Наилучшим подтверждением этого служит заявление по радио (15 ноября 1956 г.) коммунистического диктатора Югославии Тито, какими бы соображениями это заявление ни было вызвано: «Во время нашего визита в Москве мы прямо заявили, что как сам Ракоши, так и его режим не обладают нужными качествами, чтобы руководить венгерским государством и обеспечить его внутреннее единство… К сожалению, советские товарищи нам не поверили… Когда даже венгерские коммунисты стали требовать отставки Ракоши, советские руководители поняли, что дальше так продолжаться не может, и согласились на его отстранение. Но они допустили ошибку, не позволив убрать также и Гере и прочих ставленников Ракоши… Они согласились на отставку Ракоши при условии, что Гере останется на своём посту. Гере проводил ту же политику и был столь же виновен, как и Ракоши… Он обозвал сотни тысяч демонстрантов, которые в то время всё ещё были мирными демонстрантами, чернью» (участник событий свидетельствовал впоследствии, что Гере назвал их «грязными фашистскими бандитами и другими словами, не поддающимися воспроизведению в печати») «… Этого оказалось достаточно, чтобы поджечь пороховую бочку и привести её к взрыву. Гере призвал на помощь армию. Звать на помощь советскую армию против демонстраций было роковой ошибкой… Это обозлило народ ещё более и так разразилось самопроизвольное восстание… Надь призвал народ на помощь против советской армии и обратился к западным странам с призывом о вмешательстве».Из этого ясно, что народ взбунтовался лишь после провокационного и оскорбительного выступления партийного вождя Гере, оставшегося на своём посту после того, как венгерский ЦК назначил Имре Надя главой правительства. Гере призвал в Будапешт советские войска для наведения порядка. 24 октября 1956 г. советские танки и венгерские чекисты открыли огонь по демонстрантам на Парламентской площади, требовавшим отставки Гере, усеяв улицу мёртвыми и умирающими мужчинами и женщинами. Именно это послужило началом настоящего восстания; народ восстал, как один человек, против советских войск и ненавистной чекистской полиции, и в течение немногих дней коммунистическая революция понесла в Венгрии такое поражение, что события в Польше, по сравнению с ним, показались детской игрой. Кардинал Миндсенти был освобождён из тюрьмы, Имре Надь занял пост главы правительства, ненавистный Гере исчез с горизонта (по сообщениям, его отправили на крымский курорт в компании с Ракоши), на чекистских террористов была устроена облава, а их казармы были разгромлены. Статуя Сталина была сброшена и разбита на куски; венгерские воинские части повсюду либо способствовали восстанию, либо оставались в бездействии; советские части (главным образом состоявшие из русских) часто сочувствовали народу, множество советских танков были уничтожены. Это были первые обнадёживающие дни в истории Европы после победы революционного коммунизма в 1917 году; но на другом конце континента быстро зашевелился революционный сионизм, спеша на помощь своему собрату, и в течение немногих дней, даже немногих часов, всё что уже было достигнуто потерпело полное поражение.Мы должны здесь бросить взгляд назад, прежде чем закончить описание второй, последней стадии венгерской народно-освободительной войны, поскольку именно пример Венгрии представляется нам имеющим наибольшее значение. Мы не знаем, по каким причинам, но именно здесь руководство в Москве поставило знак равенства между еврейской властью и режимом террора, приняв твёрдое решение не допустить разгрома ни того, ни другого; опыт Венгрии доказывает поэтому больше, чем любой иной, продолжение еврейско-талмудистского руководства революцией в её центре в Москве. Коммунистический режим 1919 года, который венграм удалось сбросить собственными силами, после краткого периода его безжалостного террора был чисто еврейским, несмотря на участие в нём одного или двух не-евреев, ничего не меняющих в его основном характере. Это было кровавое господство четырёх главных еврейских террористов, поддержанных многочисленной еврейской мелочью, а именно Бела Куна, Матиаса Ракоши, Тибора Самуэля и Эрно Гере, из которых ни одного нельзя назвать венгром и которые все были натасканы для своих задач в большевистской Москве.