Человек, который старше вас более чем на двадцать лет, человек, безжалостный в бизнесе и, по-видимому, лишенный всяческой совести! Вы знаете, что у него дочь старше вас?
Знает ли она об этом? Теперь Джульет действительно охватила паника. Она отчаянно пыталась высвободиться, но на удивление крепкие и сильные тонкие пальцы герцога с нарочитой жестокостью впились ей в руки.
— Откуда… откуда вы знаете, кто… кто он такой? — чуть слышно спросила она.
Темные глаза герцога горели гневом.
— Я вам скажу, откуда я знаю! Потому что, когда вы и ваш… ваш… — он опустил нелестный эпитет, — когда вы исчезли в шале Линдзи, я вернулся в «Хоузер риф клаб» и навел некоторые справки!
— О нет! — Джульет почувствовала прилив отчаяния. — Неужели… неужели стюард из клуба вас знает? — с горечью спросила она.
— Может быть, знает, может быть, нет. А что? Вы боитесь, что он может обнаружить, где вы живете? Конечно. — Он коротко и невесело рассмеялся. — Должно быть, вы от него сбежали! Как я об этом не подумал? Вам захотелось сменить обстановку, а Линдзи не соглашался! — Он грыз свою нижнюю губу, не сознавая, что у Джульет в его объятиях чуть не кружится голова от боли. — А теперь, когда произошло великое примирение, вы боитесь, что он застанет вас со мной и станет ревновать? В конце концов, какие еще высоты ожидают вас после несметного богатства? Разве что титул!
— Вы… вы сошли с ума! — простонала она, и герцог понял, насколько был жесток.
Он со сдавленным возгласом отпустил ее, и она немного развернулась, не чувствуя ничего, кроме мучительной боли, когда кровь возвращалась в онемевшие части тела. Герцог нахмурился, увидев глубокие следы своих пальцев на ее руках и бледность ее щек.
— Боже мой, Джульет, — резко пробормотал он. — Простите! Мне очень жаль!
Джульет слабо потерла руки.
— Вам… вам не жаль, — воскликнула она, — вы просто боитесь, что Эстелла увидит эти отметины и абсолютно не так все истолкует! — Ее голос сорвался.
Но она зашла слишком далеко, потому что его глаза помрачнели, и он привлек ее к себе, провел руками по ее спине и так плотно прижался к ней, что она ощутила всю недюжинную силу его тела. У Джульет уже не осталось сил на борьбу, даже если бы ей этого хотелось, и, когда он своими губами нашел ее губы и раздвинул их, полностью лишив ее возможности сопротивляться, она отреагировала так, как того жаждали ее тело и душа. Ее руки импульсивно обвились вокруг его шеи, а пальцы запутались в его густых волосах, и она больше не ощущала ничего, кроме Фелипе, его рук, ласкающих ей спину, страстного, горячего тела и сокрушительно чувственных губ.
Никто из них не услышал, как открылась дверь, и только сдавленный вскрик Терезы вернул их к реальности. Джульет вырвалась из рук Фелипе, каким-то образом найдя силы в этот ужасный момент. Немного погодя до нее дошло, что герцог доказал этим поцелуем. Он поцеловал ее не потому, что ему этого хотелось, а потому, что она его спровоцировала! Теперь он будет презирать ее за то, что она так похотливо ответила на его преднамеренное испытание. Она потерла губы ладонью, ненавидя и любя одновременно.
К герцогу почти тотчас же вернулось самообладание, но Тереза развернула коляску и стремительно направила ее в холл. Джульет бросила на герцога полный муки взгляд и побежала из комнаты вслед за Терезой. Она услышала, как за ней захлопнулась дверь кабинета, но, оглянувшись, увидела, что герцог все еще там.
Тереза стремительно проехала к себе, но Джульет бежала быстрее и поймала ее прежде, чем та смогла попасть в комнату и закрыть дверь.
— Тереза, пожалуйста! — взмолилась она. — Подожди! Дай мне объяснить!
Щеки у Терезы были в слезах, и она тупо помотала головой.
— Вы… вы были моим другом! — задыхаясь произнесла она. — Вы были моим другом!
Джульет остановила коляску у двери в комнату Терезы и, открыв дверь, вкатила ее. Затем она снова закрыла дверь и опустилась на колени перед коляской Терезы.
— Пожалуйста, пожалуйста, Тереза, — дрожащим голосом произнесла она. — Позволь мне объяснить!
— Тут нечего объяснять. Вы такая же, как все: как Эстелла и как Лора Уэстон. Вам нет дела до меня, вы хотите только Фелипе!
