, как легендарные наступательные походы на Кавказе, в Хиве и т. п.» .
На основании вышеизложенного можно сделать общий вывод, что первые 15 лет XIX столетия русская армия, при почти непрерывной боевой деятельности, поддерживалась на той же высоте, на которую возвысилась во второй половине XVIII столетия, но затем начала быстро ухудшаться в духовном и материальном отношениях, что и сказалось в Восточной войне 1853—1856 годов. Но этот тяжелый урок еще не был достаточен, чтобы вывести русскую вооруженную силу из той отсталости сравнительно с армиями наших соседей, к которой она была приведена после 1815 года аракчеевской системой.
Пробуждение началось только после грома немецких побед 1870—1871 годов на полях Франции.
Основу каждой армии составляет численность ее в мирное время. До 1825 года русская армия была одной численности как в мирное, так и в военное время. Затем, следуя примеру других держав, главным образом Пруссии, и в России появилась разница между военным и мирным составами, которая все увеличивается, в зависимости от роста выставляемых в военное время сил наших соседей. Несомненно однако, что чем больше эта разница, тем прочность армии уменьшается. При увлечении только численностью военного времени армия может обратиться в ополчение.
Екатерина II оставила в 1796 году Павлу I армию мирного и одновременно военного состава в 503 тыс. человек император Павел I, желая облегчить тяжелое материальное положение населения, сократил численность армии до 400 тыс. человек мирного и военного состава, но при этом своей внешней политикой поставил Россию в опасность вооруженной борьбы почти со всеми первостепенными державами Европы.
Его преемник Александр I, начав с первых годов своего царствования ряд войн с Наполеоном, вынужден был быстро увеличить численность нашей армии и оставил в 1825 году своему преемнику императору Николаю I армию по штатам мирного и военного времени в 620 тыс. человек. Царствование императора Николая I в течение 30 лет сопровождалось непрерывной военной деятельностью на Кавказе, войнами с Турцией и Персией в 1828—1829 годах, войной с поляками в 1830 году, венгерским походом 1849 года и войной 1853—1856 годов с турками и коалицией держав. За эти 30 лет армия выросла в численности по штатам мирного времени до 850 тыс. человек, а по штатам военного времени до 1130 тыс. человек. Содержание такой огромной армии в мирное время было 60 лет тому назад совершенно не по силам бедному в массе населению России, что и отразилось недостаточными денежными отпусками на армию и флот. В результате мы под Севастополем стояли с гладкоствольными ружьями против нарезных штуцеров и с парусным флотом против парового.
Тяжелое материальное положение России после войны 1856 года не дозволило приступить к тем преобразованиям, необходимость которых выяснилась опытом войны. Напротив того, отпуски на содержание армии были так затруднительны, что пришлось начать уменьшать мирный состав армии. Это уменьшение продолжалось 14 лет до франко-прусской войны 1870 года, когда опасность дальнейшего ослабления мощи России стала слишком очевидной.
После разгрома в двухнедельный срок в 1866 году австрийской армии прусские войска в 1870 году, поддержанные войсками других германских государств, на 20-й день после объявления мобилизации уже открыли военные действия против французов, одержав победу под Вейсенбургом, а через четыре недели после начала военных действий французская армия была разбита в нескольких сражениях; одна часть вместе с императором Наполеоном сдалась в плен под Седаном, другая заперта в Меце и позже потерпела ту же участь. Эти необычайно для той эпохи быстрые и решительные успехи заставили русских военных людей, стоявших у власти, рассмотреть вопрос: какими силами и средствами располагает Россия, чтобы противиться Германии, если после победы над Францией, по тем или другим причинам, возникнет война между Россией и Германией?
Этот вопрос 40 лет тому назад был решен неутешительно для России: наша западная граница оказалась почти беззащитна в случае быстрого вторжения многочисленной германской армии. Вся сила постоянной армии, доведенной до минимума, в 1869 году во всех округах европейской России, без Кавказа, составляла по штатам мирного времени только 367 тыс. человек. Мобилизация и особенно сосредоточение этих войск, при малом развитии сети железных дорог, могли производиться только весьма медленно.
Чтобы не утратить в военном отношении значения великой державы, пришлось спешно увеличивать состав армии, строить крепости, проводить железные дороги, строить шоссе, заготовлять различные запасы. Одновременно, следуя примеру других держав, требовалось перевооружиться как в пехоте, так и в артиллерии.
