И наш напор возрастал с каждым днем.
Мы клянемся тебе, родная Беларусь, что не уцелеет броня фашистских «тигров» и «фердинандов» от огня наших пушек и взрывов бомб. Они будут гореть еще чаще. Ни один дот и дзот не устоит против нашего мощного штурмового удара…
За муки и слезы, за кровь и смерть лучших твоих сынов и дочерей противник жестоко поплатится» .
Воздушные бойцы с честью сдержали свою клятву. На землю Белоруссии снова пришли счастье и радость. Ее героический народ вновь стал свободным.
К этому времени операция «Багратион» вступила в заключительную фазу. Мы уже вернулись с левого крыла фронта и находились в 16-й воздушной армии. Напряженность боев с каждым днем возрастала, все большее сопротивление оказывала вражеская авиация, усиленная частями, переброшенными сюда с других участков.
8-я гвардейская армия, продолжая гнать гитлеровцев, с ходу форсировала Вислу и захватила магнушевский плацдарм на ее западном берегу. Противник принимал чрезвычайные меры, чтобы сбросить наши части в реку, подтягивал танки, пехоту и артиллерию. Большую активность развила вражеская авиация. А мы, к сожалению, не могли поставить перед ней плотный заслон из истребителей, да и зенитных средств подоспело недостаточно. Аэродромы находились далеко, и пока наши «ястребки» достигали заданного района, у них оставалось горючего на считанные минуты боя. А если противника в воздухе не было, полет вовсе оказывался холостым. При вылетах «по вызову» получалось то же самое: пока наши «ястребки» летели, немцы успевали отбомбиться.
Да, дорого нам обходились растянутость коммуникаций, трудности доставки горючего, боеприпасов, запасных частей, нехватка автотранспорта Самолеты нуждались в ремонте, почти полностью были израсходованы запасы горючего. В 16-й воздушной армии, например, на 23 июля осталось 830 тонн бензина, то есть всего одна заправка. Подвоз материальных средств затрудняло и плохое состояние дорог, которые были пока не восстановлены. Вблизи линии фронта аэродромов у нас насчитывалось еще мало. Инженерные батальоны только приступили к их подготовке. В связи с этим в боях могла участвовать только часть соединений воздушной армии, да и то расположенных далеко от фронта.
В то же время самолеты противника то и дело налетали на переправы через Вислу. Разрушить их — такую цель поставило перед своей авиацией немецко-фашистское командование. Налеты ее отбивали истребители нескольких полков 6-го и 13-го авиакорпусов.
Воздушная обстановка особенно усложнилась в период с 6 по 12 августа. За эту неделю на 1-м Белорусском фронте наши произвели 1500 самолето-вылетов, а противник около 2150 .
Горько и обидно было сознавать, что даже при наличии горючего нашим истребителям из-за нечеткого управления иногда не удавалось перехватить вражеские самолеты. Находясь под впечатлением одного из таких случаев, я телеграфировал командиру 6-го корпуса:
«Вам была поставлена задача на 9.8.44 г. с 13.00 не допустить действий бомбардировщиков противника по нашим войскам в районе иск. Варка, Новая Воля, Михалув, Магнушев, р. Висла.
Имею данные, что противник в течение всего дня группами Ю-87 и Ю-88 бомбил переправы через Вислу и наши войска на плацдарме. А ваши истребители не имели ни одной встречи с бомбардировщиками… Что же они делают? Вывод ясен — не выполняют поставленную боевую задачу» .
Действия истребителей затрудняло то, что отстали средства управления и наведения. На следующий день нам все-таки удалось выправить положение. Командир выехал с радиостанцией на плацдарм и организовал твердое, непрерывное управление. Наведение «Яковлевых» и «лавочкиных» на цели стало осуществляться с помощью радиолокационных станций. Все это сразу же сказалось на итогах боевых действий.
В одном из отчетов тех дней говорилось:
«11 августа в 10 воздушных боях было сбито 17 вражеских самолетов. 12 августа в 28 воздушных боях противник потерял 39 бомбардировщиков и истребителей» .
