Я понял, что проведу эту ночь в безопасности.– Спасибо, Вилт, – сказал я и отпустил руку мохнатого приятеля.Шагнув вперёд, я сразу наткнулся на что-то, свисающее с потолка: оно откачнулось и, вернувшись, легонько шлёпнуло меня по лбу. Я схватил эту штуку. Она была тёплой, податливой и казалась частью какого-то живого создания.Я поднял руку и, привстав на цыпочки, коснулся кончиками пальцев потолка из той же мягкой плоти. Я передвинулся: тёплая плоть продолжалась, и ещё одна свисающая штука коснулась моего лица.– Вилт! – позвал я.Рука лорина прикоснулась к моей.– Что это?Он снова повёл меня вперёд, и скоро я очутился в целой чаще странных штуковин; здесь они свисали гораздо ниже. Потолок опустился – я задел его головой, и Вилт дёрнул мою руку вниз. Я послушно сел, и тогда он приложил одну из этих штук к моим губам.Теперь я понял: это был огромный сосок.Вилт пропихнул его в мой рот.Тёплая жидкость имела приятный вкус, я различил в ней оттенок моего любимого сока кочи и начал жадно сосать. Вскоре на меня напала ужасная сонливость, и я привалился к тёплой стене, переходящей в потолок. Мелькнула мысль, что на самом деле я ВНУТРИ огромного создания, но я уже спал, спал, спал…Меня разбудил Вилт, дёргая за руку. Я отполз от стены и встал: нога совсем не болела. Лорины обладают необъяснимой целительной силой. Мы выбрались из пещеры-кормилицы в лабиринт тоннелей, и скоро я увидел впереди дневной свет.В лесу было тепло. Слишком тепло, и сперва я решил, что уже за полдень, но длинные тени сказали мне, что сейчас раннее утро. Великолепный денёк для пешего похода в Носс, подумал я и воспрял духом.Направившись на юг, я вскоре вышел на древнюю, почти заброшенную дорогу между Тотни и Носсом, которая извивается между прибрежными холмами. Время от времени я видел кусочек моря, но не встретил ни одного животного. Станс всё-таки оказался прав: в этом году просто нет дичи.Людей я тоже почти не видел. По дороге мне попалась лишь одна жалкая ферма рядом с крошечным священным леском. Я решил заговорить с женщиной, которая вместе с дочерью окучивала чахлые корнеплоды.– Похоже, этим летом овощи не успеют созреть.Она бросила на меня недружелюбный взгляд.– Мы справимся. Мы всегда справлялись.Это была упрямая старая дура. Дочь посмотрела на меня, и я заметил страх в её глазах. Она была немолода, возможно, в возрасте моей матери.– Почему бы вам не переехать в Носс?– С какой стати? – резко сказала старуха. – Мы всегда жили здесь.– В Носсе нет недостатка в рыбе.– Мой муж ушёл на рыбалку, – тупо проговорила она.Её муж. Ещё одна неестественная связь?– Мама, – напомнила дочь. – Папа ушёл на рыбалку двадцать три дня назад.– Двадцать три дня? – Мясницкая бухта была в нескольких часах ходьбы. – Я бы сказал, что это слишком долгий срок.– Он вернётся! – взвизгнула старуха.– Ну разумеется, – поспешно пробормотал я и ушёл. Дочь догнала меня через сотню шагов.– Я ходила в Мясницкую бухту.Я остановился и увидел широкое, миловидное лицо в мелких преждевременных морщинках от работы на солнце. Каштановые волосы, подхваченные грубым шнурком, достигали талии. Грудь у неё была впалая, плечи – сутулые. Вряд ли у этой женщины появятся дети, и линия её памяти умрёт вместе с ней.– Ты что-то нашла?– Лодку отца в том месте, где он её хранил.– И больше ничего?Она молчала, потупившись, но я хорошо помнил цепочку прудов в каменистой ложбине. Ледяной дьявол выталкивает кости из пруда через несколько дней, но женщина не желала признавать, что это кости её отца.– Папы там не было, – сказала она наконец. – Можно я пойду с тобой в Носс?– А как же твоя мать?– Одной ей хватит еды до оттепели. – Она взглянула из-под густых бровей. – Меня зовут Елена.– Это земное имя.– Так захотел отец.За всю дорогу до Носса она произнесла лишь несколько слов. Мы добрались туда во второй половине дня.– Что ты здесь делаешь? – резко спросила Лонесса. – Мы думали, ты погиб.Плохое начало. Уже на подходе к Дому собраний я услышал гневные крики, а заглянув туда, обнаружил Уэйли и Лонессу, которые взирали друг на друга с неприкрытой враждебностью. Теперь три сердитых глаза и один слепой уставились на меня.