За день до этого вертолет высадил там девять человек. Их, конечно, заметили партизаны, которые двинулись в горы, чтобы уничтожить «малочисленный» пост. Сначала они попали на минные поля, а затем под массированный огонь целой роты. Дело завершили вертолеты, и на афганской стороне осталось очень немного партизан, способных к новым боям.
Действия спецназа были успешными почти всегда. Моджахеды боялись его больше, чем более мощных, но малоподвижных подразделений с тяжелым вооружением, больше, чем вертолетов и самолетов. Это подтверждается суммами вознаграждений, предлагавшихся партизанским командиром Хекматияром за головы офицеров из отрядов спецназначения: за капитана С. Бреславского — 1 млн. афгани, за майора В. Быкова — 2 млн. (однако оба после многих операций, проведенных с их участием, вернулись живыми в СССР).
Как правило, спецназ действовал группами по 9 человек; ротами по 37-40 солдат каждая, разделенными на четыре группы во главе с командиром; батальонами (три роты плюс подразделение поддержки — пулеметы, минометы, тяжелые гранатометы АГС-17) — всего около 150 человек. Хорошая подготовка часто позволяла советским коммандос выигрывать сражения даже с превосходящими силами противника. В одном таком случае группа из 16 спецназовцев, возвращаясь с задания, была окружена 250 партизанами. В группе погибли и получили ранения 11 человек, но она вырвалась из окружения, не оставив на поле боя ни одного раненого, при этом погибли свыше 100 афганцев.
Афганистан стал для спецназа не только источником тактического опыта. Это был еще и мелкий повседневный опыт. В схватках, особенно в ближнем бою, хорошо действовал пистолет Стечкина АПС, снабженный глушителем. На больших расстояниях, в горах коммандос охотнее применяли превосходные карабины СВД, калибр 7, 62 мм (собирая их на поле боя и накапливая без разрешения командования), чем АК-74 калибра 5, 45 мм. Очень пригодились прицелы и бинокли ночного видения — меткий, как днем, огонь коммандос вызывал страх и панику среди партизан. Каждый солдат стремился достать трофейный пистолет — дополнительный шанс в случае потери основного оружия.
Ряд недостатков был обнаружен у стандартного советского обмундирования. На время операции коммандос нередко обменивали его на трофейное: американские шнурованные ботинки, английские куртки, китайские нагрудные патронташи и т.д., которые доставлялись моджахедам через Пакистан с Запада. Спецназ охотно пользовался также западными биноклями и очками ночного видения, коротковолновыми радиостанциями. Многие из подобных фактов впоследствии оказали влияние на тактику и оснащение советских подразделений специального назначения.
В середине 80-х годов эти подразделения спецназначения насчитывали около 25 тысяч человек, из которых половина находилась в Афганистане. Они входили в состав патрулей дальнего действия и ударных сил, предназначенных для деблокирования осажденных постов и гарнизонов советской и афганской армий, в стратегически важных пунктах страны. Кроме того, небольшие группы спецназа проникали в Пакистан, охотясь там на лидеров афганской оппозиции, полевых командиров моджахедов и других, кто был невыгоден оккупационным властям в Кабуле. Советские коммандос отличались решительностью и жестокостью, но они пытали и убивали людей не для собственного удовольствия, а чтобы вытянуть показания, необходимые для дальнейшего выслеживания моджахедов.
Борьба без видимых результатов постепенно истощала силы советских солдат. Начался процесс разложения армии, так хорошо знакомый по Алжиру или Индокитаю. Находившиеся в диких местах солдаты все чаще прибегали к алкоголю и наркотикам (которые специально продавались им по бросовым ценам и рассматривались повстанцами как своего рода оружие). Повседневным явлением стали драки, насилия и убийства. Со временем проблема ветеранов (так называемых афганцев) переместилась в СССР, где часть из них вступила в ряды наемных убийц, действующих по заказам преступного мира.
