– Я любила Лукаса как отца! – воскликнула Кристел.– Он мне заменил моего, которого я никогда не знала.
– В самом деле? – Диего смешался.
– Да! Когда мы вместе куда-нибудь ездили на выходные, мне хотелось, чтобы все вокруг принимали его за моего отца. И если такое случалось, я никогда не поправляла, мне это нравилось. После разрыва Лукаса с моей матерью в душе у меня образовалась пустота, много месяцев я засыпала в слезах. И…– неожиданно она ощутила, что на глаза навернулись слезы, и постаралась крыть их, – когда ты сообщил о его смерти, я снова плакала.
Диего подошел и сел рядом.
– Отец тоже тебя любил, – сказал он, положив ей руку на плечо.
– Я знаю.– Она нахмурилась.– А теперь, когда еще одна твоя версия разбита в пух и прах, ты наверняка снова потребуешь, чтобы я сказала тебе всю правду, только правду и одну лишь правду?
Диего покачал головой.
– Разумеется, мне хотелось бы, чтобы ты была со мной откровенна, Кристи, – сказал он, – но если ты предпочитаешь молчать, это твое дело. Однако с этой минуты я постараюсь не делать больше никаких поспешных заключений.
Кристел глянула на него исподлобья. Потому ли, что он перестал настаивать, или потому, что назвал ее Кристи, а, может, просто потому, что любила его, но ей вдруг до смерти захотелось сказать ему все.
– Я положила конец их отношениям с полного согласия моей мамы, потому что…– она перевела дыхание, призывая на помощь все свое мужество, – когда она жила в Париже, она была девушкой по вызовам.
Диего смотрел на нее в полной растерянности.
– Что ты сказала?
– Дебора была потаскушкой, – сказала Кристел.– Проституткой. Шлюхой!
8
Диего машинально сжал ее плечо.
– Боже милостивый! – прошептал он. Кристел попыталась изобразить улыбку.
– Ты бы никогда не догадался?
– Ни за что в жизни!
– Вот и Лукас не догадывался, как, впрочем, и все остальные. Моя мать хорошая актриса и умеет изобретать себе прошлое.
– Но Дебора такая элегантная, такая… образованная, – с недоумением произнес он.
– Она работала среди избранных. Не стояла на уличных углах. Ее возили по домам в лимузине с шофером. Теперь ты понимаешь, что их отношения не могли долго продолжаться? – спросила Кристел.– Ты согласен, что я должна была все рассказать Лукасу?
– Бог ты мой, разумеется! – воскликнул Диего.
Кристел с облегчением вздохнула. Она всегда считала, что у нее были веские причины. Но иногда в прошлом, а особенно в последнее время, узнав, как несчастлив был Лукас, она стала сомневаться, имела ли право вмешиваться. Может быть, лучше было предоставить все судьбе? Не причинила ли она больше зла, чем удалось избежать? Сомнения не давали ей покоя, вот почему слова Диего пролили ей бальзам на раны.
– Спасибо, – сказала она.
– Но почему Дебора сама во всем не призналась? – с недоумением спросил он.
– Говорила, что не может, что слишком больно…– Кристел пожала плечами.
– И предоставила пятнадцатилетней девочке самостоятельно взорвать бомбу и выпутываться из последствий? – возмутился он.
– Да не было последствий.– Она искоса взглянула на него. – Во всяком случае, со стороны Лукаса.
– Но я обрушился на тебя, подобно гневу Божьему, – поморщился Диего.– Надо же быть таким негодяем!
– У тебя были основания.
– Все фальшивые! – хрипло проговорил он, ненавидя себя.
Кристел печально улыбнулась.
– Откуда тебе было знать. Лукас был потрясен тем, что мама обманывала его, но шок помешал ему как следует разозлиться, – продолжила она.– Он выслушал меня, задал несколько вопросов и ушел.
– Он действительно был в шоке, когда через пятнадцать минут вернулся в гостиницу, – вспомнил Диего.– Выглядел жутко, я даже испугался, что у него сердечный приступ. Спросил, в чем дело, отец ответил невнятно, я только сумел разобрать, что он был у вас, говорил с тобой и что его роман с Деборой окончен. Я ничего не мог понять. Накануне мы веселились, все были счастливы, почему вдруг она ни с того ни с сего его бросила? И какую роль во всем этом играешь ты? Я пытался выяснить, но он избегал прямого ответа. Качал головой и несвязно бормотал, мол, у них с Деборой нет будущего, что между ними непримиримые разногласия и что бедняжка Кристи не хотела ничего портить, но пришлось.