После Второй мировой войны, по соображениям политического камуфляжа, Советы разрешили провести в Венгрии более или менее свободные выборы (ноябрь 1945 г.), естественным и неизбежным результатом которых была победа партии малых землевладельцев, т. е. крестьянского большинства, получившей громадное большинство парламентских мандатов. Из Москвы срочно был послан обратно в Венгрию Матиас Ракоши (глава венгерской Чека, Тибор Самуэль, покончил самоубийством во время бегства из Венгрии в 1919 г.); Бела Кун получил по заслугам пулю в затылок от своих московских товарищей во время чисток в 1930-х годах, но в феврале 1956 года XX советский партсъезд торжественно «реабилитировал» его память, в чём можно усмотреть предвосхищение того, что ожидало венгров в октябре того же года). С помощью советской армии и восстановленной венгерской Чека Ракоши принялся за уничтожение некоммунистических политических соперников, пятерых из которых (в их числе небезызвестный Ласло Ройк, также еврей, настоящая фамилия — Рейх) были повешены им и Гере в 1949 г. после обычных «признаний» в работе на «империалистические державы», что однако вовсе не потревожило упомянутые «державы», не в пример их неистовству по поводу обвинений в «сионистском заговоре» в 1952 г. К 1948 году Венгрия была под руководством Ракоши полностью советизирована и терроризирована. Главным чекистским террористом этих лет, под начальством Ракоши, был Эрно Гере, также вернувшийся из Москвы после двадцатилетней эмиграции; именно им был инсценирован позорный процесс против главы венгерской церкви, кардинала Миндсенти, обратившегося накануне своего ареста к верующим с просьбой не верить ни одному «признанию», которое будет вымучено из него чекистами. После венгерского восстания в газетах всего мира были опубликованы описания кардиналом того, что ему пришлось вытерпеть, причём вновь был продемонстрирован неизменно и принципиально анти-христианский характер еврейского террора: кардинала мучили в течение 29 дней и ночей, раздев его догола и избивая целыми днями резиновым шлангом, держа больного лёгкими старика в холодном и сыром подвале, заставляя его быть свидетелем непотребных сцен и отдавая его во власть издевавшихся над ним проституток. После этого Венгрия в течение нескольких лет задыхалась в тисках террора тех же двух подонков, которые распинали её в 1919 году, а правительственный аппарат страны был «сплошь еврейским, 90 % на верхах»; в глазах рядового венгерского гражданина, этот террор был еврейским и талмудистским, а не коммунистическим, советским или «русским», и этот характер был придан террористическому режиму не случайно, а смысл возвращения в Венгрию Ракоши и Гере после второй войны вызывал столь же мало сомнений, как и их действия в стране.После смерти Сталина что-то вдруг зашевелилось и в восточной Европе; в июне 1953 г. Ракоши покинул пост главы правительства, после чего в лондонском «Таймсе» было напечатано, что «г-н Гере остался единственным евреем в венгерском кабинете, который при г-не Ракоши был по преимуществу еврейским». Поскольку Ракоши остался главой партии, а Гере был заместителем председателя совета министров, вряд ли многое изменилось в Венгрии, а когда в июле 1956 г. Ракоши сняли и с поста главы партии, его место занял Гере, последствия чего сказались, как уже было показано, в октябре того же года. Гере закрутил гайки так, что взрыв оказался неизбежным: после победы народного восстания советская армия была выведена из страны (28 октября 1956 г.), а двумя днями позже, 30 октября, советское радио передало правительственное заявление с признанием «ошибок, нарушивших принципы равноправия в отношениях между социалистическими государствами» и предложением обсудить «мероприятия… для устранения любых возможностей нарушения принципа национального суверенитета», а также «рассмотреть вопрос размещения советских войск на территории Венгрии, Румынии и Польши». Была ли это хитрость с целью усыпить народы, пока убийца собирался с силами или же действительное отступление и вынужденное признание ошибок, открывавшее перспективы примирения и надежды?