А тело, как оказалось, само помнило их близость и уже стремилось к ней. Еще немного, и Бет уступила бы.
Алекс сам все испортил, напомнив об их первой и единственной ночи. Как только неосторожные слова достигли ее сознания, Бет отчаянным усилием вырвалась из его объятий. Она выскочила в коридор и стояла там, тяжело дыша и глядя на Алекса с ненавистью. Он понял, что она способна позвать на помощь, и поспешил уйти.
Даже дома он не мог успокоиться. Голову кружило неутоленное желание, внутри кипела ярость. Он довел себя до крайней точки. Чем дольше она сопротивлялась, тем сильнее он жаждал ее. Из-за Бет он перестал встречаться с другими женщинами. Не хотелось сознаваться, но ему была нужна только одна-единственная. Та, которая отталкивала его, хотя сама желала того же, что и он.
Алекс потерял аппетит, рычал на всех, словно раненый зверь, пытался заглушить душевную боль работой. Родители понимали, что с ним происходит, но ничем не могли помочь. Единственным утешением для Сэвиджей были участившиеся встречи с Ником. Бет и не думала срывать на них свою злость и соблюдала прежнюю договоренность. Грегори и Маргарет были ей за это очень благодарны.
В один из субботних августовских вечеров Бет позвали к телефону. Она удивленно посмотрела на часы. Время было слишком позднее для любого абонента. Но она подошла и взяла трубку. Срывающимся от волнения голосом Алекс сообщил, что у Ника поднялась температура и ему вызвали врача.
Бет разволновалась до слез и бросила трубку, едва успев сказать, что сразу же выезжает. Она позвонила Эду и, подняв его с постели, попросила отвезти ее к Сэвиджам. Шофер не спрашивал, что стряслось: так хозяйка могла переживать только из-за сына.
Бет впопыхах оделась, пригладила волосы и выскочила из дома. Едва она села, машина рванула с места. Они ехали очень быстро, но взволнованной матери казалось, что машина ползет как черепаха. Она нервничала, уговаривала прибавить скорость. Эд не спорил, но правил не нарушал.
Едва машина остановилась, Бет выскочила из нее и побежала в дом. В холле она налетела на Алекса, который попросил ее не волноваться. «Ник, скорее всего, – говорил он, – простудился, катаясь с ним на яхте. Врач вот-вот будет, он пропишет нужные лекарства, Эд съездит за ними в ночную аптеку, и все будет в порядке».
Он успокаивал ее, обнимая и гладя по спине, как маленькую девочку. Но она рвалась к сыну. Войдя в комнату Ника, Бет устремилась к его постели. Малыш хныкал и жаловался, что ему жарко, рядом с беспомощным видом сидела Маргарет. Увидев Бет, она вздохнула с облегчением и уступила ей место. Та взяла сына на руки и прижала его пылающее тельце к себе. Тихонько раскачиваясь, она стала рассказывать ему сказку. Алекс сел на пол у ног Бет, следя за каждым ее движением и переживая боль ребенка, как свою собственную. А у Ника и в самом деле оказалась сильная простуда. Врач выписал лекарства, велел давать ему почаще теплое питье с витамином С и подержать пока в постели. Он обещал заглянуть через день и ушел, когда у малыша начала снижаться температура.
Отправлять Эда в аптеку не пришлось: Маргарет предусмотрительно закупила огромное количество детских лекарств на все случаи жизни. Бет была ей очень благодарна. Малыш выпил ложку жаропонижающей микстуры и вскоре уснул.
Эда отпустили домой, а Бет осталась у Сэвиджей. Ей приготовили комнату, смежную с детской. Она готова была просидеть рядом с Ником всю ночь, но Маргарет уговорила ее поспать хоть немного. Ее обещали разбудить, чтобы она могла сменить Алекса, который тоже не хотел отходить от сына. Бет послушалась только потому, что у нее наступила реакция на сильный испуг: тело била крупная дрожь, ноги отказывались повиноваться. В таком состоянии – она это понимала – от нее не будет никакой пользы.
Бет разбудили нежные прикосновения губ к лицу. Спросонок она не удивилась, а потянулась к источнику ласки, приоткрыла губы навстречу жадному мужскому языку и ответила на поцелуй со всей силой давно сдерживаемой страсти. В ответ она услышала тихий стон, который и привел ее в чувство.
