А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

»
А в тесном маленьком номере третьеразрядной портовой гостиницы один из постояльцев спросил:
— Что он, так и представился трупом? Второй досадливо сплюнул.
— Наш клиент живее всех живых, понял? Ты куда смотрел, когда стрелял? Разве не видно было, что постель пустая?
— Откуда я знал, что он по бабам пойдет? — возразил собеседник. — Выходит, мы зря Диспетчеру доложили, что сварили кашу до конца?
— Выходит, так! — уныло подтвердил второй. — Теперь Диспетчер из нас шашлык сделает!
— Да, — подытожил первый. — Теперь нам обратно возвращаться нельзя. Теперь нам его надо обязательно кончить. И сделать это мы должны в исторически кратчайшие сроки!
Глава 3
Волны Японского моря захлестывали рыболовецкую шхуну «Мару-мару», и Илья Константинович" зеленея лицом, вспоминал удобства воздушного лайнера. Если поездом сутки, а самолетом — час, то сколько же добираться до Гонконга морем?
Кривоногий японец с морщинистым обветренным лицом, бывший на шхуне за шкипера, ободряюще подмигивал Русскому и время от времени приносил в его крохотную каютку свежие гигиенические пакеты. Море бесновалось так, словно под его поверхностью и вправду резвился зловещий монстр, принявший шхуну за игрушку. Было пасмурно, неподалеку от шхуны стояла стена тумана или дождя, в серых небесах плясал желтый кружок солнца.
Илья Константинович проклинал тот час, когда ему пришло в голову сдать авиабилет и отправиться в Гонконг морем. Тогда это показалось гениальной мыслью, способной запудрить мозги киллерам, идущим по его следам. Теперь, когда морская болезнь измучила его, истоптав тело и душу не хуже Годзиллы, Илья Константинович ударился в другую крайность, самокритично считая себя дураком.
— Русика хоросый маряк, — лучась морщинками иссушенного солнцем и морем лица, сказал шкипер. — Банзай!
Браво! Крейсер «Варяг»!
— Сгинь, — слабо простонал Илья Константинович. В книгах все эти морские приключения выглядели куда заманчивее. Пираты морской болезнью не страдали, а на абордаж брали суда даже в разгар шторма. Чертов Коган со своей песенкой!
«В флибустьерском дальнем синем море бригантина поднимает паруса…» Теперь Илья Константинович был твердо уверен в том, что поэт Коган, хоть и рисовал с детства угол и ненавидел овал, в море никогда не был, бригантины никогда не видел, а вместо шкотов травил за борт собственную блевотину. И то правда, где вы видели еврея среди отважных пиратов? Разве что в ссудной лавке, где он выдавал пиратам деньги под немыслимые проценты.
В это время шхуну тряхнуло совсем основательно, и Русскому стало не до философских рассуждений. Душа его покинула тело, взмыла к мачтам, вывернулась наизнанку в соленые океанские волны и в таком виде вернулась в измученное тело.
В каюту снова заглянул шкипер. Сейчас его морщинистое лицо было озабоченным. На его месте Илья Константинович тоже волновался бы, ведь за доставку в Гонконг он заплатил шкиперу лишь половину суммы, обещая отдать вторую половину на причале. Потому шкипер был заинтересован довезти пассажира до Гонконга живым и невредимым. Не дай Бог двинуть Илье Константиновичу кони в дальнем плавании, кто японцу заплатит вторую половину денег? А тут еще того и гляди от шхуны одни щепки останутся. Пропали тогда шкиперские капиталовложения!
— Цусима, — сказал шкипер, обнажая в улыбке клыки, и стал неожиданно похож на японского вурдалака из одноименного американского фильма ужасов.
«На разгром русской эскадры намекает, — зло подумал Илья Константинович, — Врешь, сволочь, русского бизнесмена на ура не возьмешь, тут тебе, блин, и банзай не поможет!»
— Руссика герой, — снова ощерился в улыбке шкипер. — Плати мала-мала!
Русской слабо махнул рукой, по мере сил и возможностей пытаясь изобразить всем известный международный жест. Жест не получился, но японец понял. Лицо его стало унылым.
— Ты плыви, — сквозь зубы сказал Илья Константинович. — Сказано, блин, оплата по доставке.
