Она, видно, заранее подготовила все... все это. Она распорядилась, чтобы... Чтобы я снял с этого... с этого... э-э... создания его... м-м... монашеское одеяние и п-приковал... приковал... это.
— Вы употребили слово «создание». — Стырный озадаченно поскреб щеку. На ней уже начала выступать еле заметная щетина. — Уточните.
— Это... Это вообще не было... человеком. Это — это... М-м-м-мерзость.
Почтенный священнослужитель запнулся, смолк, мучительно морщась, уставился на свои поднятые к глазам пальцы, словно этими пальцами ему пришлось сотворить нечто предельно отвратительное.
— К-когда... — продолжил он запинаясь, — когда я... Когда я, повинуясь приказу этой обезумевшей девчонки... Когда я стал лишать это создание его одежд...
— Но ведь у вас сначала не возникало никаких сомнений, — попробовал внести ясность Стырный.
— Вначале — нет. Да и потом. Дело в том, что нечто человеческое было, конечно, но... Скорее это оказалось некое... — фра Дрисколл мучительно скривился, — некое насекомое, которому дьявол решил придать образ мерзкой пародии на венец творения Господня.
— Оно сопротивлялось? — Снова лейтенант направил разговор в необходимое русло.
— Да. В некотором смысле — да. Меня... Сначала меня обожгло. И как бы ударило током. Я не совсем четко могу воспроизвести в памяти всю цепь событий. Это даже не нервный шок. Я, видимо, подвергся... Подвергся некоему воздействию... Чему-то, подобному инфразвуковому удару. Или, может, это был гипноз.
— Итак, это создание оказало вам... м-м... сопротивление. Но вы...
— Но эта девица... Она защитила меня. Она... она протянула в сторону этой твари ладонь... Руку. В которой был зажат некий... некий странный амулет.
— Амулет, говорите? — Сухов, до этого момента растерянно слушавший допрос, бросил настороженный взгляд сначала на лейтенанта, потом на Кайла.
— Мне показалось — именно амулет. У меня не было возможности внимательно рассмотреть этот предмет, но я усмотрел некие... некий знак. Что-то из того, что встречается в богопротивных рисунках и орнаментах туземных храмов.
— К этому мы вернемся позже. — Стырный тяжело вздохнул, растирая лицо. — И какое же действие возымела эта игрушка?
— Отнюдь не игрушка, офицер. Эта вещь вызвала у той твари неописуемый ужас. Как бы парализовала ее. Оттолкнула. Она бы спаслась бегством эта тварь, ес-с-сли бы не ц-цепи.
— Монашеский наряд мисс надела на себя. — Стырный не столько спрашивал, сколько утверждал.
— Именно. Я уже говорил. Только сначала вытолкнула меня из комнаты. И вышла сама... У-уже в коридоре...
— Вы снова не воспользовались моментом, чтобы поднять тревогу? — без всякой укоризны в голосе, просто, видно, для порядка, спросил лейтенант.
— Я же говорю вам, что был буквально не в себе.
— Да-да. Продолжайте.
— Мисс Карои приказала мне быстро и не привлекая внимания покинуть дом. Я вынужден был подчиниться ей. Никто из стоявших в холле даже не додумался заглянуть под капюшон моему спутнику.
Эту фразу Дрисколл произнес с упреком.
— Почему же? — сам себя спросил Кайл сквозь сжатые зубы, глядя в потолок.
— Что вы хотите сказать этим?! — резко повернулся к нему Стырный.
— Я спрашиваю — почему же? — уточнил Кайл.
Некоторое время они с лейтенантом молча смотрели друг на друга. Молчание нарушил не уяснивший сути дела фра Дрисколл.
— И как только мы покинули дом, — сообщил он, — мисс велела мне отдать ей ключи от кара. Я было воспротивился.
Он взялся рукой за подбородок, как бы желая поправить его.
— Но вам это не удалось, — констатировал очевидный факт лейтенант. — А автоблокировка кара у вас, конечно, была благополучно отключена. Как и у большинства законопослушных граждан. У вас нет предположений, куда безумная мисс направилась на угнанном экипаже?
Предположений его преосвященству высказывать не пришлось. Зазуммерил блок связи на поясе Стырного, он выслушал сообщение и выпрямился.
