Предполагая, что их провожатые не знают немецкого, Хорст повторил инструкции. Ни слова о товаре, это не касается мокхабарат. Дать возможность ему "вести беседу. Без необходимости ни слова о встречах с палестинцами. Больше он ничего не успел сказать, их затолкали под брезент в "лендровер", который рывком тронулся с места. Никто из посетителей ресторана, казалось, не удивился. Все это, очевидно, было довольно обычным явлением.
Машина двинулась в противоположную от Дамаска сторону. Хорст Людвиг Хан нахмурил лоб.
- Странно, - сказал он, - у них обычно конторы в городе.
- Заткнись! - крикнул один из длинноволосых парней и направил на них пистолет. Интересно, подумал Карл, кольт модели 1911 А-1, 45-го калибра, все еще не снятый с производства, типичный для времен второй мировой войны. Как он попал к сирийской полиции безопасности? Большой американский пистолет в руке тщедушного сирийского парня из безопасности?
Ехали они недолго. Минут через десять "лендровер" въехал на территорию воинской части. Это уже было за городом. Их тюремщики сделали знак вести себя абсолютно тихо и пересесть в крытый военный грузовик. Там их поджидали еще двое. Карлу и его спутникам заломили руки за спину и надели наручники. Рты заткнули кляпами. Затем постучали в кабину водителя, что все готово. Парни, очевидно стоявшие на страже, впрыгнули в кузов. Грузовик тронулся.
Карл хотел было поймать взгляд Хорста Людвига Хана, чтобы понять его реакцию на ситуацию, но в кузове было слишком темно.
Карл обдумывал положение, показавшееся ему просто отчаянным. Если это была сирийская полиция безопасности, к чему тогда эта странная пересадка в грузовик? И при чем здесь американское оружие, пистолет, который уже не использовался после Вьетнама? А что если это израильтяне? Не последует ли сейчас расплата за старое, за убийство четырех израильских офицеров из "Сайерет Маткал"? Неужели израильская разведка до такой степени овладела положением в Дамаске? Это кажется абсолютно невероятным. Да и знают ли израильтяне, что именно он был Coq Rouge? Впрочем, это не так уж невероятно. Это даже очень хорошо можно себе представить. А что если его казнят, а западногерманских террористов выпустят? Нет, едва ли. Но тогда они - все трое - могут исчезнуть, а Европе грозят необратимые последствия - шесть штук РПГ-18 с дюжиной снарядов.
У Карла было с собой серьезное оружие. В кармане у него лежал пластмассовый футляр со складным ножом с семисантиметровым лезвием. Сделанный из той же специальной японской стали, что и его "коммандос"-кинжал. Но этот нож не годился ни для металла, ни даже для кости. Кроме того, он сидел со связанными руками, спина к спине с Барбарой. Он попытался ощупать ее наручники, чтобы, если возможно, определить их тип. Но разобраться ему не удалось. Кроме того, Барбара его не так поняла и сжала его руку. Чувствовалось, что она боялась. Она тоже поняла, что это не то, о чем они подумали вначале. Карл пытался вспомнить некоторые детали. Не выглядели ли наручники тоже американскими? Был ли автомат с комбинированным стволом? Да, был. Но это ни о чем не говорит. Похоже ли, что эти тщедушные низкорослые парни - из израильского специализированного подразделения? Нет, они, без сомнения, выглядели как арабы. Да и говорили они между собой по-арабски. А разве израильтяне не могут так же себя вести? Нет, в данном случае нет никаких оснований для таких выводов.
Поездка длилась около получаса, и дорога теперь шла вниз. Карл пытался вспомнить карту Сирии, но он не был силен в географии этой страны.
Они, очевидно, продолжали ехать по основной трассе, которая и до этого все время шла вверх. Следовательно, они едут в сторону Ливана. Здесь существует масса сирийских военных группировок, и здесь, также с одобрения Сирии, воюют палестинские партизаны. Но для израильтян это - самое немыслимое.
Грузовик остановился перед дорожным постом. Карл расслышал только несколько слов, а затем они снова тронулись в путь.