Подлинную стоимость советского вмешательства в Афганистан трудно оценить. На 15 февраля 1979 г. официально насчитывалось 14 000 убитых и 50 тысяч раненых. Кроме того, были потеряны 109 самолетов, 322 вертолета, 147 танков, 1314 БМП и БТР, 432 орудия и миномета, 11370 автомобилей. Потери афганцев, которых убивали с использованием всех видов оружия, включая химическое и напалм, невообразимы, как минимум 1 миллион. По советским стандартам 14 000 убитых — не так много, однако это становится проблемой, когда война не приносит победы. Через афганский фронт прошло около 525 тысяч солдат, из них 60 000 офицеров и 100 000 парашютистов и коммандос спецназа. Все они стали участниками унизительной и проигранной кампании. Расходы СССР на ведение войны оказались роковыми для истощенной советской экономики. За 80-е годы Кремль выбросил в афганские горы 70 миллиардов долларов — такого финансового ярма в сочетании с военно-космическими расходами централизованная советская экономика выдержать не смогла.
Последние советские бронетранспортеры пересекли Аму-Дарью в начале 1989 г. И вновь аналогия — алжирская война привела к падению IV Республики, вьетнамская разрушила карьеры Линдона Джонсона и Ричарда Никсона. Афганская же война способствовала гибели сверхдержавы — Союза Советских Социалистических Республик. Советское поражение в Афганистане стало свидетельством разложения советской системы. И, хотя, разумеется не сама война предопределила крушение, она стала катализатором процесса, закончившегося подписанием Беловежского соглашения.
«Вымпел» — аналог «Саерет Миткаль»
Задача была такая: группе из семи человек «просочиться» под чужими именами в город Ставрополь, «Раствориться» в нем, проникнуть на сверхсекретный военный завод (имеющий несколько рубежей современнейшей охранной сигнализации), добыть там образцы особо засекреченных деталей и узлов (в задании назывались конкретно эти изделия) и, наконец, подложить в тех-то и тех-то цехах «взрывчатку». Операцию предписывалось провести точно в намеченный срок — в сентябре 1989 года.
Эти семеро не были вражескими лазутчиками. Они представляли совершенно секретное подразделение специального назначения «Вымпел», о котором в те времена помимо членов политбюро знали только три человека: начальник Управления "С" (нелегальная разведка КГБ), начальник Первого главного управления (внешняя разведка) и председатель КГБ СССР.
«Вымпел» был создан для проведения разведывательно-диверсионной работы в особый период (предвоенный) на территории стран-агрессоров и состоял из специалистов экстракласса, для которых практически не было неразрешимых задач. Рейд в Ставрополе должен был выявить недостатки в охране объектов особой государственной важности, наглядно показать «слабые звенья» в системе безопасности. (В США аналогичные задачи решала так называемая «Красная Команда»).
Ставропольские власти, правоохранительные органы и спецслужбы были заранее предупреждены, что в сентябре в городе появятся «диверсанты», которые попытаются проникнуть на пять секретных объектов. Были не только названы эти объекты, но сообщен даже словесный портрет «диверсантов»: 25-35 лет, россияне, спортивное телосложение, возможно, московское произношение, обычная стрижка… «Если сможете, задержите их», — сказал, усмехнувшись, генерал из Москвы.
Это стало делом принципа для руководства силовых структур города. В аэропортах, на вокзалах и автостанциях, а 1акже в гостиницах и квартирном бюро был введен режим жесткого тотального контроля. Проверяли всех приезжающих (особо придирчиво тех, кто прибыл из Москвы). Кое за кем устанавливали негласное наблюдение. При малейшем подозрении человека «брали на учет». Были значительно усилены патрульнопостовые службы, прибыли подкрепления из других населенных пунктов края. Местная милиция и КГБ перешли на круглосуточную работу по особому графику. Увеличили охрану на военных заводах, предупредив о возможном проникновении лазутчиков и о необходимости «проявления максимальной бдительности». Казалось, в таких условиях и мыши не удастся проскользнуть незамеченной…
Семеро входили в одну из групп «Вымпела». Они прибыли в город разными путями в начале сентября. Одеты были как местные жители (постаралась специальная швейная мастерская). У каждого была своя «легенда» и соответствующие документы. «Диверсанты» были людьми контактными, симпатичными, быстро знакомились, сходились с местными. Сняли жилье в частных домах, а часть базировалась в лесу.
