Успех сейчас не волновал его. Он все еще как будто ощущал легкий ускользающий запах женщины, насмешливо напоминавший о том, чего не хватало в его жизни.
Мелани, мать Гарольда, вышла замуж вторично, после того как его отец умер от сердечного приступа. Гарольд всегда считал, что для человека, у которого, похоже, и не было сердца, в смерти от сердечного приступа была некая ирония. Об отце он помнил лишь то, что тот вечно отсутствовал, был холоден и держался на расстоянии — типичный военный, панически страшившийся любого проявления чувств.
Поэтому Гарольд был очень рад, когда мать вышла замуж за Джефри Смиттера, известного в городе торговца антикварными книгами, любившего поэзию и садоводство. За одиннадцать лет брака с Джефри Мелани расцвела, и Гарольд по-настоящему горевал, когда тот умер, по иронии судьбы, тоже от сердечного приступа.
В наследство от Смиттера его жена получила собственность — пятьдесят акров земли в часе с лишним езды от центра, и всего две недели назад она сдала ее в аренду профессору университета с семьей, а себе купила небольшой, но уютный коттедж в городе.
Поскольку она только еще устраивалась на новом месте, Гарольд решил остановиться в гостинице, но вечером навестить мать.
Мелани открыла дверь и впустила сына.
— У тебя усталый вид, — заметила она.
Гарольд взглянул в огромное антикварное зеркало, занимавшее весь узкий коридор. Темные, чуть волнистые волосы, серые глаза, решительный подбородок — все это он видел уже тысячу раз и никогда не понимал, что такого неотразимого находят в нем женщины — секретарши, светские дамы, молоденькие девушки, все подряд.
— Надо бы побриться, — пробормотал он.
— Не побриться, а как следует отдохнуть, — сурово заметила мать. — Ты слишком много работаешь.
Это они обсуждали уже не раз.
— Да, мама, — отозвался Гарольд, целуя ее в щеку. — Ты бы продала это зеркало — здесь оно совершенно не к месту.
— Зато это место меня устраивает, так что и зеркало останется здесь. Дефри его очень любил…
Не спрашивая, Мелани налила сыну виски с содовой. Гарольд сделал сразу большой глоток и решился затронуть деликатный вопрос, который не давал ему покоя с тех пор, как он прибыл в Портленд.
— Тебе следовало купить дом побольше, мама. Ты ведь даже не притронулась к счету, который я открыл на твое имя.
Мелани щедро подлила кока-колы в небольшую порцию черного рома. Она обычно шутила, что ром — лучший предлог, чтобы выпить коки. Пригладив пушистые седые волосы, мать ответила:
— Ну, ты же меня знаешь, я слишком себе на уме, чтобы от кого-то зависеть. Я уже слишком стара, чтобы перемениться.
— Надеюсь, твое решение перебраться сюда не было слишком поспешным.
— Я хотела сделать это до того, как мне заставят обстоятельства, Гарольд. Чтобы сохранить некое подобие возможности выбирать. В этом доме нет лестниц, я живу рядом с библиотекой, книжным магазином и деликатесами. И могу взять такси, чтобы поехать в театр или в филармонию. — Мелани подняла бокал, словно произнося тост. — Мне здесь, правда, очень хорошо. Съешь немного чипсов.
Гарольд взял пригоршню чипсов и, почувствовав себя рядом с ней почти ребенком, ласково улыбнулся матери, в который раз подумав, что ей всегда удавалось дарить ему любовь за двоих — за себя и отца.
— Тебе придется что-то делать с садом.
— Я его засею.
— То есть как?
— Травой, Гарольд, травой. Никакой тебе возни, никакой грязи.
— Но у тебя был такой чудесный сад в Сивью!
— Сущность жизни составляют перемены, — тоном школьного учителя произнесла Мелани. — Кто-то недавно мне сказал, что старость — это не для неженок.
— Да тебя никто в жизни не назовет неженкой, — запротестовал Гарольд, и внезапно ему вспомнились дерзкие золотые искры в карих глазах Крис Робине. Эту тоже не назовешь неженкой. Матери бы она понравилась, в этом можно не сомневаться.
Но вряд ли они когда-нибудь встретятся.
— Все это глупости про золотые годы! — между тем продолжала Мелани. — Я лично не вижу ничего золотого в артрите и в том, что твои
Друзья начинают понемногу вымирать. Чушь собачья. — Мать посмотрела на сына поверх очков и неожиданно заколебалась. — Наверное, мне не следовало бы это говорить… но мне хотелось бы стать бабушкой, пока не поздно.