Джульет сжала губы:
— Это неправда, Тереза, и ты это знаешь. Конечно же мне есть до тебя дело. Ты же знаешь, что есть. Того, что ты видела, никогда не должно было бы произойти между твоим дядей и мной. Да, это все моя вина, и все же… — Она помолчала. — Ах, Тереза, все так сложно! Просто ты не так поняла, вот и все!
Тереза вытерла глаза носовым платком и бросила на Джульет немигающий взгляд.
— Я должна была знать, — натянуто произнесла она. — Фелипе так привлекателен!
— Тереза, ради бога! — Джульет встала. — Послушай, солнышко, я должна тебя убедить. Твоему дяде нет до меня никакого дела! Я не скажу, что ему нет дела до Эстеллы; уверена, что есть. Я уверена, что она добьется своего и выйдет за него. Но я не хочу, чтобы непонимание убило нашу дружбу!
Тереза посмотрела на свои руки.
— Почему вы думаете, что он женится на Эстелле? — спросила она. — Это… это он вам сказал?
— Ну, не буквально, но, вероятно, это так! Я знаю. Кроме того, у Эстеллы вполне определенные планы. Ты должна это знать!
— Да. Я знаю, чего хочет Эстелла. — Тереза судорожно скомкала платок. — А вы? Чего вы хотите?
Джульет почувствовала, как щеки у нее горят.
— Что ты имеешь в виду?
— Фелипе предупредил меня, чтобы я ничего вам не говорила, но в тот день, когда мы были на Барбадосе, он вернулся в клуб и выяснил, с кем вы встречались.
Теперь Джульет стало ясно, почему Тереза всю дорогу из Бриджтауна хранила столь несвойственное ей молчание.
— Да, он мне говорил, — сказала она наконец.
— Он не назвал мне имя этого человека, но я знаю, что он все разузнал. Надеюсь, сегодня утром он получил отчет.
Это объясняет отсрочку, невесело подумала Джу-льет.
— Понятно, — сказала она, прикусив губы. — Твой… твой дядя, кажется, вообразил, что это… словом, в Англии таких людей называют «сахарным папашей»!
— Сахарным папашей? — Тереза широко раскрыла глаза. — Что это такое?
— Ну, это немолодой мужчина, заботящийся о молодой женщине!
— Вы хотите сказать, что дядя считает вас любовницей этого человека? — Тереза иногда могла быть пугающе взрослой.
— Ну… да.
— А это так?
— Нет! — страстно ответила Джульет. — Нет, он… словом, он мой родственник!
— Вы сказали об этом дяде?
— Нет. — Джульет вздохнула. — О Господи, Тереза, так мы ни к чему не придем! Ты веришь мне, когда я говорю, что твой дядя не виноват в этом утреннем происшествии?
— Да. — Тереза наклонила голову. — Вы же знаете, я люблю Фелипе. Я всегда буду любить Фелипе.
Джульет остановилась перед ней:
— Я это знаю, Тереза.
— А дядя знает?
— Да.
— Но он меня не любит! — В глазах Терезы появилась мука.
— Ах, Тереза, конечно же он тебя любит! Но не так, как мужчина любит женщину, которая будет его женой! — Джульет отвернулась. — А это не одно и то же.
Немного помолчав, Тереза сказала:
— Я привыкла думать, что любовь — это доброта, нежность и привязанность. Для меня любовь была именно этим. Когда Фелипе говорил со мной, я чувствовала теплоту и привязанность. С вами… с вами он говорит не таким тоном. Иногда мне кажется, что он вас ненавидит…
— Я в этом не сомневаюсь! — с горечью пробормотала Джульет, прислонившись к оконной раме.
— Не думаю, чтобы он вас ненавидел, — с пафосом произнесла Тереза. — А сегодня…
— Я уже тебе сказала — забудь о том, что произошло сегодня! — воскликнула Джульет, развернувшись.
— Не могу я этого забыть! А вы можете? Как он вас держал… как он вас целовал! Это было… это было… так откровенно. Я… я не думаю, что мне бы понравилось, если бы Фелипе так со мной обошелся!
Джульет уставилась на нее:
— Ты серьезно?
Тереза медленно кивнула:
— Полагаю, да. И… и тот день, когда он увидел вас с этим человеком… с этим человеком на Барбадосе. Он годился вам в отцы, гораздо старше Фелипе, конечно, но ведь вы старше меня, и я подумала… Ах, сеньорита, я подумала, что, может быть, через несколько лет я смогу выйти замуж за Фелипе! Он будет старым… а я по-прежнему буду молодой!
Джульет почувствовала, как облегчение мгновенно и неожиданно берет верх над остальными эмоциями.
— Ты хоть понимаешь, что говоришь, Тереза?
