– Что она тебе сказала до того, как пришла в такое состояние?– В сущности, ничего.– Но ты продолжал на нее давить, чтобы она что-то вспомнила, рассказала тебе, и она потеряла самообладание и ушла в свой маленький мир. – Ивонн посмотрела на Кларис. – Она такая хрупкая, чтобы ее расстроить, много не надо. Ты заговорил о Роско Уэллсе и напомнил о том, что случилось больше сорока лет назад, и вот результат.– Может, тебе стоит вызвать ей врача? – спросил Терон. Он ни в коем случае не собирался причинять вред Кларис, он знал, что она немного не в себе с тех самых пор, когда произошли убийства в Белль-Роуз, но не догадывался, что ее психика настолько неустойчива.– Ей не смогут помочь даже все врачи мира, – сказала Ивонн. – Еще хорошо, что ты вовремя мне позвонил. Слава Богу, Ноуэлл только что приехал в Белль-Роуз и сразу же пошел со мной сюда. Кажется, он способен сделать для нее больше, чем кто бы то ни было.Ноуэлл держал Кларис в объятиях и тихо говорил с ней.– Любимая, хочешь, пойдем домой? Я приготовлю тебе чай, мы посидим в бельведере, расслабимся…– Да, Джонатан, это было бы хорошо, – сказала Кларис. – Я хочу познакомить тебя с моими сестрами, Одри, Лизетти… Ивонн. Они будут на нашей свадьбе подружками невесты. – Кларис захихикала. – Все будут в шоке, когда увидят в свадебной процессии Ивонн. Но мне все равно, она моя сестра, ты же знаешь, и моя лучшая подруга.Ноуэлл и Ивонн сочувственно переглянулись. Терон понуро опустил голову.– Мы сейчас пойдем в Белль-Роуз. – Ноуэлл вывел Кларис на веранду и взглянул на Ивонн: – Я вам позже позвоню и скажу, в каком она состоянии.– Да, спасибо.Ноуэлл и Кларис пошли по дороге, Ивонн проводила их взглядом. Как только они оказались вне пределов слышимости, она повернулась к Терону:– Наш общий секрет с Кларис касается только нас, это только наше дело, и больше ничье. Сын, ты меня слышишь? И если мы решим использовать эту тайну, чтобы тебя защитить, это тоже только наше дело и никого больше не касается. Я не хочу, чтобы ты когда-нибудь снова расспрашивал об этом Кларис.– А если я спрошу об этом Роско Уэллса? Ивонн в ужасе округлила глаза:– Не вздумай близко подходить к этому человеку!– Скажи мне только одну вещь, то, что непосредственно касается меня.Мать молча посмотрела на сына.– Роско Уэллс – мой отец?Ивонн ахнула, в ее глазах блеснули слезы.– Слава Богу, нет. Если хочешь, я могу поклясться в этом на целой стопке Библий. Глава 24 Меньше чем через сутки материалы дела об убийствах в Белль-Роуз будут в их распоряжении. Где-то в этих документах должна быть скрыта правда, иначе они бы не стоили миллион долларов. Как ни хотелось Джоли взглянуть на эти материалы, она побаивалась того, что может в них найти. Фотографии с места преступления, фотографии ее матери, тети и Лемара. Отчеты о вскрытии, результаты баллистической экспертизы, предварительный рапорт помощников шерифа, первыми осмотревших место преступления, отчет медиков, осматривавших трупы. И Бог знает что еще. Будут ли в деле только ниточки, которые приведут к настоящему убийце, или твердые, неопровержимые улики?Джоли намазала руки и ноги солнцезащитным кремом и растянулась в шезлонге у бассейна. Нелегко будет дождаться одиннадцати часов завтрашнего дня. Даже те два часа, которые прошли после их встречи с Аароном Бендаллом, показались ей двумя днями. Она взяла темные очки, лежавшие рядом на сухом полотенце, надела их, закрыла глаза и мысленно приказала себе расслабиться.«Если ты будешь постоянно думать о завтрашнем дне и волноваться, время от этого быстрее не пойдет. И то, что ты на несколько часов сбежала от Макса, также не спасет тебя от Макса. Признайся, ты просто дала себе короткую временную передышку».Джоли вынуждена была признать, что когда Макс Деверо чего-то хочет, то он представляет собой силу, с которой нельзя не считаться. А то, что сейчас он хочет ее, совершенно ясно.– Леди и джентльмены, к сожалению, я должен попросить вас освободить зону бассейна, – объявил мистер Фритц. – Нам нужно провести небольшой ремонт. Прошу прощения за неудобства и ценю ваше понимание. Через пару часов бассейн будет снова открыт.Джоли вздохнула. Только устроилась и уже почти расслабилась, зная, что обезопасила себя от присутствия Макса, как менеджер отеля вдруг решил закрыть бассейн. Здорово. Просто супер.