— Ронни, — обратился он к молчаливому агенту, стоявшему за спинкой кресла, в котором беспокойно копошился его преосвященство, — вы примете от фра Дрисколла подписку о неразглашении, оформите на него протокол предварительного допроса как свидетеля и отвезете его по месту жительства. А с вами, господа, — он повернулся к Павлу и Кайлу, — нам придется поработать в машине. Кар господина Дрисколла обнаружен в районе больницы Харпера. Вы знаете, что происходит там. Мне кажется, что ваше присутствие, гм, на месте действия не помешает...
— Мы можем взять оружие? — спросил Сухов.

* * *

Несмотря на поздний час, на подъезде к больничному комплексу имени Десмонда Харпера творился ад кромешный. Тут были и столичное «Ти-Ви», и пара фургонов общефедеральных программ, и городская полиция, и полиция графства, и даже какие-то рейнджеры, сроду никому обычно не встречающиеся в жизни, кроме как в «горячих» сводках новостей. И прежде всего — пропасть зевак. Только полномочия лейтенанта позволили машине со следственной группой и свидетелями в лице господ Васецки и Сухова добраться до одного из эпицентров происшествия.
К осиротевшему кару его преосвященства был приставлен оснащенный рацией и автоматом сержант.
— Вот, господин лейтенант, — доложил он, увидев, что к охраняемому объекту принесло еще одну группу любознательных начальников. — В час пятнадцать этот кар припарковался в этом самом месте, и в нем приехала монашенка. Сразу начала размахивать какими-то бумагами и кричать, что настоятель Дрисколл прислал ее. Чертей гонять. Изгонять, в смысле, из террористов. Собралась толпа. В смысле — толпа уже и так была, но они все до этого смотрели туда.
Сержант указал в сторону корпуса больницы, темную громаду которого только окна шестого этажа разрезали узкой полоской огней.
— А тогда все повернулись сюда и... И она так завела всех. И все начали так орать... И эта баба из «Новостей» вконец уже всех уела. Энни Чанг... И одним словом, инспектор Ливси под свою ответственность разрешил пропустить ее для переговоров. В корпус. И только они туда ломанули — девка эта в балахоне и двое оперативников ей в помощь, — по радио сообщили, что эту штучку надо было задержать и что она вооружена. Ну, у инспектора Ливси, понятно, испортилось настроение, и сейчас вам к нему лучше...
— Спасибо, сержант. Мы знаем, что сейчас лучше, а что хуже, — резко остановил его Стырный. — Где штаб операции?
— Там. — Сержант указал в сторону пары фургончиков, притулившихся у глухой торцевой стены какого-то — в темноте не разобрать какого — подсобного больничного сооружения.
— Пойдемте, — скомандовал лейтенант Кайлу и Павлу. — Постарайтесь не отходить от меня далеко. И оставьте ваши пушки в машине. Она хорошо запирается.
Для того чтобы добраться до омраченного инспектора, им пришлось пройти мимо студийного кара, на порожке кабины которого сидела очень молоденькая и очень усталая красивая китаянка и охрипшим голосом вещала в пристроенную на хитроумном штативе камеру. Она говорила, что единственная предпринятая властями разумная мера — допуск для переговоров внутрь блокированного периметра представительницы религиозной общины города, — обернулась своей противоположностью, так как представительница эта оказалась, как предполагают, вооруженной сообщницей засевшей в госпитале преступницы.
Кайл скрипнул зубами.

* * *

Увидев удостоверение Стырного, покрывшийся с досады зеленоватыми пупырышками инспектор Ливси некоторое время размышлял, кто же кого перешибает по части административных полномочий: инспектор центрального комиссариата или же лейтенант госбезопасности. Потом махнул рукой и пригласил явившихся зайти внутрь одного из фургончиков передвижного штаба. Поместиться в нем удалось с трудом: за пультами связи и наблюдения работало в тесном пространстве человек шесть.
— Внутри помещения наших видео нет, — пояснил инспектор. — Но часть помещения просматривается с дистанционных камер. Через окна.
Стырный и оба его спутника некоторое время внимательно созерцали то, что им показывали десять мониторов; их ровное мерцание было, казалось, единственным источником света внутри фургона.
— Вам не удалось задержать вторую женщину? Ту, что прибыла на машине настоятеля? — осведомился лейтенант. — Вы же послали людей сопровождать ее.
