Таких людей как я здесь просто презирают. В договоре с Ямато даже есть специальная статья, запрещающая нам находиться здесь, словно даже сама мысль о нас им неприятна. И это относится не только к местным жителям. Кто из этих напыщенных „думаешь ты меня знаешь, но на самом деле не знаешь“ будет спасать мою неуклюжую задницу, если вдруг выяснится, кто я такой?»
Он понимал, что сейчас самым правильным было бы просто повернуться и уйти. Он знал, что должен спуститься на первый этаж здания Хавкена и крадучись убраться восвояси, но никак не мог заставить себя расстаться с ней, тем более что сама она на этом не настаивала.
— А может, — медленно начал он, — вы считаете человека очень крутым и хладнокровным только потому, что он редко открыто проявляет свои чувства? Само собой, очень легко подумать, что симпатичные, легкие в общении, нервные люди очень чувствительны. И просто смешно ожидать от парня вроде меня, что он подобно бабочке будет сочувственно трепетать при каждом всплеске чьих-то пси-эмоций. Но это вовсе не значит, что я такой уж бесчувственный чурбан!
В ее голосе послышалась виноватые нотки.
— Лейтенант Истман, простите, если я невольно вас оскорбила…
— Этого я не говорил, — сказал он. — Но, если хотите знать, в начале года я даже пытался покончить с собой.
Она продолжала молча смотреть на него и он опустил голову так, что лицо полностью скрывала тень от козырька.
— Да, понимаю, в это трудно поверить. Но просто в один прекрасный день я пришел к выводу, что ни этот, ни какой-либо другой мир мне совершенно ни к чему. Все как-то вдруг осточертело, вот я и попробовал выстрелить себе в голову.
— Что вы говорите, лейтенант Истман! ?
— Честное слово, Аркали! Я поднес к виску «вессон-220i» и нажал на спуск.
— И что же случилось?
— Ничего. И только. Спусковое устройство сработало. И соленоид тоже. Из дула вырвалась пара искр, но самого разряда не последовало.
— Ну и как же вы поступили? — В ее голосе чувствовалось какое-то нездоровое любопытство.
— Я вскрыл бластер, осмотрел его и, на всякий случай, вынул и снова вставил обойму — вдруг все дело в ней! — хотя точно знал, что это не так. А потом попробовал еще раз.
— И бластер опять не выстрелил?
Он усмехнулся.
— Сами видите.
— Какой ужас! — Она повернулась так, что теперь и ее лицо тоже скрывалось в тени. — Простите, что назвала вас трусом, лейтенант. Я вовсе не имела в виду…
— Но это еще не самое интересное, — продолжал он, видимо совершенно ее не слушая. — Насколько мне помнится, после этой второй попытки я почувствовал лишь страшное раздражение от того, что дурацкий механизм не делал то, что ему положено. Я уже собирался было еще раз проверить его, как в комнату заходит мой приятель, тоже сотрудник МеТраКора — Боско Шадболт, может слыхали? — и этак простодушно спрашивает меня, что, мол, я делаю.
— Что же вы ему ответили?
— Только одно: я попросил его направить бластер в окно и выстрелить. Так он и сделал. И конечно же выстрел грянул как миленький.
— Не может быть!
— Еще как может. — Он потряс головой, возвращаясь от воспоминаний к действительности. Ему вдруг ужасно захотелось полностью раскрыть ей душу, поскольку он чувствовал, что теперь она поймет. — Вот видите, может у меня и нет зафиксированного пси-таланта, понимаете? Но я совершенно убежден, что в моей судьбе принимает участие какая-то высшая сила. Сельские жители Осуми называют это кармой и вполне понимают, что это такое. Расскажи я подобную историю кому-нибудь в Американо, и все подумают это просто байка, здесь же никто и на секунду не усомнится, что это святая истинная правда! Согласно учению дзэна, все на свете имеет значение — все и ничего. Я уверен, вы понимаете истинное значение того, что я избежал смерти?
Она вздрогнула и снова поплотнее запахнула пальто, несмотря на то, что на крыше было довольно тепло. Ее встревожило то, каким настоятельным был его тон.
— И что же это означало?
— Разве не очевидно? Я был спасен от гибели ради какой-то великой цели. Если бы я тогда умер, то и вы тоже погибли бы. Потому что я не дожил бы до того дня, когда спас вам жизнь. Понимаете, да? Именно так должно было случиться. Поверьте, наши с вами судьбы неразрывно связаны между собой.
