А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


OCR Pirat
«Симонова М. Воины Тьмы: Фантастический роман»: Эксмо-Пресс; М.; 2001
ISBN 5-04-008288-6
Аннотация
Жестокая и безвыходная ситуация, точнее — сама Судьба — заставляет древнейшую галактическую рассу решиться на уничтожение тысяч живых миров, зараженных нашествием неизлечимой космической чумы. Эта роковая задача возложена на Воинов Тьмы. Миновали тысячелетия, Мировая Ось совершила новый оброт, и потомки Воинов Тьмы вновь втянуты Высшими Силами в невероятные приключения.
Пять боевых побратимов, представители различных галактических рас, похищены могущественными соседями по Космосу. Плечом к плечу, приходя друг другу на помощь, сражаются они во имя спасения Вселенной и освобождения своих возлюбленных, замурованных внутри магических кристаллов...
Мария Симонова
ВОИНЫ ТЬМЫ
Часть I
ВСТРЕЧА
Глава 1
Да разбей тебя паралич, зараза! В восьмой раз тебе повторяю — от-ва-ли! Без тебя тошно!
Но эта образина и не думала отваливать. Она выпала минуты три назад прямо из стены и сразу принялась целенаправленно наезжать на меня. То есть по-своему, конечно, наезжать — она наползала, накатывалась, протягивая в моем направлении короткие толстые отростки — ложноножки что ли? — норовя то ли подмять, то ли всосать меня в свою бесформенную зеркально-переливчатую, словно ртуть, тушу. И что мне не нравилось больше всего — помимо, естественно, самой твари, — так это то гробовое молчание, с которым она меня домогалась. А вот быстротой и поворотливостью ртутный холодец явно не отличался. И это радовало.
Было, правда, не совсем ясно, почему амеба-переросток так настырно добиралась именно до моей персоны: в просторной прямоугольной комнате со стенами и потолком, испускающими густо-желтое свечение, где я очнулся примерно пять минут назад, кроме меня еще находилась бесчувственная герла.
Это была одна из тех двух девчонок, к которым Пончик вчера на танцах делал попытки клеиться на спор. Но не та, что отвесила ему затрещину. Затрещину! Пончику! Ха! Жаль, не пришлось у него потом спросить, чем же он ее в порыве отчаяния так шокировал. А та, что стояла чуть позади своей драчливой подружки и при получении Пончиком затрещины потрясенно взялась рукой за щеку. Да, знатная вышла затрещина, звонкая! На всю танцплощадку — музыка как раз только смолкла. Было чему потрясаться.
Когда я подоспел к Пончику на выручку, пока его не начали бить ногами, та коза, что ему влепила, уже гордо хиляла в направлении выхода. А вторая так и стояла напротив униженного на глазах всей тусовки Пончика, сочувственно на него глядя, и, похоже, набиралась храбрости, чтобы его утешать… Я еще, помню, подумал, что, прояви Пончик долю сообразительности, он, возможно, мог бы добиться здесь успеха.
А вот что было дальше?..
Очухавшись в этой таре для лимонов наедине с безмятежно дрыхнущей герЛой — хотел было растолкать ее, да передумал, — решил, что еще успею наслушаться женского визга. До появления главной местной достопримечательности я успел восстановить в памяти весь вчерашний вечер. Вспоминать, по правде говоря, было почти нечего. Воскресный вечер еще только начинал раскручиваться.
Сначала мы сидели во дворе. Пили. Спагетти бренчал на гитаре. Потом возня за забором и голос, кажется, Макса:
— Ребята, наших бьют!!!
Сигаем через забор, суем торопливо в темноте в чьи-то мечущиеся рыла… Потом рывок на танцплощадку… Там Аргус с двумя неизменными телохранителями и старым гнилым базаром про должок. Но он это — чисто для галочки, он сегодня не при свите и быстро линяет. Зато рисуется Пончик и поначалу, как всегда, осторожненько, начинает заливать мне про свои последние эротические подвиги. Я терпеливо жду, пока он разойдется, войдет в раж и начнет захлебываться, а потом ненавязчиво предлагаю продемонстрировать. Не слабо.
Затрещина, наполовину пунцовая Пончикова рожа, растерянное лицо второй девчонки и как я к ним подхожу — это было последнее, что я мог вспомнить о вчерашних делах. На этом месте мои воспоминания внезапно и необъяснимо обрывались. Догадки относительно дальнейшего развития событий мне вскоре пришлось отложить до более подходящего времени.