Но и проснувшись, она не рванулась в сторону от склонившегося над ней Алекса. Бет молча смотрела на его осунувшееся лицо и думала, что ее сопротивление не имеет смысла. Пора перестать себя обманывать. Он ей нужен, ее влечет к нему, и только застарелая обида не дает безоглядно раскрыться навстречу его обжигающей страсти. Оскорбленная женская гордость заставляла отталкивать мужчину, в то время как рассудок напоминал, что именно он подарил Бет прекрасного сына. А тело не рассуждало, оно просто рвалось к Алексу. Может, настало время отпустить ему грехи и начать все заново?
Алекс замер: чутье подсказало, что сейчас решается его судьба. Он молился, чтобы ему хватило выдержки дождаться от нее призывного жеста или слова. Бет должна прийти к нему сама, только тогда это будет навсегда. Ошибок уже совершено более чем достаточно.
Нежные пальцы коснулись его подбородка, пробежались по небритой щеке, разгладили морщинки на лбу. Но синие глаза смотрели испытующе и словно спрашивали, а можно ли тебе доверять? Что, если он вновь причинит боль? Кто сумеет заново собрать и склеить осколки разбитого сердца? На чьем плече она выплачет обиду, у кого найдет сочувствие? Да и способен ли Алекс на настоящую любовь, которая заставляет человека забыть о себе? Ей ведь нужна именно такая любовь – все остальное не для нее…
Алекс понял, что Бет еще не готова сделать шаг ему навстречу. Ничего страшного, он подождет. Постепенно она поймет, что он изменился. Разве можно сравнивать того беззаботного, не задумывающегося о последствиях своих поступков плейбоя с ним нынешним, на плечах которого лежит ответственность за всю империю Сэвиджей и за маленького мальчика, дороже которого для него нет никого на свете.
Какое счастье, что у них с Бет есть ребенок! Ник связал их судьбы навеки. Алекс был готов отдать ему и его матери все, что имел, до последней капли крови.
– Как Ник? – озабоченно спросила Бет. – Ему не хуже?
– Не волнуйся, он спит. Я его переодел, пижамка была такой влажной. – Алекс успокаивающе погладил Бет по руке. – Поспи еще. Когда малыш проснется, он захочет, чтобы ты была рядом. Если не выспишься, придется и за тобой ухаживать. Тогда я заверну тебя в одеяло и возьму на ручки. Буду петь тебе колыбельную, а если понадобится, сменю пижамку, как Нику, и сделаю это с большим удовольствием.
Нарисованная им картина развеселила Бет. Услышав, что сыну лучше, она устроилась поудобнее и попыталась снова заснуть. Дверь в соседнюю комнату была открыта. Она не сомневалась, что услышит, если сын позовет ее.
Бет не стала возражать, когда Алекс, как был одетый, лег рядом с ней. Она повернулась к нему спиной, и скоро он понял, что Бет уснула. Ровное, глубокое дыхание свидетельствовало о том, что Бет стала больше доверять ему. И Алекс поклялся оправдать ее доверие, хотя заранее знал, что это будет ох как непросто.
Рано утром Маргарет, которой плохо спалось, пошла проведать малыша. Проходя мимо комнаты Бет, она увидела прелестную картину: родители Ника лежали в одной постели. Правда, Алекс в одежде целомудренно расположился поверх одеяла. Но в его позе не было ничего целомудренного: он прижимался к Бет всем телом и во сне иногда терся подбородком о ее затылок, а рука, обнимающая женщину, периодически поглаживала ее грудь.
Алекс улыбался во сне. Легко можно было представить, что ему снится. Кажется, дело идет на лад, подумала Маргарет. Им бы пожениться и вместе воспитывать сына, а по ночам спать под одним одеялом. Чутье подсказывало ей, что так оно и будет, но вряд ли скоро. Алексу придется обуздать свои желания и терпеливо, шаг за шагом продвигаться к цели. Зная сына лучше всех, Маргарет была уверена, что тот непременно добьется своего.
Она тихо прошла в комнату Ника. Ему явно стало лучше. Нужно выдержать внука пару дней в постели, как велел врач. Задача будет не из легких. Непоседливым характером Ник слишком напоминал своего отца в детстве. Да и внешне становился все более похожим на Алекса. Мальчик должен носить фамилию отца. Он – настоящий Сэвидж. Бет почти наверняка будет возражать. Что ж, придется ее переубедить.
