А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

) владельцам лучших альпийских курортов полагалось падать в обморок от зависти, а счастливым гостям Михайловска - от восторга. Понятное дело, теперь мое желание осматривать достопримечательности этого милого городка никак нельзя было назвать горячим.
Храня гробовое молчание, мы с Митрошкиным прошли мимо белого корпуса хирургии и пищеблока, обогнули желтое одноэтажное здание непонятного назначения и вышли к воротам, за которыми стояли знакомые обшарпанные "Жигули". Леха сел на водительское место, открыл вторую дверцу изнутри и кинул мой пакет на заднее сиденье.
- Ты, конечно, можешь мне не верить, - пробормотал он, как только машина, подозрительно чихнув, тронулась я места, - но я и сам толком ничего не знал. Сегодня утром уже мама рассказала, после того, как ты позвонила... Да-а-а! Дела у них тут творятся! Все боятся, все трясутся, детей в школу провожают и из школы встречают.. Ну, тебя уже, наверное, ввели в курс дела?
- Ввели, - коротко ответила я, с содроганием вспомнив красный прозрачный виноград на груди Галины Александровны.
- Что у вас там произошло-то? Ты толком объясни!
- "Что"-"что"!.. Женщину пожилую убили. Говорят, что задушили подушкой. И виноград рядом с телом оставили... А мы с одной тетушкой как раз к ней вчера в гости ходили. Прямо перед тем как спать ложиться. Вот.
Митрошкин досадливо покачал головой, вытащил из кармана куртки пачку сигарет и прикурил, на секунду сняв правую руку с руля и чиркнув зажигалкой. Я подняла воротник полушубка, хотя в салоне было тепло, и снова уставилась на дорогу.
- А чего вас к ней в гости понесло?
- Да так.., - про штопор и, особенно, про бутылку вина с виноградной гроздью на этикетке говорить почему-то не хотелось. - Просто зашли по-соседски. А утром та самая тетушка, которая со мной была, её и обнаружила. Ножницы маникюрные хотела отдать.
- И ты тоже видела? - слово "труп" Леха вслух произносить не стал, но и так все было понятно.
- И я, - я кивнула. - Самое странное, что эта Галина Александровна такая заурядная тетка была. Немолодая уже, крашенная. Вроде бы культурная, но, знаешь, из тех, которым вечно все вокруг не нравится: и медицина плохая, и пенсии не платят, и в правительстве - сволочи... Кому она мешала?
- Что значит, "кому мешала"? У маньяков своя логика. Пусть в ней психиатры разбираются. А мы с тобой, наверное, в Москву завтра махнем, да?.. Я вот думаю: может, правда, мать с бабкой пока отсюда забрать? Поселю их в своей комнате...
Дальше он заговорил про то, что нам можно будет это время пожить вдвоем, если я, конечно, не возражаю, про то, что в театре скоро начнут раскидывать по мизансценам "Антигону", про то, что меня, возможно, введут во второй состав... Я почти не слушала. Мысль, вертящаяся в голове, казалась абсурдной, но отогнать её, как ни странно, не получалось.
- А я вот думаю: что, если это был вовсе не маньяк?
- Чего? - Леха повернулся ко мне слишком поспешно, не заметил какого-то ухаба на дороге, и мы оба подпрыгнули на своих сиденьях, едва не вписавшись головами в потолок. - Что ты там сказала?
- Ты только не смейся сразу...
- Вообще-то, тема такая веселая, что я еле сдерживаю гомерический хохот!
- Леш, правда, перестань!.. Просто кое-что мне кажется странным.
- Что например?
- Например, - я закинула ногу на ногу и принялась сосредоточенно разглаживать на коленях мягкие полы своей "лисы", - то, что Галина Александровна вчера совершенно конкретно сказала, что какой-то её близкий знакомый занимает в профилактории важную должность. А сегодня никто из персонала не признался в том, что знал её до начала сезона.
- Ну, может ты просто что-то неправильно поняла?
- О! И ты туда же! Милиция вот тоже предполагает, что мы обе с Викторией Павловной или тупые или глухие.
- Так это ещё кто-то кроме тебя слышал?
- А моим словам доверять, по-твоему, уже нельзя?
- Жень, я не то имел ввиду, - Леха поморщился и выкинул в форточку окурок. - Просто когда двое свидетелей...
- Да вашей милиции хоть двое, хоть трое, хоть миллион! У них же готовый, удобный ответ: "Или вы её не поняли, или она просто болтала, чтобы повысить свой авторитет среди пациентов"!.. Тебе это чушью не кажется? Скажи честно!
- Если честно, то я не очень понял...
