Они околдовывали и соблазняли, гипнотизировали, обхаживали, вытягивали из нее вновь зарождающееся возбуждение, которое, как она полагала, ушло навсегда.
— Успокойся, дорогая, — шептал Гейбриел. — Доверься мне. Дай мне показать, как это все должно быть. Дай показать тебе, что это приносит не боль, а удовольствие. Позволь доставить тебе радость, то наслаждение, которое ты дала мне.
И когда он подтвердил свои обещания заставляющими трепетать душу поцелуями, когда его руки уже блуждали по ее вновь проснувшемуся телу, лаская, поглаживая, возбуждая, Рейчел поняла, что у нее нет ни сил, ни желания сопротивляться. Она могла лишь отвечать, чувствуя, как распускаются под его прикосновениями ее чувства, подобно нежным цветам под лучами весеннего солнца. Ощущение ледяного холода потери вновь сменилось приятным теплом.
Не успев еще как следует понять, что произошло, Рейчел уже чувственно извивалась при каждом его прикосновении, с губ ее непроизвольно слетали негромкие возгласы неизъяснимого наслаждения. Возгласы, вскоре сменившиеся вздохами, стонами и, наконец, криками восторга. Восторга, смешанного с непреодолимым желанием, вновь огнем сжигающим ее тело, — все нарастающим, все более требовательным…
И тут Гейбриел одним мощным движением вновь оказался внутри нее, заставив Рейчел от неожиданности вскрикнуть. Но на этот раз тело ответило не болью, а неожиданно чудесным ощущением совершенной кульминации.
— Вот так— то лучше! — Голос его дрожал, в нем звучал триумф и какой— то невеселый смех. — Гораздо лучше. Но есть и еще кое— что…
— Еще! — пробормотала Рейчел, не веря своим ушам. Еще? Неужели возможно существование каких— то иных ощущений, дающих еще большее наслаждение? Это просто невероятно. Но Гейбриел доказал ей, что это не так.
Если раньше он был воплощением страстности и нетерпения, то теперь — сама выдержанность и нежность. Каждое движение его было завершенным и тщательно продуманным, имеющим целью доставить ей еще больше наслаждения.
Гейбриел целовал, ласкал языком, поддразнивающе покусывал ее кожу. Чувствующей себя как будто растворившейся в колышущемся море чистой эротики Рейчел не оставалось ничего, кроме как позволить горячим волнам подталкивать ее все ближе и ближе к источнику этого жара..
Как будто угадав ее желание, Гейбриел напрягся, его движения стали мощнее и ритмичнее, ласки настойчивее. И настал момент, когда во всем мире не осталось для Рейчел ничего, кроме ослепительного водоворота ощущений, заставивших содрогаться ее тело в каком— то ином измерении.
Острое, пронизывающее ощущение экстаза поднимало Рейчел все выше и выше — туда, где ей казалась, что она— вот— вот должна умереть и ее тело просто рассыплется, разлетится на крохотные кристаллические осколки, испускающие пульсирующее сияние.
Ho каким-то образом ей все— таки удалось остаться невредимой. И медленно, очень медленно Рейчел опустилась обратно на грешную землю, обнаружив себя в надежных объятиях Гейбриела и по— прежнему интимно воссоединенной с ним. Дыхание их было неровным, сердца бились в унисон в отчаянном, первобытном ритме удовлетворенной страсти.
— Вот это… — начал он низким от утоленной страсти голосом. — Вот это и было тем, за чем ты сюда пришла, не так ли?..
— Рейчел, с тобой все в порядке?
Раздавшийся где— то позади нее тихий голос произвел на Рейчел впечатление раската грома. Коротко вскрикнув, она повернулась и увидела темную, атлетически сложенную фигуру человека, незаметно вошедшего в комнату, в то время как ее мысли были полностью заняты воспоминаниями.
— Извини, я не хотел пугать тебя. — Схватив ее за руки, Гейбриел помог ей удержаться на ногах. — Что-нибудь случилось?
Именно этот голос Рейчел только что слышала в своих воспоминаниях. Только там он был низким от страсти и полученного удовлетворения, а теперь звучал сдержанно и спокойно, хотя и не без некоторой толики тревоги.
— Я…
— Ты так долго искала обещанные работы, что я забеспокоился и подумал, может быть, тебе стало плохо, день сегодня был тяжелый…
— Со мной все в порядке.
Рейчел тряхнула головой, пытаясь отогнать от себя остатки воспоминаний, и, освободившись из рук Гейбриела, бросила на него взгляд сверкающих серых глаз.
