.. Если верить местной милиции, Полевой в загуле, гостей не ожидает. Но учтите, этот волк и во хмелю стреляет без промаха. - И, взглянув на участкового, на его сосредоточенное, отрешенное лицо, добавил: - Пальбы не открывать. В доме ребенок.
Крыльцо избы покосилось, доски подгнили. Казалось, топни покрепче - и развалится. "Как в доме участкового", - почему-то пришла Корнилову мысль, но он тут же забыл об этом и, нажимая на ручку, успев шепнуть участковому, чтобы тот оставался в дверях, подумал: "Ну вот, гражданин Полевой, и пришло время нам свидеться".
В комнате за столом сидела женщина. Каштановые густые волосы ее были распущены по плечам. Женщина повернула голову на легкий скрип двери, и Корнилов увидел, что лицо у нее горестное, заплаканное. Ни удивления, ни испуга при виде постороннего. Игорь Васильевич окинул быстрым взглядом большую неопрятную комнату, и сердце у него екнуло. Комната была пустой.
- Гражданин Полевой здесь проживает? - спросил он, не спуская взгляда с грязноватой пестренькой занавески на дверном проеме. По рассказу лейтенанта, там была кухня.
Женщина непонимающе посмотрела на него, пожала плечами.
- Где хозяин? - переспросил Корнилов. - Муж ваш где?
- Муж-то? Бона разлегся, - зло сказала женщина, кивнув куда-то за стол. Лицо ее стало замкнутым, отчужденным.
Корнилов сделал шаг и тут только заметил, что за столом, у стенки, прямо на полу постелен матрас. На грязном одеяле, в одежде, в сапогах лежал человек. По черным как смоль волосам догадался, что это Санпан.
Не вынимая руки из кармана, Корнилов подошел к нему и тихо сказал:
- Гражданин Полевой, здравствуй!
Спящий не отзывался. Тогда он нагнулся и быстро сунул руку под подушку. Там было пусто.
- Полевой! - взял Корнилов его за плечо. - Полевой! Проснись! Гости пришли.
Мужчина с трудом повернулся на спину и открыл глаза.
Если бы пятнадцать минут назад Корнилову сказали, что он увидит Санпана беспомощным, с дрожащими руками и бессмысленным выражением глаз, он бы ни за что этому не поверил. Жестокий, смелый до отчаянности ворюга, сколько доставил он неприятных минут уголовному розыску! И в довершение всего убийство старика и побег с "малины", когда, казалось, ловушка уже захлопнулась.
- Полевой, узнаешь меня? - спросил подполковник, брезгливо рассматривая небритое, опухшее лицо Санпана.
В ответ раздалось какое-то нечленораздельное бормотанье. Корнилов подозвал участкового, все еще стоявшего в дверях в напряженной позе:
- Обыщи, будь другом!
В это время за занавеской заплакал ребенок. Жалобно, с надрывом. Женщина медленно, нехотя встала и пошла к занавеске, но Корнилов осторожно придержал ее за руку. Зашел первым. Здесь и впрямь была маленькая кухня. Такая же неопрятная и грязная, как и вся изба. Только было теплей...
Корнилов вышел на улицу, вдохнул полной грудью свежего морозного воздуха.
- Игорь Васильевич, ну что? Нету? - тревожно крикнул из огорода Белянчиков. Он стоял там у поленницы дров, чуть не по пояс утонув в снегу.
- Ты что там, Юрий Евгеньевич, делаешь? - притворно удивился подполковник. - Или потерял чего? - И засмеялся. - Поди в дом, полюбуйся на Санпана. За ним из вытрезвителя надо было присылать, а не уголовный розыск... Есть, оказывается, средство посильнее нас с тобой!
Но когда участковый и Белозеров с трудом вывели из дома мычащего бессвязно Санпана, Корнилов, словно вспомнив что-то, крикнул:
- Белозеров, ты на всякий случай наручники-то ему надень!
Санпана усадили на заднее сиденье между Белозеровым и подошедшим из соседнего дома оперативником.
- Участковый пусть останется со мной, - сказал Корнилов. - А ты, Юра, - обратился он к Белянчикову, - поезжай в Лугу, свяжись с управлением. Действуй, как договорились.
Машина отъехала, поднимая легкую снежную пыль. Ее тут же подхватил ветер, понес вдоль стоящих у дороги сиротливых, промерзших тополей. Начиналась вечерняя поземка.
- Ну что смотришь, лейтенант? - улыбнулся Корнилов, в упор разглядывая притихшего участкового. - Водка и не таких губила! Эх, да если бы только таких... - Он поднял воротник пальто, - мороз начинал-таки пробирать. - Только вот что, давай на пять минут зайдем к вашей Главде.