Если бы только Израиль не напал на Египет… если бы Англия и Франция не присоединились бы к этому нападению… если бы всего этого не случилось, весь мир давно бы уже узнал ответ на этот вопрос. Теперь он его никогда не узнает, ибо сионистское вторжение в Египет и участие в нём Англии и Франции спасло коммунистическую революцию, избавив её от необходимости выбирать межу двумя указанными решениями: как по мановению волшебной палочки (в чьих руках?) глаза всего мира повернулись от Венгрии на Ближний Восток и венгерские события вдруг потеряли всякое значение. Напрасным стало сообщение Имре Надя на следующий день по радио ко всему миру с призывом о помощи и указанием, что 200 000 советских солдат и пять тысяч танков вступают в Венгрию.Будапешт был превращён в развалины. 7 ноября замолкла последняя свободная венгерская радиостанция в Дунапентеле, как и в своё время замолкли голоса польских повстанцев в 1944 году и чешских патриотов в 1938-м, также взывавших о помощи к «Западу». «Это — наша последняя передача. Нас подавляют советские танки и авиация». Эти слова, как записал венский корреспондент «Нью-Йорк Таймса», «потонули в последовавшем оглушительном взрыве. После этого наступило молчание». Имре Надь нашёл убежище в посольстве Югославии, а когда он покинул его, получив от Советов заверение в свободном проезде, его схватили и увезли неизвестно куда, где он, по слухам, был повешен. Кардинал Миндсенти спасся в американском посольстве. В конце ноября 1956 г. хорошо осведомлённый о происшедших событиях кубинский делегат в ООН сообщил, что число убитых в Венгрии составило 65 000 человек. Более ста тысяч бежали через австрийскую границу, и маленькая Австрия одна спасала пошатнувшийся престиж «Запада», принимая безоговорочно всех беглецов и не ставя никаких вопросов. Несколько тысяч из них смогли добраться до Соединённых Штатов, где некий м-р Вильбур Брукер, по должности военный министр США, заставил их «аплодировать американскому флагу», а после этого «аплодировать президенту Эйзенхауэру».Эти десять дней действительно потрясли мир, и вероятно потрясут его ещё более, если только вся правда о происшедшем станет когда-либо известна. Они показали, что те моральные ценности, которые когда-то символизировались в понятии христианской Европы и «Запада», воплощались теперь не в Америке или Англии, а в порабощённых нациях восточной Европы. «Западные демократии» повернулись к Венгрии спиной, их интересовали одни только события на Ближнем Востоке. Пресловутый «еврейский вопрос» во время выдвинулся на первый план, подавив своей тенью проблески надежды в Европе. Снова, как и в 1917 г., революционный коммунизм и революционный сионизм действовали рука об руку, взаимно поддерживая друг друга. У «объединённых наций» не нашлось времени обсудить венгерский призыв о помощи, пока волна террора не уничтожила просивших, посадив на их места агентов коммунистического режима.В самой Венгрии место исчезнувшего Гере было занято другим комиссаром 1919 года, Ференцем Мюннихом, также игравшим видную роль в эпоху Бела Куна и также вернувшимся в Венгрию в обозе советской армии после Второй мировой войны. С 1946 по 1949 гг., когда Ракоши давил Венгрию второй в её истории волной еврейского террора, Мюнних был начальником полиции в Будапеште. Теперь он стал «заместителем председателя совета министров, министром национальной обороны и общественной безопасности» в правительстве некоего Яноша Кадара, посаженного Москвой. За этим Кадаром ходила слава некоторой независимости, когда-то и где-то проявленной, а поэтому больших прав ему дано не было. Как писал «Нью-Йорк Таймс», Мюнних был «московским тузом в колоде, приставленным к Кадару». Так ночь снова спустилась на Венгрию и разгромлённым венграм оставалось в виде сомнительного утешения одно лишь заверение президента Эйзенхауэра, что он «всем сердцем с ними». Заряд замедленного действия, заложенный на Ближнем Востоке в ту же самую неделю, когда большевистская революция восторжествовала в Москве, был взорван в нужный момент, когда эта революция терпела фиаско и стояла перед поражением. Эта диверсия превратила блестящие возможности, открывшиеся впервые за много лет, в потрясающую катастрофу. Советам освободили руки для кошмарной резни в Венгрии в то время, как великие державы Запада начали между собой спор об Израиле, Египте и Суэцком канале; весь мир, как заворожённый, повернулся в эту сторону, и советские палачи с руками в крови европейских наций смогли присоединиться ко всеобщей анафеме, наложенной на Англию и Францию, когда они ввязались в израильскую агрессию против Египта.