Она, сейчас в голубоватом призрачном свете казавшаяся такой хрупкой и большеглазой, не отрываясь смотрела на него. И было заметно, что по лицу ее разливается облегчение.
— Так значит вы поможете мне добраться до Форт-Бейкера?
Он неожиданно поджал губы.
— Аркали, как вы можете спрашивать? — В голосе его слышалось нетерпение. — Разве после того, что я вам рассказал, вы не понимаете, как все это прекрасно увязывается с необъяснимым безумием Хайдена Стрейкера? С падением всех отделяющих нас друг от друга барьеров до единого? И с тем, какой оборот приняли все предшествующие события — ведь они сводили нас все ближе и ближе. Неужели вам не ясно, что вскоре мы вылетим на Сеул, а там нам — вам и мне — представится возможность начать новую, совместную жизнь?
— Лейтенант Истман… — Она покачала головой. — Нет, лейтенант Истман, нет. Вы просто все не так понимаете.
— Все я отлично понимаю. Существует поток пси и нужно чувствовать его и двигаться вперед вместе с ним.
— Лейтенант Истман, я…
— Тссс!
Он неожиданно схватил ее за руку и потянул в сторону, подальше от внезапно вспыхнувшего света, зажженного отреагировавшим на чье-то присутствие сенсорного датчика.
Вскоре явственно послышались приближающиеся шаги. Стук каблуков по ступенькам, шорох ладони, скользящей по плексовым перилам.
Истман приложил палец к губам и, как будто внезапно придя в себя, попытался закутать ее в свой просторный плащ, но она вырвалась. Шаги уже почти достигли крыши, но неожиданно стихли. Он машинально потянулся за бластером и только тут понял, что уже несколько дней по условиям договора с каньцами ходит без оружия. Стоя в тени, он чувствовал рядом с собой тепло тела Аркали, слышал шорох ее платья, а его ноздри с трепетом вдыхали чистый свежий запах который исходит лишь от тела желанной женщины. «Черт побери, — подумал он, — до чего же она здорово выглядит. Как я ее хочу! Разумеется, я готов на все, чтобы помочь ей, и на все что угодно, лишь бы стать для нее столь же желанным, насколько она желанна для меня, но ведь то, что она предлагает просто безумие какое-то! Это ни в какие пси-потоки не укладывается». Снова послышались шаги.
От внезапно охватившего его ужаса он застыл. «А ведь вполне возможно, что она окажется права. Если это какой-то часовой, то мне останется только придушить его и тогда уж нам точно придется сегодня же ночью сваливать на Форт-Бейкер. Вот это да!»
С лестницы снова донеслось эхо шагов.
— Боско! — Она прошипела это раньше, чем он успел остановить ее.
Из темноты показался чей-то силуэт.
— Это я.
— Шадболт? — шепотом спросил Истман. Он был страшно раздосадован тем, что ему помешали, и даже не почувствовал особого облегчения когда это оказался не каньский солдат.
— Ну да. Истман, неужели это ты?
— Все в порядке, — сказала она. — Это я попросила его придти сюда.
Истман попытался расслабиться. Его мышцы буквально сводило от невероятного напряжения. Ведь он уже совсем было приготовился броситься с голыми руками на врага и теперь его сердце грохотало как боевой барабан. Он смотрел как Аркали что-то объясняет Шадболту, как она все ближе подходит к нему, и мало-помалу его начала грызть ревность к приятелю.
Какая-то часть сознания поражалась глупости подобного чувства. Это же Боско Шадболт, хороший человек, его лучший друг, честнейший из людей. Но в то же время Шадболт с его темной шевелюрой и открытым мальчишеским лицом всегда очень нравился женщинам. Обычно он все вечера просиживал с незажженной трубкой, задумчиво посасывая ее и будто размышляя над проблемами друга, причем гораздо более глубоко, чем можно было бы ожидать от человека двадцати пяти лет от роду. «Да, — со злобой подумал Истман, — а вся эта твоя глубокомысленность нужна только для того, чтобы прикрыть твою необъятную как Млечный Путь нерешительность.
Аркали между тем взяла руки Шадболта в свои.
— Вы поможете мне, Боско?
— Я бы с удовольствием, — неуверенно пробормотал Шадболт. — Полагаю, Барб уже рассказал вам, что приготовил нам МеТраКор на Сеуле?
— Нет, а что?
