Я вижу, что у тебя тут множество отчаянных храбрецов и им определенно есть за что сражаться.
— Потому они такие отчаянные, — кивнул Громила. — От холостых разбойников толку чуть. Во-первых, они женщин не уважают, а из-за этого женатые ребята страшно бесятся. Тут глазом моргнуть не успеешь, как они за оружие похватаются, и такое начнется, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Хуже того… Вы как думаете, ежели холостой разбойник награбит добра, он что — в шайке задержится или работать будет? Да ни за какие коврижки! Он тут же рванет в город, чтобы денежки спустить, ну а там его, как пить дать, изловят, и он, ясное дело, чтобы шкуру свою спасти, всех нас заложит. А вот семейный разбойник, а еще лучше — целая шайка семейных разбойников — это, я вам доложу, из разбойников разбойники. Этот на шлюху и не покосится. Он ведь понимает, что, закрути он со шлюхой, другие ребята женушкам своим проболтаются и рано или поздно и его благоверная про это дело узнает. Ну а что касательно того, чтобы денежки в городе промотать, — это навряд ли. Надо же что-то иметь на черный день, да детишкам башмаки купить, да крышу перекрыть… А когда поселение большое, тут еще и в складчину много чего покупать приходится.
Кстати говоря, так оно и самому разбойничку лучше. Холостой разбойник за собой не следит. Когда ему за собой следить? Он ведь или по веревке к какой-нибудь бабе в окно лезет, или напивается в стельку и песни горланит ночь напролет, а то еще примется перед женщинами хорохориться, натворит чего-нибудь. Еду он себе приготовить не умеет, вот и лопает что попало в каких-нибудь грязных харчевнях, и какое тут, спрашивается, у него будет здоровье? Никакого, а без здоровья на большой дороге и делать нечего.
Ну а семейный разбойник… этот пару-тройку дней пограбит, постреляет, поспит на холодной земле, а потом домой возвращается, а там чисто прибрано и обед готов, он и вымоется, и выспится, и с детишками поиграет, так что через недельку уже опять свеженький, бодренький, готов к новым, как говорится, подвигам.
Аматус даже не нашелся, что на это ответить. Он только сказал Громиле, что кому, как не ему, знать, как управлять шайкой разбойников.
— Ну, это дело ясное, — кивнул Дик. — А что делать? Приходится, когда добычи маловато, а еще какой-нибудь шибко умный решит, что настоящий разбойник — это тот, кто все награбленное имеет право прикарманить. С этими я борюсь нещадно. А ведь это помимо всего прочего, всей этой тягомотины с управлением, а ее, я вам руку на сердце положа, скажу, просто терпеть не могу, только больше некому у нас этим делом заняться…
Громила продолжал таким образом разглагольствовать, и наконец они въехали в лагерь. С первого же взгляда стало ясно, что «разбойничье логово» устроено и обустроено куда лучше многих королевских поселений на востоке. Поселок был обнесен крепким частоколом, дома тут стояли крепкие, солидные, вот только раскрашены были странно — зелеными и коричневыми пятнами. За частоколом располагалась большая общая трапезная, но оказалось, что обедать там собираются нынче далеко не все разбойники.
— Тут у многих семьи, — пояснил Громила, — а кое-кого пригласили на домашний обед. У нас тут дружеские связи очень уважаются.
За частоколом принца и его товарищей ждал сытный обед, уютный кров — то есть все, о чем можно было только мечтать. Пусть это был не их дом, пусть столица и даже самое Королевство пока были для них потеряны, но все же было чему порадоваться.
Глава 2
ОЗЕРО ЗИМЫ
Миновала неделя. Аматус стоял на берегу Озера Зимы, а рядом с ним — Психея, сэр Джон Слитгиз-зард и Каллиопа. Дьякон Дик Громила показывал им окрестности.
— Вон там, где с Белой Горы ледник спускается чуть не до самого края воды, — видите? — берег маленько смахивает на Колокольное Побережье на Железном озере. Но только тут похолоднее будет, и река с ледника стекает только летом, зато уж и буйствует она в это время — я вам доложу. На восточном берегу — отличные гавани, и земля там отменная. Можно было бы там садов насадить вишневых и яблоневых, но вы же знаете, королевские власти сюда не шибко наведывались, а мне пока не под силу за такое взяться. На другом берегу живут лесорубы, охотники на газебо да несколько крестьян — картошку сажают. Ну а на этом берегу — пара-тройка маленьких рыбацких деревушек. Они, кстати сказать, вам, ваше высочество, податей уже давненько не платили, да и мы с них денег за охрану не брали — рука не поднимается. Есть тут еще несколько ферм, а еще ваш, если можно так выразиться, замок. Ну а гарнизон тамошний… ладно, молчу, сами увидите.