Машина шла по равнине около часа. Следовательно, они находились в долине перед подъемом к Ливану. Они проехали еще один контрольный пункт, но перед ним грузовик лишь сбавил скорость. К сирийской армии эти парни принадлежать не могли, хотя и ехали в военном грузовике, который, очевидно, украли, - с чего бы они иначе так нервничали. Другой вариант - мусульмане-шииты организовали похищение, заподозрив в них западных бизнесменов. Нет, в Дамаске это невозможно, но зачем тогда так рисковать столкновением с сирийцами, если есть более удобные возможности для обмена в Бейруте? И почему их везут в Бейрут? Будут ли они также пересекать границу? В таком случае тут последний шанс выпрыгнуть из грузовика. Но это кажется просто невероятным.
Дальше рассуждать он отказывался. Вопросов было множество, а ответить на них невозможно. Он крепко держал Барбару за руку и пытался больше думать об РПГ-18, которые направлялись в Европу, чем о собственной судьбе. Но это ему плохо удавалось.
Грузовик начал медленно подниматься по узкой и довольно крутой грунтовой дороге. Через небольшую щель в брезенте он заметил тени деревьев. Они ехали по небольшому лесу. Вероятно, машина шла с выключенными фарами. Внезапно грузовик остановился и мотор заглох. Впервые стало совершенно тихо. Затем к машине подошел человек, похоже, их ожидавший, поднял брезент и дал знак вывести пленников. Барбара упала и ударилась спиной, но ее кто-то моментально подхватил, как показалось Карлу, даже дружелюбно. Их провели к большой черной палатке, напоминавшей шатер бедуинов. Внутри светила одна-единственная керосиновая лампа. Итак, их ждали, и, значит, все разъяснится, и, возможно, здесь будет конец поездке.
Сперва он был ослеплен светом, но, когда глаза привыкли к внезапной перемене, он начал догадываться, где они оказались. В центре этой большой палатки в землю были вбиты три высоких толстых деревянных столба. Охранники принялись привязывать их к этим столбам, в то время как какие-то мужчина и женщина наблюдали, сидя на полу и скрестив ноги, со стаканами чая в руках.
Потом кто-то вынул кляпы из их ртов. Женщина со стаканом чая не спеша поднялась, и опасения Карла подтвердились.
- Добро пожаловать в ООП, - начала Муна. - Теперь я вам объясню, почему вы попали сюда таким образом. Объясню, что мы знаем, а что - нет. Мы знаем, что этот гангстер Абу Нидаль снабдил вас неким оружием. Мы знаем, что вы готовите операцию против американской цели в Европе. Мы исходим из того, что в интересах Абу Нидаля - разжечь конфликт, как обычно. Ну, я объясню вам, что это может значить.
Она сделала паузу и прошлась вокруг троих арестованных. По ее лицу нельзя было догадаться, что она знакома с Карлом. Другие палестинцы, выполнив свои обязанности, уселись и стали наливать себе чай из железного чайника, стоявшего рядом на огне. Двое из них были в сирийской военной форме. Это они, значит, вели грузовик через дорожный контроль.
- Время уходит, как песок из часов, - продолжала Муна. - Переговоры, которые мы сейчас проводим с Иорданией, - это впервые за много лет наш шанс, последний шанс сделать дипломатический прорыв. Если все это полетит к чертям, то ситуация будет ужасной. А вы и Абу Нидаль можете как раз этому способствовать. Понимаете ли вы, что это означает? Понимаете ли вы вашими куцыми террористическими мозгами, что вы можете наделать? А какая будет на это реакция американцев? А израильтян? Мало того, что американцы получат повод сорвать последний раунд переговоров. Как вы думаете, что они сделают затем? Они сами или израильтяне начнут бомбить Дамаск. А если израильтяне развяжут войну, чего они больше всего хотят? Война в Ливане в 1982 году началась из-за того, что один-единственный израильский дипломат был этим чертовым Абу Нидалем ранен в Лондоне. То, что сейчас у вас в руках, в сто раз хуже. Вы рискуете будущим нашего народа, рискуете жизнями ста тысяч людей - это примерная цена нашей последней войны. Вы легче пепла на этой чаше весов. Я думаю, мне не надо больше объяснять. Где сейчас ваше оружие?
Никто из них троих не ответил, вероятно, скорее из-за некоторого шока от неожиданного поворота дела. Муна молча ждала. Карл еле подавил внезапное истерическое желание рассмеяться. Он же все свое состояние завещал ООП. И теперь она получит его быстрее, чем он сам думал, а главное - совсем иным способом, нежели он себе представлял.
- Ну, - сказала наконец Муна и повернулась к Хорсту Людвигу Хану, - вот ты. Я не знаю, как тебя зовут, но думаю, твой паспорт - не настоящий. Где оружие?