Нахрапистое желе, очевидно, сообразив, что голыми ложноножками меня не взять, неожиданно сменило тактику. Оно замерло неподалеку от меня и начало на глазах разбухать, грозясь заполнить в скором времени своей биомассой весь объем желтого ящика. Этот маневр был из категории беспроигрышных, и мне оставалось только наблюдать процесс разрастания, ретировавшись в самый дальний угол, и надеяться на то, что зарвавшуюся амебу разорвет от натуги на части, как мыльный пузырь.
Тут взгляд мой упал на лежащую у стены без движения герлу — завороженный тактикой противника, я совсем забыл, что вляпался в эту паскудную историю не один. Вспухающая туша грозилась вскоре накрыть своим трепыхающимся пузом мою счастливую в своем неведении спутницу по несчастью. Чертыхаясь, я добрался по стеночке до этой спящей красавицы и, подхватив ее под мышки, сволок в облюбованный мною дальний угол.
Амеба между тем все разрасталась, но я злорадно отметил, что теперь это дается ей с очевидным трудом. Цвет ее из серебристо-переливчатого стал постепенно мутно-серым, на вздувшейся гладкой поверхности начали образовываться с мокрыми хлопками круглые глубокие дырки. «Вакуоли» — радостно всплыло в памяти словечко из школьного детства.
Тем не менее амеба, очевидно, хорошо знала, что делала, потому что до взрыва все не доходило, а когда подрагивающая дырчатая туша окончательно надвинулась, подобравшись к самым ногам девчонки, мне стало окончательно ясно, что и не дойдет.
Тут на меня неожиданно снизошла какая-то холодная пронзительно-спокойная ясность. Я пристроил безвольно-неподатливое тело девчонки в самый угол, а сам встал, загородив ее собой, засунув руки в карманы и выпятив нахально грудь навстречу наползающей биомассе. Возможно, со стороны это и выглядело смешно, но у меня в тот момент не оставалось другого выбора, кроме как погибнуть достойно мужчины и — черт возьми! — представителя человеческой расы!
— Да чтоб тебя…………., и…………во все твои вакуоли! — выцедил я презрительно и плюнул в вакуоль. Хотел бы я сказать, что амеба, потрясенная до глубины души моим красноречием, содрогнулась всем холодцом и расплылась огромной серебристой лужей. Много бы я отдал в тот момент так же и за то, чтобы моя слюна оказалась смертельным ядом, чем-то вроде цианистого калия, для представителей гигантских одноклеточных.
Черта с два. Вместо того, чтобы сдохнуть от злости или от ядовитого плевка, она молча проглотила оскорбления и продолжала пухнуть. Тогда я махнул рукой на брезгливость и попросту пнул ногой в надвигающуюся серую массу. Масса плотоядно чмокнула и поглотила мою ногу аж до колена. Я тут же хотел выдернуть ногу, но в одно мгновение оказался втянутым в амебины недра. Отчаянно зажмурившись, я непроизвольно задержал дыхание.
Внутри амеба оказалась неожиданно мягко обволакивающей и приятно прохладной. Я сделал было попытку выбраться из нее на волю и тут же отключился.
Мне приснился сон. Будто играем мы полуфинал с заречинцами. Все — как в натуре: я веду мяч от центра, пасую Голландцу, выхожу к воротам, принимаю пас, обвожу защитника и тут вдруг замечаю, что на месте вратаря в воротах заречинцев по-хозяйски развалилась моя амеба. Я скриплю зубами от злости — надо же, и здесь умудрилась меня достать! Очевидно, сожрав на закуску заречинского вратаря Серегу. И зафутболиваю мяч аккурат ей в центр туловища… Ач-черт!.. Такая атака провалилась!..
Мяч бесславно тонет в ртутных глубинах, а физиономия амебы — у нее на сей раз даже физиономия имеется: глазки, как два притушенных бычка, и пасть сковородником — кривится в издевательской ухмылке, наводя на мысль о хорошем кирпиче. И как будто в ответ на эту мысль — о всесилие сна! — в моей правой руке откуда ни возьмись появляется увесистый кирпич. Само собой, возможность пристукнуть амебу хорошим ударом кирпича мне вряд ли светит даже во сне. Но меня это сейчас почти не колышет. Я сейчас, так и быть, готов довольствоваться и малым.
От души замахиваюсь кирпичом, наметив точку меж глаз-окурков… И тут, как всегда в самый душевный момент сна, меня начинают бесцеремонно будить, да еще каким-то варварским способом — тыкая мне в грудь чем-то острым.