Два дня провела Бет в доме Сэвиджей. Потребовалось много терпения и изобретательности, чтобы четверо взрослых смогли удержать в кроватке одного малыша. Даже строгое внушение врача не повлияло на поведение маленького пациента.
Бет была рада, что сын быстро идет на поправку. Огорчало только одно: мальчик все больше и больше отдалялся от нее. Вечернюю сказку Ник желал теперь слушать лишь в исполнении Грегори. А есть предпочитал из рук Маргарет.
Таким образом родители оказались незаслуженно обиженными и отодвинутыми в сторону. Алекс предложил способ изменить ситуацию. И для начала пригласил Бет в ресторан. Она, выслушав его доводы, согласилась и попросила только отвезти ее домой, чтобы она смогла переодеться и привести себя в божеский вид.
Отношения с Алексом перестали быть предметом ее беспокойства. Он не давил на нее – по крайней мере, не делал ей предложений каждый день. Не давал воли рукам, но порой она ловила его пристальный голодный взгляд и мысленно улыбалась, довольная собой.
То, что она согласилась поужинать с Алексом, стало первым шагом к сближению с ним. Она оставила выбор ресторана за ним. В любом случае для нее это будет новый опыт. Пора выбираться из раковины, в которой она пряталась от жизни: посещать места, где много людей, участвовать в светской жизни и вовсю наслаждаться своим нынешним положением.
Бет долго присматривалась к своему отражению в зеркале: новый цвет волос повлек за собой и последующие изменения. Понадобилось заново оценить, что из гардероба пойдет к ее новому облику, а с чем придется расстаться. Какое это благо – иметь возможность покупать себе все, что хочется!..
Проведя довольно много времени за чтением журнала в гостиной, Алекс начал уже терять терпение, но вид любимой женщины достаточно вознаградил его за ожидание. Бет была необыкновенно хороша в открытом бело-синем платье, которое держалось на плечах при помощи тонких золотых цепочек и заканчивалось чуть выше колен. Алекс мысленно приказал себе сдерживаться, поэтому только улыбнулся и предложил Бет руку.
Столик уже ожидал их в «Баттерфилдсе». Алекс рассказал Бет, что это модное местечко, расположенное на бульваре Сансет, пользуется популярностью. Проведя здесь вечер, Бет согласилась с тем, что слава эта вполне заслужена. Вина были очень хорошими, впрочем, в них она не слишком разбиралась, но удовольствие от напитков получила. Ей очень понравились фирменные блюда из баранины и рыбы, а также вегетарианские, заказанные Алексом для разнообразия. Еще больше Бет была довольна вниманием своего спутника и его сдержанностью.
Все шло очень хорошо, пока к ним не приблизилась несколько странная пара. Высокая, изящно сложенная и одетая с большим вкусом женщина никак не смотрелась рядом с изрядно подвыпившим кавалером, который был ниже ее ростом примерно на полголовы и не обладал даже зачатками хороших манер. Подойдя к столику, за которым сидели Алекс и Бет, он уставился на соблазнительное декольте женщины и плотоядно улыбнулся. Бет предпочла не заметить этого и настороженно ждала развития событий. Алекс же лениво откинулся на стуле и заявил:
– Джерри, ты не меняешься! Перестань пялиться на мою невесту. Мог бы и поздороваться с нами для начала.
С трудом соображающему повесе нелегко было осмыслить слова Алекса. За него это сделала его спутница. Она округлила глаза и восторженно заверещала:
– Твоя невеста, не может быть! Вы – нечто особенное, моя дорогая, если вам удалось то, что не удавалось доброй сотне женщин прежде. Сколько завтра прольется слез при чтении этой новости в газетах!
Бет недовольно поморщилась. Мало того, что Алекс самовольно объявил ее своей, невестой, назойливое внимание газетчиков ее явно не прельщало. Алекс Сэвидж не тот человек, которому удастся отсидеться в тени. А если еще выплывет правда о Нике! Бет заранее становилось не по себе. Она взглянула на Алекса, сидевшего с невозмутимым видом.
До затуманенного сознания спутника экзальтированной особы наконец дошло слово «невеста». Очевидно, по его понятиям, это была запретная тема, поэтому Джерри неловко поклонился и пошел прочь, таща за руку свою даму. Та упиралась, но он был сильнее и, самое главное, не реагировал ни на какие уговоры.
