Она много раз видела этот персонаж прежде, на экране, — и впервые увидела в жизни, когда Бомон появился у нее в Бостоне.
— То есть вы признаетесь, что вам приятно надо мной издеваться?
Джерико в задумчивости отправил в рот новую порцию салата.
— Да, пожалуй.
Заставить бы его снять эту маску! И Кейт вдруг вспомнила, что уже проделывала это раньше. Стоит застать его врасплох — и самоуверенный голливудский супермен исчезнет без следа. Он мигом превратится в несдержанного, острого на язык мужлана, готового взорваться от ярости. Самоуверенность и равнодушие слетят с этого человека, как шелуха. А то, что он мог при желании подавить свою ярость и стать бесчувственным, пугало Кейт еще сильнее.
Потому что именно этот неуправляемый тип и был скорее всего подлинным Джерико Бомоном.
И Кейт захотелось еще раз вызвать к жизни его скрытое "я".
— Давайте заключим сделку, — предложила она с милой улыбкой. — Прямо сейчас, не сходя с места! Вы откажетесь от своих пошлых намеков, а я не стану вас убивать. В награду я даже не буду тыкать вас носом в то, что вы становитесь наглым, самоуверенным и грубым типом всякий раз, стоит мне доказать, что вы не правы. А это случится еще неоднократно, если нам придется много времени проводить вместе.
Кейт не спускала с него глаз, следя за тем, как он распаляется.
— Ну и ну, вот так подарок! Черт побери, можно подумать, что вы надеетесь заслужить титул Стервы года!
Она сорвала банк!
Вот он перед ней как на ладони, настоящий Джерико, скрипит зубами от ярости и не замечает, что вот-вот поломает вилку!
— О'кей, — продолжала Кейт. — Раз уж игра пошла по-крупному, может, откроем карты?
Джед ошалело уставился на нее, а потом рассмеялся. Заставил себя расслабиться, отложил вилку и посмотрел на Кейт, весело прищурившись.
— О'кей. Валяйте.
Она по-прежнему караулила каждый его жест, сожалея о том, что не умеет читать мысли. Кейт отдала бы что угодно ради возможности узнать, о чем он думает на самом деле. Потому что даже этот разъяренный тип мог оказаться всего лишь очередной маской.
— Я оказалась совершенно не подготовлена к тому, что пришлось уволить Холландера, — сказала она. — Единственный подходящий кандидат освободится не раньше чем через три недели. И даже если я найду кого-то прямо завтра, придется потратить немало времени на то, чтобы навести о нем справки. Не говоря уже об обязательном обследовании на алкоголь и наркотики. Ответ из лаборатории придет не сразу, иными словами…
— Иными словами, вы надолго застряли в моем трейлере!
Кейт кивнула.
— А знаете, по-моему, вам это только облегчает задачу, — вкрадчиво заметил Джерико. — Я помню, что вы меня не перевариваете и не верите ни одному моему слову, — вы сами об этом постоянно твердите. И если вам так приспичило от меня отделаться, возьмите да застукайте меня ночью с бутылкой виски. Разве кто-то станет слушать мои оправдания?
— Я ни за что на такое не пойду! Это же подлог! — вскипела Кейт.
— Черт побери, — протяжно ответил Джерико, — так значит, наша стеснительная праведница существует на самом деле?!
— Послушайте! — сердито вскинулась Кейт. — Вы будете уволены лишь в том случае, если сами сорветесь! Это что, так трудно понять? Я не ищу предлог, чтобы от вас отделаться! Если бы все обстояло иначе, я бы не стала растаскивать вас с Бобом Холландером, а позволила ему вас скрутить, запихать в машину и увезти куда подальше!
— Ладно, ладно! — Джерико в напускном отчаянии поднял руки. — Я всего лишь хотел напомнить, что, если вы собираетесь выкинуть меня из игры, у меня еще осталась пара козырей! — И он вытянул на столе руки. Запястья все еще оставались красными и опухшими — наверное, он пытался вырвать их ночью из наручников. Демонстрируя ссадины, он повертел руками так и этак. — Визажист теперь думает, что я извращенец. И вам придется найти способ убедить его в обратном.
— Мне жаль, что так случилось.
— Но этого недостаточно! Кейт промолчала.