- А не надо ничего понимать, тут ничего хитрого нет! Просто по психологии не сходится - и все! Одно дело, когда бабушки восьмидесятилетние в больнице лежат, которым больше делать нечего, как таблетки пересчитывать и смотреть, кому сколько мяса в порцию положили, а другое дело профилакторий, где за свое лечение люди платят наличные денежки. Здесь же никаких привилегий ни для чьих знакомых не предусмотрено: заплатишь меньше - будешь жить в двухместном номере, заплатишь больше - в одноместном. Из-за того, что твой троюродный дядя учился в одном классе с медсестрой, тебе вне очереди укол не поставят!
- А что, бабушки в больницах рассказывают про знакомства с врачами, чтобы им уколы без очереди ставили?
- Да нет! - я отчего-то начала злиться. - При чем тут уколы? Не знаю, как тебе объяснить... Просто системы ценностей разные у бабушек и у людей, которые отдыхают в профилактории. Понятно, если бы она, например, сказала: "Мой близкий знакомый - муж какой-нибудь там Ирины Аллегровой". Тогда бы да - мы прониклись и запомнили. А тут что? Кто-то в профилактории занимает какую-то важную должность! Да, какое мне дело до местных докторов? И, главное, ещё сказано так неконкретно... Понимаешь, как-то это слишком мелко для того, чтобы пускаться во вранье!
- Жень, ты не забывай один момент! - Леха дождался, пока на светофоре загорелся знак поворота, и свернул направо, направляя машину к широкому проспекту.. - Есть люди, которые врут как дышат - легко и естественно. И, что интересно, без крайней необходимости. Просто так!
Я помотала головой:
- Нет, здесь не тот случай! Не могу объяснить - просто чувствую и все!
- Ладно, пусть даже так! Пусть кто-то её знал, но по каким-то своим причинам решил в этом не признаваться. Допустим... Это все, что тебя настораживает?
За окном промелькнула "Булочная" с румяным калачом на вывеске, за ней - пятиэтажный дом с мозаичными дельфинами на бетонных панелях. Пейзаж становился узнаваемым. Я, как-то мимолетно подумав о том, что слово "настораживает" не совсем подходит для данного случая, в задумчивости закусила нижнюю губу. Мысли почему-то упорно не желали облекаться в слова, а если и облекались, то звучали так коряво, что даже мне самой начинали казаться абсурдными.
- Понимаешь, дело даже не в этом "близком знакомом", хотя и в нем тоже. Просто забираться ночью в больницу, где полно людей, для того, чтобы убить старую неинтересную тетку?.. Да, и потом маньяк у вас в Михайловске какой-то странный!
- Почему странный? - в Лехином голосе прозвучала едва ли не обида за родной город.
- Потому что!.. Потому что "стиль" мне его очень нравится. Гастрономически-сувенирный. То картошечка с семечками, то бильярдные шарики и курительные трубки. Все про эти знаки знают, но никто ничего понять не может... Тебе не кажется, что под этим "соусом" можно полгорода перекрошить и все на несчастного серийного убийцу свалить! Теща надоела? Топором её по башке и яичницу на грудь! Начальник заколебал? Ножом в живот и шахматными фигурками посыпать!.. Понимаешь, к чему я клоню?
- В общем, да... Только как-то все это очень смахивает на бульварный детектив. Или триллер какой-то буржуйский напоминает? Не помню...
- Да, причем тут детективы и триллеры? Ты мне ответь: я пока хоть что-нибудь нелогичное сказала? Если бы мне, например, надо было убить конкретную Галину Александровну, лучшего способа, чем "закосить" под маньяка я бы просто не нашла. У него ведь система, с одной стороны, сложная, а с другой - простая до безобразия! - я потихоньку начинала ощущать что-то вроде азарта. - Знаки, конечно, все непонятные, но ты подумай о том, как они чередуются? Картошка - трубка с бинтом - семечки кисть и бильярдные шары - виноград! "Съедобное - несъедобное - съедобное несъедобное - съедобное"!
- Игра такая в детском садике была, - Леха аккуратно объехал выбоину в асфальте и свернул во двор.
- Какая ещё игра?
- Ну, в "съедобное - несъедобное".
- Слушай, не путай меня, ради Бога! Я сама запутаюсь... Дело все в том, что надо быть просто дубиной стоеросовой, чтобы не понять, что после шаров и кисти, должно опять следовать что-то из еды. Из растительной еды! Была картошка - корнеплод, потом подсолнух - цветок, дальше может быть любой фрукт, овощ или ягода... Правильно ведь?
Митрошкин ничего не ответил. Просто спокойно нажал на тормоз и припарковал машину возле бетонного обледенелого бордюра. Обе руки сложил на руль, а подбородок на руки.