Мне запомнилась ожесточенная схватка четверки наших самолетов, ведомых старшим лейтенантом И. Д. Мамоновым, с десятью «юнкерсами» и «фокке-вульфами». Она произошла 12 августа в районе переправы через Вислу. Истребители, возглавляемые коммунистом Мамоновым, врезались в строй немецких самолетов и навязали им бой, в результате которого враг потерял семь машин. Два «фоккера» «перечеркнул» огненной трассой Мамонов, один Ю-87 и один ФВ-190 сбил младший лейтенант С. В. Давыдов, а еще один ФВ — младший лейтенант В. П. Ващилкин. Во время атаки самолет Ващилкина был подбит. Летчик выбросился с парашютом и приземлился вблизи переднего края немецкой обороны. Гитлеровцы открыли по нему огонь. Ващилкин стал уходить к нашему переднему краю. Раненный в правую руку, он, однако, добрался до своих. Прибыл в полк 15 августа, сразу же попросился на боевое задание.
14 августа семерка Ил-2 299 шал, которой командовал подполковник Э. В. Вийк, пролетая над передним краем, сбросила вымпел с двумя ключами и запиской. Вымпел упал в расположении 271-го гвардейского стрелкового полка. Вот что сообщил в донесении начальник политотдела 88-й гвардейской стрелковой дивизии:
«14 августа летчиками штурмовой авиации над расположением 271 гв. сп были сброшены ключи и призыв к нашим бойцам и офицерам. В призыве говорится: „Эти ключи от Варшавы и немецкого логова — Берлина. Надеемся, что вы сумеете открыть ворота этих городов, а мы — ваши друзья — „горбатые“ поддержим вас с воздуха. О получении этого призыва и ключей просим сообщить по указанному адресу“.
Во всех подразделениях полка были проведены беседы. В письме к летчикам бойцы, сержанты и офицеры заверили, что их наказ будет выполнен» .
Командующий 2-й танковой армией на рассвете попросил нас ударить по противнику, занявшему оборону на окраинах Минска-Мазовецкого, и указал цели. После удара войска пойдут в атаку. Я послал большую группу Пе-2. Когда полки вылетели, раздался телефонный звонок от генерала Богданова. Взволнованным голосом он просил остановить бомбардировщики, поскольку наши части уже ворвались в город. Удар может быть нанесен по своим. Я ответил: «Экипажи, очевидно, уже там. Попробую остановить». «Да, Пе-2 над целью», — сообщили мне с КП. Ну, думаю, не успеем ничего сделать. Вот так история!
По счастью, командир группы пикировщиков сам обнаружил, что наши танки вошли в город. В воздухе он принял решение бомбить его западную окраину и этим крепко помог наступающим войскам. Вот что значит находчивость и решительность! Нас ведь всегда учили: следить в воздухе за войсками на земле и с учетом их действий принимать решения, выбирать цель, может быть, даже не ту, которую указали перед вылетом. Это качество особенно необходимо, когда обстановка быстро меняется.
Напряженность на магнушевском плацдарме сохранялась. В. И. Чуйков очень остро реагировал на потери от налетов вражеских самолетов. Пришлось поехать к нему и попросить помочь нам построить полевой аэродром на правом берегу Вислы. Когда площадка была готова, мы посадили на нее истребительную дивизию. Теперь войска В. И. Чуйкова стали чувствовать себя гораздо лучше.
Не меньших забот требовал и второй — пулавский плацдарм, который захватила 69-я армия генерала В. Я. Колпакчи. Сюда противник тоже подбрасывал свежие войска. Отчаянно атаковал он и с воздуха. Мы перебросили за Вислу побольше зенитных средств. Колпакчи попросил усилить прикрытие и истребителями.
— Оградите меня от ударов с воздуха, — сказал он. — А на земле я сам справлюсь с любым врагом. Солдаты окопались так, что им сам черт не страшен.
Построили мы еще один аэродром и посадили на нем истребители.
У предместья Варшавы — Праги наши войска натолкнулись на мощный рубеж вражеской обороны с железобетонными сооружениями. Как ни били мы по ним с земли и с воздуха, сокрушить их не удавалось. Здесь наступали 47-я армия и 1-я армия Войска Польского.