Джоли встала, взяла полотенце и крем для загара и пошла за другими постояльцами отеля.К ней подошел мистер Фритц:– Мисс Ройял, не уходите, пожалуйста. Для вас зона бассейна не закрыта.– Не понимаю…– Благодарю вас, мистер Фритц.В открытой калитке, за которой начиналась узкая, утопающая в зелени кирпичная дорожка к отелю, появился Макс.– О!..Джоли сразу все поняла. Макс Деверо пожелал полного уединения у бассейна, поэтому он щелкнул пальцами, и менеджер отеля закрыл бассейн для остальных постояльцев.Мистер Фритц поспешно удалился и закрыл за собой декоративную деревянную калитку. Макс подошел к Джоли, держа в каждой руке по высокому стакану. Сердце Джоли пустилось вскачь, но она усилием воли попыталась его успокоить и тут же мысленно рассмеялась собственной глупости. Успокоишься тут, как же. Ну да, Макс в темно-синих плавках похож на полуобнаженного греческого бога. Ну да, он совершенно неотразим. Нуда, ее тело уже отреагировало на его появление. Но все это не имеет значения. Между ней и Максом ничего не произойдет. Она была бы просто дурой, если бы упала в его объятия. Завести незначащий роман, а потом, когда он закончится, разойтись в разные стороны – об этом не может быть и речи.Макс протянул Джоли один стакан. Она бросила полотенце и солнцезащитный крем на пол патио и взяла напиток, стараясь не касаться руки Макса. Он сел в шезлонг рядом с тем, который она только что освободила, растянулся, демонстрируя длинное гибкое тело и отпил из стакана оранжевый, с розовым, напиток.– Ммм… неплохо. – Он поставил стакан на пол рядом с шезлонгом. – Бармен сказал, что этот коктейль называется «Коралловая вьюга».Джоли подошла ближе, посмотрела на Макса сверху вниз и недовольно спросила:– Тебе не приходило в голову, что я спустилась сюда для того, чтобы избавиться от твоего общества?– Нет, никогда не приходило. – Макс потянулся, сплел пальцы и положил руки за голову. – Можешь помазать меня солнцезащитным кремом?Джоли присела на краешек шезлонга, скептически покосилась на коктейль, потом немного отпила через соломинку. Нечто фруктовое, сладкое и приятно освежающее. Она сделала еще несколько глотков, поставила стакан на пол и хмуро посмотрела на Макса:– Если думаешь, что я до тебя дотронусь, то ты сошел с ума.Макс издал негромкий смешок.– Чего ты так боишься, chere?– Черт возьми, Макс, почему ты все время называешь меня chere? Мне действует на нервы, когда я слышу это ласковое обращение из твоих уст. Ты небось каждую женщину, которая кажется тебе привлекательной, называешь chere! Тебе правда кажется, что женщины находят такое обращение невероятно романтичным?Макс снял темные очки и посмотрел Джоли в глаза:– Я никогда никого не называл chere. Никогда.Это было не то признание, которое Джоли хотела услышать. Она не хотела быть для Макса особенной ни в каком смысле. Если бы она думала, что она всего лишь одна из многих томящихся от любви дурочек, поддавшихся его опасному обаянию, ей было бы легче его оттолкнуть.– Тогда почему называешь меня? – спросила она.– Потому что тебе это слово подходит. И оно соответствует моим чувствам по отношению к тебе.«Не дай ему с помощью сладких речей пробраться в твое сердце – и в твою постель! Какие у тебя основания думать, что Макс не такой, как его мать? Он вполне может быть таким же манипулятором, как Джорджетт, человеком, который использует других и берет у них то, что ему нужно. Но разве ты по-прежнему уверена насчет Джорджетт? Разве ты не начинаешь верить, что она по-настоящему любила твоего отца?»– Ты услышал это обращение от какого-то мужчины, когда был в Новом Орлеане? Или, может быть, твой дядя Перри обращается так ко всем своим подружкам, он ведь выходец из Нового Орлеана?– Что-то ты очень волнуешься из-за какого-то маленького словечка.Джоли подвинулась к спинке шезлонга и скрестила руки на груди.– Это ты раздуваешь из пустяка невесть что.– Ты действительно хочешь знать, кто обращался так к женщине, которая занимала особое место в его жизни?Джоли замотала головой:– Нет. Я не уверена, что хочу это знать.У Джоли вдруг возникло тревожное предчувствие, в мозгу сформировалось навязчивое предположение.