Действовали по общему плану, но в одиночку, изредка собираясь вместе в квартире одного из участников группы или за городом. Во второй половине дня некоторых из них можно было встретить в пивных, расположенных недалеко от завода. Через несколько дней они уже знали, на каком принципе действуют системы сигнализации предприятия. Через неделю один из работников «почтового ящика» принес своему новому знакомому — симпатичному и щедрому на угощение парню с соседней улицы — «детальки» из цеха: они были нужны для «тарахтелки», которую мастерил брат новоявленного дружка…
На десятый день к вечеру, когда на заводе работала вторая смена, трое «диверсантов» проникли на территорию завода. Охранная сигнализация, которая срабатывает даже на пролет птицы, на этот раз молчала. Двое «лазутчиков», одетых в синие рабочие халаты, схватили тяжеленную металлическую штуковину, лежавшую около забора, и потащили ее к одному из цехов. Это был тонкий психологический расчет: все, кто встречался на пути, обращали внимание именно на неподъемность конструкции и жалели «работяг», которые надрываясь, несли ее. «Взяли бы еще двоих», — посоветовал один из мастеров. Правда, другой все же спросил: «Ребята, откуда вы?» На что обливающийся потом Николай совершенно искренне ответил: «Да пошел ты… Лучше бы помог…»
На всю операцию ушло ровно десять дней. Утром на одиннадцатый день руководителям города и силовых структур были переданы образцы заводских секретных изделий (разумеется, имена невольных сообщников названы не были, «подставлять» кого-либо — не в правилах «Вымпела»). На плане завода были указаны места в секретных цехах, где были заложены минно-взрывные средства (без взрывателей). И, наконец, были переданы схемы охранной сигнализации завода. Надо было видеть лица тех, кому все это передавали…
Другой группе «Вымпела» было дано задание проникнуть на азотнотуковый комбинат и «вывести» его из строя с максимальным ущербом для всего региона. О разведчиках знали, их ждали. Засада была организована в подземных кабельных туннелях и колодцах — думали, что именно там пойдут «диверсанты». А они выбрали иной вариант, найдя «слабое звено» в неожиданном месте. Позже специалисты подтвердили, что если бы такую диверсию не условно, а на самом деле осуществили, то завод был бы выведен из строя на 12 лет, а регион надолго бы превратился в зону бедствия…
День рождения "Вымпела — 19 августа 1981 года. В этот день состоялось закрытое совместное заседание Совета министров СССР и Политического бюро ЦК КПСС. На нем высшее руководство страны приняло решение о создании в системе органов КГБ совершенно секретного отряда специального назначения. Его костяк составили бойцы спецгрупп «Зенит» и «Каскад», действовавших некоторое время в Афганистане. Возглавил отряд контр-адмирал Эвальд Козлов из морских погранчастей КГБ, в связи с чем и появилось неожиданное название — «Вымпел», по ассоциации с адмиральским брейд-вымпелом на мачте. Организационно отряд вошел в штат управления "С". По достоверным сведениям, именно начальник этого управления генерал-майор Ю.И. Дроздов предложил организовать сверхсекретный отряд для проведения тайных боевых операций за пределами СССР.
Таким образом, «Вымпел» стал советским аналогом израильского подразделения «Саерет Миткаль», созданного по инициативе «Моссада» (внешней разведки Израиля) для нанесения неожиданных ударов далеко за пределами страны.
Людей в отряд подбирали в первую очередь среди сотрудников КГБ. Но кроме них, были также выпускники гражданских вузов и армейские специалисты. Прежде чем сделать предложение, к человеку долго присматривались. Если он соглашался, его включали в отборочную группу. И начинался испытательный марафон протяженностью полтора месяца. Наиболее жесткие требования в процессе отбора предъявлялись к состоянию здоровья, психологическим качествам и знанию иностранных языков.
