Пожалуй, возможность нанести укол у него имелась, но он решил посмаковать свою маленькую победу — с тем, чтобы и Тарлтон прочувствовал ее получше. Как только молодой офицер выровнял оборонительную позицию, Абсолют ослабил натиск и отступил.Зеваки разразились бранью, каковую надлежало воспринимать как знак одобрения или негодования — все зависело от того, кто кого поддерживал.Впрочем, Тарлтон быстро извлек урок из случившегося, и Джек, не успев поздравить себя с успехом своей провокации, уже вынужден был защищаться от ее последствий. Его противник вновь перешел в наступление, но уже не теряя головы.Кварта, секунда, терция... Джек успевал лишь парировать удары, впрочем, не сдавая позиций. Тарлтону приходилось «колоть в стену», как называли в фехтовальной школе упражнение, позволявшее удостовериться, что парирующий удар не является обманным трюком противника, но считавшееся недостойным настоящего фехтовальщика. Это делалось неспроста: Джек рассчитывал на то, что, раз уж река гнева Тарлтона разлилась, она не скоро вернется в свои берега.Еще один выпад, еще один шаг вправо, и шпага противника отбита с наклоном клинка вниз. Джек чуть присел на отодвинутую назад ногу за миг до того, как Тарлтон, которым снова начинала овладевать ярость, полоснул клинком снизу вверх, целя врагу в лицо. Джек, однако, уловил почти незаметное подготовительное движение и ушел от вражеского клинка опережающим нырком, переместив вес на другую ногу.Инерция собственного удара вывела молодого человека из равновесия, а почти припавший к земле Джек, воспользовавшись этим, сделал длинный прямой выпад. Тарлтон отшатнулся вправо, едва успев отвести кончиком своей шпаги острие, чуть не пронзившее его насквозь.Противники сблизились вплотную, их руки почти соприкоснулись, и молодой офицер попытался ударить Джека в лицо эфесом. Тот отклонился и отбил этот удар левой рукой.Противники снова разделились, а вот два облачка выдыхаемого ими пара, наоборот, встретились в воздухе и слились в одно.— Ты не можешь прикончить его сейчас, Дагановеда, — произнес могавк по-английски, но с сильным ирокезским акцентом. — Твое имя говорит, кто ты такой, а его прозвище ни о чем не рассказывает.— Кстати, Ате, — обратился к индейцу Шеридан. — Я давно хотел спросить, что означает его ирокезское имя?— «Неутомимый», — ответил индеец и, подмигнув ирландцу, добавил: — Это имя он получил от своей первой жены.Джек, вопреки прозвищу, тяжело дышал. Он уже не был таким неутомимым, как некогда, а вот его противник располагал куда большим запасом сил. Время работало на Тарлтона, и потому Джек вновь перешел в атаку. Он приметил место, где они протоптали снег до самой травы, и решил, что теперь нужно лишь спровоцировать Тарлтона на дальний выпад.Однако вышло не так, как было задумано. Вместо парирования Тарлтон произвел уклон с отскоком, за чем последовал укол слева. Джеку для уверенного парирования следовало лишь сместиться вправо. Он так и сделал... угодив ногой прямо на скользкий островок оголенной земли. Он упал на колено, и лишь его правая, сжимавшая шпагу рука остановила падение. Резко выдохнув, Тарлтон отвел клинок назад, чтобы нанести сверху вниз сокрушительный, смертоносный удар.Какая-то часть сознания Джека сосредоточилась на неотвратимом приближении метившего в глаз стального острия, но другая дала команду руке, все еще удерживавшей упиравшуюся в снег шпагу: скользнуть!Тарлтон был настолько уверен в полноте своего триумфа, что не особо следил за соперником — тот казался уже поверженным. В результате оба, и Джек, и Тарлтон, оказались в равной степени удивлены тем, что шпага молодого офицера пронзила не плоть Абсолюта, а лишь ткань, оторвав добрый клок от воротника того самого камзола, насчет которого Джек лишь недавно пожалел, что не снял его. Сила этого удара пришпилила вырванный лоскут к мерзлой земле. Шпага вонзилась в почву, прогнулась, задрожала... и кончик ее со звоном обломился.— Остановитесь, сэр! Остановитесь! — воскликнул полковник, исполнявший обязанности распорядителя.