Затем забросил на плечо ящик и вышел на лестничную площадку.
Рей что-то у нее спросил, и она рассмеялась. Потом они подошли к двери. Мисс Кассиди дала Рею десятицентовую монетку за услугу. Она начала закрывать дверь, но остановилась и сказала Каллахану:
— Вот десять центов твоему дружку за то, что он подождал тебя. — Она бросила мне монету и закрыла дверь.
Я поймал ее в воздухе и бросил обратно, но дверь уже закрылась.
— Дешевка! — закричал я и, не глядя на Рея, побежал вниз.
Глава 4
До каникул оставалось всего пятнадцать дней. Я с нетерпением ждал лета, чтобы идти работать к Кеуфу и делать настоящие бабки.
Мы вышли из юколы с Джерри Коуэном. Когда я пошел с ним, он удивился.
— Я думал, тебя не выпускают, Фрэнки.
— Вчера был последний день.
— Какие планы на сегодня?
— А что?
— Ничего. Просто так спросил.
Несколько минут мы шли молча, затем Джерри поинтересовался:
— Фрэнки, не хочешь съездить со мной летом в деревню?
— Брось шутить!
— Я не шучу! — Его голубые глаза серьезно смотрели на меня. — Я уже разговаривал с папой. Он велел как-нибудь привести тебя, чтобы все обсудить.
— Ерунда все это! Меня никогда не отпустят из приюта.
— Отпустят, если попросит отец. Ты знаешь, кто он?
Да, я знал его отца. Все знали Коуэна-старшего, постоянно улыбающегося мэра Нью-Йорка. Каждый день в газетах можно было увидеть его фотографии с гвоздикой в петлице и ослепительной белозубой улыбкой, на которых он пожимает руки участникам какой-нибудь конференции фермеров. Да, старик Джерри мог делать почти все, что хотел. Он был мэром Нью-Йорка.
Когда мы дошли до бильярдной, я остановился. Внутри было темно. Я представил лето в бильярдной Кеуфа среди ароматов пива и мочи из туалета и лето в деревне с Джерри. Наверняка, у него там роскошная берлога со слугами и всем остальным. Представил, как буду купаться в озере. Я еще никогда не купался в озере. Наверное, это потрясающе! По крайней мере так говорили ребята, которые купались в озерах. Пару раз я, правда, ездил на Кони Айленд, но в основном купался в доках на Пятьдесят четвертой улице. Вот черт! Лето в деревне, наверное, сказка. Я повернулся к Джерри.
— Нет, Джерри, спасибо. Они... я имею в виду... я здесь буду работать все лето. Не могу отказаться. Нужно подзаработать к осени немного деньжонок. К тому же я терпеть не могу деревню. У меня там всегда... депрессия!
Джерри странно посмотрел на меня и расхохотался. Он был не дураком и все понимал. Странные у меня друзья! С Джерри Коуэном дружить было непросто, потому что он был... необычным. Не пойму, что ему во мне нравилось, но, если бы я мог заглянуть в будущее, если бы я знал, что Джерри и я... Нет, об этом поговорим позже, когда придет время. По-моему, и так плохо, что мы помним прошлое, но было бы значительно хуже, если бы мы знали будущее.
— Как хочешь, — заявил Джерри. — Но все равно как-нибудь зайди поужинать.
Я обратил внимание, что он сказал «поужинать», а не «поесть», как всегда говорил я.
— Хорошо. — Я неловко переминался с ноги на ногу. Может, поблагодарить его еще раз? Затем подумал: «Какого черта! Я уже поблагодарил его», а вслух сказал: — Пора на работу.
Я дождался, пока он скроется за углом, потом заглянул в бильярдную. Часы на стене показывали только четверть четвертого. Моя работа начиналась в четыре, а посетители собирались еще позже. Джимми разговаривал с каким-то типом и не заметил меня, поэтому я вышел из бильярдной и решил до четырех погреться на солнышке на ступеньках соседнего дома и помечтать о поездке с Джерри за город.