Вместо существовавшей системы комплектования армий, обеспечивавшей содержание прочного по выучке мирного состава нижних чинов, но не обеспечивавшей укомплектование армии в военное время и, в особенности, значительного развития вооруженных сил по военному составу, в России в 1874 году была введена так называемая всеобщая воинская повинность.
После Крымской войны срок службы нижних чинов был определен в 15 лет, из коих на действительной службе — 12 лет и в бессрочном отпуске 3 года. Затем срок действительной службы уменьшили до 10 лет и к 1874 году в действительности нижние чины находились во внутренних округах на службе в сухопутной армии только 7 лет. По новому уставу о воинской повинности срок действительной службы был определен в 5 лет, а пребывание в запасе — 13 лет.
Хотя новая воинская повинность и называлась «всеобщей», но в действительности была таковой только по названию. Прежде всего, повинность эта распространялась только на 84 % всего населения России. Но путем большого числа льгот по семейному положению, по образованию и другим причинам воинская повинность ложилась только на часть населения, и притом не на самую сильную.
Поднятие в семидесятых и восьмидесятых годах русской армии на необходимую высоту затруднялось сильным распространением с начала семидесятых годов различных учений отрицательного направления, по которым военная служба считалась не почетной, военные — дармоедами. Эти учения не могли не влиять в особенности на комплектование офицерского состава. Быстрому усилению армии препятствовала также скудость средств государственного казначейства. В результате, как изложено выше, в 1877—1878 годах наши войска оказались по вооружению пехоты и артиллерии отставшими не только от европейских держав, но и от турок.
Суд над Россией на Берлинском конгрессе в 1878 году и последовавшее затем образование тройственного союза из Германии, Австрии и Италии являлись угрозой самым жизненным интересам России. Поэтому в царствование миролюбивого императора Александра III усиление нашей армии производилось с особой энергией.
К концу XIX века штатный мирный состав всей русской армии уже составил один миллион человек. В военное время наши силы развивались применительно к росту сил по военному составу Германии и Австрии. По новой организации армии потребовалось иметь не только надежный мирный состав, но и надежных «запасных». Роль унтер-офицеров армии увеличилась. Но особенно увеличилась и усложнилась роль офицерского состава.
а) Нижние чины
Состав нижних чинов, поступавших по всеобщей воинской повинности, введенной в 1874 году, к концу XIX столетия ухудшился по разным причинам. Прежде всего надо отметить чрезвычайные льготы по семейному положению, данные населению. Число пользующихся льготами дошло почти до половины состава всех достигающих призывного возраста.
В Германии и Австрии число льготных по семейному положению составляет 2—3 %, а во Франции не существует вовсе льгот по семейному положению.
В числе льготных по семейному положению дома оставалось много отлично физически развитых людей, и приходилось быть снисходительными при приеме из остальной половины контингента, подлежащего призыву. Число бракованных по физической негодности к службе у нас составляло к концу XIX века 17 %, в то время как в Австрии и в Пруссии, где население физически развито не хуже нашего, бракуют в Австрии 50 % и в Пруссии — 37 %.
Понижение достатка в земледельческом населении коренных русских губерний, дававших основу нашей армии, отразилось понижением физических качеств населения, уменьшением роста, замедлением физического развития, большей восприимчивостью к заболеванию.
Когда земля стала плохо кормить население, усилилось хождение на заработки, в том числе и в города. В деревнях развился сифилис, занесенный из городов и фабрик. Число сифилитиков, поступающих в войска, стало увеличиваться. Увеличились также заболевания, связанные с алкоголизмом. Очень возросло и заболевание глазами.
Все эти причины в совокупности требовали принятия мер, чтобы остановить ухудшающийся в физическом отношении состав новобранцев.
При обязательной повинности состав нижних чинов в армии начал в общем соответствовать племенному составу всего населения России. Таким образом, в армии и ее запасе в круглых цифрах русских оказалось только 75 %; из остальных 25 % наиболее видное место занимали поляки — несколько свыше 7 % и евреи 5,5 %.
Таким образом, только в мирном составе армии оказалось свыше 200 тыс. инородческого элемента, да в запасе их было в несколько раз большее число.
При долгих сроках службы армия справлялась с этим элементом и сообщала ему русский характер, прививала русскую речь и русские мысли.