Инспектор явно утратил способность выражаться достаточно ясно:
— Они вернулись. Объект... Та сумасшедшая согласилась, чтобы монашенка... То есть мы принимали ее за монашенку... Эта — вторая... Короче, объект согласился беседовать с ней только наедине. И оба сопровождающих отступили на рубеж периметра. Как раз к тому моменту, когда поступило сообщение.
— Какие требования в конце концов выдвигает... э-э... объект? — попробовал уточнить ситуацию Стырный.
— Спросите о чем-нибудь полегче! — с досадой определил состояние дел Ливси. — Часов шесть мы вообще никак не могли приступить к переговорам. В здании полно телефонов — мы пытались установить контакт по всем номерам шестого этажа, но черта с два! Эта сука только кричала в трубку, что если на территорию больницы войдет хоть один полицейский, то она будет безжалостна. И так далее. Вы и сами уже знаете: из наших пострадали трое.
— Огнестрельные ранения?
— В одном случае. В двух других — тяжелые травмы типа электрошока, но... В общем, медики не разобрались. Мне, во всяком случае, они докладывать не спешат. Какая-то новая выдумка. В общем, когда удалось хоть о чем-то договориться, то сначала она потребовала вертолет и чтобы не было «хвоста». Потом еще — деньги. А затем эта тварь каждые минут сорок меняла свои условия. Сейчас мы готовим повторный штурм.
— Есть деталь, которая все усложняет, — задумчиво заметил Стырный, пытаясь высмотреть хоть что-то на мерцающих экранах.
— Я понимаю вас. — Инспектор поморщился. — Там у нее в заложниках шестеро детишек. Из выздоравливающих. Но где те — первые восемь? Если мы потеряем... э-э... объект...
— То мы потеряем, скорее всего, и тех восьмерых. — Лейтенант потер лоб. — А потерять этот объект, возможно, очень легко.
Некоторое время в фургоне царила тишина. Только кроткими сверчками попискивали какие-то датчики да время от времени кто-нибудь из операторов мягким щелчком переключал то один, то другой тумблер на панели перед собой.
— Снова вижу объект, — доложил от монитора наблюдатель. — Вторая камера. Даю изображение на общий дисплей.
— Что они делают там? — озадаченно спросил кто-то, уставившись на скошенное изображение окна на экране. — Танцуют они там, что ли?
— Да нет. — Инспектор с мучительным вниманием присматривался к призрачному движению в мерцающей глубине стекла. — Не танцуют.
— У тебя ошибка, Ник. Объект идет у меня — по четвертой, — неожиданно вмешался второй наблюдатель. — Движется вдоль стены — смотрите.
Теперь уже на двух больших экранах через два расположенных рядом окна под разными углами было видно то, что происходило там — в мутной глубине шестого этажа больничного комплекса имени Десмонда Харпера.
— Дьявольщина! — воскликнул кто-то в полутьме. — Их две!
Их действительно было две: одна Марика Карои, вскинув руки, в каком-то ритуальном хороводе, не отводя глаз от чего-то невидимого, в глубине комнаты то ли выплясывала какой-то странный шаманский танец, то ли истово совершала какой-то ритуал, а временами возникавшие в поле зрения детские макушки тоже завороженно двигались в каком-то непонятном ритме странного хоровода.
Но была и вторая Марика — та тоже то возникала в поле зрения камер, то пропадала, скрытая простенками между окнами. Эта Марика двигалась словно заколдованная — ныряющим, кошачьим шагом, распластавшись, скользила вдоль стены коридора, залитого мертвенным светом флюоресцентных ламп.
— Так что же получается? — с досадой спросил неведомо кого офицер, притулившийся за пультом слева от инспектора. — Их стало две?
— Их и было две, — тихо сказал Кайл. — Одна настоящая, другая — подделка.
— Вы можете их различить? — деловито спросил инспектор.
— У настоящей голова должна быть в бинтах. — Кайл потер глаза, пытаясь сбить навалившуюся вдруг усталость.
— Не вижу никаких бинтов, — доложил кто-то из наблюдателей.
Кайл энергично потряс головой, отгоняя отупение.
— Офицер, у меня дело к вам. — Он повернулся к Стырному. — Может быть, мы выйдем?..
— Говорите здесь, Васецки. Как я понял, вы хотите предложить свои услуги.