Высокий интеллектуальный уровень аналитический склад ума, отличное здоровье и физическая подготовка, стаж работы в спецслужбах, смелость, хладнокровие и наконец самое главное — неординарность, творческое начало, умение импровизировать, принимать решение в критических ситуациях — вот критерии, по которым шел отбор. Пропустив через «сито» около шести тысяч кандидатов (естественно, только тех, кто выразил личное желание), отобрали поначалу лишь двести человек.
Хотя все бойцы «Вымпела» имели высшее образование, требовалось еще много времени на то, чтобы сделать из них профессионалов тайной войны. Если человек приходил с «гражданки», процесс его обучения (естественно, по индивидуальной программе) занимал до пяти лет. На «доводку» выпускника факультета разведки Рязанского училища воздушно-десантных войск уходило два года. К 1991 году две трети бойцов «Вымпела», помимо базового образования (школа КГБ, военное училище, гражданский ВУЗ), окончили Институт разведки имени Ю.В. Андропова, либо КУОС — шестимесячные курсы усовершенствования офицерского состава КГБ.
Программа подготовки включала такие обязательные для всех предметы, как основы разведывательной деятельности, тактика боевых действий малых групп, управление транспортными средствами, радиодело, криптография, иностранные языки и страноведение, парашютная подготовка, скалолазание, подводное плавание с аквалангом, медицинская подготовка, маскировка на природе и в городе, минно-взрывное дело, рукопашный бой, стрелковая подготовка, основы ведения допроса пленных и т.д.
В подмосковном лесу недалеко от Балашихи «Вымпел» получил в свое распоряжение учебно-тренировочную базу. Ряд объектов построили заново, другие существовали с довоенных времен, когда здесь проходили подготовку террористы из группы П. Судоплатова, в том числе ставший впоследствии легендарным Николай Кузнецов. Для маскировки этот городок назвали ОУЦ — Отдельный учебный центр КГБ СССР.
По полгода в среднем проводили вымпеловцы в командировках — если не в «горячих точках» планеты, то в учебно-проверочных рейдах в своей стране. Вскрывая «прорехи» в охране важнейших объектов, «диверсанты» из «Вымпела» способствовали укреплению всей системы безопасности страны. Таких операций было немало.
В группу входили люди многих национальностей, «ориентированные» на различные регионы земного шара. Они знали важнейшие объекты в своей «зоне» почти так же хорошо, как собственную квартиру…
В 1981-91 гг. «Вымпел» предназначался для проведения разведывательно-диверсионных и иных специальных операций за пределами Советского Союза. Взаимодействие с нелегальной агентурой, диверсии на стратегически важных объектах (АЭС, ГЭС, химических и нефтеперегонных предприятиях, ЛЭП, железнодорожных узлах, мостах, центрах связи), защита советских учреждений за рубежом, борьба с террористическими и повстанческими организациями на контролируемой ими территории, захват самолетов и кораблей, освобождение объектов повышенной опасности от террористов в дружественных странах — таков неполный перечень задач, решавшихся в ходе учебно-боевых занятий. Причем основная учеба происходила не на полигоне. Офицеры «Вымпела», отвечающие за конкретную страну и конкретные объекты в ней, нелегально отправлялись в зону своей ответственности.
Там они уже не по фотографиям или видеолентам, а в реальной жизни знакомились с теми объектами, которые в день "X" следовало уничтожить, блокировать, захватить… Или наоборот — защитить, как, например, советские посольства, консульства, станции слежения и связи. В зарубежных командировках бойцы «Вымпела» проводили до шести месяцев в году, иногда и больше. В ходе их они проходили ознакомительную практику в диверсионных подразделениях Кубы, Никарагуа, Вьетнама. В Анголе и Мозамбике исполняли обязанности советников. Проводили совместные учения с коллегами из спецслужб ГДР и Румынии. Основную же «обкатку» прошли в Афганистане. Там побывали все, кого зачислили в отряд до 1988 года. В Афгане пришлось проникать в партизанские отряды моджахедов, стравливать между собой их командиров, освобождать заложников. И убивать.