Японец, похоже, понял и снова осклабился — то ли приветливо, то ли с угрозой, черт их этих узкоглазых разберет. Бодро загремев по металлическим ступеням трапа, японец поднялся наверх. В приоткрытую дверь свежо просочилась солеными брызгами морская волна, и Илья Константинович снова остался один. Одиночество отваги или бодрости не прибавляло. «Ох, Санечка! — зло подумал Русской. — Отольются тебе, суке, мои слезы. За все ты у меня заплатишь. Это тебе, блин, не мячик по полю гонять, футболист гребаный. Тут, блин, кто кого переживет».
По металлическому трапу снова загремели японские торопливые шаги, и в приоткрытую дверь всунулась вначале нижняя челюсть, за ней редкие зубы, и, наконец, появился сам японский шкипер. Ленточка, опоясывающая его лоб, сбилась набок, чуть прикрывая правый глаз, и японец сейчас напоминал не вурдалака, а не менее кровожадного пирата.
— Гонконг, — прохрипел он. — Смотреть будешь? Рубли-иены давай!
Преодолевая морскую болезнь и покачиваясь не хуже видавшего виды морского волка, Илья Константинович поднялся вслед за японцем в рубку. Был он как свежий огурчик — зеленый и в пупырышках.
Шхуну «Мару-мару» покачивало от океанского дыхания. Она то ныряла в свинцово-черную бездну, то зависала на пенящемся седом гребне очередной волны. В промежуток между падениями и подъемами Илья Константинович увидел вдали разноцветные небоскребы, упирающиеся крышами в темные неприветливые небеса. Из-за расстояния небоскребы казались игрушечными. Шкипер радостно ощерился, ткнул в направлении небоскребов и снова сказал:
— Гонконг, господин.
Да, тот самый знаменитый город, долгое время бывший британской колонией, но ставший в конце столетия частью коммунистического Китая.
В рваной изморосной дымке непогоды угадывались небоскребы, похожие на впивающиеся в небеса клыки. Ближе к воде железными аистами горбатились мощные портовые краны, своими клювами краны заглядывали в трюмы океанских судов, доставивших в Гонконг товары из разных стран.
— К берегу давай! — сказал Илья Константинович. — Там деньги получишь.
Японец замотал головой.
— Русика герой, — сказал он. — Японец не герой. Опасно к берегу. Разобьет шхуну. Деньги давай. Рубли давай. Доллары давай. Иены тоже давай. Лодку тебе дам. Бесплатно дам — плыви к берегу!
— Да ты с ума сошел, — ахнул Илья Константинович. — Утопить меня хочешь? Волны какие — того и гляди захлестнут!
— Русика смелый, — сказал японский шкипер и что-то завопил на своем непонятном языке.
Вбежали матросы, которые были в угольной пыли, а местами и в рыбьей чешуе. Подхватив сопротивляющегося Русского под руки, они сноровисто поволокли его на палубу, бесцеремонно обшарили карманы и, выудив из них пачку долларов, швырнули Илью Константиновича в утлую лодочку. Лодочка коснулась беснующейся воды, ее швырнуло вверх, потом вниз, отчего небеса и морское дно одновременно стали ближе. Илья Константинович вцепился в борта руками, попытался высказать шкиперу все, что он думает о нем, но с ужасом заметил, что язык ему не повинуется. Японец кланялся, прижав руки к груди. В правой руке зеленела пачка долларов, выуженных из кармана Русского.
Лодку швырнуло во внезапно открывшуюся бездну, словно поблизости бесновался загадочный монстр по имени Год-зилла. Илья Константинович ахнул, по-бабьи торопливо и невнятно запричитал, глядя, как лодку несет прямо на игрушечные небоскребы. Смерть была неминуема. Илья Константинович повернулся к японской шхуне, но ее не было — вместо шхуны прямо на лодку, в которой сидел оцепеневший Илья Константинович, надвигалась огромная волна, чей загибающийся гребень был сед от огромного количества воздушных пузырьков. Волна обрушилась на лодку. Илья Константинович рванулся, отплевываясь от горько-соленой воды, почувствовал, как его с нечеловеческой силой вышвырнуло из лодки. «Лучше бы меня во Владике пристрелили! — запоздало подумал он. — По крайней мере похоронили бы, а тут крабы сожрут!» Крабов вокруг действительно было много. Они лениво стригли клешнями воду и смотрели на Илью Константиновича темными бусинками глаз на выдвинутых стебельках.