— Мама, не надо!
— Но ведь прошло уже три года.
— Да… — Гарольд сжался, как животное, которое неожиданно ударил человек, пользовавшийся его полным доверием. — Но у меня все еще такое ощущение, что это случилось вчера.
— Не можешь же ты вечно прятаться за свою работу.
— Наверное, нет. — Гарольд выдавил улыбку. — Если я кого-нибудь встречу, ты узнаешь об этом первая.
— Никого ты не встретишь, если не снимешь свой дурацкий щит. Это ясно как… как зеркало в прихожей. А теперь я умолкаю — терпеть не могу мамаш, которые везде суют свой нос. Ты не мог бы помочь мне передвинуть бюро из красного дерева в мою комнату?
— Конечно, помогу, — с готовностью откликнулся Гарольд и залпом осушил свой стакан.
Через час, когда бюро было водворено на место, карнизы для штор повешены, а часть книг распакована, Гарольд отправился в гостиницу. Он осторожно ехал по мокрой, скользкой дороге. Странно, но до сегодняшнего дня мать ни разу не упоминала о том, что ей не хватает внуков. Жаль, что она не удержалась и сказала об этом. Не хватало только, чтобы еще и это на него давило.
Чувствуя себя совершенно выбитым из колеи, Гарольд решил заглянуть в теннисный клуб в надежде, что найдет себе партнера.
Перед тем как идти переодеваться, он изучил расписание игр на доске. Сегодня играли Виктор Брюс и Тим Кейн — с этими ребятами ему уже доводилось встречаться на корте. И тут в глаза бросилось еще одно имя. Крис Робинс. Она была записана на семь утра следующего дня с каким-то парнем по имени Боб Фоул.
Гарольду сразу вспомнилось лицо девушки, такое переменчивое и удивительно живое. Почему-то его не удивило, что она увлекается теннисом, который требует молниеносной реакции, умения полностью сосредоточиться и прекрасной физической формы. Кроме того, она жила неподалеку — это он выяснил, проверяя данные о ее компании перед уходом из офиса. Кстати, его даже не очень удивило, что ее бизнес оказался вполне процветающим.
Нахмурившись, Гарольд отправился переодеваться.
На следующее утро в половине восьмого по пути в контору Гарольд подъехал к стоянке перед теннисным клубом. Он очень плохо спал. И сны его были откровенно эротическими. Проснувшись в шесть утра, он отчетливо помнил женщину, умело и страстно занимавшуюся с ним во сне любовью на персиковых атласных простынях. Крис Робинс. Обнаженная, прекрасная и на редкость искушенная.
Гарольд мог держать под контролем большую часть своей жизни. Однако контролировать сны он не умел.
Он со стуком захлопнул дверцу машины и помчался по лестнице, перескакивая через две ступеньки. Затем направился в галерею, откуда открывался вид на корты. Подойдя к самому дальнему корту, Гарольд отступил к стене, чтобы его не было видно.
Парочка резвилась вовсю, оба игрока носились по твердому покрытию корта с бешеной скоростью, удары отбивали очень точно, и мячик летел туда и обратно со скоростью звука.
Крис загнала партнера к задней стенке, рванулась вперед и мягко послала мяч в угол. Мужчина взвыл от разочарования, а Крис звонко и торжествующе рассмеялась.
— Моя подача, — объявила она, подбрасывая мяч в воздух.
Девушка была одета в белые шорты и тенниску, волосы забраны в хвост, очень задорный. Когда она потянулась вверх, отбивая мяч, Гарольд увидел, как напряглась ее грудь, заметил струйки пота, стекавшие по шее. Ноги ее были длинными, стройными, их ничуть не портили крепкие мускулы. Вообще на корте она выглядела изящной, но совсем не такой уж хрупкой, какой показалась на приеме. Гарольд ощутил, как невольно напряглось его тело.
Выругавшись, он перевел взгляд на ее партнера. Боб Фоул был выше Крис, с роскошной гривой кудрявых черных волос, и вообще он был на редкость красивым парнем. Кроме того, он был на несколько лет моложе Гарольда и, судя по всему, в гораздо лучшей физической форме. Фоул ему не понравился с первого взгляда.
Игра возобновилась. Партнеры были примерно равны по классу, ибо Крис восполняла недостаток физической силы ловкостью и сообразительностью. Когда счет застрял почти на пять минут, Гарольд исчез так же незаметно, как появился.