Они вместе обогнули высокий скалистый мыс, и перед ними открылся вид на пологий полуостров. На самом его конце возвышался небольшой, грубо сработанный замок — проще говоря, каменный бастион, огражденный деревянным частоколом, а посередине — башня.
— Что ж, удержать такое укрепление можно, но только не тогда, когда на него повалит целое войско, — глубокомысленно изрек сэр Джон.
— Однако не исключено, что это последняя крепость, оставшаяся в руках тех, кто верен королю, — добавил Аматус.
— Это как посмотреть, — буркнул Дик Громила, и все они поскакали вниз по извилистой тропке, а затем обогнули небольшой залив и направились к крепости. На полпути к цели ее загородили холмы, и когда крепость снова стала видна, путники находились намного ниже нее. Хотя крепость по-прежнему казалась скромной, впечатление она все же производила довольно устрашающее.
— Палестрио! Эй! Командор Палестрио! — выкрикнул Громила. — А ну-ка, выходи, да порадуй нас!
В крепости послышался шум и возня, и наконец над крепостной стеной появилась голова в шлеме.
— Ступай своей дорогой, Дик Громила. До уплаты следующей подати еще целых десять дней осталось.
— Это ты верно говоришь, только я к тебе сегодня не за этим явился, — объявил Громила, и лицо его озарилось широченной ухмылкой. — Это тебе ровным счетом ничегошеньки не будет стоить…
— Ничего я тебе не дам. Я — слуга короля, его представитель в здешних краях…
— Откажешься — не ходить тебе по ягоды в лес и не видать летних пикников, как своих ушей, — строго и решительно ответил Дик Громила, и притом громко, чтобы командор слышал все, слово в слово. — Ну давай, будь паинькой, спускайся, да потолкуем по душам!
— Мы с тобой так не договаривались!
— А тут кое-что изменилось. Ладно, кончай волынку тянуть да канючить. Спускайся, говорят тебе, покалякаем. Ты не бойся, ничего такого страшного. Слово даю.
— Ну, ладно, уговорил, — вздохнул командор. — Я мигом.
Даже оттуда, где стояли путники, было видно, что командор действительно спешит на зов атамана разбойников.
— Но как же это… — вырвалось у Аматуса, который, похоже, был не шутку возмущен.
— Ну, понимаете, ваше высочество, тут такое дело… — усмехнулся Дик Громила. — Ваш батюшка и министры его издавна сюда на службу отправляли такой народец, в котором, скажем так, сильно сомневались. А что до командора Палестрио, так он малый очень даже неплохой, просто ему ничего другого не оставалось, как нам дань платить. Если бы еще ему одному решать, так он, может, и взбунтовался бы, да только у него под началом ребята, которые, считай, в этих краях лет по двадцать прожили, да и в рекруты их набирали по тутошней округе, так что они нас, можно сказать, побаиваются. Ну а командор малый мягкосердечный, и ему жалко ребят — зачем зря на рожон-то лезть, правильно?
Аматус не совсем понимал, как ему себя вести в сложившейся ситуации.
Принц видел, что Слитгиз-зард с трудом удерживается от улыбки, Каллиопа, не стесняясь, улыбается, да и Психея едва заметно усмехается. И тоже сдерживается, чтобы не рассмеяться.
— Хорошо-хорошо, — сказал Аматус. — Я его не стану наказывать, да и ругать особо не собираюсь. Но все равно я желаю знать, что тут происходит.
Деревянные ворота крепости распахнулись, и оттуда вышли двое военных. На командоре Палестрио красовалось некое подобие королевской военной формы, вот только мундир был латан-перелатан, а вот его подчиненный выглядел похожим на разбойников из шайки Дика Громилы, правда, еще более оборванным.
Оба представителя гарнизона крепости молча приблизились к Громиле и встали перед ним. Но тут, не говоря ни слова, Аматус откинул плащ, дабы его подданным стало ясно, кто перед ними. Двое вояк выпучили глаза и раззявили рты, а потом командор Палестрио бухнулся на колени.