— Я прекрасно себя чувствую. — Если бы только голос ее не звучал так пронзительно. — А ты не имел права подниматься сюда…
Гейбриел нахмурился, и у нее по коже пробежали мурашки.
— Это еще почему? — резко спросил он. — Мой отец умер меньше недели назад, и только сегодня мы похоронили его, а мне, оказывается, уже нельзя ходить по дому, где я когда— то родился.
Это моя комната!
— Я знаю…
Рейчел понимала его и чувствовала свою вину, но в то же время знала, что не хочет его присутствия в этой комнате, где до сих пор еще витали призраки прошлого.
— Но теперь она стала моей.
Он кинул на нее столь яростный взгляд, словно собирался испепелить ее.
— В этом— то вся проблема, не так ли, дорогая Рейчел? — Язвительная интонация в его голосе резанула словно ножом. — Теперь, когда ты и твоя мамочка заполучили этот дом…
— Нет! Не надо! — Неужели он действительно так думает? — Гейб, пожалуйста, ты не должен так говорить! Этот дом принадлежит тебе в гораздо большей степени, чем мне, и так будет всегда!
— Мы оба знаем, что это уже не так… — И тут взгляд его впервые скользнул по комнате. — Да, ты действительно постаралась на совесть.
Прозвучавший в его фразе подтекст заставил Рейчел поморщиться. Она знала, что он сейчас видит, но не имела никакого понятия о том, как интерпретирует увиденное.
Когда ей предложили занять мансарду, Рейчел отказалась наотрез. Воспоминания, которые навевали на нее эти комнаты, были слишком сильны, слишком болезненны для того, чтобы обосновываться в них, не говоря уже о перспективе спать в бывшем «холостяцком гнездышке» Гейбриела.
Но Грег упорствовал и отказывался выслушивать какие— либо возражения. В итоге больше чем через год отчим настоял на своем и распорядился переоборудовать мансарду, чтобы преподнести ей в подарок надень рождения. Однако Рейчел поставила непременное условие — перепланировать помещения. Так ей будет проще избавиться от призраков прошлого.
— Почему ты решил поменять комнаты?
— В этой больше света. — Нервным жестом Рейчел указала на большое, занимающее почти всю стену, окно, проделанное уже после отъезда Гейбриела. — Когда я работаю над своими изделиями, мне нужен свет.
Объяснение выглядело вполне правдоподобно. Да оно и было почти правдой. Почти, но не всей, подумала она, нервно переступая с ноги на ногу,
— Весьма разумно.
Если Гейбриел и догадался об истинных причинах ее решения, он ничем не показал этого. Голос его звучал столь же спокойно и непринужденно, как будто она была для него незнакомкой, чей дом он посетил в первый раз в жизни.
— Я… я тоже так думаю.
Эта запинка в середине фразы заставила Гейбриела бросить на нее пристальный взгляд.
— Успокойся, Рейчел, — сказал он, явно неправильно поняв причины ее нервозности. — Я же сказал тебе… набрасываться на тебя я не собираюсь.
— Я прекрасно знаю это! — вспыхнула она. — Ты этого не сделаешь, потому что я не позволю тебе даже приблизиться ко мне! Все кончено… давно и бесповоротно. Именно поэтому я и хочу, чтобы ты ушел. Из моей комнаты… и из моей жизни.
Рейчел не была уверена, какой реакции можно было от него ожидать. Но если бы ей пришло в голову, что он воспримет ее слова буквально и действительно уйдет, то она скорее откусила бы себе язык, чем сказала бы нечто подобное, Однако Гейбриел лишь скептически улыбнулся:
— Если бы я мог в это поверить, то чувствовал бы себя гораздо спокойнее.
— Так верь! — бросила Рейчел, стараясь ничем не показывать охватившего ее беспокойства. — Она не знала, чего боится больше: неверия Гейбриела в то, что она больше не питает к нему никаких чувств, или мысли о том, что именно этого ему и надо, — В моем сердце не осталось места для тебя.
Смена выражений на его лице поразила и обеспокоила ее.
— О, Рейчел… — очень осторожно начал он.
Но с нее было достаточно. Это переплетение прошлого и настоящего вдруг стало ей ненавистно.
— Нет! Не хочу ничего слышать! Не хочу слышать того, что ты собираешься сейчас сказать. Мне нужно только, чтобы ты ушел… — И, упершись ладонями в его грудь, Рейчел отчаянно, что есть сил, толкнула его. — Давай! Иди вон… вон!