Сестеркина сидела все так же у стола, кормила ребенка грудью. На их приход она не обратила никакого внимания. Не спросила ничего, не предложила сесть.
Корнилов сел напротив, спросил тихо:
- Клава, как отчество ваше?
Она посмотрела на него равнодушно. Сказала:
- Тихоновна.
- Клавдия Тихоновна, вы нас извините за это вторжение, но квартирант ваш... - Он хотел сказать "сожитель", но просто не смог выговорить это слово. - Квартирант ваш - опасный преступник.
- Надо было вам пораньше за ним приехать, - со злостью сказала Сестеркина. - Мои вещи хоть остались бы целы. Все распродал, алкаш...
- Клавдия Тихоновна, вам придется еще поговорить со следователем. Может быть, сегодня, может быть, завтра. Так вы никуда из деревни не отлучайтесь. Кроме работы, конечно... Никуда за пределы не выезжайте.
- Пускай другие за пределы выезжают, - равнодушно сказала женщина.
- А у меня только два вопроса к вам. Оружие у Полевого вы видели? Где оно?
- Это Сашка-то - Полевой? - На лице Сестеркиной впервые мелькнуло удивление. - А мне он Ивановым сказался... - Она помолчала немного, словно осознавая услышанное, потом сказала: - Финка вон на кухне лежит. На столе.
Корнилов кивнул участковому. Тот встал, прошел за занавеску и тут же вернулся с большим, изящно сделанным ножом с наборной ручкой. На тонком потемневшем лезвии был слой хлебной мякоти - так бывает, когда хлеб плохо пропечен.
- Ну а пистолета у него вы не видели? - с мягкой настойчивостью продолжал выспрашивать Корнилов.
- И пистолет был, да сплыл. Кузнецу из Пехенца за бутыль самогона отдал. Левашов, что ли, его фамилия, - со злорадным смешком ответила Клавдия.
- Оформите протокол на изъятие оружия, лейтенант, - тихо сказал Корнилов.
Участковый поспешно полез в карман за бумагой и авторучкой.
- И еще один вопрос, Клавдия Тихоновна: в последние дни он никого в гости не ждал?
- Ждал. Все уши прожужжал: "Вот кореш приедет, тугрики привезет. Одену тебя, Клавдия!" Как же, одел!.. - сорвалась было она на крик, но тут же взяла себя в руки и только всхлипнула несколько раз.
Корнилов молчал, смотрел на нее выжидающе.
Сестеркина поняла, что от нее еще чего-то хотят, пожала плечами.
- Как зовут, не сказывал. Говорил только - из Питера. Вчера встречать ходил. До трех и не пил ничего...
Корнилов встал. Надо было засветло побывать на месте происшествия.
- Далеко? - спросил он, когда они вышли из дому.
- Около двух километров, товарищ подполковник. - Участковый с сомнением посмотрел на ботинки Корнилова. - Да ведь снег, застынете.
- Вы на мои ботинки не смотрите, лейтенант, они теплые, финские. По большому блату доставал.
Пройдя метров триста по дороге, они свернули в поле, на еле заметную стежку тропинки, которая вела к темной кромке леса.
2
Лишь поздно вечером попал Корнилов в маленький уютный номер лужской гостиницы. Белянчиков пошел ночевать к своему старому приятелю Белозерову. Подполковника они не звали - знали, что шеф строго придерживается правила: у подчиненных никогда не ночевать и не столоваться.
Корнилов расстелил постель, но не лег. Сидел у стола, курил. Рассеянно глядел в окно, где в красновато-желтом свете уличных фонарей крутилась шальная снежная заверть. Дело, ради которого они примчались сюда из Ленинграда, закончено. Но этот убитый на лесной тропинке... Нет, Корнилов не мог себе позволить уехать, не организовав розыск убийцы.
На вопрос Белянчикова, не думает ли он, что убийство - работа Полевого, Корнилов только руками развел. С одной стороны, Санпан вчера, приблизительно в то же время, когда был убит лыжник, ходил встречать какого-то кореша. Но якобы не встретил. А может быть, встретил? И всадил этому корешу пулю? Ради чего? Ведь даже деньги не взял. Старые счеты? Поехал бы этот кореш в такую глушь на свидание с Санпаном, если бы между ними черная кошка пробежала?
Белянчиков, настаивая на версии "Санпан", говорит, что, застрелив человека, Полевой не ограбил его только потому, что испугался. За лыжником кто-то шел: Санпан мог услышать и убежать. Логично? Логично-то логично. Но мог ли Полевой предполагать, что в кармане у лыжника лежат сто тридцать рублей?
