А с духами можно сравнить бейсболку.
Я побежала обратно. Я взяла ключи, но ключи не только от машины, и снова выскочила на улицу. Сейчас я не сомневалась, куда именно мне нужно ехать.
* * *
…Я осторожно вставила ключи в замок и осторожно открыла дверь. Осторожно (сейчас я все делала осторожно) переступила через порог и осторожно закрыла за собой дверь.
Я была сейчас в той самой квартире, куда в прошлый раз привозила Феликса, из окна которой вылезала на карниз, в квартире Леночкиной знакомой, да и моей тоже, Риты Мищеркиной.
И я сразу услышала тихие голоса. Тихими они были не потому, что тихо говорили, а потому, что дверь в комнату, где разговаривали, была закрыта, а так — говорили нормально, не громко и не тихо.
Я подошла к двери, из-за которой доносились эти голоса, и стала подслушивать.
— ..чтобы убедиться в этом, тебе не обязательно было меня вытаскивать сюда, — говорил мужской голос. — Если бы я что-то рассказал, ты бы уже об этом знала.
— Я тебя позвала. Но ты сам разве не хотел меня увидеть? — чувствовалось, что женщина говорит это с нагловатой улыбкой.
— Хотел.
— Тогда чем же ты недоволен? Ты хотел меня увидеть, и вот я здесь, рядом с тобой. Могу быть еще ближе. Никто тебе не мешает быть даже во мне.
И у них там послышался шум, возня. Я хотела войти в комнату, протянула даже руку к ручке двери, но вдруг решила: пусть — если так, то пусть, а я лучше сейчас просто уйду.
Если он такой, то он мне не нужен.
Но в это время я услышала его голос.
— Сядь и успокойся и будь женщиной, а не шлюхой, какая в общем-то ты и есть. Не надо пытаться изнасиловать мужчину, тем более я тебе за это все равно не заплачу.
— Я шлюха? — возмутилась она. — Ты это мне говоришь? Ну, хорошо, Сережа, но ты об этом еще пожалеешь.
— Я давно жалею, что знаком с тобой.
— Ну хорошо. Что ты еще хочешь узнать? — спросила она, и в ее голосе чувствовалось раздражение, оскорбленное самолюбие.
— Мишель ты убила?
— Тебе ее жалко? — это было сказано с усмешкой.
— За что?
— Она слишком много знала. Нет, дело не в этом, она все собиралась рассказать твоей Машеньке, А еще, — добавила она, — я ее не убивала.
Сергей (как и я) не обратил внимания на последние ее слова, потому что не поверил.
— И Феликса, и еще каких-то там двоих, это тоже ты? — он не спрашивал, он говорил.
— Нет, это сделали за меня.
— Это понятно. Чего тебе не хватает в жизни?
— Очень многого. Одна из таких вещей — это ты, Сереженька.
— Я согласен быть даже вещью, только лежать подальше от тебя.
— Не получится. А если получится, то действительно будешь лежать. Под землей.
— Ты такой раньше не была, что с тобой случилось?
— Можешь это назвать завистью, я не против. Даже скорее всего так и есть.
— Кому ты завидуешь?
— Больше всего, этой, твоей, Мурке, Маруське Климовой.
— В чем ты завидуешь Маше?
— Нет, я не правильно сказала. Я ей не завидую, я ее ненавижу.
— За что?
— Она тебя забрала у меня. Уже этого достаточно для женщины, но это не все.
— У нас с тобой ничего не было, когда я с ней познакомился, у тебя был уже муж тогда.
— Но до него ведь у меня был ты.
— Мы с тобой расстались по нашему общему, — он усмехнулся, — обоюдному согласию. И ты сразу вышла замуж за другого.
— Я вышла за другого назло тебе. И не было обоюдного желания — ты от меня ушел. Я думала, ты будешь ревновать и мы снова с тобой будем встречаться. А тут эта твоя Манька. Это она виновата, что я не с тобой.
— Нет, я бы с тобой и так не остался. Так что успокойся в отношении Маши.
— Но ты ее любишь.
— Это не должно тебя никак волновать.
— А меня это волнует. Меня это бесит. Меня вообще многое в ней раздражает. Например, то, что ей ниоткуда достались деньги и она теперь такая крутая, она хозяйка та кого роскошного магазина.
— Да ты имеешь не меньше чем она — Да? Тебе это только так кажется.
В комнате, не в той, в которой были эти двое, а в другой, послышался шорох, у меня от неожиданности мурашки пробежали по телу. Я осторожно заглянула в дверь. Там никого не было. Это всего только старая газета упала с подоконника, ее, наверное, сдуло сквозняком — окна были открыты.