- Оно уже на пути в Европу, - ответил Хорст Людвиг Хан глухим, едва слышным голосом.
- Черт побери! Вы получили его вчера. Так быстро бюрократия Абу Нидаля не работает. Где оружие? Как оно будет переправлено в Европу? Станут ли сирийцы делать это через свои дипломатические представительства? Оно будет переправлено на корабле или на грузовике? Как ты понимаешь, вы отсюда живыми не выйдете, если мы не узнаем это.
- Оно уже в дороге, мы сами должны были завтра выехать.
Хорст Людвиг Хан нервно облизал губы и попытался что-то сказать, но Муна не обратила на это внимания.
- Черт побери, вы ведь заказали номера в "Шератоне" на целую неделю.
- Да, но это сделано на всякий случай. Я ведь не думал, что все так быстро устроится. Оружие в дороге, в трайлерах для перевозки фруктов направляется в Ганновер. Оно будет там примерно через пять-шесть дней. У нас есть люди, которые примут его там. Клянусь, это все, что я знаю.
Муна сделала круг. Все в палатке смотрели на нее, и никто из палестинцев не пытался ее прервать. Было совершенно ясно, кто здесь всем руководил. Она задумалась. Форменные брюки были слишком широки и болтались на ней, но Карл знал, что нет ни малейшей причины считать ее чудаковатой. Она долго работала в самом секретном отделе разведки ООП "Джихаз ар-Разед". Она была бесстрашным и деятельным офицером в том районе мира, который больше всего грозит войной.
- Ну, ладно. Это не игра, и мы не стремимся понравиться друг другу. Нам важен результат. У нас осталось всего около часа. Это твоя жена, не так ли? - повернувшись к Хорсту Людвигу Хану, она кивнула на Барбару. - Ну, тогда мы немножко порежем ее, пока ты не заговоришь. А потом перейдем к тебе. Заткните ей снова рот!
Двое молодых людей молниеносно поднялись и выполнили приказ. Мужчина, казавшийся немного старше других, с коротко стриженными и уже начавшими седеть волосами, с длинным шрамом через всю щеку, который придавал ему немного театральный вид, тяжело поднялся и вытащил штык.
Карл посмотрел на Хорста Людвига Хана, который от отчаяния был готов расплакаться. Барбара стонала сквозь кляп и извивалась, как червяк, у столба, к которому была крепко привязана. Мужчина со штыком приблизился к ней и одним-единственным движением разорвал на ней блузку и бюстгальтер.
- Прекрати, - сказал Карл Муне, не поднимая глаз. - Это правда, мы должны были завтра уехать, она ничего не знает, и сам я не знаю больше, чем он сейчас сказал. Вы уже не сможете помешать перевозке. Весь этот спектакль ничему не поможет, ты должна поверить мне, Муна.
Муна колебалась.
- Ты же помнишь, что я прислал тебе розы, ты просто должна поверить мне, - продолжал Карл. Он не был уверен, что поступает правильно. Потом, возможно, придется объяснять, откуда у него связи с палестинцами. Хотя будет сложно рассказать, как и почему, собственно говоря, он сбежал. У Карла не было никаких иллюзий по поводу намерений Муны по отношению к пленным. Но какого-то соглашения еще можно было достичь, думал он.
- Почему я должна доверять именно тебе, Карл? - резко спросила Муна.
- Потому что я послал тебе розы, ты это очень хорошо знаешь.
- А как понять, что ты теперь стал перебежчиком?
- Я вовсе не перебежчик.
Карл лихорадочно искал выход. Он еще ничего такого не сказал, что бы не смог потом объяснить. Никто в комнате, кроме него и Муны, не мог понять таинственного разговора о розах. Но внезапно Муна разбила вдребезги все его планы.
- Оставим наши старые сентиментальные отношения, Карл. Ты должен понять, что все это для нас имеет слишком серьезное значение. Мы провели эту операцию с большим риском для себя, не так ли?
- Да. К тому же работа очень аккуратная.
- Ну, тогда перейдем прямо к делу. Что общего у агента шведской службы безопасности с немецкой террористической шайкой?
Это было уже слишком.
- Развяжи меня, и я все расскажу тебе, но где-нибудь в другом месте. Не хотелось, чтоб они услышали, - сказал Карл, продолжая смотреть в землю. Он испытывал необычайный стыд, ведь в своем роде это было предательство. Он боялся повернуть голову в сторону Барбары и Хорста Людвига Хана.