— Знаете, — заговорил Джерико, разглядывая свои руки, — у моего старика был жуткий рыжий пес — огромная дворняга-переросток, — и он сидел на цепи в дальнем углу двора. Вообще-то он считался домашним, но мы пускали его в дом только зимой. Обычно он валялся в пыли и дрых. Но иногда он просыпался и тогда начинал рваться с цепи. Под конец он наголо вытоптал здоровенный круг под тем деревом, к которому был привязан. — Джерико перевел дух и продолжил:
— Я помню — кажется, мне было тогда лет девять, — как написал реферат для школы, а мой брат Лерой выхватил тетрадь и зашвырнул за собачью конуру. И я знал — просто знал, и все, — что мне пришел конец. Этот пес был таким же злым, как мой старик. И кидался на меня всякий раз, стоило подобраться поближе. Меня застали врасплох. До начала уроков оставалось минут двадцать, а я стоял во дворе, смотрел в глаза этому псу, готовому с радостью разорвать меня на куски, и думал, что может сделать собаку — или человека — таким злобным. — Джерико с натянутой улыбкой еще раз взглянул на свои руки и добавил:
— И прошлой ночью я это понял. — Он отвел взгляд. — Вы, наверное, умираете от голода. Так и не успели пообедать?
Кейт покосилась на часы, больше всего на свете желая, чтобы не было уже так поздно, чтобы он рассказал ей свою историю до конца. Досталось ли ему за невыполненное задание? Сумел ли он исправить оценку? И если его старик был злым как собака, как он отнесся к его плохой оценке? Он отлупил Джерико? Или придумал что-нибудь похуже?.. Однако через десять минут им следовало быть на просмотре. Времени на разговоры не оставалось — на еду, впрочем, тоже.
— Я сумею что-нибудь перехватить по ходу дела, — заверила она, вылезая из-за стола. — Нам пора.
— Не хотел бы показаться вам настырным, — отвечал Джерико, нарочно не спеша подниматься, — но кто-то игнорирует вашу угрозу не ставить мне двери, если я не появлюсь на просмотре.
— Я сама им велела, — призналась Кейт. — Они-то не обязаны стоять по стойке «смирно» и ждать, пока прозвонит семь тридцать вечера. В крайнем случае эти двери можно будет в два счета снять завтра утром. Так что моя угроза остается в силе.
Но Джерико так и не шелохнулся. Он все сидел, не сводя с нее глаз, отчего Кейт сделалось не по себе. Ведь если он не дурак — а это было очевидно, — то ему не составит труда догадаться: коль скоро она сама собирается торчать ночью в его трейлере, эти чертовы двери будут нужнее не ему, а ей. Честно говоря, Кейт вообще не представляла себе, как будет ночевать в трейлере с туалетом нараспашку. У Джерико появилась отличная возможность испортить ей жизнь — достаточно было не явиться на просмотр и вынудить привести в действие свою угрозу.
И тогда ее ждет полный крах. Она потеряет даже то минимальное преимущество, что сумела завоевать.
— Пойдемте же, — промолвила она и чуть слышно добавила:
— Пожалуйста!
Наконец-то он отложил салфетку и встал. Джерико пошел вперед, а у Кейт от облегчения подкосились ноги. Черт побери, ну что за день!
Джерико пришлось подождать, придерживая дверь, пока она доберется до выхода.
Не говоря ни слова, они направились к зданию местного молодежного клуба, где в кинозале устраивались просмотры.
Кейт все же задала мучивший ее вопрос:
— Значит, вам здорово влетело за тот реферат?
Джед покосился на нее так, будто удивился, что ее это интересует.
— Ну, в итоге мне удалось вытащить тетрадь. Она оказалась грязной и мятой, и учитель заставил меня все переписать на перемене, но я справился с заданием в срок.
— Но как вы сумели подобраться к собачьей будке? — недоумевала Кейт.
Джерико долго смотрел на нее, прежде чем ответить.
— Я раздразнил собаку и стал бегать вокруг дерева, пока цепь не замоталась вокруг ствола. Он оказался не самым умным псом. И пока он исходил пеной и рвался с цепи, я подскочил к будке, схватил тетрадь и дал деру.
— Довольно хитроумный ход — особенно для девятилетнего мальчишки.
Джерико ответил кривой улыбкой — бледным подобием той ослепительной маски, которой он пытался сбить ее с толку в ресторане.
— Вы бы живо научились скакать на цыпочках, если бы пожили в нашем доме.
— У вас был только один брат — Лерой?
— Два брата и сестра — Том, Лерой и Луиза. Самый младший старше меня на пять лет. Мы составляли классический пример дисфункциональной семьи: Том — золотой мальчик, отличник и спортсмен, Лерой — козел отпущения, Луиза — клоун. Ну а что до меня — я просто научился растворяться в пространстве.