— А что это за затея с картиной для Галины, так, кажется, зовут сестру Мишель? — спросил Сережка.
— Здорово придумано, правда? — засмеялась она. — Я смогла убедить Галину, что ей нужна твоя картина, идиотка, правда?
— Как ты смогла ее в этом убедить?
— Не я лично, а через двоих идиотов, через двоих «голубых». В одного из них Галина была влюблена. А второй был доктор.
— С которыми ты спала, с двоими одновременно?
— Я не спала с ними! Они все врут! Это Мишель придумала! Ты что, мне не веришь?
— Да мне наплевать. Хоть я в это и верю. А потом ты их убила, да?
— Не я. Хотя, пусть и я. Ну и что? Главное, что Галина в это поверила, а все остальные поверили, что ты пропал из-за этой картины, что Галина за нее сможет хорошо заплатить. Только я знаю, что все это ерунда. Потому что у Галины нет денег.
— Зачем тогда это тебе нужно было, а заодно и меня куда-то ото всех прятать?
— Все, что я делала, я делала ради одного, нет, ради двух вещей: отобрать у этой Машки Климовой тебя и отобрать у нее ее магазин.
— Интересно, как бы ты смогла это сделать?
— А я уже сделала. Есть подписанный двумя сторонами — мной и твоей этой Машей — договор, он заверен у нотариуса, договор купли-продажи полного пакета акций, купила их, как ты догадываешься, я. И если бы этот идиот Веня не влюбился в твою Машку и не отпустил ее, а мне сказал, что с ней уже все кончено, все бы уже было действительно кончено. Но он еще за это ответит.
— Послушай, что с тобой случилось? Ты такой не была.
— Не была, пока не появилась она. И я решила, что хватит, что вам пора расстаться.
А вот я решила, что с меня достаточно быть простои слушательницей и пора сменить картину действия появлением на сцене еще одного персонажа. Нет, не персонажа, появлением героини, правда, одной из двух, первая уже давно была там.
Я открыла дверь и вошла в комнату.
— А куда ты, Леночка, собираешься Витю деть? — спросила я. — Второй раз у тебя с грибами не получится, ты, Макбет Мценского уезда. Хотя нет, ты же — Лилит.
Мое появление было удачным. Но Леночка с Сережкой тоже удачно сымпровизировали на мой незапланированный выход, они просто гениально сыграли «немую сцену» из «Ревизора» — они застыли и не шевелились и не говорили ни слова довольно долго.
Леночка пришла в себя первая.
— Ты же обещал, что приедешь один, — со злостью посмотрела она на Сережку.
— А он и приехал один, — вместо него ответила я.
— А как ты здесь оказалась? — спросила она, пытаясь говорить спокойно, с безразличием, но в одном месте ее голос чуть дрогнул все-таки.
Я достала из кармана заколку.
— Узнаешь? — показала я ее. — Твоя. Я ведь сама тебе ее подарила. Я ее нашла в кровати. Она осталась, наверное, после того, как ты развлекалась здесь с Вадиком и Владиславом.
— Ты все врешь, — сказала она, но что ей еще сказать, пока не знала, редко Леночка была такой ненаходчивой.
— Лена, скажи, а зачем ты меня к Вадику с Владиславом сначала отправила? —" спросила я и сама ответила:
— Хочешь, я скажу — чтобы они меня изнасиловали и сделали фотографии, а ты потом их Сережке показала. Правильно?
Вот, Сережа, чем занимается твоя Машка Климова. Правильно?
Леночка пришла в себя.
— Нет, не правильно. Я знала, что тебе понравится, что ты станешь с ними день и ночь трахаться, ты ведь такая, тебе всего нужно много.
— А только что ты пыталась убедить Сережку, что у тебя с ними ничего не было.
— Не было! — вскрикнула почти Леночка.
— Если бы не было, если бы тебе самой не нравилось это, ты бы не стала так убежденно говорить сейчас, что это должно было понравиться мне. Наверняка ты хотела не только сделать фотографии, но и привезти Сережку, чтобы он застал меня, как это называют, на месте преступления. Такую развратную меня с двумя.., чуть не сказала мужиками.
Но вообще-то в этом вопросе вкусы у всех разные. Да и не только в этом. Так что ты зря надеялась, что мне это так же будет нравиться, как и тебе.
— Ой, Машенька, только не надо из себя святую изображать. Уж я-то тебя знаю.
— Да, ты меня знаешь лучше, чем я тебя. Я от тебя ничего не скрывала, я тебе все рассказывала. А вот о тебе я понятия не имела, что ты занимаешься проституцией. Вите, я думаю, будет интересно об этом узнать.
— Маша, — вмешался Сережка в интимный женский разговор, которым я так увлеклась, что даже забылась немного, но это простительно, я была сейчас бешеная, — Маша, Витьке ты никогда ничего не скажешь.
