Но у Миры имелись на ее счет другие планы:
– Встречаемся через десять минут у меня в номере.
Ну что ж, придется действовать по-другому. Теперь настало время все хорошенько обдумать и представить выходку Брук как что-то положительное. Или, по крайней мере, как что-то менее отрицательное, раз уж на то пошло.
Нечто такое, что не испортило бы президенту предвыборную кампанию. Брук, Малдун и Джоан были всего лишь пешками в этой игре.
Джоан отлично понимала, что, если она даже откроется Мире, признавшись в том, что лично заинтересована в Малдуне, потому что – черт возьми! – этот парень ей нравится, Мира ответит лишь своим коронным: «Ну и что?»
Правда, теперь все это теряло смысл, потому что сейчас и сам Малдун, наверное, ответил бы ей точно так же.
Ибрагим так и остолбенел, а Мэри-Лу скромно приспустила рубашку, прикрывая все остальное тело и оставив свободное пространство, чтобы малышка могла дышать. Хейли, разумеется, тут же ловко отдернула рубашку вверх.
– Тут хватит места и вам, – пригласила Мэри-Лу Ибрагима и подвинулась на скамейке, чтобы он тоже смог присесть рядом.
– М-м-м, – неопределенно промычал тот и сел. – Да, конечно. Спасибо. – Он посмотрел на женщину, потом отвернулся. – А вы не стесняетесь делать это прямо здесь? Ну, там, где вас могут увидеть другие люди? Разве вы не испытываете неудобства?
Мэри-Лу огляделась по сторонам. Они находились на пустынном церковном дворике, и она сидела спиной к улице. Единственным человеком, который сейчас видел, как она кормит малышку, был сам Ибрагим.
– Мне бы доставило куда большее неудобство ехать домой с орущим ребенком, – призналась она. – Раньше я носила с собой шаль, чтобы прикрывать нас обеих, но Хейли научилась сдергивать ее. Я могу пересесть в свою машину, если хотите. То есть если это доставляет какое-то неудобство именно вам…
Он рассмеялся:
– Нет. Но теперь меня американцы точно уже ничем не удивят. И вот еще что… – Он снова посмотрел на женщину, потом перевел взгляд на малышку, которая сосала уже медленней, закрыв глазки, словно начала засыпать. – Вы очень красивая, и она тоже красивая, и… очень красиво все то, что я сейчас вижу. И я не понимаю, почему почти весь мир настаивает на том, что это чудо надо скрывать от посторонних глаз.
– Потому что мужчины, кажется, не могут понять одной простой вещи: что женская грудь придумана вовсе не для их личного удовольствия, – пояснила Мэри-Лу. – Если мужчина замечает женщину, кормящую грудью ребенка, значит, он будет потом весь день ходить с деревяшкой в штанах. И нам приходится прикрывать свои тела из-за их проблем. Ой, вот дерьмо! У меня потекла вторая грудь! – Черт, еще одна рубашка испорчена! Пока она доберется до дома, молоко уже высохнет, и на ткани останется пятно.
– С деревяшкой в штанах, – повторил Ибрагим и рассмеялся. – Кажется, я вас понял. Просто я никогда не слышал такого выражения. – И он снова хохотнул. – И вы так спокойно можете обсуждать подобные проблемы с мужчиной, который не является вашим мужем?
– Я считаю вас своим другом, – пояснила она. – А с друзьями можно говорить о чем угодно, правда? Если вы хотите, я, конечно, в дальнейшем буду аккуратней выбирать темы. Я просто подумала, что…
– Нет-нет, – тут же возразил Ибрагим, – я не хочу, чтобы вы начали следить за каждым своим словом. Я только подумал о том, что родители воспитывали нас по-разному, вот и все.
– Ну, моя мама могла трахаться с кем угодно за бутылку джина, так что на мое воспитание у нее просто не оставалось времени. Меня воспитывала сестра. – Но Мэри-Лу не хотелось снова ворошить эту тему. – А что случилось с вашими братьями? По-моему, они были чем-то недовольны и вели себя не слишком учтиво.
Ибрагим вздохнул:
– Все это очень неприятно. Дело в том, что мы… после смерти отца унаследовали его бизнес. Агентство по продаже автомобилей. Мне не хочется работать в этой области, а они зовут меня участвовать в бизнесе. Проблема заключается в том, что агентство досталось нам в совместное владение вместе с дядей и моими двоюродными братьями. Конечно, было глупо и безрассудно приезжать сюда и искать меня здесь. – Он пробормотал что-то на своем непонятном языке. – Но, похоже, они здорово разозлились, да и я сам тоже закипел. Дурацкая ситуация, вы не находите?