— Скорее всего, тюрьму. Понимаете, мы с Барбом во время осады пожалуй излишне откровенно высказывали свои взгляды Джей Джей Фостер. — Он смущенно улыбнулся. — Тогда всем заправлял Эллис Стрейкер и ситуация представлялась совсем другой. И похоже мы в своих мнениях были несколько более вольны, чем допустимо. Если нас отправят на Сеул, то мы в лучшем случае получим там по взысканию, а потом при первой же возможности МеТраКор отправит нас обратно в Американо. Возмутители спокойствия у них долго не задерживаются. — Он взглянул на Истмана. — А ты как считаешь?
Истман пожал плечами. Он уже почти забыл и о Фостер и о своем дерзком поведении в вечер накануне мятежа метракоровских солдат. И тут он вдруг как бы со стороны услышал свой собственный неуверенный голос:
— Я уже обещал миз Хавкен оказать ей любую необходимую помощь. Мы пришли к выводу, что следует попытаться попасть на Форт-Бейкер.
— О, Барб…
Она потянулась к нему, коснулась его щеки и от этого прикосновения он испытал такое потрясение, которое могли вызвать только токи любви. То, что он сейчас пообещал, было просто безумием. Полным безумием. Но он уже понял почему согласился, а ее горячая благодарность доставила ему неизъяснимое наслаждение, постепенно вытеснившее ощущение того, что он только что дал согласие на совершенно безумное предприятие.
4
Было душно, в насыщенном электричеством воздухе остро ощущалось влияние квадратуры. Ветер стих и все застыло. На юге и востоке над горизонтом то и дело мелькали какие-то бесшумные голубые вспышки. Все это очень напоминало затишье перед бурей. Атмосфера внутри здания МеТраКора была не менее напряженной. Ред Боуэн, являвшийся главным заместителем Эллиса Стрейкера, стоял у самой диафрагмы с парой заткнутых за пояс бластеров, держа руки так, чтобы оружие можно было выхватить в любую минуту.
— Ну так как? Кто из вас, сукины дети, готов отправиться со мной и вкусить настоящей славы?
Группа стоявших перед ним людей оставалась неподвижной. Никто никуда явно не рвался. Наконец собравшиеся здесь младшие служащие МеТраКора расступились и вышедший вперед Эллис увидел перед собой около тридцати лиц, освещенных голубоватым проникающим сквозь решетчатые ставни светом. Он не рассказал им и половины того, что знал, поэтому никто из них совершенно не представлял, на что их пытаются подбить.
Кое-кто из присутствующих переводил подозрительные взгляды с него на Боуэна, а потом снова на него.
— Ну ладно, ладно. Мне ведь и нужно-то всего с полдюжины из вас, никак не больше.
Ответом снова была тишина.
— А где Истман?
— Его здесь нет, — ответил один из метракоровских техников.
— Снова нарушает комендантский час, да? Вот молодчина! Вот уж кто не боится каньских патрулей. И я более чем уверен, что на мое предложение он обязательно ответил бы согласием.
— А чего именно вы хотите? — Спрашивал высокий светловолосый человек с довольно большим по метракоровским меркам шестилетним стажем по фамилии Проули. Он относился к числу самых верных сотрудников и, считая себя достаточно близким родственником семейств Фрастли и Марковиш, испытывал глубокую симпатию к членам правления МеТраКора. Остальные собравшиеся здесь люди явно были склонны прислушиваться к его мнению. Несмотря на их недоверчивое к нему отношение, Эллис знал, что без их помощи ему не обойтись. Требовалось уговорить хотя бы человек шесть. А еще лучше — двенадцать. Причем готовых не только последовать за ним, но и сражаться. Чтобы его план удался, он обязательно должен был как-то ухитриться уговорить их.
— Считайте это небольшой прогулкой. Завтра мы выберемся из города и все вместе рванем отсюда.
— И тем самым нарушим данное обещание. Слово чести, которое мы дали каньцам?
Больше всего Эллис ненавидел МеТраКор за то, что эта организация практически полностью убивала в своих молодых сотрудниках предприимчивость. Он ненавидел его проклятую монополию и тяжелую руку государства которая эту монополию защищала.
— Господи, — прошипел он исполненным презрения голосом. — Когда же ты испепелишь МеТраКор и заправляющих им слизняков адским пламенем! Что же это за глухой, немой и слепой великан, который берет отважных, решительных людей вроде вас и постепенно выдавливает из вас все живое?
