Саня молча выкурил предпоследнюю сигарету.
— Возьми карандаш, пойдем звонить. Возле коридорного телефона к стене был приклеен листок, выдранный из какого-то телефонного справочника. Саня отыскал номер городской справочной службы.
— Семнадцать-одиннадцать слушает, — скороговоркой отозвалась справочная служба.
— Девушка, — проникновенно начал Саня. — У меня родственник в больнице на проспекте… Ой, забыл! Я у вас проездом. Комиссарский или Командирский…
— Комендантский? — предположила девушка.
— Комендантский… — повторил Санек, глядя на Лельку. Та обрадованно закивала. — Ага, Комендантский. А можно номер их справочного? Три, восемь, восемь… Ага, записал. Спасибо, родная!
Саня громыхнул трубку на аппарат:
— Ну, рожай!
— Три, восемь, восемь, семь, семь, шесть, шесть, — выпалила Лелька. — Ты думаешь, они нам заплатят?
— Попытка не пытка, — откликнулся Саня.
Глава 34
ВОЛКИ И ОВЦЫ

Лельке лишь показалось, что ее путь из перевязочной до машины «скорой помощи» занял три минуты. Не три, а пятнадцать, включая наложение повязки на собственную рану, исполненную в соответствии с курсом ОБЖ — предмета средней школы, как бы узаконивающего экстремальность нынешней повседневности.
Спасла голубоглазую узницу базы «Лель» недюжинная сила доставленного в больницу городка-спутника водителя Кожухова, удвоенная двумя бутылками выпитого самогона. Несмотря на распоротый в пьяной драке живот, Кожухов вступил в рукопашный бой с хирургом Станиславом Борисовичем. Поддерживая левой рукой содержимое брюшной полости, правой он исполнил неожиданный и эффективный хук и едва не снес к чертям собачьим хирургову челюсть.
— Ax ты, скотина! — высказался, на свою беду, хирург и получил еще один удар. На сей раз в солнечное сплетение.
В конце концов дебошира спеленали подоспевшие на помощь санитары. Дали вояке как следует по тыкве, провели рауш-наркоз.
— Я бы эту гниду без анестезии зашивал, — высказался Станислав Борисович и вернулся в перевязочную.
Перепуганной девчушки с льняными волосами на месте не оказалось. Увезли ее уже, что ли? Врач вышел через вторую дверь в коридор. Бритоголовые молодцы стояли в дверях запасного выхода и курили.
— Все, что ли? — спросил один.
— Что так долго? Что-нибудь серьезное? — поинтересовался другой.
— А-а? — тупо проронил Станислав Борисович.
* * *
Карина стояла в ночной сорочке перед зеркалом, расчесывая блестящую в свете лампы каштановую гриву волос. Рустам Каримович сидел в кресле, безвольно свесив руки с длинными тонкими пальцами. Шел второй час ночи, но они еще не ложились. На журнальном столике стояла полупустая бутылка коньяка и две рюмки.
— Ну что ты так реагируешь? Молчишь весь вечер. Лица на тебе нет.
Нельзя же так, — промолвила женщина. — В конце концов, ничего! ужасного не произошло. Ну узнали про твои переговоры, ну и что?
— Молчи, нас прослушивают, — прошипел ученый.
— Да пусть прослушивают! Пусть слышат. Олег Владимирович, — нараспев произнесла Карина, — раз уж вы нас подслушиваете, то передайте по инстанциям, что убивать нас бессмысленно. Беседин лишится «оружия возмездия». Передайте также, что на нас можно сделать хорошие деньги. Беседин продает нас иранцам, мы передаем «музей штаммов» какому-нибудь другому специалисту, не востребованному Родиной, обучаем его премудростям ремесла и уезжаем. Беседин получает за нас крупную сумму. Мы добросовестно послужили на эту «фабрику смерти» и имеем право уехать, начать новую жизнь. И волки сыты, и собаки целы…
Ее распевная речь была прервана громкими стуками в дверь.
— Каримов, открывай. — послышался голос начальника охраны.
Голос нельзя было назвать дружелюбным. Стуки возобновились с такой силой, что дверь, казалось, вот-вот слетит с петель.
— Что такое? — изумился Каримов, поднимаясь.
— Открывай немедленно, стрелять буду!
— Вы с ума сошли? — предположил побледневший от гнева ученый, открывая дверь квартиры-Сильнейший удар сбил его с ног. Сразу несколько мужчин заполнили тесную прихожую. Чьи-то руки подхватили Рустама, втащили в комнату, где все так же стояла в ночной сорочке Карина. От сильнейшего удара в пах Каримов охнул, согнулся.
— Ты что делаешь, скотина? — взвизгнула Карина и разъяренной кошкой кинулась на обидчика.