Бет облегченно вздохнула и снова перевела взгляд на Алекса. Другой бы смутился, но Сэвидж только пожал плечами и спросил, не желает ли она чего-нибудь на десерт. Бет же желала лишь уйти отсюда поскорее. Слова красотки о возможных публикациях в прессе расстроили ее. Как это некстати! А с другой стороны, чего она ожидала, появляясь на людях с Алексом?
Ее спутник наблюдал за ней с легкой улыбкой. Ему хотелось разгладить поцелуями насупленные брови и самому легонько укусить сочную губку, которую она прикусила белыми зубами.
На обратном пути Бет молчала, напряженно обдумывая сложившуюся ситуацию. Если бы только она могла надеяться на то, что опрометчивые слова Алекса изгладятся из памяти той парочки, но, увы, в такие чудеса Бет не верила. Придется прекратить выходы в свет с Сэвиджем. Он, разумеется, станет протестовать, но интересы ребенка важнее.
Ей тоже будет трудно отказаться от общества Алекса, так что их жертвы ради сына окажутся равнозначны. Найдя решение мучившей ее проблемы, Бет приободрилась и уже не смотрела на своего спутника волком.
Обманутый произошедшей в ней переменой, Алекс расслабился и уже предвкушал прощальный поцелуй и, возможно, даже не один… Но ближайшее будущее со всей определенностью показало, насколько непредсказуемой может быть самая милая и нежная женщина.
Как только машина затормозила у дома Кэпшоу, Бет торопливо выскользнула из нее, бросив на прощание что-то нечленораздельное. И не успел Алекс слово вымолвить, как ее прелестная фигурка скрылась за входной дверь. Незадачливому кавалеру ничего не оставалось, как отправиться домой в весьма расстроенном состоянии.
Следующие два дня Бет каждые полчаса звонила Маргарет, справляясь о состоянии здоровья сына. А той потребовался весь запас терпения. Но оно было не беспредельным. В очередной раз давая отчет о том, как поужинал Ник, Маргарет не удержалась и предложила Бет самой приехать и проверить, все ли делается для блага мальчика.
Молодая мать смутилась и пролепетала, что не сомневается в добросовестности Сэвиджей. Тогда Маргарет осторожно поинтересовалась, что же такое заставило Бет бежать из их дома? И почему Алекс, вернувшийся после посещения ресторана домой один, не хочет ни с кем разговаривать?
Бет, как могла, обрисовала сложившуюся ситуацию. По ее словам выходило, что им с Алексом ни в коем случае нельзя появляться вместе в общественных местах – ради минутной прихоти не следовало ставить под удар сына.
– О чем ты говоришь? – взмолилась Маргарет. – Какая минутная прихоть? Ты бы посмотрела сейчас на Алекса! Бедняга места себе не находит. Единственное, что его утешает, это то, что Ник сейчас у нас в доме. Но он скоро поправится и уедет… Скажи, ты любишь Алекса?
– Сама не знаю. Если бы я могла быть уверена в его чувствах, то попыталась бы разобраться в себе, а так не считаю нужным заниматься самоанализом. Я не верю ни одному его слову, Я нужна ему только как подходящая кандидатура на роль жены с уже готовым наследником империи Сэвиджей. Наш брак устроил бы почти всех. Только мне Алекс – вот незадача! – не представляется блестящей партией. Не хочу быть подходящей, хочу быть единственной, незаменимой, той, без которой не жить!
– Но ты же не даешь ему шанса доказать свое отношение к тебе!
– Считаю, что поступаю правильно. Завтра я приеду за Ником. Мне бы хотелось, чтобы Алекса в это время не было дома. Ни к чему нам больше встречаться. Прости, что огорчаю вас, но всегда лучше знать правду.
Расстроенная Маргарет передала свой разговор с Бет мужу и сыну за поздним ужином. Их реакция была совершенно различной. Грегори отмахнулся от тревог жены, заявив, что все это женские капризы: нужно только перетерпеть их и затем продолжить осаду неприступной крепости. Алекса же охватила досада, когда он услышал, что Бет отказывается встречаться с ним.
За два дня, что они не виделись, он предпринял все, чтобы слухи о его возможном бракосочетании не распространились. Джерри и его красотка в тот же вечер после ужина в «Баттерфилдсе» оказались на яхте Алекса. Капитану приказано было катать их вдоль побережья и поить шампанским до полной потери ориентации во времени и пространстве.
