Мужество и высокое сознание долга проявил штурман экипажа Пе-2 младший лейтенант А. А. Бабочкин. На боевом маршруте он получил тяжелое ранение в живот, но продолжал полет. О случившемся Бабочкин доложил только после того, как сбросил бомбы и начал терять сознание. На вопрос командира, почему раньше ничего не сказал, штурман ответил: «Надо было сначала задание выполнить, вовремя помочь пехоте».
Перед началом новой операции мы усилили воздушную разведку, произвели налеты на оборонительные объекты врага, его коммуникации. Особенно усиленно обрабатывались позиции противника в районе города Кромы, где должна была наступать 13-я армия. Успешно сдержав самый ожесточенный натиск гитлеровцев, она готовилась нанести ответный удар.
15 июля в 6.00 после артиллерийской и авиационной подготовки войска Центрального фронта перешли в наступление и прорвали оборону противника К исходу 17 июля они возвратились на те позиции, которые занимали до начала Курского сражения, и двинулись дальше вперед.
Авиачасти 16-й воздушной армии действовали в соответствии с планом операции, осуществляли авиационную поддержку и сопровождение наземных войск. Ежедневно они совершали до тысячи самолето-вылетов. Особенно сильное сопротивление гитлеровцы оказали нам перед Кромами, на хорошо подготовленных рубежах обороны.
И все-таки войскам Западного, Брянского и нашего Центрального фронтов удалось сломить их оборону. Наши летчики целиком переключились на бомбардировку и штурмовку отступающего врага. Громили его в районах города Кромы и Шаблыкино, а также на железнодорожных путях, забитых составами.
…В начале августа бои на нашем направлении отличались особой ожесточенностью. Противник упорно сопротивлялся. Его укрепления вместе с 13-й штурмовали 70, 65 и 60-я армии.
5 августа войска Брянского фронта освободили Орел. В тот же день части Степного фронта очистили от захватчиков Белгород. Вечером столица нашей Родины первый раз салютовала в честь отличившихся там дивизий и полков.
Мы радовались победам и вспоминали тех, кто не дожил до этого радостного дня. Буквально за несколько часов до салюта командир 2-й гвардейской штурмовой дивизии Комаров сообщил мне, что погиб над целью комэск Иван Михайлович Паршин, награжденный тремя орденами Красного Знамени и орденом Александра Невского. Летчик-сталинградец одним из первых в нашей армии освоил ночные полеты на «илах» и отлично громил врага. В период напряженных боев он совершал по 10 боевых вылетов в сутки.
В последнем, роковом для него полете Паршин вел девятку «илов» на штурмовку танков врага. Неожиданно из облаков вынырнули два «мессера» и с разных направлений атаковали ведущего. Летчик и стрелок были убиты, а самолет загорелся. Наши истребители погнались за «мессершмиттами», но не догнали их. Зато штурмовики отомстили врагу за командира, обрушив на его танки и пехоту сокрушительные удары.
6 августа войска нашего фронта освободили Кромы. Темп их наступления возрос. Отходя, гитлеровцы приводили в негодное состояние взлетно-посадочные полосы аэродромов, даже перепахивали площадки, пригодные для базирования авиации. На восстановление летных полей требовалось время, а его у нас очень не хватало. Тогда мы направили в передовые стрелковые части свои отряды, куда входили специалисты батальонов аэродромного обслуживания и минеры. Занимая оставленные врагом аэродромы, они разминировали их и готовили к приему самолетов. Эта опасная работа нередко проводилась под огнем. Благодаря смелым рейдам аэродромщиков нам удалось перебазировать авиацию та многие площадки сразу же после их освобождения.
К 18 августа был ликвидирован весь орловский плацдарм противника. Войска Центрального фронта остановились для перегруппировки восточнее Брянска, продвинувшись за 37 дней на 150 километров. 23 августа с освобождением войсками Степного фронта Харькова завершился второй этап Курской битвы — победоносное контрнаступление советских войск. Общие потери врага составили более полумиллиона человек, около 1500 танков, 3000 орудий и 3700 самолетов. Немецко-фашистская армия потерпела сокрушительное поражение, от которого уже не смогла оправиться до конца войны Стратегическая инициатива окончательно перешла к нам, мы добились и полного господства в воздухе.