При коротких сроках службы эта задача стала становиться все труднее, особенно когда радетели об особых правах окраинного населения добились усиления его обособленности и уменьшения преподавания русского языка. С ростом сепаратных стремлений разных народностей задача армии по обращению каждого инородца прежде всего в русского воина станет непосильной.
Наименее пригодными для военной службы из всех иноплеменников оказались, по общему отзыву, евреи. А между тем при мобилизации (особенно в северо-западном крае) число евреев в некоторых частях войск, расположенных в этом крае, доходило до такой цифры, что начальники с основанием тревожились, предвидя понижение боевой годности вверенных им частей, слишком обильно укомплектованных евреями.
Отпуск войск на вольные работы затруднял поддержание дисциплины. Но в особенности вредное влияние на войска производило частое, иногда совершенно бесцельное, командирование войск для усмирения разных беспорядков. Не улучшали качества войск и чрезмерные караульные наряды, препятствовавшие продолжению и закреплению в нижних чинах сведения, спешно сообщенные им в течение зимних занятий первого года пребывания на службе.
Если по указанным причинам к концу XIX века состав нижних чинов русской армии уже начинал требовать принятия мер, чтобы остановить возможное дальнейшее его ухудшение, то состав унтер-офицеров нашей армии к концу XIX века внушал еще большие опасения.
б) Унтер-офицерский состав
Развитие в России заводско-фабричной промышленности увеличило число новобранцев, работавших уже несколько лет на фабриках и заводах. Увеличилось и число поступавших из городского населения. По физическому развитию и нравственным качествам эти новобранцы были хуже новобранцев из земледельцев. Но, живя в городах, на фабриках и заводах, они представляли больший процент грамотных и оказывались более земледельцев способными осилить так называемую «словесность», т. е. словесные знания, необходимые для производства в унтер-офицеры. Такое превосходство их над земледельцами повело к нежелательному увеличению числа унтер-офицеров из горожан и фабричных сравнительно с земледельцами.
Дело в том, что при недостаточности с одной стороны отпусков из казны, а с другой — из желания поскорее накопить большое число запасных, действительную службу в пять лет начали в главном роде оружия — в пехоте — сокращать (без изменения закона) и довели лишь до 3 лет 8 месяцев.
При такой короткой службе приготовить унтер-офицера из совершенно безграмотного земледельца (хотя и отвечающего своими нравственными качествами несравненно более унтер-офицерскому званию, чем бойкий, но и более испорченный в разных отношениях и физически более немощный фабричный или горожанин) было очень трудно. Поэтому в унтер-офицеры начали намечаться не наиболее надежные в нравственном отношении, не наиболее обладающие характером, а наиболее бойкие и грамотные.
Сделанные в конце XIX века попытки образовать значительный кадр сверхсрочнослужащих унтер-офицеров не имели достаточного успеха.
К концу XIX столетия мы имели лишь 8 1 /2 тысяч сверхсрочных унтер-офицеров, в то время, как в германской армии их было 65 тыс., а во французской — 24 тыс. человек.
Жалобы на ухудшение унтер-офицерского состава при принятых коротких сроках службы начали принимать тревожный характер.
в) Офицерский состав
Усиление мирного состава армии и развертывание армии в военное время потребовали значительного увеличения корпуса офицеров.
Число лиц, производимых ежегодно по окончании курса в кадетских корпусах, покрывало потребность в ежегодном приливе офицеров в армию примерно только на половину. Офицеры, производимые из юнкеров, проходивших службу в войсках при повышенных требованиях от офицерского состава, уже не могли признаваться соответствующими.
Тогда были основаны юнкерские училища с весьма незначительным курсом общих знаний и довольно обширной программой специально военных предметов. В них был открыт доступ всем сословиям.
Этим путем в армию попало много достойных и даровитых служак всех сословий, но попало много и таких элементов, которые не могли быть желательными.
В юнкерские училища потянулись неудачники, не могшие окончить курса в гимназиях и реальных училищах, и притом не по призванию к военной службе, а чтобы обеспечить себе хотя бы скромный кусок хлеба. Многие из таких лиц, зараженные модными в то время учениями (1860—1875 годов), относились к военной службе без уважения и любви.
Одновременно произведена и реформа кадетских корпусов.
Общие классы отделили и обратили в военные гимназии, а специальные собрали в несколько вновь основанных военных училищ.