Я открыл глаза и сел. При этом что-то уныло звякнуло и тяжело оттянуло вниз мои руки. Я поднял руки, что стоило мне непривычного усилия, и взглянул на свои запястья. Их опоясывали широкие железные браслеты, они же — кандалы. Снабженные, как полагается порядочным кандалам, увесистыми цепями. Такие же побрякушки украшали и мои щиколотки. Мечта нашего дворового металлиста — Гарика Самойлова. Оторвав спросонный взгляд от Сяминой мечты, я осмотрелся и на время позабыл о своих новых металлических прибамбасах.
Я находился в довольно просторном каменном каземате, убого освещенном пламенем двух факелов. Эти хилые источники света торчали из стен по обе стороны от массивной решетки, заменяющей здесь, насколько я понял, входную дверь. Разбужен я был, как тут же выяснилось, острием копья. За тупой конец этого копья держался бугай под два метра ростом, поросший с головы до ног густой рыжей шерстью — ни дать ни взять Максов кот Абрикос в масштабе один к тридцати пяти. Помимо волос, наготу его прикрывало какое-то подобие кожаной набедренной повязки, а непроходимые рыжие дебри на могучей груди были перечеркнуты крест-накрест магистралями двух ремней, необходимых, вероятно, чтобы поддерживать кусок кожи на бедрах.
Этаких волосастых в камере было двое, второй отличался от первого только бурым колером. Еще четверых обитателей каземата бурый вариант Абрикоса выстроил лицом к стене.
Когда я, понукаемый рыжим котообразным, поднялся на ноги, классически гремя цепями, стоящие у стенки узники по команде бурого повернулись, готовясь покинуть помещение…
Глянув на своих сокамерников, я похолодел. Возможно даже — покрылся изморозью. Я-то самонадеянно считал, что человека, побывавшего в холодных объятиях амебы и вышедшего оттуда живым, ничем уже по жизни не пронять. Но это… Эти… Ну, я вам скажу!..
Тот, что стоял ближе всех к решетке, имел огромную птичью голову. С хищно загнутым орлиным клювом. Плечи и торс раза в два шире, чем полагалось при его росте. А ростом он едва доходил мне до груди. Но больше всего в его… хм… лице завораживали глаза. Желтые немигающие очи пернатого хищника. С узкими вертикальными зрачками. Одет он был в нечто бесформенно-пестрое, под складками угадывались очертания вроде бы человеческой фигуры… Хотя — кто его знает.
Следующий… В общем… Это была здоровенная ящерица (или ящер…). При хвосте. Правда, довольно коротком. Стоящая на задних ногах. И обмотанная какими-то цветастыми тряпками. Самыми выразительными в ее неподвижной вытянутой… черт… физиономии тоже были глаза. Огромные, прозрачно-серые, с узкими горизонтальными зрачками. Это пресмыкающееся возвышалось надо мной головы на две и все было слеплено из мышц, перекатывающихся под гладкой светло-коричневой кожей.
Третий был с меня ростом и фигуру имел вполне человеческую. Одетую в сапоги, штаны и куртку из кожи. Только вот голова на его плечах была волчьей… Уши топориком. Холодный взгляд… Такой взгляд, что… Ладно, но комментс.
А последним в ряду стоял здоровенный муравей. Стоял — как все они — на двух ногах. На муравье тоже имелась одежда. И даже довольно стильная. Узорчатые золотые пластины, соединенные между собой узкими ремешками, прикрывали его грудь и… Ну да, черт возьми! Брюшко!
Я обратил внимание на то, что все эти неизвестные современной науке монстры варварски закованы кем-то, наверняка тоже неизвестным современной науке, в кандалы, так же, как и я.
Между тем узники один за другим выходили из каземата, и тычок острием копья в спину дал мне понять, что я теперь один из них и должен идти туда же, куда и они. Я не стал вынуждать стражника повторять приглашение дважды и пристроился в хвост шеренги, в затылок муравью.
Пока мы, гремя вразнобой цепями, поднимались по узкой каменной лестнице, ведущей, очевидно, к выходу из подземелья, я попытался абстрактно прикинуть, где нахожусь.
Самым правдоподобным вариантом из тех, что пришли мне в голову, был, что пребываю я сейчас в какой-нибудь палате номер семь городской психбольницы, с диагнозом буйнопомешанный в сильнейшем приступе бреда. Я решил не ломать больше над этим голову, а воспользоваться случаем и постараться не терять времени даром в этом крутом месте, пока приступ не кончился.