Люди, стоявшие прямо перед ним, при этих словах невольно отшатнулись, но даже при том, что он обвинял их в нерешительности, не в силах были отвести от него глаз.
— Вся беда в том, что МеТраКор занимается не тем бизнесом, ясно? Ему бы надо заняться тем, же на чем специализируется Халид. Синтогенетикой. Вот тогда он мог бы совершенно спокойно пачками штамповать себе жалких слуг, да-да, коли ему так нравятся на все согласные, самодовольные жополизы, которые ни за что на свете не поднимутся, чтобы не раскачивать лодку! Ваше начальство никогда не дает своим молодым сотрудникам возможности проявить себя, никогда не дает им и рта раскрыть, хотя молодежи время от времени это просто необходимо. Нет, для этих деятелей самое главное, чтобы им полностью подчинялись, зависели от них, боялись их и знать не знали, что такое пси — чтобы сотрудники были чем-то вроде слуг-синтов. Вас хотят до смерти замучить скукой, потом набить чучела страхом и трусостью, чтобы заполнить все ступеньки своей иерархической лестницы исключительно евнухами и лицемерами, единственной целью которых было бы проползать по дюйму в год никогда не рискуя и никогда ничего не предпринимая. Именно это в МеТраКоре называется «хорошим бизнесом» и «уверенным стабильным развитием». Ну что? Скажете я не прав?
Он обвел их взглядом и снова заговорил, но теперь уже гораздо более громко — так, будто ему было совершенно плевать на комендантский час.
— И знаете, к чему это приводит? МетРаКор буквально сжигает души молодых людей, причем совершенно без надобности. И жалкая бесхребетность застит им глаза как при лихорадке. Каньцы догоняли нас много лет, а МеТраКор все это время делал вид, что ничего не замечает. Потом приходит война, но он совершенно не готов к ней, проигрывает ее, теряет все что успел нажить и снова как бы ничего не замечает. А когда на смену войне снова придет миром, — как это наверняка когда-нибудь произойдет — вся торговля будет отброшена на десятилетие назад, но МеТраКор и этого не понимает. И вот я спрашиваю себя: почему дело должно обстоять именно так, когда есть совершенно очевидный и гораздо более правильный путь?
Очевидный и гораздо более правильный путь.
Он почти слышал, как эта фраза перекатывается у них в головах, отдаваясь эхом.
— Да, нексус-корабль на Сеул, — сказал Проули.
— Сидеть здесь и ждать корабля, который доставит вас на Сеул, бесполезно — демонически улыбаясь в призрачном полусвете заметил Эллис. — Клянусь пси, никакого корабля не будет. И это факт!
— Гу Цун обещал нам торговый корабль, — уверенно возразил один из приятелей Проули. — Так объявил нам Совет.
— А я повторяю — никакого корабля не будет! И Джос Хавкен скажет вам то же самое. Губернатор Ю Сюйень два дня назад вылетел с Сацумы и направляется сюда. — Он обвел метракоровцев недобрым взглядом, думая об ауриуме, который они с Корнелиусом Морганом и Макбрайдом только что закончили выкапывать в особняке Хавкена. Единственной проблемой оставалось только вывезти такое количество сверхтяжелого металла из Каноя-Сити подальше от Гу Цуна. — Можете не сомневаться: как только Ю Сюйень прибудет сюда он вас всех до единого за неповиновение подвесит на мясных крюках за нижнюю челюсть.
— Мы уже и так сыты по горло вашими страшилками, Стрейкер! И отлично знаем, зачем вы все это говорите!
— Ничего вы не знаете, — ответил он Проули. — Не знаете вы и того что армия префекта явилась сюда исключительно благодаря усилиям моего сына. Даймё привела сюда взятка, которую Хайден лично доставил в Мияконодзё. И если бы не он, никакой армии бы здесь не было. Так что благодарить за все это следует только его, да-да, и меня.
— Ну и что? Вы лучше посмотрите, чем все это кончилось! Армия целой системы полностью разгромлена в десять раз меньшими силами! Разбита в пух и прах! А вместе с ней исчезла и наша последняя надежда!
Эллис огляделся, его душила ярость от их пораженчества и апатии. «Какая-то несчастная сингулярная пушка начисто сломила их волю, полностью лишила их чувства собственного достоинства», — подумал он. Ему было ясно одно — он каким-то образом должен вытащить их из пучины безразличия.