Белянчиков твердил:
- Санпан спился. Стопроцентный алкаш. Такой может и за рубль человека прикончить. Лишь бы на бутылку собрать. А может, все-таки ухлопал знакомого? Счеты свел?
- Над этими версиями надо работать, - соглашался Корнилов. - Но только как над одними из многих. Не очень-то верится мне, что Полевой убил. И второй человек... Куда он делся?
Проверка на станции показала, что с поезда, который прибыл на Мшинскую в пятнадцать часов, сошло человек двенадцать. Но только двое двинулись по тропе к лесу. Один на лыжах, другой пешком. Кто был этот второй? Местный? Приезжий?
Кузнец Левашов из деревни Пехенец, у которого вечером провели обыск, заявил, что никакого пистолета у Иванова не покупал. И слыхом не слыхал о том, что у него есть оружие. Значит, пистолет у Полевого? Значит, он был вооружен, а только обманывал Сестеркину?
"Дело довести до конца должен я, - решил наконец Корнилов. - Утром позвоню начальству, доложу обстановку. Попрошу разрешения остаться еще на день. Вместе со следователем организую розыск". Он встал, закурил. Ему вдруг отчетливо представилось тупое, бессмысленное лицо Полевого. "Водка, она и из бандитов веревочки вьет". И тут же он подумал об убитом. Вот еще одна трагедия!.. Нет человека. Кто он? Какие земные дела его остались невыполненными? За долгие годы работы в уголовном розыске Корнилов так и не привык воспринимать чужую смерть спокойно. Он научился лишь сдерживаться, не показывать окружающим, что каждый раз переживает ее как личную трагедию. И он никогда не позволял себе даже думать о погибшем как о неудачнике. От сочувственно произнесенного слова "бедолага" Корнилова коробило. Он относился к смерти серьезно.
...Днем, когда они с участковым пришли из Владычкина к лесу, туда, где был убит лыжник, следователь прокуратуры уже закончил осмотр места происшествия, тело было отправлено в районную больницу. Лишь на опушке у большого костра сидели на поваленной ели двое мужчин, что-то жевали. Увидев Корнилова с участковым, они поднялись, подошли.
- Товарищ подполковник? - спросил хрипловатым голосом один из них, крепыш в овчинном полушубке.
- Он самый!
- Старший оперуполномоченный Клюев, - отрапортовал крепыш. И кивнул на второго: - Оперуполномоченный Чернышов.
Корнилов пожал им руки.
- А следователь с экспертом уехали, - сказал, словно бы извиняясь, Клюев. - Просили передать, что стреляли из винтовки или карабина. Пулю извлекли. Сняли слепки следов. Каликов говорит: женские. - Он запнулся. Каликов - это следователь, товарищ подполковник.
- Понял, - мрачно сказал Корнилов. - Не густо.
Участковый показал место, где лежал убитый. Вокруг было очень натоптано.
- Что они тут, хороводы водили, что ли? - рассердился Корнилов. Большие ученые они у вас.
Он пошел по тропе. Поискать, нет ли окурка, не зацепилась ли где за кусты нитка от одежды... В лесу было мрачновато - уже начинало темнеть. Корнилов прошел с полкилометра, ничего не заметил и повернул назад, и, по мере того как приближался к опушке, им овладело неприятное состояние: казалось, вот сейчас он шагнет из-под темных крон на свет - и раздастся выстрел.
"Почему убийца не стрелял в лесу? - мелькнула у него мысль. - Ведь что, кажется, проще и удобней - стрелять в лесу?"
- Василь Васильевич, - окликнул он участкового, шептавшегося с Клюевым. - Ты окрестности-то осматривал?
- Осматривал, товарищ подполковник. - Вид у участкового был понурый, и Корнилов подумал о том, что лейтенант, наверное, переживает и за то, что убийство произошло на его участке, и за то, что раньше не знал ничего о Санпане, проживавшем у него под носом. "Похоже, что он и за следователя переживает".
- Пойдем пройдемся еще разок там, где ты ходил, лейтенант. - Игорь Васильевич обнял его дружески за плечи. - Посмотрим, пока совсем не стемнело, что тут и как.
Они двинулись по старому следу, глубоко проваливаясь, цепляясь за маленькие елочки. Круг получился довольно большой, но, как ни всматривался Корнилов, снег лежал девственный, нетронутый. Только в одном месте напетлял заяц.
- Да, не видать тут никаких следов, - сказал он, когда они снова вышли на тропу и отряхивались.
Участковый приободрился:
- Товарищ подполковник, я вам точно говорю: в лесу и в поле следов нет, а у тропы, когда я утром пришел, были. Не только женские. Мужские следы. Словно кто-то обошел вокруг убитого пару раз. Их метелью запорошило, но я разглядел.
