Несколько секунд показались ей вечностью. Она опять подумала, что Тэд говорит не только о лошади. Воцарившаяся тишина угнетала ее. Джеки положила руку на дверцу, стараясь вести себя просто и естественно, так, как будто красивые мужчины заинтересованно смотрели на нее каждый день.
– Если мы уже закончили, то я думаю, нам надо… Ах!
Джеки отскочила назад. Резкая боль пронзила ее палец. К несчастью, она отшатнулась от двери так быстро, что даже не заметила, какая опасность подстерегала ее сзади. Оглянувшись, Джеки увидела, что угодила ногой прямо в навозную кучу. Пытаясь выбраться, она поскользнулась и шлепнулась в самую середину вонючей жижи.
Вдыхая противный запах, распространившийся вокруг нее, она готова была разрыдаться от досады и стьща. Джеки взглянула на свой палец и увидела, что из него течет кровь.
– Он укусил меня! – закричала она, показывая Тэду свою руку.
Она услышала тихий храп, раздавшийся из стойла, и увидела зловредную лошадь, которая смотрела на нее насмешливыми глазами, нагло скалясь. Тэд помог Джеки подняться.
– Извините, – пробормотал он сквозь зубы. – Широкий очень агрессивен, когда дело касается еды. Видимо, он хотел еще сахара. Вам надо переодеться и вымыться.
Джеки попыталась стряхнуть налипший навоз с сапог, но это оказалось не так просто, к тому же он попал внутрь.
– Если ты несколько лет не занимался сексом, это не значит, что надо вымещать свою злобу на мне. – Она встретила изумленный взгляд Тэда и почувствовала, что густо краснеет. – Я имею в виду коня.
– Я так и понял. – Тихо ругнувшись, Тэд подхватил ее на руки и отнес к маленькой лавочке.
Возможно, она и запротестовала бы, если бы прикосновения его рук не были ей так приятны. Но удовольствие длилось недолго. Тэд усадил ее на лавку.
Джеки с отвращением скинула испачканное пальто. Она старалась не поворачиваться лицом к Тэду, чувствуя, как горят ее щеки. Тэд скинул с себя куртку и надел на нее.
Продевая руки в рукава, она почувствовала, что куртка согрета теплом его тела, и поймала себя на том, что это ей приятно. Она почувствовала запах мыла, свежего воздуха и лошадей – его запах, который показался ей чудным ароматом после того «парфюма»…
– Спасибо, – пробормотала она.
Тэд встал на колени возле нее и снял с нее один сапог. Липкая масса присохла к ее носкам. Он обхватил ее икру широкой ладонью, затем медленно скользнул к лодыжке, стягивая носок. Это походило на ласку…
– Вам следовало бы надеть те сапоги, которые я предлагал.
– А вам следовало учесть, что животные ненавидят меня. Ведь я предупреждала, – напомнила она ему, порывисто дыша.
– Широкий всегда третировал гостящих у нас дам. – Тэд поднялся на ноги и вошел в маленький закуток. Она услышала, что он включил воду, и устало откинулась на спинку лавки.
– Говорят, что лошадиный навоз полезен для кожи.
Она повернулась на голос и увидела отца Тэда. Вчера, когда они познакомились, они перекинулись только парой слов. Но Джеки успела понять, что обрела в лице Мориса Сноу друга. У него было хорошее чувство юмора, и с ним было легко, чего нельзя было сказать о его сыне.
– Вы знаете, мисс Ланг, вы первая женщина, которая появилась у нас на ферме за последние два года, и я не побоюсь сказать, что на вас гораздо приятнее смотреть, чем на всех этих кобыл.
– Спасибо, мистер Сноу, – улыбнулась Джеки.
– Можете называть меня Морисом. – Он подмигнул ей. – А я могу называть вас Джеки?
– Конечно, Морис.
Тэд вернулся с большим тазом мыльной воды и той самой парой резиновых сапог, от которых она отказалась несколько минут назад. Он сердито посмотрел на отца, и Морис, подмигнув Джеки на прощание, опять занялся своей работой в конюшне. Джеки провожала его взглядом до тех пор, пока не почувствовала, как Тэд взял ее ступню в свои руки. Он поставил ее маленькую ножку в таз с теплой водой и начал ее отмывать. Приятные ощущения волной прокатились по ее ноге. Она никогда не считала ступню эрогенной зоной, но, почувствовав, как стучит ее сердце, она поняла, что ей придется пересмотреть свои взгляды. То, что Тэд Сноу делал с ее ногой, было просто неприлично! Подавив в себе стон блаженства, она попыталась завести разговор.
– Вы давно здесь живете? – Ее голос дрогнул.
