— Вы сообщите мне о его дальнейшей судьбе?
— Теперь он в руках Пси–Корпуса. Это все, что вам необходимо знать.
Анна сжала губы, пытаясь сдержать неожиданно подступившие слезы.
— Как вам удалось так быстро прийти сюда?
— Я задаю вопросы, а не отвечаю на них. Я не из тех, кто превращает мозг телепата в желе.
Наступила тишина, нарушаемая шепотом Теренса:
— Я — машина. Я — машина.
Глаза Теренса продолжали что–то выискивать в комнате. Он не видел ее, он вообще ничего не видел. Анна пожала его руку и ушла. Она вернулась в лабораторию, ей надо сделать запись последствий взрыва для того, чтобы потом попросить инженеров рассчитать мощность взрыва. Собрать обломки. Взглянув на часы, она внезапно вспомнила о своем отпуске и Джоне. Через пятнадцать часов она должна быть на корабле, чтобы лететь к нему, отпраздновать годовщину их свадьбы. Как же она сможет теперь уехать? После всего, что случилось? Она снова посмотрела на часы. Сейчас она должна была обедать с Лиз.
Анна вошла в свою лабораторию и отрешенно направилась к столу, прежде чем заметила, что все последствия взрыва были ликвидированы. Лаборатория вообще не была похожа на ее лабораторию, здесь было слишком чисто. Вся мебель и оборудование было приведено в порядок или переставлено, исключая оборудование, взятое ею из других лабораторий — его просто вынесли. Все осколки стекла и фрагменты мыши были убраны. Все ее книги в беспорядке поставлены в книжный шкаф. Все отчеты и результаты тестов исчезли. Ее персональный компьютер стоял посреди стола. Единственное свидетельство взрыва — это отсутствующее окно бокса, на замену которого, вероятно, уйдет несколько дней.
— Вы опоздали на нашу встречу.
Анна подскочила. Доктор Чанг стоял в дверях позади нее.
— Мне жаль, но я совсем забыла о ней.
Она снова посмотрела на часы.
— С вами все в порядке? У вас на шее кровь.
Анна дотронулась до царапины.
— Ничего страшного.
Он остался стоять в дверном проеме.
— Знаю, что дала маху.
— Как они считают, — Чанг поднял глаза вверх, намекая на руководство, — мы оба дали маху. Но, честно говоря, никто не знал, что так получится. И ваша гипотеза была верна. Этот механизм управлялся телепатически. Я не думаю, что кто–либо еще догадался бы об этом. По крайней мере, не так быстро.
— Я понимаю, что у нас от мыши немного осталось, но я не желаю сдаваться. Может быть, изучив фрагменты, я смогу придумать что–либо, что могло бы помочь тому телепату.
— Меня просили забрать у вас эту работу, — сказал он ровным голосом.
Тысяча возражений пронеслось в мозгу Анны, но она не чувствовала себя вправе произнести хоть одно из них вслух. Она присела.
— Знаю, что вы лучше всего подходите для этой работы.
Чанг вошел в комнату и закрыл за собой дверь.
— Я имею в виду то, что говорю. Но, поверьте, будет лучше, если вы бросите эту затею. Никто не выберется, если влезет в это дело. Мне хотелось бы спихнуть это кому–то другому.
Он щелкнул пальцами.
— У этого дела больше нет ничего общего с археологией, здесь одна политика и борьба за власть.
Она вздохнула.
— Почему все так замешано на политике?
— Потому что человек — существо политическое.
Уголок ее рта приподнялся.
— Они выяснили мощность взрыва?
— Равен половине мощности выстрела из импульсной пушки, — он поднял руку, предупреждая ее вопрос. — Мне нужны копии ваших записей и заметок.
Она кивнула и включила свой компьютер, потом скинула данные на инфокристалл. Чанг знал, что она сохранила все предварительные данные в своем компьютере. Он даже знал ее пароль. Он мог легко получить эти данные, если бы захотел, и даже конфисковать ее компьютер, чтобы у нее не было доступа к информации. Но Чанг намеренно позволил ей сохранить файлы, сохранил для нее доступ к информации.
Анна вложила инфокристалл в его ладонь.
— Думаю, что придется отменить отпуск. Я чувствую, что не вправе уехать сейчас.
Морщинки вокруг его глаз стали еще глубже.
— Твой отпуск. Я совсем забыл о нем.
— Не думаю, что смогу уехать сейчас.
Он взял ее за руку.