- Хорошо, лейтенант. Это мы берем на заметку. А теперь веди нас к машине...
Сейчас, припоминая все свои действия при осмотре места преступления, Корнилов никак не мог отделаться от такого чувства, будто упустил там, в лесу, что-то очень важное. В городе было проще: комната, квартира, улица замкнутое пространство, которое надо было исследовать, изучить. А здесь лес, поле, открытое всем ветрам... "Специалист-то я, выходит, однобокий, усмехнулся он. - Ярко выраженного городского типа... Как же эта болезнь называется - боязнь открытого пространства?.."
Он сел за маленький столик, записал в блокноте: "1. Убитый??? 2. Попутчик. Опросить всех жителей Владычкина, лесника, егеря. 3. Полевой. Оружие?"
Что еще? Он вспомнил начинающий голубеть вечерний снег, маленькие густые елочки, утонувшие в нем, следы зайца и дописал: "4. Охотники".
А ночью ему снились горы. Он стоял на кромке ледника, вглядываясь в голубеющие вершины, и пел.
3
На следующий день Корнилов проснулся рано. Еще не было и семи. Он чувствовал себя хорошо отдохнувшим, бодрым. "Вот что значит лес", подумал он. Позвонил в горотдел, попросил дежурного вызвать к восьми Белозерова.
В маленьком гостиничном буфете съел стакан сметаны, выпил бледного, чуть теплого чаю с кусочком засохшего сыра - больше разжиться было нечем. Пошел в горотдел пешком. На улице еще не начало светать. На автобусных остановках стояли длинные очереди. Во многих домах топили печи, ветер прибивал дым к земле. Мороз жалил зло и колюче.
Белозеров с Белянчиковым были уже на месте. Сидели нахохлившись видно, еще не совсем проснулись. Начальник лужского угро крутил ручку старенького радиоприемника.
- Капитан, а вы по утрам не бегаете трусцой? - спросил Корнилов, поздоровавшись.
Белозеров отрицательно покачал головой.
- А зря. Поэтому вы такой вялый. Рекомендую. Очень способствует.
- Чему способствует? - не понял Белянчиков.
- Жизнерадостности.
- Да мы долго за шахматами сидели, - стал объяснять Белозеров, но Корнилов перебил его, спросив будничным, деловым тоном:
- Где Полевой?
- Здесь, в КПЗ.
- Скажите, пусть приведут.
...Привели Санпана. Щетина на щеках, всклокоченные волосы на голове, запекшиеся губы делали его похожим на тяжелобольного. Корнилову показалось даже, что глаза у него еще больше налились кровью. Однако сегодня в них можно было уловить искорку мысли.
- Садись, Полевой, - сказал он Санпапу. Всегда и во всем скрупулезно соблюдавший порядок, Игорь Васильевич не мог пересилить себя и обратиться к Санпану на "вы". - Узнаешь?
Санпан сел и, повернув лицо к Корнилову, чуть-чуть оскалился. Словно хотел сказать: "Чего уж тут не узнать..."
- Капитан, ведите протокол, - попросил Корнилов Белозерова.
- Кого в последние дни в гости ждал?
Санпан минуты три молчал, сжав руки коленками и медленно потирая ладонь о ладонь. На его лице с низеньким, похожим на гармошку лбом заходили все мышцы, словно он что-то с трудом пытался разжевать. Наконец выдавил:
- Витьку Косого ждал. Срок у него закончился. Долю должен был привезти.
Корнилов аж присвистнул:
- Витьку Косого! Виктора Безбабичева, значит. Подвел тебя Косой, подвел! Как только в Ленинграде появился - за старое взялся. У нас он. Уже у нас. - А про себя подумал: "Косого-то спрашивал я про Санпана. Сказал весточек не имею. Крепкий орешек. Придется и с ним повозиться. И доля еще какая-то". - Ладно, о Косом потом. Где твой пистолет?
Санпан снова долго молчал, набычившись, шевеля губами.
- Кузнецу из Пехенца отдал. За самогон. Левашову. - И, словно бы оправдываясь, добавил с тоской: - В загуле был, гражданин Корнилов. А хрустов нема. За литр отдал, сявка!
- Когда это было?
- Не помню уж. Месяца два назад.
- Безбабичева ходил встречать?
- Еще чего, - проворчал Полевой. - Я ж не знал, в какой день он явится.
- А твоя жена утверждает, что вчера в три часа ты ушел встречать дружка...
Полевой осклабился:
- Да я так... Чтоб крик не подымала. В Пехенец ходил. Выпить с мужиками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17