Но Муна была неумолимой.
- Это не играет никакой роли, - сказала она. - Эти долго не проживут в любом случае. Ну, так в чем же дело? Если ты не расскажешь откровенно, то фактически присоединишься к ним. На компромисс я не пойду, ты это хорошо знаешь.
- Да, я это знаю.
- Ну?
- Это совместная операция шведской и западногерманской служб безопасности. А я играю роль скрывающегося шведского террориста и, можно сказать, объединился с немецкими "товарищами". Цель операции - собрать как можно больше этих "сокровищ" в одном месте и потом нанести сокрушительный удар. И РПГ, следовательно, нужны для этого. Решили, что ракеты послужат приманкой, чтобы собрать "друзей" перед ударом. Однако проблема в том, что центр пока не получил информацию о перевозке оружия, у меня просто не было возможности выйти на связь. Следовательно, мне нужно вернуться живым и невредимым, чтобы мы могли довести дело до конца. Иначе все полетит к чертовой матери. Вот так-то.
- Освободите его, - приказала по-арабски Муна, и двое парней мгновенно поднялись и освободили Карла, который встал спиной к другим пленникам, растирая руки.
- Хотя все не так просто, - продолжала Муна, делая еще один круг по палатке. - Есть риск, что ты врешь, что ты перешел на их сторону, ты ведь был действительно левым активистом и все такое прочее.
- Не будь наивной, Муна.
- А что ты предлагаешь?
- Дай мне фору. Ни один из чертовых грузовиков не пройдет без контроля в Ганновер в ближайшие дни. Кроме того, эти знают, что игра кончена.
Он кивнул в сторону пленников, которым он не мог взглянуть в глаза, и затем продолжил:
- Мы нанесем удар по одной из их групп в Гамбурге и возьмем всех, кто там окажется, во всяком случае пятерых.
- А что, по-твоему, мы должны сделать с твоими "товарищами"?
- Отпусти их, это уже не имеет большого значения. Мне нужно только на час раньше их добраться до телефона. Оружие никогда не будет использовано, и мы нанесем достаточно мощный удар по их организации.
- Ты сам не будь наивным, Карл.
- Что даст смерть нескольких немецких студентов?
- Если то, что ты рассказал о вашей операции, правда, то ты должен лететь домой, но не они.
- Могу я это сообщить по телефону?
- И чтобы все стало известно сирийцам, Абу Нидалю и одновременно всем террористам?
- Ты что же, не знаешь, как прослушивают телефон? Я сделаю сообщение на немецком, им понадобится час, пока готовый перевод ляжет на письменный стол, за которым сидит некто и спокойно попивает чай.
- Не лишний ли это риск?
- Риск невелик.
- Но если эти двое не твои друзья, не слишком ли дорого обойдется твой гуманизм, твоя внезапная жалость?
- Их должны посадить в тюрьму, но не убивать, это наша позиция, Муна.
- Сейчас ты на Ближнем Востоке.
- Да, к сожалению, я это понимаю.
Она сделала еще один круг, потом произнесла несколько слов по-арабски, и старший из палестинцев и еще двое поднялись и вышли. Она пошла за ними и у входа в палатку повернулась.
- Мы проведем краткое совещание. Я не могу одна принять такое решение, - сказав это, Муна исчезла в темноте.
Карл стоял неподвижно. Четверо оставшихся молодых палестинцев с невозмутимым видом продолжали пить чай. Он подумал, что одного из них узнал, но не был в этом уверен. Карл чувствовал на себе взгляды пленников. Он глубоко вздохнул и повернулся к Барбаре.
- Мне очень жаль, очень жаль, что так вышло, - сказал он, пытаясь погладить ее по щеке, но она резко отвернулась.
- Ты должна понять, ты тоже, Хорст. Вы сами начали эту войну. Я выполняю свою работу, я офицер, защищаю мою страну от нападения, которое вы планируете. Это очень просто, Хорст, ты должен понять.
- Полицейская свинья, чертова полицейская свинья, - прошипел Хорст Людвиг Хан сквозь зубы.
Карл вздохнул, подошел к голубому чайнику и наполнил стакан. Чай был очень крепкий и сладкий. Карл снова повернулся к двум пленникам. Они смотрели на него полными ненависти глазами.