Я и не думала о том, скажу я или нет, я просто хотела ее напугать, но ему не нужно было этого говорить, не нужно было заступаться за нее. Она ведь хотела меня убить. А еще что-то говорила о магазине, что теперь она его хозяйка? Какая же она дура! Дело даже не в том, что я жива и, значит, могу опротестовать поддельные документы. Он мне надоел, этот магазин, и я, я только не успела ей еще сказать, я сама хотела ей отдать его, ну, естественно, она мне платила бы какие-то проценты от доходов. А самой мне уже надоело со всем этим возиться. А она какие-то учредительские договоры подделывала. Какая она глупая!
Но Сережка меня разозлил. ;
— Сережа, — сказала я, — я скажу все, что мне захочется и кому мне захочется. И если тебе не нравится, можешь забирать ее, эту свою Леночку-Лилит, и уматывать с ней куда хочешь.
Я сильно нервничала и злилась, и от всего этого мне захотелось скорее уйти. Я пошла к двери, но от раздражения пошла сначала не в ту, которая вела к выходу, а в ту, что вела в смежную комнату.
Я толкнула ее и тут же хотела идти обратно, потому что поняла, что не туда пошла.
Но я толкнула ее.., и никуда не пошла — в этой комнате в кресле спокойно сидел и спокойно курил — Витька.
Я постояла, похлопала глазами, потом обернулась.
Сережка продолжал сидеть на диване, а Леночка стояла посередине комнаты, и в руке у нее был пистолет.
— Ты не туда пошла, Машенька, — сказала она мне, когда я обернулась.
Я промолчала, потому что говорить мне было нечего.
— Ты отсюда не уйдешь. И Сереженька тоже. Ты сам виноват, — закричала она на него, — что я должна это сделать!
— А что скажет тебе твоя Дюймовочка? — задала я глупый вопрос.
— А при чем здесь она? — удивилась сначала Лена, потом улыбнулась. — Дюймовочка здесь вообще ни при чем.
Да я и не видела и не разговаривала с ней года два, наверное. А эту квартиру я просто снимала. А по телефону, когда я как будто бы с ней разговаривала, я говорила сама с собой, нет, — засмеялась она, — с короткими гудками в трубке.
Я стояла на пороге, отделяющем одну комнату от другой, и я видела все и там, и там. И ответила Леночке, точнее, спросила, просто автоматически:
— Для клиентов держала квартиру и для Вадика с Владиславом?
Я говорила это, а сама видела, как Витька лениво швырнул сигарету через балконную дверь на улицу, как он лениво поднялся и словно нехотя направился ко мне. Я посторонилась, и он вошел в комнату.
Я подумала, что Леночка сейчас мило улыбнется, подойдет к нему, нежно прижмется. И они возьмут и вдвоем спокойно, без суеты нас застрелят и так в обнимку и уйдут.
Почему я так плохо думала о Витьке, я не знаю. От растерянности, наверное.
А он спокойно вошел в комнату, где сидел на диване Сережка и где стояла с пистолетом в руке Леночка, спокойно сел на стул, достал новую сигарету и спокойно закурил.
Но к первой Витька обратился ко мне:
— Что ты смотришь на меня, как будто не узнаешь? Я что, сильно изменился со вчерашнего вечера?
— Не знаю, — ответила я, — может быть, я тебя до сегодняшнего дня не знала.
— Может быть, — согласился он, но добавил:
— Хотя не думаю. А тебе что сейчас больше интересно, — продолжал он разговаривать только со мной, — как я здесь оказался или зачем я здесь?
— И то и другое. Хотя, наверное, как ты здесь оказался, я могу себе представить.
— И как ты себе это представляешь?
— У Леночки ключи, вы открыли дверь и вошли сюда.
Чего проще?
— Нет, немного посложней. Я пришел сюда не с Леночкой, я ехал за ней на машине. А в квартиру вообще вошел уже после Сереги. — Он достал из кармана небольшой кусок стальной проволоки и показал его мне. Кажется, такие штуки называются отмычками. — Я сначала был в той комнате, — он кивнул на соседнюю, не смежную, — а потом по карнизу решил перебраться в ту, — и теперь он кивнул на смежную. — Оттуда лучше слышно, — пояснил он.
— Значит, ты следил за мной? — спросила Лена таким растерянным голосом, что ее даже стало жалко. Она стояла и смотрела на Витю, и лицо у нее было, словно это не муж ее родной перед ней, а архангел Гавриил, и сейчас он должен сказать, дают ли ей в Раю отдельную квартиру со всеми райскими удобствами или только место в общежитии, — Вот меня это всегда умиляло, — усмехнулся Витька, он не понял Леночку: она его не обвиняла, она просто очень испугалась. — Жена изменяет мужу, а когда он об этом узнает, она начинает кричать: ты подлец, ты следишь за мной, А я вот думаю, в чем больше подлости — в том, что человек изменяет, или в том, что он хочет убедиться, что ему изменяют?