Командующий фронтом поехал на КП к генералу Берлингу — командующему 1-й армией Войска Польского. Выслушав его доклад и оценив обстановку, Константин Константинович Рокоссовский пришел к выводу, что с имеющимися средствами огневой поддержки и разрушения продолжать наступление невозможно. Попусту терять людей незачем. Необходимо подтянуть более мощную артиллерию, покрепче ударить и с воздуха. Командующий тут же поставил задачи мне и В. И. Казакову. Мы с Василием Ивановичем и командармами взялись за разработку плана разрушения укреплений на пути к Варшаве.
За обедом, устроенным генералом Берлингом, царило оживление. Но шутливые разговоры то и дело сменялись серьезными. Когда речь зашла об укреплениях Праги, кто-то сказал Берлингу:
— А ведь это вы построили такую мощную оборону. Теперь вам же приходится брать ее. Вот ведь судьба!
Берлинг нахмурился и задумчиво ответил:
— Видите ли, наши правители всегда смотрели на запад, а не на восток, вот и результат: нашему народу приходится расплачиваться за это кровью.
…Постепенно обстановка в воздухе над плацдармами стала улучшаться. Получив должный отпор, авиация противника резко снизила активность.
В дальнейшем, вплоть до завершения операции, наши летчики надежно прикрывали переправы. Экономно расходуя то небольшое количество горючего, которое имелось в нашем распоряжении, авиаторы мощными концентрированными, ударами обеспечили успешное наступление войск к реке Нарев и взятие Праги — предместья Варшавы.
Начиная со второй половины августа бок о бок с советскими авиаторами сражались польские летчики. 14 августа к нам на фронт прибыли 1-й истребительный авиаполк. «Варшава» и 2-й ночной бомбардировочный «Краков». Первые боевые вылеты польские летчики совершали вместе со своими более опытными советскими коллегами. В последующем они начали выполнять задачи самостоятельно. Помню, что с самого начала хорошо зарекомендовали себя в боях подпоручики В. Калиновский, Ю. Козак, П. Хаусович. Правда, на первых порах им не хватало боевого опыта, но зато отваги, горячего стремления идти в бой против фашистских захватчиков у них было хоть отбавляй.
В самый разгар боев ко мне на командный пункт приехал скульптор Евгений Викторович Вучетич.
— Здравствуйте, товарищ командующий!
— Здравствуйте! Узнали?
— Узнал.
Первый раз мы встретились, с ним в феврале 1942 года в гостинице ЦДКА. Я оказался там, когда меня сняли с должности командующего ВВС Калининского фронта и отозвали в Москву. Настроение у меня было подавленное — как говорится, кошки на душе скребла Вдруг ко мне зашел старший лейтенант.
— Я из студии имени Грекова, — представился он. — Хочу лепить ваш бюст, товарищ генерал-майор. Я наотрез отказался.
Расстроенный, он тихо произнес:
— Совсем немного времени у вас отниму.
— Мне сейчас не до бюста, — ответил я.
Теперь Вучетич приехал на фронт с разрешением. Лукаво улыбаясь, он сказал:
— У меня предписание начальника ПУРа и члена Военного совета фронта. Попробуйте откажитесь.
— Приказ есть приказ… — развел я руками.
— Вижу, работы у вас очень много, но я мешать не буду. Мне позировать не нужно.
Евгений Викторович поселился в нашем домике в комнате рядом с адъютантами. Жил больше недели, наблюдал, делал эскизы. Потом несколько раз сфотографировал меня под различными ракурсами.
31 августа закончилась операция «Багратион». Родина высоко оценила действия авиаторов 16-й воздушной армии. За успехи в боях при освобождении Белоруссии ряд соединений и частей армии были удостоены почетных наименований и награждены орденами.
3-й бомбардировочный и 8-й истребительный авиакорпуса стали Бобруйскими, 196-я штурмовая авиадивизия — Жлобинской, 233-й и 352-й истребительные авиаполки — Минскими, 431-й и 874-й штурмовые — Слуцкими, 2-я гвардейская штурмовая авиационная Черниговско-Речицкая дивизия была награждена орденом Суворова II степени, 16-й отдельный разведывательный Сталинградский полк — орденом Красного Знамени. По новым почетным наименованиям частей и соединений можно было представить себе стремительный путь войск нашего фронта на запад. Вслед за Барановичскими, Слонимскими, Брестскими у нас стали звучать почетные наименования: Люблинские, Седлецкие, Демблинские…
На двадцать семь человек выросла боевая семья наших кавалеров Золотой Звезды. За период операции трижды публиковались указы о присвоении высокого звания Героя Советского Союза офицерам и генералам 16 ВА. Только с 24 июня по 1 августа 1944 года было награждено 1598 воинов-авиаторов нашей армии. В их числе 869 офицеров, 473 сержанта, 256 рядовых. За период наступления орденов были удостоены: 591 летчик, 115 штурманов, 189 воздушных стрелков, 184 инженера и техника, 148 водителей автотранспорта, 70 офицеров штаба, 44 политработника и 262 воина разных специальностей .