– По-моему, ты уже догадалась, не так ли? – Макс провел пальцем по руке Джоли от плеча до запястья. – Луис называл мою мать chere. И каким-то образом одно это короткое слово очень много говорило о его чувствах, о глубине его эмоций.– Черт, мне следовало догадаться!Джоли попыталась встать, однако Макс схватил ее за запястье. Она все-таки встала с шезлонга и попыталась освободить руку. Но Макс держал крепко. А потом вдруг неожиданно рванул ее на себя, и она, не удержавшись на ногах, плюхнулась к нему на колени. И тут же замерла совершенно неподвижно, даже, казалось, дышать перестала.– Макс, отпусти, пожалуйста.– Не могу.По-прежнему держа Джоли за запястье, Макс развернул ее так, что она оказалась лежащей поверх него. Джоли не протестовала. Они лежали глаза в глаза, ее лицо – всего в нескольких дюймах над его лицом. Макс снял с Джоли темные очки. Его рука, лежавшая на ее спине, переместилась ниже и легла на ягодицу. Джоли замерла.– Я этого не хочу! – сказала она.– Хочешь.– Нет, не хочу. То, что происходит между нами – что бы это ни было, – не принесет нам ничего, кроме страданий. Ты видел, что сделала безрассудная страсть с моим отцом и твоей матерью? Своим романом они причинили боль многим людям. А твой дядя Перри? Ясно, что он никогда так и не оправился от потери Лизетт. Он ведь так и не женился. А что любовь сделала с тетей Кларис! Она до сих пор любит своего Джонатана.– Кажется, она влюбилась в Ноуэлла Ландерса, так что, по-видимому, страстно любить можно не один раз.– Но это будет уже не такая безумная, всепоглощающая страсть, – возразила Джоли. Ей бы очень хотелось, чтобы Макс перестал гладить ее ягодицы и смотреть на нее так, будто он хочет взять ее прямо здесь и сейчас. – К тому же тетя Кларис часто принимает Ноуэлла Ландерса за Джонатана.– Ноуэлл Ландерс – обманщик. – Макс нежно прикусил мочку уха Джоли, она чувствовала на шее его дыхание. – Я знаю, ты со мной не согласна, но…– О, я с тобой согласна. Я уверена, что Ноуэлл Ландерс не тот, за кого себя выдает.Она словно слилась с телом Макса, ее грудь распласталась по его груди, его восставший член упирался ей в живот. Макс положил руку на ее затылок и погрузил пальцы в волосы. По телу Джоли словно прошел ток. Она знала, что не должна допускать, чтобы он ее поцеловал. Если он ее поцелует, то она пропала. И не только сейчас, а навсегда.Она уперлась рукой в его плечо.– Макс, тот частный детектив все еще на тебя работает?– Что? – Макс посмотрел на Джоли взглядом, затуманенным страстью.– Можешь сделать мне одолжение?– Джоли, я для тебя все, что угодно, сделаю, если только ты заткнешься и дашь мне тебя поцеловать.– О…Джоли поняла, что надо бежать от Макса как можно быстрее, потому что он возбужден, а она быстро теряет контроль над ситуацией.– Ты не мог бы… ты не мог бы позвонить детективу и попросить его навести справки о Джонатане Ленце?– Зачем? Его уже больше тридцати пяти лет нет на свете.– Считай это моей причудой. Прошу, сделай это для меня.– Хорошо, вечером я позвоню Хью. Это все?– Все.Макс заставил ее наклонить голову. Джоли мысленно приказала себе: «Не дай этому случиться!» Губы Макса коснулись ее губ. Коснулись мягко. Сначала это было лишь легкое соприкосновение плоти с плотью. Затем нежное покусывание. Затем ласка языка, очертившего контуры ее губ. Джоли чувствовала, что тает, растворяется, с каждой секундой все больше и больше подпадает под действие его чар. Еще никогда в жизни ничто не казалось ей таким правильным, словно она все тридцать четыре года ждала именно этого момента, именно этого мужчину.– Пожалуйста, Макс… я не могу, – прошептала она. Он закрыл глаза. Каждый мускул в его теле напрягся.Давление руки, лежавшей на затылке Джоли, усилилось, и на какую-то долю секунды она подумала, что он силой заставит ее сделать поцелуй еще более интимным. Но Макс вдруг отпрянул. Его движения стали напряженными, словно для того, чтобы ее отпустить, ему потребовалось огромное усилие воли.– Вставай! Сейчас же! – проскрежетал он сквозь зубы.– Макс, извини, я просто не могу с этим справиться. Я боюсь…Он оттолкнул ее от себя. Джоли вскочила на ноги, чуть пошатываясь и дыша прерывисто. Некоторое время она стояла на месте, обхватив себя руками и дрожа. Макс вскочил с шезлонга, схватил Джоли за подбородок и заставил поднять голову и посмотреть ему в глаза.