— Конечно, понимаю. — Тереза робко посмотрела на Джульет. — Вообще-то я давно это знаю.
Да, я ревновала и сейчас еще немного ревную, когда Фелипе с кем-то проводит много времени, но, думаю, будь у меня еще какие-нибудь друзья и занятия, я бы перестала ревновать.
Джульет захотелось и смеяться, и плакать одновременно. Если что-нибудь и выйдет из этой печальной истории, так именно это — Тереза наконец поймет, что ее чувства к Фелипе не могут оставаться самым важным в ее жизни. Может быть, наконец, ее неподвижные ноги вновь обретут былую силу.
Она смотрела на девочку, эмоции переполняли ее, а по лицу текли слезы облегчения. Она с возгласом опустилась рядом с коляской и крепко обняла Терезу.
Тереза удивленно смотрела на слезы Джульет.
— В чем дело? Я думала, вы будете довольны, — сказала она. — Я знаю, что Эстелла будет довольна. — Последние слова были сказаны с оттенком горечи.
При упоминании имени Эстеллы Джульет почувствовала, что ее вновь обретенное счастье улетучилось. Отпустив Терезу, она снова поднялась.
— Значит, теперь мы сможем добиться настоящего прогресса с твоими ногами, — нарочито весело произнесла она.
Тереза по-прежнему как-то странно смотрела на нее, но, улыбнувшись, согласилась. Джульет досуха вытерла глаза и постаралась взять себя в руки.
— Уже… уже поздно, — неуверенно произнесла она. — Я должна пойти помыться перед ленчем. А где… где Франсиско?
Тереза пожала плечами:
— Он уехал. По-моему, Фелипе встретил его не слишком приветливо. Во всяком случае, он, кажется, понял намек. Не понимаю, почему Фелипе его не любит? Я всегда думала, что у них нормальные отношения.
Джульет подошла к двери.
— Значит, теперь с тобой все будет в порядке? — спросила она, желая получить подтверждение.
Тереза кивнула:
— Конечно! Со мной все будет прекрасно! Только не ждите, что я приду в восторг, когда Фелипе и Эстелла объявят о своей помолвке!
Джульет чуть заметно улыбнулась и вышла из комнаты. Она быстро направилась к себе, молясь о том, чтобы никого не встретить по дороге. На этот раз ей повезло, и в уединении комнаты ее напускное веселье тотчас же улетучилось, сменившись полным изнеможением.
Подойдя к зеркалу, она рассмотрела свое осунувшееся лицо. Ну, сказала она своему отражению, что же теперь?
Она отвернулась, прижав руку к губам. Тереза выздоровела или, по крайней мере, на верном пути к выздоровлению. Теперь роли поменялись, и она оказалась проигравшей. Что будет делать герцог? Он вполне может ее уволить, но, если Тереза пожелает, может позволить ей остаться.
Но сможет ли она остаться? Вот что куда важнее! Герцог презирает ее, вернее, ту, за кого она себя выдает, а раскрыться перед ним значит сказать правду! Сказав же правду, она, скорее всего, будет незамедлительно уволена. Герцог сочтет, что она пошла на эту работу ради забавы, чтобы занимать светскими разговорами богатую девочку. Он никогда не поверит, что она хотела получить эту paботу не меньше, чем любая другая безработная девушка.
Взглянув на часы, она убедилась, что время ленча почти настало. При мысли о еде она почувствовала тошноту, но ей надо делать вид, по крайней мере при Терезе, что все идет по-прежнему.
Она вымылась, вычистила зубы, причесала волосы, растрепанные требовательными, настойчивыми пальцами герцога, и спустилась вниз.
Глава 9
На ленче присутствовала гостья, Эстелла Винсейро.
Джульет села, надеясь, что никто не обратит на нее внимания. Герцог, бросив лишь один мимолетный взгляд, полностью ее игнорировал, а Тереза, казалось, понимала, что Джульет не расположена к светской беседе.
Джульет едва притронулась к еде, и от нее не ускользнуло, что сеньора Винсейро часто бросала в ее сторону странные, недоброжелательные взгляды.
Джульет не понимала, почему Эстелла смотрит на нее так странно, если… (сердце у нее подскочило при этой мысли) если только герцог не позабавил ее рассказом об утреннем осложнении! Она почувствовала, как кровь отлила у нее от щек. Но не может же герцог быть так жесток! Однако сегодня утром она имела возможность убедиться в его жестокости, и ей пришлось надеть поверх платья легкий кардиган, чтобы скрыть предательские следы пальцев герцога.