За время боев над белорусской территорией 16-я воздушная армия произвела 27 639 самолето-вылетов. Противнику был нанесен значительный урон как в живой силе, так и в технике. В воздушных боях летчики уничтожили несколько сот вражеских самолетов.
Еще раз потерпела крах пресловутая вражеская тактика «планомерного» отхода и «эластичной» обороны. Противник не только не избежал разгрома своих основных сил, но и не смог задержать наши войска на промежуточных рубежах, чтобы выиграть время, необходимое для оперативных перегруппировок.
Активность ВВС противника в этот период была невысокой. Бомбили они главным образом при отсутствии в воздухе наших самолетов. Как только в небе появлялись советские истребители, «мессеры», «фокке-вульфы», «юнкерсы» и «хейнкели» сразу прекращали бой и уходили на запад. В схватку вступали редко и неохотно.
Подтверждением этого может служить воздушный бой, проходивший летом 1944 года на одном из участков фронта. Четверка «яков» под командованием капитана В. Д. Афанасьева встретила двадцать ФВ-190, идущих с бомбовой нагрузкой. Дерзкими и точными атаками три вражеских самолета были сбиты. Остальные сбросили бомбы на свои войска и повернули обратно. Наша четверка потерь не имела. И такие факты были не единичны.
В этих действиях проявлялась трусливость или излишняя осторожность фашистских летчиков. Советские авиаторы, используя различные тактические приемы, находили выход из самых, казалось, безнадежных положений. В этом им помогало не только высокое мастерство, приобретенное за годы тяжелых боев, но и первоклассная техника, которая находилась у них в руках. Многие типы советских самолетов значительно превосходили вражеские по своей скорости, маневренности и другим характеристикам.
Особенность этого периода состояла также в том, что гитлеровцы редко наносили бомбовые удары по тыловым объектам. Они действовали в основном по переднему краю.
Гитлеровская авиация потерпела в Белоруссии тяжелое поражение. Такая же участь постигла и действовавшие здесь общевойсковые фашистские армии. Разгром противника в районах Витебска, Бобруйска и Минска означал образование в центре германского фронта гигантской четырехсоткилометровой бреши, заполнить которую в короткие сроки гитлеровское командование не смогло.
Успешное проведение Белорусской операции имело исключительно важное военно-политическое значение. В результате разгрома немецкой группы армий «Центр» были полностью освобождены Белоруссия, большая часть Литвы, Латвии и польских земель к востоку от Вислы.
Белорусская операция произвела огромное впечатление на союзников. Президент США писал главе Советского правительства: «Стремительность наступления Ваших армий изумительна…»
В связи с успехами Красной Армии в Белоруссии английский премьер так оценил положение фашистской Германии: «Было мало оснований сомневаться в том, что вскоре наступит общий крах…»
Белорусская операция была первой стратегической наступательной операцией Красной Армии, проведенной в период, когда в Западной Европе начались военные действия войск США и Англии. Однако, несмотря на высадку союзников во Франции, 70 процентов сухопутных сил фашистской Германии продолжало действовать на советско-германском фронте.
От других операций, осуществленных Красной Армией, Белорусская отличалась огромным размахом. Наступление было развернуто в полосе 700 километров и завершилось на фронте около тысячи километров.
В Белорусской операции участвовали войска четырех фронтов, пять воздушных армий, авиация дальнего действия, Днепровская военная флотилия и многотысячный отряд белорусских партизан. Это было одно из самых крупных сражений Великой Отечественной войны.
Отличительной чертой наступления в Белоруссии было также то, что здесь очень искусно применялись такие решительные действия, как окружение. Советские войска зажали в кольцо крупные вражеские силы под Витебском, Бобруйском, Минском и Брестом.