Я закурил и услышал какой-то шум на противоположной стороне улицы. Несколько знакомых мальчишек приставали к какому-то парню, оказалось, к еврею. Я лениво наблюдал за представлением. Они окружили его и забрасывали градом оскорблений и насмешек.
— Ну, как, нравится быть недочеловеком?
— Убийца Христа!
— Недоносок еврейский!
Парень напряженно замер. Его лицо оставалось спокойным, в глазах застыла ненависть. Ребята угрожающе надвигались. Еврей уронил книгу, прижался к стене и поднял кулаки. Это был блондин с голубыми глазами и тонкими чертами лица, чуть ниже меня ростом.
— Я могу побить любого из вас в честном бою, — наконец бесстрашно объявил он.
Они только расхохотались во все горло и придвинулись ближе.
— Ты не сможешь побить даже наши башмаки! — проговорил один из них.
Я встал и перешел улицу. На это стоило посмотреть.
— Привет, Фрэнки! — поздоровался один из парней.
— Здорово, Вилли!
— Давай вздуем этого еврейчика!
— Нет, — не согласился я. — Ты же слышал, он может побить любого из нас. Неужели вы спустите ему это? С ним должен драться кто-то один. — Парни с сомнением посмотрели на меня. — Ну, кто будет драться? — Ответа не последовало. — О'кей, тогда драться буду я.
Круг разомкнулся, и я вошел в него. Блондин оценивающе смотрел на меня.
Я сжал кулаки. Он шагнул вперед и широко размахнулся. Я легко увернулся и сделал шаг назад. Парень абсолютно не умел драться. Он принялся гоняться за мной и попробовал нанести несколько ударов, которые я легко блокировал. Зрители начали подбадривать меня.
— Врежь ему, Фрэнки!
— Набей ему морду!
Я отступал, пока не очутился на краю тротуара, и только тогда вспомнил, что я так и не выплюнул сигарету. Я решил оставить ее как доказательство уверенности в своей победе. Противник нанес очередной удар, но вновь промахнулся. Он уже начал тяжело дышать. Я понимал, что еврей не сомневается в поражении, но почему-то даже не пытается смыться. Я притворился, что поскользнулся, и выплюнул сигарету. Когда поднял глаза, он все еще ждал меня. Я шагнул вперед, врезал ему поддых и следом в челюсть. Еврей полетел на землю, а парни завопили:
— Дай ему, дай!
Он попробовал встать, но потом решил остаться лежать. Я опустил руки. Вилли закричал:
— Давай швырнем его в канаву!
Парни начали надвигаться, но я преградил им путь.
— Я побил его! — объявил я. — Оставьте его в покое!
Они сразу поняли, что я не шучу, и растерянно переглянулись.
— О'кей, — сказал я. — Повеселились, а теперь проваливайте!
Когда парии скрылись за углом, я присел на тротуар рядом с евреем и предложил ему сигарету, но он покачал головой. Я закурил. Несколько секунд мы молчали, потом он медленно сел.
— Спасибо, — пробормотал парень.
— За то, что двинул тебе по морде? — рассмеялся я.
— За то, что я так дешево отделался. Эта банда...
— А, брось... Они неплохие ребята. Просто хотели немного посмеяться. Они не имели в виду ничего плохого.
— Немного посмеяться! — сухо повторил он, встал и с трудом нагнулся за книгой.
Я смотрел на него снизу вверх.
— Тебе нужно научиться драться, если собираешься сшиваться в нашем районе.
Парень промолчал, но по тому, как он поджал губы, я понял, что он запомнит совет.
В этот момент я заметил идущего по улице в нашу сторону отца Куинна и вскочил на ноги.
— Привет, Фрэнсис, — поздоровался он.