Эта реформа тоже отвечала настроению интеллигентного общества той эпохи. Боялись, что в кадетских корпусах молодежь насильственно направляется на военную службу, быть может, не имея к ней призвания, боялись вреда от соединения в одно заведение детей в 10 лет и юношей в 18—20 лет. Многим, наконец, представлялось, что суровый режим кадетских корпусов уже не отвечает современным взглядам на воспитание детей и юношей. Много лиц с истинным призванием к педагогической деятельности посвятили себя постановке военных гимназий на прочную ногу. Была хорошая сторона и в военных гимназиях. Несомненно, что преподавание многих общих предметов выиграло, но воспитанники военных гимназий приобрели слишком «штатский вид» и «штатские взгляды», отличные от тех, которые прививались в кадетских корпусах. Несомненно, что в старых кадетских корпусах было много недостатков, но были и дорогие для военного дела особенности. Прежде всего, в кадетских корпусах крепко держалось товарищество, каждая измена этому товариществу вызывала суровый самосуд. Выдать товарища признавалось позорным, стоически переносили розги, карцер, снятие погон, но не выдавали. Еще в конце шестидесятых и в начале семидесятых годов розги были в употреблении, и много доблестных начальников русской армии без горечи вспоминали, что и их секли.
Одновременно они, оживляясь, вспоминали суровые требования товарищества в кадетском корпусе и ту закалку, дорогую для военной службы, которую получали в кадетских корпусах будущие офицеры. Сама обстановка жизни в кадетских корпусах была суровая, приготовлявшая к военной службе в большей мере, чем в военных гимназиях.
В начале 90-х годов кадетские корпуса были восстановлены, кроме специальных классов, которые остались в военных училищах.
К 1900 году в составе нашей армии число офицеров, окончивших курс в военных училищах, было 51 %, в юнкерских — 49 %. Другими словами, около половины офицерского состава имели общее образование ниже среднего.
По происхождению в конце XIX столетия в офицерском составе русской армии было дворян: обер-офицеров около половины, штаб-офицеров — около 70 %, генералов — несколько более 90 %.
Такое значительное ослабление в офицерском составе дворянского элемента не способствовало сплоченности корпуса офицеров и поддержанию в нем высокого корпоративного духа. Этот корпоративный дух был важен потому, что ограждал корпус офицеров от проникновения в него нежелательных элементов по воспитанию, привычкам и образу мыслей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
На основании вышеизложенного можно сделать общий вывод, что первые 15 лет XIX столетия русская армия, при почти непрерывной боевой деятельности, поддерживалась на той же высоте, на которую возвысилась во второй половине XVIII столетия, но затем начала быстро ухудшаться в духовном и материальном отношениях, что и сказалось в Восточной войне 1853—1856 годов. Но этот тяжелый урок еще не был достаточен, чтобы вывести русскую вооруженную силу из той отсталости сравнительно с армиями наших соседей, к которой она была приведена после 1815 года аракчеевской системой.
Пробуждение началось только после грома немецких побед 1870—1871 годов на полях Франции.
Основу каждой армии составляет численность ее в мирное время. До 1825 года русская армия была одной численности как в мирное, так и в военное время. Затем, следуя примеру других держав, главным образом Пруссии, и в России появилась разница между военным и мирным составами, которая все увеличивается, в зависимости от роста выставляемых в военное время сил наших соседей. Несомненно однако, что чем больше эта разница, тем прочность армии уменьшается. При увлечении только численностью военного времени армия может обратиться в ополчение.
Екатерина II оставила в 1796 году Павлу I армию мирного и одновременно военного состава в 503 тыс. человек император Павел I, желая облегчить тяжелое материальное положение населения, сократил численность армии до 400 тыс. человек мирного и военного состава, но при этом своей внешней политикой поставил Россию в опасность вооруженной борьбы почти со всеми первостепенными державами Европы.
Его преемник Александр I, начав с первых годов своего царствования ряд войн с Наполеоном, вынужден был быстро увеличить численность нашей армии и оставил в 1825 году своему преемнику императору Николаю I армию по штатам мирного и военного времени в 620 тыс. человек. Царствование императора Николая I в течение 30 лет сопровождалось непрерывной военной деятельностью на Кавказе, войнами с Турцией и Персией в 1828—1829 годах, войной с поляками в 1830 году, венгерским походом 1849 года и войной 1853—1856 годов с турками и коалицией держав. За эти 30 лет армия выросла в численности по штатам мирного времени до 850 тыс. человек, а по штатам военного времени до 1130 тыс. человек. Содержание такой огромной армии в мирное время было 60 лет тому назад совершенно не по силам бедному в массе населению России, что и отразилось недостаточными денежными отпусками на армию и флот. В результате мы под Севастополем стояли с гладкоствольными ружьями против нарезных штуцеров и с парусным флотом против парового.