С 1988 года «Вымпел» стали также использовать в «горячих точках» Советского Союза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
Действия спецназа были успешными почти всегда. Моджахеды боялись его больше, чем более мощных, но малоподвижных подразделений с тяжелым вооружением, больше, чем вертолетов и самолетов. Это подтверждается суммами вознаграждений, предлагавшихся партизанским командиром Хекматияром за головы офицеров из отрядов спецназначения: за капитана С. Бреславского — 1 млн. афгани, за майора В. Быкова — 2 млн. (однако оба после многих операций, проведенных с их участием, вернулись живыми в СССР).
Как правило, спецназ действовал группами по 9 человек; ротами по 37-40 солдат каждая, разделенными на четыре группы во главе с командиром; батальонами (три роты плюс подразделение поддержки — пулеметы, минометы, тяжелые гранатометы АГС-17) — всего около 150 человек. Хорошая подготовка часто позволяла советским коммандос выигрывать сражения даже с превосходящими силами противника. В одном таком случае группа из 16 спецназовцев, возвращаясь с задания, была окружена 250 партизанами. В группе погибли и получили ранения 11 человек, но она вырвалась из окружения, не оставив на поле боя ни одного раненого, при этом погибли свыше 100 афганцев.
Афганистан стал для спецназа не только источником тактического опыта. Это был еще и мелкий повседневный опыт. В схватках, особенно в ближнем бою, хорошо действовал пистолет Стечкина АПС, снабженный глушителем. На больших расстояниях, в горах коммандос охотнее применяли превосходные карабины СВД, калибр 7, 62 мм (собирая их на поле боя и накапливая без разрешения командования), чем АК-74 калибра 5, 45 мм. Очень пригодились прицелы и бинокли ночного видения — меткий, как днем, огонь коммандос вызывал страх и панику среди партизан. Каждый солдат стремился достать трофейный пистолет — дополнительный шанс в случае потери основного оружия.
Ряд недостатков был обнаружен у стандартного советского обмундирования. На время операции коммандос нередко обменивали его на трофейное: американские шнурованные ботинки, английские куртки, китайские нагрудные патронташи и т.д., которые доставлялись моджахедам через Пакистан с Запада. Спецназ охотно пользовался также западными биноклями и очками ночного видения, коротковолновыми радиостанциями. Многие из подобных фактов впоследствии оказали влияние на тактику и оснащение советских подразделений специального назначения.
В середине 80-х годов эти подразделения спецназначения насчитывали около 25 тысяч человек, из которых половина находилась в Афганистане. Они входили в состав патрулей дальнего действия и ударных сил, предназначенных для деблокирования осажденных постов и гарнизонов советской и афганской армий, в стратегически важных пунктах страны. Кроме того, небольшие группы спецназа проникали в Пакистан, охотясь там на лидеров афганской оппозиции, полевых командиров моджахедов и других, кто был невыгоден оккупационным властям в Кабуле. Советские коммандос отличались решительностью и жестокостью, но они пытали и убивали людей не для собственного удовольствия, а чтобы вытянуть показания, необходимые для дальнейшего выслеживания моджахедов.
Борьба без видимых результатов постепенно истощала силы советских солдат. Начался процесс разложения армии, так хорошо знакомый по Алжиру или Индокитаю. Находившиеся в диких местах солдаты все чаще прибегали к алкоголю и наркотикам (которые специально продавались им по бросовым ценам и рассматривались повстанцами как своего рода оружие). Повседневным явлением стали драки, насилия и убийства. Со временем проблема ветеранов (так называемых афганцев) переместилась в СССР, где часть из них вступила в ряды наемных убийц, действующих по заказам преступного мира.