— Здравствуйте, святой отец! — Я приложил кончики пальцев к виску, как бы отдавая честь.
— Ты что, дрался с этим мальчиком, Фрэнсис?
— О нет, сэр, мы вовсе не дрались, — опередил меня блондин. — Просто Фрэнсис учил меня боксу.
— Будь осторожнее с этим «боксером», — посоветовал отец Куиин, разглядывая его. — Он порой забывается. — Затем спросил тоном, каким обычно разговаривал с пропустившими мессу: — Как тебя зовут, сын мой? Я не помню, чтобы видел тебя в церкви.
— Я еврей, — спокойно ответил парень. — Меня зовут Мартин Кэбелл.
— А... так ты, должно быть, сын Джо Кэбелла?
— Да, сэр.
— Я знаю твоего отца. Он хороший человек. Передавай ему привет.
— Спасибо, сэр.
— Ну ладно, ребята, мне пора. Помните, что я сказал: никаких драк. — Он сделал несколько шагов, потом остановился. — Фрэнсис, лучше вытащи сигару из кармана, пока она не прожгла дырку в твоих брюках. — И пошел дальше.
Я вытащил сигарету из кармана. Мне казалось, что он не видел, как я сунул ее в карман. Мы с Мартином посмотрели друг на друга и расхохотались.
— По-моему, нормальный мужик! — заметил Кэбелл.
— Да, парень что надо! Мы пошли по улице.
— Живешь где-нибудь поблизости? — спросил я.
— Да. У отца аптека на углу Пятьдесят девятой и Бродвея. Мы живем на Сентрал Парк.
На углу Девятой авеню я посмотрел на часы, которые стояли в витрине ювелирного магазина, и увидел, что уже пятый час.
— Мне надо бежать, а то опоздаю на работу.
— Приходи после работы в аптеку, — предложил Мартин. — Выпьем содовой.
— Приду. До встречи.
Отойдя на несколько шагов, я побежал. Лучше не опаздывать и не злить Кеуфа.
Глава 5
В бильярдной никого не было. Наверное, сегодня нет скачек. Я быстро убрался и принялся подсчитывать вчерашние ставки.
Около половины шестого заглянули несколько человек за выигрышами, и меня послали вниз за пивом. Когда я вернулся, Силк Феннелли разговаривал с Кеуфом. Взглянув на меня, мистер Феннелли медленно поздоровался:
— Привет, Фрэнки!
— Привет, мистер Феннелли! — Я обрадовался, что на меня обратил внимание такой большой человек.
Закончив разговаривать с Джимми, мистер Феннелли подошел ко мне.
— Не почистишь мне обувь, малыш?
— Сию минуту, сэр!
Я бросился в подсобку за ящиком. Туфли Силку Феннелли я вычистил на совесть — тер до тех пор, пока не увидел в них свое отражение.
Феннелли остался доволен. Он дал мне полдоллара и полюбопытствовал, не выбрасывали ли меня в последнее время из баров? Я рассмеялся. Когда к нам подошел Джимми Кеуф, мистер Феннелли все рассказал, и они долго хохотали.
Я отложил ящик в сторону и продолжил подсчеты. Подошли Кеуф с Феннелли и заглянули мне через плечо.
— Он у тебя что, бухгалтер? — спросил Феннелли у Кеуфа.
— Угу, — кивнул Джимми, — и чертовски неплохой! Отлично знает арифметику.
— Работай хорошо, малыш, — улыбнулся мне мистер Феннелли, — и когда-нибудь станешь важным человеком.
Силк попрощался и вышел. Он сел в машину, и та отъехала от бильярдной.
Большой человек, думал я. Слова Феннелли продолжали звучать у меня в ушах. Точно, я стану самым большим воротилой в игорном бизнесе Нью-Йорка. Только сам играть не буду. Буду вести дела, как Силк Феннелли — грязную работу поручу шестеркам, а сам буду только рубить капусту. Куплю лимузин, да побольше, чем у мистера Феннелли...