Лишний ребенок. Тот самый, у которого больше всех шансов следом за родителями искать облегчения в алкоголе. Кейт смущенно прокашлялась и сказала:
— Кажется, я где-то читала, что вы ушли из дому в шестнадцать лет.
— Так оно и было. — Джерико снова попытался улыбнуться. — Мне больше ничего не оставалось. К тому времени Том уже перебрался в Сан-Франциско, и я тоже подался на Запад… — Он прервал себя на полуслове и сказал:
— Честно говоря, мне тогда стоило взять с полки молоток, раздолбить эту цепь и отпустить пса на все четыре стороны. — Бомон коротко хохотнул. — А потом добраться до Лероя и пристукнуть его этим самым молотком!
Кейт не спускала с него напряженного взгляда. Он явно пытался шутить, но было ли это шуткой? И ей припомнились его пустые глаза, лишенные чувства и мыслей в те минуты, когда он дрался с Бобом Холландером.
Джерико по-прежнему умел «растворяться в пространстве», только теперь он прятался от собственных чувств, от ярости и гнева. Он спешил отгородиться от всего, что могло нести в себе угрозу. Что же он делает со своей обидой и болью? Запихивает на самое дно души, предоставляя вариться там в собственном соку? Но если так — рано или поздно обязательно наступит день, когда ему не удастся удержать это под спудом…
Да, он с детских лет научился быть хитроумным, чтобы выжить. Вот только оставалось загадкой — успел ли он научиться чему-нибудь еще?
Кейт благоухала, как яркий солнечный день.
Джед уселся рядом с ней, чтобы просмотреть отснятый материал.
Кто-то из помощников режиссера прихватил с собой пакет попкорна, и запах кукурузы, смешавшись с ароматом солнечного лосьона, исходившим от ее кожи, вернули его к первым годам жизни в Лос-Анджелесе. В те времена он работал официантом, чтобы снимать угол, а все свободные деньги уходили на фотоснимки и пробы. Иногда удавалось наскрести мелочь, чтобы пойти в кино, причем обязательно за компанию с какой-нибудь загорелой, благоухающей солнечным лосьоном малышкой. А весь его обед состоял из большого пакета попкорна, съеденного на двоих прямо в зале.
Кейт передала ему пакет, и он автоматически положил руку на спинку ее кресла.
Он сообразил, что сделал, только когда она наклонилась и шепнула:
— О'кей, а теперь смотрите!
Слава Богу, Кейт слишком внимательно вглядывалась в экран. Но не успел он убрать руку, как почувствовал, что также захвачен происходящим на экране.
О музыкальном сопровождении не было и речи, озвучка еще не приступала к работе, да и редактор едва успел наскоро сшить сцену целиком. Но камера на несколько долгих минут оказалась прикована к одухотворенному лицу молодой девушки, в которой он далеко не сразу узнал Сюзи Маккой.
Она выглядела так естественно, как будто ее снимали скрытой камерой.
Джед оглянулся и увидел, что Кейт давно уже смотрит не на экран, а на него.
— Но… — Он ошалело потряс головой. Что за чертовщина? То, что свободно давалось Сюзи в этом эпизоде, явно исчезло в тот день, когда он приехал на съемки.
— Вы просто смотрите дальше, — шепнула Кейт.
Аппарат зажужжал снова. В противоположность тому, что думал все это время Джерико, материал оказался очень даже неплох. Пожалуй, Виктору Штраусу еще предстоит поломать голову над тем, какими кусками из работы Сюзи будет не жалко пожертвовать во время монтажа.
Ах, ну вот наконец и он сам. Черт побери, хуже нет смотреть на себя до того, как фильм смонтирован до конца! Джед болезненно скривился.
Кейт снова наклонилась к нему поближе.
— Да не смотрите вы на себя! — Слово «болван» осталось невысказанным, но совершенно ясно подразумевалось. — Следите за Сюзи Маккой!
И почти в тот же миг он понял, зачем она так упорно старалась затащить его на просмотр. Надо же быть слепым идиотом, чтобы не заметить, как испуганно шарахается от него Сюзи! Во всяком случае, с этой стороны камеры это буквально бросалось в глаза. Она до смерти боится его и оттого становится сама не своя.
Вот она пропустила строку, и Джед вдоволь полюбовался на собственную реакцию. Всем своим видом он выражал раздражение и злобу. Пожалуй, с таким же успехом можно было просто надавать девчонке оплеух!