— Сможешь. Это именно то, что ты должна сделать. Пусть здесь все уляжется. Сматывайся от всего этого безумия. Когда вернешься… посмотрим, что получится, — он выпустил ее руку.
Анна знала, что он о многом ей не сказал. Она могла лишь гадать, какому давлению он подвергался. Но она доверилась его совету и кивнула:
— Тогда увидимся через три недели.
Чанг открыл дверь в коридор.
— Хоть немного отдохнете.
Она улыбнулась.
— Надеюсь, что нет, — увидев его заминку, она пожалела о сказанном.
После того как Чанг ушел, Анна собрала свои вещи. Она закрыла компьютер и убрала его в дорожный чемодан. На столе, где лежал компьютер, остался длинный, плоский, сморщенный кусочек мыши. Она подняла его и прошептала:
— Спасибо, Чанг.
Хотя края были сморщенными и сухими, середина осталась мягкой и эластичной. Кусочек был слегка влажным, она перевернула его и обнаружила тягучую темную субстанцию. Бросив взгляд в коридор, Анна увидела небольшой контейнер и положила туда фрагмент, а потом быстро засунула его в чемодан.
Ей хотелось, чтобы ее отпуск начался вчера. Но этого не случилось, и Теренс пострадал, а она ничем не может ему помочь. По крайней мере, она сможет поработать в дороге. Отпуск не будет романтическим отдыхом, как она мечтала. Только не после всего, что обрушилось на нее, но, может быть, Джон сумеет отвлечь ее на какое–то время. Давно она не отдыхала, как следует.
Она оставила позади здание IPX, надеясь, что впереди три потрясающие недели.
Глава 3
— Прости, я опоздала, — Анна скользнула в кресло напротив Лиз Шеридан и заказала какое–то вино у подошедшего официанта.
— Все в порядке, я ждала недолго, — сказала Лиз.
Они улыбнулись.
— Лгунья, — сказала Анна.
Они обе знали, что Лиз всегда приходит заранее. Они знали друг друга со времен университета, задолго до того, как Анна повстречала ее милого брата Джона, влюбилась в него и вышла замуж.
Анна окинула взглядом ресторан. Слова Теренса до сих пор звучали в ее ушах. Она размышляла о том, перевели ли его в исследовательский центр Пси–Корпуса, смогут ли освободить его из этой ловушки, этого бесконечного цикла.
— Тебе ведь нравится здешняя кухня? — спросила Лиз.
Анна кивнула. Ресторанчик был одной из „находок” Лиз и полностью отвечал ее вкусу: столики располагались достаточно далеко друг от друга, чтобы обеспечивать уединение, приятная спокойная музыка, теплая обстановка — все было сделано в духе швейцарского шале, да и еда вполне съедобная.
— Готова к празднованию вашего юбилея? — спросила Лиз.
— Более чем, но я расстроена, — Анна попыталась улыбнуться, но ее лицо не желало повиноваться.
— Что–то не так?
Анна поднесла руку к губам.
— Я дала маху на работе. Мне не хочется об этом говорить.
— Тебе надо уходить из этой корпорации. Ты работаешь по контракту. Уходи оттуда и возвращайся к преподавательской работе.
— Может, ты и права.
Лиз вздернула подбородок, и ее серьги зазвенели.
— Я знаю, что права. С этой ночи ты официально находишься в отпуске. Я хочу, чтобы ты отбросила все это дерьмо ко всем чертям и отрешилась от этого на три недели. Думай о чем–нибудь приятном. Ведь вы, ребята, уже давно не виделись?
Анна сделала длинный глоток вина, пытаясь вспомнить.
— В последний раз мы виделись чуть больше трех дней более года назад. В августе, перед началом учебного года. Я уже не знаю, что буду делать, когда увижу его.
Лиз улыбнулась. У нее было лицо феи с небольшим, твердо очерченным подбородком, высокими скулами и большими голубыми глазами.
— Позволь мне освежить твою память.
Она достала из–под стола коробку и протянула ее Анне.
— Поздравляю с юбилеем.
— Ох, ты не должна это делать. Сколько можно.
Лиз отмахнулась.
— Позволь мне доставить себе маленькую радость. У меня есть всего лишь одна лучшая подруга. И единственная золовка.
Анна перегнулась через стол.
— Я не буду открывать это здесь.
Лиз подняла руки.
— Прекрасно. Откроешь это, когда увидишь Джонни. Это также и для него.
Анна вздохнула.
— Чтобы я без тебя делала?
