— Ты просто прелесть, Нора. Я скучал по тебе больше, чем…
— Ты скучал по возможности настоять на своем, — с иронией заметила она. Рауди усмехнулся.
— Скажи мне, ты встречалась с Ральфом в последнее время?
— С Рэем? Нет. Рауди заколебался.
— Я не имею права просить тебя не встречаться с другими.
— Не имеешь, — согласилась Нора.
— И все-таки… — Рауди нахмурился. — Я не собираюсь отрицать, что меня беспокоит этот парень.
— Почему? — Любой, кто взглянул бы на нее в эту минуту, понял бы, как сильно она любит Рауди. Рэй был только другом, не больше. Ей не хотелось заставлять Рауди ревновать.
— По-моему, я больший эгоист, чем думал, — признался он. — Я хочу, чтобы ты была только моей.
Нора решила переменить тему. Не было смысла обсуждать эту: она была слишком болезненной и ничего нельзя было изменить.
— Ты голоден? — поинтересовалась она, заметив, что гости дружно набросились на еду.
— Ужасно, — ответил он, но, как только она встала, чтобы пойти за тарелкой, схватил ее за руку. — Это не та пища, которая мне нужна. — Его темные глаза притягивали, Нора невольно двинулась к нему.
— Не здесь, — сказала она, останавливая себя.
— Где же? Нора, я чертовски хочу обнять тебя. Это желание не отпускает меня с той минуты, как я вышел из больницы.
— Рауди, мы на свадьбе моей сестры.
— Ты можешь позволить себе оставить ее ненадолго.
— Да, но…
— Нора, — решительно сказал он, — нам нужно поговорить.
— Тебе нужны не разговоры, Рауди Кэссиди, и мы оба это знаем.
— Да? А что же нужно тебе? Нора вздохнула.
— То же самое, — тихо ответила она. Рауди огляделся кругом и поднял костыли.
— Иди вперед.
— Рауди…
— Мы сделаем вид, что собираемся взять себе что-то, из угощения, а сами незаметно ускользнем. Только пару минут. Нора, — вот все, чего я прошу.
У нее не было сил отказать ему. И себе. Время, когда они были вместе, всегда так быстро пролетало, а он был так нужен ей. Нужен больше, чем кто бы то ни было.
Если кто-то из гостей и заметил, как Нора и Рауди исчезли из пестрой толпы, то не подал виду. Она привела Рауди в ту часть сада, где недавно проходила свадебная церемония. Теперь здесь было безлюдно и тихо. Легкий ветерок перебирал листья фруктовых деревьев.
Понимая, что Рауди гораздо удобнее было сидеть, чем стоять, она подвела его к креслам перед аркой.
— Надеюсь, ты ни на что не намекаешь, — Рауди кивнул на высокие, полные цветов корзины.
Он осторожно опустился в кресло. Нора села рядом. Рауди обнял ее за плечи. Она опустила голову ему на грудь и закрыла глаза.
О такой минуте она мечтала. Минуте примирения без споров и ссор.
Он погладил ее по волосам и улыбнулся.
— Никогда не встречал женщины, похожей на тебя. — Он поцеловал ее в висок. — К тому же я не знаю никого, кто бы так плохо играл в шашки.
Оба засмеялись, и Нора повернулась, чтобы увидеть его лицо. Смех искрился в его глазах. Нора инстинктивно вытянула губы для поцелуя.
Рауди не разочаровал ее. Прикосновение его губ было нежным и нетребовательным.
Никогда Нора не испытывала такого блаженства.
— О, Рауди, — прошептала она счастливым голосом, глаза ее закрылись. — Я так скучала.
Он снова прикоснулся к ней губами, и теперь поцелуй был долгим и страстным. Чувства переполняли Нору, она повернулась в кресле и обвила его шею руками. Когда губы их разъединились, оба они задыхались.
— Поедем со мной сегодня же, — предложил он.
Приглашение было столь соблазнительным, что Нора не знала, как ответить.
— Мне бы очень хотелось, но я не могу оставить семью. Нет, не в день свадьбы Стеффи.
Рауди весь напрягся, и Нора поняла, что он борется со своим разочарованием.
— Понимаю, хоть это мне и не нравится.
— Расскажи мне еще раз, — прошептала она, поднимая на него глаза, — какой плохой медсестрой была та блондинка.
— Ты ревновала?
— Безумно.
— Так ты передумала? — с надеждой спросил он.
Она покачала головой.
— Я просто поражена, как ты здорово приспособился к этим костылям. Ты прекрасно справляешься и без меня.
Его глаза стали серьезными.