Невольно вспомнилась ее робкая попытка познакомиться, предпринятая пару дней назад. Тогда он был настолько погружен в собственные переживания, что даже пожалел для нее хотя бы вежливой улыбки.
Сюзи была ребенком, а он шарахнулся от нее, как от дьявольского отродья! Но ему и этого было мало — и он окончательно смешал девчонку с грязью на сегодняшней съемке!
Джед невольно выругался.
Сюзи Маккой играла свою роль превосходно — или, во всяком случае, могла бы это сделать, если бы он не отравлял ей жизнь.
Кейт молчала. Все было ясно и без слов.
Джед был не в силах снова поднять глаза на экран. Его отношение к этой девочке — чья работа оставалась безукоризненной до тех пор, пока не пришлось столкнуться с ним, — не лезло ни в какие ворота. Он сидел зажмурившись, растирая рукой лоб и стараясь преодолеть приступ острой головной боли.
В те времена, когда он еще пил, выход был очевиден. Но вот уже пять лет он оставался абсолютно, кристально трезвым.
Черт побери, как ему не хватает глотка спиртного…
Он почувствовал, как Кейт прикоснулась к нему.
— По-моему, мы могли бы теперь уйти, — шепнула она.
Джед распахнул глаза и прямо перед собой увидел ее лицо. Он так и не убрал руку со спинки кресла и мог бы сейчас поцеловать Кейт, если бы захотел.
И ему этого хотелось. Хотелось сильнее, чем выпивки. И на какой-то миг ему почудилось, что в ее глазах вспыхнуло ответное желание. Но вот она уже на ногах — и снова превратилась в выдержанную бизнес-леди. Джед пошел следом за Кейт к выходу, пригибаясь под лучом кинопроектора.
Она молчала, спускаясь по лестнице наружу. Она молчала, пока шла рядом с Джедом по Мейн-стрит. Она сдержала слово. Она доказала, что он ошибся, но не упрекала его. Она даже не позволила себе фразу типа «Я же говорила!».
А ведь он заслужил это, еще как заслужил!
На самом деле она выглядела почти такой же измученной, как сам Джед, и ему вдруг стало стыдно за то, что он приставал со своими капризами. Как будто у кинопродюсера и без того не хватает забот. Его тюфяк, его жалюзи, содовая в холодильнике…
Тут она словно почувствовала его взгляд, покосилась на Джеда и каким-то чудом сумела стряхнуть с себя усталый вид. Задрала нос, расправила плечи и превратилась в хладнокровную и собранную особу. Честно говоря, она всегда выглядела такой — даже когда примчалась к нему нынче утром с мокрой головой, в измятых шортах и футболке.
Джед нарочно попытался представить ее угодившей в грозу, промокшую и растрепанную — но не смог. Наверное, гроза каким-то образом поймет, что лучше ей пройти стороной. А может быть, Кейт просто не допустит оплошность и не отправится на улицу без зонта, когда вот-вот может пойти дождь.
Тогда он попытался представить ее утром, только что вставшую с постели, еще без макияжа и без прически. Но и это видение далось с большим трудом. А вот представить ее голой и распростертой на кровати не составляло труда — ведь у него имелась копия «Смерти в ночи». Это совсем не похоже на сонное, теплое создание, готовое снова укрыться с головой одеялом… Нет, как Джед ни старался, у него ничего не вышло.
Как это ни обидно, но скорее всего она принадлежит к тому типу женщин, которые не разлеживаются в кровати после занятий любовью, а быстренько бегут в душ, приводят себя в порядок и едут домой. Или считают, что это должен проделать партнер — в том случае, если свидание было у нее дома.
А что она будет ожидать от него, если им придется ночевать в одном трейлере?
Джед поспешил себя высмеять. Это надо же, размечтался! Кейт на дух его не выносит! И ни за что в жизни не позволит затащить себя в койку. А всякие фантазии на эту тему не доведут его до добра — это точно.
Кроме того, есть еще кое-кто, о ком следовало подумать, прежде чем пускаться во все тяжкие с Кейт О'Лафлин. Одна особа, с которой он обязан был объясниться.
Они как раз проходили мимо ресторана, и в окнах мелькали знакомые лица — многие из их группы все еще торчали за столиками. В уютном уголке пристроился Джамаль Хокс с одной из помощниц визажиста. Молодые девчонки окружили Анни, ассистентку Кейт. За соседним столом сидели парни из техперсонала.