– Я зайду попозже, – поспешно проговорил я и попытался ретироваться, но Уэйли остановил меня:– Нет уж, входи. Мы всегда рады видеть гостя из Иама. – Губы его тронула улыбка. – Очевидно, мы получили неверные сведения о… гм, состоянии твоего здоровья. Садись, Харди. Что привело тебя в Носс?Интересно, что им успели рассказать обо мне и кто это сделал? Я взял драматическую ноту, дабы сразу приковать их внимание.– Моя жизнь в опасности. Я прошу у вас политического убежища.– Вот оно что! – Уэйли был впечатлён.Лонесса скептически фыркнула.– А почему ты не ищешь убежища в Иаме? Это твоя родная деревня?– Потому, – провозгласил я, – что корни этой опасности, увы произросли в самом Иаме. – Даже Станс не смог бы выразиться помпезнее, и я поспешно сменил тон. – Всё началось, когда отец был убит в Носсе… Я повёл себя тогда как абсолютный дурак, признаю! Единственное смягчающее обстоятельство в том, что я был не в себе. Я необдуманно бросил ужасное обвинение, о чём глубоко сожалею. Надеюсь, вы примете мои искренние извинения.Лонесса загадочно улыбнулась.– Поговори с нашими мужчинами и повинись, – пришёл мне на помощь Уэйли. – Со временем все предстаёт в ином свете.– Так или иначе, – продолжил я, – кризис разразился пару дней назад, после твоего визита в Иам, Лонесса.– Но меня не было в Иаме пару дней назад.– Как? Я же сам видел…– Ты не мог меня видеть! Я не была в Иаме уже тридцать дней, – сердито перебила Лонесса.– Это правда, – подтвердил Уэйли.Я уставился на них в изумлении.– Но как же? Ты приехала поговорить с Вандой о посевах…– Это было больше тридцати дней назад, как я уже сказала. Или ты сомневаешься в моей памяти? – Носский Дракон яростно сверкнул глазами.– О нет. Конечно, нет. Постойте, дайте мне подумать…Лорины! Они умеют воздействовать на человеческий мозг, это всё знают. Когда я приполз в их убежище с больной ногой, стояла прохладная погода. Я вышел оттуда на двух ногах в необычайно жаркий день. Сколько же времени я проспал?– Прошу прощения, – сказал я смиренно. – Конечно, вы правы. Боюсь, я потерял счёт времени, ведь столько всего произошло за последние дни.– Мы слышали, что ты потерялся ночью в лесу и умер, – сказала Лонесса.– Я выжил, как видишь. Кто сказал тебе, что я умер?Она пожала плечами.– Все об этом знают.Я отложил размышления о лоринах до лучших времён и поведал им всё, что со мной случилось.Когда я закончил, Лонесса сказала:– Сначала Кафф, а теперь Станс. Предводитель Иама хочет убить собственного племянника? Мне трудно поверить в это.– Если мы тебе поверим, у нас начнутся большие сложности с Иамом, – заметил Уэйли.– Ничем не могу вам помочь, – устало произнёс я. Я шёл пешком весь день, а не ел по меньшей мере тридцать суток. – Скажите мне только одно. Кто-нибудь видел Станса в Носсе в тот день, когда убили отца?– Ваши охотники находились недалеко, у восточных обрывов, – сказал Уэйли. – Но в деревне я их не видел.– Я тоже, – подтвердила Лонесса. – Если бы Станс появился здесь, его бы сразу заметили.Я внимательно разглядывал лица Лонессы и Уэйли, пытаясь уловить признаки лжи. Я хорошо их понимал. Никто не желал выдвигать обвинение в убийстве против предводителя Иама. С другой стороны, в Носсе могли и вправду ничего не знать.– Единственным чужаком в Носсе, насколько мне известно, был в тот день Ничей Человек, – сказала Лонесса тоном оскорблённой праведницы.– Да, он приехал с нами. У него не было никаких причин убивать отца.– Ничей Человек не всегда отвечает за свои поступки, – заметила Лонесса. – Он затаил зло против властей и мог воспользоваться случаем…– Он затаил зло против властей Носса, а не Иама.– Но обстоятельства его зачатия?.. – мурлыкнула она.– Я знаю о них лучше тебя. Я преждевидел это событие.– Ну конечно. Ведь Иам-Эрнест был замешан…– Мой дед не был замешан, – твёрдо сказал я. – Он всего лишь присутствовал.– Ничей Человек больше подходит на роль подозреваемого, чем Иам-Станс, – вмешался Уэйли.– Я же рассказал вам, чей голос слышал, когда прятался в пещере лоринов.– У тебя нет никаких оснований связывать слова Станса со смертью Бруно. Он сказал это в сердцах.Безнадёжно. Они уже приняли решение и будут стоять на своём.– Ну ладно, – отступил я. – Допустим, мы не пришли к согласию. Могу я остаться в Носсе на некоторое время?