— Дело ведет мистер Пирсон, а не я. Хотя у меня бы, я думаю, получилось лучше…Она сама не знала, с чего это взялась жаловаться на судьбу почти незнакомым людям. Скорее всего обаяние тетушки Агаты так действовало на людей. Хорошо, что она работает в благотворительном комитете — там обаяние часто решает все.— Вы очень умны и деятельны, Джессика, — утешила ее старушка, поблескивая глазами. — Поэтому не отчаивайтесь. Может быть, вам удастся раскрыть дело раньше мистера Пирсона, и тогда вас ждет двойной почет.Хорошо бы, я на это тоже иногда рассчитываю, подумала Джессика. Но вслух сказать не решилась, только скромно пожала плечами. И взяла с блюда еще один тост.На прощание тетя Агата, по-прежнему называющая ее «мисс Джессика» — одновременно учтиво и по-домашнему — поцеловала молодую женщину в щеку. Та зарделась от непривычной ласки.— Заходите ко мне, когда захотите, мисс Джессика, — пригласила ее старушка. — Очень рада была с вами познакомиться. Надеюсь, мы подружимся, и вы будете заезжать в гости и без Джастина.— И я надеюсь, — кивнула Джессика.Ей действительно давно не хватало женского общества. Нужна была старшая подруга, с которой можно посоветоваться; какая-нибудь женщина, в моральном плане способная заменить Джессике мать. И тетя Агата, ставшая настоящей матерью троим братьям Хайбридж, казалась ей идеальной кандидаткой на эту роль.Джессика пообещала себе, что обязательно воспользуется приглашением приветливой старушки, как только выпадет свободный день…
— Надеюсь, моя семья тебе понравилась, — сказал Джастин позже, когда они уже ехали домой.— Очень! — с пылом воскликнула Джессика и тут же помрачнела.Она подумала, что Джастин вряд ли скажет так же о ее отце и сестре, если ему выпадет случай познакомиться с ними. Впрочем, скоро ласки и поцелуи Джастина заставили ее забыть неприятную мысль. 6 — «Я начинаю воспринимать это как личное оскорбление», — вслух прочла Джессика новую записку от Айне. Она только что отлепила листок от ветрового стекла автомобиля Джастина. — И дальше: «Позвоните мне, мистер Хайбридж. Чем скорее, тем лучше. Это очень важно» — Отлично, — проворчал Джастин.— Хотела бы я знать, чего она от тебя хочет, — задумчиво произнесла Джессика, сворачивая записку в трубочку. — Я бы никогда не стала преследовать мужчину.— У тебя своя методика соблазна, Джей. — Джастин погладил ее по обнаженной до локтя руке. Джей — такое ласковое сокращение имен друг друга по первой букве они придумали совсем недавно, и теперь часто им пользовались. — Твой стиль — завлекать мужчин интеллектом. Айне это не по плечу, вот она и пишет записки.Он распахнул перед Джессикой дверцу автомобиля, приглашая садиться.— Кстати, ведь ты не собираешься встречаться со своей семьей в одиночку? — как бы невзначай спросил Джастин, ведя машину по улицам Лондона. — Я познакомил тебя со своими близкими, теперь твоя очередь.Джессика медлила с ответом. Дело в том, что ей отчаянно не хотелось знакомить Джастина с отцом. Она заранее знала, что они друг другу не понравятся. Любой мужчина в мире, соблазнивший его невинную девочку, вызвал бы у мистера Спайка только негодование. А объяснить отцу, что она взрослый человек и имеет право на личную жизнь, Джессика все равно не сумела бы.— Так что же? — продолжал Джастин. — Они приезжают в субботу, я помню ваш разговор. Поведем их в ресторан? Я знаю несколько очень славных местечек…Джессику помимо всего прочего пугало то, как Джастин говорил о них двоих — будто у них уже все решено и они единое целое. Свобода, обретенная с таким трудом, снова начинала ускользать из ее рук.— Знаешь, Джей, лучше как-нибудь в другой раз, — осторожно сказала она.— Почему? — Джастин пытливо взглянул ей в лицо. — Почему ты не хочешь нас познакомить? Я умею ладить с людьми, ты же знаешь!— Как зовут эту певицу, к которой мы едем? — попыталась Джессика сменить тему. — Я что-то забыла… Кейт Мосс?— Кэролайн Майе, — поправил Джастин мрачновато и больше за весь день ни разу не заговорил о знакомстве с ее родными.