— Наверное, ходила бы голой, — пожала плечами Лиз.
— Как говорит доктор Чанг, бывало и хуже, — они хихикнули, и Анна глотнула еще вина, пытаясь расслабиться. Но она ничего не могла с собой поделать. Ей был нужен Джон: хотелось почувствовать его руки, обнимающие ее, тепло его тела, звук его голоса, ощущать его присутствие.
Неважно, как долго они пробыли порознь, ее любовь к нему никогда не исчезнет. Она чувствовала, что наконец–то обрела такую любовь, о которой пишут в поэмах и древних инопланетных рукописях. Вселенскую любовь. Любовь без границ, любовь без конца.
Она не могла дождаться встречи с Джоном.
Джон Шеридан размышлял о том, думает ли сейчас о нем его жена, Анна. Он отметил, что за те годы, что они провели вместе, они начали говорить одинаково и даже думать об одном и том же. То же самое он замечал за своими родителями. И их любовь становилась все сильнее. Он не мог дождаться встречи с ней.
Менее чем через час он будет на станции Прима. Еще один час понадобится на то, чтобы завершить все дела на корабле: лечь в дрейф, отдать необходимые распоряжения техникам. Двадцать минут на то, чтобы долететь на шаттле до станции, еще двадцать или чуть больше — чтобы добраться до отеля, и он увидит ее.
К сожалению, до этого оставалось два часа сорок минут. Он рявкнул:
— Вам известна процедура приведения лазерных пушек в состояние боевой готовности, лейтенант Спано?
— Да, сэр.
— Повторите, лейтенант.
— Запросить подтверждение от командования об объявлении на борту боевой тревоги. Получив подтверждение, активировать защитную сетку. Снять орудия с предохранителя. Начать калибровку и подтвердить это. Активаторы — в состояние готовности. Включить системы прицеливания. Включить оптику. Включить первичный прогрев. Лазерные…
— Лейтенант, — Джон подошел поближе к Спано и повысил голос, — что случится, если включить первичный прогрев, когда открыты люки?
— Лазер может не выстрелить, сэр.
— Вот почему инструкция требует проверки люков перед первым выстрелом.
Лейтенант Спано замолчал, стоя по стойке смирно, руки по швам. Он покраснел как рак, и это было заметно даже через его светлую короткую стрижку. Его ноздри широко раздувались при каждом вдохе. Этот двадцативосьмилетний ветеран войны с Минбаром явно напрашивался на крупные неприятности. Хотя Джон не общался с ним напрямую с тех пор, как принял командование „Агамемноном”, ему уже было известно о том, что Спано терпеть не может, когда ему указывают. Такому человеку не место в Вооруженных Силах. Казалось, он был воплощением гнева. Мышцы на его шее вздулись как канаты, а глаза потемнели и стали совершенно невыразительными, и это вызывало беспокойство.
Джон чувствовал, что его собственное лицо так же покраснело, как и у Спано. Эта команда представляла собой сборище лентяев, и все, что он предпринял, не возымело никакого эффекта.
— Инструкции пишутся с определенной целью, лейтенант, а эта создана для того, чтобы обеспечить безопасность каждого на этом корабле. Так как вы являетесь офицером–артиллеристом, то я ожидал, что вам известна процедура подготовки лазерных орудий, и что вы в состоянии повторить ее от начала до конца, задом наперед, во сне, в окружении вражеских кораблей, и стоя передо мной, — он прервал себя, раздраженно сделав несколько шагов вдоль строя. Четыре офицера–артиллериста стояли плечом к плечу навытяжку, шестнадцать канониров образовали два ряда позади них, заполнив орудийный отсек. — Сколько вы служите артиллеристом, Спано?
— Пять лет.
— Пять лет, и вы не знаете инструкций?
Казалось, Спано вот–вот взорвется. Джон не знал, что у него на уме. Хотя прошло больше месяца с тех пор, как он стал командиром „Агамемнона”, одного из самых мощных кораблей флота, Джон не достиг успеха в превращении своего экипажа в работоспособную команду. За последний месяц он провел несчетное количество учений, но несколько отсеков продолжали действовать совершенно неадекватно. Орудийный был в этом списке одним из первых. Скверно для эсминца. Он приказал старшему артиллеристу поговорить со своими подчиненными. Никакого эффекта. Тогда он приказал старшему помощнику поговорить со старшим артиллеристом. Снова никакого эффекта. И вот теперь он сам пришел сюда. Не слишком ли много чести? Он знал, что не должен тратить время на разговоры, но, может быть, это поможет узнать, что у Спано на уме. Может быть, тогда Джон сможет сдвинуть дело с мертвой точки.