— Мы хотим предложить свои услуги, — уточнил было Павел, но осекся, заметив взгляд Кайла.
— Нет. Речь идет именно обо мне, — сухо отрезал тот.
Стырный склонил голову набок.
— Если бы за вами не числилась маленькая история с Драконом... — сказал он, глядя на Кайла снизу вверх. — Если бы не эта история, то я и не подумал бы ни брать вас с собой сюда, ни задумываться над вашими словами. Но... Вам не хочется быть со мной... э-э... пооткровеннее? Вы снова нашли меч? Или, может быть, амулет?
Кайл еще раз скрипнул зубами. Взял себя в руки.
— Мы теряем время, господин лейтенант. — Он старался не встретиться взглядом со Стырным. — Там сейчас может произойти такое...
— Ваша рука в порядке? — спросил лейтенант.
— Как видите, повязку уже не ношу. Еще раз повторяю, у нас нет времени.
— Только поэтому я и рискую так вот. — Лейтенант неожиданно взял Кайла за предплечье. — Но только при одном условии. Мне нужно будет с вами поговорить. Не так, как мы говорили до сих пор. Когда вы вернетесь. Когда и если...
— Это уж как получится.
Кайл как мог деликатнее освободился от хватки Стырного. Тот молча смотрел на него. Потом протянул магнитную карточку:
— Вот ключ. Заберите из машины ваше оружие и возвращайтесь сюда. Я обговорю операцию с господином инспектором. Вас экипируют и проинструктируют. И главное: вы должны помнить, что если мы потеряем объект...
— Это уж как получится, — все так же сухо повторил Кайл, повернулся и спрыгнул из дверей фургона на примятую ночную траву.
Стырный повернулся к инспектору.

* * *

Двухместный, специально для таких дел приспособленный вертолетик подобрался к цели на большой высоте, чтобы не привлечь ничьего внимания, и, казалось, из-под самых облаков бесшумной птицей упал на здание больницы. Все так же бесшумно он завис над самой ее крышей, плоской и мокрой от ночного дождя.
— Когда будете ТАМ, — сказал Кайлу пилот, — не выключайте вашу «сережку». — Он прикоснулся к приемопередающему клипсу на своем ухе, точно такому же, как и у Кайла. — Мы будем наводить вас. Отслеживайте путь по планшетке. И еще, не забывайте про спецоборудование. — Он кивнул на пристегнутый к поясу Кайла спецназовский подсумок. — Если полезете через окна, не забудьте про страховочный пояс. А когда войдете внутрь, не забудьте его отстегнуть, иначе будете скованы в движениях — длина фала только двадцать метров на полную вытяжку. А тормозить начнет метров с трех.
Кайл молча достал бумажник. Пилот удивленно посмотрел на него.
— Я — не такси, парень, — косо улыбнулся он.
— Нет. — Кайл тоже усмехнулся, оценив комизм ситуации. — Это пусть передадут моему отцу. Если что. Я вложил сюда письмо — успел нацарапать несколько слов.
— Он, наверное, очень волнуется сейчас, ваш старик, — предположил пилот, забирая бумажник.
— Мой старик не смотрит по ночам «Ти-Ви», — усмехнулся Кайл и спрыгнул на мокрую крышу.
Теперь игра пошла без поддавков. Никакого бойскаутского азарта он не ощущал. Только страх человека, а может, и зверя, сунувшего голову в страшно опасную ловушку и теперь твердо знающего, что дальше идти надо до конца. Кайл молча нащупал на груди под одеждой талисман Посвящаемого.
Дверь лифтового блока была перекрыта, но в короб вентиляционной системы проникнуть особого труда не составило, как и предполагалось. Заклинившись в узком проеме шахты, Кайл посветил фонариком вниз и подумал, что лететь до перегораживающей путь вниз решетки довольно далеко. И грохоту будет — не оберешься.
Впрочем, темная дыра бокового ответвления виднелась совсем близко — почти под ногами. Корячась, как заправский спелеолог, Кайл опустился на пару метров и убедился, что находится вровень с дырой. Правда, та тоже была закрыта пыльной решеткой, но уж ее снять и вовсе была не проблема. Куда тяжелее оказалось забраться в гулкий и хлипкий на ощупь (из жести и пластика) туннель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60