Впрочем, превращение Балтийского моря в «шведское озеро» совершенно не означало уничтожения внешней торговли России. На протяжении XVII в. купцы из Новгорода, Пскова, Тихвина, Олонца, Ярославля ездили торговать в Стокгольм — единственный западноевропейский порт, в который приходили русские суда и где существовал Русский гостиный двор. Другим регионом российской балтийской торговли являлась Прибалтика и, несмотря на то, что Ревель, Дерпт, Рига оказались под властью Шведского королевства, немецкое купечество вело здесь выгодную посредническую торговлю между Россией и Западом. В 1632 году, со строительством в устье Невы шведского, города Ниеншанца, возник еще один центр транзитной торговли. По замыслу короля Густава II Адольфа, новый порт, создаваемый в противовес прибалтийским портам, должен был монополизировать внешнюю торговлю России на Балтике и вытеснить из русской торговли прибалтийское купечество.
Вторая торговая магистраль России — беломорская — шла севернее: «по божьей дороге океану-морю». Она огибала Скандинавский и Кольский полуострова и следовала к устью Северной Двины — в «жемчужину державы», в порт Архангельск. Сюда в весенние месяцы в сопровождении военных конвоев стекались нидерландские, немецкие, шведские, датские, французские купцы.
На этом пути таилось немало опасностей, были часты нападения пиратов, а в периоды войн — многочисленных каперов. Страдали в основном европейские коммерсанты. Летом 1582 года, например, датские «пять кораблей… разбойным обычаем на море у Колы и у Колмогор разбили немей, которые к нам в наше государство ехали… и корабль их со всем животом взяли, и их самих взял». В царской грамоте, направленной королю Дании, было выставлено требование сыскать этих людей, казнить их и вернуть захваченное. В начале 1613 года судно нидерландского купца Г. Кленка, зимовавшее у Тотьмы, разграбили «литовские люди». Разбойники захватили имущества на 15 тыс. руб., а самого купца и его людей «мучили и едва живыми отпустили». В 1614 году, «как приходили воры к Архангельску», воевода и посадские люди жгли склады и товары. В 1639 году два датских корабля захватили у побережья Кольского полуострова четыре голландских судна; в 1643 году испанские разбойники взяли еще нескольких голландцев. Зафиксированы случаи, когда местные жители пользовались привилегиями «берегового права», — в сентябре 1635 года недалеко от Архангельска затонул голландский торговый корабль, и вряд ли жалобы владельцев разбитого судна привели к возвращению товаров, присвоенных «промысловиками» Беломорья.
Нередко торговцам приходилось оставаться на зимовку в Архангельске, как вынуждены были сделать в 1687 году пять гамбургских судов (Гамбург осаждался Данией) или в 1690 и в 1692 годах голландские и немецкие суда, опасавшиеся нападения французских корсаров, оставивших печальную память. Один из них, кавалер де Форбен, не единожды громил северные караваны, направлявшиеся в Архангельск. В северных водах зафиксированы нападения немецких, голландских и даже испанских пиратов. Приходилось сталкиваться с морскими разбойниками и русским людям, причем жертвами нападения, по причине редкости торговых купеческих плаваний, становились дипломаты. Так, например, летом 1580 года немецкие разбойники ограбили в Пернове царских посланников. А в апреле 1654 года немало неприятных минут пришлось пережить у Западных Фризских островов посланному во Францию Константину Мачехнину. Торговый корабль, на котором он шел из Нарвы, оказался в непосредственной близости с «аглинскими воровскими караблями», захватившими на глазах дипломата четыре нидерландских и гамбургских буера. Мелководье спасло русскую делегацию, но каково же было изумление дипломатов, когда шкипер их судна оказался братом шкипера «карабля воровскою». Он признался, что «…к ним теперво и сам пошол, а для вас не пойду, чтобы государеву делу какая поруха не учинилась и вас не побили». Неожиданный союзник привел судно в Харлинген, где Мачехнин нанял другое судно и добрался до Гааги. Здесь из-за английских «воинских и воровских кораблей» пришлось простоять до 27 июня, и во Францию делегация прибыла только в октябре.