Да, эта женщина играла на победу. Но она умела и получать удовольствие от игры. И на корте она была не менее соблазнительна, чем в его эротических видениях.
Гарольд рванул со стоянки и помчался в офис, сердито стиснув зубы. Самым разумным будет отказаться. Нет, и все. Тогда ему не придется с ней больше встречаться. Хотеть женщину, которая явно связана с другим мужчиной, — для полного счастья ему только этого не хватало. Особенно если речь шла о такой яркой, умелой и поразительно красивой, как Крис Робинс.
Приехав в офис, Гарольд включил кофеварку и разложил перед собой план центрального района в попытке сосредоточиться. На выручку пришла многолетняя самодисциплина: когда секретарша постучала в дверь, чтобы сообщить, что уже десять двадцать пять, Гарольд как раз подвел итог сложного расчета и убедился в правильности недавно придуманного им оригинального решения площадки под парковку автомобилей. Весьма довольный собой, он помчался вниз, чтобы встретиться с Крис.
Снег растаял, и бледное солнце согревало улицы своим неярким светом. Сейчас он скажет Крис, что у него уже есть подрядчик на примете и им не придется тратить время и силы на то, чтобы осматривать ее работу. А через неделю он все равно уедет в Нью-Йорк и там вряд ли вспомнит о ней.
Десять тридцать. Десять тридцать пять, десять сорок. Гарольда охватило раздражение, а потом тревога — шестое чувство подсказало ему, что Крис не из тех, кто вечно опаздывает. Наконец в десять сорок три между машинами проскользнул небольшой зеленый грузовичок с надписью золотом по борту «Робине Бьюти Лэнд» и резко затормозил у бордюра. Крис наклонилась и открыла дверь. Когда Гарольд взялся за ручку, она с чувством произнесла:
— Мне ужасно неловко, что я опоздала. Я ведь никогда не опаздываю. У моей матери был пунктик на почве пунктуальности, так что у меня это в крови. Терпеть не могу заставлять людей ждать. Ради Бога, извините меня, мистер Фарбер.
Гарольд намеревался произнести свою гневную речь, не сходя с тротуара, а затем вернуться в офис. Однако он вдруг обнаружил, что забирается в машину и садится рядом с ней. Крис была бледной и расстроенной, совсем непохожей на полную жизни женщину, за которой он наблюдал в клубе всего три часа назад.
Наблюдал? Шпионил, если уж выражаться точнее.
— Что случилось? — решительно поинтересовался Гарольд.
— Ничего! Я же сказала, что не люблю опаздывать.
— Что случилось, Крис! — не отступил он. Впервые он назвал ее по имени. И не было никаких сомнений в том, что он ждет от нее настоящего, а не формального ответа. Крис залилась краской:
— Я опоздала, потому что моя лучшая подруга утром родила ребенка. Мне сообщили об этом, когда я приехала на работу, я помчалась в больницу и в результате опоздала сюда, — она слабо улыбнулась, — а вы, кажется, по части пунктуальности можете дать сто очков вперед моей матери.
— А как ваша подруга? Все прошло благополучно?
— Да! Да, слава Богу.
— Вы за нее как будто не слишком рады. Крис вздернула подбородок. Он чересчур проницателен, этот мужчина с холодными серыми глазами. Стараясь подавить бурю эмоций, бушевавшую в ее груди с той минуты, как она увидела Вивьен в больнице, Крис отрезала:
— Разумеется, я очень рада за нее.
— Вот как? Ни за что бы не подумал. Крис возразила, так что голос ее дрогнул;
— Я очень-очень рада. У нее чудесный мальчик, весит три триста.
Она бросила сердитый взгляд в зеркало заднего вида и решительно тронулась с места, буквально расталкивая попадавшиеся на пути машины.
Гарольд никак не мог взять в толк, что происходит, он видел лишь, что Крис, будто вулкан, готова вот-вот взорваться. Он мягко произнес:
— Знаете, я ведь отлично чувствую, что вы говорите мне не правду.
— Мистер Фарбер…
— Гарольд, если можно.
Крис лихорадочно пыталась сообразить, как бы дать ему понять подипломатичнее, чтобы отвязался. Она не могла объяснить своих противоречивых чувств, ибо сама не могла в них толком разобраться. Спокойные слова не шли в голову — оставалось лишь сухо отрезать:
— Моя личная жизнь — это мое дело. Я ни за что не стала бы рассказывать вам про Вивьен, если бы не опоздала.