Ее агрессивность и напор застали Гейбриела врасплох, заставив сделать шаг к двери. Но только один. Вновь обретя равновесие, он крепко схватил ее за запястья.
— Рейчел, прекрати!
У нее не было ни единого шанса. Она не могла сопротивляться, если бы даже попыталась, — слишком велика была разница в силе. Но это не заставило ее опустить голову.
Глаза их встретились на долгий, кажущийся бесконечным, момент, и взгляд Гейбриела привел ее в состояние шока. Сколько раз слышала Рейчел о дрожи предчувствия, о мурашках, пробегающих по коже при таких внезапных зрительных контактах! Никогда еще в своей жизни она так не пугалась. Совершенно неожиданно Рейчел увидела свою комнату так ясно, как будто ее осветили мощным прожектором.
Стол у окна, стоящую на полке вазу с цветами, яркие картины на стенах. Из окна открывался вид на парк, вдали, за деревьями, виднелся кусочек Темзы. Но лучше и яснее всего Рейчел видела стоящего перед ней Гейбриела, с расстегнутым воротом рубашки, с темными волосами, упавшими на лоб. Падающий из окна свет делал черты его лица столь резкими, что больно было на них смотреть.
— Гейб…
Но слов не находилось. Может быть, потому, что Рейчел знала: она лжет и ему, и самой себе. Ведь ничего не умерло и вряд ли когда-нибудь умрет. Все осталось на своих местах, так плохо спрятанное, что достаточно было чуть дунуть, чтобы развеять налет обмана.
— О, Гейб, — вздохнула она, глядя на свои руки, по— прежнему упирающиеся в его грудь. — И зачем ты только вернулся?
— Поверь, если бы я мог, то не сделал бы этого.
На удивление ласково он взял ее за подбородок и приподнял его. Рейчел поспешила закрыть глаза, ей не хотелось, чтобы он заметил стоявшие в них слезы.
— Рейчел, я не хотел тебя обидеть.
— Ты не хотел… — Она с горечью рассмеялась. — А тебе не кажется, что ты это уже сделал?
Молчание, последовавшее за этим обвинением, длилось так долго, что Рейчел пришлось все— таки открыть глаза… и увидеть его внезапно побелевшее лицо.
— О Боже, Рейчел, не надо. Не говори этого. Не… — Гейбриел умолк на полуслове, следя за слезинкой, катящейся по ее щеке. — Рейчел… — глухо произнес он и, склонив темноволосую голову, коснулся ее щеки там, где на коже остался влажный след.
Губы его были мягкими, теплыми, бесконечно нежными. И, помимо своей воли, Рейчел подняла лицо навстречу поцелую.
— Рейчел… — Теперь его голос звучал совсем по— другому, неуверенно, с дрожью.
Но стоило Рейчел подумать об этом, как она немедленно отмела столь невероятное предположение, чуть было не покачав при этом головой. Это было просто невозможно! Нерешительный Гейбриел? Невероятно!
Но вот она обнаружила свое лицо в плену ладоней двух сильных рук. Длинные пальцы скользнули в ее волосы, и вновь Рейчел почувствовала нежное, как и раньше, прикосновение его губ к своим. Гейбриел как будто пробовал прекрасное вино, вкус которого ему хотелось смаковать бесконечно.
С приглушенным возгласом она закинула руки ему за шею, запустив пальцы в мягкие, шелковистые волосы, и изо всех сил потянула вниз в попытке как можно плотнее прижаться к нему губами. В следующее мгновение ей уже казалось, что над ее головой разразилась гроза и ослепительные молнии озаряют ее своим ослепительными всполохами. Теперь поцелуй Гейбриела уже никак нельзя было назвать даже отдаленно похожим на нерешительный, хотя в нем не было ничего грубого. Просто губы его стали жадными, ищущими, требующими ответа.
Столь раскаленное напряжение неизбежно должно было закончиться чем— то большим. Груди Рейчел, крепко прижатые к его телу, набухли и ныли от желания, которое жгло ее изнутри. Она ощущала жар его ладоней на своей шее, плечах. Потом руки Гейбриела скользнули по ее спине и впились в округлые ягодицы.
Свидетельства его желания были несомненны…
— Гейб…
— О Боже милостивый, нет! — Его дрожащий голос нарушил наэлектризованную тишину комнаты, и внезапно Гейбриел резко отпрянул.
Не в силах понять, что происходит, Рейчел протянула к нему руки, но он опять поймал их И, яростно стиснув, удержал ее на расстоянии.
— Я сказал «нет»! — Его потемневшие глаза вспыхнули таким яростным огнем, что Рейчел похолодела. — Это необходимо сейчас же прекратить.