Едва обернувшись, тот молниеносно махнул рукой, и женщина отлетела в угол комнаты. Послышался грохот падающих предметов.
И вот сюрприз: на пороге комнаты возник Алексей Васильевич Зверев…
— Куда скрылась девка? — без предисловий начал он. — Где ты ее спрятал?
— К-какая девка? — еле вымолвил Рустам.
— Какая? Которую привезли вчера вечером. Которая лежала у тебя в смотровой, паскуда! Какое ты дал ей задание? Где она скрывается?
— Я… Я ничего не понимаю. Это недоразумение. Я никаких заданий не давал. Я и имени-то ее не знаю. Ей нужна была операция на руке…
— Какая, к чертям, операция? Ты что, не мог сам нарыв вскрыть?
— Но почему я обязан? Это не мои функции… Я был расстроен, я не мог…
— Ты был расстроен? Кто тебе поверит? Разве умеешь расстраиваться? Ты сделал из девки посыльного, хитрая восточная сволочь! Говори куда она побежала?
— Я не знаю ничего! Оставьте меня в покое! Я требую, чтобы меня немедленно связали с Бесединым! Это произвол. Вы ответите!
Каримов смог наконец подняться.
— Я отвечу? Сначала ответишь ты! Игорь давай!
Новый удар свалил Рустама с ног. Карина вскочила, кинулась как кошка на охранника опять отлетела в угол.
— Вы оба ответите. — Зверев бросил взгляд на лежащую Карину. — А ну-ка, бойцы, покажите ученому, чем занималась его подруга при выполнении особых заданий.
Двое качков накинулись на лежавшую на пол женщину. Послышался треск рвущейся матерю визг Карины.
— Не смейте! — закричал Каримов, рванувшись из державших его рук.
Но двое других поставили ученого на колени, за волосы удерживая голову Каримова так, чтобы он видел все, что происходит в углу комнаты.
— Смотри, мразь, — цедил сквозь зубы Зверев. — Ты думал, что ты — сам Господь Бог? Ты думал, что манипулируешь нами? А мы сами имели тебя все эти годы так же, как имеем сейчас твою бабу. Мы укажем тебе твое место, гнида!
— Отпустите ее! — выл Каримов. — Убейте меня, но отпустите ее!
— Ничего с ней не сделается. Пока. Она к таким манипуляциям привычная.
— Подонки! Выродки! — визжала женщина. — Не верь им. Рустам!
— Я умоляю вас, отпустите ее!
— После того, как ты скажешь, куда скрылась девка. Иначе на куски твою Карину порвем, слышишь?
— Но… я… ничего не знаю! Клянусь Аллахом! — зарыдал ученый.
Уже под утро Зверев связался по радиотелефону с Бесединым.
— Я с базы. Бесполезно. Они ничего не знают, — устало проговорил он.
— А врач из больницы?
— Прессовали два часа. На нем места живого нет. Этот тоже ничего не знает.
— Ты понимаешь, что произошло? — зловещим шепотом произнес Беседин. — Если эта паскуда слышала наш разговор, ты понимаешь, чем это грозит? Ты должен найти ее из-под земли!
— А я чем занимаюсь всю ночь? — рявкнул Зверев. — Больницу перевернули, все кладовые излазали. Кто же знал, что она на «скорой» уедет?
Лельке действительно повезло в ту ночь несказанно. Охранники не обратили внимания на безликое существо в медицинском халате и колпаке — потрясающем средстве маскировки делающем всех людей на одно лицо.
Так Лелька получила необходимую фору. Ибо первым действием конвоиров был поиск беглянки на территории больницы. И лишь через двадцать минут они решились сообщить о пропаже Звереву. В это время последняя электричка уже двигалась по направлению к городу.
Ориентировка на опасную преступницу, женщину-киллера с льняными волосами и голубыми глазищами, похожую на киллера, как Дюймовочка на Синюю бороду (впрочем, может быть, именно так и выглядят женщины-киллеры, кто знает?), так вот, ориентировка в районе, подчиненном Звереву, была доведена до сведения уже через пятнадцать минут. На Финляндском вокзале Петербурга ее уже ждали. Но Лелька, ведомая подкорковым чутьем, вышла раньше, там, где остановка электропоезда соединялась со станцией метрополитена, к тому же за пять минут до объявления розыска. И нырнула в подземку. И ускользнула таким образом из зоны влияния полковника.
— Если ты не найдешь эту сучку, считай, что остался без головы, — шипел Беседин. — Где были твои охранники? Почему она удрала из-под их носа? На черта ты мне нужен, если не в состоянии обеспечить безопасность объекта!