Ты как думаешь, Маш? — спросил он опять почему-то меня.
Я не стала отвечать на этот вопрос, потому что он риторический.
— Как ты здесь оказался, я поняла, — ответила я сначала не на самый последний его вопрос, — а вот зачем ты здесь — не очень. Ты что, хотел убедиться, изменяет ли тебе Лена?
— Нет, не в этом, — не согласился Витька. — Хотя, может быть, надеялся все-таки, что ошибался. Ты когда поняла, кто такая Лилит? — снова спросил он.
— Сегодня утром, когда нашла заколку.
— А я вчера днем, когда мы ехали в машине и ты мне все рассказала. Не потому, что я такой умный, а просто мне легче было догадаться. О том, как сделать заказ у Вени, такое не каждый знает, а я ей как-то случайно рассказал о нем. Да она могла найти человека и посерьезней его, если бы было нужно. И о Лысом, о Германе, она тоже знала.
Когда долго живешь вместе, о таких вещах даже не захочешь, но всегда что-то скажешь. Ну а когда Серега вчера не захотел «колоться» и сказать, кто такая Лилит, я тогда стал почти уверен. Сюда приехал, просто чтобы убедиться, чтобы знать наверняка. Серега, — обратился он наконец к Сережке, — но почему ты мне не сказал ничего?
— А ты бы мне сказал?
— О чем?
— Если бы Маша тебя стала доставать.
— Эй, — возмутилась я, — только при мне не говорите обо мне, как будто меня здесь нет.
— Мы о тебе образно, — отговорился Сережка.
— А образно тем более никаких примеров на мне приводить не надо. Я согласна только на живой пример. А потом, мне бы никогда не пришла в голову мысль взять и отравить тебя грибами. Ведь это Леночка их купила, не ты же их привез с собой? — спросила я Витьку.
Некоторое время все молчали.
— Серега, Маша, — обратился к нам Витька, — оставьте нас с Леной вдвоем, пожалуйста.
Я не видела причин, почему бы мне не уйти отсюда, и молча пошла к выходу.
Я вызвала лифт и стояла и ждала, кто подойдет первым: он или Сережка? Лифт подошел первым. Двери его открылись, а потом закрылись снова. Открылась дверь квартиры, и вышел Сережка.
— Скажи, — спросила я, — зачем ты опять так поступил? Почему опять убежал к ней и ничего не сказал мне?
— Я не мог сказать Косарю, какая его Леночка стерва.
Да она и не стерва. В ней нет ненависти к тебе. С ней случилось что-то непонятное. Я не могу этого объяснить, но я это чувствую.
Я не знала, что ответить. Я ведь сама любила Леночку. И она меня любила. Я знаю это. Но почему столько людей умерло из-за нее? Пусть почти все они были сволочи — и Вадик, и Владислав, и Феликс. Но все равно.
В это время вдруг там, за дверью, раздался выстрел.
Когда мы с Сережкой вбежали в комнату, Лена была еще немножко жива. Она посмотрела на нас жалобными просящими глазами. А потом пошевелила губами. Я не поняла, что она сказала.
* * *
Я не хотела никого видеть, и Сережку больше всех. Я не знаю, почему такое было со мной.
Прошло два дня, и я его не видела, он только позвонил мне за это время два раза, и оба раза я ему сказала, что я его не хочу видеть.
А сегодня случилось еще одно — я встретила Веню. Наверное, не случайно. Он сам сделал так, что я его встретила.
Я ехала на своей «БМВ» и вдруг увидела, что кто-то мне машет рукой из черной «Волги». Я узнала его и остановилась.
Он был какой-то грустный. Мы поговорили совсем немного. А потом я спросила:
— Ты что, меня любишь?
Он ничего не ответил.
— Жалко, — пожалела я.
— Чего? — спросил он.
— Что любишь. Потому что я люблю другого. Но даже если бы и не это, я бы не смогла быть с тобой.
— Почему?
— Ты убиваешь людей.
— Больше не буду, — усмехнулся Веня.
Я не поняла, почему он так сказал. Сразу не поняла — поняла через две минуты.
Через две минуты мы расстались, он сел в свою «Волгу» и поехал. И вдруг я увидела потрепанный «форд». Он появился откуда-то сзади. И из него начали стрелять по «Волге», в которой сидел Веня.