— Аромия Ямато оказалась не в состоянии помочь нам только потому, что у Хидеки Рюдзи с его сыновьями против сингулярной пушки шансов было не больше чем у тараканов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
Он понимал, что сейчас самым правильным было бы просто повернуться и уйти. Он знал, что должен спуститься на первый этаж здания Хавкена и крадучись убраться восвояси, но никак не мог заставить себя расстаться с ней, тем более что сама она на этом не настаивала.
— А может, — медленно начал он, — вы считаете человека очень крутым и хладнокровным только потому, что он редко открыто проявляет свои чувства? Само собой, очень легко подумать, что симпатичные, легкие в общении, нервные люди очень чувствительны. И просто смешно ожидать от парня вроде меня, что он подобно бабочке будет сочувственно трепетать при каждом всплеске чьих-то пси-эмоций. Но это вовсе не значит, что я такой уж бесчувственный чурбан!
В ее голосе послышалась виноватые нотки.
— Лейтенант Истман, простите, если я невольно вас оскорбила…
— Этого я не говорил, — сказал он. — Но, если хотите знать, в начале года я даже пытался покончить с собой.
Она продолжала молча смотреть на него и он опустил голову так, что лицо полностью скрывала тень от козырька.
— Да, понимаю, в это трудно поверить. Но просто в один прекрасный день я пришел к выводу, что ни этот, ни какой-либо другой мир мне совершенно ни к чему. Все как-то вдруг осточертело, вот я и попробовал выстрелить себе в голову.
— Что вы говорите, лейтенант Истман! ?
— Честное слово, Аркали! Я поднес к виску «вессон-220i» и нажал на спуск.
— И что же случилось?
— Ничего. И только. Спусковое устройство сработало. И соленоид тоже. Из дула вырвалась пара искр, но самого разряда не последовало.
— Ну и как же вы поступили? — В ее голосе чувствовалось какое-то нездоровое любопытство.
— Я вскрыл бластер, осмотрел его и, на всякий случай, вынул и снова вставил обойму — вдруг все дело в ней! — хотя точно знал, что это не так. А потом попробовал еще раз.
— И бластер опять не выстрелил?
Он усмехнулся.
— Сами видите.
— Какой ужас! — Она повернулась так, что теперь и ее лицо тоже скрывалось в тени. — Простите, что назвала вас трусом, лейтенант. Я вовсе не имела в виду…
— Но это еще не самое интересное, — продолжал он, видимо совершенно ее не слушая. — Насколько мне помнится, после этой второй попытки я почувствовал лишь страшное раздражение от того, что дурацкий механизм не делал то, что ему положено. Я уже собирался было еще раз проверить его, как в комнату заходит мой приятель, тоже сотрудник МеТраКора — Боско Шадболт, может слыхали? — и этак простодушно спрашивает меня, что, мол, я делаю.
— Что же вы ему ответили?
— Только одно: я попросил его направить бластер в окно и выстрелить. Так он и сделал. И конечно же выстрел грянул как миленький.
— Не может быть!
— Еще как может. — Он потряс головой, возвращаясь от воспоминаний к действительности. Ему вдруг ужасно захотелось полностью раскрыть ей душу, поскольку он чувствовал, что теперь она поймет. — Вот видите, может у меня и нет зафиксированного пси-таланта, понимаете? Но я совершенно убежден, что в моей судьбе принимает участие какая-то высшая сила. Сельские жители Осуми называют это кармой и вполне понимают, что это такое. Расскажи я подобную историю кому-нибудь в Американо, и все подумают это просто байка, здесь же никто и на секунду не усомнится, что это святая истинная правда! Согласно учению дзэна, все на свете имеет значение — все и ничего. Я уверен, вы понимаете истинное значение того, что я избежал смерти?
Она вздрогнула и снова поплотнее запахнула пальто, несмотря на то, что на крыше было довольно тепло. Ее встревожило то, каким настоятельным был его тон.
— И что же это означало?
— Разве не очевидно? Я был спасен от гибели ради какой-то великой цели. Если бы я тогда умер, то и вы тоже погибли бы. Потому что я не дожил бы до того дня, когда спас вам жизнь. Понимаете, да? Именно так должно было случиться. Поверьте, наши с вами судьбы неразрывно связаны между собой.
Она, сейчас в голубоватом призрачном свете казавшаяся такой хрупкой и большеглазой, не отрываясь смотрела на него. И было заметно, что по лицу ее разливается облегчение.
