одна?
Черт бы его побрал, подумала Милли. Как ему удается разгадывать мои самые сокровенные мысли?
— Нет, со мной был мой учитель музыки, — холодно ответила она.
— И все? Должно быть, вам было довольно скучно, — лениво заметил Бредли.
Милли судорожно глотнула, стараясь подавить стоявший у нее в горле ком.
— Да нет, здесь недалеко есть деревня. Туда можно добраться за двадцать минут. Впрочем, мы тогда много занимались…
Его брови поползли вверх от удивления.
— Сколько же вам было лет? Она покраснела.
— Семнадцать.
— А вашему наставнику?
— Двадцать восемь. А откуда вам известно, что это был мужчина? — вдруг спохватилась Милли.
— Я этого не знал.
Она рассердилась на себя. Ей хотелось сказать ему что-нибудь неприятное, но не нашлось подходящих слов. Перехватив ее взгляд, Рональд слегка похлопал ее по руке.
— Не сдерживайтесь! Просто дайте мне по физиономии, — лениво посоветовал он.
С трудом, но ей удалось сохранить самообладание.
— После такой утомительной поездки вы, должно быть, устали и голодны. Я могу покормить вас.
И она медленно вошла в замок, делая вид, что не слышит тихого смеха, раздавшегося ей вслед.
Отделанная камнем кухня в основном сохранила свой первоначальный, средневековый вид. В противоположной входу стене виднелась массивная дверь. Рональд прошел туда и вскоре вернулся, весьма довольный увиденным.
— Что там? Похоже на лабораторию какого-то сумасшедшего ученого.
Милли, исследовавшая содержимое холодильника, взглянула на него.
— Система энергоснабжения.
— А баллоны с кислородом зачем?
Милли была поражена. Обычно, зайдя в комнату, которую Пит называл машинным отделением, никто не замечал таких деталей.
— Это оборудование для горноспасательных работ. Иногда в горах люди попадают в трудные ситуации. В поселке есть добровольная команда спасателей. Часть их экипировки хранится здесь, ведь замок находится значительно выше деревни. Кроме того, сюда удобно приносить раненых. А еще здесь есть радиостанция — на случай, если не работает телефон, — и вертолетная площадка.
— Настоящий форпост прогресса. — Бредли явно был под впечатлением от услышанного, но не смог не пошутить:
— А продукты сюда доставляют на ослах? Или сбрасывают с вертолета?
— Многое можно выращивать прямо здесь, на огороде. Остальное на грузовике привозят из деревни. Кстати, похоже, мы пропустили очередную поставку, — огорченно заметила она, завершив обследование запасов.
— В шкафу пусто?
— Нет, конечно, но продуктов меньше обычного.
Обследовав винный погреб, Рональд вернулся очень довольный, с почерневшей от времени, покрытой пылью бутылкой вина.
— Это уж слишком торжественно, — с сомнением заметила Милли.
— Вы заслуживаете поощрения, — возразил он, с привычной легкостью извлекая пробку. — И, клянусь Богом, я тоже. К тому же я не заметил надписи «Не трогать!». Подайте, пожалуйста, бокалы…
Они сидели за широким дубовым столом посредине кухни, жадно поглощая приготовленные Милли блюда. На десерт она подала фрукты и сыр.
Ей очень хотелось спать, но она не стала возражать, когда Рональд спустился в погреб за второй бутылкой вина.
Оно было мягкое, ароматное и приятно согревало.
— Этот запах цветущего апельсина мне что-то напоминает, — задумчиво произнесла она. — Будто сидишь в сумерках у камина. В нем дрожат языки пламени, потрескивают угли…
— Так вот как на вас действует алкоголь? — Бредли покачал головой. — Именно это, должно быть, имел в виду один мой приятель, когда сказал, что у меня нет воображения. Я ничего не чувствую, кроме вкуса алкоголя и фруктов.
— Может быть, вы просто не любитель вин? — предположила Милли.
— Я же из Калифорнии! — оскорбился Рональд. — По крайней мере, был усыновлен там. Просто я слишком поздно впервые попробовал настоящее вино, чтобы уметь профессионально оценивать его.