– Не смей беспокоить Чару! – рявкнула Лонесса. ГРУМ В конце деревни прежде работал парусный паром, перевозивший пассажиров через эстуарий. С перевозками управлялся отец матери Ничьего Человека, но после его смерти паром упразднили: желающих переправиться с берега на берег было немного, а у рыбаков всегда отыщется свободная лодка, если возникнет нужда.За древней каменной пристанью парома начинается священная плантация Носса, раскинувшаяся на крутом склоне холма. Снизу доверху между деревьями вьётся тропа, которая наверху сворачивает на восток и тянется вдоль обрывов до самой Мясницкой бухты.Чару я нашёл у этой заброшенной пристани; она сидела в тени солёного дерева на остатках перевёрнутой шлюпки, упорно глядя на противоположный берег залива. Рядом с ней лежал мой скиммер. Сперва я даже не узнал её со спины в видавшем лучшие дни меховом комбинезоне, но сердце моё безошибочно подпрыгнуло и часто забилось.– Привет!Она мгновенно развернулась, и глаза её невероятно расширились. Потом её забила крупная дрожь. Она испуганно смотрела на меня огромными карими глазами.– Это я, Чара! Я не умер! – радостно объяснил я.Но она закрыла лицо дрожащими руками и скорчилась, уткнувшись лбом в колени. Потом взглянула на меня сквозь раздвинутые пальцы, снова закрыла лицо и тихо заплакала. Я почувствовал себя почти виноватым в том, что остался жив.Я сел рядом, и обнял её за плечи, и забормотал бессмысленные слова утешения, как это делала моя мать Весна, когда я был ещё мал для мужской деревни. Лучшего я придумать не мог; я просто ждал и дождался… Она обхватила меня за шею, с силой прижала к груди и прильнула мокрой щекой к моей.– Я думала, ты умер! Они сказали мне, что ты умер! Я тоже хотела умереть.– Я не знал… – проговорил я в полной растерянности. – Я никогда не думал…Она отстранилась, положила руки мне на плечи и посмотрела прямо в глаза.– Ты не мог не знать, – сказала она совершенно спокойно. – Разве кто-нибудь может любить так, как я, если нет ответного чувства? Поцелуй меня… Разве ты не хочешь?Я безмолвно повиновался. Это был мой первый поцелуй, и умением я наверняка не блеснул, но, когда мы разомкнули губы, Чара издала глубокий, счастливый вздох.– О-о-о! Ты и вправду меня любишь!Мне сразу стало не по себе.Когда девушка обвиняет парня в любви, это накладывает на него определённые обязательства. И если парень согласен, он должен действовать быстро и передать свою память потомкам прежде, чем обоюдное чувство умрёт. К счастью, как мне говорили, это совсем нетрудно и даже приятно, а когда всё закончится, ты можешь спокойно забыть о женщине и вернуться к собственной жизни… Если только ты не сделан из того же теста, что Бруно и Весна!– Чара… Я не уверен, что люблю тебя так, как положено.Она резко побледнела.– Ты не хочешь меня?– Конечно, хочу, но это было бы нечестно. Я не желаю стать для тебя обузой. – О Фа, как же найти подходящие слова? – Когда всё закончится, ты вернёшься в женскую деревню, а я в мужскую. И видеть друг друга мы будем лишь случайно, на людях… Но я ведь не вынесу этого, пойми! ТАК я не хочу и не могу.– Правда? – Я не мог разгадать выражения её лица. – А как бы ты хотел?– Боюсь, что я пошёл в своего отца. И в свою мать тоже! Бруно тайно продолжал встречаться с Весной после моего рождения… и до самой смерти. Они не хотели отпускать друг друга. И я тоже не смогу отпустить тебя, Чара! Так что было бы нечестно с моей стороны обременять тебя подобным поведением.– А… почему ты думаешь, что ты на них похож?– Чара… – Признаться в этом было трудно, но я себя превозмог. – С самой первой нашей встречи я только и делал, что думал о тебе.Ей следовало немедленно возмутиться и, обозвав меня придурком, сбежать к отморозку Каффу. Но Чара просто сказала:– И я тоже. Значит, мы подходим друг другу.– Что?.. – Я не мог поверить своим ушам.– Твои отец и мать… Они замечательные, но мне не нравится, что они делали это тайком. К Раксу кого угодно, мне наплевать, что подумают люди!Жизнь моя перевернулась в один момент, и я растерялся. Быстро порывшись в памяти, я не смог найти прецедентов.– Я вижу, ты полез в закрома предков? – усмехнулась Чара, заметив мою растерянность. – Не трудись, в прошлом помощи не найдёшь. Так, как мы с тобой, ещё никто не любил!