Ее смущала и бесила мысль о том, что герцог рассказал Эстелле, как она, Джульет, фактически бросилась ему на шею, позволив ему целовать ее, чего не допустила бы ни одна приличная португальская женщина! Почему бы еще Эстелла начала вдруг презирать ее? Ведь именно презрение она прочла в глазах Эстеллы.
Когда трапеза закончилась и Тереза отправилась отдыхать в сопровождении чопорной сестры Мадисон, герцог извинился перед Эстеллой и вышел из комнаты, направившись в конюшни. Джульет, поглощенная своими мыслями, едва заметила, что все ушли, а оставшись наедине с Эстеллой, тоже встала, чтобы поскорее убежать от ее хищных глаз.
Но Эстелла подошла к двери столовой и прислонилась к ней. закрывая путь к отступлению. Джульет оглянулась на стеклянные двери, выходящие на террасу.
— На Вентерре невозможно ничего скрыть, сеньорита Саммерз, — произнесла она медленно и холодно. — Нам надо объясниться, а потом вы вольны покинуть не только замок, но и остров!
Джульет чувствовала ужасную усталость. У нее был тяжелый день, и ей казалось, что она только что пробежала марафонскую дистанцию.
— В чем дело, сеньора? — устало спросила она. — Я очень устала… — Остаток фразы растаял в воздухе.
Тонкие черты Эстеллы исказились.
— Как вы смеете стоять здесь, сеньорита, и спрашивать, почему я хочу с вами поговорить! Вы же прекрасно это знаете! Или вы полагали, что ваша глупая интрижка с герцогом останется между вами? — Она усмехнулась, увидев, как побелела Джульет. — Бедняжка Розмари! Вы действительно вообразили, что Фелипе станет развлекаться с таким жалким созданием, как вы?
Джульет опустилась на кресло, прижав ладони к щекам:
— Значит, он вам рассказал?
— Естественно! Боже правый, я его невеста, или вы забыли? Может быть, вы надеялись, что он тоже забыл? — Эстелла подошла к ней, глядя на нее без всякого сочувствия. — Припоминаю, я как-то предупреждала вас, сеньорита, Фелипе очень привлекателен! И полагаю, он реагирует на неразборчивость, как всякий нормальный мужчина!
— Я не неразборчива! — воскликнула Джульет.
— А как это назвать? Да, должна признать, вы поумнее Лоры Уэстон, и способ атаки у вас более тонкий, но в принципе вы повторяете те же ошибки! Вы блестяще завоевали доверие Терезы, а в конечном счете и подружились с ней. Мне с трудом верилось, что кому-то это удастся. И вот я узнаю, что Тереза даже поняла всю бесперспективность любви к такому человеку, как Фелипе, который для нее слишком стар. Вы хорошо выполнили вашу работу! Мне следует вас поблагодарить. Вы, по крайней мере, протоптали мне верную дорожку к бракосочетанию с Фелипе!
Джульет уставилась на нее:
— Откуда вы знаете о Терезе… и… герцоге? Эстелла пожала плечами:
— Вы беседовали с Терезой в ее гостиной, не так ли? У вас не закралось подозрение, где может быть сестра Мадисон?
— Вы хотите сказать, что она подслушивала? — Джульет почувствовала легкую тошноту.
— Да. Она была в спальне. Мы никогда не были тем, что называется… э… друзьями. Однако у нее одна слабость — деньги! Поняв, что ваша дружба с Терезой подрывает ее позиции здесь, она весьма охотно оказала мне кое-какую услугу, разумеется не даром!
— Это неслыханно! — воскликнула Джульет, покачав головой. — Как вы можете плести интриги, не думая ни о ком, кроме себя? Я не верю, что вы любите Фелипе! Вы всего лишь хотите стать хозяйкой замка!
Эстелла усмехнулась:
— Любовь? Что такое любовь? Вряд ли вы сами это знаете, сеньорита Саммерз! Если вы имеете в виду романтическое влечение мужчины к женщине, то его легко можно утолить физической близостью! Джульет встала, не чувствуя под собой ног.
— Вы ошибаетесь, принимая секс за любовь! — горячо воскликнула она. — Да, конечно, любовь включает в себя секс, но о любви нельзя говорить свысока, над ней нельзя смеяться! Любовь — разрушительная сила, и более могущественная, чем вы думаете!
В ее глаза блестели непролитые слезы. Она не сорвется перед этой холодной, бесчувственной, эгоистичной женщиной.
Но Эстелла ничего не заметила и сказала:
— Кажется, я была права, не так ли, сеньорита? Вы вообразили, что влюблены в герцога!
Джульет сжала кулаки:
— Мои чувства вас не касаются… и герцога тоже! Моей работой было… и остается заботиться о Терезе!