— В этом ты ошибаешься, Нора. — Он еще раз поцеловал ее с желанием, вызвавшим в ней ответный трепет.
Они вернулись к свадебному празднеству. Нора принесла им обоим по тарелке с фруктами и разнообразными закусками. Они кормили друг друга лакомыми кусочками, пили шампанское, болтали и смеялись, и часы казались им минутами.
Вертолет прилетел, когда Стеффи и Чарлз разрезали свадебный торт. Нора увидела приближавшуюся стальную стрекозу и с ужасом поняла, что она отнимет у нее Рауди.
Она заставила себя улыбнуться. Все-таки ей досталось несколько прекрасных часов, когда они были вместе.
В глубине души она понимала, что с Рауди так всегда и будет. Несколько минут здесь, полчаса там, объятия украдкой, редкие свидания.
Она одиноко стояла на лужайке, хотя гости были где-то рядом, а вертолет поднимался вверх. Она махала руками до тех пор, пока, как ей казалось, Рауди видит ее.
Рауди ничего не сказал о том, когда они встретятся вновь, но Нора знала, что это случится скоро. Так должно быть. Никто из них не вынесет долгой разлуки.
К ней спешила Валерия.
— Ты хорошо себя чувствуешь? Нора ответила ей бравой улыбкой.
— Я в порядке.
— Ты уверена?
Она кивнула, сдерживая слезы.
Рауди звонил в течение трех следующих вечеров, и они каждый раз говорили по часу. Болтали о пустяках, о том, как прошел день, ну и о важных вещах тоже. Она рассказывала ему о романе Стеффи и Чарлза и почему молодожены проводят медовый месяц в Италии. Рауди говорил о своей семье, вернее, о том, как убили его родителей, когда он был маленьким, о том, как он рос, переходя из одного воспитательного дома в другой.
Рауди всегда звонил поздно вечером, и, учитывая разницу во времени, в Техасе было далеко за полночь, когда они заканчивали разговор. Ему не нужно было напоминать Норе, что он жертвует часом сна ради беседы с ней. Она и так знала.
— Завтра утром я собираюсь в Сан-Франциско на встречу с важными акционерами, — сказал он вечером во вторник. — Встреча, возможно, затянется. Вряд ли я смогу позвонить тебе.
— Я понимаю. — И она действительно понимала. Компания ЧИПС для Рауди всегда была на первом месте. Она заменяла ему семью, которой он лишился, надежное пристанище, без которого он вырос. Вот откуда бралась та страсть, что заставляла его отдавать бизнесу все силы.
— Не думай, что мне этого так хочется, Нора.
— Конечно, нет. — Она нисколько не сердилась. — Все хорошо, Рауди.
Она старалась смириться с тем, что так всегда и будет. Компания будет составлять главную часть его жизни.
— Когда ты вернешься домой?
— Не раньше субботы.
— Я работаю в эти выходные, — сказала она, скорее чтобы поддержать разговор, чем думая заинтересовать его своим сообщением. — Мне надо отдать дни подруге, которая заменила меня в день свадьбы Стеффи. Мы работаем по скользящему графику. Он меняется каждые четыре недели, и мы имеем возможность достаточно времени посвящать семье.
— Почему ты работаешь? — В вопросе не было ни грана иронии; его любопытство было искренним. Нора не испытывала финансовых проблем, она просто любила свою работу, стремилась сделать свою жизнь более нужной, полной и осмысленной. Ей казалось, что Рауди одобрит ее поведение.
— Моя мама была медсестрой. Ты, наверное, не знал?
— Наверно, знал, так как совсем не удивлен.
Нора улыбнулась в трубку.
— Ну вот, и еще маленькой девочкой я решила, что стану медиком.
— Твоя мама работала, уже будучи замужем?
— Нет, вскоре после того, как она вышла замуж за отца, она ушла из больницы. Когда забеременела.
— Она скучала по больнице?
— Уверена, что да. Но, став старше, она смогла реализовать свои медицинские познания в другом. Местные жители нанимали сезонных рабочих для сбора яблок, и мама организовала небольшой оздоровительный центр для них. Она работала там, пока сама не заболела. Тогда они с папой основали специальный фонд, и теперь рабочие и их семьи могут обращаться в оздоровительный центр Орчард-Вэлли. — Нора тяжело вздохнула. — Она была необыкновенная женщина. Жаль, что ты не знал ее, Рауди…
— Да, жаль, но я и так догадывался, что она была удивительным человеком. Ведь это она воспитала тебя, не так ли?
В устах Рауди уже и это было чуть ли не признанием в любви. Нора не ожидала от него цветистых слов, разве что ничего не значащих, типа «мой ангел».