Все стекла рассыпались на небольшие кристаллики, а Веня упал на руль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Я побежала обратно. Я взяла ключи, но ключи не только от машины, и снова выскочила на улицу. Сейчас я не сомневалась, куда именно мне нужно ехать.
* * *
…Я осторожно вставила ключи в замок и осторожно открыла дверь. Осторожно (сейчас я все делала осторожно) переступила через порог и осторожно закрыла за собой дверь.
Я была сейчас в той самой квартире, куда в прошлый раз привозила Феликса, из окна которой вылезала на карниз, в квартире Леночкиной знакомой, да и моей тоже, Риты Мищеркиной.
И я сразу услышала тихие голоса. Тихими они были не потому, что тихо говорили, а потому, что дверь в комнату, где разговаривали, была закрыта, а так — говорили нормально, не громко и не тихо.
Я подошла к двери, из-за которой доносились эти голоса, и стала подслушивать.
— ..чтобы убедиться в этом, тебе не обязательно было меня вытаскивать сюда, — говорил мужской голос. — Если бы я что-то рассказал, ты бы уже об этом знала.
— Я тебя позвала. Но ты сам разве не хотел меня увидеть? — чувствовалось, что женщина говорит это с нагловатой улыбкой.
— Хотел.
— Тогда чем же ты недоволен? Ты хотел меня увидеть, и вот я здесь, рядом с тобой. Могу быть еще ближе. Никто тебе не мешает быть даже во мне.
И у них там послышался шум, возня. Я хотела войти в комнату, протянула даже руку к ручке двери, но вдруг решила: пусть — если так, то пусть, а я лучше сейчас просто уйду.
Если он такой, то он мне не нужен.
Но в это время я услышала его голос.
— Сядь и успокойся и будь женщиной, а не шлюхой, какая в общем-то ты и есть. Не надо пытаться изнасиловать мужчину, тем более я тебе за это все равно не заплачу.
— Я шлюха? — возмутилась она. — Ты это мне говоришь? Ну, хорошо, Сережа, но ты об этом еще пожалеешь.
— Я давно жалею, что знаком с тобой.
— Ну хорошо. Что ты еще хочешь узнать? — спросила она, и в ее голосе чувствовалось раздражение, оскорбленное самолюбие.
— Мишель ты убила?
— Тебе ее жалко? — это было сказано с усмешкой.
— За что?
— Она слишком много знала. Нет, дело не в этом, она все собиралась рассказать твоей Машеньке, А еще, — добавила она, — я ее не убивала.
Сергей (как и я) не обратил внимания на последние ее слова, потому что не поверил.
— И Феликса, и еще каких-то там двоих, это тоже ты? — он не спрашивал, он говорил.
— Нет, это сделали за меня.
— Это понятно. Чего тебе не хватает в жизни?
— Очень многого. Одна из таких вещей — это ты, Сереженька.
— Я согласен быть даже вещью, только лежать подальше от тебя.
— Не получится. А если получится, то действительно будешь лежать. Под землей.
— Ты такой раньше не была, что с тобой случилось?
— Можешь это назвать завистью, я не против. Даже скорее всего так и есть.
— Кому ты завидуешь?
— Больше всего, этой, твоей, Мурке, Маруське Климовой.
— В чем ты завидуешь Маше?
— Нет, я не правильно сказала. Я ей не завидую, я ее ненавижу.
— За что?
— Она тебя забрала у меня. Уже этого достаточно для женщины, но это не все.
— У нас с тобой ничего не было, когда я с ней познакомился, у тебя был уже муж тогда.
— Но до него ведь у меня был ты.
— Мы с тобой расстались по нашему общему, — он усмехнулся, — обоюдному согласию. И ты сразу вышла замуж за другого.
— Я вышла за другого назло тебе. И не было обоюдного желания — ты от меня ушел. Я думала, ты будешь ревновать и мы снова с тобой будем встречаться. А тут эта твоя Манька. Это она виновата, что я не с тобой.
— Нет, я бы с тобой и так не остался. Так что успокойся в отношении Маши.
— Но ты ее любишь.
— Это не должно тебя никак волновать.
— А меня это волнует. Меня это бесит. Меня вообще многое в ней раздражает. Например, то, что ей ниоткуда достались деньги и она теперь такая крутая, она хозяйка та кого роскошного магазина.
— Да ты имеешь не меньше чем она — Да? Тебе это только так кажется.
В комнате, не в той, в которой были эти двое, а в другой, послышался шорох, у меня от неожиданности мурашки пробежали по телу. Я осторожно заглянула в дверь. Там никого не было. Это всего только старая газета упала с подоконника, ее, наверное, сдуло сквозняком — окна были открыты.
— А что это за затея с картиной для Галины, так, кажется, зовут сестру Мишель? — спросил Сережка.