– И ты решил, что я напрямую связана с их разрывом?
Он утвердительно кивнул.
– Да, некоторым образом. Именно поэтому я и набросился на тебя. Сначала просто хотел все выяснить, но перед глазами стоял убитый горем отец, и по дороге я так взвинтился, что, когда пришел, – Диего тяжело вздохнул, – был полон праведного гнева и презрения.
– Я боялась, что ты разорвешь меня на части, – невесело усмехнулась Кристел.
– Я был близок к помешательству.
– Лукас ничего плохого о маме не сказал? – спросила она.
– Ни единого слова. Более того, с тех пор он вообще не говорил о ней. Ни звука. И сколько бы я ни пытался – а поначалу я еще надеялся выяснить, что же такое ужасное произошло, – он молчал. Ни слова критики в адрес Деборы.
– Он продолжал ее любить, – печально сказала Кристел.
– Да.– Диего задумался, потом спросил: – Ты сказала, что открыла все Лукасу с согласия Деборы. Означает ли это, что она не хотела, чтобы отец узнал правду?
– Она пошла на это неохотно. Ей казалось… она надеялась, что о прошлом можно забыть.
– Она бы держала язык за зубами и вышла за него замуж? – возмутился он.
Кристел вздохнула.
– Возможно. Она его по-своему любила, ей хотелось иметь семью. Я знала, что разобью сердце Лукасу, но не могла позволить ей выйти за него замуж.
– Вне всякого сомнения, – согласился Диего.
– Мать могла вообразить, что если подождать до свадьбы, а потом открыться ему, то он смирится, – продолжила Кристел.– Но было преступлением вынуждать Лукаса остаток жизни постоянно беспокоиться, что правда выйдет наружу и будет грандиозный скандал. А все могло обнаружиться в любой момент.– Она содрогнулась.– Всегда есть риск, что какой-нибудь мужчина узнает в Деборе ту, за услуги которой он платил деньги.
Диего мрачно насупился.
– Отец никогда бы не смирился, – сказал он.– Ему противно было бы думать, что другие мужчины за деньги спали с его женой. Его загрыз бы стыд. Как бы он ни любил Дебору, их брак все равно бы распался. Точно так же, как кончился их роман, стоило ему узнать правду.
Кристел кивнула.
– Когда я ему все рассказала, Лукас тут же заявил, что больше не может видеть маму. Он ни секунды не сомневался, что им придется расстаться, не говоря уж о браке.
– А тот человек, что женился на Деборе, знает о ее прошлом?– с любопытством спросил Диего.
– Да. Он был одним из ее клиентов. Я уже упоминала, что он француз, наверное, у него более широкий взгляд на такие вещи, – сухо сказала Кристел, заметив его удивление.– Из ее заведения еще несколько девушек вышли замуж за мужчин, знавших о их прошлом. И неплохо устроились, между прочим: одна– за банкира из Лондона, другая– за испанского графа, а еще одна – за наследника богатого судовладельца.– Она попыталась улыбнуться.– Разные люди по-разному смотрят на одни и те же вещи.
– Разве тебе не омерзительна мысль, что женщина может торговать своим телом? – спросил Диего.
– Не то слово! – отрезала Кристел, с трудом глотая комок в горле. Она старалась говорить спокойно, без эмоций, что давалось ей с трудом. Ведь прошлое матери так резко повлияло на ее собственную жизнь.– И хотя Дебора объяснила мне, почему занималась этим, я до сих пор не могу понять, как она могла.
– Я тоже, – сказал Диего.– И давно ты знаешь, что твоя мать – проститутка? – спросил он.– Когда она тебе открылась?
– Она не говорила. Я узнала случайно. Мне было тринадцать, когда она вернулась в Штаты.– Кристел откашлялась.– Мне рассказала девочка из класса, и сделала это с удовольствием.
– Ох, Кристи.– Диего обнял ее и долго не выпускал, прижимая к забинтованной груди. Как будто старался защитить от всех несправедливостей мира. – Хочешь мне рассказать?
Кристел поколебалась. До сих пор ей было тяжело об этом вспоминать. Но Диего ей сочувствует. Внутренний голос предупреждал ее, что сочувствие может оказаться мимолетным, но ей так хотелось с ним поделиться.
– Знаешь, – проговорила она тихо, – я рассказала об этом лишь одному человеку, причем вкратце. Но говорят: не расскажешь– не вылечишься.
– Так рассказывай, – попросил он, усаживаясь рядом с ней на диван.
Кристел минуту или две молчала, собираясь с мыслями.