Алекс почти не сомневался, что через пару-тройку дней их главной задачей будет вспомнить, как же, собственно, их зовут, А все остальное, в том числе и необдуманные слова о его предстоящей женитьбе, останется погребенным в пучине их памяти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
Алекс сам все испортил, напомнив об их первой и единственной ночи. Как только неосторожные слова достигли ее сознания, Бет отчаянным усилием вырвалась из его объятий. Она выскочила в коридор и стояла там, тяжело дыша и глядя на Алекса с ненавистью. Он понял, что она способна позвать на помощь, и поспешил уйти.
Даже дома он не мог успокоиться. Голову кружило неутоленное желание, внутри кипела ярость. Он довел себя до крайней точки. Чем дольше она сопротивлялась, тем сильнее он жаждал ее. Из-за Бет он перестал встречаться с другими женщинами. Не хотелось сознаваться, но ему была нужна только одна-единственная. Та, которая отталкивала его, хотя сама желала того же, что и он.
Алекс потерял аппетит, рычал на всех, словно раненый зверь, пытался заглушить душевную боль работой. Родители понимали, что с ним происходит, но ничем не могли помочь. Единственным утешением для Сэвиджей были участившиеся встречи с Ником. Бет и не думала срывать на них свою злость и соблюдала прежнюю договоренность. Грегори и Маргарет были ей за это очень благодарны.
В один из субботних августовских вечеров Бет позвали к телефону. Она удивленно посмотрела на часы. Время было слишком позднее для любого абонента. Но она подошла и взяла трубку. Срывающимся от волнения голосом Алекс сообщил, что у Ника поднялась температура и ему вызвали врача.
Бет разволновалась до слез и бросила трубку, едва успев сказать, что сразу же выезжает. Она позвонила Эду и, подняв его с постели, попросила отвезти ее к Сэвиджам. Шофер не спрашивал, что стряслось: так хозяйка могла переживать только из-за сына.
Бет впопыхах оделась, пригладила волосы и выскочила из дома. Едва она села, машина рванула с места. Они ехали очень быстро, но взволнованной матери казалось, что машина ползет как черепаха. Она нервничала, уговаривала прибавить скорость. Эд не спорил, но правил не нарушал.
Едва машина остановилась, Бет выскочила из нее и побежала в дом. В холле она налетела на Алекса, который попросил ее не волноваться. «Ник, скорее всего, – говорил он, – простудился, катаясь с ним на яхте. Врач вот-вот будет, он пропишет нужные лекарства, Эд съездит за ними в ночную аптеку, и все будет в порядке».
Он успокаивал ее, обнимая и гладя по спине, как маленькую девочку. Но она рвалась к сыну. Войдя в комнату Ника, Бет устремилась к его постели. Малыш хныкал и жаловался, что ему жарко, рядом с беспомощным видом сидела Маргарет. Увидев Бет, она вздохнула с облегчением и уступила ей место. Та взяла сына на руки и прижала его пылающее тельце к себе. Тихонько раскачиваясь, она стала рассказывать ему сказку. Алекс сел на пол у ног Бет, следя за каждым ее движением и переживая боль ребенка, как свою собственную. А у Ника и в самом деле оказалась сильная простуда. Врач выписал лекарства, велел давать ему почаще теплое питье с витамином С и подержать пока в постели. Он обещал заглянуть через день и ушел, когда у малыша начала снижаться температура.
Отправлять Эда в аптеку не пришлось: Маргарет предусмотрительно закупила огромное количество детских лекарств на все случаи жизни. Бет была ей очень благодарна. Малыш выпил ложку жаропонижающей микстуры и вскоре уснул.
Эда отпустили домой, а Бет осталась у Сэвиджей. Ей приготовили комнату, смежную с детской. Она готова была просидеть рядом с Ником всю ночь, но Маргарет уговорила ее поспать хоть немного. Ее обещали разбудить, чтобы она могла сменить Алекса, который тоже не хотел отходить от сына. Бет послушалась только потому, что у нее наступила реакция на сильный испуг: тело била крупная дрожь, ноги отказывались повиноваться. В таком состоянии – она это понимала – от нее не будет никакой пользы.
Бет разбудили нежные прикосновения губ к лицу. Спросонок она не удивилась, а потянулась к источнику ласки, приоткрыла губы навстречу жадному мужскому языку и ответила на поцелуй со всей силой давно сдерживаемой страсти. В ответ она услышала тихий стон, который и привел ее в чувство.