– Они успели что-то сказать и в мой адрес, если не ошибаюсь.
Он бросил в ее сторону быстрый взгляд:
– Совершенно верно. Но это злые слова, и я не стану повторять их. Мои братья повели себя глупо.
К этому времени Хейли, наевшись досыта, заснула. Мэри-Лу аккуратно вынула сосок изо рта малышки и положила девочку себе на плечо. Теперь нужно было исхитриться и заставить ее срыгнуть так, чтобы она при этом не проснулась. Женщина аккуратно потерла спинку девочки. Ну, давай, малышка…
– Значит, этот парень и есть Боб? – поинтересовался Ибрагим, хватаясь за любой повод, чтобы только сменить тему разговора.
– Да, это и есть тот самый Боб, – подтвердила Мэри-Лу. В это время Хейли срыгнула, но продолжала спать. Слава богу! – Он прелестный человек, да?
– Прелестный?
– Ну, в смысле привлекательный.
– А, вот вы как считаете.
– Определенно. А вы разве со мной не согласны?
– Я думаю, что ничего хорошего от него ждать не стоит, – предупредил Ибрагим. – А вам следует проявить осторожность. Мне кажется, что он… умышленно преследует вас и явно чего-то добивается.
Мэри-Лу не сдержалась и захохотала:
– Знаете что? Он примерно то же самое говорил мне про вас. Вы не могли бы, пожалуйста…
Она протянула ему дочку, и он взял ее на руки.
– Как я могу вас преследовать, когда вы сами выходите ко мне навстречу, когда видите меня? – спросил он. Его руки казались очень темными на фоне белоснежной кожи Хейли.
Мэри-Лу натянула на грудь бюстгальтер, затем внимательно осмотрела испорченный участок рубашки. С виду было похоже, что она обмакнула грудь в чашку с водой. Вот тебе и поели мороженого! Нет, в таком виде она, конечно, никуда уже не пойдет.
– А может быть, вы преследуете меня так ненавязчиво, что я теперь и сама начала тянуться к вам.
Ибрагим рассмеялся.
– Ну если только так.
– Или это я сама бегаю за вами в надежде рано или поздно соблазнить вас.
– Ну-ну, продолжайте, – кивнул он. – Мне все это даже начинает нравиться.
Если бы эти слова произнес кто-нибудь другой, они были бы ей неприятны. Она могла бы плохо подумать о человеке. Но в сочетании с широкой улыбкой Ибрагима и его добрым взглядом они показались ей сущим пустяком.
Да и вообще он был приятным человеком, гораздо приятней, чем она сама.
– Простите, что я соврала насчет того, что вы мой куратор. Я… Я просто…
– Я знаю, почему вы так сказали, – негромко ответил ей Ибрагим. – Не нужно мне ничего объяснять.
– А вы могли бы справиться. Я имею в виду, могли бы стать моим куратором. Вы делаете все то, что раньше делала для меня Рене. Даже больше, и у вас это лучше получается.
Но он отрицательно покачал головой:
– Нет, не смог бы.
– Сможете, я уверена. – Она тут же ухватилась за эту мысль. Это же здорово! Ну почему ей раньше не приходило это в голову? – Что вы, будет замечательно…
– Нет! – резко произнес он. На этот раз голос его прозвучал слишком строго – так же, как несколько минут назад, когда Ибрагим разговаривал со своими братьями. Хейли вздрогнула во сне, и он заговорил тише, чтобы не потревожить малышку. – Простите. Но это невозможно. Это исключено.
Мэри-Лу смутилась и, встав со скамейки, забрала у него ребенка.
– Что ж, мне пора. Сегодня я больше не буду причинять вам беспокойство.
– Вы не причиняете мне никакого беспокойства, Мэри-Лу, – вздохнул он. – Я бы очень хотел помочь вам, но…
Она ждала, что он закончит фразу, но он замолчал и только помотал головой.
– А вы подумайте об этом, ладно? Не надо сразу говорить «нет», – предложила Мэри-Лу, чтобы прекратить колебания садовника. – Пусть пройдет денек-другой, прежде чем вы дадите мне окончательный ответ. Пожалуйста.
Он снова замотал головой, но при этом не произнес ни единого слова.
– А теперь мне действительно пора. Скоро Сэм вернется домой. – «Возможно», – подумала она, но не стала произносить этого вслух. – А Хейли пора укладывать в кроватку.