— Вам есть что сказать, лейтенант?
— Сэр, — это звучало как ругательство, — мы всегда оставляли люки трубы закрытыми. Нет нужды проверять их. Мы четверо долгое время служим вместе, и мы знаем, как с этим обращаться.
— И это заставляет вас думать, что вы можете пренебречь инструкцией?
— Сэр, капитан Бест никогда не находил нашу работу неудовлетворительной.
Терпение Джона иссякло.
— А что, если один из ваших канониров будет работать в трубе в момент объявления боевой тревоги, или если кто–то из канониров будет проводить профилактический ремонт, или если один из ваших офицеров заболеет, и его заменят — тогда вы вспомните инструкцию?
Джон посмотрел на строй, встретившись глазами с каждым из присутствующих, — „Каждый капитан командует кораблем по–своему”. А капитан Бест был, по всем признакам, одним из самых дрянных во всем флоте.
— Я — не капитан Бест. Корабль может эффективно работать лишь тогда, когда все члены экипажа выполняют свою работу. Я хочу, чтобы все делалось согласно правилам, и чтобы приказы исполнялись буквально. Ясно?
— Да сэр, — ответил Спано.
В такие дни Джон мечтал стать профессиональным игроком в бейсбол. Его коммуникатор запищал. Он с облегчением ответил:
— Здесь Шеридан.
— Капитан, мы только что получили сообщение от генерала Лохшманана, — Шеридан узнал голос Корчорана, своего старшего помощника. — Он извещает нас о том, что как только мы прилетим к станции Прима, он прибудет на наш корабль с инспекцией.
Джон уставился на коммуникатор, прикрепленный к тыльной стороне кисти. Как обычно, командование выбрало самое подходящее время. „Агамемнон” прибудет на станцию Прима менее чем через час. А там у команды планировался отпуск.
— Вас понял, коммандер.
Он повернулся к четырем офицерам–артиллеристам и шеренге канониров позади них.
— Как я уже говорил, все вы начинаете службу со мной с чистого листа. Что было раньше, меня не касается, но то, что происходит сейчас, меня волнует. Будь я проклят, если вы не будете у меня работать на полную катушку. И это значит, что мы будем проводить эти учения до тех пор, пока все не будет выполнено на отлично, даже если это будет длиться с сегодняшнего дня по судный день. Выполняйте!
Они продолжали стоять навытяжку, когда он покинул орудийный отсек. Джон направился обратно на мостик. Почему последний день перед отпуском всегда превращается в такое?
Он был так взволнован, получив назначение на „Агамемнон”, эсминец класса „Омега” с командой в сто шестьдесят человек. Это был большой шаг вперед по сравнению с его первым кораблем „Галатеей”, тяжелым крейсером с экипажем из ста двух человек. Однако, с тех пор как он принял командование, он никак не мог привести команду в форму.
Потребовалось несколько недель, чтобы запомнить подчиненных в лицо и по фамилиям, и понять, что послужные списки часто не соответствуют действительности. Кажется, у прежнего капитана, Беста, были любимчики. Недурно. Некоторые члены экипажа, такие, как Спано, имеющие убогую мотивацию и крайне небрежно относящиеся к своим обязанностям, обладали образцовыми послужными списками, благодарностями и рекомендациями на повышение. Другие, усердные и компетентные, при капитане Бесте никогда не получили бы повышения, а в их личных делах содержались записи об некомпетентности и небрежном отношении к своим обязанностям. Некоторые из них подавали рапорты, но на это не обращали внимания.
Итак, неделю назад Джон провозгласил свою политику „чистого листа”, объяснив ее смысл в обращении к команде. Он отбросит все, что было раньше, и будет судить о них только по тому, что они делают сейчас, под его командованием. Это хорошо сработало в отношении тех, кого недооценивал Бест. Их энтузиазм и исполнительность заметно улучшились. Но те, кто ходил у Беста в любимчиках, в большинстве своем отреагировали неодобрительно: становились все угрюмее и не желали сотрудничать. Некоторые из них старались совершенствоваться, но таких было немного. Оставалось примерно десять процентов экипажа, на исправление которых бессмысленно было рассчитывать. От некоторых из них можно было избавиться, устроив их перевод, некоторых, вероятно, следовало отдать под трибунал, и именно они до сих пор являлись его головной болью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25