Но и проснувшись, она не рванулась в сторону от склонившегося над ней Алекса. Бет молча смотрела на его осунувшееся лицо и думала, что ее сопротивление не имеет смысла. Пора перестать себя обманывать. Он ей нужен, ее влечет к нему, и только застарелая обида не дает безоглядно раскрыться навстречу его обжигающей страсти. Оскорбленная женская гордость заставляла отталкивать мужчину, в то время как рассудок напоминал, что именно он подарил Бет прекрасного сына. А тело не рассуждало, оно просто рвалось к Алексу. Может, настало время отпустить ему грехи и начать все заново?
Алекс замер: чутье подсказало, что сейчас решается его судьба. Он молился, чтобы ему хватило выдержки дождаться от нее призывного жеста или слова. Бет должна прийти к нему сама, только тогда это будет навсегда. Ошибок уже совершено более чем достаточно.
Нежные пальцы коснулись его подбородка, пробежались по небритой щеке, разгладили морщинки на лбу. Но синие глаза смотрели испытующе и словно спрашивали, а можно ли тебе доверять? Что, если он вновь причинит боль? Кто сумеет заново собрать и склеить осколки разбитого сердца? На чьем плече она выплачет обиду, у кого найдет сочувствие? Да и способен ли Алекс на настоящую любовь, которая заставляет человека забыть о себе? Ей ведь нужна именно такая любовь – все остальное не для нее…
Алекс понял, что Бет еще не готова сделать шаг ему навстречу. Ничего страшного, он подождет. Постепенно она поймет, что он изменился. Разве можно сравнивать того беззаботного, не задумывающегося о последствиях своих поступков плейбоя с ним нынешним, на плечах которого лежит ответственность за всю империю Сэвиджей и за маленького мальчика, дороже которого для него нет никого на свете.
Какое счастье, что у них с Бет есть ребенок! Ник связал их судьбы навеки. Алекс был готов отдать ему и его матери все, что имел, до последней капли крови.
– Как Ник? – озабоченно спросила Бет. – Ему не хуже?
– Не волнуйся, он спит. Я его переодел, пижамка была такой влажной. – Алекс успокаивающе погладил Бет по руке. – Поспи еще. Когда малыш проснется, он захочет, чтобы ты была рядом. Если не выспишься, придется и за тобой ухаживать. Тогда я заверну тебя в одеяло и возьму на ручки. Буду петь тебе колыбельную, а если понадобится, сменю пижамку, как Нику, и сделаю это с большим удовольствием.
Нарисованная им картина развеселила Бет. Услышав, что сыну лучше, она устроилась поудобнее и попыталась снова заснуть. Дверь в соседнюю комнату была открыта. Она не сомневалась, что услышит, если сын позовет ее.
Бет не стала возражать, когда Алекс, как был одетый, лег рядом с ней. Она повернулась к нему спиной, и скоро он понял, что Бет уснула. Ровное, глубокое дыхание свидетельствовало о том, что Бет стала больше доверять ему. И Алекс поклялся оправдать ее доверие, хотя заранее знал, что это будет ох как непросто.
Рано утром Маргарет, которой плохо спалось, пошла проведать малыша. Проходя мимо комнаты Бет, она увидела прелестную картину: родители Ника лежали в одной постели. Правда, Алекс в одежде целомудренно расположился поверх одеяла. Но в его позе не было ничего целомудренного: он прижимался к Бет всем телом и во сне иногда терся подбородком о ее затылок, а рука, обнимающая женщину, периодически поглаживала ее грудь.
Алекс улыбался во сне. Легко можно было представить, что ему снится. Кажется, дело идет на лад, подумала Маргарет. Им бы пожениться и вместе воспитывать сына, а по ночам спать под одним одеялом. Чутье подсказывало ей, что так оно и будет, но вряд ли скоро. Алексу придется обуздать свои желания и терпеливо, шаг за шагом продвигаться к цели. Зная сына лучше всех, Маргарет была уверена, что тот непременно добьется своего.
Она тихо прошла в комнату Ника. Ему явно стало лучше. Нужно выдержать внука пару дней в постели, как велел врач. Задача будет не из легких. Непоседливым характером Ник слишком напоминал своего отца в детстве. Да и внешне становился все более похожим на Алекса. Мальчик должен носить фамилию отца. Он – настоящий Сэвидж. Бет почти наверняка будет возражать. Что ж, придется ее переубедить.
Два дня провела Бет в доме Сэвиджей. Потребовалось много терпения и изобретательности, чтобы четверо взрослых смогли удержать в кроватке одного малыша. Даже строгое внушение врача не повлияло на поведение маленького пациента.