- Я попытаюсь вызволить вас отсюда, понимаете? Ваши шансы выжить ничтожны, вы, возможно, даже не знаете, кто эти товарищи. Это "Джихаз ар-Разед", мои палестинские коллеги, из лучшей на Ближнем Востоке службы безопасности и разведки. Они настоящие профессионалы, не испытывающие сентиментальных чувств к таким, как вы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
Машина двинулась в противоположную от Дамаска сторону. Хорст Людвиг Хан нахмурил лоб.
- Странно, - сказал он, - у них обычно конторы в городе.
- Заткнись! - крикнул один из длинноволосых парней и направил на них пистолет. Интересно, подумал Карл, кольт модели 1911 А-1, 45-го калибра, все еще не снятый с производства, типичный для времен второй мировой войны. Как он попал к сирийской полиции безопасности? Большой американский пистолет в руке тщедушного сирийского парня из безопасности?
Ехали они недолго. Минут через десять "лендровер" въехал на территорию воинской части. Это уже было за городом. Их тюремщики сделали знак вести себя абсолютно тихо и пересесть в крытый военный грузовик. Там их поджидали еще двое. Карлу и его спутникам заломили руки за спину и надели наручники. Рты заткнули кляпами. Затем постучали в кабину водителя, что все готово. Парни, очевидно стоявшие на страже, впрыгнули в кузов. Грузовик тронулся.
Карл хотел было поймать взгляд Хорста Людвига Хана, чтобы понять его реакцию на ситуацию, но в кузове было слишком темно.
Карл обдумывал положение, показавшееся ему просто отчаянным. Если это была сирийская полиция безопасности, к чему тогда эта странная пересадка в грузовик? И при чем здесь американское оружие, пистолет, который уже не использовался после Вьетнама? А что если это израильтяне? Не последует ли сейчас расплата за старое, за убийство четырех израильских офицеров из "Сайерет Маткал"? Неужели израильская разведка до такой степени овладела положением в Дамаске? Это кажется абсолютно невероятным. Да и знают ли израильтяне, что именно он был Coq Rouge? Впрочем, это не так уж невероятно. Это даже очень хорошо можно себе представить. А что если его казнят, а западногерманских террористов выпустят? Нет, едва ли. Но тогда они - все трое - могут исчезнуть, а Европе грозят необратимые последствия - шесть штук РПГ-18 с дюжиной снарядов.
У Карла было с собой серьезное оружие. В кармане у него лежал пластмассовый футляр со складным ножом с семисантиметровым лезвием. Сделанный из той же специальной японской стали, что и его "коммандос"-кинжал. Но этот нож не годился ни для металла, ни даже для кости. Кроме того, он сидел со связанными руками, спина к спине с Барбарой. Он попытался ощупать ее наручники, чтобы, если возможно, определить их тип. Но разобраться ему не удалось. Кроме того, Барбара его не так поняла и сжала его руку. Чувствовалось, что она боялась. Она тоже поняла, что это не то, о чем они подумали вначале. Карл пытался вспомнить некоторые детали. Не выглядели ли наручники тоже американскими? Был ли автомат с комбинированным стволом? Да, был. Но это ни о чем не говорит. Похоже ли, что эти тщедушные низкорослые парни - из израильского специализированного подразделения? Нет, они, без сомнения, выглядели как арабы. Да и говорили они между собой по-арабски. А разве израильтяне не могут так же себя вести? Нет, в данном случае нет никаких оснований для таких выводов.
Поездка длилась около получаса, и дорога теперь шла вниз. Карл пытался вспомнить карту Сирии, но он не был силен в географии этой страны.
Они, очевидно, продолжали ехать по основной трассе, которая и до этого все время шла вверх. Следовательно, они едут в сторону Ливана. Здесь существует масса сирийских военных группировок, и здесь, также с одобрения Сирии, воюют палестинские партизаны. Но для израильтян это - самое немыслимое.
Грузовик остановился перед дорожным постом. Карл расслышал только несколько слов, а затем они снова тронулись в путь.
Машина шла по равнине около часа. Следовательно, они находились в долине перед подъемом к Ливану. Они проехали еще один контрольный пункт, но перед ним грузовик лишь сбавил скорость. К сирийской армии эти парни принадлежать не могли, хотя и ехали в военном грузовике, который, очевидно, украли, - с чего бы они иначе так нервничали. Другой вариант - мусульмане-шииты организовали похищение, заподозрив в них западных бизнесменов. Нет, в Дамаске это невозможно, но зачем тогда так рисковать столкновением с сирийцами, если есть более удобные возможности для обмена в Бейруте? И почему их везут в Бейрут? Будут ли они также пересекать границу? В таком случае тут последний шанс выпрыгнуть из грузовика. Но это кажется просто невероятным.