Но вечером, когда Джастин, как обычно, отвозил Джессику к ней домой с намерением остаться у нее на ночь, предмет разговора всплыл снова.— Все-таки почему ты не хочешь, чтобы я встречался с твоей семьей?— Я не хочу сейчас обсуждать мою семью. — Джессика зевнула. Но ее любимого не так-то просто было провести.— А я хочу поговорить о нас с тобой. Кого ты стыдишься, меня или своих родственников?— Почему ты меня допрашиваешь? — раздраженно спросила Джессика. — Ты не имеешь никакого права так со мною разговаривать!— Имею, потому что забочусь о тебе. Мне кажется, тебя что-то волнует, и я хочу тебе помочь.— Тоже мне, детектив, — фыркнула Джессика, начиная злиться. Она ненавидела, когда ее донимают расспросами «ради ее же блага». — Я не нуждаюсь ни в чьей помощи. Высади меня здесь, я дойду до дома пешком. Сегодня мне хочется в кои-то веки побыть одной.Но Джастин и не думал затормозить. Сжав зубы, так что челюсть его казалась совсем квадратной, он продолжал вести автомобиль вперед.— Ты что, не слышишь? — Джессика потянула его за рукав. — Я хочу выйти. Останови машину!— Джесси, — не поворачиваясь к ней, произнес Джастин спокойно. Так говорят с капризным ребенком, на которого нельзя даже обижаться. — Ты видишь двух парней? Вон там, у магазина? Я замечаю их здесь не в первый раз. Один из них что-то продает, наверняка наркотики, а второй стоит «на стреме».— Я тоже часто замечала этих молодых людей, — ледяным тоном сказала Джессика. — Какое они имеют отношение к тому, что я хочу выйти из машины? Я не собираюсь покупать у них наркотики, если хочешь знать.— Я не высажу тебя на улице, где полным-полно подобных людей, — объяснил Джастин. — Ты выйдешь из машины не раньше, чем я довезу тебя до самого подъезда.— Я живу в этом районе уже четыре года, — процедила Джессика, приходя в ярость. Тон Джастина оскорблял ее до глубины души. — Ты напоминаешь моего отца.— Я не твой отец.— Я заметила. Ты просто его очень напоминаешь. Некоторыми проявлениями характера.— Ты очень красива, Джесси. — продолжил Джастин невозмутимо, все тем же тоном «успокойся-малышка-не-стоит-плакать». Джессика ненавидела, когда с ней так разговаривают, больше всего на свете. — Тебе нельзя ходить одной по темным улицам.— Мне двадцать пять лет! — отрезала Джессика, открывая дверцу машины. — Позволь мне самой решать, что мне можно и чего нельзя. Останавливайся или я выпрыгну!Джастин резко затормозил, и Джессика увидела, что они почти у ее подъезда. Схватив ее за руку повыше локтя, он не дал ей сразу выбраться наружу. Джессика с яростью уставилась на него.— Допустим, я очень красива! И молода! И я маленького роста! Но это не значит, что у меня в мозгах не хватает серого вещества! Или что у меня нет права распоряжаться своей жизнью!Джастин замер как громом пораженный.— Я не это имел в виду. Я никогда не считал тебя глупой или безвольной. Возможно, ты куда умнее меня самого…— Однако если бы ты мог, поступил бы как мой отец! — выкрикнула она, теряя самоконтроль. — Посадил бы меня за пишущую машинку или дал расследовать дело о пропавшем кролике миссис Уорвик! А я намерена с этим бороться!— Джей, — тихо произнес Джастин, поглаживая ее по руке. — Попробуй представить себя на моем месте. Если бы с тобой что-нибудь случилось, я бы, наверное, не пережил.Эти слова отозвались в ее сердце болью. Но Джессика не собиралась сдаваться.— Я не могу жить в вакууме. Ты не посадишь меня в теплицу, как оранжерейное растение. Неужели ты не знаешь, что делает с людьми такое отношение? Чрезмерная опека заставляет их убегать прочь… и не возвращаться.Джастин слушал Джессику с возрастающим удивлением. Ему начали открываться истины о ее семье, хотя и помимо желания Джессики. Вот почему она так не хотела их знакомить! Попросту стыдилась разделить с кем бы то ни было свои печаль и боль.— Я не хочу, чтобы ты от меня убежала, Джей. Бог ты мой, это последнее, чего я хочу!— Тогда отпусти меня. Синяки останутся. — Джастин и не заметил, как сильно стиснул ее руку. Он разжал пальцы, и молодая женщина поспешно вылезла из машины.