Впереди была Десна. Путь к ней открывала Севская операция. На этот раз главный удар наносила 65-я армия, а 13-я находилась в резерве. Она вынесла основную тяжесть в Курском сражении и теперь накапливала силы. 70-я же армия уже пополнилась и вводилась в бой. 48-я армия занимала позиции правее 65-й.
Севская операция готовилась ускоренно. Мы торопились, чтобы не дать противнику закрепиться на занимаемых позициях.
Вспомогательный удар наносила 60-я армия, и я поехал в ее штаб для уточнения вопросов взаимодействия. Там познакомился с генералом И. Д. Черняховским. «Исключительный человек!» — говорил о нем Рокоссовский. И на меня он произвел очень хорошее впечатление. Образованный и умный, он умел принимать гостей с достоинством именно командарма Поразила меня глубина, простота и ясность его суждений о характере действий в предстоящей наступательной операции. Конкретные задачи поставил он и перед авиацией, поэтому мы довольно быстро согласовали план взаимодействия. Я оставил оперативную группу, чтобы она до конца уточнила все вопросы со штабом Черняховского. С командармом мы расстались добрыми друзьями.
Более сложные задачи стояли перед авиацией в полосе наступления 65-й армии. Там должны были вводиться танковая армия и кавкорпус. Когда я от Черняховского приехал к Батову, штабы 16 ВА и 65 А произвели необходимые расчеты. И с Павлом Ивановичем было приятно иметь дело.
— Мечта каждого из нас — поставить себя так, чтобы люди с любовью выполняли приказ, — говорил Рокоссовский.
Он считал, что этого достигли оба командарма — Черняховский и Батов. А мы все считали, что не меньше других любовью и уважением воинов пользовался сам Рокоссовский.
П. И. Батов крепко дружил с авиаторами. Например, когда мы отрабатывали вопросы взаимодействия, он попросил, чтобы в полосе его армии обязательно действовал полк штурмовиков подполковника А. Г. Наконечникова.
— Мне кажется, — заметил командарм, — что, когда «илы» Наконечникова появляются над полем боя, их даже пехотинцы узнают по эффективности атак. Пожалуй, никто лучше его экипажей не может уничтожить точечные цели, особенно пушки и самоходки.
Мы с Павлом Ивановичем вспомнили 9 июля, когда группе Наконечникова после нанесения штурмового удара по фашистским танкам пришлось отражать атаки истребителей противника Ведущий очень умело организовал перестроение «илов» в круг, и они стали неприступными для врага. Сколько ни пытались двадцать «мессершмиттов» и «фокке-вульфов» пробиться хотя бы к одному из них, это им не удалось. Больше того, от меткого огня штурмовиков рухнули на землю три фашистских истребителя.
Батову не раз пришлось наблюдать за бесстрашными и умелыми действиями Наконечникова над полем боя. Командиры частей тоже хорошо отзывались об этом командире и его подчиненных После того как они проутюжат позиции врага, пехота смело идет вперед: часть фашистов уже уничтожена, остальные прижаты к земле.
— Хорошо, — обещал я Батову, — полк Наконечникова будет действовать на вашем направлении.
Командарм остался доволен. И все остальные вопросы взаимодействия мы согласовали довольно быстро.
Но, как говорят в народе, скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается Примерно так развивалось наступление в полосе 65-й армии. После мощной артиллерийской и авиационной подготовки пехота устремилась вперед. Но, преодолев две-три траншеи, она натолкнулась на сильный огонь и залегла.
Рокоссовский выехал на наблюдательный пункт Батова, чтобы на месте разобраться в обстановке. Его, как всегда в таких случаях, сопровождали я и артиллерийский начальник. Павел Иванович рассказал нам, что в населенных пунктах, прилегающих к опушке леса, противник подготовил сильные оборонительные укрепления. Почти каждое строение превращено в опорный пункт. А между могучими деревьями стоят «фердинанды». Как только наши поднимаются в атаку, враг открывает по ним огонь из всех видов оружия Самоходки тоже выходят из укрытий и бьют по наступающим.
— Хорошо бы уничтожить эти «фердинанды», — сказал Батов и вопросительно посмотрел на меня.