— Так значит вы поможете мне добраться до Форт-Бейкера?
Он неожиданно поджал губы.
— Аркали, как вы можете спрашивать? — В голосе его слышалось нетерпение. — Разве после того, что я вам рассказал, вы не понимаете, как все это прекрасно увязывается с необъяснимым безумием Хайдена Стрейкера? С падением всех отделяющих нас друг от друга барьеров до единого? И с тем, какой оборот приняли все предшествующие события — ведь они сводили нас все ближе и ближе. Неужели вам не ясно, что вскоре мы вылетим на Сеул, а там нам — вам и мне — представится возможность начать новую, совместную жизнь?
— Лейтенант Истман… — Она покачала головой. — Нет, лейтенант Истман, нет. Вы просто все не так понимаете.
— Все я отлично понимаю. Существует поток пси и нужно чувствовать его и двигаться вперед вместе с ним.
— Лейтенант Истман, я…
— Тссс!
Он неожиданно схватил ее за руку и потянул в сторону, подальше от внезапно вспыхнувшего света, зажженного отреагировавшим на чье-то присутствие сенсорного датчика.
Вскоре явственно послышались приближающиеся шаги. Стук каблуков по ступенькам, шорох ладони, скользящей по плексовым перилам.
Истман приложил палец к губам и, как будто внезапно придя в себя, попытался закутать ее в свой просторный плащ, но она вырвалась. Шаги уже почти достигли крыши, но неожиданно стихли. Он машинально потянулся за бластером и только тут понял, что уже несколько дней по условиям договора с каньцами ходит без оружия. Стоя в тени, он чувствовал рядом с собой тепло тела Аркали, слышал шорох ее платья, а его ноздри с трепетом вдыхали чистый свежий запах который исходит лишь от тела желанной женщины. «Черт побери, — подумал он, — до чего же она здорово выглядит. Как я ее хочу! Разумеется, я готов на все, чтобы помочь ей, и на все что угодно, лишь бы стать для нее столь же желанным, насколько она желанна для меня, но ведь то, что она предлагает просто безумие какое-то! Это ни в какие пси-потоки не укладывается». Снова послышались шаги.
От внезапно охватившего его ужаса он застыл. «А ведь вполне возможно, что она окажется права. Если это какой-то часовой, то мне останется только придушить его и тогда уж нам точно придется сегодня же ночью сваливать на Форт-Бейкер. Вот это да!»
С лестницы снова донеслось эхо шагов.
— Боско! — Она прошипела это раньше, чем он успел остановить ее.
Из темноты показался чей-то силуэт.
— Это я.
— Шадболт? — шепотом спросил Истман. Он был страшно раздосадован тем, что ему помешали, и даже не почувствовал особого облегчения когда это оказался не каньский солдат.
— Ну да. Истман, неужели это ты?
— Все в порядке, — сказала она. — Это я попросила его придти сюда.
Истман попытался расслабиться. Его мышцы буквально сводило от невероятного напряжения. Ведь он уже совсем было приготовился броситься с голыми руками на врага и теперь его сердце грохотало как боевой барабан. Он смотрел как Аркали что-то объясняет Шадболту, как она все ближе подходит к нему, и мало-помалу его начала грызть ревность к приятелю.
Какая-то часть сознания поражалась глупости подобного чувства. Это же Боско Шадболт, хороший человек, его лучший друг, честнейший из людей. Но в то же время Шадболт с его темной шевелюрой и открытым мальчишеским лицом всегда очень нравился женщинам. Обычно он все вечера просиживал с незажженной трубкой, задумчиво посасывая ее и будто размышляя над проблемами друга, причем гораздо более глубоко, чем можно было бы ожидать от человека двадцати пяти лет от роду. «Да, — со злобой подумал Истман, — а вся эта твоя глубокомысленность нужна только для того, чтобы прикрыть твою необъятную как Млечный Путь нерешительность.
Аркали между тем взяла руки Шадболта в свои.
— Вы поможете мне, Боско?
— Я бы с удовольствием, — неуверенно пробормотал Шадболт. — Полагаю, Барб уже рассказал вам, что приготовил нам МеТраКор на Сеуле?
— Нет, а что?