— Для нас было бы гораздо удобнее, если бы ты работала в обычные часы, как все, — сказал Рауди через минуту. — Несколько дней дежурства, потом — отдых. А ты еще часто задерживаешься после смены. Просто горишь на работе!
— Разве? — она издала короткий смешок. — Но ведь и ты такой же. Еще похлеще. Удивительно, что ты еще не сгорел!
— Я — другое дело.
— То же самое, — настаивала она. — Мы оба это знаем. Ты просто из гордости не хочешь признать этого. — Она помолчала, задумавшись. — Знаешь, Рауди, ты прав. Работа не так важна для меня, как для тебя.
— Что особенного в том, что я так увлечен своей компанией? — возразил Рауди. — Не забывай, это я основал ЧИПС. Для меня это больше, чем работа. Никто не заставляет меня работать по восемнадцать часов в день — я сам так хочу.
Hope не надо было напоминать об этом. Вздохнув, она сменила тему и стала расспрашивать о его завтрашних делах.
Когда разговор закончился, Нора спустилась вниз. Бесцельно блуждая по дому, она очутилась у двери отцовской комнаты.
— Не хочешь чашечку горячего шоколада? — спросила она. Это предложение было поводом для начала разговор.! и она надеялась, что отец поймет это.
Конечно, он понял. Отложив книгу, Дэвид поднял на нее глаза.
— С удовольствием. Давай помогу. Прежде чем она успела ответить, отец поднялся и направился вслед за ней на кухню. Пока дочь доставала кастрюлю, он вытащил молоко из холодильника. Нора была рада видеть его таким энергичным. Просто чудо, что он так быстро поправляется, подумала она.
— Как там Рауди? — спросил он, понимая, что именно об этом ей хочется поговорить.
— Хорошо, — пытаясь казаться безразличной, ответила она. — Утром он едет по делам в Сан-Франциско. Я спросила его, как часто он там бывает, и он ответил, что за последние полгода был в тех краях раз десять.
— Несколько раз с ним ездила Валерия, верно?
— Да, — сказала Нора. — Представляешь, за все время, что он пробыл в Сан-Франциско, он не видел ни города, ни окрестностей. Я выяснила, что, кроме аэропорта, гостиницы и комнаты переговоров, он ничего не видел.
— Рауди Кэссиди очень занятой человек.
— Неужели ты не понимаешь? — крикнула Нора, сама удивляясь своей горячности. — Работой он себя в гроб вгоняет, а ради чего? Ради компании, которая отойдет его дальним родственникам, а те не видели его лет двадцать и, может быть, еще и продадут его пакет акций. Все это достанется совсем незнакомым людям.
— Тебя волнует, что у Рауди нет наследников? — Отец поставил на стол две керамические кружки.
— Что меня беспокоит, — кипятилась Нора, — так это то, что он замучает себя без всякой на то причины. Он заработает инфаркт, как ты. Он ест вредную пищу, не занимается спортом и работает как вол!
Дэвид кивнул и усмехнулся.
— Ты знаешь, что я думаю по этому поводу? — спросил он и, не дожидаясь ответа, добавил:
— Рауди Кэссиди нужно жениться. Тебе не кажется?
Как ни старалась Нора сосредоточиться на своих обязанностях, она не могла выбросить Рауди из головы. Он ведь сказал ей, что не сможет позвонить, так как встреча с акционерами затянется допоздна. И хотя причин для беспокойства не было, Нора волновалась весь день.
Когда она вернулась домой, то увидела отца, пропалывающего сорняки на грядке, которую она засеяла в начале лета. Он выпрямился, улыбнулся и помахал ей рукой.
— По-моему, в этом году у нас будет вдосталь салата.
Нора опустила глаза на свежепрополотую грядку и выдернула несколько редисок.
— Если не хватит, поедим редиски.
Приятно было видеть отца здоровым и спокойным, радующимся солнцу. По несколько часов в день он ухаживал за садом. Эта работа радовала его, не утомляя.
— Чуть не забыл, — сказал отец. — Там сегодня принесли конверт для тебя. Я думаю, это от Рауди.
Нора не стала терять время. Она не представляла, что Рауди мог прислать ей, и ей не терпелось посмотреть. Когда они разговаривали накануне вечером, он ни о чем не упомянул.
Конверт был прислонен к вазе с розами, оставшимися от свадьбы Стеффи. Имя Норы было написано размашистым почерком. Решительно вскрыв конверт, она нашла в нем авиабилет первого класса до Хьюстона.
Нора изумленно посмотрела на билет и медленно положила его обратно в конверт, который бросила на стол. Очевидно, Рауди забыл, что в эти выходные она дежурит.