– Всю свою жизнь, – произнес Тэд, нежно проведя рукой по изгибу ее ноги. – Мой прадед владел этой фермой до того, как ее унаследовал дед, который передал ее моему отцу, а тот, в свою очередь, мне. Мы купили ее в начале 1900 года. Раньше многие здесь занимались этим делом, а сейчас этот бизнес больше развит на юге.
Он вынул ее ножку из таза, вытер грубым полотенцем и надел на нее резиновый сапог. Она скинула левый сапожок, и со второй ногой было проделано все то же, что и с первой.
– Теперь давайте займемся вашим пальцем. – Тэд взял ее левую руку и внимательно осмотрел ранку. Он вынул из кармана джинсов платок и обвязал его вокруг пальца. – Все не так плохо. Сейчас принесу бинты и что-нибудь обеззараживающее.
– Мне надо сделать прививку? – спросила Джеки.
Он с досадой глянул в сторону Широкого.
– Не волнуйтесь, этот мерзавец совершенно здоров.
Тэд стал возиться с ее пальцем. Джеки умиляли его неуклюжие попытки оказать ей первую помощь. Она улыбнулась. Приятно, когда мужчина о тебе заботится. Эта забота стоила тех страданий, которые она претерпела.
Он осторожно промыл ее ранку водой и смазал йодом. Потом перевязал бинтом.
– Так гораздо лучше. – Тэд прижался губами к кончику ее пальца.
От неожиданности Джеки вздрогнула и изумленно взглянула на Тэда. По испуганному выражению его лица она поняла, что он сам не ожидал от себя такого.
– П… простите, – произнес он заикаясь и густо покраснел. – Когда Бенедикт порежется или получит ссадину, я делаю так, чтобы быстрее зажило. Просто привычка.
Джеки улыбнулась и высвободила свою руку.
– Мне гораздо лучше.
Тэд опустил голову, его челюсти сжались, взгляд стал отсутствующим.
– Мне надо работать, – пробормотал он. – В доме никого нет. Вы можете осмотреть его. Сделайте себе нормальный завтрак.
Сказав это, он развернулся и вышел, оставив Джеки в полной растерянности. Встав, она потопала в огромных сапожищах к дому, думая о том, сможет ли она когда-нибудь понять этого Тэда Сноу. В конце концов она решила, что это неважно. Ей надо сделать свою работу, а для этого совершенно необязательно понять, что на уме у Тэда. Вряд ли то, что он думает или делает, включая поцелуи и прикосновения, хоть как-то изменит ее жизнь.
3
– Эта крошка очень хорошенькая. Не говори мне, что ты этого не заметил. Каждый раз, когда я вижу вас вдвоем, ты трогаешь ее или смотришь на нее, не отрывая глаз. Вчера вечером ты с таким усердием чистил кухонный стол, что я думал, протрешь его до дыр. Когда я готовлю, ты так не стараешься.
– Если бы ты готовил так, как она, я бы постарался, – сказал Тэд не очень громко, чтобы отец не услышал.
Он опять принялся тереть щеткой бок своего любимца Агата, не обращая внимания на недовольные пофыркивания гнедого жеребца, недоумевающего, почему хозяин уже в четвертый раз чистит ему левый бок. Джеки не шла из головы Тэда. Чем бы он ни занимался, он ловил себя на том, что все время думает о ней.
Как часто хотелось ему зайти в дом, чтобы под любым предлогом посмотреть на нее! Вчера она весь день ходила по дому с рулеткой и блокнотом, записывая в него свои идеи. А когда Морис попытался заняться готовкой, выгнала его с кухни и сама приготовила на ужин изумительные бифштексы.
Сегодня утром на завтрак она угощала их каким-то потрясающим блюдом, сделанным из яиц, бекона и домашней выпечки.
– Не притворяйся, будто не слушаешь, – проворчал Морис, облокотившись на лопту. – Я видел, как ты смотришь на нее.
– И как же? – спросил Тэд, не выдержав.
– Так, как будто женщина опять стала для тебя чудом, а не несчастьем. Как будто Лиз и ее измена ушли в прошлое.
Горькая усмешка появилась на губах Тэда. Никогда он не сможет забыть ни Лиз, ни боль от ее измены. Не проходило и дня, чтобы он не вспомнил, что потерпел крах в браке и что больше всего от этого страдает его сын.
– Я совершил большую глупость, женившись на Лиз. Мы знали друг друга всего несколько месяцев до свадьбы.
– Это бич мужчин в нашем роду, – заметил его отец. – Мы встречаем женщину нашей мечты и влюбляемся в нее с первого взгляда.