Дальше рассуждать он отказывался. Вопросов было множество, а ответить на них невозможно. Он крепко держал Барбару за руку и пытался больше думать об РПГ-18, которые направлялись в Европу, чем о собственной судьбе. Но это ему плохо удавалось.
Грузовик начал медленно подниматься по узкой и довольно крутой грунтовой дороге. Через небольшую щель в брезенте он заметил тени деревьев. Они ехали по небольшому лесу. Вероятно, машина шла с выключенными фарами. Внезапно грузовик остановился и мотор заглох. Впервые стало совершенно тихо. Затем к машине подошел человек, похоже, их ожидавший, поднял брезент и дал знак вывести пленников. Барбара упала и ударилась спиной, но ее кто-то моментально подхватил, как показалось Карлу, даже дружелюбно. Их провели к большой черной палатке, напоминавшей шатер бедуинов. Внутри светила одна-единственная керосиновая лампа. Итак, их ждали, и, значит, все разъяснится, и, возможно, здесь будет конец поездке.
Сперва он был ослеплен светом, но, когда глаза привыкли к внезапной перемене, он начал догадываться, где они оказались. В центре этой большой палатки в землю были вбиты три высоких толстых деревянных столба. Охранники принялись привязывать их к этим столбам, в то время как какие-то мужчина и женщина наблюдали, сидя на полу и скрестив ноги, со стаканами чая в руках.
Потом кто-то вынул кляпы из их ртов. Женщина со стаканом чая не спеша поднялась, и опасения Карла подтвердились.
- Добро пожаловать в ООП, - начала Муна. - Теперь я вам объясню, почему вы попали сюда таким образом. Объясню, что мы знаем, а что - нет. Мы знаем, что этот гангстер Абу Нидаль снабдил вас неким оружием. Мы знаем, что вы готовите операцию против американской цели в Европе. Мы исходим из того, что в интересах Абу Нидаля - разжечь конфликт, как обычно. Ну, я объясню вам, что это может значить.
Она сделала паузу и прошлась вокруг троих арестованных. По ее лицу нельзя было догадаться, что она знакома с Карлом. Другие палестинцы, выполнив свои обязанности, уселись и стали наливать себе чай из железного чайника, стоявшего рядом на огне. Двое из них были в сирийской военной форме. Это они, значит, вели грузовик через дорожный контроль.
- Время уходит, как песок из часов, - продолжала Муна. - Переговоры, которые мы сейчас проводим с Иорданией, - это впервые за много лет наш шанс, последний шанс сделать дипломатический прорыв. Если все это полетит к чертям, то ситуация будет ужасной. А вы и Абу Нидаль можете как раз этому способствовать. Понимаете ли вы, что это означает? Понимаете ли вы вашими куцыми террористическими мозгами, что вы можете наделать? А какая будет на это реакция американцев? А израильтян? Мало того, что американцы получат повод сорвать последний раунд переговоров. Как вы думаете, что они сделают затем? Они сами или израильтяне начнут бомбить Дамаск. А если израильтяне развяжут войну, чего они больше всего хотят? Война в Ливане в 1982 году началась из-за того, что один-единственный израильский дипломат был этим чертовым Абу Нидалем ранен в Лондоне. То, что сейчас у вас в руках, в сто раз хуже. Вы рискуете будущим нашего народа, рискуете жизнями ста тысяч людей - это примерная цена нашей последней войны. Вы легче пепла на этой чаше весов. Я думаю, мне не надо больше объяснять. Где сейчас ваше оружие?
Никто из них троих не ответил, вероятно, скорее из-за некоторого шока от неожиданного поворота дела. Муна молча ждала. Карл еле подавил внезапное истерическое желание рассмеяться. Он же все свое состояние завещал ООП. И теперь она получит его быстрее, чем он сам думал, а главное - совсем иным способом, нежели он себе представлял.
- Ну, - сказала наконец Муна и повернулась к Хорсту Людвигу Хану, - вот ты. Я не знаю, как тебя зовут, но думаю, твой паспорт - не настоящий. Где оружие?
- Оно уже на пути в Европу, - ответил Хорст Людвиг Хан глухим, едва слышным голосом.