— Прекратить?
Только не это! Впечатление было такое, словно Рейчел возвратилась на четыре с половиной года назад, к тому самому ужасному моменту в своей жизни.
Ей понадобились долгие месяцы, даже годы, чтобы оправиться от удара. Собственно говоря, как начала сейчас понимать Рейчел, она по— настоящему не оправилась до сих пор и не в состоянии была пройти через это еще раз. Очередной отказ перенести было просто невозможно.
— Но почему? Почему это нужно прекратить?
— Потому, что я не…
— Ты? — перебила она срывающимся голосом. — Ты! Все время ты и твои желания. А как насчет…
— Рейчел…
— Хватит! — Разочарование придало ей силу, которую она не ожидала в себе найти. Вырвавшись, Рейчел по инерции отскочила на середину комнаты. — Хватит разговоров! Я не хочу больше тебя слушать, потому что ты лгал мне! — Обида был такой жгучей, что она уже не подбирала слова и, желая лишь выразить свою боль, не заботилась о возможных последствиях вспышки. — Ты лгал, когда говорил, что я тебе не нужна… что ты обо мне совершенно не думаешь.
— Разве я когда-нибудь так говорил?
Его спокойствие заставило ее замолчать. Каким— то образом Гейбриел умудрился в необычайно короткий срок вновь обрести утраченное было присутствие духа и надеть на себя маску холодного безразличия, делающую его похожим на греческую статую, раздражающе безликую и непроницаемую.
— А может быть, ты все это просто вообразила? Неверно интерпретировала мои слова. — Интонация его голоса заставила Рейчел содрогнуться, ледяная выверенность фраз хлестала ее словно плетью: — Что ж, если я действительно дал тебе понять, что ты не нужна мне, то, значит, лгал, нагло лгал. Ты нравишься мне, чертовски нравишься. Настолько нравишься, что мне больно быть без тебя. Однако я никогда — никогда! — не собираюсь ничего предпринимать по этому поводу. Ты опасна, Рейчел, дьявольски опасна.
— Опасна? — Рейчел не могла поверить своим ушам. — Я? Но как я могу быть…
— Проблема в тебе самой и во всем, что с тобой связано, дорогая. Ты несешь с собой риск и осложнения, способные запутать мою жизнь и превратить ее в сущий ад. Один раз я уже пере жил подобное и не хочу повторения. Поэтому, если я сказал, что это надо прекратить, значит, так тому и быть!
— Но, Гейб…
Чувствуя, что должна что— то сделать, Рейчел схватила его за руку, желая объяснить, доказать…
— Никаких «но». — Один его тон сказал ей все, а он еще стряхнул ее руку с такой холодной жестокостью, что это резануло ее как ножом. — Все кончено, Рейчел. Раз и навсегда. Я не желаю больше даже прикасаться к тебе.
7
Как только могла она снова допустить это? Вопрос этот не давал Рейчел покоя всю долгую бессонную ночь. Бесчисленное количество раз вспоминала она момент появления Гейбриела в комнате, его поцелуй и собственную инстинктивную реакцию на него.
Неужели прошлое ничему ее не научило? Давно пора было понять, что Гейбриелу Тернану доверять нельзя. Он — человек, который использует женщин лишь для своего удовольствия, находит и бросает их по собственному усмотрению, не обращая внимания на их чувства. А она позволила поступить с собой подобным образом дважды!
И теперь уже нельзя оправдаться детской наивностью. Она не глупая девчонка, влюбленная до безумия. Тогда, завороженная объектом своих девичьих фантазий, Рейчел была не в состоянии думать ни о чем, кроме него, не видела ничего, что творилось вокруг.
В тот раз их чуть было не застали врасплох. Рано утром Гейбриел услышал звук подъезжающей машины Грега и разбудил ее. Торопливо подобрав одежду, Рейчел чуть не скатилась по лестнице, спеша попасть в свою комнату, где долго лежала, переживая происшедшее, пока не уснула в мечтах о прекрасном будущем.
Но уже через двадцать четыре часа все переменилось. Проснувшись, она почувствовала, что пузырится, как шампанское, которое они пили накануне, И весь день, проведенный в приготовлениях к предстоящему приему по случаю дня рождения, с ее лица не сходила счастливая улыбка. Единственным темным пятном на безоблачном небосклоне было отсутствие Гейбриела, хотя это легко объяснялось занятостью его и Грега на работе.