Ибрагим проводил ее до машины и даже сложил коляску, пока Мэри-Лу устраивала дочку на сиденье. Она отперла багажник новым ключом:
– Спасибо, что сделали мне дубликат, – поблагодарила она садовника, покачав ключом в воздухе.
– Мне это не стоило труда, – отозвался Ибрагим.
– Увидимся завтра, – попрощалась Мэри-Лу со своим пока несостоявшимся куратором, села в машину и отправилась домой.
4
Мобильный телефон Малдуна зазвонил через сорок минут после того, как Майк очутился один на один с Брук в ее номере. Он ждал, что «источники из Белого Дома» спохватятся гораздо раньше.
Звонила Джоан:
– Это уже выходит за рамки приличия! – с ходу начала она, даже не поздоровавшись.
– Наверное. – Интересно, что она сейчас подумала о нем и Брук? Чем, по ее мнению, они могли заниматься в номере дочери президента?
– Ладно, – Джоан не стала дожидаться его объяснений. – Здесь, в коридоре, кроме меня собралось еще человек пятнадцать.
– И чего вы все ждете? Заходите в номер.
– Дверь заперта изнутри.
Очевидно, Брук автоматически повернула ручку, когда они с Малдуном зашли в комнату.
– Простите. Сейчас открою. – Он отъединился, повернул ручку и распахнул дверь.
Джоан не шутила, В ту же секунду десятка полтора человек промчались мимо Малдуна и ворвались в гостиную.
– Где Брук? – спросила начальница Джоан, женщина по имени Мира.
– Она в спальне, – тут же ответил он. – Она… м-м-м… она вырубилась, как мне кажется.
– А мне не кажется, я в этом абсолютно уверена, – выпалила Мира и тут же скрылась в смежной комнате.
Джоан появилась в номере одной из последних. Посмотрев на Майка, она лишь усмехнулась и покачала головой, будто он один был виноват в случившемся:
– Ничего себе! Вы отлично справились со своей задачей и не позволили Брук напиться.
– Я пытался увести ее подальше от бара, – как можно спокойней объяснил Майк, хотя внутри весь кипел от негодования. Какое право она имеет вот так смотреть на него после того, как сама швырнула его на растерзание волкам? – Но она нашла способ, чтобы бар сам подошел к ней. Кроме того, она была пьяна еще до того, как мы спустились вниз. Вы не должны обвинять меня в этом!
– А я вас ни в чем и не обвиняю, – продолжала Джоан. – Я просто разочарована. Надеюсь, вам было весело, лейтенант, потому что сейчас наступает именно та часть вечеринки, в которой веселье не предусмотрено.
Малдун сильно сомневался в том, что ему может стать еще хуже, чем сейчас.
Джоан присоединилась к людям в гостиной, и Малдун закрыл дверь. И тут же увидел свое отражение в зеркале у входа в комнату.
Волосы его пребывали в таком состоянии, будто он и в самом деле провел этот час в постели с Брук. Военная форма была не просто помята – он умудрился застегнуть китель не на те пуговицы. И еще – вот дерьмо! – в самом неподходящем месте на брюках почему-то обнаружились пятна от губной помады.
– Лейтенант Малдун, пожалуйста, присоединяйтесь к нам. – Мира уже снова была в гостиной, оставив нескольких своих подчиненных опекать Брук в спальне.
Он быстро застегнул китель как надо и пригладил волосы. Правда, с губной помадой ничего нельзя было сделать, поэтому Малдун стоял, опустив руки и сложив ладони, молясь только об одном: чтобы ему поскорей предложили присесть.
– Пожалуйста, присаживайтесь, – скомандовала Мира (слава богу!), и он охотно повиновался.
Джоан нашла себе место в другой части комнаты, на том самом диване, на котором он сам сидел всего несколько часов назад. В руках она держала блокнот и была занята тем, что быстро что-то в него записывала.
– Мы хотели бы сделать для прессы заявление, касающееся ваших отношений с Брук, – начала Мира. – Нужно все представить так, чтобы публика решила, будто вы уже давно встречаетесь с дочерью президента, имея при этом самые серьезные намерения.
– Но ведь это не так.
– Дело в том, что нам хотелось бы официально объявить о вашей помолвке, – добавила Мира.
Малдун рассмеялся:
– Ну да, конечно!
Но – вот черт! – она, кажется, и не собиралась шутить! А Джоан… Джоан даже не смотрела в его сторону.