Но удержать Тарлтона было невозможно. Он снова отвел шпагу назад и с силой ударил врага сломанным клинком. Только вот врага на прежнем месте не оказалось: Джек перекатился на спину и, отбив тыльной стороной левой руки целившую в него сломанную шпагу, выбросил правую вперед и вверх. Выпад получился не длинный, но в этом не было надобности: Тарлтон, атакуя, сам подался ему навстречу. Острие шпаги Джека пронзило насквозь его ухо и оторвало от него половину, оказавшуюся нанизанной на клинок, как мясо для шашлыка. Джека уже во второй раз за сутки обрызгало кровью.— Первая кровь... сэр, — выдохнул Абсолют.Тарлтон взревел, зрители разразились криками. Но к этим звукам добавился еще один, до сего момента не услышанный. Протрубил рог. На его зов откликнулся второй, потом третий... Звучали они не так уж далеко от места дуэли. Соперников растащили в стороны. Вперед выступил распорядитель.— Господа дуэлянты, сюда направляется полиция. Первая кровь пролита, сатисфакция получена, не так ли? Пожмите друг другу руки и расходитесь. Никто из нас не хочет угодить за решетку, верно, джентльмены?— Двинем-ка прямиком в «Друри-Лейн», — предложил раскрасневшийся Шеридан. — Тебя, Джек, я обряжу Арлекином из пантомимы и спрячу среди актеров. Но богом клянусь, если ты сам не напишешь об этом пьесу, то я непременно выведу тебя в своей.Рога звучали все ближе. К ним добавился лай собак: похоже, шла настоящая охота. На дальней стороне утоптанной снежной площадки виконт Сэвингтон, убрав шпагу Джека, пытался остановить кровотечение из разрубленного уха Тарлтона. Фон Шлафен тем временем нашептывал ему что-то в другое, уцелевшее ухо.— Нет! — вскричал Банастр Тарлтон.Неожиданно он прыгнул туда, где его лакей все еще держал оружие, отвергнутое секундантами Джека, выхватил из ножен одну из кавалерийских сабель и устремился через площадку по направлению к Джеку. Джек, застегивавший плащ, успел лишь обернуться на этот вопль: предпринимать что-либо еще было поздно. Тяжелый клинок взлетел над его головой, и в это мгновение оба, и он и Тарлтон, поняли, что второго промаха не будет и никакой воротник не спасет Джека Абсолюта.Спасло его нечто иное — некий предмет, прилетевший с дальнего края прогалины и ударивший обезумевшего Тарлтона в висок как раз в тот момент, когда тот готовился обрушить на врага неотразимый удар. Молодой офицер уронил саблю в снег, а рядом, по другую сторону от него, упало другое оружие, словно свалившееся с неба.— Никак рука Провидения, — пробормотал Шеридан, подняв глаза к небу, словно надеясь разглядеть там карающую десницу Всевышнего.— Не совсем. Это рука Ате, — сказал Джек и, нагнувшись, поднял томагавк. — Хороший бросок, брат.Могавк заткнул оружие обратно за пояс и пожал плечами.— Я не очень разбираюсь в правилах этих ваших поединков. Но как твой секундант разве я не должен был помешать убийству безоружного человека?Сэвингтон устремился к упавшему офицеру.— Ваш дикарь убил его! — вскричал он.— Если мой дикарь собирался его убить, значит, он мертв, — улыбнулся Джек. — Но ведь это не так, Ате? Ты угодил ему в висок обушком, а не раскроил череп, не так ли?Ате напустил на себя сконфуженный вид.— Вообще-то, брат, может быть, это был не такой уж и хороший бросок.Звуки рога прозвучали снова, теперь гораздо ближе. А крики, казалось, доносились со всех сторон.— Идемте, джентльмены, — поторопил Шеридан, — нам пора уносить ноги.Толпа быстро рассеялась, ибо каждого арестованного на месте дуэли могли подвергнуть судебному преследованию. Самая большая группа, вероятно рассчитывавшая на свою численность, направилась кратчайшим путем к дороге — как раз туда, откуда приближались констебли. Другие по одному, по двое разбежались во всех направлениях.— Сюда, — позвал Шеридан.Они рванули сквозь тянувшуюся над берегом небольшой речушки полосу деревьев. Снегу здесь намело чуть ли не по пояс, что затрудняло продвижение.Слева от них раздался взволнованный крик, и тут же вострубил рог. Обернувшись на звук, Джек увидел троих мужчин в серых шинелях. Все они были вооружены. А один вдобавок спустил с привязи двух собак.— Направо, ребята! — крикнул Джек и, широко расставляя ноги, пошел по снегу, выбирая места, где снежный покров плотнее всего.