Создание сионистского государства оказалось для судеб человечества ещё более роковым, чем второе детище талмудистского кагала в России, — коммунистическая революция. Во втором разделе нашего повествования о кризисных годах западного мира мы должны поэтому обратиться к событиям в Израиле на протяжении 8 лет между его созданием с помощью террора в 1948 году и его нападением на Египет в 1956 г.
2. Сионистское государство. В эти годы маленькое государство под фальшивым именем «Израиля» представляло собой совершенно невиданное в истории явление. Оно было задумано, установлено, управляемо и в значительной степени населено несемитскими евреями хазарского происхождения из России. Основанное на племенных традициях глубокой древности, с которыми у его народа не было и не могло быть ни малейших кровных или исторических связей, оно вырастило дикарский шовинизм на основе буквального приложения левитских законов древней Иудеи. По своей территориальной и экономической ничтожности оно не обладало возможностями самостоятельного существования и жило с самого начала, пользуясь деньгами и оружием, которые его влиятельные сторонники и основатели способны были выжать из больших западных держав. За эти немногие годы оно перещеголяло воинственными словами и действиями всех когда-либо известных истории поджигателей и зачинщиков войн. Управляемое людьми того же сорта, что и террористы в Польше и Венгрии, оно ежедневно угрожало семи соседним народам разрушением и порабощением, предписанным и для них в левитском Второзаконии.Оно не скрывало при всём этом, что его власть в столицах западных государств была достаточной, чтобы не позволить их правительствам в чём-либо ему противоречить и чтобы при любых условиях обеспечить ему их поддержку. Оно вело себя так, как если бы в особенности Америка была его колонией, и политика США полностью соответствовала этому представлению. Внутри своих границ оно ввело законы против смешанных браков и перемены религии, ничем не отличавшиеся от пресловутых нюрнбергских законов Гитлера, за которые побеждённой Германии пришлось дорого расплатиться; за пределами его границ бедствовала обезземеленная орда арабов, изгнанных им в пустыню, численность которой возросла за 8 лет путём деторождения почти до миллиона. Непрекращающимися нападениями через границу и резнёй как беглецам, так и вынужденным приютить их соседям беспрестанно напоминалось, что судьба Дейр-Ясина висит и над ними: «…искореняй до последнего, мужчин, женщин и детей… не оставляй в живых ничего, что дышит». Западные создатели этого чудовищного государственного образования робко шептали слова упрёков, одновременно посылая ему деньги и всё необходимое для войны, которой они якобы так боялись; подобно Франкенштейну, они создали орудие разрушения, над которым они больше не имели власти.Основанное на легенде и фантазии, это маленькое государство не имело реального существования, обладая только силой и возможностями распространять беспокойство во всём мире, который с первых же дней его создания не находил ни минуты покоя. Оно начало выполнять слова древнего пророчества: «Тогда ужас Мой пошлю пред тобой, и в смущение приведу всякий народ, к которому ты придёшь». Предоставленное самому себе, это государство потерпело бы полный крах, подобно тому как потерпел крах «еврейский национальный очаг» межу обеими мировыми войнами. Стремление покинуть его снова стало преобладать над стремлением в нём поселиться, несмотря на всю силу шовинизма, на время способную торжествовать над всеми остальными побуждениями тех, кто ему поддаётся. Уже в 1951 г., через 3 года после основания «Израиля», число покидающих страну превысило бы число прибывающих в неё, если бы не упомянутая выше «неожиданная брешь» («Нью-Йорк Геральд Трибюн» от апреля 1953 г.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120