– Так, значит, вы, ребята, хотите, чтобы я женился на Брук? Я понимаю, что выглядело все это так, как будто… Но я ничего… То есть я хочу сказать, что я оставался здесь все это время, потому что не хотел оставлять ее одну после того, как она… Но, говоря по правде, я даже не…
– Расслабьтесь, лейтенант, – остановила Мира поток его красноречия. – Разумеется, никто из нас не ждет, что вы женитесь на ней. Мы только хотим объявить, что вы намереваетесь жениться. Пусть публика поймет, что сброшенное с балкона платье – это жест, символизирующий торжество счастливой и по-настоящему влюбленной Брук.
– Вы, наверное, забыли, что имеется видеозапись ее пламенной речи, адресованной тому самому сенатору…
– Очевидно, звуковое сопровождение этого эпизода записалось не до конца, – пояснила Мира. – Все, что у них есть, – это видео, и, поверьте мне, они будут крутить его по всем каналам без перерыва. Причем не всю ленту, а только тот блестящий момент, когда Брук сбрасывает платье, а вы, схватив ее в охапку, как пещерный человек – свою добычу, торжественно удаляетесь в спальню.
– Во-первых, этот прием называется «захват пожарного» и… – Малдун в отчаянии замотал головой. Им было совершенно не интересно, что случилось после того, как он задернул занавески. Они заботились только о будущем Брук. К тому же, по скупости ума, они все уже успели предположить, что в спальне кое-что все-таки произошло. – Это же безумие какое-то. – Он должен был сам сделать заявление. Хотя бы один раз, но так, чтобы они приняли его во внимание. – Я не спал с ней. У нас не было никаких половых контактов. – Он с надеждой посмотрел на Джоан. Уж она-то поверит ему!
Но когда она взглянула в его сторону, ее глаза оставались удивительно холодными:
– Мира, лейтенанту Малдуну потребуются чистые брюки до того, как он выйдет из гостиницы. Мне позаботиться об этом?
– Будьте так любезны, – кивнула Мира.
Джоан поднялась со своего места и направилась к входной двери, набирая чей-то номер на мобильнике.
– Наш план состоит в следующем, – тем временем продолжала Мира. – Мы объявим о вашей помолвке, затем в течение нескольких месяцев вы будете регулярно показываться на публике вместе с Брук. Мы уже начали предварительные переговоры относительно вашего перевода на восточное побережье, в команду «морских котиков» Литл-Крик.
– Что?!
– А потом, когда пройдет несколько месяцев и шумиха уляжется, мы объявим, что ваша помолвка расстроилась.
Нет. Никогда и ни за что. Но Малдуну вовсе не нужно было спорить об этом, отстаивая свои права, потому что он даже на секунду не мог себе представить, чтобы Брук согласилась сама на подобный фарс.
– Мне кажется, было бы неплохо сообщить о вашей затее Брук Брайант, – как можно спокойней произнес он.
В комнату вернулась Джоан:
– Брюки скоро доставят, – сообщила она и села на свое место.
– С Брук сейчас Дик, он проводит с ней соответствующую беседу, – пояснила Мира Малдуну.
– Дик ей уже все рассказал. – С этими словами из спальни вышел мужчина и присоединился к присутствующим в гостиной. – Но она пока что ничего и слышать не хочет. Придется подождать до утра, когда она протрезвеет. Посмотрим, как она отреагирует на наше предложение.
– Но пока что она не согласна и решительно отвечает вам «нет», правильно? – не отступал Малдун. – Скажу вам больше: утром она это свое «нет» обязательно повторит. Мне кажется, я ей совсем не понравился.
– И не просто «нет», а даже «ни в коем случае»! – подтвердил Дик.
– Что именно она сказала? – поинтересовалась Мира.
Дик печально покачал головой:
– Она пьяная, и я не совсем разобрал…
И тут вперед выступила помощница Дика и Миры, – видимо, одна из тех, что присутствовали при разговоре с Брук:
– Я запомнила ее ответ слово в слово. Она сказала: «К чертям собачьим! Я не то что два месяца, а и два часа не проведу в компании мужика, у которого не стоит!»
Дик поморщился.
– Спасибо, Деб. Только совсем не обязательно было повторять все это.
Малдун рассмеялся, но в комнате больше никто на него не смотрел. Все присутствующие почему-то принялись пристально разглядывать пятна на стенах и ковре. Ну конечно, они не поверили в то, что он… Или все-таки поверили?!..
Господи! Даже Джоан рассматривала свою туфлю.
– Я хочу вам сказать – так, на всякий случай – что это неправда, – высказался Майк.
– Ну разумеется, – торопливо произнесла Мира, и все поняли, что она просто пытается хоть как-то его успокоить.
Ситуация становилась невыносимой. Чем больше протестовал Малдун, пытаясь оправдаться, тем меньше ему верили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31
– Встречаемся через десять минут у меня в номере.