Тяжелое материальное положение России после войны 1856 года не дозволило приступить к тем преобразованиям, необходимость которых выяснилась опытом войны. Напротив того, отпуски на содержание армии были так затруднительны, что пришлось начать уменьшать мирный состав армии. Это уменьшение продолжалось 14 лет до франко-прусской войны 1870 года, когда опасность дальнейшего ослабления мощи России стала слишком очевидной.
После разгрома в двухнедельный срок в 1866 году австрийской армии прусские войска в 1870 году, поддержанные войсками других германских государств, на 20-й день после объявления мобилизации уже открыли военные действия против французов, одержав победу под Вейсенбургом, а через четыре недели после начала военных действий французская армия была разбита в нескольких сражениях; одна часть вместе с императором Наполеоном сдалась в плен под Седаном, другая заперта в Меце и позже потерпела ту же участь. Эти необычайно для той эпохи быстрые и решительные успехи заставили русских военных людей, стоявших у власти, рассмотреть вопрос: какими силами и средствами располагает Россия, чтобы противиться Германии, если после победы над Францией, по тем или другим причинам, возникнет война между Россией и Германией?
Этот вопрос 40 лет тому назад был решен неутешительно для России: наша западная граница оказалась почти беззащитна в случае быстрого вторжения многочисленной германской армии. Вся сила постоянной армии, доведенной до минимума, в 1869 году во всех округах европейской России, без Кавказа, составляла по штатам мирного времени только 367 тыс. человек. Мобилизация и особенно сосредоточение этих войск, при малом развитии сети железных дорог, могли производиться только весьма медленно.
Чтобы не утратить в военном отношении значения великой державы, пришлось спешно увеличивать состав армии, строить крепости, проводить железные дороги, строить шоссе, заготовлять различные запасы. Одновременно, следуя примеру других держав, требовалось перевооружиться как в пехоте, так и в артиллерии.
Вместо существовавшей системы комплектования армий, обеспечивавшей содержание прочного по выучке мирного состава нижних чинов, но не обеспечивавшей укомплектование армии в военное время и, в особенности, значительного развития вооруженных сил по военному составу, в России в 1874 году была введена так называемая всеобщая воинская повинность.
После Крымской войны срок службы нижних чинов был определен в 15 лет, из коих на действительной службе — 12 лет и в бессрочном отпуске 3 года. Затем срок действительной службы уменьшили до 10 лет и к 1874 году в действительности нижние чины находились во внутренних округах на службе в сухопутной армии только 7 лет. По новому уставу о воинской повинности срок действительной службы был определен в 5 лет, а пребывание в запасе — 13 лет.
Хотя новая воинская повинность и называлась «всеобщей», но в действительности была таковой только по названию. Прежде всего, повинность эта распространялась только на 84 % всего населения России. Но путем большого числа льгот по семейному положению, по образованию и другим причинам воинская повинность ложилась только на часть населения, и притом не на самую сильную.
Поднятие в семидесятых и восьмидесятых годах русской армии на необходимую высоту затруднялось сильным распространением с начала семидесятых годов различных учений отрицательного направления, по которым военная служба считалась не почетной, военные — дармоедами. Эти учения не могли не влиять в особенности на комплектование офицерского состава. Быстрому усилению армии препятствовала также скудость средств государственного казначейства. В результате, как изложено выше, в 1877—1878 годах наши войска оказались по вооружению пехоты и артиллерии отставшими не только от европейских держав, но и от турок.
Суд над Россией на Берлинском конгрессе в 1878 году и последовавшее затем образование тройственного союза из Германии, Австрии и Италии являлись угрозой самым жизненным интересам России. Поэтому в царствование миролюбивого императора Александра III усиление нашей армии производилось с особой энергией.
К концу XIX века штатный мирный состав всей русской армии уже составил один миллион человек. В военное время наши силы развивались применительно к росту сил по военному составу Германии и Австрии. По новой организации армии потребовалось иметь не только надежный мирный состав, но и надежных «запасных». Роль унтер-офицеров армии увеличилась. Но особенно увеличилась и усложнилась роль офицерского состава.