Рива Тернер и Рассел Маккой выбрали самый темный угол в дальнем конце зала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
— То есть вы признаетесь, что вам приятно надо мной издеваться?
Джерико в задумчивости отправил в рот новую порцию салата.
— Да, пожалуй.
Заставить бы его снять эту маску! И Кейт вдруг вспомнила, что уже проделывала это раньше. Стоит застать его врасплох — и самоуверенный голливудский супермен исчезнет без следа. Он мигом превратится в несдержанного, острого на язык мужлана, готового взорваться от ярости. Самоуверенность и равнодушие слетят с этого человека, как шелуха. А то, что он мог при желании подавить свою ярость и стать бесчувственным, пугало Кейт еще сильнее.
Потому что именно этот неуправляемый тип и был скорее всего подлинным Джерико Бомоном.
И Кейт захотелось еще раз вызвать к жизни его скрытое "я".
— Давайте заключим сделку, — предложила она с милой улыбкой. — Прямо сейчас, не сходя с места! Вы откажетесь от своих пошлых намеков, а я не стану вас убивать. В награду я даже не буду тыкать вас носом в то, что вы становитесь наглым, самоуверенным и грубым типом всякий раз, стоит мне доказать, что вы не правы. А это случится еще неоднократно, если нам придется много времени проводить вместе.
Кейт не спускала с него глаз, следя за тем, как он распаляется.
— Ну и ну, вот так подарок! Черт побери, можно подумать, что вы надеетесь заслужить титул Стервы года!
Она сорвала банк!
Вот он перед ней как на ладони, настоящий Джерико, скрипит зубами от ярости и не замечает, что вот-вот поломает вилку!
— О'кей, — продолжала Кейт. — Раз уж игра пошла по-крупному, может, откроем карты?
Джед ошалело уставился на нее, а потом рассмеялся. Заставил себя расслабиться, отложил вилку и посмотрел на Кейт, весело прищурившись.
— О'кей. Валяйте.
Она по-прежнему караулила каждый его жест, сожалея о том, что не умеет читать мысли. Кейт отдала бы что угодно ради возможности узнать, о чем он думает на самом деле. Потому что даже этот разъяренный тип мог оказаться всего лишь очередной маской.
— Я оказалась совершенно не подготовлена к тому, что пришлось уволить Холландера, — сказала она. — Единственный подходящий кандидат освободится не раньше чем через три недели. И даже если я найду кого-то прямо завтра, придется потратить немало времени на то, чтобы навести о нем справки. Не говоря уже об обязательном обследовании на алкоголь и наркотики. Ответ из лаборатории придет не сразу, иными словами…
— Иными словами, вы надолго застряли в моем трейлере!
Кейт кивнула.
— А знаете, по-моему, вам это только облегчает задачу, — вкрадчиво заметил Джерико. — Я помню, что вы меня не перевариваете и не верите ни одному моему слову, — вы сами об этом постоянно твердите. И если вам так приспичило от меня отделаться, возьмите да застукайте меня ночью с бутылкой виски. Разве кто-то станет слушать мои оправдания?
— Я ни за что на такое не пойду! Это же подлог! — вскипела Кейт.
— Черт побери, — протяжно ответил Джерико, — так значит, наша стеснительная праведница существует на самом деле?!
— Послушайте! — сердито вскинулась Кейт. — Вы будете уволены лишь в том случае, если сами сорветесь! Это что, так трудно понять? Я не ищу предлог, чтобы от вас отделаться! Если бы все обстояло иначе, я бы не стала растаскивать вас с Бобом Холландером, а позволила ему вас скрутить, запихать в машину и увезти куда подальше!
— Ладно, ладно! — Джерико в напускном отчаянии поднял руки. — Я всего лишь хотел напомнить, что, если вы собираетесь выкинуть меня из игры, у меня еще осталась пара козырей! — И он вытянул на столе руки. Запястья все еще оставались красными и опухшими — наверное, он пытался вырвать их ночью из наручников. Демонстрируя ссадины, он повертел руками так и этак. — Визажист теперь думает, что я извращенец. И вам придется найти способ убедить его в обратном.
— Мне жаль, что так случилось.
— Но этого недостаточно! Кейт промолчала.