— Я хочу стать личностью, — бросила она уже снаружи. — Сделать из себя настоящего человека!— Я понимаю. И хочу тебе помочь.— Ты только так говоришь, — горько усмехнулась она. — Чтобы утешить меня, когда я буду сидеть под замком после наступления темноты. Моя мать в свое время ушла из дому именно по этой причине. Она больше не могла оставаться в клетке. Знаешь, что она сказала, когда я родилась?Джастин не знал. Он отрицательно покачал головой.Джессика не представляла, как же это хорошо — поведать кому-нибудь свою неприятную тайну. Как будто прорвался давний гнойник, и теперь, может быть, станет легче.— Моя мать сказала, что устала рожать дочерей. Она не хочет больше давать жизнь девочкам, потому что у них нет никаких перспектив. Всегда и везде, на любой работе им предпочтут мужчин, а удел домохозяйки означает конец любому таланту. Она в свое время начала работать в агентстве моего отца, а потом он женился на ней. Больше она не работала, только вела хозяйство и рожала ему детей. Дочерей, хотя он так хотел сына!— Когда она ушла от вас? — спросил Джастин. Джессика, не отвечая, пошла к дому. Уже взявшись за ручку двери, она обернулась. В темноте не было видно выражения ее лица.— В день, когда я родилась.Джастин несколько минут неподвижно сидел в машине, глядя перед собой.Эта девушка сначала напомнила ему Ирму. Та тоже была маленькая и хрупкая и старалась поддерживать имидж беззащитной девочки. Это позволяло Ирме безнаказанно сидеть у людей на шее. Ей нравилось производить впечатление беспомощной крошки и заставлять мужчин исполнять ее капризы. Как он мог быть таким слепым? Джессика не походила на Ирму ничем, кроме роста. Они были полными противоположностями.Джессика часто упоминала своего отца и сестру, но ни разу не говорила о матери. Джастин наивно думал, что ее мать умерла и Джессике больно об этом говорить. Он даже не заметил, как она всей душой потянулась к тетушке Агате. Так могла поступить только девушка, росшая без матери. Джастин счел, что обаяние его тетушки, ее материнская забота обо всех подобным образом действует на всех людей без исключения. Если бы он знал раньше! Ему хотелось отхлестать себя самого по щекам за невнимательность и глупость.Мать Джессики бросила семью. Хуже того, оставила своего новорожденного ребенка, дочь. Человечка, который нуждался в ней больше всех на свете. Трудно было даже представить всю глубину травмы, которую такая мать нанесла своему ни в чем не повинному ребенку!Интересно, куда эта женщина отправилась из роддома? Осталась ли она в Бирмингеме или уехала — в другой город, в другую страну? Пыталась ли она хоть раз связаться со своей дочерью или брошенная семья была ей безразлична? Возможно, мать Джессики просто исчезла без следа, и ни бывший муж, ни дочери ничего о ней больше не слышали.Джастин не удивился бы, узнай он, что старшая сестра винит Джессику в таком повороте событий, пусть даже не осознанно. Но сам факт, что мама ушла из дому, родив вторую девочку, наверняка накрепко засел в голове Пруденс. Как часто Джессике приходилось жалеть, что она родилась женщиной? Очень часто, неожиданно понял Джастин. Потому что самоуверенные наглые мужчины то и дело встают на ее пути.Понятно, почему отец Джессики так берег ее: он ведь был ее единственным имеющимся в наличие родителем. И еще легче понять, почему его дочь сделала то, чего он боялся: дождавшись совершеннолетия, уехала из дому в другой город.Но догадки есть догадки, а правду знала одна Джессика. И единственный способ узнать — это спросить ее саму…Минутой позже Джастин звонил в дверь ее квартиры. Безрезультатно.— Джесси! — позвал он негромко, постучав костяшками пальцев. — Я же знаю, что ты дома. Открой мне.Эти фразы ему пришлось повторить несколько раз, прежде чем из-за двери донесся приглушенный ответ:— Уходи, пожалуйста.— Я не уйду, — ответил Джастин, ни на миг не поверивший в искренность ее просьбы.