Ну что ж, придется действовать по-другому. Теперь настало время все хорошенько обдумать и представить выходку Брук как что-то положительное. Или, по крайней мере, как что-то менее отрицательное, раз уж на то пошло.
Нечто такое, что не испортило бы президенту предвыборную кампанию. Брук, Малдун и Джоан были всего лишь пешками в этой игре.
Джоан отлично понимала, что, если она даже откроется Мире, признавшись в том, что лично заинтересована в Малдуне, потому что – черт возьми! – этот парень ей нравится, Мира ответит лишь своим коронным: «Ну и что?»
Правда, теперь все это теряло смысл, потому что сейчас и сам Малдун, наверное, ответил бы ей точно так же.
Ибрагим так и остолбенел, а Мэри-Лу скромно приспустила рубашку, прикрывая все остальное тело и оставив свободное пространство, чтобы малышка могла дышать. Хейли, разумеется, тут же ловко отдернула рубашку вверх.
– Тут хватит места и вам, – пригласила Мэри-Лу Ибрагима и подвинулась на скамейке, чтобы он тоже смог присесть рядом.
– М-м-м, – неопределенно промычал тот и сел. – Да, конечно. Спасибо. – Он посмотрел на женщину, потом отвернулся. – А вы не стесняетесь делать это прямо здесь? Ну, там, где вас могут увидеть другие люди? Разве вы не испытываете неудобства?
Мэри-Лу огляделась по сторонам. Они находились на пустынном церковном дворике, и она сидела спиной к улице. Единственным человеком, который сейчас видел, как она кормит малышку, был сам Ибрагим.
– Мне бы доставило куда большее неудобство ехать домой с орущим ребенком, – призналась она. – Раньше я носила с собой шаль, чтобы прикрывать нас обеих, но Хейли научилась сдергивать ее. Я могу пересесть в свою машину, если хотите. То есть если это доставляет какое-то неудобство именно вам…
Он рассмеялся:
– Нет. Но теперь меня американцы точно уже ничем не удивят. И вот еще что… – Он снова посмотрел на женщину, потом перевел взгляд на малышку, которая сосала уже медленней, закрыв глазки, словно начала засыпать. – Вы очень красивая, и она тоже красивая, и… очень красиво все то, что я сейчас вижу. И я не понимаю, почему почти весь мир настаивает на том, что это чудо надо скрывать от посторонних глаз.
– Потому что мужчины, кажется, не могут понять одной простой вещи: что женская грудь придумана вовсе не для их личного удовольствия, – пояснила Мэри-Лу. – Если мужчина замечает женщину, кормящую грудью ребенка, значит, он будет потом весь день ходить с деревяшкой в штанах. И нам приходится прикрывать свои тела из-за их проблем. Ой, вот дерьмо! У меня потекла вторая грудь! – Черт, еще одна рубашка испорчена! Пока она доберется до дома, молоко уже высохнет, и на ткани останется пятно.
– С деревяшкой в штанах, – повторил Ибрагим и рассмеялся. – Кажется, я вас понял. Просто я никогда не слышал такого выражения. – И он снова хохотнул. – И вы так спокойно можете обсуждать подобные проблемы с мужчиной, который не является вашим мужем?
– Я считаю вас своим другом, – пояснила она. – А с друзьями можно говорить о чем угодно, правда? Если вы хотите, я, конечно, в дальнейшем буду аккуратней выбирать темы. Я просто подумала, что…
– Нет-нет, – тут же возразил Ибрагим, – я не хочу, чтобы вы начали следить за каждым своим словом. Я только подумал о том, что родители воспитывали нас по-разному, вот и все.
– Ну, моя мама могла трахаться с кем угодно за бутылку джина, так что на мое воспитание у нее просто не оставалось времени. Меня воспитывала сестра. – Но Мэри-Лу не хотелось снова ворошить эту тему. – А что случилось с вашими братьями? По-моему, они были чем-то недовольны и вели себя не слишком учтиво.
Ибрагим вздохнул:
– Все это очень неприятно. Дело в том, что мы… после смерти отца унаследовали его бизнес. Агентство по продаже автомобилей. Мне не хочется работать в этой области, а они зовут меня участвовать в бизнесе. Проблема заключается в том, что агентство досталось нам в совместное владение вместе с дядей и моими двоюродными братьями. Конечно, было глупо и безрассудно приезжать сюда и искать меня здесь. – Он пробормотал что-то на своем непонятном языке. – Но, похоже, они здорово разозлились, да и я сам тоже закипел. Дурацкая ситуация, вы не находите?