Однако, появившись к обеду, он был поразительно холоден с Рейчел, держался на расстоянии, едва смотрел в ее сторону и ограничился лишь несколькими короткими фразами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
— Успокойся, дорогая, — шептал Гейбриел. — Доверься мне. Дай мне показать, как это все должно быть. Дай показать тебе, что это приносит не боль, а удовольствие. Позволь доставить тебе радость, то наслаждение, которое ты дала мне.
И когда он подтвердил свои обещания заставляющими трепетать душу поцелуями, когда его руки уже блуждали по ее вновь проснувшемуся телу, лаская, поглаживая, возбуждая, Рейчел поняла, что у нее нет ни сил, ни желания сопротивляться. Она могла лишь отвечать, чувствуя, как распускаются под его прикосновениями ее чувства, подобно нежным цветам под лучами весеннего солнца. Ощущение ледяного холода потери вновь сменилось приятным теплом.
Не успев еще как следует понять, что произошло, Рейчел уже чувственно извивалась при каждом его прикосновении, с губ ее непроизвольно слетали негромкие возгласы неизъяснимого наслаждения. Возгласы, вскоре сменившиеся вздохами, стонами и, наконец, криками восторга. Восторга, смешанного с непреодолимым желанием, вновь огнем сжигающим ее тело, — все нарастающим, все более требовательным…
И тут Гейбриел одним мощным движением вновь оказался внутри нее, заставив Рейчел от неожиданности вскрикнуть. Но на этот раз тело ответило не болью, а неожиданно чудесным ощущением совершенной кульминации.
— Вот так— то лучше! — Голос его дрожал, в нем звучал триумф и какой— то невеселый смех. — Гораздо лучше. Но есть и еще кое— что…
— Еще! — пробормотала Рейчел, не веря своим ушам. Еще? Неужели возможно существование каких— то иных ощущений, дающих еще большее наслаждение? Это просто невероятно. Но Гейбриел доказал ей, что это не так.
Если раньше он был воплощением страстности и нетерпения, то теперь — сама выдержанность и нежность. Каждое движение его было завершенным и тщательно продуманным, имеющим целью доставить ей еще больше наслаждения.
Гейбриел целовал, ласкал языком, поддразнивающе покусывал ее кожу. Чувствующей себя как будто растворившейся в колышущемся море чистой эротики Рейчел не оставалось ничего, кроме как позволить горячим волнам подталкивать ее все ближе и ближе к источнику этого жара..
Как будто угадав ее желание, Гейбриел напрягся, его движения стали мощнее и ритмичнее, ласки настойчивее. И настал момент, когда во всем мире не осталось для Рейчел ничего, кроме ослепительного водоворота ощущений, заставивших содрогаться ее тело в каком— то ином измерении.
Острое, пронизывающее ощущение экстаза поднимало Рейчел все выше и выше — туда, где ей казалась, что она— вот— вот должна умереть и ее тело просто рассыплется, разлетится на крохотные кристаллические осколки, испускающие пульсирующее сияние.
Ho каким-то образом ей все— таки удалось остаться невредимой. И медленно, очень медленно Рейчел опустилась обратно на грешную землю, обнаружив себя в надежных объятиях Гейбриела и по— прежнему интимно воссоединенной с ним. Дыхание их было неровным, сердца бились в унисон в отчаянном, первобытном ритме удовлетворенной страсти.
— Вот это… — начал он низким от утоленной страсти голосом. — Вот это и было тем, за чем ты сюда пришла, не так ли?..
— Рейчел, с тобой все в порядке?
Раздавшийся где— то позади нее тихий голос произвел на Рейчел впечатление раската грома. Коротко вскрикнув, она повернулась и увидела темную, атлетически сложенную фигуру человека, незаметно вошедшего в комнату, в то время как ее мысли были полностью заняты воспоминаниями.
— Извини, я не хотел пугать тебя. — Схватив ее за руки, Гейбриел помог ей удержаться на ногах. — Что-нибудь случилось?
Именно этот голос Рейчел только что слышала в своих воспоминаниях. Только там он был низким от страсти и полученного удовлетворения, а теперь звучал сдержанно и спокойно, хотя и не без некоторой толики тревоги.
— Я…
— Ты так долго искала обещанные работы, что я забеспокоился и подумал, может быть, тебе стало плохо, день сегодня был тяжелый…
— Со мной все в порядке.
Рейчел тряхнула головой, пытаясь отогнать от себя остатки воспоминаний, и, освободившись из рук Гейбриела, бросила на него взгляд сверкающих серых глаз.