- Черт побери! Вы получили его вчера. Так быстро бюрократия Абу Нидаля не работает. Где оружие? Как оно будет переправлено в Европу? Станут ли сирийцы делать это через свои дипломатические представительства? Оно будет переправлено на корабле или на грузовике? Как ты понимаешь, вы отсюда живыми не выйдете, если мы не узнаем это.
- Оно уже в дороге, мы сами должны были завтра выехать.
Хорст Людвиг Хан нервно облизал губы и попытался что-то сказать, но Муна не обратила на это внимания.
- Черт побери, вы ведь заказали номера в "Шератоне" на целую неделю.
- Да, но это сделано на всякий случай. Я ведь не думал, что все так быстро устроится. Оружие в дороге, в трайлерах для перевозки фруктов направляется в Ганновер. Оно будет там примерно через пять-шесть дней. У нас есть люди, которые примут его там. Клянусь, это все, что я знаю.
Муна сделала круг. Все в палатке смотрели на нее, и никто из палестинцев не пытался ее прервать. Было совершенно ясно, кто здесь всем руководил. Она задумалась. Форменные брюки были слишком широки и болтались на ней, но Карл знал, что нет ни малейшей причины считать ее чудаковатой. Она долго работала в самом секретном отделе разведки ООП "Джихаз ар-Разед". Она была бесстрашным и деятельным офицером в том районе мира, который больше всего грозит войной.
- Ну, ладно. Это не игра, и мы не стремимся понравиться друг другу. Нам важен результат. У нас осталось всего около часа. Это твоя жена, не так ли? - повернувшись к Хорсту Людвигу Хану, она кивнула на Барбару. - Ну, тогда мы немножко порежем ее, пока ты не заговоришь. А потом перейдем к тебе. Заткните ей снова рот!
Двое молодых людей молниеносно поднялись и выполнили приказ. Мужчина, казавшийся немного старше других, с коротко стриженными и уже начавшими седеть волосами, с длинным шрамом через всю щеку, который придавал ему немного театральный вид, тяжело поднялся и вытащил штык.
Карл посмотрел на Хорста Людвига Хана, который от отчаяния был готов расплакаться. Барбара стонала сквозь кляп и извивалась, как червяк, у столба, к которому была крепко привязана. Мужчина со штыком приблизился к ней и одним-единственным движением разорвал на ней блузку и бюстгальтер.
- Прекрати, - сказал Карл Муне, не поднимая глаз. - Это правда, мы должны были завтра уехать, она ничего не знает, и сам я не знаю больше, чем он сейчас сказал. Вы уже не сможете помешать перевозке. Весь этот спектакль ничему не поможет, ты должна поверить мне, Муна.
Муна колебалась.
- Ты же помнишь, что я прислал тебе розы, ты просто должна поверить мне, - продолжал Карл. Он не был уверен, что поступает правильно. Потом, возможно, придется объяснять, откуда у него связи с палестинцами. Хотя будет сложно рассказать, как и почему, собственно говоря, он сбежал. У Карла не было никаких иллюзий по поводу намерений Муны по отношению к пленным. Но какого-то соглашения еще можно было достичь, думал он.
- Почему я должна доверять именно тебе, Карл? - резко спросила Муна.
- Потому что я послал тебе розы, ты это очень хорошо знаешь.
- А как понять, что ты теперь стал перебежчиком?
- Я вовсе не перебежчик.
Карл лихорадочно искал выход. Он еще ничего такого не сказал, что бы не смог потом объяснить. Никто в комнате, кроме него и Муны, не мог понять таинственного разговора о розах. Но внезапно Муна разбила вдребезги все его планы.
- Оставим наши старые сентиментальные отношения, Карл. Ты должен понять, что все это для нас имеет слишком серьезное значение. Мы провели эту операцию с большим риском для себя, не так ли?
- Да. К тому же работа очень аккуратная.
- Ну, тогда перейдем прямо к делу. Что общего у агента шведской службы безопасности с немецкой террористической шайкой?
Это было уже слишком.
- Развяжи меня, и я все расскажу тебе, но где-нибудь в другом месте. Не хотелось, чтоб они услышали, - сказал Карл, продолжая смотреть в землю. Он испытывал необычайный стыд, ведь в своем роде это было предательство. Он боялся повернуть голову в сторону Барбары и Хорста Людвига Хана.
Но Муна была неумолимой.
- Это не играет никакой роли, - сказала она. - Эти долго не проживут в любом случае. Ну, так в чем же дело? Если ты не расскажешь откровенно, то фактически присоединишься к ним. На компромисс я не пойду, ты это хорошо знаешь.