а) Нижние чины
Состав нижних чинов, поступавших по всеобщей воинской повинности, введенной в 1874 году, к концу XIX столетия ухудшился по разным причинам. Прежде всего надо отметить чрезвычайные льготы по семейному положению, данные населению. Число пользующихся льготами дошло почти до половины состава всех достигающих призывного возраста.
В Германии и Австрии число льготных по семейному положению составляет 2—3 %, а во Франции не существует вовсе льгот по семейному положению.
В числе льготных по семейному положению дома оставалось много отлично физически развитых людей, и приходилось быть снисходительными при приеме из остальной половины контингента, подлежащего призыву. Число бракованных по физической негодности к службе у нас составляло к концу XIX века 17 %, в то время как в Австрии и в Пруссии, где население физически развито не хуже нашего, бракуют в Австрии 50 % и в Пруссии — 37 %.
Понижение достатка в земледельческом населении коренных русских губерний, дававших основу нашей армии, отразилось понижением физических качеств населения, уменьшением роста, замедлением физического развития, большей восприимчивостью к заболеванию.
Когда земля стала плохо кормить население, усилилось хождение на заработки, в том числе и в города. В деревнях развился сифилис, занесенный из городов и фабрик. Число сифилитиков, поступающих в войска, стало увеличиваться. Увеличились также заболевания, связанные с алкоголизмом. Очень возросло и заболевание глазами.
Все эти причины в совокупности требовали принятия мер, чтобы остановить ухудшающийся в физическом отношении состав новобранцев.
При обязательной повинности состав нижних чинов в армии начал в общем соответствовать племенному составу всего населения России. Таким образом, в армии и ее запасе в круглых цифрах русских оказалось только 75 %; из остальных 25 % наиболее видное место занимали поляки — несколько свыше 7 % и евреи 5,5 %.
Таким образом, только в мирном составе армии оказалось свыше 200 тыс. инородческого элемента, да в запасе их было в несколько раз большее число.
При долгих сроках службы армия справлялась с этим элементом и сообщала ему русский характер, прививала русскую речь и русские мысли.
При коротких сроках службы эта задача стала становиться все труднее, особенно когда радетели об особых правах окраинного населения добились усиления его обособленности и уменьшения преподавания русского языка. С ростом сепаратных стремлений разных народностей задача армии по обращению каждого инородца прежде всего в русского воина станет непосильной.
Наименее пригодными для военной службы из всех иноплеменников оказались, по общему отзыву, евреи. А между тем при мобилизации (особенно в северо-западном крае) число евреев в некоторых частях войск, расположенных в этом крае, доходило до такой цифры, что начальники с основанием тревожились, предвидя понижение боевой годности вверенных им частей, слишком обильно укомплектованных евреями.
Отпуск войск на вольные работы затруднял поддержание дисциплины. Но в особенности вредное влияние на войска производило частое, иногда совершенно бесцельное, командирование войск для усмирения разных беспорядков. Не улучшали качества войск и чрезмерные караульные наряды, препятствовавшие продолжению и закреплению в нижних чинах сведения, спешно сообщенные им в течение зимних занятий первого года пребывания на службе.
Если по указанным причинам к концу XIX века состав нижних чинов русской армии уже начинал требовать принятия мер, чтобы остановить возможное дальнейшее его ухудшение, то состав унтер-офицеров нашей армии к концу XIX века внушал еще большие опасения.
б) Унтер-офицерский состав
Развитие в России заводско-фабричной промышленности увеличило число новобранцев, работавших уже несколько лет на фабриках и заводах. Увеличилось и число поступавших из городского населения. По физическому развитию и нравственным качествам эти новобранцы были хуже новобранцев из земледельцев. Но, живя в городах, на фабриках и заводах, они представляли больший процент грамотных и оказывались более земледельцев способными осилить так называемую «словесность», т. е. словесные знания, необходимые для производства в унтер-офицеры. Такое превосходство их над земледельцами повело к нежелательному увеличению числа унтер-офицеров из горожан и фабричных сравнительно с земледельцами.
Дело в том, что при недостаточности с одной стороны отпусков из казны, а с другой — из желания поскорее накопить большое число запасных, действительную службу в пять лет начали в главном роде оружия — в пехоте — сокращать (без изменения закона) и довели лишь до 3 лет 8 месяцев.