— Я прекрасно себя чувствую. — Если бы только голос ее не звучал так пронзительно. — А ты не имел права подниматься сюда…
Гейбриел нахмурился, и у нее по коже пробежали мурашки.
— Это еще почему? — резко спросил он. — Мой отец умер меньше недели назад, и только сегодня мы похоронили его, а мне, оказывается, уже нельзя ходить по дому, где я когда— то родился.
Это моя комната!
— Я знаю…
Рейчел понимала его и чувствовала свою вину, но в то же время знала, что не хочет его присутствия в этой комнате, где до сих пор еще витали призраки прошлого.
— Но теперь она стала моей.
Он кинул на нее столь яростный взгляд, словно собирался испепелить ее.
— В этом— то вся проблема, не так ли, дорогая Рейчел? — Язвительная интонация в его голосе резанула словно ножом. — Теперь, когда ты и твоя мамочка заполучили этот дом…
— Нет! Не надо! — Неужели он действительно так думает? — Гейб, пожалуйста, ты не должен так говорить! Этот дом принадлежит тебе в гораздо большей степени, чем мне, и так будет всегда!
— Мы оба знаем, что это уже не так… — И тут взгляд его впервые скользнул по комнате. — Да, ты действительно постаралась на совесть.
Прозвучавший в его фразе подтекст заставил Рейчел поморщиться. Она знала, что он сейчас видит, но не имела никакого понятия о том, как интерпретирует увиденное.
Когда ей предложили занять мансарду, Рейчел отказалась наотрез. Воспоминания, которые навевали на нее эти комнаты, были слишком сильны, слишком болезненны для того, чтобы обосновываться в них, не говоря уже о перспективе спать в бывшем «холостяцком гнездышке» Гейбриела.
Но Грег упорствовал и отказывался выслушивать какие— либо возражения. В итоге больше чем через год отчим настоял на своем и распорядился переоборудовать мансарду, чтобы преподнести ей в подарок надень рождения. Однако Рейчел поставила непременное условие — перепланировать помещения. Так ей будет проще избавиться от призраков прошлого.
— Почему ты решил поменять комнаты?
— В этой больше света. — Нервным жестом Рейчел указала на большое, занимающее почти всю стену, окно, проделанное уже после отъезда Гейбриела. — Когда я работаю над своими изделиями, мне нужен свет.
Объяснение выглядело вполне правдоподобно. Да оно и было почти правдой. Почти, но не всей, подумала она, нервно переступая с ноги на ногу,
— Весьма разумно.
Если Гейбриел и догадался об истинных причинах ее решения, он ничем не показал этого. Голос его звучал столь же спокойно и непринужденно, как будто она была для него незнакомкой, чей дом он посетил в первый раз в жизни.
— Я… я тоже так думаю.
Эта запинка в середине фразы заставила Гейбриела бросить на нее пристальный взгляд.
— Успокойся, Рейчел, — сказал он, явно неправильно поняв причины ее нервозности. — Я же сказал тебе… набрасываться на тебя я не собираюсь.
— Я прекрасно знаю это! — вспыхнула она. — Ты этого не сделаешь, потому что я не позволю тебе даже приблизиться ко мне! Все кончено… давно и бесповоротно. Именно поэтому я и хочу, чтобы ты ушел. Из моей комнаты… и из моей жизни.
Рейчел не была уверена, какой реакции можно было от него ожидать. Но если бы ей пришло в голову, что он воспримет ее слова буквально и действительно уйдет, то она скорее откусила бы себе язык, чем сказала бы нечто подобное, Однако Гейбриел лишь скептически улыбнулся:
— Если бы я мог в это поверить, то чувствовал бы себя гораздо спокойнее.
— Так верь! — бросила Рейчел, стараясь ничем не показывать охватившего ее беспокойства. — Она не знала, чего боится больше: неверия Гейбриела в то, что она больше не питает к нему никаких чувств, или мысли о том, что именно этого ему и надо, — В моем сердце не осталось места для тебя.
Смена выражений на его лице поразила и обеспокоила ее.
— О, Рейчел… — очень осторожно начал он.
Но с нее было достаточно. Это переплетение прошлого и настоящего вдруг стало ей ненавистно.
— Нет! Не хочу ничего слышать! Не хочу слышать того, что ты собираешься сейчас сказать. Мне нужно только, чтобы ты ушел… — И, упершись ладонями в его грудь, Рейчел отчаянно, что есть сил, толкнула его. — Давай! Иди вон… вон!
Ее агрессивность и напор застали Гейбриела врасплох, заставив сделать шаг к двери. Но только один. Вновь обретя равновесие, он крепко схватил ее за запястья.