- Да, я это знаю.
- Ну?
- Это совместная операция шведской и западногерманской служб безопасности. А я играю роль скрывающегося шведского террориста и, можно сказать, объединился с немецкими "товарищами". Цель операции - собрать как можно больше этих "сокровищ" в одном месте и потом нанести сокрушительный удар. И РПГ, следовательно, нужны для этого. Решили, что ракеты послужат приманкой, чтобы собрать "друзей" перед ударом. Однако проблема в том, что центр пока не получил информацию о перевозке оружия, у меня просто не было возможности выйти на связь. Следовательно, мне нужно вернуться живым и невредимым, чтобы мы могли довести дело до конца. Иначе все полетит к чертовой матери. Вот так-то.
- Освободите его, - приказала по-арабски Муна, и двое парней мгновенно поднялись и освободили Карла, который встал спиной к другим пленникам, растирая руки.
- Хотя все не так просто, - продолжала Муна, делая еще один круг по палатке. - Есть риск, что ты врешь, что ты перешел на их сторону, ты ведь был действительно левым активистом и все такое прочее.
- Не будь наивной, Муна.
- А что ты предлагаешь?
- Дай мне фору. Ни один из чертовых грузовиков не пройдет без контроля в Ганновер в ближайшие дни. Кроме того, эти знают, что игра кончена.
Он кивнул в сторону пленников, которым он не мог взглянуть в глаза, и затем продолжил:
- Мы нанесем удар по одной из их групп в Гамбурге и возьмем всех, кто там окажется, во всяком случае пятерых.
- А что, по-твоему, мы должны сделать с твоими "товарищами"?
- Отпусти их, это уже не имеет большого значения. Мне нужно только на час раньше их добраться до телефона. Оружие никогда не будет использовано, и мы нанесем достаточно мощный удар по их организации.
- Ты сам не будь наивным, Карл.
- Что даст смерть нескольких немецких студентов?
- Если то, что ты рассказал о вашей операции, правда, то ты должен лететь домой, но не они.
- Могу я это сообщить по телефону?
- И чтобы все стало известно сирийцам, Абу Нидалю и одновременно всем террористам?
- Ты что же, не знаешь, как прослушивают телефон? Я сделаю сообщение на немецком, им понадобится час, пока готовый перевод ляжет на письменный стол, за которым сидит некто и спокойно попивает чай.
- Не лишний ли это риск?
- Риск невелик.
- Но если эти двое не твои друзья, не слишком ли дорого обойдется твой гуманизм, твоя внезапная жалость?
- Их должны посадить в тюрьму, но не убивать, это наша позиция, Муна.
- Сейчас ты на Ближнем Востоке.
- Да, к сожалению, я это понимаю.
Она сделала еще один круг, потом произнесла несколько слов по-арабски, и старший из палестинцев и еще двое поднялись и вышли. Она пошла за ними и у входа в палатку повернулась.
- Мы проведем краткое совещание. Я не могу одна принять такое решение, - сказав это, Муна исчезла в темноте.
Карл стоял неподвижно. Четверо оставшихся молодых палестинцев с невозмутимым видом продолжали пить чай. Он подумал, что одного из них узнал, но не был в этом уверен. Карл чувствовал на себе взгляды пленников. Он глубоко вздохнул и повернулся к Барбаре.
- Мне очень жаль, очень жаль, что так вышло, - сказал он, пытаясь погладить ее по щеке, но она резко отвернулась.
- Ты должна понять, ты тоже, Хорст. Вы сами начали эту войну. Я выполняю свою работу, я офицер, защищаю мою страну от нападения, которое вы планируете. Это очень просто, Хорст, ты должен понять.
- Полицейская свинья, чертова полицейская свинья, - прошипел Хорст Людвиг Хан сквозь зубы.
Карл вздохнул, подошел к голубому чайнику и наполнил стакан. Чай был очень крепкий и сладкий. Карл снова повернулся к двум пленникам. Они смотрели на него полными ненависти глазами.
- Я попытаюсь вызволить вас отсюда, понимаете? Ваши шансы выжить ничтожны, вы, возможно, даже не знаете, кто эти товарищи. Это "Джихаз ар-Разед", мои палестинские коллеги, из лучшей на Ближнем Востоке службы безопасности и разведки. Они настоящие профессионалы, не испытывающие сентиментальных чувств к таким, как вы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38