— Здорово придумано, правда? — засмеялась она. — Я смогла убедить Галину, что ей нужна твоя картина, идиотка, правда?
— Как ты смогла ее в этом убедить?
— Не я лично, а через двоих идиотов, через двоих «голубых». В одного из них Галина была влюблена. А второй был доктор.
— С которыми ты спала, с двоими одновременно?
— Я не спала с ними! Они все врут! Это Мишель придумала! Ты что, мне не веришь?
— Да мне наплевать. Хоть я в это и верю. А потом ты их убила, да?
— Не я. Хотя, пусть и я. Ну и что? Главное, что Галина в это поверила, а все остальные поверили, что ты пропал из-за этой картины, что Галина за нее сможет хорошо заплатить. Только я знаю, что все это ерунда. Потому что у Галины нет денег.
— Зачем тогда это тебе нужно было, а заодно и меня куда-то ото всех прятать?
— Все, что я делала, я делала ради одного, нет, ради двух вещей: отобрать у этой Машки Климовой тебя и отобрать у нее ее магазин.
— Интересно, как бы ты смогла это сделать?
— А я уже сделала. Есть подписанный двумя сторонами — мной и твоей этой Машей — договор, он заверен у нотариуса, договор купли-продажи полного пакета акций, купила их, как ты догадываешься, я. И если бы этот идиот Веня не влюбился в твою Машку и не отпустил ее, а мне сказал, что с ней уже все кончено, все бы уже было действительно кончено. Но он еще за это ответит.
— Послушай, что с тобой случилось? Ты такой не была.
— Не была, пока не появилась она. И я решила, что хватит, что вам пора расстаться.
А вот я решила, что с меня достаточно быть простои слушательницей и пора сменить картину действия появлением на сцене еще одного персонажа. Нет, не персонажа, появлением героини, правда, одной из двух, первая уже давно была там.
Я открыла дверь и вошла в комнату.
— А куда ты, Леночка, собираешься Витю деть? — спросила я. — Второй раз у тебя с грибами не получится, ты, Макбет Мценского уезда. Хотя нет, ты же — Лилит.
Мое появление было удачным. Но Леночка с Сережкой тоже удачно сымпровизировали на мой незапланированный выход, они просто гениально сыграли «немую сцену» из «Ревизора» — они застыли и не шевелились и не говорили ни слова довольно долго.
Леночка пришла в себя первая.
— Ты же обещал, что приедешь один, — со злостью посмотрела она на Сережку.
— А он и приехал один, — вместо него ответила я.
— А как ты здесь оказалась? — спросила она, пытаясь говорить спокойно, с безразличием, но в одном месте ее голос чуть дрогнул все-таки.
Я достала из кармана заколку.
— Узнаешь? — показала я ее. — Твоя. Я ведь сама тебе ее подарила. Я ее нашла в кровати. Она осталась, наверное, после того, как ты развлекалась здесь с Вадиком и Владиславом.
— Ты все врешь, — сказала она, но что ей еще сказать, пока не знала, редко Леночка была такой ненаходчивой.
— Лена, скажи, а зачем ты меня к Вадику с Владиславом сначала отправила? —" спросила я и сама ответила:
— Хочешь, я скажу — чтобы они меня изнасиловали и сделали фотографии, а ты потом их Сережке показала. Правильно?
Вот, Сережа, чем занимается твоя Машка Климова. Правильно?
Леночка пришла в себя.
— Нет, не правильно. Я знала, что тебе понравится, что ты станешь с ними день и ночь трахаться, ты ведь такая, тебе всего нужно много.
— А только что ты пыталась убедить Сережку, что у тебя с ними ничего не было.
— Не было! — вскрикнула почти Леночка.
— Если бы не было, если бы тебе самой не нравилось это, ты бы не стала так убежденно говорить сейчас, что это должно было понравиться мне. Наверняка ты хотела не только сделать фотографии, но и привезти Сережку, чтобы он застал меня, как это называют, на месте преступления. Такую развратную меня с двумя.., чуть не сказала мужиками.
Но вообще-то в этом вопросе вкусы у всех разные. Да и не только в этом. Так что ты зря надеялась, что мне это так же будет нравиться, как и тебе.
— Ой, Машенька, только не надо из себя святую изображать. Уж я-то тебя знаю.
— Да, ты меня знаешь лучше, чем я тебя. Я от тебя ничего не скрывала, я тебе все рассказывала. А вот о тебе я понятия не имела, что ты занимаешься проституцией. Вите, я думаю, будет интересно об этом узнать.
— Маша, — вмешался Сережка в интимный женский разговор, которым я так увлеклась, что даже забылась немного, но это простительно, я была сейчас бешеная, — Маша, Витьке ты никогда ничего не скажешь.