— Ваше высочество, — выдохнул он. Его подчиненный, соображавший несколько помедленнее начальника, с заметным опозданием последовал его примеру.
— Встань, командор. Полагаю, мне следует поинтересоваться, с какой стати из королевской казны платится дань атаману разбойников…
— Нет-нет, ваше высочество, из казны ни единого флавина мы им не платим! У нас тут прибыль кое-какая имеется — за переправу на лодках, от ресторанчика, от лавки, все в таком духе…
Бровь Аматуса взметнулась вверх. Трудно сказать, что он испытывал — изумление или любопытство, — по одной брови разве скажешь? Но поскольку затем он заморгал обоими глазами, скорее всего им все-таки овладело любопытство.
— Переправа? Это еще что такое?
Дик Громила пояснил:
— Мы с командором Палестрио, ваше высочество, а точнее говоря, мы со Скеледрусом — вот этим малым — наладили лодочную переправу через озеро. Надо же как-то охотникам на газебо, лесорубам да картофелеводам на другой берег перебираться. Ну а что до ресторанчика, так тут дело такое… словом, долгое время командор Палестрио подати со здешнего народа получал рыбой, дичью да овощами. И вот вы мне скажите, ваше высочество, вы бы хотели, чтобы в королевскую казну вместо флавинов вам рыбу да дичь присылали, а? Короче говоря, четыре дня в неделю тут работает очень славный маленький ресторанчик с видом за озеро. И по-моему, нынче он должен быть открыт.
— Открыт-открыт! — радостно подхватил командор Палестрио. Похоже, он немного оправился от потрясения. Едва заметно улыбнувшись, он добавил:
— Да и будь сегодня нерабочий день, тут у нас такое строгое правило имеется: ежели наезжает к нам кто-то из важным персон, не говоря уж о королевских особах, мы ресторанчик наш мигом открываем.
— Вот не знал, что у нас такое правило, — захлопал глазами Скеледрус.
— Поэтому я пишу правила, а ты занимаешься переправой, — ловко выкрутился Палестрио. — А уж что я сам написал, того никогда не забуду.
Скеледруса, похоже, ответ начальника убедил, и он понимающе кивнул.
Аматус начал улавливать логику в происходящем.
— Насколько я понимаю, лавку вы открыли из-за того, что…
— Ну, тут дело в том, что торговые караваны больше нигде не желают останавливаться, кроме как у нас. Крепость стоит в самом конце дороги, и мало кто сюда доберется к приходу каравана, ну а караванщики долго гостить не любят, — пустился в объяснения Палестрио. — Да и денежки нужно все время в оборот пускать. Не будь мы так предприимчивы, все свободные флавины в этих краях оседали бы у нас в казне, да так и лежали бы, если бы мы их не пускали на разные приобретения. К тому же всякий раз, как новый караван приходит, цены подскакивают, ну и…
Аматус переводил взгляд с дьякона Дика Громилы на командора Палестрио, и у него мелькнула мысль: вот этих двоих людей с огромной радостью взял бы на службу Седрик и поручил бы им любые посты, вплоть до самых высоких. Вспомнив о Седрике, принц вспомнил о погибшей столице и о том, что вскоре и в эти края могло нагрянуть войско Вальдо, и сказал:
— Мне бы хотелось, если, конечно, это возможно, собрать здесь как можно больше людей со всей округи — с побережья и из лесов… ну скажем, через неделю. Если бы вы изыскали возможность открыть кредит для вашего нанимателя, командор, мне бы также хотелось устроить для всех, кто соберется, хорошее угощение.
— Будет сделано, — отчеканил командор.
— Дорогонько обойдется, — заметил Скеледрус.
— Рот закрой, — посоветовал ему Палестрио. В крепости оказалось приятно и уютно, хотя как укрепление она, бесспорно, оставляла желать лучшего.
— Мы, если бы захотели, могли бы ее в любое время захватить, — сказал Громила. — Но вот вопрос: куда бы мы тогда отправились, чтобы прикупить одежонки да переплавить мечи и кинжалы, когда они затупятся? Ну и потом, сюда можно без опаски отпускать моих ребят-холостяков, чтобы они тут пар спускали да встречались бы с порядочными деревенскими девушками. — Карие, с поволокой глаза Дика Громилы весело сверкнули. — Было времечко, когда дела тут шли туговато, так мы в долг давали командору Палестрио — из тех самых денежек, что он нам отстегивал.