— Рейчел, прекрати!
У нее не было ни единого шанса. Она не могла сопротивляться, если бы даже попыталась, — слишком велика была разница в силе. Но это не заставило ее опустить голову.
Глаза их встретились на долгий, кажущийся бесконечным, момент, и взгляд Гейбриела привел ее в состояние шока. Сколько раз слышала Рейчел о дрожи предчувствия, о мурашках, пробегающих по коже при таких внезапных зрительных контактах! Никогда еще в своей жизни она так не пугалась. Совершенно неожиданно Рейчел увидела свою комнату так ясно, как будто ее осветили мощным прожектором.
Стол у окна, стоящую на полке вазу с цветами, яркие картины на стенах. Из окна открывался вид на парк, вдали, за деревьями, виднелся кусочек Темзы. Но лучше и яснее всего Рейчел видела стоящего перед ней Гейбриела, с расстегнутым воротом рубашки, с темными волосами, упавшими на лоб. Падающий из окна свет делал черты его лица столь резкими, что больно было на них смотреть.
— Гейб…
Но слов не находилось. Может быть, потому, что Рейчел знала: она лжет и ему, и самой себе. Ведь ничего не умерло и вряд ли когда-нибудь умрет. Все осталось на своих местах, так плохо спрятанное, что достаточно было чуть дунуть, чтобы развеять налет обмана.
— О, Гейб, — вздохнула она, глядя на свои руки, по— прежнему упирающиеся в его грудь. — И зачем ты только вернулся?
— Поверь, если бы я мог, то не сделал бы этого.
На удивление ласково он взял ее за подбородок и приподнял его. Рейчел поспешила закрыть глаза, ей не хотелось, чтобы он заметил стоявшие в них слезы.
— Рейчел, я не хотел тебя обидеть.
— Ты не хотел… — Она с горечью рассмеялась. — А тебе не кажется, что ты это уже сделал?
Молчание, последовавшее за этим обвинением, длилось так долго, что Рейчел пришлось все— таки открыть глаза… и увидеть его внезапно побелевшее лицо.
— О Боже, Рейчел, не надо. Не говори этого. Не… — Гейбриел умолк на полуслове, следя за слезинкой, катящейся по ее щеке. — Рейчел… — глухо произнес он и, склонив темноволосую голову, коснулся ее щеки там, где на коже остался влажный след.
Губы его были мягкими, теплыми, бесконечно нежными. И, помимо своей воли, Рейчел подняла лицо навстречу поцелую.
— Рейчел… — Теперь его голос звучал совсем по— другому, неуверенно, с дрожью.
Но стоило Рейчел подумать об этом, как она немедленно отмела столь невероятное предположение, чуть было не покачав при этом головой. Это было просто невозможно! Нерешительный Гейбриел? Невероятно!
Но вот она обнаружила свое лицо в плену ладоней двух сильных рук. Длинные пальцы скользнули в ее волосы, и вновь Рейчел почувствовала нежное, как и раньше, прикосновение его губ к своим. Гейбриел как будто пробовал прекрасное вино, вкус которого ему хотелось смаковать бесконечно.
С приглушенным возгласом она закинула руки ему за шею, запустив пальцы в мягкие, шелковистые волосы, и изо всех сил потянула вниз в попытке как можно плотнее прижаться к нему губами. В следующее мгновение ей уже казалось, что над ее головой разразилась гроза и ослепительные молнии озаряют ее своим ослепительными всполохами. Теперь поцелуй Гейбриела уже никак нельзя было назвать даже отдаленно похожим на нерешительный, хотя в нем не было ничего грубого. Просто губы его стали жадными, ищущими, требующими ответа.
Столь раскаленное напряжение неизбежно должно было закончиться чем— то большим. Груди Рейчел, крепко прижатые к его телу, набухли и ныли от желания, которое жгло ее изнутри. Она ощущала жар его ладоней на своей шее, плечах. Потом руки Гейбриела скользнули по ее спине и впились в округлые ягодицы.
Свидетельства его желания были несомненны…
— Гейб…
— О Боже милостивый, нет! — Его дрожащий голос нарушил наэлектризованную тишину комнаты, и внезапно Гейбриел резко отпрянул.
Не в силах понять, что происходит, Рейчел протянула к нему руки, но он опять поймал их И, яростно стиснув, удержал ее на расстоянии.
— Я сказал «нет»! — Его потемневшие глаза вспыхнули таким яростным огнем, что Рейчел похолодела. — Это необходимо сейчас же прекратить.
— Прекратить?