Я и не думала о том, скажу я или нет, я просто хотела ее напугать, но ему не нужно было этого говорить, не нужно было заступаться за нее. Она ведь хотела меня убить. А еще что-то говорила о магазине, что теперь она его хозяйка? Какая же она дура! Дело даже не в том, что я жива и, значит, могу опротестовать поддельные документы. Он мне надоел, этот магазин, и я, я только не успела ей еще сказать, я сама хотела ей отдать его, ну, естественно, она мне платила бы какие-то проценты от доходов. А самой мне уже надоело со всем этим возиться. А она какие-то учредительские договоры подделывала. Какая она глупая!
Но Сережка меня разозлил. ;
— Сережа, — сказала я, — я скажу все, что мне захочется и кому мне захочется. И если тебе не нравится, можешь забирать ее, эту свою Леночку-Лилит, и уматывать с ней куда хочешь.
Я сильно нервничала и злилась, и от всего этого мне захотелось скорее уйти. Я пошла к двери, но от раздражения пошла сначала не в ту, которая вела к выходу, а в ту, что вела в смежную комнату.
Я толкнула ее и тут же хотела идти обратно, потому что поняла, что не туда пошла.
Но я толкнула ее.., и никуда не пошла — в этой комнате в кресле спокойно сидел и спокойно курил — Витька.
Я постояла, похлопала глазами, потом обернулась.
Сережка продолжал сидеть на диване, а Леночка стояла посередине комнаты, и в руке у нее был пистолет.
— Ты не туда пошла, Машенька, — сказала она мне, когда я обернулась.
Я промолчала, потому что говорить мне было нечего.
— Ты отсюда не уйдешь. И Сереженька тоже. Ты сам виноват, — закричала она на него, — что я должна это сделать!
— А что скажет тебе твоя Дюймовочка? — задала я глупый вопрос.
— А при чем здесь она? — удивилась сначала Лена, потом улыбнулась. — Дюймовочка здесь вообще ни при чем.
Да я и не видела и не разговаривала с ней года два, наверное. А эту квартиру я просто снимала. А по телефону, когда я как будто бы с ней разговаривала, я говорила сама с собой, нет, — засмеялась она, — с короткими гудками в трубке.
Я стояла на пороге, отделяющем одну комнату от другой, и я видела все и там, и там. И ответила Леночке, точнее, спросила, просто автоматически:
— Для клиентов держала квартиру и для Вадика с Владиславом?
Я говорила это, а сама видела, как Витька лениво швырнул сигарету через балконную дверь на улицу, как он лениво поднялся и словно нехотя направился ко мне. Я посторонилась, и он вошел в комнату.
Я подумала, что Леночка сейчас мило улыбнется, подойдет к нему, нежно прижмется. И они возьмут и вдвоем спокойно, без суеты нас застрелят и так в обнимку и уйдут.
Почему я так плохо думала о Витьке, я не знаю. От растерянности, наверное.
А он спокойно вошел в комнату, где сидел на диване Сережка и где стояла с пистолетом в руке Леночка, спокойно сел на стул, достал новую сигарету и спокойно закурил.
Но к первой Витька обратился ко мне:
— Что ты смотришь на меня, как будто не узнаешь? Я что, сильно изменился со вчерашнего вечера?
— Не знаю, — ответила я, — может быть, я тебя до сегодняшнего дня не знала.
— Может быть, — согласился он, но добавил:
— Хотя не думаю. А тебе что сейчас больше интересно, — продолжал он разговаривать только со мной, — как я здесь оказался или зачем я здесь?
— И то и другое. Хотя, наверное, как ты здесь оказался, я могу себе представить.
— И как ты себе это представляешь?
— У Леночки ключи, вы открыли дверь и вошли сюда.
Чего проще?
— Нет, немного посложней. Я пришел сюда не с Леночкой, я ехал за ней на машине. А в квартиру вообще вошел уже после Сереги. — Он достал из кармана небольшой кусок стальной проволоки и показал его мне. Кажется, такие штуки называются отмычками. — Я сначала был в той комнате, — он кивнул на соседнюю, не смежную, — а потом по карнизу решил перебраться в ту, — и теперь он кивнул на смежную. — Оттуда лучше слышно, — пояснил он.
— Значит, ты следил за мной? — спросила Лена таким растерянным голосом, что ее даже стало жалко. Она стояла и смотрела на Витю, и лицо у нее было, словно это не муж ее родной перед ней, а архангел Гавриил, и сейчас он должен сказать, дают ли ей в Раю отдельную квартиру со всеми райскими удобствами или только место в общежитии, — Вот меня это всегда умиляло, — усмехнулся Витька, он не понял Леночку: она его не обвиняла, она просто очень испугалась. — Жена изменяет мужу, а когда он об этом узнает, она начинает кричать: ты подлец, ты следишь за мной, А я вот думаю, в чем больше подлости — в том, что человек изменяет, или в том, что он хочет убедиться, что ему изменяют?