Сэр Джон поскреб макушку:
— Королевский форпост брал взаймы у разбойников?
— Ну, мы же по-людски договаривались, и отдавал он долги всегда вовремя.
Той ночью друзья спали в комнатах для гостей, и хотя простыни им постелили грубые, домотканые, а полы здесь не были устланы коврами, зато все было чисто и аккуратно, и все проснулись отдохнувшими и посвежевшими.
Дик Громила, как и предсказывал Седрик, был готов оказать друзьям поддержку и старался изо всех сил. Ведь разбойник, приходящий на помощь законному монарху, как ни крути, всегда найдет достойное отображение в тысячах старых песен. А хорошим атаманом разбойничьей шайки вряд ли может стать человек, не отличающийся глубокой прозорливостью в делах такого сорта. По предложению Громилы компания на ближайшие несколько дней разделилась, дабы постранствовать по окрестностям и пробудить у местных жителей интерес к предстоящей встрече с принцем.
Поскольку сэра Джона Слитгиз-зарда здесь еще хорошо помнили под прозвищем Джек-Твоя-Голова-с-Плеч, ему разумнее всего было проехаться по разбойничьим лагерям. То, что Каллиопа была принцессой, похоже, вызывало к ней неподдельный интерес в разбойничьей среде, и потому она решила присоединиться к сэру Джону.
— Тут дело понятное, — высказался по этому поводу Дик Громила. — Сроду тут никого королевских кровей не видали, вот и интересуются. — Ну а поскольку вдобавок вы, сударыня, единственная наследница престола, а всю вашу родню перебили, то, считайте, сердца моих людей вы покорили сразу. То есть я чего сказать хочу… такая, как вы, может рассчитывать на помощь от разбойников.
В результате на долю Аматуса выпало плавание по озеру на лодке в сопровождении Скеледруса, но дело это отчасти осложнялось тем, что Скеледрус Аматуса побаивался, можно даже сказать — трепетал перед ним.
И дело тут было вовсе не в том, что Аматус был принцем, и не в том, что у него не хватало нескольких частей тела. Просто-напросто Скеледрус был на редкость исполнительным солдатом и все распоряжения командора Палестрио воспринимал буквально. Сказано ему было: «трепещи перед принцем» — вот он и трепетал и даже не задумывался, а зачем бы ему трепетать.
Психея отправилась вместе с Аматусом, и с этим никто не стал спорить. Гораздо больше все подивились тому, что Сильвия выразила желание составить компанию Дику Громиле, который собирался объехать несколько небольших деревушек к югу от озера, высоко в горах.
— Мне всего-то и надо — рассказать крестьянам о том, что случилось с городом, — уверяла друзей Сильвия. — Я сумею их уговорить, вот увидите. Ведь все эти люди добывали все, что у них есть, тяжким трудом, и когда они узнают, что вот-вот кто-то может явиться и отнять у них все нажитое, да еще, глядишь, земли перепортят… словом, они столько лет мирно соседствовали с разбойниками, потому что у разбойников строго заведено: они никогда не отберут лишнего. А это не одно и то же. Они все придут, вы уж мне поверьте. А еще… — Тут Сильвия склонилась к Каллиопе и широко улыбнулась. — А еще мне просто очень хочется несколько дней побыть наедине с Ричардом.
— Неужели ты все еще…
— Ну конечно! Он был мне замечательным возлюбленным, и муж из него получится чудесный. Ну, не вышло из него героя, и он до сих пор страшно из-за этого переживает. Но если на то пошло, мы поженимся, а в семейной жизни так уж ли важно подвиги совершать? Просто нужно время, чтобы он свыкся с этой мыслью, вот и все.
Расстались они рано утром. Скеледрус и его команда наотрез отказались от помощи Аматуса и Психеи, так что они сели в лодку, забрались на небольшую надстройку на палубе и помахали на прощанье руками Каллиопе и Слитгиз-зарду, которые затем ускакали на запад, а также Сильвии и Дику Громиле, направившимся на юг.
В первый день принц и его нянька направились к небольшому лагерю лесорубов, расположенному на юго-восточном берегу озера. По пути Аматус репетировал свою речь. Лодка скользила по волнам, на которых весело играли солнечные блики, но принц почему-то очень разволновался.