- Знаешь, что мне во всем этом не нравится? - проговорил он после нескольких минут молчания. - Энтузиазм, с которым ты полезла в это дело! Даже я, идиот, уже начал что-то с тобой обсуждать, выстраивать какие-то версии!.. Понимаешь, Жень, милиция ищет этого психа уже два месяца. Это их работа, и они её, как могут, делают. Тебя, скажи, это каким образом касается? Ты что - частный детектив или писатель? Или убили кого-то из твоих знакомых?.. Другая бы на твоем месте сидела и тихо радовалась, что милиции от неё больше ничего не надо, а ты тут Шерлока Холмса из себя изображаешь.
Теоретически сравнение с Шерлоком Холмом не было обидным, но я почему-то ужасно разозлилась. Молча толкнула дверцу, выскочила из машины и решительно зашагала вперед вдоль заснеженного газона - благо, знакомый дом с синими балкончиками виднелся в каких-нибудь тридцати метрах. Митрошкин тоже хлопнул дверцей, позвенел ключами и бросился меня догонять, шурша моим же пакетом.
- Терпеть не могу, когда со мной начинают разговаривать голосом мудрого педагога-наставника! - зло бросила я, когда он поравнялся со мной и попытался взять меня под локоть.
- Жень, дело не в педагогах-наставниках. Просто это тебе - не игрушечки и не логические задачки!.. Ты хоть понимаешь, что в эту ночь вполне могли убить тебя?
- Отстань! Не надо только меня пугать!
- А тебя, если не пугать, ты черт те знает во что влезешь.
- Ага! Кретинка! Олигофренка! Просто так, интереса ради, устраиваю тут игрища с маньяками... Я, между прочим, поступила благоразумнее всех ваших Михайловских пенсионеров. Кроме меня, если хочешь знать, ни один человек из профилактория не смотался!
- Смоталась и правильно сделала. И успокойся уже! Чего тебе неймется?
- Ну, неймется и неймется! - выкрикнула я с неожиданной для себя самой яростью. Воспоминания о спелом винограде, лежащем на груди задушенной Галины Александровны, о бутылке с точно такой же гроздью на этикетке, припрятанной в стенном шкафу, и, главное, о том, что про бутылку я следствию так и не сказала, вдруг нахлынули все разом, и мне сделалось до того дурно, что даже голова закружилась. - Ты-то что ко мне привязался? Тебя там не было, ты ничего не знаешь! А странного во всей этой истории, между прочим, "выше крыши"! Во-первых, этот знакомый, который так и не объявился, во-вторых, то что Галина Александровна так неопределенно сказала, что у неё в жизни очень многое связано с Михайловском, в-третьих, то, что она явно напряглась, когда говорила про то, что живет в Москве, и в-четвертых, то что у одной дамы из профилактория вчера была бутылка вина с точно такой же гроздью винограда на этикетке!..
Сама не знаю, зачем я все-таки заговорила об Алисе, тем более, в таком контексте? Никаких подозрений на её счет у меня, в общем-то, не было, мне даже почти удалось убедить себя в том, что злосчастная картинка на бутылке - всего лишь случайность... Наверное, просто хотела огорошить и озадачить Митрошкина. Но, вместо того, чтобы "огорошиться", он вдруг злобно поинтересовался:
- А дама эта что - из медперсонала?
- Нет, а что?
- Ничего-ничего! Просто думаю, до скольких "маньяков" мне подождать, прежде чем вызывать для тебя "психушку"? Сколько ты там уже насчитала? Доктор, который несчастную тетку по знакомству шлепнул - это раз, дама с бутылками и виноградом - это два... Ну, те полгорода, которые теоретически могли друг друга перекрошить и на маньяка свалить, пока оставим в покое...
- И меня вместе с этой половиной города, ладно? - буркнула я, распахивая дверь подъезда.
- Да, ради Бога! - обиженно заверил Митрошкин. - Делай, что тебе вздумается! Хоть маньяков вычисляй, хоть задержания проводи, хоть вместо собаки по следу бегай!
- Ты все сказал?
- Все!
- Ну, и прекрасно!
- Конечно, прекрасно!
Так, "мило" беседуя, мы поднялись до четвертого этажа. Леха нажал на кнопку звонка, демонстративно не глядя в мою сторону. Открыла бабушка и, увидев меня, немедленно запричитала привычным уже дребезжащим голоском:
- Ох, деточка! Ох, кровиночка! Вот уж встретили мы тебя, вот уж приветили, называется! Сначала в больницу угодила, а теперь вот и вовсе какой кошмар!