Идти было нелегко, но, оглянувшись, Джек понял, что принял правильное решение. Для собак снежная толща оказалась непреодолимой, они барахтались в сугробах, выпрыгивали на поверхность и проваливались снова. Их хозяевам тоже приходилось несладко.Выбравшись на тропу гуртовщиков, где снег был плотно утоптан копытами, беглецы получили некоторое преимущество, хотя сначала бежали ковыляя, ибо уже привыкли преодолевать сопротивление снега. Разрыв между беглецами и преследователями увеличился, однако было ясно, что собаки быстро наверстают упущенное, как только выскочат на тропу.Впереди, сквозь сумрак и падающий снег, они увидели свет. На краю пустыря стояла хижина пастуха.— По-моему, это Виндзорская дорога. А стало быть, наше ландо, черт бы его побрал, осталось по ту сторону, — задыхаясь, еле выговорил Шеридан, непривычный к этаким приключениям.— Плевать на ландо! Возле него наверняка уже выставлен полицейский караул, — отозвался Джек, огибая хижину.Оказавшись под ее защитой, беглецы задержались и присели, чтобы обсудить создавшееся положение. Овцы в загоне рассматривали их с полнейшим безразличием.— Если Виндзор в той стороне, значит, там и река. В прибрежных камышах можно будет оторваться от собак. Вперед!Джек встал, Ате последовал его примеру. Шеридан с трудом попытался подняться, но повалился назад с багровой физиономией.— Нет, парни, этот заяц свое отбегал. Пожалуй, лучше потолкую-ка я с хозяином этого дивного приюта. В наше время, знаете ли, рекомендуется быть ближе к народу. Когда сюда нагрянут полицейские, я на некоторое время смогу отвлечь их болтовней.Джек стал было возражать, но Шеридан отмахнулся:— Смазывай пятки, приятель, и Бог тебе в помощь. Если меня и сцапают, то долго за решеткой не продержат. Мы репетируем мою новую комедию, «Школа злословия», и на той неделе даем представление для его величества. Вряд ли король захочет остаться без развлечения из-за таких пустяков. Давай, дружище, беги!Два быстрых обмена рукопожатиями, и Джек с Ате, повернувшись, побежали.— Джек, дорогуша, — крикнул Шеридан ему вдогонку, — будь добр, если не трудно, сообщай мне в письмах обо всех твоих подвигах! Ты всегда обеспечиваешь меня умопомрачительными сюжетами!Джек фыркнул. Как следовало развиваться данному сюжету, он догадывался. Им необходимо купить — или украсть — в Виндзоре лошадей и скакать дальше на юг. Портсмутская дорога проходит недалеко. Все случившееся в еще большей степени, чем раньше, вынуждает его поспешить к побережью. Если повезет с приливом, он сможет оказаться на борту корабля и отправится в Невис, опередив любую погоню.Они пробежали по дороге несколько сотен шагов, когда снова услышали собак. Оглянувшись, они увидели фонари и фигуры, приближавшиеся к пастушьей хижине. Возле нее некоторые замешкались, но большая часть преследователей продолжила погоню.Беглецы прибавили скорости, озираясь на бегу в поисках бреши в густой полосе, какой-нибудь тропки, которая позволила бы им спуститься к реке. Позади вновь протрубил рог, раздался собачий лай. И тут к этим звукам добавился топот копыт и щелканье кнута. Обернувшись, Джек различил очертания большущего, запряженного шестерней экипажа, на большой скорости опередившего погоню. Экипаж находился уже так близко, что была слышна ругань седока, подгонявшего возницу.Поравнявшись с беглецами, карета замедлила ход. На окошке поднялась занавеска.— Джек, как насчет того, чтобы прокатиться?В окне, с трубкой в одной руке и серебряной фляжкой в другой, показался Джон Бургойн.Раздумывать Абсолют не стал.— Премного благодарен, генерал, — сказал он, закидывая ногу на подножку.Дверца кареты открылась, и Джек впрыгнул внутрь, в то время как Ате, поотставший на шаг, вскочил на запятки, а оттуда перебрался на крышу. Как только он устроился, кучер щелкнул кнутом, и шестерка лошадей рванулась вперед.— Странно... что вы оказались... рядом, — тяжело дыша, промолвил Джек.— Да, очень странно. Но как удачно, не правда ли? — улыбнулся Бургойн. — Коньяку?— Минуточку... отдышусь, сэр... с вашего позволения.Он выглянул из окошка и посмотрел назад. Погоня растворилась во тьме. Крики преследователей и собачий лай остались позади, в ночи.Джек откинулся назад и, поняв, что рядом находится кто-то еще, обернулся.— А, мисс Риардон. Прошу прощения за вторжение.