Но когда они сошли на берег, добрались до поселка и Аматус встал спиной к походной кухоньке лесорубов и окинул взглядом окрестности, то здесь, где величавые голубые сосны вздымались над зеленым мшистым подлеском, он вдруг почувствовал себя как дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
— Потому они такие отчаянные, — кивнул Громила. — От холостых разбойников толку чуть. Во-первых, они женщин не уважают, а из-за этого женатые ребята страшно бесятся. Тут глазом моргнуть не успеешь, как они за оружие похватаются, и такое начнется, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Хуже того… Вы как думаете, ежели холостой разбойник награбит добра, он что — в шайке задержится или работать будет? Да ни за какие коврижки! Он тут же рванет в город, чтобы денежки спустить, ну а там его, как пить дать, изловят, и он, ясное дело, чтобы шкуру свою спасти, всех нас заложит. А вот семейный разбойник, а еще лучше — целая шайка семейных разбойников — это, я вам доложу, из разбойников разбойники. Этот на шлюху и не покосится. Он ведь понимает, что, закрути он со шлюхой, другие ребята женушкам своим проболтаются и рано или поздно и его благоверная про это дело узнает. Ну а что касательно того, чтобы денежки в городе промотать, — это навряд ли. Надо же что-то иметь на черный день, да детишкам башмаки купить, да крышу перекрыть… А когда поселение большое, тут еще и в складчину много чего покупать приходится.
Кстати говоря, так оно и самому разбойничку лучше. Холостой разбойник за собой не следит. Когда ему за собой следить? Он ведь или по веревке к какой-нибудь бабе в окно лезет, или напивается в стельку и песни горланит ночь напролет, а то еще примется перед женщинами хорохориться, натворит чего-нибудь. Еду он себе приготовить не умеет, вот и лопает что попало в каких-нибудь грязных харчевнях, и какое тут, спрашивается, у него будет здоровье? Никакого, а без здоровья на большой дороге и делать нечего.
Ну а семейный разбойник… этот пару-тройку дней пограбит, постреляет, поспит на холодной земле, а потом домой возвращается, а там чисто прибрано и обед готов, он и вымоется, и выспится, и с детишками поиграет, так что через недельку уже опять свеженький, бодренький, готов к новым, как говорится, подвигам.
Аматус даже не нашелся, что на это ответить. Он только сказал Громиле, что кому, как не ему, знать, как управлять шайкой разбойников.
— Ну, это дело ясное, — кивнул Дик. — А что делать? Приходится, когда добычи маловато, а еще какой-нибудь шибко умный решит, что настоящий разбойник — это тот, кто все награбленное имеет право прикарманить. С этими я борюсь нещадно. А ведь это помимо всего прочего, всей этой тягомотины с управлением, а ее, я вам руку на сердце положа, скажу, просто терпеть не могу, только больше некому у нас этим делом заняться…
Громила продолжал таким образом разглагольствовать, и наконец они въехали в лагерь. С первого же взгляда стало ясно, что «разбойничье логово» устроено и обустроено куда лучше многих королевских поселений на востоке. Поселок был обнесен крепким частоколом, дома тут стояли крепкие, солидные, вот только раскрашены были странно — зелеными и коричневыми пятнами. За частоколом располагалась большая общая трапезная, но оказалось, что обедать там собираются нынче далеко не все разбойники.
— Тут у многих семьи, — пояснил Громила, — а кое-кого пригласили на домашний обед. У нас тут дружеские связи очень уважаются.
За частоколом принца и его товарищей ждал сытный обед, уютный кров — то есть все, о чем можно было только мечтать. Пусть это был не их дом, пусть столица и даже самое Королевство пока были для них потеряны, но все же было чему порадоваться.
Глава 2
ОЗЕРО ЗИМЫ
Миновала неделя. Аматус стоял на берегу Озера Зимы, а рядом с ним — Психея, сэр Джон Слитгиз-зард и Каллиопа. Дьякон Дик Громила показывал им окрестности.
— Вон там, где с Белой Горы ледник спускается чуть не до самого края воды, — видите? — берег маленько смахивает на Колокольное Побережье на Железном озере. Но только тут похолоднее будет, и река с ледника стекает только летом, зато уж и буйствует она в это время — я вам доложу. На восточном берегу — отличные гавани, и земля там отменная. Можно было бы там садов насадить вишневых и яблоневых, но вы же знаете, королевские власти сюда не шибко наведывались, а мне пока не под силу за такое взяться. На другом берегу живут лесорубы, охотники на газебо да несколько крестьян — картошку сажают. Ну а на этом берегу — пара-тройка маленьких рыбацких деревушек. Они, кстати сказать, вам, ваше высочество, податей уже давненько не платили, да и мы с них денег за охрану не брали — рука не поднимается. Есть тут еще несколько ферм, а еще ваш, если можно так выразиться, замок. Ну а гарнизон тамошний… ладно, молчу, сами увидите.