Бет была рада, что сын быстро идет на поправку. Огорчало только одно: мальчик все больше и больше отдалялся от нее. Вечернюю сказку Ник желал теперь слушать лишь в исполнении Грегори. А есть предпочитал из рук Маргарет.
Таким образом родители оказались незаслуженно обиженными и отодвинутыми в сторону. Алекс предложил способ изменить ситуацию. И для начала пригласил Бет в ресторан. Она, выслушав его доводы, согласилась и попросила только отвезти ее домой, чтобы она смогла переодеться и привести себя в божеский вид.
Отношения с Алексом перестали быть предметом ее беспокойства. Он не давил на нее – по крайней мере, не делал ей предложений каждый день. Не давал воли рукам, но порой она ловила его пристальный голодный взгляд и мысленно улыбалась, довольная собой.
То, что она согласилась поужинать с Алексом, стало первым шагом к сближению с ним. Она оставила выбор ресторана за ним. В любом случае для нее это будет новый опыт. Пора выбираться из раковины, в которой она пряталась от жизни: посещать места, где много людей, участвовать в светской жизни и вовсю наслаждаться своим нынешним положением.
Бет долго присматривалась к своему отражению в зеркале: новый цвет волос повлек за собой и последующие изменения. Понадобилось заново оценить, что из гардероба пойдет к ее новому облику, а с чем придется расстаться. Какое это благо – иметь возможность покупать себе все, что хочется!..
Проведя довольно много времени за чтением журнала в гостиной, Алекс начал уже терять терпение, но вид любимой женщины достаточно вознаградил его за ожидание. Бет была необыкновенно хороша в открытом бело-синем платье, которое держалось на плечах при помощи тонких золотых цепочек и заканчивалось чуть выше колен. Алекс мысленно приказал себе сдерживаться, поэтому только улыбнулся и предложил Бет руку.
Столик уже ожидал их в «Баттерфилдсе». Алекс рассказал Бет, что это модное местечко, расположенное на бульваре Сансет, пользуется популярностью. Проведя здесь вечер, Бет согласилась с тем, что слава эта вполне заслужена. Вина были очень хорошими, впрочем, в них она не слишком разбиралась, но удовольствие от напитков получила. Ей очень понравились фирменные блюда из баранины и рыбы, а также вегетарианские, заказанные Алексом для разнообразия. Еще больше Бет была довольна вниманием своего спутника и его сдержанностью.
Все шло очень хорошо, пока к ним не приблизилась несколько странная пара. Высокая, изящно сложенная и одетая с большим вкусом женщина никак не смотрелась рядом с изрядно подвыпившим кавалером, который был ниже ее ростом примерно на полголовы и не обладал даже зачатками хороших манер. Подойдя к столику, за которым сидели Алекс и Бет, он уставился на соблазнительное декольте женщины и плотоядно улыбнулся. Бет предпочла не заметить этого и настороженно ждала развития событий. Алекс же лениво откинулся на стуле и заявил:
– Джерри, ты не меняешься! Перестань пялиться на мою невесту. Мог бы и поздороваться с нами для начала.
С трудом соображающему повесе нелегко было осмыслить слова Алекса. За него это сделала его спутница. Она округлила глаза и восторженно заверещала:
– Твоя невеста, не может быть! Вы – нечто особенное, моя дорогая, если вам удалось то, что не удавалось доброй сотне женщин прежде. Сколько завтра прольется слез при чтении этой новости в газетах!
Бет недовольно поморщилась. Мало того, что Алекс самовольно объявил ее своей, невестой, назойливое внимание газетчиков ее явно не прельщало. Алекс Сэвидж не тот человек, которому удастся отсидеться в тени. А если еще выплывет правда о Нике! Бет заранее становилось не по себе. Она взглянула на Алекса, сидевшего с невозмутимым видом.
До затуманенного сознания спутника экзальтированной особы наконец дошло слово «невеста». Очевидно, по его понятиям, это была запретная тема, поэтому Джерри неловко поклонился и пошел прочь, таща за руку свою даму. Та упиралась, но он был сильнее и, самое главное, не реагировал ни на какие уговоры.
Бет облегченно вздохнула и снова перевела взгляд на Алекса. Другой бы смутился, но Сэвидж только пожал плечами и спросил, не желает ли она чего-нибудь на десерт. Бет же желала лишь уйти отсюда поскорее. Слова красотки о возможных публикациях в прессе расстроили ее. Как это некстати! А с другой стороны, чего она ожидала, появляясь на людях с Алексом?