Наконец дверь приоткрылась. В щели показалось бледное лицо Джессики с припухшими от слез глазами.— Если ты намерен обсуждать со мною мою семью, то лучше уходи. Я не собираюсь говорить на эту тему.— И замечательно, — кивнул Джастин, нажимом плеча расширяя щель, — потому что я не за тем пришел.— А зачем тогда? — Она подозрительно прищурилась, однако пропустила его в прихожую.Джастин положил руки ей на плечи.— За весь вечер я ни разу не поцеловал тебя, Джесси. Я чувствую себя обделенным.Джессика удивленно распахнула глаза. — Что?— Я хочу тебя поцеловать, — терпеливо повторил Джастин. — Если ты, конечно, не против. И если честно, то сегодняшней ночью я рассчитывал на большее.Слабая улыбка появилась на ее губах. Взгляд стал менее напряженным.— Тогда… Тогда, для начала хотя бы закрой дверь. — Джессика помолчала с секунду и ласково произнесла: — Джей.Эту ее просьбу Джастин выполнил с большой охотой.— Знаешь, мне не очень-то уютно в прихожей.— Почему бы тебе, в таком случае, не пройти в спальню?Джастин снова послушался и присел на кровать, где они всего лишь вчера занимались любовью.Джессика, словно не находя себе места, прислонилась спиной к двери и смотрела на него. Карие глаза ее казались совсем черными.— Прости, что накричала на тебя, — неуверенно произнесла она, словно никогда прежде не извинялась. — Я себя не контролировала. Сорвалась.— Это более чем простительно, — кивнул Джастин и похлопал по кровати рядом с собой. — Садись ко мне поближе, пожалуйста. Я раскрою тебе один секрет.Джессика присела осторожно, как будто кровать кололась иголками. Джастин обнял ее за плечо — не чувственным объятием, а так, как обнимают любимую сестру.— Секрет простой. Когда речь идет о любви, мало кто себя контролирует. Это слишком сильнодействующая вещь, чтобы человек мог оставаться прежним. А наша с тобой любовь, Джей… она особенная. Я ничего подобного еще не испытывал.Губы ее изогнулись в улыбке — уже более уверенной, чем прежняя.— Если бы я к тебе не привязалась так сильно, все было бы куда легче, — призналась она. — А так я совсем на себя не похожа.Если бы ты так сильно ко мне не привязалась, я не сидел бы сейчас здесь, подумал Джастин, прижимая Джессику к себе.— Но нам так хорошо вместе. Нас объединяют общие дела. И великолепный секс.— Он великолепный?Конечно, вспомнил Джастин, ей же не с чем сравнивать.— Так хорошо мне не было ни с кем другим, — заверил он ее. — Поверь мне на слово.Ее близость делала свое дело — по телу Джастина медленно разливалось знакомое тепло. Но пока он не позволял себе выказать желания. Джессике сначала нужно было выплакаться, выплеснуть эмоции. Джастин чувствовал себя врачом, знающим верное средство.— Знаешь что, Джесси, у меня есть отличные широкие плечи. И они уже столько лет простаивают без работы!— Что ты имеешь в виду?— Если хочешь поплакать у меня на плече, не стесняйся.— Не уверена, что умею плакать по заказу.— Я верю в твои таланты.Джастин погладил ее по коротким шелковистым волосам. Он был такой большой и теплый, этот мужчина, и его тепло успокаивало, давало ощущение защищенности.Прерывисто вздохнув, Джессика сдалась и позволила себе разрыдаться.На следующее утро Джастин проснулся оттого, что ее не было рядом. Еще не открывая глаз, он пощупал простыню возле себя. Она хранила тепло тела Джессики, но ее самой рядом не оказалось. Обычно Джастин вставал первым…Он разлепил веки — и удивленно заморгал.— Эй, что ты делаешь с моей одеждой?— Обыскиваю. — Джессика обернулась на его голос и кокетливо улыбнулась. — Я же детектив. Забыл, с кем связался!Она стояла в коротком облегающем халатике возле кресла, куда Джастин вечером бросил одежду, и рылась в кармане его пиджака. Волосы ее были влажными — видно, Джессика только что приняла душ.— Извини, мне стало страшно любопытно. Обычно содержимое карманов много говорит о человеке.— И что же нового ты узнала обо мне?