Они вместе обогнули высокий скалистый мыс, и перед ними открылся вид на пологий полуостров. На самом его конце возвышался небольшой, грубо сработанный замок — проще говоря, каменный бастион, огражденный деревянным частоколом, а посередине — башня.
— Что ж, удержать такое укрепление можно, но только не тогда, когда на него повалит целое войско, — глубокомысленно изрек сэр Джон.
— Однако не исключено, что это последняя крепость, оставшаяся в руках тех, кто верен королю, — добавил Аматус.
— Это как посмотреть, — буркнул Дик Громила, и все они поскакали вниз по извилистой тропке, а затем обогнули небольшой залив и направились к крепости. На полпути к цели ее загородили холмы, и когда крепость снова стала видна, путники находились намного ниже нее. Хотя крепость по-прежнему казалась скромной, впечатление она все же производила довольно устрашающее.
— Палестрио! Эй! Командор Палестрио! — выкрикнул Громила. — А ну-ка, выходи, да порадуй нас!
В крепости послышался шум и возня, и наконец над крепостной стеной появилась голова в шлеме.
— Ступай своей дорогой, Дик Громила. До уплаты следующей подати еще целых десять дней осталось.
— Это ты верно говоришь, только я к тебе сегодня не за этим явился, — объявил Громила, и лицо его озарилось широченной ухмылкой. — Это тебе ровным счетом ничегошеньки не будет стоить…
— Ничего я тебе не дам. Я — слуга короля, его представитель в здешних краях…
— Откажешься — не ходить тебе по ягоды в лес и не видать летних пикников, как своих ушей, — строго и решительно ответил Дик Громила, и притом громко, чтобы командор слышал все, слово в слово. — Ну давай, будь паинькой, спускайся, да потолкуем по душам!
— Мы с тобой так не договаривались!
— А тут кое-что изменилось. Ладно, кончай волынку тянуть да канючить. Спускайся, говорят тебе, покалякаем. Ты не бойся, ничего такого страшного. Слово даю.
— Ну, ладно, уговорил, — вздохнул командор. — Я мигом.
Даже оттуда, где стояли путники, было видно, что командор действительно спешит на зов атамана разбойников.
— Но как же это… — вырвалось у Аматуса, который, похоже, был не шутку возмущен.
— Ну, понимаете, ваше высочество, тут такое дело… — усмехнулся Дик Громила. — Ваш батюшка и министры его издавна сюда на службу отправляли такой народец, в котором, скажем так, сильно сомневались. А что до командора Палестрио, так он малый очень даже неплохой, просто ему ничего другого не оставалось, как нам дань платить. Если бы еще ему одному решать, так он, может, и взбунтовался бы, да только у него под началом ребята, которые, считай, в этих краях лет по двадцать прожили, да и в рекруты их набирали по тутошней округе, так что они нас, можно сказать, побаиваются. Ну а командор малый мягкосердечный, и ему жалко ребят — зачем зря на рожон-то лезть, правильно?
Аматус не совсем понимал, как ему себя вести в сложившейся ситуации.
Принц видел, что Слитгиз-зард с трудом удерживается от улыбки, Каллиопа, не стесняясь, улыбается, да и Психея едва заметно усмехается. И тоже сдерживается, чтобы не рассмеяться.
— Хорошо-хорошо, — сказал Аматус. — Я его не стану наказывать, да и ругать особо не собираюсь. Но все равно я желаю знать, что тут происходит.
Деревянные ворота крепости распахнулись, и оттуда вышли двое военных. На командоре Палестрио красовалось некое подобие королевской военной формы, вот только мундир был латан-перелатан, а вот его подчиненный выглядел похожим на разбойников из шайки Дика Громилы, правда, еще более оборванным.
Оба представителя гарнизона крепости молча приблизились к Громиле и встали перед ним. Но тут, не говоря ни слова, Аматус откинул плащ, дабы его подданным стало ясно, кто перед ними. Двое вояк выпучили глаза и раззявили рты, а потом командор Палестрио бухнулся на колени.
— Ваше высочество, — выдохнул он. Его подчиненный, соображавший несколько помедленнее начальника, с заметным опозданием последовал его примеру.