— И вы намерены продолжать в том же духе, зная, что герцогу известно о вашей девической страсти к нему?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
Знает ли она об этом? Теперь Джульет действительно охватила паника. Она отчаянно пыталась высвободиться, но на удивление крепкие и сильные тонкие пальцы герцога с нарочитой жестокостью впились ей в руки.
— Откуда… откуда вы знаете, кто… кто он такой? — чуть слышно спросила она.
Темные глаза герцога горели гневом.
— Я вам скажу, откуда я знаю! Потому что, когда вы и ваш… ваш… — он опустил нелестный эпитет, — когда вы исчезли в шале Линдзи, я вернулся в «Хоузер риф клаб» и навел некоторые справки!
— О нет! — Джульет почувствовала прилив отчаяния. — Неужели… неужели стюард из клуба вас знает? — с горечью спросила она.
— Может быть, знает, может быть, нет. А что? Вы боитесь, что он может обнаружить, где вы живете? Конечно. — Он коротко и невесело рассмеялся. — Должно быть, вы от него сбежали! Как я об этом не подумал? Вам захотелось сменить обстановку, а Линдзи не соглашался! — Он грыз свою нижнюю губу, не сознавая, что у Джульет в его объятиях чуть не кружится голова от боли. — А теперь, когда произошло великое примирение, вы боитесь, что он застанет вас со мной и станет ревновать? В конце концов, какие еще высоты ожидают вас после несметного богатства? Разве что титул!
— Вы… вы сошли с ума! — простонала она, и герцог понял, насколько был жесток.
Он со сдавленным возгласом отпустил ее, и она немного развернулась, не чувствуя ничего, кроме мучительной боли, когда кровь возвращалась в онемевшие части тела. Герцог нахмурился, увидев глубокие следы своих пальцев на ее руках и бледность ее щек.
— Боже мой, Джульет, — резко пробормотал он. — Простите! Мне очень жаль!
Джульет слабо потерла руки.
— Вам… вам не жаль, — воскликнула она, — вы просто боитесь, что Эстелла увидит эти отметины и абсолютно не так все истолкует! — Ее голос сорвался.
Но она зашла слишком далеко, потому что его глаза помрачнели, и он привлек ее к себе, провел руками по ее спине и так плотно прижался к ней, что она ощутила всю недюжинную силу его тела. У Джульет уже не осталось сил на борьбу, даже если бы ей этого хотелось, и, когда он своими губами нашел ее губы и раздвинул их, полностью лишив ее возможности сопротивляться, она отреагировала так, как того жаждали ее тело и душа. Ее руки импульсивно обвились вокруг его шеи, а пальцы запутались в его густых волосах, и она больше не ощущала ничего, кроме Фелипе, его рук, ласкающих ей спину, страстного, горячего тела и сокрушительно чувственных губ.
Никто из них не услышал, как открылась дверь, и только сдавленный вскрик Терезы вернул их к реальности. Джульет вырвалась из рук Фелипе, каким-то образом найдя силы в этот ужасный момент. Немного погодя до нее дошло, что герцог доказал этим поцелуем. Он поцеловал ее не потому, что ему этого хотелось, а потому, что она его спровоцировала! Теперь он будет презирать ее за то, что она так похотливо ответила на его преднамеренное испытание. Она потерла губы ладонью, ненавидя и любя одновременно.
К герцогу почти тотчас же вернулось самообладание, но Тереза развернула коляску и стремительно направила ее в холл. Джульет бросила на герцога полный муки взгляд и побежала из комнаты вслед за Терезой. Она услышала, как за ней захлопнулась дверь кабинета, но, оглянувшись, увидела, что герцог все еще там.
Тереза стремительно проехала к себе, но Джульет бежала быстрее и поймала ее прежде, чем та смогла попасть в комнату и закрыть дверь.
— Тереза, пожалуйста! — взмолилась она. — Подожди! Дай мне объяснить!
Щеки у Терезы были в слезах, и она тупо помотала головой.
— Вы… вы были моим другом! — задыхаясь произнесла она. — Вы были моим другом!
Джульет остановила коляску у двери в комнату Терезы и, открыв дверь, вкатила ее. Затем она снова закрыла дверь и опустилась на колени перед коляской Терезы.
— Пожалуйста, пожалуйста, Тереза, — дрожащим голосом произнесла она. — Позволь мне объяснить!
— Тут нечего объяснять. Вы такая же, как все: как Эстелла и как Лора Уэстон. Вам нет дела до меня, вы хотите только Фелипе!