Она улыбнулась.— Мистер Абсолют, очень рада увидеть вас снова.Потом улыбка ее исчезла.— Но вы ранены, сэр! Могу я оказать вам помощь? Я немного разбираюсь в таких делах.— Ранен? — Джек посмотрел вниз. — Хм, кровь. Но это не моя.Неожиданно для себя он от души рассмеялся, да так, что не сразу смог остановиться. Бургойн дал ему отхохотаться, а потом с широкой улыбкой осведомился:— Значит, Джек, вы все-таки прикончили своего противника?— Нет, сэр. Я надеялся избежать этого. Так, малость пустил ему кровь.Бургойн покачал головой.— Не исключено, что вы об этом еще пожалеете. Тарлтон, знаете ли, стяжал дурную славу: ему всего восемнадцать, а он уже спровадил на тот свет трех человек. Этот малый — не из тех, кто может утихомириться, потерпев поражение. К тому же он водится с весьма странной компанией.Джек взял фляжку и выпил. Коньяк оказался на вкус еще лучше, чем в предыдущий вечер.— Вы имеете в виду его секунданта, этого немецкого графа? Мне он тоже показался странным.— И неудивительно.— Генерал считает, что он помогает мятежникам из моей бедной страны, — пояснила Луиза.— Каким образом? — удивился Абсолют.— Джек, вам доводилось слышать об ордене иллюминатов? — вступил генерал.— Нет.Бургойн забрал у него фляжку, отхлебнул и продолжил:— Ну конечно, вас же здесь не было. А хоть бы и были... вы ведь не вовлечены в тайное общество?Генерал имел в виду «вольных каменщиков». Хотя братство и могло оказать ему содействие в деловых начинаниях, Джек сторонился «вольных каменщиков», полагая, что у него и без того достаточно обязательств. Но о том, что генерал занимает высокое положение в ордене, он знал.— Нет, сэр. А что, эти иллюминаты представляют собой ложу?— Своего рода. Новую, образованную в Мюнхене всего лишь в прошлом году человеком по имени Адам Вайсхаупт. Он профессор канонического права, и его последователи, похоже, из одного с ним теста. Законники! — Последнее слово Бургойн произнес с истинно солдатским презрением и сделал глубокую затяжку. — Однако эти люди образовали тайное общество внутри тайного общества. Никто точно не знает, чего они добиваются, однако известно об их попытках внедрить своих людей во все ложи королевства... Этот фон Шлабен обращался и ко мне, — Бургойн выпустил струйку дыма в окно кареты, — и теперь я жалею, что не сделал вид, будто заинтересовался его предложением, и не повел с ним свою игру, чтобы побольше узнать об этой компании. Правда, человек, имевший с ними дела, сообщал, что мотивы последователей Вайсхаупта затуманены иезуитской казуистикой. Очевидно, сам он получил образование у иезуитов, но впоследствии счел их учение слишком умеренным и слишком привязанным к ортодоксальному католицизму. Моему другу удалось разузнать не так уж много, но у него сложилось впечатление, что эти иллюминаты стремятся к ниспровержению существующих устоев, к разрушению порядка, к...— Революции?— Именно. К построению «просвещенного» общества, основанного на новом порядке, каковой возникнет на руинах старого. Надо полагать, под их контролем.Джек наконец отдышался, и теперь ничто не мешало ему задуматься. Тем паче что у него имелись вопросы, ставившие его в тупик.— С чего же он заинтересовался мной? Похоже, он задался целью уничтожить меня.Спрашивая об этом, Джек вспомнил часть их с генералом разговора в театре «Друри-Лейн», и прощальные слова Бургойна отчасти подсказали ему ответ.— Кажется, понимаю, сэр. Вы дали понять, что я принял ваше предложение привлечь ирокезов на сторону Короны.— Боюсь, мои слова могли быть истолкованы именно так, — улыбнулся Бургойн.— Таким образом, если фон Шлабен осознает, насколько важна для сохранения власти Британии над колониями поддержка со стороны ирокезов, он мог вообразить, будто ваш покорный слуга представляет собой серьезную угрозу революции? Тому самому вожделенному хаосу, из которого он мечтает сотворить свой новый порядок?— Вы догадливы, Джек. И боюсь, что эта ваша догадка может оказаться верной.Джек выглянул в окно кареты на проносившуюся мимо дорогу. Пустоши и поля сменились усадьбами и домами: они подъезжали к Виндзору.«Ну конечно, — подумал он, — сразу ведь чувствовалось:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40