Подлинную стоимость советского вмешательства в Афганистан трудно оценить. На 15 февраля 1979 г. официально насчитывалось 14 000 убитых и 50 тысяч раненых. Кроме того, были потеряны 109 самолетов, 322 вертолета, 147 танков, 1314 БМП и БТР, 432 орудия и миномета, 11370 автомобилей. Потери афганцев, которых убивали с использованием всех видов оружия, включая химическое и напалм, невообразимы, как минимум 1 миллион. По советским стандартам 14 000 убитых — не так много, однако это становится проблемой, когда война не приносит победы. Через афганский фронт прошло около 525 тысяч солдат, из них 60 000 офицеров и 100 000 парашютистов и коммандос спецназа. Все они стали участниками унизительной и проигранной кампании. Расходы СССР на ведение войны оказались роковыми для истощенной советской экономики. За 80-е годы Кремль выбросил в афганские горы 70 миллиардов долларов — такого финансового ярма в сочетании с военно-космическими расходами централизованная советская экономика выдержать не смогла.
Последние советские бронетранспортеры пересекли Аму-Дарью в начале 1989 г. И вновь аналогия — алжирская война привела к падению IV Республики, вьетнамская разрушила карьеры Линдона Джонсона и Ричарда Никсона. Афганская же война способствовала гибели сверхдержавы — Союза Советских Социалистических Республик. Советское поражение в Афганистане стало свидетельством разложения советской системы. И, хотя, разумеется не сама война предопределила крушение, она стала катализатором процесса, закончившегося подписанием Беловежского соглашения.
«Вымпел» — аналог «Саерет Миткаль»
Задача была такая: группе из семи человек «просочиться» под чужими именами в город Ставрополь, «Раствориться» в нем, проникнуть на сверхсекретный военный завод (имеющий несколько рубежей современнейшей охранной сигнализации), добыть там образцы особо засекреченных деталей и узлов (в задании назывались конкретно эти изделия) и, наконец, подложить в тех-то и тех-то цехах «взрывчатку». Операцию предписывалось провести точно в намеченный срок — в сентябре 1989 года.
Эти семеро не были вражескими лазутчиками. Они представляли совершенно секретное подразделение специального назначения «Вымпел», о котором в те времена помимо членов политбюро знали только три человека: начальник Управления "С" (нелегальная разведка КГБ), начальник Первого главного управления (внешняя разведка) и председатель КГБ СССР.
«Вымпел» был создан для проведения разведывательно-диверсионной работы в особый период (предвоенный) на территории стран-агрессоров и состоял из специалистов экстракласса, для которых практически не было неразрешимых задач. Рейд в Ставрополе должен был выявить недостатки в охране объектов особой государственной важности, наглядно показать «слабые звенья» в системе безопасности. (В США аналогичные задачи решала так называемая «Красная Команда»).
Ставропольские власти, правоохранительные органы и спецслужбы были заранее предупреждены, что в сентябре в городе появятся «диверсанты», которые попытаются проникнуть на пять секретных объектов. Были не только названы эти объекты, но сообщен даже словесный портрет «диверсантов»: 25-35 лет, россияне, спортивное телосложение, возможно, московское произношение, обычная стрижка… «Если сможете, задержите их», — сказал, усмехнувшись, генерал из Москвы.
Это стало делом принципа для руководства силовых структур города. В аэропортах, на вокзалах и автостанциях, а 1акже в гостиницах и квартирном бюро был введен режим жесткого тотального контроля. Проверяли всех приезжающих (особо придирчиво тех, кто прибыл из Москвы). Кое за кем устанавливали негласное наблюдение. При малейшем подозрении человека «брали на учет». Были значительно усилены патрульнопостовые службы, прибыли подкрепления из других населенных пунктов края. Местная милиция и КГБ перешли на круглосуточную работу по особому графику. Увеличили охрану на военных заводах, предупредив о возможном проникновении лазутчиков и о необходимости «проявления максимальной бдительности». Казалось, в таких условиях и мыши не удастся проскользнуть незамеченной…
Семеро входили в одну из групп «Вымпела». Они прибыли в город разными путями в начале сентября. Одеты были как местные жители (постаралась специальная швейная мастерская). У каждого была своя «легенда» и соответствующие документы. «Диверсанты» были людьми контактными, симпатичными, быстро знакомились, сходились с местными. Сняли жилье в частных домах, а часть базировалась в лесу.