— Знаете, — заговорил Джерико, разглядывая свои руки, — у моего старика был жуткий рыжий пес — огромная дворняга-переросток, — и он сидел на цепи в дальнем углу двора. Вообще-то он считался домашним, но мы пускали его в дом только зимой. Обычно он валялся в пыли и дрых. Но иногда он просыпался и тогда начинал рваться с цепи. Под конец он наголо вытоптал здоровенный круг под тем деревом, к которому был привязан. — Джерико перевел дух и продолжил:
— Я помню — кажется, мне было тогда лет девять, — как написал реферат для школы, а мой брат Лерой выхватил тетрадь и зашвырнул за собачью конуру. И я знал — просто знал, и все, — что мне пришел конец. Этот пес был таким же злым, как мой старик. И кидался на меня всякий раз, стоило подобраться поближе. Меня застали врасплох. До начала уроков оставалось минут двадцать, а я стоял во дворе, смотрел в глаза этому псу, готовому с радостью разорвать меня на куски, и думал, что может сделать собаку — или человека — таким злобным. — Джерико с натянутой улыбкой еще раз взглянул на свои руки и добавил:
— И прошлой ночью я это понял. — Он отвел взгляд. — Вы, наверное, умираете от голода. Так и не успели пообедать?
Кейт покосилась на часы, больше всего на свете желая, чтобы не было уже так поздно, чтобы он рассказал ей свою историю до конца. Досталось ли ему за невыполненное задание? Сумел ли он исправить оценку? И если его старик был злым как собака, как он отнесся к его плохой оценке? Он отлупил Джерико? Или придумал что-нибудь похуже?.. Однако через десять минут им следовало быть на просмотре. Времени на разговоры не оставалось — на еду, впрочем, тоже.
— Я сумею что-нибудь перехватить по ходу дела, — заверила она, вылезая из-за стола. — Нам пора.
— Не хотел бы показаться вам настырным, — отвечал Джерико, нарочно не спеша подниматься, — но кто-то игнорирует вашу угрозу не ставить мне двери, если я не появлюсь на просмотре.
— Я сама им велела, — призналась Кейт. — Они-то не обязаны стоять по стойке «смирно» и ждать, пока прозвонит семь тридцать вечера. В крайнем случае эти двери можно будет в два счета снять завтра утром. Так что моя угроза остается в силе.
Но Джерико так и не шелохнулся. Он все сидел, не сводя с нее глаз, отчего Кейт сделалось не по себе. Ведь если он не дурак — а это было очевидно, — то ему не составит труда догадаться: коль скоро она сама собирается торчать ночью в его трейлере, эти чертовы двери будут нужнее не ему, а ей. Честно говоря, Кейт вообще не представляла себе, как будет ночевать в трейлере с туалетом нараспашку. У Джерико появилась отличная возможность испортить ей жизнь — достаточно было не явиться на просмотр и вынудить привести в действие свою угрозу.
И тогда ее ждет полный крах. Она потеряет даже то минимальное преимущество, что сумела завоевать.
— Пойдемте же, — промолвила она и чуть слышно добавила:
— Пожалуйста!
Наконец-то он отложил салфетку и встал. Джерико пошел вперед, а у Кейт от облегчения подкосились ноги. Черт побери, ну что за день!
Джерико пришлось подождать, придерживая дверь, пока она доберется до выхода.
Не говоря ни слова, они направились к зданию местного молодежного клуба, где в кинозале устраивались просмотры.
Кейт все же задала мучивший ее вопрос:
— Значит, вам здорово влетело за тот реферат?
Джед покосился на нее так, будто удивился, что ее это интересует.
— Ну, в итоге мне удалось вытащить тетрадь. Она оказалась грязной и мятой, и учитель заставил меня все переписать на перемене, но я справился с заданием в срок.
— Но как вы сумели подобраться к собачьей будке? — недоумевала Кейт.
Джерико долго смотрел на нее, прежде чем ответить.
— Я раздразнил собаку и стал бегать вокруг дерева, пока цепь не замоталась вокруг ствола. Он оказался не самым умным псом. И пока он исходил пеной и рвался с цепи, я подскочил к будке, схватил тетрадь и дал деру.
— Довольно хитроумный ход — особенно для девятилетнего мальчишки.
Джерико ответил кривой улыбкой — бледным подобием той ослепительной маски, которой он пытался сбить ее с толку в ресторане.
— Вы бы живо научились скакать на цыпочках, если бы пожили в нашем доме.
— У вас был только один брат — Лерой?
— Два брата и сестра — Том, Лерой и Луиза. Самый младший старше меня на пять лет. Мы составляли классический пример дисфункциональной семьи: Том — золотой мальчик, отличник и спортсмен, Лерой — козел отпущения, Луиза — клоун. Ну а что до меня — я просто научился растворяться в пространстве.