Милли подперла голову руками. На мгновение у нее возникло странное ощущение, что Рональд собирается наклониться к ней, но он резко откинулся на спинку стула и засунул руки в карманы. Его лицо вновь стало непроницаемым.
— Пожалуй, вам хватит пить, — заметил он. — Это старое вино только кажется таким легким. Почему бы вам не прилечь, пока я разгружу машину?
— Это моя обязанность, — возразила Милли.
Язык у нее немного заплетался, и это удивило ее. Она добавила, стараясь тщательно выговаривать каждое слово:
— Почему я должна ложиться? Я не устала и вообще в полном порядке.
— Пока да.
Ее глаза обиженно сузились.
— Вы хотите сказать, что я пьяна? Алкоголь не оказывает на меня никакого действия.
Тут она заметила, что ее бокал пуст, и нетерпеливым жестом подвинула его Рональду. Он вопросительно поднял брови, пожал плечами и снова налил ей вина, но все же спросил:
— Вы уверены, что это вам не повредит?
— Конечно, уверена. Я пью вино всю жизнь.
— Расслабление наступает значительно раньше, чем пропадает способность держаться на ногах, — осторожно заметил Бредли.
— А я вовсе не напряжена, просто контролирую свое поведение, — возразила Милли.
— Тогда почему вас так легко смутить? — Пораженная, она опустила глаза. Откуда он это знает? — Я постоянно загоняю вас в тупик, ведь верно? Я чем-то пугаю вас. Впрочем, возможно, у вас действительно есть основания бояться меня. — Неожиданно он подался вперед и, взяв за подбородок, поднял ее лицо так, что их глаза встретились. — Хотите, я скажу вам, что вижу, глядя на вас? — В его тихом голосе зазвучало что-то опасное. — Ох уж эти глаза!
— Что? — переспросила Милли. У нее не было уверенности в том, что она правильно расслышала его последние слова.
— Вы очень красивая женщина, Милдред Роббинс. — Она смутилась, а он добавил чуть сердито:
— Но не хотите замечать этого. Что ж, это ваше дело, однако не думайте, что все остальные так же слепы, как вы.
Милли вздрогнула, и странная, гипнотическая атмосфера тут же растаяла.
— Вы сумасшедший, — сказала она, отталкивая его руку. — Зачем-то выдумали, что увлечены мною…
Его лицо стало таким же холодным и высокомерным, как во время вечеринки у Джуди.
— А что в этом странного? Не в моих ли объятиях вы проснулись вчера утром?
Милли похолодела. Она едва могла дышать.
— Это была случайность. Я очутилась там не потому, что вы хотели меня. К тому же вы были рассержены, когда проснулись, — я прекрасно помню выражение вашего лица!
— Да, я действительно был рассержен. Но от этого я не перестал желать вас.
Милли недоуменно уставилась на него. Ее мысли метались, как птицы в клетке. Даже Шон никогда не говорил, что хочет ее, и никогда не смотрел на нее такими пожирающими глазами. Она неожиданно осознала, что они одни в доме, и ее дыхание участилось. Молчание затянулось. Рональд нетерпеливым жестом провел рукой по волосам. Милли поймала себя на мысли, что ей тоже хочется прикоснуться к ним, и поспешно спрятала руки за спину.
— Черт, — пробормотал он, явно поддаваясь неожиданной вспышке гнева. — Думаю, мне надо следить за своими словами. Я вовсе не намеревался сообщать вам об этом.
Милли встала и, обогнув стол, остановилась перед ним.
— Вы это серьезно?!
— Да! Хотите, чтобы я доказал, насколько серьезно это было сказано?
От его слов Милли даже чуть пошатнулась.
Шон твердил, что она холодна как лед, и она верила в справедливость его слов, но сейчас ей пришло в голову, что, возможно, они оба ошибались.
— Да, хочу, — ответила она.
На какое-то мгновение Рональд замер, а потом, приглушенно вскрикнув, притянул ее к себе.
От прикосновения его рук Милли почувствовала необыкновенную легкость во всем теле.
— Черт побери! Мне следовало знать, что этим кончится…
Какое-то странное чувство охватило Милли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16