Приходилось российским государственным деятелям сталкиваться и с барбарийскими корсарами. В 1697 —1699 годах с образовательными целями за границу был направлен стольник Петр Алексеевич Толстой (1645 — 1729), будущий посол России в Турции (1702 — 1714), глава Тайной канцелярии и противник светлейшего князя Меншикова. Совершив путешествие по европейским странам (Польша, Силезия, Моравия, Австрия), он прибыл в Италию, где принялся за изучение морского дела. Пятидесятидвухлетний вельможа поступил волонтером на корабль, совершавший каботажные плавания по Адриатическому морю, и, обойдя побережье Далмации, приобрел немалый опыт в навигации, получив похвальный аттестат об успехах в «навтичных науках». Спустя некоторое время, в июле 1698 года, он отправился в Неаполь и на фелюге обогнул Сицилию, собираясь плыть на Мальту, когда неожиданно были получены известия, что в море ходят три «корабля турецких великих». У острова Капо-Пассеро срелюга встретилась с двумя мальтийскими галерами, которые уступали корсарам по боевой мощи. «Однако ж те галеры, — рассказывал Толстой в путевых записках, — от ник не побежали, а стояли, ожидая их, блиско помяненнаго острова (Капо-Пассеро. —Д. К.); также и я в своей филюге, где был поставлен на стороже, с того места бес повеления капиганскаю не уступил… И так мы тое ночь стояли всю…»
Утром (17 июля) выяснилось, что корсары ушли в море, и фелюга, с крайними предосторожностями, пошла вдоль побережья Сицилии, а следующей ночью рискнула пойти через пролив к Мальте «…на веслах, для того что ветру никакою не было…» Наконец, поймав ветер, фелюга подняла паруса и «…побежали. А в той ночи зело было пасмурно, и звезд видеть было невозможно… А патрон, то есть начальник филюги нашей, во мраке ночном с праваго пути мало позбился, что я видев, доволно с ним творил в противность и мнил то, что он делает с лукавства и хочет меня завесть в Барбарию, то есть во Арапы. Потом тот патрон познал сам, что не так идет…», и с помощью московского вельможи вышел на правильный курс. «На первом часу июля 19-ю дня увидели перед собою Малтийский остров… не доезжая до Малту за 10 или болши миль италиянских, съехались мыс турецким великим караблем… А тот карабль почал за нами правится и уганять нас, и гнался за нами 3 часа слишком, перенимая нам дорогу к Малту. И мы, видев, что тот карабль нас уганяет и к Малту мы от него уже иттить не можем, вскоре на филюге своей парусы переворотили под ветер, и почали мариеры (моряки. — Д. К.) гресть веслами, и пошли к тому караблю в противность, умысля то, чтоб нам тот карабль проплыть вскоре за ветер. И так при помощи Божией, встречу того карабля ехав, преминули его зело в близости. И как увидели турки, что филюга наша прашла против их карабля в меру пушечной стрелбы, начали стрелять ис пушек; а потом, как еще ближе поравнялись мы с караблем их, и они стреляли из мелкаго ружья по нас; однако ж Господь Бог нас пошалил: никого не убили и не ранили… А мы, невидимою силою Божиею освободясь от тех псов-босурман, приехали в Мэлт(Валетта. —Д. К.) в добром здаровье».
С угрозой каперского нападения пришлось столкнуться и самому Петру I. В июне 1696 гола «Великое посольство», в составе которого находился царь, отплыло из Пиллау и направилось морем в Голландию. Датское правительство снарядило для сопровождения военный конвой, но в последний момент предложило отказаться от избранного маршрута и добираться сухим путем. Морское путешествие было признано опасным из-за появления в Балтийском море французской военной эскадры под командованием знаменитого корсара Жана Бара. Он доставил в Данциг принца де Конти, претендента на польский трон, и теперь «шаталсяна Варяжском море».