Я неопределенно качала головой, слабо улыбалась и потихоньку расстегивала крючки на полушубке. Митрошкин же, не успевший остыть после нашей перепалки, вдруг громогласно заявил:
- А чего ты, бабуль, тут плачешь, как на поминках? Вот она твоя "деточка" - живая и здоровая. И даже полная сил и энергии. Маньяка хочет ловить. Ждет - не дождется, пока её где-нибудь придушат!
На кухне тут же перестала греметь посуда. Елена Тимофеевна в ситцевом платье с короткими рукавами и кухонном фартуке в горошек быстро вышла в коридор.
- Типун тебе на язык! - произнесла она с чувством, уперев руки в бока. - Это что же, сына, у тебя язык такой поганый, как помело?! Она и так столько всего пережила, ещё ты тут всякую чушь болтаешь!.. Не слушайте его, Женя, проходите! Я пельмешек наделала. Мясо свежее, хорошее - вам можно покушать... Чувствуете-то себя, кстати, как? Ничего?
- Спасибо, все хорошо! - пробормотала я и пошла в ванную, чтобы вымыть руки. А Леха хлопнул дверью своей комнаты, сообщив, что идет переодеваться, и вышел только тогда, когда бабушка жалостно завздыхала в коридоре, что пельмени совсем остыли.
Пельмешки, кстати, были абсолютно классные, но обед все равно прошел в тягостном молчании. Бабушка и мама, как женщины тактичные, за столом об убийстве не расспрашивали. Митрошкин тихо злился и сметану на тарелку клал резкими шлепками, будто шпаклевку на стену. Я же потихоньку приходила в себя. Наверное, в самом деле, моя ненормальная активность была вызвана нервным шоком. И вот теперь эта обычная семейная трапеза, эти тарелки с розовыми цветочками и золотой каемкой, эти бежевые обои с едва прорисованными березовыми веточками постепенно возвращали меня к нормальной жизни. Мне уже не хотелось вычислять маньяка, да и, вообще, иметь какое-либо отношение ко всей этой истории. Не хотелось выискивать нестыковки и странные совпадения. Не хотелось думать о бутылках из-под вина, необъявившихся знакомых и убийствах, которые так легко маскировать под серийные. Мне хотелось обратно в Люберцы. В Москву. В театр.
Сразу после обеда я, извинившись, ушла в свою комнатку с односпальной кроваткой возле стены, легла, уткнулась носом в подушку и как-то незаметно заснула. А когда проснулась, за окном было уже темно, с черного неба смотрели частые звезды, а ноги мои были заботливо укутаны клетчатым пледом.
Минут через пять в комнате появился Митрошкин, присел на край кровати и сосредоточенно засопел, как делал обычно, когда хотел сказать что-то важное. Я не стала дожидаться, пока он заговорит, приподнялась, обвила его теплую шею руками.
- Жень, - он поцеловал меня сначала в висок, потом в краешек брови, потом быстро и как-то осторожно - в губы, - ты не злись... Просто мы все за тебя и так волновались, а тут ещё это убийство. И ты, как ребенок, честное слово!..
- Да все я понимаю. И лезть никуда не собираюсь... На душе только нехорошо как-то Вроде бы меня это дело никак не касается, и все равно...
Едва слышно вздохнув, Леха обнял меня за талию и, прижав к себе на несколько секунд, замер. Сердце мое тихонько екнуло и забилось часто-часто.
- Женька-Женька! Глупая, глупая, Женька! Это - не "нехорошо", это страшно. Так бывает, когда все уже кончилось... Все, правда, кончилось. Никаких кошмаров больше не будет. Я начну везде водить тебя за руку. Только, умоляю, не проявляй никакой оперативно-розыскной инициативы! Давай на этот раз обойдемся без неофициальных расследований?
Я кивнула и легонько прикусила мочку его уха. Однако, на душе все равно было как-то гадко: то ли, в самом деле, тяжко и болезненно, как десна после замораживающего укола, "отходил" запоздалый страх, то ли серой кошкой скреблось недоброе предчувствие...
- Женька! Женька моя! Женечка! - приговаривал Леха, опуская меня на кровать. - Давай ты больше не будешь делать и говорить всякие глупости и переберешься ко мне в комнату? Мама в курсе, она все понимает. Тем более, нам с тобой не по восемнадцать лет.
"Да, правда, не по восемнадцать", - с легкой грустью думала я и тут же сбивалась с мысли, вспоминая ту девушку, убитую возле хлебозавода, потом пожилую Галину Александровну, потом двух этих врачей и загадочного медика из профилактория, не сознавшегося в своем знакомстве с гражданкой Барановой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40