— Скорее всего, тюрьму. Понимаете, мы с Барбом во время осады пожалуй излишне откровенно высказывали свои взгляды Джей Джей Фостер. — Он смущенно улыбнулся. — Тогда всем заправлял Эллис Стрейкер и ситуация представлялась совсем другой. И похоже мы в своих мнениях были несколько более вольны, чем допустимо. Если нас отправят на Сеул, то мы в лучшем случае получим там по взысканию, а потом при первой же возможности МеТраКор отправит нас обратно в Американо. Возмутители спокойствия у них долго не задерживаются. — Он взглянул на Истмана. — А ты как считаешь?
Истман пожал плечами. Он уже почти забыл и о Фостер и о своем дерзком поведении в вечер накануне мятежа метракоровских солдат. И тут он вдруг как бы со стороны услышал свой собственный неуверенный голос:
— Я уже обещал миз Хавкен оказать ей любую необходимую помощь. Мы пришли к выводу, что следует попытаться попасть на Форт-Бейкер.
— О, Барб…
Она потянулась к нему, коснулась его щеки и от этого прикосновения он испытал такое потрясение, которое могли вызвать только токи любви. То, что он сейчас пообещал, было просто безумием. Полным безумием. Но он уже понял почему согласился, а ее горячая благодарность доставила ему неизъяснимое наслаждение, постепенно вытеснившее ощущение того, что он только что дал согласие на совершенно безумное предприятие.
4
Было душно, в насыщенном электричеством воздухе остро ощущалось влияние квадратуры. Ветер стих и все застыло. На юге и востоке над горизонтом то и дело мелькали какие-то бесшумные голубые вспышки. Все это очень напоминало затишье перед бурей. Атмосфера внутри здания МеТраКора была не менее напряженной. Ред Боуэн, являвшийся главным заместителем Эллиса Стрейкера, стоял у самой диафрагмы с парой заткнутых за пояс бластеров, держа руки так, чтобы оружие можно было выхватить в любую минуту.
— Ну так как? Кто из вас, сукины дети, готов отправиться со мной и вкусить настоящей славы?
Группа стоявших перед ним людей оставалась неподвижной. Никто никуда явно не рвался. Наконец собравшиеся здесь младшие служащие МеТраКора расступились и вышедший вперед Эллис увидел перед собой около тридцати лиц, освещенных голубоватым проникающим сквозь решетчатые ставни светом. Он не рассказал им и половины того, что знал, поэтому никто из них совершенно не представлял, на что их пытаются подбить.
Кое-кто из присутствующих переводил подозрительные взгляды с него на Боуэна, а потом снова на него.
— Ну ладно, ладно. Мне ведь и нужно-то всего с полдюжины из вас, никак не больше.
Ответом снова была тишина.
— А где Истман?
— Его здесь нет, — ответил один из метракоровских техников.
— Снова нарушает комендантский час, да? Вот молодчина! Вот уж кто не боится каньских патрулей. И я более чем уверен, что на мое предложение он обязательно ответил бы согласием.
— А чего именно вы хотите? — Спрашивал высокий светловолосый человек с довольно большим по метракоровским меркам шестилетним стажем по фамилии Проули. Он относился к числу самых верных сотрудников и, считая себя достаточно близким родственником семейств Фрастли и Марковиш, испытывал глубокую симпатию к членам правления МеТраКора. Остальные собравшиеся здесь люди явно были склонны прислушиваться к его мнению. Несмотря на их недоверчивое к нему отношение, Эллис знал, что без их помощи ему не обойтись. Требовалось уговорить хотя бы человек шесть. А еще лучше — двенадцать. Причем готовых не только последовать за ним, но и сражаться. Чтобы его план удался, он обязательно должен был как-то ухитриться уговорить их.
— Считайте это небольшой прогулкой. Завтра мы выберемся из города и все вместе рванем отсюда.
— И тем самым нарушим данное обещание. Слово чести, которое мы дали каньцам?
Больше всего Эллис ненавидел МеТраКор за то, что эта организация практически полностью убивала в своих молодых сотрудниках предприимчивость. Он ненавидел его проклятую монополию и тяжелую руку государства которая эту монополию защищала.
— Господи, — прошипел он исполненным презрения голосом. — Когда же ты испепелишь МеТраКор и заправляющих им слизняков адским пламенем! Что же это за глухой, немой и слепой великан, который берет отважных, решительных людей вроде вас и постепенно выдавливает из вас все живое?
Люди, стоявшие прямо перед ним, при этих словах невольно отшатнулись, но даже при том, что он обвинял их в нерешительности, не в силах были отвести от него глаз.