Илья Константинович обреченно рванулся, ударился головой о днище лодки, и в это время кто-то мягко потрепал его за плечо:
— Э-эй, господина, вставай. Гонконг близко, иены готовь, расчет вести будем…
Илья Константинович поднялся на верхнюю палубу. Море было спокойным, а шкипер ничем не походил на пирата из его сна. Шхуна пришвартовывалась к пирсу. Там уже стояла полицейская машина и толпились люди. Русской подумал, что это ждут его, но ошибся. В Гонконге он был никому не нужен. Полицейские стояли над стылым трупом какого-то бедолаги и негромко рассуждали о превратностях человеческой жизни. Китайского языка Русской не знал, знакомых у него в Гонконге не было, тем не менее любопытство пересилило, и Илья Константинович из-за спин полицейских взглянул в лицо покойного. Похоже, что убитый был китайцем, и били его долго и упорно.
Били, пока не убили.
Илья Константинович шагнул прочь, и в это время его взяли за рукав. Странно знакомый китаец торопливо сказал:
— Садитесь в машину! Потом будет поздно! Машина у китайца оказалась роскошная, итальянская «феррари» последней модели. Китаец сразу резко рванул с места, и Илья Константинович услышал визг резины об асфальт.
Он не видел, как из-за длинного вороха стальных труб растерянно выскочили два человека. Один был невысок и кряжист, второй — высок и долговяз.
— Ушел, сука! — с невольным восхищением выдохнул долговязый. — Нет, блин, ты посмотри — у него и здесь свои люди!
Коренастый сплюнул на нагретый асфальт, посмотрел на стоящих у трупа полицейских. Полицейские неторопливо расходились, труп сидел на асфальте и что-то весело говорил присевшему перед ним человеку, который влажным тампоном протирал его изуродованное окровавленное лицо.
— Не, братан, — угрюмо сказал коренастый. — Мне этот фраер уже надоел. Что, я за ним по всей Азии должен гоняться?
— Ты еще найди, куда его в Гонконге повезли, — ответно плюнул на асфальт долговязый. — Это, братила, не город, а маленькое государство.
Глава 4
Китаец гнал «феррари» с сумасшедшей скоростью. Да и сам он блеском раскосых глаз и улыбкой походил на радующегося свободе психа, которому по невероятной случайности удалось сбежать из сумасшедшего дома. Он вел машину, нарушая все известные Илье Константиновичу правила. Впрочем, те правила, которых Русской не знал, китаец, несомненно, нарушал тоже. Вцепившись обеими руками в свое сиденье, Русской закрывал глаза, когда мимо него с ревом проносились огромные двухэтажные автобусы, в которые их машина не врезалась вследствие редчайшего стечения обстоятельств. Если бы у Ильи Константиновича была третья рука, он бы непрерывно крестился. «Господи, пронеси! — взмолился Илья Константинович. — Вернусь, все машины продам! Пешком ходить стану! Зарядку по утрам буду делать! Господи, не погуби!» Он крепко зажмурил глаза, чтобы не видеть проносящихся мимо автомашин. Несомненно, за их машиной терпеливо летел Ангел Смерти в ожидании, когда его услуги понадобятся незадачливым гонщикам.
— Нормально? — весело закричал по-английски китаец.
Нет, кого-то он все-таки напоминал Русскому, но в условиях, когда каждый метр их гонки мог оказаться последним, вспоминать, где и когда он этого китайца видел, и терять время, предназначенное для молитв, Илье Константиновичу казалось неуместным.
Машина вылетела на покрытое зеленой травой поле. Над травой колыхался огромный голубовато-красный воздушный шар, под которым висела небольшая корзинка, увешанная мешочками с песком. Вокруг шара суетились разнообразно, но спортивно одетые люди, некоторые — с кинокамерами.
Илья Константинович понял, что им с этим шальным китайцем предстоит путешествие на воздушном шаре. Высоты он боялся с детства, поэтому подобных путешествий никогда даже не планировал. Во рту пересохло, руки стали плохо слушаться, а уж про ноги и говорить не хотелось.
«Феррари» резко тормознул рядом с шаром.
— Быстрее! Быстрее! — снова закричал по-английски китаец, покидая водительское сиденье.
Странное дело, только что Русской твердо решил объясниться с этим удивительным безумным человеком, но исходившие от китайца энергия и духовная сила заставляли Илью Константиновича беспрекословно подчиняться. Илья Константинович покорно ухватился за перекладины веревочной лестницы и тяжело перевалился через борт в корзину. Китаец ловко выбрал канат с болтавшимся на нем якорем, и шар начал медленно набирать высоту.
Внизу ликующе завизжали девицы, послышались одобрительные крики:
— Джекки, давай! Давай, Джекки!