– Они успели что-то сказать и в мой адрес, если не ошибаюсь.
Он бросил в ее сторону быстрый взгляд:
– Совершенно верно. Но это злые слова, и я не стану повторять их. Мои братья повели себя глупо.
К этому времени Хейли, наевшись досыта, заснула. Мэри-Лу аккуратно вынула сосок изо рта малышки и положила девочку себе на плечо. Теперь нужно было исхитриться и заставить ее срыгнуть так, чтобы она при этом не проснулась. Женщина аккуратно потерла спинку девочки. Ну, давай, малышка…
– Значит, этот парень и есть Боб? – поинтересовался Ибрагим, хватаясь за любой повод, чтобы только сменить тему разговора.
– Да, это и есть тот самый Боб, – подтвердила Мэри-Лу. В это время Хейли срыгнула, но продолжала спать. Слава богу! – Он прелестный человек, да?
– Прелестный?
– Ну, в смысле привлекательный.
– А, вот вы как считаете.
– Определенно. А вы разве со мной не согласны?
– Я думаю, что ничего хорошего от него ждать не стоит, – предупредил Ибрагим. – А вам следует проявить осторожность. Мне кажется, что он… умышленно преследует вас и явно чего-то добивается.
Мэри-Лу не сдержалась и захохотала:
– Знаете что? Он примерно то же самое говорил мне про вас. Вы не могли бы, пожалуйста…
Она протянула ему дочку, и он взял ее на руки.
– Как я могу вас преследовать, когда вы сами выходите ко мне навстречу, когда видите меня? – спросил он. Его руки казались очень темными на фоне белоснежной кожи Хейли.
Мэри-Лу натянула на грудь бюстгальтер, затем внимательно осмотрела испорченный участок рубашки. С виду было похоже, что она обмакнула грудь в чашку с водой. Вот тебе и поели мороженого! Нет, в таком виде она, конечно, никуда уже не пойдет.
– А может быть, вы преследуете меня так ненавязчиво, что я теперь и сама начала тянуться к вам.
Ибрагим рассмеялся.
– Ну если только так.
– Или это я сама бегаю за вами в надежде рано или поздно соблазнить вас.
– Ну-ну, продолжайте, – кивнул он. – Мне все это даже начинает нравиться.
Если бы эти слова произнес кто-нибудь другой, они были бы ей неприятны. Она могла бы плохо подумать о человеке. Но в сочетании с широкой улыбкой Ибрагима и его добрым взглядом они показались ей сущим пустяком.
Да и вообще он был приятным человеком, гораздо приятней, чем она сама.
– Простите, что я соврала насчет того, что вы мой куратор. Я… Я просто…
– Я знаю, почему вы так сказали, – негромко ответил ей Ибрагим. – Не нужно мне ничего объяснять.
– А вы могли бы справиться. Я имею в виду, могли бы стать моим куратором. Вы делаете все то, что раньше делала для меня Рене. Даже больше, и у вас это лучше получается.
Но он отрицательно покачал головой:
– Нет, не смог бы.
– Сможете, я уверена. – Она тут же ухватилась за эту мысль. Это же здорово! Ну почему ей раньше не приходило это в голову? – Что вы, будет замечательно…
– Нет! – резко произнес он. На этот раз голос его прозвучал слишком строго – так же, как несколько минут назад, когда Ибрагим разговаривал со своими братьями. Хейли вздрогнула во сне, и он заговорил тише, чтобы не потревожить малышку. – Простите. Но это невозможно. Это исключено.
Мэри-Лу смутилась и, встав со скамейки, забрала у него ребенка.
– Что ж, мне пора. Сегодня я больше не буду причинять вам беспокойство.
– Вы не причиняете мне никакого беспокойства, Мэри-Лу, – вздохнул он. – Я бы очень хотел помочь вам, но…
Она ждала, что он закончит фразу, но он замолчал и только помотал головой.
– А вы подумайте об этом, ладно? Не надо сразу говорить «нет», – предложила Мэри-Лу, чтобы прекратить колебания садовника. – Пусть пройдет денек-другой, прежде чем вы дадите мне окончательный ответ. Пожалуйста.
Он снова замотал головой, но при этом не произнес ни единого слова.
– А теперь мне действительно пора. Скоро Сэм вернется домой. – «Возможно», – подумала она, но не стала произносить этого вслух. – А Хейли пора укладывать в кроватку.