Джастин сел в постели, лихорадочно соображая, не могла ли Джессика наткнуться на что-нибудь лишнее. Например, на письмо тетушки Агаты о выигрыше. Нет, к счастью, он недавно переложил его. Хотя лучше бы письмо вообще выкинуть. Не хватает, чтобы Джессика как-нибудь на него наткнулась! Беда только, что Джастин забыл, куда именно переложил письмо.— Почти ничего. — И Джессика показала свои трофеи: пачку жевательной резинки, авторучку, ключи от машины и коробочку фотографической пленки. — Вся жизнь твоя как на ладони: фотограф, автомобилист, порой делаешь записи, жуешь резинку. Весьма ординарный тип. Если бы не любовь к очень неординарной женщине.— Это тоже следует из содержимого моих карманов? — спросил Джастин.— Нет, это следует из выражения твоего лица, — поддразнила его Джессика. — Ты пялишься на меня, как голодный — на шоколадный торт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
— Надеюсь, моя семья тебе понравилась, — сказал Джастин позже, когда они уже ехали домой.— Очень! — с пылом воскликнула Джессика и тут же помрачнела.Она подумала, что Джастин вряд ли скажет так же о ее отце и сестре, если ему выпадет случай познакомиться с ними. Впрочем, скоро ласки и поцелуи Джастина заставили ее забыть неприятную мысль. 6 — «Я начинаю воспринимать это как личное оскорбление», — вслух прочла Джессика новую записку от Айне. Она только что отлепила листок от ветрового стекла автомобиля Джастина. — И дальше: «Позвоните мне, мистер Хайбридж. Чем скорее, тем лучше. Это очень важно» — Отлично, — проворчал Джастин.— Хотела бы я знать, чего она от тебя хочет, — задумчиво произнесла Джессика, сворачивая записку в трубочку. — Я бы никогда не стала преследовать мужчину.— У тебя своя методика соблазна, Джей. — Джастин погладил ее по обнаженной до локтя руке. Джей — такое ласковое сокращение имен друг друга по первой букве они придумали совсем недавно, и теперь часто им пользовались. — Твой стиль — завлекать мужчин интеллектом. Айне это не по плечу, вот она и пишет записки.Он распахнул перед Джессикой дверцу автомобиля, приглашая садиться.— Кстати, ведь ты не собираешься встречаться со своей семьей в одиночку? — как бы невзначай спросил Джастин, ведя машину по улицам Лондона. — Я познакомил тебя со своими близкими, теперь твоя очередь.Джессика медлила с ответом. Дело в том, что ей отчаянно не хотелось знакомить Джастина с отцом. Она заранее знала, что они друг другу не понравятся. Любой мужчина в мире, соблазнивший его невинную девочку, вызвал бы у мистера Спайка только негодование. А объяснить отцу, что она взрослый человек и имеет право на личную жизнь, Джессика все равно не сумела бы.— Так что же? — продолжал Джастин. — Они приезжают в субботу, я помню ваш разговор. Поведем их в ресторан? Я знаю несколько очень славных местечек…Джессику помимо всего прочего пугало то, как Джастин говорил о них двоих — будто у них уже все решено и они единое целое. Свобода, обретенная с таким трудом, снова начинала ускользать из ее рук.— Знаешь, Джей, лучше как-нибудь в другой раз, — осторожно сказала она.— Почему? — Джастин пытливо взглянул ей в лицо. — Почему ты не хочешь нас познакомить? Я умею ладить с людьми, ты же знаешь!— Как зовут эту певицу, к которой мы едем? — попыталась Джессика сменить тему. — Я что-то забыла… Кейт Мосс?— Кэролайн Майе, — поправил Джастин мрачновато и больше за весь день ни разу не заговорил о знакомстве с ее родными.Но вечером, когда Джастин, как обычно, отвозил Джессику к ней домой с намерением остаться у нее на ночь, предмет разговора всплыл снова.— Все-таки почему ты не хочешь, чтобы я встречался с твоей семьей?— Я не хочу сейчас обсуждать мою семью. — Джессика зевнула. Но ее любимого не так-то просто было провести.— А я хочу поговорить о нас с тобой. Кого ты стыдишься, меня или своих родственников?— Почему ты меня допрашиваешь? — раздраженно спросила Джессика. — Ты не имеешь никакого права так со мною разговаривать!— Имею, потому что забочусь о тебе. Мне кажется, тебя что-то волнует, и я хочу тебе помочь.— Тоже мне, детектив, — фыркнула Джессика, начиная злиться. Она ненавидела, когда ее донимают расспросами «ради ее же блага». — Я не нуждаюсь ни в чьей помощи. Высади меня здесь, я дойду до дома пешком. Сегодня мне хочется в кои-то веки побыть одной.