Джульет сжала губы:
— Это неправда, Тереза, и ты это знаешь. Конечно же мне есть до тебя дело. Ты же знаешь, что есть. Того, что ты видела, никогда не должно было бы произойти между твоим дядей и мной. Да, это все моя вина, и все же… — Она помолчала. — Ах, Тереза, все так сложно! Просто ты не так поняла, вот и все!
Тереза вытерла глаза носовым платком и бросила на Джульет немигающий взгляд.
— Я должна была знать, — натянуто произнесла она. — Фелипе так привлекателен!
— Тереза, ради бога! — Джульет встала. — Послушай, солнышко, я должна тебя убедить. Твоему дяде нет до меня никакого дела! Я не скажу, что ему нет дела до Эстеллы; уверена, что есть. Я уверена, что она добьется своего и выйдет за него. Но я не хочу, чтобы непонимание убило нашу дружбу!
Тереза посмотрела на свои руки.
— Почему вы думаете, что он женится на Эстелле? — спросила она. — Это… это он вам сказал?
— Ну, не буквально, но, вероятно, это так! Я знаю. Кроме того, у Эстеллы вполне определенные планы. Ты должна это знать!
— Да. Я знаю, чего хочет Эстелла. — Тереза судорожно скомкала платок. — А вы? Чего вы хотите?
Джульет почувствовала, как щеки у нее горят.
— Что ты имеешь в виду?
— Фелипе предупредил меня, чтобы я ничего вам не говорила, но в тот день, когда мы были на Барбадосе, он вернулся в клуб и выяснил, с кем вы встречались.
Теперь Джульет стало ясно, почему Тереза всю дорогу из Бриджтауна хранила столь несвойственное ей молчание.
— Да, он мне говорил, — сказала она наконец.
— Он не назвал мне имя этого человека, но я знаю, что он все разузнал. Надеюсь, сегодня утром он получил отчет.
Это объясняет отсрочку, невесело подумала Джу-льет.
— Понятно, — сказала она, прикусив губы. — Твой… твой дядя, кажется, вообразил, что это… словом, в Англии таких людей называют «сахарным папашей»!
— Сахарным папашей? — Тереза широко раскрыла глаза. — Что это такое?
— Ну, это немолодой мужчина, заботящийся о молодой женщине!
— Вы хотите сказать, что дядя считает вас любовницей этого человека? — Тереза иногда могла быть пугающе взрослой.
— Ну… да.
— А это так?
— Нет! — страстно ответила Джульет. — Нет, он… словом, он мой родственник!
— Вы сказали об этом дяде?
— Нет. — Джульет вздохнула. — О Господи, Тереза, так мы ни к чему не придем! Ты веришь мне, когда я говорю, что твой дядя не виноват в этом утреннем происшествии?
— Да. — Тереза наклонила голову. — Вы же знаете, я люблю Фелипе. Я всегда буду любить Фелипе.
Джульет остановилась перед ней:
— Я это знаю, Тереза.
— А дядя знает?
— Да.
— Но он меня не любит! — В глазах Терезы появилась мука.
— Ах, Тереза, конечно же он тебя любит! Но не так, как мужчина любит женщину, которая будет его женой! — Джульет отвернулась. — А это не одно и то же.
Немного помолчав, Тереза сказала:
— Я привыкла думать, что любовь — это доброта, нежность и привязанность. Для меня любовь была именно этим. Когда Фелипе говорил со мной, я чувствовала теплоту и привязанность. С вами… с вами он говорит не таким тоном. Иногда мне кажется, что он вас ненавидит…
— Я в этом не сомневаюсь! — с горечью пробормотала Джульет, прислонившись к оконной раме.
— Не думаю, чтобы он вас ненавидел, — с пафосом произнесла Тереза. — А сегодня…
— Я уже тебе сказала — забудь о том, что произошло сегодня! — воскликнула Джульет, развернувшись.
— Не могу я этого забыть! А вы можете? Как он вас держал… как он вас целовал! Это было… это было… так откровенно. Я… я не думаю, что мне бы понравилось, если бы Фелипе так со мной обошелся!
Джульет уставилась на нее:
— Ты серьезно?
Тереза медленно кивнула:
— Полагаю, да. И… и тот день, когда он увидел вас с этим человеком… с этим человеком на Барбадосе. Он годился вам в отцы, гораздо старше Фелипе, конечно, но ведь вы старше меня, и я подумала… Ах, сеньорита, я подумала, что, может быть, через несколько лет я смогу выйти замуж за Фелипе! Он будет старым… а я по-прежнему буду молодой!
Джульет почувствовала, как облегчение мгновенно и неожиданно берет верх над остальными эмоциями.
— Ты хоть понимаешь, что говоришь, Тереза?
— Конечно, понимаю. — Тереза робко посмотрела на Джульет. — Вообще-то я давно это знаю.