Массированно применялись артиллерия, танки и авиация.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
Мы клянемся тебе, родная Беларусь, что не уцелеет броня фашистских «тигров» и «фердинандов» от огня наших пушек и взрывов бомб. Они будут гореть еще чаще. Ни один дот и дзот не устоит против нашего мощного штурмового удара…
За муки и слезы, за кровь и смерть лучших твоих сынов и дочерей противник жестоко поплатится» .
Воздушные бойцы с честью сдержали свою клятву. На землю Белоруссии снова пришли счастье и радость. Ее героический народ вновь стал свободным.
К этому времени операция «Багратион» вступила в заключительную фазу. Мы уже вернулись с левого крыла фронта и находились в 16-й воздушной армии. Напряженность боев с каждым днем возрастала, все большее сопротивление оказывала вражеская авиация, усиленная частями, переброшенными сюда с других участков.
8-я гвардейская армия, продолжая гнать гитлеровцев, с ходу форсировала Вислу и захватила магнушевский плацдарм на ее западном берегу. Противник принимал чрезвычайные меры, чтобы сбросить наши части в реку, подтягивал танки, пехоту и артиллерию. Большую активность развила вражеская авиация. А мы, к сожалению, не могли поставить перед ней плотный заслон из истребителей, да и зенитных средств подоспело недостаточно. Аэродромы находились далеко, и пока наши «ястребки» достигали заданного района, у них оставалось горючего на считанные минуты боя. А если противника в воздухе не было, полет вовсе оказывался холостым. При вылетах «по вызову» получалось то же самое: пока наши «ястребки» летели, немцы успевали отбомбиться.
Да, дорого нам обходились растянутость коммуникаций, трудности доставки горючего, боеприпасов, запасных частей, нехватка автотранспорта Самолеты нуждались в ремонте, почти полностью были израсходованы запасы горючего. В 16-й воздушной армии, например, на 23 июля осталось 830 тонн бензина, то есть всего одна заправка. Подвоз материальных средств затрудняло и плохое состояние дорог, которые были пока не восстановлены. Вблизи линии фронта аэродромов у нас насчитывалось еще мало. Инженерные батальоны только приступили к их подготовке. В связи с этим в боях могла участвовать только часть соединений воздушной армии, да и то расположенных далеко от фронта.
В то же время самолеты противника то и дело налетали на переправы через Вислу. Разрушить их — такую цель поставило перед своей авиацией немецко-фашистское командование. Налеты ее отбивали истребители нескольких полков 6-го и 13-го авиакорпусов.
Воздушная обстановка особенно усложнилась в период с 6 по 12 августа. За эту неделю на 1-м Белорусском фронте наши произвели 1500 самолето-вылетов, а противник около 2150 .
Горько и обидно было сознавать, что даже при наличии горючего нашим истребителям из-за нечеткого управления иногда не удавалось перехватить вражеские самолеты. Находясь под впечатлением одного из таких случаев, я телеграфировал командиру 6-го корпуса:
«Вам была поставлена задача на 9.8.44 г. с 13.00 не допустить действий бомбардировщиков противника по нашим войскам в районе иск. Варка, Новая Воля, Михалув, Магнушев, р. Висла.
Имею данные, что противник в течение всего дня группами Ю-87 и Ю-88 бомбил переправы через Вислу и наши войска на плацдарме. А ваши истребители не имели ни одной встречи с бомбардировщиками… Что же они делают? Вывод ясен — не выполняют поставленную боевую задачу» .
Действия истребителей затрудняло то, что отстали средства управления и наведения. На следующий день нам все-таки удалось выправить положение. Командир выехал с радиостанцией на плацдарм и организовал твердое, непрерывное управление. Наведение «Яковлевых» и «лавочкиных» на цели стало осуществляться с помощью радиолокационных станций. Все это сразу же сказалось на итогах боевых действий.
В одном из отчетов тех дней говорилось:
«11 августа в 10 воздушных боях было сбито 17 вражеских самолетов. 12 августа в 28 воздушных боях противник потерял 39 бомбардировщиков и истребителей» .