Петр I и каперская война
Начало XVIII в. было ознаменовано небывалым размахом каперской активности. Никогда еще многострадальная европейская торговля не была так измучена, как в этот период. Не успел начаться XVIII в., а уже на континенте вспыхнули новые войны, охватившие почти все страны Европы. А с ними с новой силой разрасталась каперская эпидемия, опустошая торговые артерии и неся огромный урон купеческим конторам мира. Два могущественных короля — покровителя каперов зажали континент в плотные тиски узаконенного морского разбоя. Французские корсары Людовика XIV терроризировали регионы Средиземноморья, Атлантику и Северное море. А их шведские собратья по ремеслу, при поддержке Карла XII, подрывали северную торговлю. Молодой честолюбивый король, отстаивая гегемонию Швеции на Балтике, воевал с мощным Северным союзом и раздал такое количество каперских грамот, что северные моря буквально кишели от его подданных, получивших право на захват судов, принадлежащих вражеской стороне. В ответ противники выпускали в моря своих каперов для охоты на каперов и борьбы с торговлей. Мир закрутился в каперском состязании.
Справиться со шведами было невероятно трудно. Эти бравые потомки викингов скрывались в запутанных лабиринтах шведских и норвежских фьордов и были совершенно неуловимы. Они безраздельно властвовали на море и превратили Каттегат и Скагерак, ворота северной торговли, в самые настоящие каперские озера. Датские, голландские, английские, немецкие крейсеры не могли переловить каперов среди этих чернеющих скал, бесчисленных островов, рифов, где мели и путаница каналов была надежной гарантией безопасности.
Балтийское море было одной из главных зон деятельности шведов. Они открыли настоящую войну против торговли, без разбора овладевая всем судами, встречавшимися на пути. Страдали не только суда противника, но и купцы, представляющие нейтральные государства. Так, в 1714 году каперы захватили двадцать четыре английских судна, а весной 1715 года в их руки попало уже более тридцати кораблей, принадлежавшим торговцам той же страны. Деятельность шведов заставила Англию и Голландию предпринять защитные меры и ежегодно вводить в пролив Зунд свои флоты, обеспечивая безопасное мореплавание по Балтийскому морю.
Угроза истощения молодой, только встававшей на ноги балтийской русской торговли составила предмет особого беспокойства и царя Петра I. Примером стала история, произошедшая с кораблями предпринимателей братьев Осипа и Федора Бажениных, получивших от царя разрешение (02.02.1700) «корабли и яхты строить иноземцами и русскими мастерами повольным наймом из своих пожитков» и вести на них торговлю в Голландии и Англии, противниках Франции. Отправленное ими в Англию транспортное судно «Андрей Первозванный» было перехвачено и ограблено французскими корсарами. В ответ на этот захват Петр I направил послание Людовику XIV.
Петр I — Людовику XIV
«4 марта 1705 г.
Пресветлейший, державнейший и велеможнейший княже, великий государь, наш дражайшей брате и совершеннейший друже, Людвику четвертойнадесять, королю Французской и Наварский, и иных и иных и иных.
Мним, что вашему королевскому величеству благоизвестно есть, како пред четырьмя лет в Биржах вашего величества посол, господин маркиз де Гирон нам имянем вашего величествия предлагал о желанной вашего величествия с нами, дружбы и любви и доброй пересылки и о свободной торговле междо обоих стран подданными к государственной прибыли. И на то от нас ответствовано, что мы с вашим величеством добрую дружбу и пересылку иметь усердно желаем и торювле свободной быть соизволяем, и ежели торговые французские карабли ходить станут в наши пристанищи, повелим их иметь в своем защищении… и что и своим подданным укажем вашего величества в государствах для купечества ходить… Но ныне уведали мы с удивлением, что наших подданных, имянуемых Бажениных, карабль, имянуемый Святого Андрея, 1703-го под нашим флагом и с пасом от ваших каперов взят и в пристанище ваше приведен и со всеми товарами конвискован. И хотя мы оной чрез присланною нашею капитана и тамо обретающагося нашего дворянина Посникова рекламовать указали и ваш адмиралтейский совет оной было приговорил з болшою частью товаров возвратить, но по учиненной апелацци до вашего совета оной карабль, не знаемо какой ради вины, противо прав и прежних учиненных обнадеживаний конвискован совсем. Також и потом, прошлого 1704-го году ноября в 23 день и второй наш карабль, от адмиралтейскою нашею комисара Избранта отпущенной, Святаго же Андрея Имянуемой, от Дуинкерских вашего величества каперов, под Шведцкими флагами сущих, взят и в Дуинкеркен приведен и со всеми товары конвискован. И якоже мы никогда не чаем, дабы то наших караблей взятие и конвискование с соизволения и ведома вашего величества чинилось… дружебно братики просим… взятыя карабли и с товары, яко нейтральныя и приятелския, немедленно возвратить повелеть и впредь крепкой указ морским своим офицером и протчим добытчикам дать, дабы под нашими флагами и с пасами повсюду ходящим караблям нигде никакой зацепки и вреду не приключали… дабы купечество обоих подданных к ползе множилось…»
Реакции на обращение не последовало. Более того, в 1707 году еще один корабль Бажениных, «Апостол Петр», возвращавшийся из Лондона в Архангельск, был захвачен французами и сожжен; товары были конфискованы, команда «обобрана» и высажена на остров Кильдин, В 1712 году Баженины потеряли еще четыре судна — два «пропали от непогоды», а два стали добычей французских корсаров.