При такой короткой службе приготовить унтер-офицера из совершенно безграмотного земледельца (хотя и отвечающего своими нравственными качествами несравненно более унтер-офицерскому званию, чем бойкий, но и более испорченный в разных отношениях и физически более немощный фабричный или горожанин) было очень трудно. Поэтому в унтер-офицеры начали намечаться не наиболее надежные в нравственном отношении, не наиболее обладающие характером, а наиболее бойкие и грамотные.
Сделанные в конце XIX века попытки образовать значительный кадр сверхсрочнослужащих унтер-офицеров не имели достаточного успеха.
К концу XIX столетия мы имели лишь 8 1 /2 тысяч сверхсрочных унтер-офицеров, в то время, как в германской армии их было 65 тыс., а во французской — 24 тыс. человек.
Жалобы на ухудшение унтер-офицерского состава при принятых коротких сроках службы начали принимать тревожный характер.
в) Офицерский состав
Усиление мирного состава армии и развертывание армии в военное время потребовали значительного увеличения корпуса офицеров.
Число лиц, производимых ежегодно по окончании курса в кадетских корпусах, покрывало потребность в ежегодном приливе офицеров в армию примерно только на половину. Офицеры, производимые из юнкеров, проходивших службу в войсках при повышенных требованиях от офицерского состава, уже не могли признаваться соответствующими.
Тогда были основаны юнкерские училища с весьма незначительным курсом общих знаний и довольно обширной программой специально военных предметов. В них был открыт доступ всем сословиям.
Этим путем в армию попало много достойных и даровитых служак всех сословий, но попало много и таких элементов, которые не могли быть желательными.
В юнкерские училища потянулись неудачники, не могшие окончить курса в гимназиях и реальных училищах, и притом не по призванию к военной службе, а чтобы обеспечить себе хотя бы скромный кусок хлеба. Многие из таких лиц, зараженные модными в то время учениями (1860—1875 годов), относились к военной службе без уважения и любви.
Одновременно произведена и реформа кадетских корпусов.
Общие классы отделили и обратили в военные гимназии, а специальные собрали в несколько вновь основанных военных училищ.
Эта реформа тоже отвечала настроению интеллигентного общества той эпохи. Боялись, что в кадетских корпусах молодежь насильственно направляется на военную службу, быть может, не имея к ней призвания, боялись вреда от соединения в одно заведение детей в 10 лет и юношей в 18—20 лет. Многим, наконец, представлялось, что суровый режим кадетских корпусов уже не отвечает современным взглядам на воспитание детей и юношей. Много лиц с истинным призванием к педагогической деятельности посвятили себя постановке военных гимназий на прочную ногу. Была хорошая сторона и в военных гимназиях. Несомненно, что преподавание многих общих предметов выиграло, но воспитанники военных гимназий приобрели слишком «штатский вид» и «штатские взгляды», отличные от тех, которые прививались в кадетских корпусах. Несомненно, что в старых кадетских корпусах было много недостатков, но были и дорогие для военного дела особенности. Прежде всего, в кадетских корпусах крепко держалось товарищество, каждая измена этому товариществу вызывала суровый самосуд. Выдать товарища признавалось позорным, стоически переносили розги, карцер, снятие погон, но не выдавали. Еще в конце шестидесятых и в начале семидесятых годов розги были в употреблении, и много доблестных начальников русской армии без горечи вспоминали, что и их секли.
Одновременно они, оживляясь, вспоминали суровые требования товарищества в кадетском корпусе и ту закалку, дорогую для военной службы, которую получали в кадетских корпусах будущие офицеры. Сама обстановка жизни в кадетских корпусах была суровая, приготовлявшая к военной службе в большей мере, чем в военных гимназиях.
В начале 90-х годов кадетские корпуса были восстановлены, кроме специальных классов, которые остались в военных училищах.
К 1900 году в составе нашей армии число офицеров, окончивших курс в военных училищах, было 51 %, в юнкерских — 49 %. Другими словами, около половины офицерского состава имели общее образование ниже среднего.
По происхождению в конце XIX столетия в офицерском составе русской армии было дворян: обер-офицеров около половины, штаб-офицеров — около 70 %, генералов — несколько более 90 %.
Такое значительное ослабление в офицерском составе дворянского элемента не способствовало сплоченности корпуса офицеров и поддержанию в нем высокого корпоративного духа. Этот корпоративный дух был важен потому, что ограждал корпус офицеров от проникновения в него нежелательных элементов по воспитанию, привычкам и образу мыслей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65