Ибрагим проводил ее до машины и даже сложил коляску, пока Мэри-Лу устраивала дочку на сиденье. Она отперла багажник новым ключом:
– Спасибо, что сделали мне дубликат, – поблагодарила она садовника, покачав ключом в воздухе.
– Мне это не стоило труда, – отозвался Ибрагим.
– Увидимся завтра, – попрощалась Мэри-Лу со своим пока несостоявшимся куратором, села в машину и отправилась домой.
4
Мобильный телефон Малдуна зазвонил через сорок минут после того, как Майк очутился один на один с Брук в ее номере. Он ждал, что «источники из Белого Дома» спохватятся гораздо раньше.
Звонила Джоан:
– Это уже выходит за рамки приличия! – с ходу начала она, даже не поздоровавшись.
– Наверное. – Интересно, что она сейчас подумала о нем и Брук? Чем, по ее мнению, они могли заниматься в номере дочери президента?
– Ладно, – Джоан не стала дожидаться его объяснений. – Здесь, в коридоре, кроме меня собралось еще человек пятнадцать.
– И чего вы все ждете? Заходите в номер.
– Дверь заперта изнутри.
Очевидно, Брук автоматически повернула ручку, когда они с Малдуном зашли в комнату.
– Простите. Сейчас открою. – Он отъединился, повернул ручку и распахнул дверь.
Джоан не шутила, В ту же секунду десятка полтора человек промчались мимо Малдуна и ворвались в гостиную.
– Где Брук? – спросила начальница Джоан, женщина по имени Мира.
– Она в спальне, – тут же ответил он. – Она… м-м-м… она вырубилась, как мне кажется.
– А мне не кажется, я в этом абсолютно уверена, – выпалила Мира и тут же скрылась в смежной комнате.
Джоан появилась в номере одной из последних. Посмотрев на Майка, она лишь усмехнулась и покачала головой, будто он один был виноват в случившемся:
– Ничего себе! Вы отлично справились со своей задачей и не позволили Брук напиться.
– Я пытался увести ее подальше от бара, – как можно спокойней объяснил Майк, хотя внутри весь кипел от негодования. Какое право она имеет вот так смотреть на него после того, как сама швырнула его на растерзание волкам? – Но она нашла способ, чтобы бар сам подошел к ней. Кроме того, она была пьяна еще до того, как мы спустились вниз. Вы не должны обвинять меня в этом!
– А я вас ни в чем и не обвиняю, – продолжала Джоан. – Я просто разочарована. Надеюсь, вам было весело, лейтенант, потому что сейчас наступает именно та часть вечеринки, в которой веселье не предусмотрено.
Малдун сильно сомневался в том, что ему может стать еще хуже, чем сейчас.
Джоан присоединилась к людям в гостиной, и Малдун закрыл дверь. И тут же увидел свое отражение в зеркале у входа в комнату.
Волосы его пребывали в таком состоянии, будто он и в самом деле провел этот час в постели с Брук. Военная форма была не просто помята – он умудрился застегнуть китель не на те пуговицы. И еще – вот дерьмо! – в самом неподходящем месте на брюках почему-то обнаружились пятна от губной помады.
– Лейтенант Малдун, пожалуйста, присоединяйтесь к нам. – Мира уже снова была в гостиной, оставив нескольких своих подчиненных опекать Брук в спальне.
Он быстро застегнул китель как надо и пригладил волосы. Правда, с губной помадой ничего нельзя было сделать, поэтому Малдун стоял, опустив руки и сложив ладони, молясь только об одном: чтобы ему поскорей предложили присесть.
– Пожалуйста, присаживайтесь, – скомандовала Мира (слава богу!), и он охотно повиновался.
Джоан нашла себе место в другой части комнаты, на том самом диване, на котором он сам сидел всего несколько часов назад. В руках она держала блокнот и была занята тем, что быстро что-то в него записывала.
– Мы хотели бы сделать для прессы заявление, касающееся ваших отношений с Брук, – начала Мира. – Нужно все представить так, чтобы публика решила, будто вы уже давно встречаетесь с дочерью президента, имея при этом самые серьезные намерения.
– Но ведь это не так.
– Дело в том, что нам хотелось бы официально объявить о вашей помолвке, – добавила Мира.
Малдун рассмеялся:
– Ну да, конечно!
Но – вот черт! – она, кажется, и не собиралась шутить! А Джоан… Джоан даже не смотрела в его сторону.