Зазвонил телефон, и, сняв трубку, она услышала голос Рауди.
— Нора, — проговорил он, — я так рад, что застал тебя. Слушай, у меня всего пять минут между встречами. Я хотел убедиться, что ты получила билет. Это безумие. Я заключаю важную сделку, а сам все время думаю о том, когда же снова увижу тебя. Поверь, так нельзя управлять компанией.
— Я не могу прилететь в Хьюстон на выходные, Рауди, — без предисловия сказала она. — И ты это знал.
— Но почему?
— Ты не помнишь? Я же работаю.
— Забыл. — Он тихо ругнулся. — А ты не можешь найти замену?
— Это непросто. Всем нам хочется отдохнуть в выходные, особенно тем, кто замужем, у кого семья.
Он не колебался ни секунды.
— Скажи своей сменщице, что я заплачу ей в десять раз больше обычного за эти дни. Мне необходимо видеть тебя, Нора.
— Я этого не сделаю.
— Почему нет? — Она почувствовала, что он начинает злиться.
— Тебе можно объяснять до посинения, но ты все равно не поймешь. Просто поверь мне, что ты просишь невозможного.
— Ты хочешь сказать, что во всем Орчард-Вэлли нет ни одной медсестры, которая согласилась бы поработать в твою смену за десятикратное жалованье?
Нора видела, что никакие аргументы его не убедят.
— Именно так.
— Я не верю. Нора вздохнула.
— Хочешь — верь, хочешь — нет, но я-то знаю людей, с которыми работаю. Может, тебя это и шокирует, но для них семья важнее, чем деньги.
— Черт возьми, — зло сказал Рауди, — почему ты все так усложняешь?
— Рауди, я не могу подчинить мою жизнь твоей. Извини, но у меня есть обязательства по отношению к моей работе и сослуживцам. Я не ринусь в Техас только потому, что ты этого хочешь. К тому же я не думаю, что таким образом наши отношения превратятся в нечто большее, чем несколько часов, ухваченных между важной встречей и аэропортом.
— Ты говоришь о будущем слишком уверенно, — жестко сказал он.
— То есть?
— Кто тебе сказал, что между нами вообще есть отношения?
Больнее он не мог бы ее уязвить.
— Конечно, не ты, — ответила она спокойно, подавляя бурю в душе. — Ты совершенно прав, — добавила она, так как он не отвечал. — Думаю, что в нашей дружбе было гораздо больше чувств с моей стороны, чем с твоей. Извини, что наши — мои чувства вселили в меня излишнюю уверенность.
— Нора, — прервал он ее, — я не хотел… Нора слышала отзвуки переговоров, проходивших в комнате, откуда звонил Рауди, но не могла различить слов.
— Нора, я должен идти. Меня ждут.
— Ну да… Извини меня за этот уик-энд, Рауди, но я ничего не могу сделать. Пожалуйста, пойми.
— Я стараюсь, Нора. Стараюсь изо всех сил. Если смогу, позвоню позже.
— Хорошо. — Ей не хотелось, чтобы разговор заканчивался обидой, но она понимала, что дольше говорить они не могут.
— Рауди, — сказала она с бьющимся сердцем. — Я… я люблю тебя.
Ответом на ее слова были телефонные гудки. Он не слышал ее, а если бы и слышал, что бы это изменило.
В субботу утром Нора пришла на работу в подавленном настроении. Телом она находилась в «неотложке», но душа была в самолете, летящем в Хьюстон.
Отказаться провести выходные с Рауди было едва ли не самым трудным решением в ее жизни. Но выбора у нее не было.
Их с Рауди отношения — а они существовали, что бы он ни говорил, — все время наталкивались на какие-то препятствия. Они только-только начинали ценить и понимать друг друга. Но, несмотря на все настоящие и будущие проблемы, Нора вдруг обрела незнакомое и еще хрупкое чувство уверенности и оптимизма.
Не считая одного торопливого звонка, они с Рауди не разговаривали с тех пор, как он уехал из Техаса. Тогда он сказал, что вернется в Хьюстон в субботу днем. Смена Норы заканчивалась в три часа, и она надеялась, что он позвонит вскоре после того, как она придет домой.
Он не обещал позвонить, но она надеялась. Надеялась — и чувствовала необычайное напряжение. Он все время заставлял ее волноваться. Хотя Нора дала себе слово, что ни один мужчина не будет управлять ею, она была готова отдать свое сердце — и свою свободу — Рауди Кэссиди. Нет смысла торопиться домой, напомнила она себе. Если Рауди позвонит, а ее не будет, она перезвонит ему сама.
Удовлетворенная таким решением, она смогла всерьез заняться работой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15