– Ты можешь отсрочить неизбежное, но ты не можешь его избежать.Он отпустил ее, повернулся и пошел прочь.Джоли выдохнула и поняла, что стояла затаив дыхание.«Это не любовь, – сказала она себе. – Это нечто вроде болезни. Страсть, которая пересиливает здравый смысл, стирает прошлое и настоящее, одурманивает сильнее, чем любой наркотик».И если Макс прав, то она бессильна против собственного желания.Роско закрыл дверь в свой кабинет и запер ее на ключ. Мэтти все еще где-то в доме, и Гарленд может в любую минуту вернуться. А телефонный разговор, который он задумал, никто не должен слышать.Он отпер нижний ящик письменного стола, достал маленькую записную книжку в коричневом кожаном переплете и перелистал ее, пока не нашел то, что ему было нужно. Телефонный номер, по которому он не звонил много лет. Номер старого друга, который в прошлом не раз бывал ему полезен. Роско несколько раз повторил про себя номер телефона, пока не запомнил наизусть, потом убрал записную книжку на место и запер ящик стола. Спрятав связку ключей в карман брюк, он снял телефонную трубку и набрал номер. Пока в трубке раздавались гудки, он думал о том, что нужно сделать в первую очередь. Прежде всего нужно разобраться с Максом и Джоли. Затем с Ивонн. Они с Кларис помалкивали сорок два года. Он чувствовал себя в безопасности и с некоторым даже самодовольством думал, что они никогда никому не расскажут о том, что случилось. Они были молодые, глупые и боялись его. И они поверили тому, что он им сказал. Слава Богу, что так, потому что если бы мистер Сэм узнал о том, что он сделал, он бы его голыми руками задушил.Ивонн нужно убрать, потому что она ему угрожала. Но кто опаснее всего, кого нужно устранить в первую очередь: Ивонн или Макса и Джоли?Перри Клифтон сидел в своей комнате один. Вечер перешел в ночь, за окном звенели цикады. Ему надо было бы поехать в город, снять женщину и напиться до бесчувствия. В последнее время он обретал относительный покой, только когда напивался так, что ничего не помнил. Ни своего детства, когда их с Джорджетт лупил отец, ни подросткового периода, когда Жюль Труассан продал его тело для развлечения богатых стариков, которые питали слабость к мальчикам, а Джорджи, тринадцатилетнюю девственницу, сделал потасканной шлюхой. Ни те ужасные годы, когда Джорджи была замужем за Филиппом Деверо и оба, брат и сестра, отчаянно пытались вписаться в это чертово аристократическое общество Саммервиля. Ни те безумные, бесшабашные и веселые дни, когда он влюбился в Лизетт Десмонд. Перри даже думать о ней было невыносимо, все внутренности разрывало от боли. Она была такая красивая, такая волнующая. И принадлежала ему. Но она его предала, будь проклята ее неверная душонка! И с кем – с сопливым мальчишкой. Он бы мог простить ей связь с Гарлендом Уэллсом, но он не мог простить ей ложь.По лицу Перри потекли слезы.«Лизетт. Лизетт. Неужели ты вернулась, чтобы мня мучить? Тебе нужно мое прощение? Это так? Что, если я скажу, что прощаю тебя? Тогда ты простишь меня?» Глава 25 Джоли спутала планы Макса на интимный обед в гостиничном номере. Оглядываясь назад, Макс понимал, что у бассейна зашел слишком далеко и слишком быстро. Чем настойчивее он твердил Джоли, что сильные чувства, существующие между ними, не исчезнут сами собой только потому, что ей этого хочется, тем сильнее она упиралась, тем больше крепла ее решимость доказать ему, что он не прав. Джоли Ройял вообще упрямая женщина. И она пребывала в растерянности. Она вернулась в Саммервиль после двадцатилетнего отсутствия, похоронила отца, которого все эти годы винила в предательстве, обнаружила, что при расследовании убийства ее матери и тети были скрыты некоторые факты, и едва избежала смерти от пули наемного убийцы. И среди всех этих событий, которые кого угодно выведут из равновесия, в ней к тому же проснулось влечение к мужчине, которого, как ей казалось, она презирала. Макс понимал ее растерянность. Он тоже видел иронию судьбы в том, что дочь Луиса и сын Джорджетт, казалось, унаследовали страсть родителей, как семейное проклятие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33