– Мать настаивала, чтобы я училась в хорошей школе, а в ее понимании хорошая – значит частная, – начала она.– Пока она «работала» во Франции, я ходила в школу недалеко от дома, где жила с дедушкой и бабушкой, но после ее возвращения перешла в более престижную женскую академию.
– Ты говорила, что жила с родителями отца, – прервал ее Диего.– А где родители твоей матери?
– Они разошлись, когда ей было двадцать. Отец уехал за границу, они не поддерживали отношений, а через пару лет ее мать умерла. Я их никогда не видела. Но мне они представляются довольно незадачливой парой, не слишком привязанной друг к другу и Деборе. А отцовские родители очень дружны и заботятся о семье.
– Тебе было хорошо с ними? – спросил он. Кристел улыбнулась.
– Очень, мы до сих пор скучаем, когда долго не видимся. Некоторые девочки в нашей академии были из высокопоставленных семей, – возобновила она рассказ, – и у одной из них, Памелы, был старший брат по имени Росс. Памела вообще была довольно противной и любопытной девчонкой, а однажды она принесла фотографию своего брата с моей матерью. И объявила своим визгливым голосом, что моя мать – обыкновенная потаскушка.
Диего поморщился.
– О, черт!
– Выяснилось, что три или четыре года назад Росс гостил у своих друзей в Париже, – упрямо продолжила Кристел.– Там он познакомился с Деборой, которая ужинала с друзьями в том же ресторане. Он тут же назвал ее самой прекрасной женщиной на земле и немедленно в нее влюбился.
Она подергала нитку на джинсах.
– Друзья Росса дали ему возможность поразглагольствовать, помечтать, как он покорит ее и женится, а потом огорошили, сообщив, что ее можно взять на ночь. По словам Памелы, ее брату ехидно объяснили, что ему вовсе не нужно жениться, чтобы переспать с девушкой своей мечты. Для этого достаточно кредитной карточки.
– И это ему вполне подошло, так ведь? – угрюмо осведомился Диего.
– Ты все верно понял. Тем не менее Росс настоял, чтобы Дебора с ним сфотографировалась, – продолжила Кристел.– Он совсем забыл об этом снимке, но в один прекрасный день обнаружил среди своих фотографий и показал сестре. Дебора тогда носила другое имя, но Памела сразу узнала ее – она видела ее в гостях у родителей.
– Поначалу я была возмущена и яростно все отрицала, – сказала Кристел, вспоминая время, которое ей так хотелось забыть.– Я готова была защищать ее до последнего дыхания. Я всегда думала, что мать работает танцовщицей в шоу в шикарном ночном клубе. Поэтому гордо заявляла, что она просто ужинала с приятелем. Но Памела только ухмыльнулась и даже предложила пригласить брата, чтобы он все подтвердил. Вот тогда я задумалась.
На ее лицо набежала тень.
? ???-… . …..
– Я вспомнила, что мать платила за все эти частные школы, что сумела купить хорошую квартиру, где мы жили, что всегда носила только самые дорогие вещи. Она действительно работала в картинной галерее…
– Где и познакомилась с Лукасом, который пришел туда, чтобы оценить картину, – вставил Диего.
– Правильно. Но Дебора никогда не говорила, что вынуждена работать из-за денег. Просто ее интересовало искусство и хотелось чем-нибудь заняться… Если все сложить, то она была на удивление хорошо обеспечена для девушки из ночного бара…– Кристел помолчала.– Я рассказала ей о фотографии и о том, что сказала гадкая Памела.
Его пальцы впились ей в плечо, он как будто хотел облегчить ее боль.
– Тебе пришлось нелегко.
– Да. Помню, как просила Бога сделать так, чтобы все это было ужасной ошибкой, надеялась, что мать все объяснит и докажет, что Памела лжет, а она – порядочная женщина. Но Дебора призналась, что была девушкой по вызову. Мне даже показалось, что ей стало легче, когда я все узнала. Она рассказывала не стесняясь.– Горькая усмешка тронула губы Кристел.– С пикантными подробностями.
– И что ты чувствовала? – спросил Диего.
– Я знаю, это звучит избито, но она словно разнесла мою жизнь в клочья. Я начала во всем сомневаться. Никому не доверяла. Мать я ненавидела. Трепетала при мысли, что какой-нибудь бывший клиент узнает ее, отказывалась бывать с ней на публике и запретила приходить в школу. Я с омерзением думала о тех деньгах, что она на меня тратила, зная, каким ужасным способом они заработаны. Мне казалось, они меня пачкают. Но мне не хотелось, чтобы дедушка с бабушкой или кто-нибудь еще понял, что произошло неладное, и начал задавать вопросы. На людях приходилось делать вид, что все в порядке.