Только не это! Впечатление было такое, словно Рейчел возвратилась на четыре с половиной года назад, к тому самому ужасному моменту в своей жизни.
Ей понадобились долгие месяцы, даже годы, чтобы оправиться от удара. Собственно говоря, как начала сейчас понимать Рейчел, она по— настоящему не оправилась до сих пор и не в состоянии была пройти через это еще раз. Очередной отказ перенести было просто невозможно.
— Но почему? Почему это нужно прекратить?
— Потому, что я не…
— Ты? — перебила она срывающимся голосом. — Ты! Все время ты и твои желания. А как насчет…
— Рейчел…
— Хватит! — Разочарование придало ей силу, которую она не ожидала в себе найти. Вырвавшись, Рейчел по инерции отскочила на середину комнаты. — Хватит разговоров! Я не хочу больше тебя слушать, потому что ты лгал мне! — Обида был такой жгучей, что она уже не подбирала слова и, желая лишь выразить свою боль, не заботилась о возможных последствиях вспышки. — Ты лгал, когда говорил, что я тебе не нужна… что ты обо мне совершенно не думаешь.
— Разве я когда-нибудь так говорил?
Его спокойствие заставило ее замолчать. Каким— то образом Гейбриел умудрился в необычайно короткий срок вновь обрести утраченное было присутствие духа и надеть на себя маску холодного безразличия, делающую его похожим на греческую статую, раздражающе безликую и непроницаемую.
— А может быть, ты все это просто вообразила? Неверно интерпретировала мои слова. — Интонация его голоса заставила Рейчел содрогнуться, ледяная выверенность фраз хлестала ее словно плетью: — Что ж, если я действительно дал тебе понять, что ты не нужна мне, то, значит, лгал, нагло лгал. Ты нравишься мне, чертовски нравишься. Настолько нравишься, что мне больно быть без тебя. Однако я никогда — никогда! — не собираюсь ничего предпринимать по этому поводу. Ты опасна, Рейчел, дьявольски опасна.
— Опасна? — Рейчел не могла поверить своим ушам. — Я? Но как я могу быть…
— Проблема в тебе самой и во всем, что с тобой связано, дорогая. Ты несешь с собой риск и осложнения, способные запутать мою жизнь и превратить ее в сущий ад. Один раз я уже пере жил подобное и не хочу повторения. Поэтому, если я сказал, что это надо прекратить, значит, так тому и быть!
— Но, Гейб…
Чувствуя, что должна что— то сделать, Рейчел схватила его за руку, желая объяснить, доказать…
— Никаких «но». — Один его тон сказал ей все, а он еще стряхнул ее руку с такой холодной жестокостью, что это резануло ее как ножом. — Все кончено, Рейчел. Раз и навсегда. Я не желаю больше даже прикасаться к тебе.
7
Как только могла она снова допустить это? Вопрос этот не давал Рейчел покоя всю долгую бессонную ночь. Бесчисленное количество раз вспоминала она момент появления Гейбриела в комнате, его поцелуй и собственную инстинктивную реакцию на него.
Неужели прошлое ничему ее не научило? Давно пора было понять, что Гейбриелу Тернану доверять нельзя. Он — человек, который использует женщин лишь для своего удовольствия, находит и бросает их по собственному усмотрению, не обращая внимания на их чувства. А она позволила поступить с собой подобным образом дважды!
И теперь уже нельзя оправдаться детской наивностью. Она не глупая девчонка, влюбленная до безумия. Тогда, завороженная объектом своих девичьих фантазий, Рейчел была не в состоянии думать ни о чем, кроме него, не видела ничего, что творилось вокруг.
В тот раз их чуть было не застали врасплох. Рано утром Гейбриел услышал звук подъезжающей машины Грега и разбудил ее. Торопливо подобрав одежду, Рейчел чуть не скатилась по лестнице, спеша попасть в свою комнату, где долго лежала, переживая происшедшее, пока не уснула в мечтах о прекрасном будущем.
Но уже через двадцать четыре часа все переменилось. Проснувшись, она почувствовала, что пузырится, как шампанское, которое они пили накануне, И весь день, проведенный в приготовлениях к предстоящему приему по случаю дня рождения, с ее лица не сходила счастливая улыбка. Единственным темным пятном на безоблачном небосклоне было отсутствие Гейбриела, хотя это легко объяснялось занятостью его и Грега на работе.
Однако, появившись к обеду, он был поразительно холоден с Рейчел, держался на расстоянии, едва смотрел в ее сторону и ограничился лишь несколькими короткими фразами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15