Так в мечтах и пролетели несколько часов. Когда я вышел на улицу, начался дождь. Возвращаться на ужин в приют не хотелось, и я направился на Бродвей. Когда добрался до аптеки Кэбелла, весь вымок. Мартин меня ждал.
— Рад, что ты пришел, — сказал он. — Хочешь содовой и чего-нибудь сладкого?
Он подвел меня к полкам, и я выбрал шоколад. Потом мы принялись болтать. Он оказался на год моложе меня, но учился в том же классе. Через несколько минут к нам подошла красивая девушка лет пятнадцати.
— Поторопись, Мартин, а то опоздаем к ужину.
Я подумал, что это, наверное, сестра, и не ошибся. Мартин познакомил нас.
— Фрэнки, это моя сестра Рут.
— Привет! — поздоровался я.
— Рада познакомиться, — улыбнулась Рут.
У нее были белокурые волосы, короткая стрижка, как у мальчишки, и голубые, как у брата, глаза. Как и Мартин, при разговоре она смотрела прямо в глаза. Рут училась в шестом классе. Она оказалась на полголовы ниже меня, и когда Мартин спросил, сколько мне лет, я ответил, что почти шестнадцать, стараясь произвести на нее впечатление.
Мартин рассказал о драке. Рут как-то странно посмотрела на меня и отошла. Меня удивила перемена в ней, но я не сказал ни слова.
— Женщины очень странные, — объяснил Мартин Кэбелл. — Не обращай внимания. Помнишь, ты говорил днем о драках? У меня есть дома боксерские перчатки. Можешь научить меня драться?
— Сегодня?
— Конечно. После ужина. Поужинай и приходи.
— Ничего не получится. Я живу в сиротском приюте. Если вернусь ужинать, меня потом не выпустят.
— А... — Он на мгновение нахмурился, затем улыбнулся. — У меня идея. Подожди минуту. — Он скрылся в подсобке. Через стеклянную перегородку я видел, как он разговаривает с отцом, показывая на меня пальцем. Мистер Кэбелл что-то сказал, и Мартин вернулся. — Я все устроил. Поужинаешь у нас, а потом покажешь, как надо драться.
Сначала идти не хотелось, но потом я согласился.
Мать Мартина куда-то ушла, и нас троих — меня, Мартина и Рут — накормила служанка лет двадцати двух. Ее звали Джули. Она была франко-канадкой и разговаривала со смешным акцентом. Джули села есть с нами. Быстро поужинав, мы перешли в гостиную и сели у радиоприемника. Я всего третий раз в жизни слушал радио, и мне было интересно. Через час после ужина Мартин позвал меня в кабинет отца, а Рут осталась в гостиной почитать.
В кабинете стояли шкафы с книгами, кушетка и несколько стульев. Мы отодвинули стулья к стене и надели перчатки.
— Поднимай лапы, — велел я. — Впереди левая, правая позади, рядом с подбородком... Вот так. — Я принял боевую стояку. Кэбелл сделал то же самое. Я критически оглядел Мартина и выдвинул его левую слегка вперед, а правый локоть чуть опустил и приблизил к боку. — О'кей. Теперь бей меня.
— Я не хочу причинить тебе боль, — запротестовал он.
— Не бойся, не причинишь.
Он опустил левую и размахнулся правой. Я блокировал удар и вошел в ближний бой.
— Нет, не то! — заявил я. — Сильно раскрываешься. Когда ты опустил левую, я мог приблизиться и ударить. Вот так, видишь? — Я сделал ложный замах. — Короткий прямой левой держит противника на расстоянии.
— Понятно. — Но через несколько секунд он все забыл и опять опустил левую.
Я позволил ему пару раз промазать, потом предупредил:
— Не опускай левую.