Каперская деятельность могла принимать и более серьезный для государственных судеб оборот. В апреле 1714 года, в год Гангутской победы, в канцелярию адмирала Ф. М. Апраксина пришло донесение из Гданьска, податель которого сообщил чрезвычайно важную информацию. «Доношу, — писал он, — правду, то, что слышу здесь, что шведы нынешнего лета купно с капарами франиускими стараться имеют на море Балтийском о поимании (выделено нами) самого Его царскаго пресвятого величества, о котором гневом шведы ведомые, что особою своею на море сею лета быть изволит». Автор донесения направил уже не одно предупреждение и обеспокоен «беспечностью Его величества»: он просит довести сообщаемое до сведения государя и «иметь осторожность».
Осторожность и безопасность российских подданных могли быть обеспечены только при наличии в балтийских водах боеспособного русского флота. По мере того как крепчала молодая морская держава, активизировались антикаперская деятельность и борьба со шведской торговлей. Одним из первых успехов стало крейсерство русских фрегатов под командованием капитан-поручика Исаака Бранта и капитана Авраама Рейса в Северном море и Каттегате (1711). Первый, на фрегате «Св. Петр» в августе захватил три стокгольмских судна: 6-пушечный «Конунг Давид», 4-пушечный «Белый медведь» и 2-пушечный «Желтый лев» с грузами соли и патоки. Второй, возглавляя отряд судов, построенных на Соломбальской верфи, совершил в 1710 году переход из Белого моря в Копенгаген и, действуя по указаниям русского посла в Ланий князя Василия Лукича Долгорукого, принял участие в каперской войне в проливе. Результатом операций стал захват шведских галиотов с лесом и солью и 11-пушечного шведского капера. Обратимся к документам и восстановим некоторые обстоятельства происшедшего.
Документ 1
А. Рейс —Петру!
«19 октября 1711 г.
Я не сомневаюсь, что господин посол Долгорукой вашему величеству не объявил о моем приезде сюды (во Флекерен. — Д. К.), такожде, что я взял корабль, нагруженной пенкою и смолою, идущий от города Арханьелского, которой з 12 дней взят был от шведов. Говорят, что нагруска оного его королевскому величеству даикому принадлежит и около 12 000 ефимков стоит, и что мне ваше величество с тем чинить укажет, буду ожидать. Потом, по прошению барона Левендала согласились мы, три афииеры вашего величества кораблей, проводить в Голландию морской купеческий флот и вышли с ним сею месяца во 2 день на море… Когда с флотом вышли, взял я шведцкого капера с 11 пушками и привел сюды. Дайкой капитан Гоер претендует в том участия, однакож понеже он за ним не гнался, ниже по нем стрелял, и моя шлюпка прежде у того корабля была по приложенному свидетельству, и потому оной взятой корабль весь мне принадлежит. Я уповаю, что ваше величество изволит мне и людям некоторую часть из взятых кораблей пожаловать, и еще прошу вашего величества милости о месте капитана командира, которое мне обещать изволили».
Документ 2
Петр I — Рейсу
«25 января 1712 г.
Писмо ваше… я получил, в котором пишешь, что вы шведского капера взяли и датцкий карабль освободили, за что вам благодарствую и надеюсь, что всегда вы доброва случая пропускать не будете. Что же пишете о перемене чина своею, и то по времени вам исполнено будет… »
Но этот захват — лишь мелкий эпизод каперской войны в северных морях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52