Лишний ребенок. Тот самый, у которого больше всех шансов следом за родителями искать облегчения в алкоголе. Кейт смущенно прокашлялась и сказала:
— Кажется, я где-то читала, что вы ушли из дому в шестнадцать лет.
— Так оно и было. — Джерико снова попытался улыбнуться. — Мне больше ничего не оставалось. К тому времени Том уже перебрался в Сан-Франциско, и я тоже подался на Запад… — Он прервал себя на полуслове и сказал:
— Честно говоря, мне тогда стоило взять с полки молоток, раздолбить эту цепь и отпустить пса на все четыре стороны. — Бомон коротко хохотнул. — А потом добраться до Лероя и пристукнуть его этим самым молотком!
Кейт не спускала с него напряженного взгляда. Он явно пытался шутить, но было ли это шуткой? И ей припомнились его пустые глаза, лишенные чувства и мыслей в те минуты, когда он дрался с Бобом Холландером.
Джерико по-прежнему умел «растворяться в пространстве», только теперь он прятался от собственных чувств, от ярости и гнева. Он спешил отгородиться от всего, что могло нести в себе угрозу. Что же он делает со своей обидой и болью? Запихивает на самое дно души, предоставляя вариться там в собственном соку? Но если так — рано или поздно обязательно наступит день, когда ему не удастся удержать это под спудом…
Да, он с детских лет научился быть хитроумным, чтобы выжить. Вот только оставалось загадкой — успел ли он научиться чему-нибудь еще?
Кейт благоухала, как яркий солнечный день.
Джед уселся рядом с ней, чтобы просмотреть отснятый материал.
Кто-то из помощников режиссера прихватил с собой пакет попкорна, и запах кукурузы, смешавшись с ароматом солнечного лосьона, исходившим от ее кожи, вернули его к первым годам жизни в Лос-Анджелесе. В те времена он работал официантом, чтобы снимать угол, а все свободные деньги уходили на фотоснимки и пробы. Иногда удавалось наскрести мелочь, чтобы пойти в кино, причем обязательно за компанию с какой-нибудь загорелой, благоухающей солнечным лосьоном малышкой. А весь его обед состоял из большого пакета попкорна, съеденного на двоих прямо в зале.
Кейт передала ему пакет, и он автоматически положил руку на спинку ее кресла.
Он сообразил, что сделал, только когда она наклонилась и шепнула:
— О'кей, а теперь смотрите!
Слава Богу, Кейт слишком внимательно вглядывалась в экран. Но не успел он убрать руку, как почувствовал, что также захвачен происходящим на экране.
О музыкальном сопровождении не было и речи, озвучка еще не приступала к работе, да и редактор едва успел наскоро сшить сцену целиком. Но камера на несколько долгих минут оказалась прикована к одухотворенному лицу молодой девушки, в которой он далеко не сразу узнал Сюзи Маккой.
Она выглядела так естественно, как будто ее снимали скрытой камерой.
Джед оглянулся и увидел, что Кейт давно уже смотрит не на экран, а на него.
— Но… — Он ошалело потряс головой. Что за чертовщина? То, что свободно давалось Сюзи в этом эпизоде, явно исчезло в тот день, когда он приехал на съемки.
— Вы просто смотрите дальше, — шепнула Кейт.
Аппарат зажужжал снова. В противоположность тому, что думал все это время Джерико, материал оказался очень даже неплох. Пожалуй, Виктору Штраусу еще предстоит поломать голову над тем, какими кусками из работы Сюзи будет не жалко пожертвовать во время монтажа.
Ах, ну вот наконец и он сам. Черт побери, хуже нет смотреть на себя до того, как фильм смонтирован до конца! Джед болезненно скривился.
Кейт снова наклонилась к нему поближе.
— Да не смотрите вы на себя! — Слово «болван» осталось невысказанным, но совершенно ясно подразумевалось. — Следите за Сюзи Маккой!
И почти в тот же миг он понял, зачем она так упорно старалась затащить его на просмотр. Надо же быть слепым идиотом, чтобы не заметить, как испуганно шарахается от него Сюзи! Во всяком случае, с этой стороны камеры это буквально бросалось в глаза. Она до смерти боится его и оттого становится сама не своя.
Вот она пропустила строку, и Джед вдоволь полюбовался на собственную реакцию. Всем своим видом он выражал раздражение и злобу. Пожалуй, с таким же успехом можно было просто надавать девчонке оплеух!