— А что я делал пять лет?! Виновные наказаны. В конце концов, это первый прокол.
Беседин конечно же не был оповещен о ЧП с Мишаней, и делать этого Зверев, разумеется, не собирался.
— В данном случае вполне достаточно одного раза! — вскричал Беседин. — Первого и последнего.
— Никуда она не денется. Она же наркоманка. Значит, будем пасти ее в местах торговли наркотой.
— Если она раньше не проболтается кому-нибудь.
— Да кому она проболтается? Она, может, и не слышала ничего. Ей же такую дозу вкатили еще по дороге на базу, наверняка в отключке была. Да даже если и проболтается, кто ей поверит? Потом, она здесь проездом. Наверняка перепугана и постарается уехать. Я выставлю своих людей на вокзалах, в аэропорту. На всех выездах из города. Не проскочит.
— Что Каримов?
— Лежит как мешок с дерьмом. Баба его — та матерится, как извозчик, но хоть не воет. А этот растекся слюнями.
— Это хорошо. Его и следовало деморализовать. Глаз с них не спускайте.
Утром я приеду. Должно поступить сообщение от иранцев. Если бы не эта чертова девка, как хорошо бы все складывалось, Алексей!
— Все будет нормально, Евгений Юрьевич! Поверьте чутью бывшего чекиста.
— Твои бы слова да Богу в уши. Все. До утра…
В трубке пошли короткие гудки.
— До утра… Уже утро, — буркнул Зверев глядя сквозь окно на поднимающееся над озеро" солнце.
* * *
Телефон не отвечал. Они крутили диск до бесконечности, прежде чем длинные гудки прервались наконец женским голосом.
— Але? — спросил вдруг этот голос. Лелька от неожиданности растерялась.
— Говорите, слушаю вас.
— Это… Лену можно?
— Я слушаю, — удивилась Елена. Мало кто называл ее просто по имени.
— Это с вами говорит… Помните, мы лежали вместе. В одной палате.
Когда вы под машину попали.
Лена вспомнила. Еще бы не вспомнить. Утром следующего дня в отделении поднялся такой переполох. Прибежала главный врач больницы. То, что эта перепуганная женщина — главный врач, поведала постовая медсестра. Лену пригласили в ординаторскую.
— Вы не помните, в котором часу вчера вашу соседку перевели в другое отделение?
— Нет. Я спала, когда за ней приехали. Вошли два санитара с каталкой и увезли ее. Я опять заснула. Что-нибудь случилось?
— Нет, нет, ничего, — улыбнулась доктор. — Извините, что потревожили вас, Елена Андреевна. Я слышала, вы домой проситесь? Ну что ж, состояние ваше улучшилось. Пожалуй, можно и домой. Сегодня же и выпишем вас.
Персонал любой больницы — коллектив преимущественно женский. А то, что знает одна женщина, знают все.
Пока Елена ожидала Виктора, который должен был забрать ее из данного богоугодного заведения, она наслушалась всякого.
— Девчонка эта сбежала из хирургии.
— Ага. Ее в коридоре оставили до утра, она и дала деру.
— Наркоманка же! Чего с них взять? Они без дозы и дня не просидят.
Умирать будут, а потащатся за наркотой своей.
— А я слышала, что ее увезли.
— Да кому она нужна-то?
— А тетя Маша, которая убирает у нас, она говорила, что тех санитаров, которые девчонку в хирургию повезли, что их найти не могут. Вроде здесь такие и не работают.
— Ой, да тетя Маша такого расскажет! Это она боевиков по телику насмотрелась, вот ей и мерещится.
— Она еще сказала, что у девчонки этой СПИД обнаружили.
— Ну конечно! Если бы обнаружили, здесь бы see уже закрыли на дезинфекцию.
— А СПИД так не передается.
— Еще неизвестно. Говорят, и кошки им болеют.
И так далее.
Все это возникло в Елениной памяти мгновенной картинкой.
— Простите, я забыла, как вас зовут.
— Лелька. То есть Ольга. Но лучше Леля.
Лелька отвечала на вопросы и не сводила глаз со стоявшего рядом Сани.
— Я вас слушаю, Леля.
Елена попыталась вспомнить, давала ли он соседке номер своего телефона.
Не давала, это точно.
— Простите, а откуда вы мой номер знаете?
— Я запомнила. Вы уж извините. Когда вас милиционер допрашивал про аварию, он ваш телефончик попросил. Вот я и думала, вдруг какая-нибудь нужда возникнет. Вы ведь адвокат. Тем более номер у вас очень простой. Я случайно запомнила. Вы уж извините, — повторяла она попугаем, пытаясь вспомнить фразу, которую должна сказать в первую очередь.
— И что, возникла?
— Ага.