Да, я ревновала и сейчас еще немного ревную, когда Фелипе с кем-то проводит много времени, но, думаю, будь у меня еще какие-нибудь друзья и занятия, я бы перестала ревновать.
Джульет захотелось и смеяться, и плакать одновременно. Если что-нибудь и выйдет из этой печальной истории, так именно это — Тереза наконец поймет, что ее чувства к Фелипе не могут оставаться самым важным в ее жизни. Может быть, наконец, ее неподвижные ноги вновь обретут былую силу.
Она смотрела на девочку, эмоции переполняли ее, а по лицу текли слезы облегчения. Она с возгласом опустилась рядом с коляской и крепко обняла Терезу.
Тереза удивленно смотрела на слезы Джульет.
— В чем дело? Я думала, вы будете довольны, — сказала она. — Я знаю, что Эстелла будет довольна. — Последние слова были сказаны с оттенком горечи.
При упоминании имени Эстеллы Джульет почувствовала, что ее вновь обретенное счастье улетучилось. Отпустив Терезу, она снова поднялась.
— Значит, теперь мы сможем добиться настоящего прогресса с твоими ногами, — нарочито весело произнесла она.
Тереза по-прежнему как-то странно смотрела на нее, но, улыбнувшись, согласилась. Джульет досуха вытерла глаза и постаралась взять себя в руки.
— Уже… уже поздно, — неуверенно произнесла она. — Я должна пойти помыться перед ленчем. А где… где Франсиско?
Тереза пожала плечами:
— Он уехал. По-моему, Фелипе встретил его не слишком приветливо. Во всяком случае, он, кажется, понял намек. Не понимаю, почему Фелипе его не любит? Я всегда думала, что у них нормальные отношения.
Джульет подошла к двери.
— Значит, теперь с тобой все будет в порядке? — спросила она, желая получить подтверждение.
Тереза кивнула:
— Конечно! Со мной все будет прекрасно! Только не ждите, что я приду в восторг, когда Фелипе и Эстелла объявят о своей помолвке!
Джульет чуть заметно улыбнулась и вышла из комнаты. Она быстро направилась к себе, молясь о том, чтобы никого не встретить по дороге. На этот раз ей повезло, и в уединении комнаты ее напускное веселье тотчас же улетучилось, сменившись полным изнеможением.
Подойдя к зеркалу, она рассмотрела свое осунувшееся лицо. Ну, сказала она своему отражению, что же теперь?
Она отвернулась, прижав руку к губам. Тереза выздоровела или, по крайней мере, на верном пути к выздоровлению. Теперь роли поменялись, и она оказалась проигравшей. Что будет делать герцог? Он вполне может ее уволить, но, если Тереза пожелает, может позволить ей остаться.
Но сможет ли она остаться? Вот что куда важнее! Герцог презирает ее, вернее, ту, за кого она себя выдает, а раскрыться перед ним значит сказать правду! Сказав же правду, она, скорее всего, будет незамедлительно уволена. Герцог сочтет, что она пошла на эту работу ради забавы, чтобы занимать светскими разговорами богатую девочку. Он никогда не поверит, что она хотела получить эту paботу не меньше, чем любая другая безработная девушка.
Взглянув на часы, она убедилась, что время ленча почти настало. При мысли о еде она почувствовала тошноту, но ей надо делать вид, по крайней мере при Терезе, что все идет по-прежнему.
Она вымылась, вычистила зубы, причесала волосы, растрепанные требовательными, настойчивыми пальцами герцога, и спустилась вниз.
Глава 9
На ленче присутствовала гостья, Эстелла Винсейро.
Джульет села, надеясь, что никто не обратит на нее внимания. Герцог, бросив лишь один мимолетный взгляд, полностью ее игнорировал, а Тереза, казалось, понимала, что Джульет не расположена к светской беседе.
Джульет едва притронулась к еде, и от нее не ускользнуло, что сеньора Винсейро часто бросала в ее сторону странные, недоброжелательные взгляды.
Джульет не понимала, почему Эстелла смотрит на нее так странно, если… (сердце у нее подскочило при этой мысли) если только герцог не позабавил ее рассказом об утреннем осложнении! Она почувствовала, как кровь отлила у нее от щек. Но не может же герцог быть так жесток! Однако сегодня утром она имела возможность убедиться в его жестокости, и ей пришлось надеть поверх платья легкий кардиган, чтобы скрыть предательские следы пальцев герцога.
Ее смущала и бесила мысль о том, что герцог рассказал Эстелле, как она, Джульет, фактически бросилась ему на шею, позволив ему целовать ее, чего не допустила бы ни одна приличная португальская женщина! Почему бы еще Эстелла начала вдруг презирать ее? Ведь именно презрение она прочла в глазах Эстеллы.