– Должно быть, мы особенные, – неуверенно проговорил я.– Конечно! Ведь это на всю жизнь, Харди, – сказала она и притянула меня к себе.И тут я ужасно перепугался.Я не хотел, чтобы сияние её красоты вдруг померкло в моих глазах, а ведь это может случиться, если мы действительно сблизимся. Я хотел быть с Чарой до конца своих дней. И не хотел ничего, что могло бы тому помешать.Она нежно взяла меня за руки, ожидая любовных признаний, но я вынужден был переменить тему.– Я вижу, ты носишь свой кристалл.– Только благодаря тебе. – Она отпустила меня и стала играть с кристаллом. – Да, надо было приодеться получше. Но я ведь не ожидала тебя увидеть, Харди! А что с тобой случилось, любовь моя? Почему до нас дошёл слух, что ты умер?– Я расскажу тебе завтра. – Небо уже начало темнеть, и я внезапно ощутил озноб. Голод и усталость навалились на меня разом, и на секунду я пожалел о теплом уюте пещеры-кормилицы. – Это долгая история, Чара.– Хорошо, пусть будет завтра. Харди!..– Что?– Я очень хочу провести ночь с тобой.– Я тоже. Но нам надо сперва подготовить Лонессу.– Хорошо, Харди. Я подожду.Мы вернулись в деревню рука об руку.Уэйли предложил мне отдельный домик, чему я был несказанно рад; больше всего на свете мне не хотелось бы делить спальню с Каффом. Предыдущего жильца сожрал свирепый груммер, но если история множества поколений нас чему-нибудь и научила, так это тому, что повторяется она крайне редко. Разогнав угнездившихся в доме грызунов, я отлично выспался, и снились мне легендарные Дроув и Кареглазка.Утром я подогрел немного копчёной рыбы, которой меня снабдил Уэйли, быстро расправился с завтраком и вышел в яркий солнечный свет, горя нетерпением увидеть Чару. На пляже лежали перевёрнутые лодки, как всегда перед грумом, и рыбаки старательно отчищали их днища.– Ты Иам-Харди, верно? А я Носс-Крейн. Я уже видел тебя на скиммере, вместе с моей дочерью.Передо мной стоял высокий мужчина с примечательной гривой жёстких рыжих волос. Во взгляде Крейна не было враждебности, но я заметил, что ещё несколько рыбаков, оставив работу, приближаются ко мне, и на всякий случай приготовился к худшему.– Я рассчитываю какое-то время пожить в Носсе, – признался я отцу Чары.– О, Чаре это понравится, я уверен.Весьма ободряющий ответ. Крейн обернулся к новоприбывшим: их было шестеро, и трое из них держали в руках дубинки, но, возможно, это ровно ничего не означало.– Вы, конечно, помните Иам-Харди? – сказал он.Рыбаки насупились и заворчали. Они меня не забыли. Настало время приносить униженные извинения.– Когда я в прошлый раз был в Носсе, мой отец погиб. Я был раздавлен горем и вылил на вас лавину необдуманных слов. Теперь я крайне сожалею о своём поведении и хочу, чтобы все люди Носса об этом узнали.– Ты сожалеешь? Этого мало! – Кафф выскочил из-за лодки, которую починял. – Ты обвинил меня в убийстве! И должен извиниться передо мной персонально!Он был прав, разумеется, но гордость не позволяла мне согласиться с Каффом.– Ты слышал, как я извинился перед всем Носсом. Что включает и тебя. Давай забудем обо всём, ладно?– Никогда! Я требую извинений!– Отмерзни, Кафф, – огрызнулся я, и он кинулся на меня со сжатыми кулаками, явно намереваясь подкрепить слова делом. Но руки у меня длинные, как у отца, и я встретил Каффа опережающим ударом в нос.Кафф остолбенел.– Он меня ударил! Все видели? Этот земляной червяк посмел ударить меня, сына предводителя!– Хватит! – Между нами встал Носс-Крейн. – Вы оба считаетесь взрослыми, между прочим.Кафф попятился.– Я все расскажу отцу! Все! Сейчас же!Мы смотрели, как он уходит. Очень жаль, подумал я. Мне не нужны враги в Носсе, у меня их предостаточно в Иаме.– Пойдём со мной, Харди, – предложил Крейн, когда мужчины вернулись к своим лодкам. – Ты поможешь мне снять накладной киль. Пусть люди увидят тебя за работой, раз уж ты решил остаться в Носсе.– Не думаю, что Уэйли позволит мне остаться после того, как я расквасил нос его сыну.– Уэйли у тебя в долгу. Ты сделал то, на что у него самого не хватает силы. Скажу тебе честно, Харди, Кафф совсем отбился от рук. Уэйли наш законный предводитель, мы все его уважаем, но он калека, а Кафф задира и грубиян.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24