— В лесу трудно их поразить, — отозвался я. — Будем во время боя охотиться за ними.
Командующий фронтом приказал артиллеристам и нам, авиаторам, разбить вражеские укрепления, расчистить путь наступающим частям.
Вскоре поступило донесение от партизан. В нем говорилось, что в лесу у гитлеровцев сосредоточено много резервов. Как только мы начинаем наступать, противник на машинах подбрасывает свежие части и закрывает опасные места. Прочитав записку, Рокоссовский сказал мне:
— Бейте немцев в этом лесу.
«А как мы достанем их там? — невольно подумал я. — Они укрыты вековыми дубами и соснами. Фугасными бомбами будем деревья вырывать, а осколочными только ветки им посечем, не добившись никакого толку». Высказал предложение использовать, дымовые авиационные бомбы. Если сбросить их на лес, дымовая завеса затруднит фашистам маневр, и они вынуждены будут выйти на опушку. Тут мы и накроем их с воздуха.
Рокоссовский спросил:
— Дым не вреден для людей?
— Нет, — ответил я, — нисколько не ядовитый.
— И все-таки, — сказал командующий фронтом, — сначала нужно пробомбить лес, а затем поставить дымовую завесу.
Так и сделали. В налете на вражеские резервы, скопившиеся в лесном массиве, участвовали две бомбардировочные дивизии. Для ударов экипажи выбирали участки с редкими зарослями. Затем вылетел еще один полк и дымовыми бомбами задымил лес. А наши наземные войска перешли в это время в наступление.
Из леса появились два «фердинанда» и начали вести огонь, на уничтожение их мы послали штурмовиков во главе с Наконечниковым. Его асы успешно справились с поставленной задачей.
Фашистов страшно перепугал дым. Бросив технику, они вышли из лесу. Решительной атакой враг был отброшен. Но к утру он опять подбросил свежие резервы, и бой разгорелся с новой силой.
Войска Черняховского, прорвав вражескую оборону, успешно продвигались вперед. Они не встречали сильного сопротивления, и это вполне объяснимо. Гитлеровцы успели снять несколько частей с этого участка фронта для усиления севского направления, где наступала армия Батова. Рокоссовский решил использовать успех, наметившийся в полосе наступления 60-й армии, ввести в прорыв танки и кавалерию. Сюда мы сразу же перенацелили и всю авиацию. С танкистами и конниками организовали четкое взаимодействие.
Операция развивалась успешно. Войска вышли к Десне. Были освобождены Глухов, Конотоп и мой родной Короп. Я сильно разволновался: там прошли мое детство и юность. В памяти снова, как наяву, воскресли полузабытью картины далеких лет.
Короп входил тогда в Черниговскую губернию. Мой отец был сапожником-кустарем, болел чахоткой и в тридцать два года умер, оставив мать с тремя детьми. Мне, старшему, шел седьмой год Трудно было матери кормить нас. И все-таки она решила послать меня в церковную школу, позже я окончил двухклассное училище министерства народного просвещения и в 1917 году стал работать учеником сапожника Журавля — бывшего ученика моего отца.
После Февральской революции в городе образовался драматический кружок из местной интеллигенции, главным образом учителей. Деньги, собранные за спектакли, передавались на различные благотворительные цели. Участники этого кружка решили на свои средства определить в гимназию двух мальчиков из бедных семей. Одно место предложили моей матери, она долго советовалась с соседями и родственниками и наконец решилась: «Может, бог поможет, и Серега будет образованным».
Вторым счастливым мальчиком оказался Николай Соломко. Оба мы хорошо занимались, хотя и слыли забияками. Так прошли грозные 1917 — 1918 годы. Наступил 1919-й. Бушевала гражданская война. Драмкружок распался, и я перестал получать помощь, но бросать учебу уже не хотел. Наша группа занималась во вторую смену. И я по утрам работал сначала в комитете бедноты, потом в волостном управлении помощником налогового инспектора. В последующем был счетчиком в райналогбюро, десятником в партии по исследованию верховьев рек Ока и Десна. Через три года закончил среднюю трудовую школу.