Мне запомнилась ожесточенная схватка четверки наших самолетов, ведомых старшим лейтенантом И. Д. Мамоновым, с десятью «юнкерсами» и «фокке-вульфами». Она произошла 12 августа в районе переправы через Вислу. Истребители, возглавляемые коммунистом Мамоновым, врезались в строй немецких самолетов и навязали им бой, в результате которого враг потерял семь машин. Два «фоккера» «перечеркнул» огненной трассой Мамонов, один Ю-87 и один ФВ-190 сбил младший лейтенант С. В. Давыдов, а еще один ФВ — младший лейтенант В. П. Ващилкин. Во время атаки самолет Ващилкина был подбит. Летчик выбросился с парашютом и приземлился вблизи переднего края немецкой обороны. Гитлеровцы открыли по нему огонь. Ващилкин стал уходить к нашему переднему краю. Раненный в правую руку, он, однако, добрался до своих. Прибыл в полк 15 августа, сразу же попросился на боевое задание.
14 августа семерка Ил-2 299 шал, которой командовал подполковник Э. В. Вийк, пролетая над передним краем, сбросила вымпел с двумя ключами и запиской. Вымпел упал в расположении 271-го гвардейского стрелкового полка. Вот что сообщил в донесении начальник политотдела 88-й гвардейской стрелковой дивизии:
«14 августа летчиками штурмовой авиации над расположением 271 гв. сп были сброшены ключи и призыв к нашим бойцам и офицерам. В призыве говорится: „Эти ключи от Варшавы и немецкого логова — Берлина. Надеемся, что вы сумеете открыть ворота этих городов, а мы — ваши друзья — „горбатые“ поддержим вас с воздуха. О получении этого призыва и ключей просим сообщить по указанному адресу“.
Во всех подразделениях полка были проведены беседы. В письме к летчикам бойцы, сержанты и офицеры заверили, что их наказ будет выполнен» .
Командующий 2-й танковой армией на рассвете попросил нас ударить по противнику, занявшему оборону на окраинах Минска-Мазовецкого, и указал цели. После удара войска пойдут в атаку. Я послал большую группу Пе-2. Когда полки вылетели, раздался телефонный звонок от генерала Богданова. Взволнованным голосом он просил остановить бомбардировщики, поскольку наши части уже ворвались в город. Удар может быть нанесен по своим. Я ответил: «Экипажи, очевидно, уже там. Попробую остановить». «Да, Пе-2 над целью», — сообщили мне с КП. Ну, думаю, не успеем ничего сделать. Вот так история!
По счастью, командир группы пикировщиков сам обнаружил, что наши танки вошли в город. В воздухе он принял решение бомбить его западную окраину и этим крепко помог наступающим войскам. Вот что значит находчивость и решительность! Нас ведь всегда учили: следить в воздухе за войсками на земле и с учетом их действий принимать решения, выбирать цель, может быть, даже не ту, которую указали перед вылетом. Это качество особенно необходимо, когда обстановка быстро меняется.
Напряженность на магнушевском плацдарме сохранялась. В. И. Чуйков очень остро реагировал на потери от налетов вражеских самолетов. Пришлось поехать к нему и попросить помочь нам построить полевой аэродром на правом берегу Вислы. Когда площадка была готова, мы посадили на нее истребительную дивизию. Теперь войска В. И. Чуйкова стали чувствовать себя гораздо лучше.
Не меньших забот требовал и второй — пулавский плацдарм, который захватила 69-я армия генерала В. Я. Колпакчи. Сюда противник тоже подбрасывал свежие войска. Отчаянно атаковал он и с воздуха. Мы перебросили за Вислу побольше зенитных средств. Колпакчи попросил усилить прикрытие и истребителями.
— Оградите меня от ударов с воздуха, — сказал он. — А на земле я сам справлюсь с любым врагом. Солдаты окопались так, что им сам черт не страшен.
Построили мы еще один аэродром и посадили на нем истребители.
У предместья Варшавы — Праги наши войска натолкнулись на мощный рубеж вражеской обороны с железобетонными сооружениями. Как ни били мы по ним с земли и с воздуха, сокрушить их не удавалось. Здесь наступали 47-я армия и 1-я армия Войска Польского.
Командующий фронтом поехал на КП к генералу Берлингу — командующему 1-й армией Войска Польского. Выслушав его доклад и оценив обстановку, Константин Константинович Рокоссовский пришел к выводу, что с имеющимися средствами огневой поддержки и разрушения продолжать наступление невозможно. Попусту терять людей незачем. Необходимо подтянуть более мощную артиллерию, покрепче ударить и с воздуха. Командующий тут же поставил задачи мне и В. И. Казакову. Мы с Василием Ивановичем и командармами взялись за разработку плана разрушения укреплений на пути к Варшаве.