Мы вновь начали боксировать. В этот момент открылась дверь, и я машинально оглянулся. В кабинет вошла Рут. Мартин ударил меня в плечо. Я автоматически нанес удар правой прямо ему в глаз, и он сел на пол.
Рут бросилась к брату и со злостью посмотрела на меня.
— Что ты наделал, подлец!
Я так растерялся, что не мог ничего ответить.
— Он не виноват. Рут, — объяснил Мартин. — Я сам напросился в ученики.
— Посмотри на свой глаз! — в ужасе вскричала она. — Он у тебя уже стал разноцветным.
Да, действительно, завтра будет отличный фингал.
— Мартин, мне очень жаль, — наконец вымолвил я, помогая ему встать на ноги. — Я не хотел.
— Я такой плохой боксер, что ты ни при чем, — рассмеялся Кэбелл.
Услышав шум, в кабинет заглянула Джули и посоветовала:
— Приложи к глазу холодное полотенце, чтобы он не распух.
— О'кей, — сказал Мартин, снимая перчатки. — Скоро состоится второй урок. — У двери он повернулся ко мне. — Подожди здесь. Я вернусь через несколько минут.
Он с сестрой вышел из комнаты, и через несколько секунд из ванной донесся шум воды.
Джули подняла с пола перчатки Мартина.
— Можно попробовать?
— Валяй. Все равно они не мои.
— Очень неудобные, — заметила девушка, надевая перчатки.
— Ничего. К ним быстро привыкаешь.
— Отец всегда говорил, что я должна была родиться мальчишкой, — призналась Джули. — Я всегда была сорвиголовой.
Я промолчал.
— Покажи, как надо драться. Только не по-настоящему. Я имею в виду, покажи самое основное.
— Ладно, — буркнул я.
— Только не бей меня, — быстро добавила Джули. — Я очень боюсь боли... особенно здесь. — Она дотронулась до груди.
— Хорошо, ударишь меня несколько раз и хватит, — хрипло сказал я.
Джули приняла смешную стойку и несколько раз попыталась ударить меня. Я увернулся и вошел в клинч. Она сжала локтями мои руки и прижала их к своим бокам. Я почувствовал возбуждение.
— Ты очень сильный, — прошептала Джули, прижимаясь ко мне. Она оказалась чуть выше меня. У нее были черные волосы, полные губы и веселые глаза. Мы замерли на секунду и внезапно поняли, что в дверях стоит Рут. Я немедленно отпрянул, покраснел и неуклюже объяснил:
— Она тоже захотела, чтобы я показал, как дерутся. Я чувствовал, как уши становятся пунцовыми.
— Ну вылитый Танни, — съязвила Рут. — Тебя зовет Мартин.
Я снял перчатки и пошел за Рут. Мартин лежал на кровати, приложив к глазу холодное полотенце.
— Извини, Фрэнки. Приходи завтра в аптеку, и мы проведем второй урок.
— Хорошо, Мартин. Мне жаль, что я попал тебе в глаз. До завтра! — Я вышел из комнаты.
Рут проводила меня до двери.
— Спокойной ночи, Рут, — попрощался я, выходя из квартиры.
— Спокойной ночи. — Она начала закрывать дверь, но потом остановилась. — Сделай мне одолжение!
— Конечно. Какое?
— Держись подальше от моего брата. Ты грязный, дешевый, плохой парень, и ты только испортишь его! — гневно проговорила Рут и захлопнула дверь.
Я медленно пошел по коридору.
— Тссс, — раздался шепот. Из соседней двери выглядывала Джули.
Я с удивлением оглянулся на дверь, из которой меня только что выпустила Рут.
— Иди сюда! — яростно зашептала девушка, маня рукой.
Я очутился на кухне, которая, оказывается, имела второй выход. Джули провела меня в маленькую комнату и закрыла дверь.
— Это моя комната, — прошептала она. — Только тише.
Черт, от волнения я не мог говорить, лишь глупо пялился на нее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41