— Встань, командор. Полагаю, мне следует поинтересоваться, с какой стати из королевской казны платится дань атаману разбойников…
— Нет-нет, ваше высочество, из казны ни единого флавина мы им не платим! У нас тут прибыль кое-какая имеется — за переправу на лодках, от ресторанчика, от лавки, все в таком духе…
Бровь Аматуса взметнулась вверх. Трудно сказать, что он испытывал — изумление или любопытство, — по одной брови разве скажешь? Но поскольку затем он заморгал обоими глазами, скорее всего им все-таки овладело любопытство.
— Переправа? Это еще что такое?
Дик Громила пояснил:
— Мы с командором Палестрио, ваше высочество, а точнее говоря, мы со Скеледрусом — вот этим малым — наладили лодочную переправу через озеро. Надо же как-то охотникам на газебо, лесорубам да картофелеводам на другой берег перебираться. Ну а что до ресторанчика, так тут дело такое… словом, долгое время командор Палестрио подати со здешнего народа получал рыбой, дичью да овощами. И вот вы мне скажите, ваше высочество, вы бы хотели, чтобы в королевскую казну вместо флавинов вам рыбу да дичь присылали, а? Короче говоря, четыре дня в неделю тут работает очень славный маленький ресторанчик с видом за озеро. И по-моему, нынче он должен быть открыт.
— Открыт-открыт! — радостно подхватил командор Палестрио. Похоже, он немного оправился от потрясения. Едва заметно улыбнувшись, он добавил:
— Да и будь сегодня нерабочий день, тут у нас такое строгое правило имеется: ежели наезжает к нам кто-то из важным персон, не говоря уж о королевских особах, мы ресторанчик наш мигом открываем.
— Вот не знал, что у нас такое правило, — захлопал глазами Скеледрус.
— Поэтому я пишу правила, а ты занимаешься переправой, — ловко выкрутился Палестрио. — А уж что я сам написал, того никогда не забуду.
Скеледруса, похоже, ответ начальника убедил, и он понимающе кивнул.
Аматус начал улавливать логику в происходящем.
— Насколько я понимаю, лавку вы открыли из-за того, что…
— Ну, тут дело в том, что торговые караваны больше нигде не желают останавливаться, кроме как у нас. Крепость стоит в самом конце дороги, и мало кто сюда доберется к приходу каравана, ну а караванщики долго гостить не любят, — пустился в объяснения Палестрио. — Да и денежки нужно все время в оборот пускать. Не будь мы так предприимчивы, все свободные флавины в этих краях оседали бы у нас в казне, да так и лежали бы, если бы мы их не пускали на разные приобретения. К тому же всякий раз, как новый караван приходит, цены подскакивают, ну и…
Аматус переводил взгляд с дьякона Дика Громилы на командора Палестрио, и у него мелькнула мысль: вот этих двоих людей с огромной радостью взял бы на службу Седрик и поручил бы им любые посты, вплоть до самых высоких. Вспомнив о Седрике, принц вспомнил о погибшей столице и о том, что вскоре и в эти края могло нагрянуть войско Вальдо, и сказал:
— Мне бы хотелось, если, конечно, это возможно, собрать здесь как можно больше людей со всей округи — с побережья и из лесов… ну скажем, через неделю. Если бы вы изыскали возможность открыть кредит для вашего нанимателя, командор, мне бы также хотелось устроить для всех, кто соберется, хорошее угощение.
— Будет сделано, — отчеканил командор.
— Дорогонько обойдется, — заметил Скеледрус.
— Рот закрой, — посоветовал ему Палестрио. В крепости оказалось приятно и уютно, хотя как укрепление она, бесспорно, оставляла желать лучшего.
— Мы, если бы захотели, могли бы ее в любое время захватить, — сказал Громила. — Но вот вопрос: куда бы мы тогда отправились, чтобы прикупить одежонки да переплавить мечи и кинжалы, когда они затупятся? Ну и потом, сюда можно без опаски отпускать моих ребят-холостяков, чтобы они тут пар спускали да встречались бы с порядочными деревенскими девушками. — Карие, с поволокой глаза Дика Громилы весело сверкнули. — Было времечко, когда дела тут шли туговато, так мы в долг давали командору Палестрио — из тех самых денежек, что он нам отстегивал.
Сэр Джон поскреб макушку:
— Королевский форпост брал взаймы у разбойников?