– Она не была женщиной моей мечты, – вскипел Тэд. – Ни она, ни Джеки Ланг. Я не так глуп, чтобы наступать дважды на одни и те же грабли.
– Не знаю, не знаю. Джеки другая, – произнес Морис. – Она не плакала и не причитала, упав в тот раз в навозную кучу. Не всякая женщина обладает такой силой и достоинством.
– Она горожанка. Умеет себя вести. Я думаю, если она такая мужественная, что может справляться с трудностями, то ей ничего не страшно.
– Он думает! – заворчал Морис. – Ты даже не попытался узнать ее поближе. Эта хрупкая девушка работает, не покладая рук. Целый день она вертится как белка в колесе. Я никогда не видел, чтобы столько возились с выпечкой. Вчера она два раза посылала меня в магазин за продуктами. Сказала, что собирается готовить какое-то «кок… као…» не помню дальше. Наверное, что-нибудь с шоколадом.
– Coq au vin, – поправил его Тэд. – Цыпленок в винном соусе. – В животе его заурчало, и он вспомнил, что забыл сегодня пообедать.
– Да? Ну это даже лучше.
– Хочу напомнить, что у тебя дел невпроворот в конюшне, – сказал Тэд, швырнув щетку в ведро, и взялся за ручку двери. – В твои обязанности не входит ходить для нее за покупками. Она сама может ездить в магазин.
Невольно мысли Тэда перенеслись в то утро, когда он нес ее на руках и поцеловал ее забинтованный палец. Несмотря на то, что это был непроизвольный жест, его желание было вполне определенным. В тот момент ему хотелось страстно обнять ее и обжечь ее губы горячим поцелуем, чтобы снова почувствовать, какое это счастье – обладать женщиной.
До сих пор у него в жизни была только одна женщина – Лиз. Они познакомились десять лет назад, когда им было по восемнадцать. Через три месяца они поженились. После того, как они расстались, он практически не видел женщин. Может быть, поэтому Джеки Ланг его так привлекала. Она была сильная, уверенная в себе женщина, настоящая красавица, и, главное, она была так близко… Он швырнул ведро на бетонный пол, и оно с грохотом покатилось к двери.
Выйдя из конюшни, Тэд увидел отца, стоявшего возле гаража с сигаретой в зубах.
– Не порть ничего. Ради Бенедикта, – предупредил Морис. – Будь с ней обходительным или вообще не приближайся.
Тэд кивнул. Конечно, он будет обходительным. Он не какой-то грубиян, деревенский увалень, не знающий манер. Он заставит себя смотреть на Джеки, как на друга, а не как на объект вожделения, у него хватит воли.
Однако Тэд никак не ожидал, что его чувства придут в такое смятение, когда, подойдя к входной двери, он понял, что значит присутствие женщины в доме.
Из гостиной доносились рождественские мелодии, наполняя весь дом праздничным весельем. В воздухе стоял аромат ванили. Не в силах противостоять ему, Тэд направился в кухню. Заглянув по дороге в гостиную, он был приятно удивлен, увидев, как в жарко полыхающем огне камина весело потрескивают поленья. Волна теплого воздуха окатила его, когда он вошел в небольшое помещение кухни. Все, что можно было заставить, начиная столом и заканчивая верхней частью холодильника, было заставлено различными тарелками, подносами, блюдами, на которых рядами лежали булочки, пироги и пирожные. Джеки, что-то напевая себе под нос, колдовала над плитой со сковородкой в руке. Увидев в дверях Тэда, она застыла, и некоторое время оба стояли в полной тишине. Джеки первая нарушила молчание. Поставив сковородку на стол, она приветливо улыбнулась:
– Добрый день!
– Что все это значит? – произнес Тэд.
– Да я тут кое-что испекла к празднику. Вчера специально для этого посылала вашего отца за продуктами.
Тэд изумленно поднял брови, услышав, как она охарактеризовала все это изобилие.
– Кое-что? Да мы теперь можем претендовать на статус страны, занимающей первое место по производству выпечки.
Джеки окинула взглядом кухню. Только сейчас она осознала, сколько всего напекла.
– Да, действительно, я немного перестаралась. Но на праздничном столе необходимо разнообразие. Два или три пирожных его не украсят. Смотрите.
Она вынула тарелку из буфета и мастерски выложила на нее искусным узором несколько пирожных. Затем вынула из холодильника бутылочку с какой-то жидкостью и сняла крышку.
– Это сидр, – сказала она и поставила перед ним тарелку с пирожными и сидр. – Давайте! Попробуйте. Они гораздо вкуснее, если их поливать сидром.