— Вся беда в том, что МеТраКор занимается не тем бизнесом, ясно? Ему бы надо заняться тем, же на чем специализируется Халид. Синтогенетикой. Вот тогда он мог бы совершенно спокойно пачками штамповать себе жалких слуг, да-да, коли ему так нравятся на все согласные, самодовольные жополизы, которые ни за что на свете не поднимутся, чтобы не раскачивать лодку! Ваше начальство никогда не дает своим молодым сотрудникам возможности проявить себя, никогда не дает им и рта раскрыть, хотя молодежи время от времени это просто необходимо. Нет, для этих деятелей самое главное, чтобы им полностью подчинялись, зависели от них, боялись их и знать не знали, что такое пси — чтобы сотрудники были чем-то вроде слуг-синтов. Вас хотят до смерти замучить скукой, потом набить чучела страхом и трусостью, чтобы заполнить все ступеньки своей иерархической лестницы исключительно евнухами и лицемерами, единственной целью которых было бы проползать по дюйму в год никогда не рискуя и никогда ничего не предпринимая. Именно это в МеТраКоре называется «хорошим бизнесом» и «уверенным стабильным развитием». Ну что? Скажете я не прав?
Он обвел их взглядом и снова заговорил, но теперь уже гораздо более громко — так, будто ему было совершенно плевать на комендантский час.
— И знаете, к чему это приводит? МетРаКор буквально сжигает души молодых людей, причем совершенно без надобности. И жалкая бесхребетность застит им глаза как при лихорадке. Каньцы догоняли нас много лет, а МеТраКор все это время делал вид, что ничего не замечает. Потом приходит война, но он совершенно не готов к ней, проигрывает ее, теряет все что успел нажить и снова как бы ничего не замечает. А когда на смену войне снова придет миром, — как это наверняка когда-нибудь произойдет — вся торговля будет отброшена на десятилетие назад, но МеТраКор и этого не понимает. И вот я спрашиваю себя: почему дело должно обстоять именно так, когда есть совершенно очевидный и гораздо более правильный путь?
Очевидный и гораздо более правильный путь.
Он почти слышал, как эта фраза перекатывается у них в головах, отдаваясь эхом.
— Да, нексус-корабль на Сеул, — сказал Проули.
— Сидеть здесь и ждать корабля, который доставит вас на Сеул, бесполезно — демонически улыбаясь в призрачном полусвете заметил Эллис. — Клянусь пси, никакого корабля не будет. И это факт!
— Гу Цун обещал нам торговый корабль, — уверенно возразил один из приятелей Проули. — Так объявил нам Совет.
— А я повторяю — никакого корабля не будет! И Джос Хавкен скажет вам то же самое. Губернатор Ю Сюйень два дня назад вылетел с Сацумы и направляется сюда. — Он обвел метракоровцев недобрым взглядом, думая об ауриуме, который они с Корнелиусом Морганом и Макбрайдом только что закончили выкапывать в особняке Хавкена. Единственной проблемой оставалось только вывезти такое количество сверхтяжелого металла из Каноя-Сити подальше от Гу Цуна. — Можете не сомневаться: как только Ю Сюйень прибудет сюда он вас всех до единого за неповиновение подвесит на мясных крюках за нижнюю челюсть.
— Мы уже и так сыты по горло вашими страшилками, Стрейкер! И отлично знаем, зачем вы все это говорите!
— Ничего вы не знаете, — ответил он Проули. — Не знаете вы и того что армия префекта явилась сюда исключительно благодаря усилиям моего сына. Даймё привела сюда взятка, которую Хайден лично доставил в Мияконодзё. И если бы не он, никакой армии бы здесь не было. Так что благодарить за все это следует только его, да-да, и меня.
— Ну и что? Вы лучше посмотрите, чем все это кончилось! Армия целой системы полностью разгромлена в десять раз меньшими силами! Разбита в пух и прах! А вместе с ней исчезла и наша последняя надежда!
Эллис огляделся, его душила ярость от их пораженчества и апатии. «Какая-то несчастная сингулярная пушка начисто сломила их волю, полностью лишила их чувства собственного достоинства», — подумал он. Ему было ясно одно — он каким-то образом должен вытащить их из пучины безразличия.
— Аромия Ямато оказалась не в состоянии помочь нам только потому, что у Хидеки Рюдзи с его сыновьями против сингулярной пушки шансов было не больше чем у тараканов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73