Между тем наша цепочка вытянулась из каземата и, понукаемая все теми же и еще тремя присоединившимися котообразными, продолжила путь коридорами дьявольски старинного, судя по всему, средневекового замка. Хотя — кто его знает…
Тут я обратил внимание на посторонний предмет, болтающийся у меня на шее в виде кулона. Это был… Нуда, похоже, что алмаз. Размером с голубиное яйцо. Я взял его и повертел в пальцах, рассматривая.
Я вообще не специалист по алмазам, но этот… По тяжести и какому-то глубинному завораживающему блеску он вполне мог сойти за настоящий… Если бы не человеческая фигурка, замурованная у него внутри. Смахивающая на насекомое, заснувшее в янтаре. Еще она напоминала… Да нет, этого попросту не могло быть!
Я поднес камень к глазам, всмотрелся, споткнулся о цепь, налетел на идущего впереди муравья и ткнулся головой в среднее звено его корпуса. Муравей, не оборачиваясь, пихнул меня в грудь своим третьим звеном, чем вернул мое тело в вертикальное положение.
Мы как ни в чем не бывало продолжили движение. Я по-прежнему сжимал в руке камень, но никак не решался вновь в него посмотреть. Как-то не хотелось верить в то, что я там увидел. Но я уже знал, что поверить придется, потому что успел очень четко разглядеть синие джинсы, белую маечку, светлые волосы до плеч и даже безмятежное выражение на спящем лице.
Через десяток шагов, подавив волевым усилием эмоции, я все-таки глянул опять в кристалл.
Она не была искусной имитацией или голограммой. Я понял это сразу безошибочным внутренним чутьем. В кристалле была замурована та самая смешная девчонка, так потерянно схватившаяся вчера за щеку, будто это ее, а не Пончика, ударили по фэйсу. Моя спящая красавица, уменьшенная до размеров кузнечика.
Пока я с трудом переваривал очередной сюрприз хозяйничающих здесь изобретательных гуманистов, нас привели в большой зал. Зал этот освещался огнем огромного камина, а также светом трех здоровенных люстр, прикрепленных к высокому потолку длинными цепями. Посредине зала на подмостках высотой в половину моего роста был накрыт стол.
За столом в богато отделанном кресле сидел с видом хозяина и вершителя судеб вполне человеческого вида карлик и буравил нас въедливыми глазками. От любимого мною с детства волшебника Черномора карлик отличался только полным отсутствием бороды. Все остальное — длинные седые патлы, нависшие кустистые брови, нос крючком и расшитый золотом прикид — было на месте.
Не иначе как мы удостоились чести лицезреть здешнего владыку.
Котообразные выставили нас во фронт пред кар-ловы горящие очи. Очи эти плотоядно елозили по нашей убойной компании. Сначала справа налево, потом слева направо. Карлик даже подался вперед, чтобы рассмотреть нас как следует, во всех жестоких подробностях.
Ну-ну.
Прикинув, как мы выглядим со стороны, я решил, что вместе с котообразными мы здорово смахиваем на эволюционное древо с плаката в нашем школьном кабинете биологии.
Вволю насмотревшись, карлик откинулся в кресле и наконец соизволил заговорить.
— Ну, дети мои… Вот я и собрал вас всех вместе, — изрек он неожиданно чистым и глубоким голосом. После такого торжественного вступления он самодовольно хихикнул, чем сразу разрушил благоприятное впечатление, произведенное на меня поначалу его артистическим баритоном.
К тому же я неожиданно понял, что карлик выдал только что какую-то дикую абракадабру, в смысл которой я почему-то моментально врубился безо всякого переводчика.
— Сейчас я расскажу кое-что, что вам будет очень полезно узнать, — продолжил карлик все на том же заковыристом диалекте. — Я даже позволю вам задавать вопросы, — обрадовал нас он. — Ведь у вас должна быть ко мне масса вопросов, не так ли? — карлик опять хихикнул. — Вы все благодаря мне владеете теперь единым языком, — сообщил он, — и получили возможность понимать меня и друг друга. Только одно условие — вы не будете спрашивать, зачем я вас похитил. Все в свое время, а пока это останется моей маленькой тайной.
Ага, альтернативный вариант. Все это не бред, мама, просто меня похитил Черномор. Ха-ха. Смешно. Если так, то он явно ошибся адресом. Не я ему был нужен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38