Она внимательно смотрела, как он взял одно пирожное.
– Нет! – закричала она. Тэд одернул руку:
– Нет?
– Сначала попробуйте это. А потом вон то. У него изумительный вкус. Затем чайное пирожное. Оно не такое сладкое, как остальные.
Он взял небольшое пирожное, на которое указала Джеки. Оно была наполнено джемом и украшено жареными орехами. Тэд с наслаждением прожевал его. Он собирался сделать Джеки комплимент, но вместо этого смог издать только стон блаженства, почувствовав, как свежее тесто буквально растаяло у него на языке. Никогда он не пробовал ничего более вкусного. Дешевые магазинные булочки уже несколько лет были единственным десертом в доме Сноу. А так как никто не заботился о том, чтобы класть их в пакет и плотно его закрывать, они черствели буквально на следующий же день.
– Я упакую их в подарочные коробки, – сказала Джеки, снова вернувшись к плите. – Мы с Бенедиктом обернем их в золотую фольгу, украсим цветными наклейками и перевяжем шелковыми ленточками.
– Да? – удивился Тэд, украдкой положив себе в карман несколько булочек. – Можно было бы купить пирожные в магазине. Нам бы и они сгодились.
– Но это было бы совсем не то, – возразила Джеки, пораженная таким прозаическим отношением к празднику. – Вы не можете угощать друзей и родственников магазинными пирожными. Так никто не делает.
– Подождите. Мы что, отдадим все эти пирожные? – Он взял еще пять булочек и спрятал их в карман, пока Джеки не видела.
– Конечно! Вашим друзьям и родственникам, которые приедут погостить у вас.
Тэд незаметным движением кинул себе в рот еще одно пирожное с джемом.
– Никаких друзей не будет, – сказал он с набитым ртом, – и родственников тоже.
– У вас не будет гостей? Но это же Рождество! – воскликнула Джеки. – Ко всем придут гости!
Тэд равнодушно пожал плечами.
– Мы здесь тихо живем.
– Но что же мы будем делать со всеми этими пирожными? – Она озадаченно уставилась на стол, потом вдруг улыбнулась. – Но ведь есть продавцы из вашего магазинчика, учителя Бенедикта, водитель автобуса…
Он усмехнулся и отправил в карман еще горсть печений.
– Мы можем съесть это все на ужин. На завтрак они тоже нам сгодятся. И на обед.
– Кстати, насчет обеда, – сказала Джеки. – После того, как поедим, мы с Бенедиктом поедем за покупками. Нам нужно купить украшения. Как вы на это смотрите?
Тэд обошел вокруг стола, внимательно изучая следующий ряд пирожных. Джеки молча смотрела на него. Прядь волос, выбившаяся из-под платка, небрежно упала ей на лоб. Щеки и кончик носа были в муке. Тэд подошел к ней и заглянул в глаза. Боже, как она хороша!
– Сначала Бенедикт сделает домашнее задание, а потом поедете, – тихо проговорил он, не отрывая взгляда от ее раскрасневшегося лица.
– Раньше мы готовили эти пирожные вместе с мамой, – объяснила она, убирая сковородку в ящик. – Все эти рецепты я знаю наизусть. – Она взяла печенье, сделанное в форме рождественской елки, покрытой снегом, и откусила маленький кусочек. – Этот вкус возвращает меня в детство.
Тэд вздохнул.
– Я должен вас поблагодарить, – сказал он.
– За что? – Она удивленно посмотрела на него.
– За все это. За то, что потратили на нас столько времени. – Он дотронулся до лица девушки и нежным движением смахнул муку с ее щеки, проведя шершавой рукой по ее шелковой коже. Чувствуя, что не в силах больше сопротивляться бешеному желанию обнять и поцеловать ее, он придвинулся ближе, и его губы медленно стали приближаться к ее губам.
– Вот это да! Вы только посмотрите на это!
Тэд отскочил от Джеки, напуганный голосом сына. Он нервно пригладил волосы и попытался выдавить из себя улыбку. Поворачиваясь к двери, он ожидал увидеть Бенедикта, недоуменно смотрящего, как его отец пытается поцеловать фею. Но внимание Бенедикта было целиком приковано к пирожным. Рядом с ним стоял Пит, восхищенными глазами смотревший на невиданное количество лакомств.
Тэд взглянул на Джеки и увидел, что щеки ее стали пунцового цвета. Войди его сын несколькими секундами позже, он застал бы Джеки в объятиях своего отца. И что бы Тэд сказал сыну? Меньше всего он хотел его ранить. Джеки Ланг Должна была остаться с ними только две недели, и он не собирался продлевать срок ее пребывания в доме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16