Когда трапеза закончилась и Тереза отправилась отдыхать в сопровождении чопорной сестры Мадисон, герцог извинился перед Эстеллой и вышел из комнаты, направившись в конюшни. Джульет, поглощенная своими мыслями, едва заметила, что все ушли, а оставшись наедине с Эстеллой, тоже встала, чтобы поскорее убежать от ее хищных глаз.
Но Эстелла подошла к двери столовой и прислонилась к ней. закрывая путь к отступлению. Джульет оглянулась на стеклянные двери, выходящие на террасу.
— На Вентерре невозможно ничего скрыть, сеньорита Саммерз, — произнесла она медленно и холодно. — Нам надо объясниться, а потом вы вольны покинуть не только замок, но и остров!
Джульет чувствовала ужасную усталость. У нее был тяжелый день, и ей казалось, что она только что пробежала марафонскую дистанцию.
— В чем дело, сеньора? — устало спросила она. — Я очень устала… — Остаток фразы растаял в воздухе.
Тонкие черты Эстеллы исказились.
— Как вы смеете стоять здесь, сеньорита, и спрашивать, почему я хочу с вами поговорить! Вы же прекрасно это знаете! Или вы полагали, что ваша глупая интрижка с герцогом останется между вами? — Она усмехнулась, увидев, как побелела Джульет. — Бедняжка Розмари! Вы действительно вообразили, что Фелипе станет развлекаться с таким жалким созданием, как вы?
Джульет опустилась на кресло, прижав ладони к щекам:
— Значит, он вам рассказал?
— Естественно! Боже правый, я его невеста, или вы забыли? Может быть, вы надеялись, что он тоже забыл? — Эстелла подошла к ней, глядя на нее без всякого сочувствия. — Припоминаю, я как-то предупреждала вас, сеньорита, Фелипе очень привлекателен! И полагаю, он реагирует на неразборчивость, как всякий нормальный мужчина!
— Я не неразборчива! — воскликнула Джульет.
— А как это назвать? Да, должна признать, вы поумнее Лоры Уэстон, и способ атаки у вас более тонкий, но в принципе вы повторяете те же ошибки! Вы блестяще завоевали доверие Терезы, а в конечном счете и подружились с ней. Мне с трудом верилось, что кому-то это удастся. И вот я узнаю, что Тереза даже поняла всю бесперспективность любви к такому человеку, как Фелипе, который для нее слишком стар. Вы хорошо выполнили вашу работу! Мне следует вас поблагодарить. Вы, по крайней мере, протоптали мне верную дорожку к бракосочетанию с Фелипе!
Джульет уставилась на нее:
— Откуда вы знаете о Терезе… и… герцоге? Эстелла пожала плечами:
— Вы беседовали с Терезой в ее гостиной, не так ли? У вас не закралось подозрение, где может быть сестра Мадисон?
— Вы хотите сказать, что она подслушивала? — Джульет почувствовала легкую тошноту.
— Да. Она была в спальне. Мы никогда не были тем, что называется… э… друзьями. Однако у нее одна слабость — деньги! Поняв, что ваша дружба с Терезой подрывает ее позиции здесь, она весьма охотно оказала мне кое-какую услугу, разумеется не даром!
— Это неслыханно! — воскликнула Джульет, покачав головой. — Как вы можете плести интриги, не думая ни о ком, кроме себя? Я не верю, что вы любите Фелипе! Вы всего лишь хотите стать хозяйкой замка!
Эстелла усмехнулась:
— Любовь? Что такое любовь? Вряд ли вы сами это знаете, сеньорита Саммерз! Если вы имеете в виду романтическое влечение мужчины к женщине, то его легко можно утолить физической близостью! Джульет встала, не чувствуя под собой ног.
— Вы ошибаетесь, принимая секс за любовь! — горячо воскликнула она. — Да, конечно, любовь включает в себя секс, но о любви нельзя говорить свысока, над ней нельзя смеяться! Любовь — разрушительная сила, и более могущественная, чем вы думаете!
В ее глаза блестели непролитые слезы. Она не сорвется перед этой холодной, бесчувственной, эгоистичной женщиной.
Но Эстелла ничего не заметила и сказала:
— Кажется, я была права, не так ли, сеньорита? Вы вообразили, что влюблены в герцога!
Джульет сжала кулаки:
— Мои чувства вас не касаются… и герцога тоже! Моей работой было… и остается заботиться о Терезе!
— И вы намерены продолжать в том же духе, зная, что герцогу известно о вашей девической страсти к нему?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15