– А дома?
Кристел нахмурилась, припоминая.
– Долгое время я лишь коротко отвечала на ее вопросы, дулась, но на ненависть уходит много сил. Постепенно я стала вести себя более или менее сносно. Мы никогда больше не возвращались к тому, чем она занималась в прошлом. Повторной пытки я бы не вынесла.
– А дедушка и бабушка не удивлялись, откуда у Деборы такая куча денег? – спросил Диего.
– Нет. Они, как и я, верили, что она была танцовщицей. Возможно, они подозревали, что у нее есть богатый покровитель, который регулярно помогает ей деньгами.
И ты никогда не ездила в Париж, чтобы посмотреть ее на сцене?
Кристел отрицательно покачала головой.
– Хотя родители моего отца с удовольствием согласились принять меня, у них были натянутые отношения с матерью. Они ее не любили. Считали, что она плохо влияла на их сына. И не могли понять, как она могла бросить своего ребенка.
Когда Дебора впервые отправилась в Париж, она действительно танцевала в ночных заведениях. И каждый раз, когда она нас навещала, говорила о разных шоу и о том, что стала высокооплачиваемой артисткой. Она даже привозила фотографии, на которых якобы была она, но длинноногие девицы с перьями на голове и дежурной улыбкой мало чем отличаются друг от друга.
– А сейчас родители твоего отца знают о ее прошлом? – спросил Диего.
– Нет, я им не говорила, – ответила Кристел. – Их бы это повергло в ужас, как Лукаса.
– И тебя.
Она мрачно кивнула.
– Ничего ни до, ни после не давалось мне так тяжело, как пойти на следующий день в школу и терпеть уколы Памелы. Но Памелу никто не любил, со временем девочкам надоели ее ехидные замечания, и они перестали обращать на нее внимание.
– Но ты не могла забыть о прошлом своей матери, – сказал он и крепче обнял ее.– Нелегко тебе пришлось все эти годы.
– Верно, – согласилась Кристел. Диего с беспокойством взглянул на нее.
– А как сейчас? – спросил он.
Губы Кристел задрожали, в глазах блестели слезы. Больше она не могла сдерживаться.
– И сейчас, – шепнула она и разрыдалась.
Рыдала Кристел долго. Она оплакивала позор, постоянную необходимость хранить материнскую тайну, оплакивала страдания, причиненные ей и Лукасу. А ведь она было решила, что все эти демоны остались в прошлом, но теперь, рыдая, поняла, что просто загнала их вглубь и старалась не вспоминать. Она всегда была уверена, что справится, но сегодня впервые основательно задумалась о прошлом и облекла свои мысли в слова. Раньше было иначе– Кристел просто гнала от себя эти мысли.
Диего обнимал ее, шептал ласковые слова, гладил по спине.
– Отец звал тебя «беджняжка Кристи», но он должен был называть тебя «храбрая Кристи», – проговорил Диего, когда она перестала всхлипывать.
Кристел шмыгнула носом.
– Я вовсе не храбрая, – сказала она.
– Нет, храбрая, querida, – заявил он и поцеловал в лоб, – а с сегодняшнего дня станешь еще храбрее.
Она взглянула на него.
– Хорошо бы.– Кристел рассказала, как многие годы старалась не думать о прошлом своей матери и о том, как оно сказалось на ее жизни. Она вновь шмыгнула носом. Теперь она чувствовала себя лучше.– Ты не возражаешь, если я еще поговорю? – спросила она.
– Давай продолжай.– Диего вынул из кармана чистый платок.– Вот возьми.
– Спасибо.– Кристел высморкалась и вытерла слезы.– Я, наверное, ужасно выгляжу? – спросила она.
– Ты выглядишь чудесно, хотя тушь с ресниц растеклась и нос маленько покраснел.
– Льстец, – сказала она и улыбнулась.
– Типичный бразилец, – поправил он ее.– Бразильцы никогда не скрывают своего восхищения прекрасными женщинами. Такими, как ты или твоя мать, – сказал он и спросил, чтобы заставить ее снова говорить: – Как Дебора ввязалась в этот промысел? И почему?
– Для начала – из-за денег, – ответила Кристел.– Когда мои родители поженились, отец работал шеф-поваром в крупном ресторане в Нью-Йорке и изобрел несколько оригинальных блюд, а так как он был молод и хорош собой, о нем стали писать в журналах, и он даже обрел некоторую известность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16