– Так, значит, вы, ребята, хотите, чтобы я женился на Брук? Я понимаю, что выглядело все это так, как будто… Но я ничего… То есть я хочу сказать, что я оставался здесь все это время, потому что не хотел оставлять ее одну после того, как она… Но, говоря по правде, я даже не…
– Расслабьтесь, лейтенант, – остановила Мира поток его красноречия. – Разумеется, никто из нас не ждет, что вы женитесь на ней. Мы только хотим объявить, что вы намереваетесь жениться. Пусть публика поймет, что сброшенное с балкона платье – это жест, символизирующий торжество счастливой и по-настоящему влюбленной Брук.
– Вы, наверное, забыли, что имеется видеозапись ее пламенной речи, адресованной тому самому сенатору…
– Очевидно, звуковое сопровождение этого эпизода записалось не до конца, – пояснила Мира. – Все, что у них есть, – это видео, и, поверьте мне, они будут крутить его по всем каналам без перерыва. Причем не всю ленту, а только тот блестящий момент, когда Брук сбрасывает платье, а вы, схватив ее в охапку, как пещерный человек – свою добычу, торжественно удаляетесь в спальню.
– Во-первых, этот прием называется «захват пожарного» и… – Малдун в отчаянии замотал головой. Им было совершенно не интересно, что случилось после того, как он задернул занавески. Они заботились только о будущем Брук. К тому же, по скупости ума, они все уже успели предположить, что в спальне кое-что все-таки произошло. – Это же безумие какое-то. – Он должен был сам сделать заявление. Хотя бы один раз, но так, чтобы они приняли его во внимание. – Я не спал с ней. У нас не было никаких половых контактов. – Он с надеждой посмотрел на Джоан. Уж она-то поверит ему!
Но когда она взглянула в его сторону, ее глаза оставались удивительно холодными:
– Мира, лейтенанту Малдуну потребуются чистые брюки до того, как он выйдет из гостиницы. Мне позаботиться об этом?
– Будьте так любезны, – кивнула Мира.
Джоан поднялась со своего места и направилась к входной двери, набирая чей-то номер на мобильнике.
– Наш план состоит в следующем, – тем временем продолжала Мира. – Мы объявим о вашей помолвке, затем в течение нескольких месяцев вы будете регулярно показываться на публике вместе с Брук. Мы уже начали предварительные переговоры относительно вашего перевода на восточное побережье, в команду «морских котиков» Литл-Крик.
– Что?!
– А потом, когда пройдет несколько месяцев и шумиха уляжется, мы объявим, что ваша помолвка расстроилась.
Нет. Никогда и ни за что. Но Малдуну вовсе не нужно было спорить об этом, отстаивая свои права, потому что он даже на секунду не мог себе представить, чтобы Брук согласилась сама на подобный фарс.
– Мне кажется, было бы неплохо сообщить о вашей затее Брук Брайант, – как можно спокойней произнес он.
В комнату вернулась Джоан:
– Брюки скоро доставят, – сообщила она и села на свое место.
– С Брук сейчас Дик, он проводит с ней соответствующую беседу, – пояснила Мира Малдуну.
– Дик ей уже все рассказал. – С этими словами из спальни вышел мужчина и присоединился к присутствующим в гостиной. – Но она пока что ничего и слышать не хочет. Придется подождать до утра, когда она протрезвеет. Посмотрим, как она отреагирует на наше предложение.
– Но пока что она не согласна и решительно отвечает вам «нет», правильно? – не отступал Малдун. – Скажу вам больше: утром она это свое «нет» обязательно повторит. Мне кажется, я ей совсем не понравился.
– И не просто «нет», а даже «ни в коем случае»! – подтвердил Дик.
– Что именно она сказала? – поинтересовалась Мира.
Дик печально покачал головой:
– Она пьяная, и я не совсем разобрал…
И тут вперед выступила помощница Дика и Миры, – видимо, одна из тех, что присутствовали при разговоре с Брук:
– Я запомнила ее ответ слово в слово. Она сказала: «К чертям собачьим! Я не то что два месяца, а и два часа не проведу в компании мужика, у которого не стоит!»
Дик поморщился.
– Спасибо, Деб. Только совсем не обязательно было повторять все это.
Малдун рассмеялся, но в комнате больше никто на него не смотрел. Все присутствующие почему-то принялись пристально разглядывать пятна на стенах и ковре. Ну конечно, они не поверили в то, что он… Или все-таки поверили?!..
Господи! Даже Джоан рассматривала свою туфлю.
– Я хочу вам сказать – так, на всякий случай – что это неправда, – высказался Майк.
– Ну разумеется, – торопливо произнесла Мира, и все поняли, что она просто пытается хоть как-то его успокоить.
Ситуация становилась невыносимой. Чем больше протестовал Малдун, пытаясь оправдаться, тем меньше ему верили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31