— Ну так я вас слушаю, — начала терять терпение Елена.
— Понимаете, тут такое дело. Я располагаю очень важной информацией, — выпалила наконец Лелька заранее отрепетированный текст.
— И что?
— Как — что? У вас ведь муж журналист, так? Он к вам приходил, навещал вас. Большой такой. вы говорили, он журналист. — Ну и что?
— Так это… Ему будет интересно. Это очень-очень важная информация… Саня наконец сообразил сунуть бумажку с заготовленным текстом на глаза Лельке.
— Речь идет о безопасности государства, — выбила Лелька.
Елена рассмеялась:
— Послушайте, Леля, что вам все-таки нужно?
— Денег, — простодушно ответила Лелька.
— Это уже не смешно. Как вам не стыдно? Вы звоните незнакомому человеку… Я сейчас в милицию сообщу.
— Не надо! Не надо в милицию! Я правду говорю. Я слышала… Я была свидетелем разговора, — судорожно вглядывалась в текст Лелька. — Членов правительства заражают болезнями.
— Какого правительства? — навострилась Лена.
— Областного. Вы послушайте: там один гомик есть. Его сифилисом заразили. Еще одна тетка. Сагина, что ли. Ее какой-то паршой кожной заразили.
Потом умер один чувак. Гулько, что ли.
— Гринько?
— Ага. Его убили. Я все слышала. Я знаю, где это место. Они еще собираются продать страшную заразу.
— Кому?
— Это я вам потом скажу. Мне нужны деньги на лечение. На лекарства. Я вашему мужу все расскажу, а вы дадите мне денег.
— Где вы находитесь?
— Где нахожусь?
Саня сложил в виде подсказки подруге фигуру из трех пальцев.
— Нет, я не могу сказать. Я скрываюсь.
— Как же я дам вам денег?
— Давайте я тачку возьму и приеду к вам! Только вы за нее заплатите. У меня ни копья нет Елена задумалась. Девушка повторила то, что предположил пару дней назад Виктор. Упускал такую информацию было нельзя. Впускать в дом незнакомого человека, да еще и наркоманку и возможно, больную, тоже не хотелось.
— Давайте сделаем так. Вы возьмете машину подъедете к скверу на улице… Около станци метро. Я буду ждать вас через полчаса. Поезда оплачу.
— И обратно.
— Хорошо. И обратно.
— Я буду с другом.
— Хорошо.
Лена принялась набирать номер Витюшиного сотового. Ответа не было.
Отключил, что ли?
Какой смысл тогда носить его с собой? Набрав номер редакции, Елена услышала, что Галкин находится в местной командировке. Что, разумеется, можно предположить и без звонка.
Поразмыслив, Елена извлекла из мужниного письменного стола запасной диктофон, зарядила пленку. Благо этого добра — то есть чистых кассет — в доме журналиста было предостаточно. Прикинула, сколько взять денег. Сунула в карман летней куртки несколько купюр и вышла из квартиры.
Глава 35
ПЕРЕХВАТ

В скверике прогуливались молодые мамы с колясками. Судачили на лавочках старушки. Лена выбрала самую близкую к проезжей части и поэтому пустую скамейку. Вскоре у бровки затормозил «жигуленок». Из машины вышла миниатюрная девушка и невысокий худой парень. Когда они говорили по телефону, Лене казалось, что она не помнит лица соседки по палате, но, едва увидев легкие льняные волосы и голубые глазищи, узнала девушку. Калинина подошла к машине, расплатилась.
— Здрасьте, — поздоровалась Лелька.
— Добрый день.
Лена старалась не разглядывать лицо Лелы Она впервые общалась с ВИЧ-инфицированй человеком.
«Во-первых, это, возможно, болтовня и никакая она не инфицированная. А во-вторых, как не стыдно, Елена Андреевна?» — одернула себя Калинина.
Парень смотрел угрюмо.
— Сколько вы нам заплатите? — тут же спросил он.
— А сколько вы хотите?
— Тысячу долларов.
— Это большие деньги. Для начала я должна убедиться, что информация того стоит.
— Ага. Мы все расскажем, а вы ничего не заплатите.
— А если вы придумали историю, чтобы заработать на дозу? Кто рискует больше? Слушайте, давайте не будем торговаться. Не на рынке. Это вы меня нашли, а не я вас. Сейчас Леля расскажет на диктофон все, что хочет поведать.
— Это зачем?
— Я покажу запись мужу. Это он журналист, а не я. Он может оценить, насколько это… правдоподобно и важно. Я заплачу вам пятьдесят долларов за эту запись. Сейчас же. Больше у меня с собой нет. Но если информация интересная, я вам гарантирую не тысячу, у нас нет таких денег.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29