За обедом, устроенным генералом Берлингом, царило оживление. Но шутливые разговоры то и дело сменялись серьезными. Когда речь зашла об укреплениях Праги, кто-то сказал Берлингу:
— А ведь это вы построили такую мощную оборону. Теперь вам же приходится брать ее. Вот ведь судьба!
Берлинг нахмурился и задумчиво ответил:
— Видите ли, наши правители всегда смотрели на запад, а не на восток, вот и результат: нашему народу приходится расплачиваться за это кровью.
…Постепенно обстановка в воздухе над плацдармами стала улучшаться. Получив должный отпор, авиация противника резко снизила активность.
В дальнейшем, вплоть до завершения операции, наши летчики надежно прикрывали переправы. Экономно расходуя то небольшое количество горючего, которое имелось в нашем распоряжении, авиаторы мощными концентрированными, ударами обеспечили успешное наступление войск к реке Нарев и взятие Праги — предместья Варшавы.
Начиная со второй половины августа бок о бок с советскими авиаторами сражались польские летчики. 14 августа к нам на фронт прибыли 1-й истребительный авиаполк. «Варшава» и 2-й ночной бомбардировочный «Краков». Первые боевые вылеты польские летчики совершали вместе со своими более опытными советскими коллегами. В последующем они начали выполнять задачи самостоятельно. Помню, что с самого начала хорошо зарекомендовали себя в боях подпоручики В. Калиновский, Ю. Козак, П. Хаусович. Правда, на первых порах им не хватало боевого опыта, но зато отваги, горячего стремления идти в бой против фашистских захватчиков у них было хоть отбавляй.
В самый разгар боев ко мне на командный пункт приехал скульптор Евгений Викторович Вучетич.
— Здравствуйте, товарищ командующий!
— Здравствуйте! Узнали?
— Узнал.
Первый раз мы встретились, с ним в феврале 1942 года в гостинице ЦДКА. Я оказался там, когда меня сняли с должности командующего ВВС Калининского фронта и отозвали в Москву. Настроение у меня было подавленное — как говорится, кошки на душе скребла Вдруг ко мне зашел старший лейтенант.
— Я из студии имени Грекова, — представился он. — Хочу лепить ваш бюст, товарищ генерал-майор. Я наотрез отказался.
Расстроенный, он тихо произнес:
— Совсем немного времени у вас отниму.
— Мне сейчас не до бюста, — ответил я.
Теперь Вучетич приехал на фронт с разрешением. Лукаво улыбаясь, он сказал:
— У меня предписание начальника ПУРа и члена Военного совета фронта. Попробуйте откажитесь.
— Приказ есть приказ… — развел я руками.
— Вижу, работы у вас очень много, но я мешать не буду. Мне позировать не нужно.
Евгений Викторович поселился в нашем домике в комнате рядом с адъютантами. Жил больше недели, наблюдал, делал эскизы. Потом несколько раз сфотографировал меня под различными ракурсами.
31 августа закончилась операция «Багратион». Родина высоко оценила действия авиаторов 16-й воздушной армии. За успехи в боях при освобождении Белоруссии ряд соединений и частей армии были удостоены почетных наименований и награждены орденами.
3-й бомбардировочный и 8-й истребительный авиакорпуса стали Бобруйскими, 196-я штурмовая авиадивизия — Жлобинской, 233-й и 352-й истребительные авиаполки — Минскими, 431-й и 874-й штурмовые — Слуцкими, 2-я гвардейская штурмовая авиационная Черниговско-Речицкая дивизия была награждена орденом Суворова II степени, 16-й отдельный разведывательный Сталинградский полк — орденом Красного Знамени. По новым почетным наименованиям частей и соединений можно было представить себе стремительный путь войск нашего фронта на запад. Вслед за Барановичскими, Слонимскими, Брестскими у нас стали звучать почетные наименования: Люблинские, Седлецкие, Демблинские…
На двадцать семь человек выросла боевая семья наших кавалеров Золотой Звезды. За период операции трижды публиковались указы о присвоении высокого звания Героя Советского Союза офицерам и генералам 16 ВА. Только с 24 июня по 1 августа 1944 года было награждено 1598 воинов-авиаторов нашей армии. В их числе 869 офицеров, 473 сержанта, 256 рядовых. За период наступления орденов были удостоены: 591 летчик, 115 штурманов, 189 воздушных стрелков, 184 инженера и техника, 148 водителей автотранспорта, 70 офицеров штаба, 44 политработника и 262 воина разных специальностей .