Ее спутник наблюдал за ней с легкой улыбкой. Ему хотелось разгладить поцелуями насупленные брови и самому легонько укусить сочную губку, которую она прикусила белыми зубами.
На обратном пути Бет молчала, напряженно обдумывая сложившуюся ситуацию. Если бы только она могла надеяться на то, что опрометчивые слова Алекса изгладятся из памяти той парочки, но, увы, в такие чудеса Бет не верила. Придется прекратить выходы в свет с Сэвиджем. Он, разумеется, станет протестовать, но интересы ребенка важнее.
Ей тоже будет трудно отказаться от общества Алекса, так что их жертвы ради сына окажутся равнозначны. Найдя решение мучившей ее проблемы, Бет приободрилась и уже не смотрела на своего спутника волком.
Обманутый произошедшей в ней переменой, Алекс расслабился и уже предвкушал прощальный поцелуй и, возможно, даже не один… Но ближайшее будущее со всей определенностью показало, насколько непредсказуемой может быть самая милая и нежная женщина.
Как только машина затормозила у дома Кэпшоу, Бет торопливо выскользнула из нее, бросив на прощание что-то нечленораздельное. И не успел Алекс слово вымолвить, как ее прелестная фигурка скрылась за входной дверь. Незадачливому кавалеру ничего не оставалось, как отправиться домой в весьма расстроенном состоянии.
Следующие два дня Бет каждые полчаса звонила Маргарет, справляясь о состоянии здоровья сына. А той потребовался весь запас терпения. Но оно было не беспредельным. В очередной раз давая отчет о том, как поужинал Ник, Маргарет не удержалась и предложила Бет самой приехать и проверить, все ли делается для блага мальчика.
Молодая мать смутилась и пролепетала, что не сомневается в добросовестности Сэвиджей. Тогда Маргарет осторожно поинтересовалась, что же такое заставило Бет бежать из их дома? И почему Алекс, вернувшийся после посещения ресторана домой один, не хочет ни с кем разговаривать?
Бет, как могла, обрисовала сложившуюся ситуацию. По ее словам выходило, что им с Алексом ни в коем случае нельзя появляться вместе в общественных местах – ради минутной прихоти не следовало ставить под удар сына.
– О чем ты говоришь? – взмолилась Маргарет. – Какая минутная прихоть? Ты бы посмотрела сейчас на Алекса! Бедняга места себе не находит. Единственное, что его утешает, это то, что Ник сейчас у нас в доме. Но он скоро поправится и уедет… Скажи, ты любишь Алекса?
– Сама не знаю. Если бы я могла быть уверена в его чувствах, то попыталась бы разобраться в себе, а так не считаю нужным заниматься самоанализом. Я не верю ни одному его слову, Я нужна ему только как подходящая кандидатура на роль жены с уже готовым наследником империи Сэвиджей. Наш брак устроил бы почти всех. Только мне Алекс – вот незадача! – не представляется блестящей партией. Не хочу быть подходящей, хочу быть единственной, незаменимой, той, без которой не жить!
– Но ты же не даешь ему шанса доказать свое отношение к тебе!
– Считаю, что поступаю правильно. Завтра я приеду за Ником. Мне бы хотелось, чтобы Алекса в это время не было дома. Ни к чему нам больше встречаться. Прости, что огорчаю вас, но всегда лучше знать правду.
Расстроенная Маргарет передала свой разговор с Бет мужу и сыну за поздним ужином. Их реакция была совершенно различной. Грегори отмахнулся от тревог жены, заявив, что все это женские капризы: нужно только перетерпеть их и затем продолжить осаду неприступной крепости. Алекса же охватила досада, когда он услышал, что Бет отказывается встречаться с ним.
За два дня, что они не виделись, он предпринял все, чтобы слухи о его возможном бракосочетании не распространились. Джерри и его красотка в тот же вечер после ужина в «Баттерфилдсе» оказались на яхте Алекса. Капитану приказано было катать их вдоль побережья и поить шампанским до полной потери ориентации во времени и пространстве.
Алекс почти не сомневался, что через пару-тройку дней их главной задачей будет вспомнить, как же, собственно, их зовут, А все остальное, в том числе и необдуманные слова о его предстоящей женитьбе, останется погребенным в пучине их памяти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17