Но Джастин и не думал затормозить. Сжав зубы, так что челюсть его казалась совсем квадратной, он продолжал вести автомобиль вперед.— Ты что, не слышишь? — Джессика потянула его за рукав. — Я хочу выйти. Останови машину!— Джесси, — не поворачиваясь к ней, произнес Джастин спокойно. Так говорят с капризным ребенком, на которого нельзя даже обижаться. — Ты видишь двух парней? Вон там, у магазина? Я замечаю их здесь не в первый раз. Один из них что-то продает, наверняка наркотики, а второй стоит «на стреме».— Я тоже часто замечала этих молодых людей, — ледяным тоном сказала Джессика. — Какое они имеют отношение к тому, что я хочу выйти из машины? Я не собираюсь покупать у них наркотики, если хочешь знать.— Я не высажу тебя на улице, где полным-полно подобных людей, — объяснил Джастин. — Ты выйдешь из машины не раньше, чем я довезу тебя до самого подъезда.— Я живу в этом районе уже четыре года, — процедила Джессика, приходя в ярость. Тон Джастина оскорблял ее до глубины души. — Ты напоминаешь моего отца.— Я не твой отец.— Я заметила. Ты просто его очень напоминаешь. Некоторыми проявлениями характера.— Ты очень красива, Джесси. — продолжил Джастин невозмутимо, все тем же тоном «успокойся-малышка-не-стоит-плакать». Джессика ненавидела, когда с ней так разговаривают, больше всего на свете. — Тебе нельзя ходить одной по темным улицам.— Мне двадцать пять лет! — отрезала Джессика, открывая дверцу машины. — Позволь мне самой решать, что мне можно и чего нельзя. Останавливайся или я выпрыгну!Джастин резко затормозил, и Джессика увидела, что они почти у ее подъезда. Схватив ее за руку повыше локтя, он не дал ей сразу выбраться наружу. Джессика с яростью уставилась на него.— Допустим, я очень красива! И молода! И я маленького роста! Но это не значит, что у меня в мозгах не хватает серого вещества! Или что у меня нет права распоряжаться своей жизнью!Джастин замер как громом пораженный.— Я не это имел в виду. Я никогда не считал тебя глупой или безвольной. Возможно, ты куда умнее меня самого…— Однако если бы ты мог, поступил бы как мой отец! — выкрикнула она, теряя самоконтроль. — Посадил бы меня за пишущую машинку или дал расследовать дело о пропавшем кролике миссис Уорвик! А я намерена с этим бороться!— Джей, — тихо произнес Джастин, поглаживая ее по руке. — Попробуй представить себя на моем месте. Если бы с тобой что-нибудь случилось, я бы, наверное, не пережил.Эти слова отозвались в ее сердце болью. Но Джессика не собиралась сдаваться.— Я не могу жить в вакууме. Ты не посадишь меня в теплицу, как оранжерейное растение. Неужели ты не знаешь, что делает с людьми такое отношение? Чрезмерная опека заставляет их убегать прочь… и не возвращаться.Джастин слушал Джессику с возрастающим удивлением. Ему начали открываться истины о ее семье, хотя и помимо желания Джессики. Вот почему она так не хотела их знакомить! Попросту стыдилась разделить с кем бы то ни было свои печаль и боль.— Я не хочу, чтобы ты от меня убежала, Джей. Бог ты мой, это последнее, чего я хочу!— Тогда отпусти меня. Синяки останутся. — Джастин и не заметил, как сильно стиснул ее руку. Он разжал пальцы, и молодая женщина поспешно вылезла из машины.— Я хочу стать личностью, — бросила она уже снаружи. — Сделать из себя настоящего человека!— Я понимаю. И хочу тебе помочь.— Ты только так говоришь, — горько усмехнулась она. — Чтобы утешить меня, когда я буду сидеть под замком после наступления темноты. Моя мать в свое время ушла из дому именно по этой причине. Она больше не могла оставаться в клетке. Знаешь, что она сказала, когда я родилась?Джастин не знал. Он отрицательно покачал головой.Джессика не представляла, как же это хорошо — поведать кому-нибудь свою неприятную тайну. Как будто прорвался давний гнойник, и теперь, может быть, станет легче.