Ты как думаешь, Маш? — спросил он опять почему-то меня.
Я не стала отвечать на этот вопрос, потому что он риторический.
— Как ты здесь оказался, я поняла, — ответила я сначала не на самый последний его вопрос, — а вот зачем ты здесь — не очень. Ты что, хотел убедиться, изменяет ли тебе Лена?
— Нет, не в этом, — не согласился Витька. — Хотя, может быть, надеялся все-таки, что ошибался. Ты когда поняла, кто такая Лилит? — снова спросил он.
— Сегодня утром, когда нашла заколку.
— А я вчера днем, когда мы ехали в машине и ты мне все рассказала. Не потому, что я такой умный, а просто мне легче было догадаться. О том, как сделать заказ у Вени, такое не каждый знает, а я ей как-то случайно рассказал о нем. Да она могла найти человека и посерьезней его, если бы было нужно. И о Лысом, о Германе, она тоже знала.
Когда долго живешь вместе, о таких вещах даже не захочешь, но всегда что-то скажешь. Ну а когда Серега вчера не захотел «колоться» и сказать, кто такая Лилит, я тогда стал почти уверен. Сюда приехал, просто чтобы убедиться, чтобы знать наверняка. Серега, — обратился он наконец к Сережке, — но почему ты мне не сказал ничего?
— А ты бы мне сказал?
— О чем?
— Если бы Маша тебя стала доставать.
— Эй, — возмутилась я, — только при мне не говорите обо мне, как будто меня здесь нет.
— Мы о тебе образно, — отговорился Сережка.
— А образно тем более никаких примеров на мне приводить не надо. Я согласна только на живой пример. А потом, мне бы никогда не пришла в голову мысль взять и отравить тебя грибами. Ведь это Леночка их купила, не ты же их привез с собой? — спросила я Витьку.
Некоторое время все молчали.
— Серега, Маша, — обратился к нам Витька, — оставьте нас с Леной вдвоем, пожалуйста.
Я не видела причин, почему бы мне не уйти отсюда, и молча пошла к выходу.
Я вызвала лифт и стояла и ждала, кто подойдет первым: он или Сережка? Лифт подошел первым. Двери его открылись, а потом закрылись снова. Открылась дверь квартиры, и вышел Сережка.
— Скажи, — спросила я, — зачем ты опять так поступил? Почему опять убежал к ней и ничего не сказал мне?
— Я не мог сказать Косарю, какая его Леночка стерва.
Да она и не стерва. В ней нет ненависти к тебе. С ней случилось что-то непонятное. Я не могу этого объяснить, но я это чувствую.
Я не знала, что ответить. Я ведь сама любила Леночку. И она меня любила. Я знаю это. Но почему столько людей умерло из-за нее? Пусть почти все они были сволочи — и Вадик, и Владислав, и Феликс. Но все равно.
В это время вдруг там, за дверью, раздался выстрел.
Когда мы с Сережкой вбежали в комнату, Лена была еще немножко жива. Она посмотрела на нас жалобными просящими глазами. А потом пошевелила губами. Я не поняла, что она сказала.
* * *
Я не хотела никого видеть, и Сережку больше всех. Я не знаю, почему такое было со мной.
Прошло два дня, и я его не видела, он только позвонил мне за это время два раза, и оба раза я ему сказала, что я его не хочу видеть.
А сегодня случилось еще одно — я встретила Веню. Наверное, не случайно. Он сам сделал так, что я его встретила.
Я ехала на своей «БМВ» и вдруг увидела, что кто-то мне машет рукой из черной «Волги». Я узнала его и остановилась.
Он был какой-то грустный. Мы поговорили совсем немного. А потом я спросила:
— Ты что, меня любишь?
Он ничего не ответил.
— Жалко, — пожалела я.
— Чего? — спросил он.
— Что любишь. Потому что я люблю другого. Но даже если бы и не это, я бы не смогла быть с тобой.
— Почему?
— Ты убиваешь людей.
— Больше не буду, — усмехнулся Веня.
Я не поняла, почему он так сказал. Сразу не поняла — поняла через две минуты.
Через две минуты мы расстались, он сел в свою «Волгу» и поехал. И вдруг я увидела потрепанный «форд». Он появился откуда-то сзади. И из него начали стрелять по «Волге», в которой сидел Веня.
Все стекла рассыпались на небольшие кристаллики, а Веня упал на руль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32