Восемнадцатилетним парнем вступил в комсомол, работал техническим секретарем райкома партии. В наш район вошло местечко Новые Млины. Оно считалось самым беспокойным и малонадежным, там подняли голову националисты, действовали бандитские шайки. Было решено укрепить органы власти в Новых Млинах, послать председателем Совета бывшего моряка Сергиенко, секретарем парторганизации и председателем комитета бедноты коммуниста Гайдука, секретарем Совета и комсомольской организации меня. Гайдук и я начали работать в начале апреля 1923 года, а Сергиенко заболел, да так и не приехал.
Мы вдвоем наладили жизнь партийной и комсомольской организаций, комитета бедноты, Совета, привлекли активистов к управлению местечком. Желая продолжить образование, я попросил райком комсомола отпустить меня на учебу и во второй половине августа уехал в Киев.
Приемные экзамены уже везде закончились, и даже через Киевский обком комсомола мне не удалось устроиться учиться. А домой возвращаться не хотелось. Поступил работать трамвайщиком и стал готовиться к экзаменам, чтобы сдать их в будущем году.
Как-то в обкоме комсомола мне сказали, что есть возможность поступить в Киевскую артиллерийскую школу или в училище летчиков. Я быстро сбегал в то и другое заведение, узнал, кого они готовят. Больше понравилось авиационное. Подал туда заявление, прошел медицинскую комиссию, сдал экзамены и был зачислен курсантом. А в сентябре 1924 года пришлось распрощаться с Киевом. Училище было переведено в Ленинград и переименовано в Военно-теоретическую школу Красного воздушного флота. Так начался мой путь в авиацию.
…Местность и населенные пункты родной Черниговщины я знал хорошо. Приходилось бывать мне и в Конотопе, где был аэродром, который предстояло захватить нашему передовому отряду. Этот отряд мы создали перед началом операции. Перед ним была поставлена задача — помешать гитлеровцам взорвать городок и взлетно-посадочную полосу. Отряд во главе с подполковником Перевозчиковым двигался вместе с передовыми пехотными частями.
На конотопский аэродром отряд ворвался в самый разгар боев за город и железнодорожную станцию. Внезапной атакой наши бойцы уничтожили охрану, оставленную фашистами, и сразу же приступили к разминированию летного поля, а также окружавших его строений. Благодаря отваге и мастерству воинов здесь из прогремело ни одного взрыва. В дополнение к захваченному аэродрому мы оборудовали две площадки около сел Атюша и Краснополье. В моем родном городке Короп, находившемся рядом, предполагалось разместить штаб фронта Однако в ходе наступления пришлось расположить его значительно западнее — в городке Сосница. Темп продвижения войск оказался выше, чем предполагалось.
Правда, на отдельных промежуточных рубежах гитлеровцы оказывали нам очень сильное сопротивление, например в районе Бахмач. Здесь были особо ожесточенные бои, в которых авиация стала главной ударной силой (артиллерии было мало, да и боеприпасов тоже). Бомбардировщики и штурмовики разрушали опорные пункты, наносили эффективные удары по скоплениям фашистов и тесно взаимодействовали в бою с войсками 60-й армии. 9 сентября был освобожден Бахмач. Наша авиаразведка доносила, что противник подбрасывает свежие резервы в район Нежин. Мы почувствовали, что он усиливает и авиационную группировку на этом направлении, его бомбардировщики активизировали свои действия по нашим наступающим войскам. Пришлось усилить истребителей. В районе Нежина разгорелись особо упорные воздушные бои. Противник стремился задержать ударами с воздуха наступление наших войск и помочь своей нежинской группировке удержать последний опорный пункт на подступах к Днепру и Киеву. В течение двух дней шли упорные бои на земле и воздухе. В результате нежинская группировка была разгромлена, и 15 сентября был освобожден Нежин Теперь без особой задержки — к Днепру и Киеву.
К этому времени сложилась очень острая обстановка. Командующий фронтом генерал армии Рокоссовский К. К. рассказал мне, в чем суть этой остроты: «Успешное наступление войск 6041 и 13-й армий и разгром противостоящих группировок открыли путь к Днепру и Киеву, но вместе с тем мы оторвались от нашего левого соседа — Воронежского фронта — до 120 км. Наш левый фланг открыт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52