Люди внизу начали резко уменьшаться в размерах и вскоре превратились в маленьких мурашей, бесцельно суетящихся на зеленом прямоугольнике, окруженном домами и шоссейными дорогами. Корзина, в которой сидели китаец и Илья Константинович, плавно покачивалась от порывов ветра. Бездна открывалась внизу. Бездна ожидала их наверху. Ангел Смерти, немножечко расстроенный неудачей на шоссе, теперь летел за покачивающимся на ветру шаром. Илья Константинович не сомневался, что сейчас Ангел довольно потирает руки. Случайно уцелев на земле, они непременно найдут свой конец в небе.
Китаец снял кожаные перчатки, протянул правую руку Илье Константиновичу и, поблескивая неестественно белыми зубами, весело спросил:
— Все нормально, мистер Норман?
— Да, Джекки, — сказал слабым голосом Русской. — Все прекрасно. За исключением одного — я не мистер Норман!
Китаец удивленно почесал затылок и что-то затараторил по-китайски. Русской недоуменно пожал плечами, покачал головой, и китаец снова перешел на английский. Недоразумение выяснилось довольно быстро. Китаец оказался легендарным киноактером Джекки Чаном, снимавшим сцену своего очередного боевика «Жить и умереть в Гонконге». По нелепой случайности в мизансцене на пирсе Илья Константинович занял место американского актера Мела Нормана и таким образом оказался вовлеченным в последующие события. Джекки Чан долго извинялся, прижимая к груди обе руки, но оба понимали, что ничего уже исправить нельзя. Огромный шар медленно набирал высоту, и воздушное течение увлекало его в сторону Гималаев, заснеженные пики которых уже нежно синели на горизонте. Как у Рериха на картине.
— Вы хорошо держались, мистер Русской, — дружелюбно сказал Джекки Чан.
— Благодарю, — отозвался Илья Константинович, стараясь не смотреть вниз.
— Хотите сняться в моем фильме? — великодушно предложил актер.
В другое время Илья Константинович не раздумывал бы. Сняться в фильме с Джекки Чаном? Это принесло бы ему как предпринимателю невиданные дивиденды! Некоторые фильмы Джекки Илья Константинович смотрел по нескольку раз. «Доспехи Бога» там, «Час пик» или «Непобедимый дракон». Привезти в Россию кассету с фильмом, а потом таинственно улыбаться и намекать, что махаться научился не хуже самого Джекки Чана или Брюса Ли. Бабы штабелями ложиться станут!
Да что бабы! С другими бизнесменами общий язык находить легче будет. Не каждый с героями крутых боевиков в одном фильме снимается. В нужных местах морду свою продемонстрируешь, где надо дублеры тебя подстрахуют, но всегда можно сказать, что ты сам этот сложный трюк исполнял. Заманчиво все это было, ох как заманчиво! Но сейчас, когда по пятам за ним гнались наемные убийцы, Илье Константиновичу было не до кинопроб. Он приподнялся и робко бросил взгляд вниз. Слева по курсу белели многоэтажные дома. Город был огромен.
— Кантон, — пояснил Джекки Чан. — Гуанчжоу по-нашему.
Земля была страшно далекой, и от ощущения высоты у Ильи Константиновича ослабло все нутро. Под ложечкой засосало, и бизнесмен почувствовал себя удивительно беспомощным и слабым. Он обессиленно сел на дно корзины. Заметив растерянность и страх русского предпринимателя, Джекки Чан улыбнулся и сказал, что бояться совершенно нечего, ведь у них есть парашюты, которые делают полет практически безопасным.
— Безопасность гарантируется. Это все равно что на рикше по улице ехать, — хохотнул Джекки. — Скоро Чанцзян пересечем, по-вашему Янцзы. Там и на спуск пойдем. Нас в предгорье киногруппа будет ждать.
Услышав, что при некоторых условиях возможен прыжок с парашютом, Илья Константинович совсем пал духом, скрючился на дне плетеной корзины и ощутил себя несъедобной поганкой, которую без каких-либо оснований кто-то назвал груздем. В душе дождевыми червями копошились сомнения. Джекки Чан что-то напевал: похоже, ему было весело. Русской беспокойно наблюдал за газовой горелкой, которая систематически выбрасывала языки пламени, нагревающие воздух в оболочке воздушного шара до нужной температуры, и Илье Константиновичу все казалось, что воздушный шар вот-вот полыхнет, и корзина камнем помчится к земле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21