— Моя мать сказала, что устала рожать дочерей. Она не хочет больше давать жизнь девочкам, потому что у них нет никаких перспектив. Всегда и везде, на любой работе им предпочтут мужчин, а удел домохозяйки означает конец любому таланту. Она в свое время начала работать в агентстве моего отца, а потом он женился на ней. Больше она не работала, только вела хозяйство и рожала ему детей. Дочерей, хотя он так хотел сына!— Когда она ушла от вас? — спросил Джастин. Джессика, не отвечая, пошла к дому. Уже взявшись за ручку двери, она обернулась. В темноте не было видно выражения ее лица.— В день, когда я родилась.Джастин несколько минут неподвижно сидел в машине, глядя перед собой.Эта девушка сначала напомнила ему Ирму. Та тоже была маленькая и хрупкая и старалась поддерживать имидж беззащитной девочки. Это позволяло Ирме безнаказанно сидеть у людей на шее. Ей нравилось производить впечатление беспомощной крошки и заставлять мужчин исполнять ее капризы. Как он мог быть таким слепым? Джессика не походила на Ирму ничем, кроме роста. Они были полными противоположностями.Джессика часто упоминала своего отца и сестру, но ни разу не говорила о матери. Джастин наивно думал, что ее мать умерла и Джессике больно об этом говорить. Он даже не заметил, как она всей душой потянулась к тетушке Агате. Так могла поступить только девушка, росшая без матери. Джастин счел, что обаяние его тетушки, ее материнская забота обо всех подобным образом действует на всех людей без исключения. Если бы он знал раньше! Ему хотелось отхлестать себя самого по щекам за невнимательность и глупость.Мать Джессики бросила семью. Хуже того, оставила своего новорожденного ребенка, дочь. Человечка, который нуждался в ней больше всех на свете. Трудно было даже представить всю глубину травмы, которую такая мать нанесла своему ни в чем не повинному ребенку!Интересно, куда эта женщина отправилась из роддома? Осталась ли она в Бирмингеме или уехала — в другой город, в другую страну? Пыталась ли она хоть раз связаться со своей дочерью или брошенная семья была ей безразлична? Возможно, мать Джессики просто исчезла без следа, и ни бывший муж, ни дочери ничего о ней больше не слышали.Джастин не удивился бы, узнай он, что старшая сестра винит Джессику в таком повороте событий, пусть даже не осознанно. Но сам факт, что мама ушла из дому, родив вторую девочку, наверняка накрепко засел в голове Пруденс. Как часто Джессике приходилось жалеть, что она родилась женщиной? Очень часто, неожиданно понял Джастин. Потому что самоуверенные наглые мужчины то и дело встают на ее пути.Понятно, почему отец Джессики так берег ее: он ведь был ее единственным имеющимся в наличие родителем. И еще легче понять, почему его дочь сделала то, чего он боялся: дождавшись совершеннолетия, уехала из дому в другой город.Но догадки есть догадки, а правду знала одна Джессика. И единственный способ узнать — это спросить ее саму…Минутой позже Джастин звонил в дверь ее квартиры. Безрезультатно.— Джесси! — позвал он негромко, постучав костяшками пальцев. — Я же знаю, что ты дома. Открой мне.Эти фразы ему пришлось повторить несколько раз, прежде чем из-за двери донесся приглушенный ответ:— Уходи, пожалуйста.— Я не уйду, — ответил Джастин, ни на миг не поверивший в искренность ее просьбы.Наконец дверь приоткрылась. В щели показалось бледное лицо Джессики с припухшими от слез глазами.— Если ты намерен обсуждать со мною мою семью, то лучше уходи. Я не собираюсь говорить на эту тему.— И замечательно, — кивнул Джастин, нажимом плеча расширяя щель, — потому что я не за тем пришел.— А зачем тогда? — Она подозрительно прищурилась, однако пропустила его в прихожую.Джастин положил руки ей на плечи.— За весь вечер я ни разу не поцеловал тебя, Джесси. Я чувствую себя обделенным.Джессика удивленно распахнула глаза. — Что?— Я хочу тебя поцеловать, — терпеливо повторил Джастин. — Если ты, конечно, не против. И если честно, то сегодняшней ночью я рассчитывал на большее.Слабая улыбка появилась на ее губах. Взгляд стал менее напряженным.