Крис лишь констатировала факт, под которым Гарольд готов был подписаться двумя руками. Бизнес есть бизнес, и смешивать его с личными эмоциями — большая ошибка. В этом Гарольд убедился еще на заре своей карьеры. Так откуда же у него такое ощущение, словно ему дали пощечину? И что вообще он делает в этом грузовике, когда весь его разум восстает, требуя, чтобы он немедленно прервал с ней всякую связь?
Крис свернула в боковую улицу и остановилась на углу рядом с маленьким сквером возле кинотеатра.
— Я предпочитаю сажать как можно больше хвойных деревьев, — с энтузиазмом принялась объяснять девушка, — так чтобы сад красиво смотрелся и зимой. Зато взгляните, сколько тени дают летом клены.
Гарольд огляделся.
— А как у нас тут с вандализмом?
— Об этом я специально подумала, — живо отозвалась Крис. — Вместо клумб с яркими цветами, которые могут вызвать желание испортить и потоптать их, сажаю кустарники. Еще что-нибудь вроде папоротников. Низкорастущие можжевельники — вот как те, очень красивого голубого оттенка. Небольшие тисы и цветущие кустарники плюс три-четыре хорошо размещенные гранитные глыбы — добавим немного японского, как в каменных садах. Я даже достаю иногда краснолистые японские клены — растут они медленно, зато прекрасно смотрятся в сочетании с вечнозелеными кустарниками.
Гарольд даже без комментариев уже оценил ее работу, превратившую обычный дворик в оазис покоя и гармонии посреди городской суеты. Они снова залезли в грузовичок, и Гарольд предложил двигаться в центр, к той части города, которую предстояло реконструировать. По пути Гарольд просмотрел чертежи и рисунки, захваченные Крис. Забавно: как бы он ни был погружен в изучение документации, он буквально кожей чувствовал волнение Крис и взгляды, которые она искоса бросала на его лицо, пытаясь угадать его реакцию на предложения «Робине Бьюти Лэнд».
Закончив, он одобрительно кивнул.
— А как насчет фонтанов?
Крис откликнулась с энтузиазмом:
— Это было бы замечательно, хотя очень дорого.
— У меня есть друг, проектирующий фонтаны. Они у него красивые и хорошо защищены от вандалов, — негромко произнес Гарольд. — Шум воды действует очень умиротворяюще. Кстати, ваша идея насчет сочетания хвойных и лиственных деревьев просто блестящая.
Крис залилась краской от удовольствия — этот преуспевающий архитектор не станет попусту расточать комплименты.
— Птицам фонтан тоже понравится, — уклончиво отозвалась она.
— Порадуем людей и голубей? Крис расхохоталась.
— Вот именно!
Оба невольно огляделись, словно уже сейчас можно было увидеть то, что им только предстояло сделать вместе из старого уголка родного города. Улица между тем представала взгляду заброшенной, как какой-нибудь пустырь. Ледяной морской ветер кружил в воздухе обертку от печенья, а бледное солнце отбрасывало отблески на валявшиеся возле огромного мусорного бака осколки битого стекла.
— Все, что я прошу у вас, — сказала Крис тихо, — это землю и возможность сделать ее красивой. Вчера я прочитала о вас еще пару статей, в частности, о ваших проектах в Неваде, когда вы еще только изучали архитектуру. У вас не все получилось. Но, по крайней мере, вы что-то пытались сделать. — Она заправила за ухо развевавшуюся на ветру прядку волос. — Я тоже хочу попытаться украсить свой город.
— Вам это небезразлично. Глубоко небезразлично. — Гарольд просто констатировал очевидное.
— Да.
— Считайте, что вы уже главный подрядчик по всей зоне насаждений, — услышал он собственный голос, удививший его неожиданной хрипотцой. — Это центральный сквер, площадки возле торгового центра, бизнес-центра и маленький парк у порта.
— Вы серьезно? — Голос Крис сорвался чуть ли не на писк.
Со странным чувством обреченности Гарольд кивнул: он редко менял свои решения.
— О, Гарольд! Спасибо! Я просто счастлива! — Схватив Гарольда за руки, Крис запрыгала от радости, ее лицо осветилось восторгом.
Гарольду так отчаянно захотелось поцеловать Крис, что пришлось напрячь всю волю, чтобы высвободить руки и отступить на шаг.
— Контракт будет проплачен на обычных основаниях, что не мешает вам привлекать другие средства, — официальным тоном заявил он. — Не попросите ли ваших адвокатов подготовить документы?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16