Невольно вспомнилась ее робкая попытка познакомиться, предпринятая пару дней назад. Тогда он был настолько погружен в собственные переживания, что даже пожалел для нее хотя бы вежливой улыбки.
Сюзи была ребенком, а он шарахнулся от нее, как от дьявольского отродья! Но ему и этого было мало — и он окончательно смешал девчонку с грязью на сегодняшней съемке!
Джед невольно выругался.
Сюзи Маккой играла свою роль превосходно — или, во всяком случае, могла бы это сделать, если бы он не отравлял ей жизнь.
Кейт молчала. Все было ясно и без слов.
Джед был не в силах снова поднять глаза на экран. Его отношение к этой девочке — чья работа оставалась безукоризненной до тех пор, пока не пришлось столкнуться с ним, — не лезло ни в какие ворота. Он сидел зажмурившись, растирая рукой лоб и стараясь преодолеть приступ острой головной боли.
В те времена, когда он еще пил, выход был очевиден. Но вот уже пять лет он оставался абсолютно, кристально трезвым.
Черт побери, как ему не хватает глотка спиртного…
Он почувствовал, как Кейт прикоснулась к нему.
— По-моему, мы могли бы теперь уйти, — шепнула она.
Джед распахнул глаза и прямо перед собой увидел ее лицо. Он так и не убрал руку со спинки кресла и мог бы сейчас поцеловать Кейт, если бы захотел.
И ему этого хотелось. Хотелось сильнее, чем выпивки. И на какой-то миг ему почудилось, что в ее глазах вспыхнуло ответное желание. Но вот она уже на ногах — и снова превратилась в выдержанную бизнес-леди. Джед пошел следом за Кейт к выходу, пригибаясь под лучом кинопроектора.
Она молчала, спускаясь по лестнице наружу. Она молчала, пока шла рядом с Джедом по Мейн-стрит. Она сдержала слово. Она доказала, что он ошибся, но не упрекала его. Она даже не позволила себе фразу типа «Я же говорила!».
А ведь он заслужил это, еще как заслужил!
На самом деле она выглядела почти такой же измученной, как сам Джед, и ему вдруг стало стыдно за то, что он приставал со своими капризами. Как будто у кинопродюсера и без того не хватает забот. Его тюфяк, его жалюзи, содовая в холодильнике…
Тут она словно почувствовала его взгляд, покосилась на Джеда и каким-то чудом сумела стряхнуть с себя усталый вид. Задрала нос, расправила плечи и превратилась в хладнокровную и собранную особу. Честно говоря, она всегда выглядела такой — даже когда примчалась к нему нынче утром с мокрой головой, в измятых шортах и футболке.
Джед нарочно попытался представить ее угодившей в грозу, промокшую и растрепанную — но не смог. Наверное, гроза каким-то образом поймет, что лучше ей пройти стороной. А может быть, Кейт просто не допустит оплошность и не отправится на улицу без зонта, когда вот-вот может пойти дождь.
Тогда он попытался представить ее утром, только что вставшую с постели, еще без макияжа и без прически. Но и это видение далось с большим трудом. А вот представить ее голой и распростертой на кровати не составляло труда — ведь у него имелась копия «Смерти в ночи». Это совсем не похоже на сонное, теплое создание, готовое снова укрыться с головой одеялом… Нет, как Джед ни старался, у него ничего не вышло.
Как это ни обидно, но скорее всего она принадлежит к тому типу женщин, которые не разлеживаются в кровати после занятий любовью, а быстренько бегут в душ, приводят себя в порядок и едут домой. Или считают, что это должен проделать партнер — в том случае, если свидание было у нее дома.
А что она будет ожидать от него, если им придется ночевать в одном трейлере?
Джед поспешил себя высмеять. Это надо же, размечтался! Кейт на дух его не выносит! И ни за что в жизни не позволит затащить себя в койку. А всякие фантазии на эту тему не доведут его до добра — это точно.
Кроме того, есть еще кое-кто, о ком следовало подумать, прежде чем пускаться во все тяжкие с Кейт О'Лафлин. Одна особа, с которой он обязан был объясниться.
Они как раз проходили мимо ресторана, и в окнах мелькали знакомые лица — многие из их группы все еще торчали за столиками. В уютном уголке пристроился Джамаль Хокс с одной из помощниц визажиста. Молодые девчонки окружили Анни, ассистентку Кейт. За соседним столом сидели парни из техперсонала.
Рива Тернер и Рассел Маккой выбрали самый темный угол в дальнем конце зала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33