— Тогда… Тогда, для начала хотя бы закрой дверь. — Джессика помолчала с секунду и ласково произнесла: — Джей.Эту ее просьбу Джастин выполнил с большой охотой.— Знаешь, мне не очень-то уютно в прихожей.— Почему бы тебе, в таком случае, не пройти в спальню?Джастин снова послушался и присел на кровать, где они всего лишь вчера занимались любовью.Джессика, словно не находя себе места, прислонилась спиной к двери и смотрела на него. Карие глаза ее казались совсем черными.— Прости, что накричала на тебя, — неуверенно произнесла она, словно никогда прежде не извинялась. — Я себя не контролировала. Сорвалась.— Это более чем простительно, — кивнул Джастин и похлопал по кровати рядом с собой. — Садись ко мне поближе, пожалуйста. Я раскрою тебе один секрет.Джессика присела осторожно, как будто кровать кололась иголками. Джастин обнял ее за плечо — не чувственным объятием, а так, как обнимают любимую сестру.— Секрет простой. Когда речь идет о любви, мало кто себя контролирует. Это слишком сильнодействующая вещь, чтобы человек мог оставаться прежним. А наша с тобой любовь, Джей… она особенная. Я ничего подобного еще не испытывал.Губы ее изогнулись в улыбке — уже более уверенной, чем прежняя.— Если бы я к тебе не привязалась так сильно, все было бы куда легче, — призналась она. — А так я совсем на себя не похожа.Если бы ты так сильно ко мне не привязалась, я не сидел бы сейчас здесь, подумал Джастин, прижимая Джессику к себе.— Но нам так хорошо вместе. Нас объединяют общие дела. И великолепный секс.— Он великолепный?Конечно, вспомнил Джастин, ей же не с чем сравнивать.— Так хорошо мне не было ни с кем другим, — заверил он ее. — Поверь мне на слово.Ее близость делала свое дело — по телу Джастина медленно разливалось знакомое тепло. Но пока он не позволял себе выказать желания. Джессике сначала нужно было выплакаться, выплеснуть эмоции. Джастин чувствовал себя врачом, знающим верное средство.— Знаешь что, Джесси, у меня есть отличные широкие плечи. И они уже столько лет простаивают без работы!— Что ты имеешь в виду?— Если хочешь поплакать у меня на плече, не стесняйся.— Не уверена, что умею плакать по заказу.— Я верю в твои таланты.Джастин погладил ее по коротким шелковистым волосам. Он был такой большой и теплый, этот мужчина, и его тепло успокаивало, давало ощущение защищенности.Прерывисто вздохнув, Джессика сдалась и позволила себе разрыдаться.На следующее утро Джастин проснулся оттого, что ее не было рядом. Еще не открывая глаз, он пощупал простыню возле себя. Она хранила тепло тела Джессики, но ее самой рядом не оказалось. Обычно Джастин вставал первым…Он разлепил веки — и удивленно заморгал.— Эй, что ты делаешь с моей одеждой?— Обыскиваю. — Джессика обернулась на его голос и кокетливо улыбнулась. — Я же детектив. Забыл, с кем связался!Она стояла в коротком облегающем халатике возле кресла, куда Джастин вечером бросил одежду, и рылась в кармане его пиджака. Волосы ее были влажными — видно, Джессика только что приняла душ.— Извини, мне стало страшно любопытно. Обычно содержимое карманов много говорит о человеке.— И что же нового ты узнала обо мне?Джастин сел в постели, лихорадочно соображая, не могла ли Джессика наткнуться на что-нибудь лишнее. Например, на письмо тетушки Агаты о выигрыше. Нет, к счастью, он недавно переложил его. Хотя лучше бы письмо вообще выкинуть. Не хватает, чтобы Джессика как-нибудь на него наткнулась! Беда только, что Джастин забыл, куда именно переложил письмо.— Почти ничего. — И Джессика показала свои трофеи: пачку жевательной резинки, авторучку, ключи от машины и коробочку фотографической пленки. — Вся жизнь твоя как на ладони: фотограф, автомобилист, порой делаешь записи, жуешь резинку. Весьма ординарный тип. Если бы не любовь к очень неординарной женщине.— Это тоже следует из содержимого моих карманов? — спросил Джастин.— Нет, это следует из выражения твоего лица, — поддразнила его Джессика. — Ты пялишься на меня, как голодный — на шоколадный торт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15