За время боев над белорусской территорией 16-я воздушная армия произвела 27 639 самолето-вылетов. Противнику был нанесен значительный урон как в живой силе, так и в технике. В воздушных боях летчики уничтожили несколько сот вражеских самолетов.
Еще раз потерпела крах пресловутая вражеская тактика «планомерного» отхода и «эластичной» обороны. Противник не только не избежал разгрома своих основных сил, но и не смог задержать наши войска на промежуточных рубежах, чтобы выиграть время, необходимое для оперативных перегруппировок.
Активность ВВС противника в этот период была невысокой. Бомбили они главным образом при отсутствии в воздухе наших самолетов. Как только в небе появлялись советские истребители, «мессеры», «фокке-вульфы», «юнкерсы» и «хейнкели» сразу прекращали бой и уходили на запад. В схватку вступали редко и неохотно.
Подтверждением этого может служить воздушный бой, проходивший летом 1944 года на одном из участков фронта. Четверка «яков» под командованием капитана В. Д. Афанасьева встретила двадцать ФВ-190, идущих с бомбовой нагрузкой. Дерзкими и точными атаками три вражеских самолета были сбиты. Остальные сбросили бомбы на свои войска и повернули обратно. Наша четверка потерь не имела. И такие факты были не единичны.
В этих действиях проявлялась трусливость или излишняя осторожность фашистских летчиков. Советские авиаторы, используя различные тактические приемы, находили выход из самых, казалось, безнадежных положений. В этом им помогало не только высокое мастерство, приобретенное за годы тяжелых боев, но и первоклассная техника, которая находилась у них в руках. Многие типы советских самолетов значительно превосходили вражеские по своей скорости, маневренности и другим характеристикам.
Особенность этого периода состояла также в том, что гитлеровцы редко наносили бомбовые удары по тыловым объектам. Они действовали в основном по переднему краю.
Гитлеровская авиация потерпела в Белоруссии тяжелое поражение. Такая же участь постигла и действовавшие здесь общевойсковые фашистские армии. Разгром противника в районах Витебска, Бобруйска и Минска означал образование в центре германского фронта гигантской четырехсоткилометровой бреши, заполнить которую в короткие сроки гитлеровское командование не смогло.
Успешное проведение Белорусской операции имело исключительно важное военно-политическое значение. В результате разгрома немецкой группы армий «Центр» были полностью освобождены Белоруссия, большая часть Литвы, Латвии и польских земель к востоку от Вислы.
Белорусская операция произвела огромное впечатление на союзников. Президент США писал главе Советского правительства: «Стремительность наступления Ваших армий изумительна…»
В связи с успехами Красной Армии в Белоруссии английский премьер так оценил положение фашистской Германии: «Было мало оснований сомневаться в том, что вскоре наступит общий крах…»
Белорусская операция была первой стратегической наступательной операцией Красной Армии, проведенной в период, когда в Западной Европе начались военные действия войск США и Англии. Однако, несмотря на высадку союзников во Франции, 70 процентов сухопутных сил фашистской Германии продолжало действовать на советско-германском фронте.
От других операций, осуществленных Красной Армией, Белорусская отличалась огромным размахом. Наступление было развернуто в полосе 700 километров и завершилось на фронте около тысячи километров.
В Белорусской операции участвовали войска четырех фронтов, пять воздушных армий, авиация дальнего действия, Днепровская военная флотилия и многотысячный отряд белорусских партизан. Это было одно из самых крупных сражений Великой Отечественной войны.
Отличительной чертой наступления в Белоруссии было также то, что здесь очень искусно применялись такие решительные действия, как окружение. Советские войска зажали в кольцо крупные вражеские силы под Витебском, Бобруйском, Минском и Брестом.
Массированно применялись артиллерия, танки и авиация.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52