— Ну, мы же по-людски договаривались, и отдавал он долги всегда вовремя.
Той ночью друзья спали в комнатах для гостей, и хотя простыни им постелили грубые, домотканые, а полы здесь не были устланы коврами, зато все было чисто и аккуратно, и все проснулись отдохнувшими и посвежевшими.
Дик Громила, как и предсказывал Седрик, был готов оказать друзьям поддержку и старался изо всех сил. Ведь разбойник, приходящий на помощь законному монарху, как ни крути, всегда найдет достойное отображение в тысячах старых песен. А хорошим атаманом разбойничьей шайки вряд ли может стать человек, не отличающийся глубокой прозорливостью в делах такого сорта. По предложению Громилы компания на ближайшие несколько дней разделилась, дабы постранствовать по окрестностям и пробудить у местных жителей интерес к предстоящей встрече с принцем.
Поскольку сэра Джона Слитгиз-зарда здесь еще хорошо помнили под прозвищем Джек-Твоя-Голова-с-Плеч, ему разумнее всего было проехаться по разбойничьим лагерям. То, что Каллиопа была принцессой, похоже, вызывало к ней неподдельный интерес в разбойничьей среде, и потому она решила присоединиться к сэру Джону.
— Тут дело понятное, — высказался по этому поводу Дик Громила. — Сроду тут никого королевских кровей не видали, вот и интересуются. — Ну а поскольку вдобавок вы, сударыня, единственная наследница престола, а всю вашу родню перебили, то, считайте, сердца моих людей вы покорили сразу. То есть я чего сказать хочу… такая, как вы, может рассчитывать на помощь от разбойников.
В результате на долю Аматуса выпало плавание по озеру на лодке в сопровождении Скеледруса, но дело это отчасти осложнялось тем, что Скеледрус Аматуса побаивался, можно даже сказать — трепетал перед ним.
И дело тут было вовсе не в том, что Аматус был принцем, и не в том, что у него не хватало нескольких частей тела. Просто-напросто Скеледрус был на редкость исполнительным солдатом и все распоряжения командора Палестрио воспринимал буквально. Сказано ему было: «трепещи перед принцем» — вот он и трепетал и даже не задумывался, а зачем бы ему трепетать.
Психея отправилась вместе с Аматусом, и с этим никто не стал спорить. Гораздо больше все подивились тому, что Сильвия выразила желание составить компанию Дику Громиле, который собирался объехать несколько небольших деревушек к югу от озера, высоко в горах.
— Мне всего-то и надо — рассказать крестьянам о том, что случилось с городом, — уверяла друзей Сильвия. — Я сумею их уговорить, вот увидите. Ведь все эти люди добывали все, что у них есть, тяжким трудом, и когда они узнают, что вот-вот кто-то может явиться и отнять у них все нажитое, да еще, глядишь, земли перепортят… словом, они столько лет мирно соседствовали с разбойниками, потому что у разбойников строго заведено: они никогда не отберут лишнего. А это не одно и то же. Они все придут, вы уж мне поверьте. А еще… — Тут Сильвия склонилась к Каллиопе и широко улыбнулась. — А еще мне просто очень хочется несколько дней побыть наедине с Ричардом.
— Неужели ты все еще…
— Ну конечно! Он был мне замечательным возлюбленным, и муж из него получится чудесный. Ну, не вышло из него героя, и он до сих пор страшно из-за этого переживает. Но если на то пошло, мы поженимся, а в семейной жизни так уж ли важно подвиги совершать? Просто нужно время, чтобы он свыкся с этой мыслью, вот и все.
Расстались они рано утром. Скеледрус и его команда наотрез отказались от помощи Аматуса и Психеи, так что они сели в лодку, забрались на небольшую надстройку на палубе и помахали на прощанье руками Каллиопе и Слитгиз-зарду, которые затем ускакали на запад, а также Сильвии и Дику Громиле, направившимся на юг.
В первый день принц и его нянька направились к небольшому лагерю лесорубов, расположенному на юго-восточном берегу озера. По пути Аматус репетировал свою речь. Лодка скользила по волнам, на которых весело играли солнечные блики, но принц почему-то очень разволновался.
Но когда они сошли на берег, добрались до поселка и Аматус встал спиной к походной кухоньке лесорубов и окинул взглядом окрестности, то здесь, где величавые голубые сосны вздымались над зеленым мшистым подлеском, он вдруг почувствовал себя как дома.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35