Действовали по общему плану, но в одиночку, изредка собираясь вместе в квартире одного из участников группы или за городом. Во второй половине дня некоторых из них можно было встретить в пивных, расположенных недалеко от завода. Через несколько дней они уже знали, на каком принципе действуют системы сигнализации предприятия. Через неделю один из работников «почтового ящика» принес своему новому знакомому — симпатичному и щедрому на угощение парню с соседней улицы — «детальки» из цеха: они были нужны для «тарахтелки», которую мастерил брат новоявленного дружка…
На десятый день к вечеру, когда на заводе работала вторая смена, трое «диверсантов» проникли на территорию завода. Охранная сигнализация, которая срабатывает даже на пролет птицы, на этот раз молчала. Двое «лазутчиков», одетых в синие рабочие халаты, схватили тяжеленную металлическую штуковину, лежавшую около забора, и потащили ее к одному из цехов. Это был тонкий психологический расчет: все, кто встречался на пути, обращали внимание именно на неподъемность конструкции и жалели «работяг», которые надрываясь, несли ее. «Взяли бы еще двоих», — посоветовал один из мастеров. Правда, другой все же спросил: «Ребята, откуда вы?» На что обливающийся потом Николай совершенно искренне ответил: «Да пошел ты… Лучше бы помог…»
На всю операцию ушло ровно десять дней. Утром на одиннадцатый день руководителям города и силовых структур были переданы образцы заводских секретных изделий (разумеется, имена невольных сообщников названы не были, «подставлять» кого-либо — не в правилах «Вымпела»). На плане завода были указаны места в секретных цехах, где были заложены минно-взрывные средства (без взрывателей). И, наконец, были переданы схемы охранной сигнализации завода. Надо было видеть лица тех, кому все это передавали…
Другой группе «Вымпела» было дано задание проникнуть на азотнотуковый комбинат и «вывести» его из строя с максимальным ущербом для всего региона. О разведчиках знали, их ждали. Засада была организована в подземных кабельных туннелях и колодцах — думали, что именно там пойдут «диверсанты». А они выбрали иной вариант, найдя «слабое звено» в неожиданном месте. Позже специалисты подтвердили, что если бы такую диверсию не условно, а на самом деле осуществили, то завод был бы выведен из строя на 12 лет, а регион надолго бы превратился в зону бедствия…
День рождения "Вымпела — 19 августа 1981 года. В этот день состоялось закрытое совместное заседание Совета министров СССР и Политического бюро ЦК КПСС. На нем высшее руководство страны приняло решение о создании в системе органов КГБ совершенно секретного отряда специального назначения. Его костяк составили бойцы спецгрупп «Зенит» и «Каскад», действовавших некоторое время в Афганистане. Возглавил отряд контр-адмирал Эвальд Козлов из морских погранчастей КГБ, в связи с чем и появилось неожиданное название — «Вымпел», по ассоциации с адмиральским брейд-вымпелом на мачте. Организационно отряд вошел в штат управления "С". По достоверным сведениям, именно начальник этого управления генерал-майор Ю.И. Дроздов предложил организовать сверхсекретный отряд для проведения тайных боевых операций за пределами СССР.
Таким образом, «Вымпел» стал советским аналогом израильского подразделения «Саерет Миткаль», созданного по инициативе «Моссада» (внешней разведки Израиля) для нанесения неожиданных ударов далеко за пределами страны.
Людей в отряд подбирали в первую очередь среди сотрудников КГБ. Но кроме них, были также выпускники гражданских вузов и армейские специалисты. Прежде чем сделать предложение, к человеку долго присматривались. Если он соглашался, его включали в отборочную группу. И начинался испытательный марафон протяженностью полтора месяца. Наиболее жесткие требования в процессе отбора предъявлялись к состоянию здоровья, психологическим качествам и знанию иностранных языков.
Высокий интеллектуальный уровень аналитический склад ума, отличное здоровье и физическая подготовка, стаж работы в спецслужбах, смелость, хладнокровие и наконец самое главное — неординарность, творческое начало, умение импровизировать, принимать решение в критических ситуациях — вот критерии, по которым шел отбор. Пропустив через «сито» около шести тысяч кандидатов (естественно, только тех, кто выразил личное желание), отобрали поначалу лишь двести человек.
Хотя все бойцы «Вымпела» имели высшее образование, требовалось еще много времени на то, чтобы сделать из них профессионалов тайной войны. Если человек приходил с «гражданки», процесс его обучения (естественно, по индивидуальной программе) занимал до пяти лет. На «доводку» выпускника факультета разведки Рязанского училища воздушно-десантных войск уходило два года. К 1991 году две трети бойцов «Вымпела», помимо базового образования (школа КГБ, военное училище, гражданский ВУЗ), окончили Институт разведки имени Ю.В. Андропова, либо КУОС — шестимесячные курсы усовершенствования офицерского состава КГБ.
Программа подготовки включала такие обязательные для всех предметы, как основы разведывательной деятельности, тактика боевых действий малых групп, управление транспортными средствами, радиодело, криптография, иностранные языки и страноведение, парашютная подготовка, скалолазание, подводное плавание с аквалангом, медицинская подготовка, маскировка на природе и в городе, минно-взрывное дело, рукопашный бой, стрелковая подготовка, основы ведения допроса пленных и т.д.
В подмосковном лесу недалеко от Балашихи «Вымпел» получил в свое распоряжение учебно-тренировочную базу. Ряд объектов построили заново, другие существовали с довоенных времен, когда здесь проходили подготовку террористы из группы П. Судоплатова, в том числе ставший впоследствии легендарным Николай Кузнецов. Для маскировки этот городок назвали ОУЦ — Отдельный учебный центр КГБ СССР.
По полгода в среднем проводили вымпеловцы в командировках — если не в «горячих точках» планеты, то в учебно-проверочных рейдах в своей стране. Вскрывая «прорехи» в охране важнейших объектов, «диверсанты» из «Вымпела» способствовали укреплению всей системы безопасности страны. Таких операций было немало.
В группу входили люди многих национальностей, «ориентированные» на различные регионы земного шара. Они знали важнейшие объекты в своей «зоне» почти так же хорошо, как собственную квартиру…
В 1981-91 гг. «Вымпел» предназначался для проведения разведывательно-диверсионных и иных специальных операций за пределами Советского Союза. Взаимодействие с нелегальной агентурой, диверсии на стратегически важных объектах (АЭС, ГЭС, химических и нефтеперегонных предприятиях, ЛЭП, железнодорожных узлах, мостах, центрах связи), защита советских учреждений за рубежом, борьба с террористическими и повстанческими организациями на контролируемой ими территории, захват самолетов и кораблей, освобождение объектов повышенной опасности от террористов в дружественных странах — таков неполный перечень задач, решавшихся в ходе учебно-боевых занятий. Причем основная учеба происходила не на полигоне. Офицеры «Вымпела», отвечающие за конкретную страну и конкретные объекты в ней, нелегально отправлялись в зону своей ответственности.
Там они уже не по фотографиям или видеолентам, а в реальной жизни знакомились с теми объектами, которые в день "X" следовало уничтожить, блокировать, захватить… Или наоборот — защитить, как, например, советские посольства, консульства, станции слежения и связи. В зарубежных командировках бойцы «Вымпела» проводили до шести месяцев в году, иногда и больше. В ходе их они проходили ознакомительную практику в диверсионных подразделениях Кубы, Никарагуа, Вьетнама. В Анголе и Мозамбике исполняли обязанности советников. Проводили совместные учения с коллегами из спецслужб ГДР и Румынии. Основную же «обкатку» прошли в Афганистане. Там побывали все, кого зачислили в отряд до 1988 года. В Афгане пришлось проникать в партизанские отряды моджахедов, стравливать между собой их командиров, освобождать заложников. И убивать.
С 1988 года «Вымпел» стали также использовать в «горячих точках» Советского Союза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54