Сале в костюме балерины вышла на сцену.
— Где же Комарго? — спросила она, осматриваясь вокруг.
— Вот она, — ответил Дюпре, указывая на белую тень в глубине сцены.
Первые слова Комарго были: «Где Сале?» Первые слова Сале были: «Где Комарго?» Эти два вопроса как нельзя лучше обрисовывают положение дел.
Восхищаясь талантами друг друга, Комарго и Сале не могли не чувствовать друг к другу самой сильной зависти. Каждая имела свои успехи, своих поклонников, свои характерные танцы. Солисты и групповые танцоры окружили двух знаменитостей. Комарго и Сале поздоровались.
— Милая моя, — сказала Комарго, — вы знаете, что мы танцуем этот балет в Фонтенбло на будущей неделе?
— Да, — ответила Сале, — герцог Ришелье сказал мне об этом вчера. Король едет на войну и до отъезда хочет посмотреть, как мы танцуем.
— Не он, а маркиза…
— Маркиза? Какая маркиза? — спросил Дюпре.
— Новая, — смеясь отвечала Комарго.
— Какая новая маркиза?
— Помпадур.
— Помпадур? — повторил Дюпре. — Я не знаю этого имени.
— Теперь уже знаете.
— О ком вы говорите?
— Спросите у Аллар. Турнегем ей об этом сказал.
— Но кто же эта новая маркиза?
— Мадам д'Этиоль, урожденная Пуассон, а теперь пожалованная титулом.
— Туда ей и дорога!
— Она официально объявлена фавориткой, имеет апартаменты в Версале и недавно представлена ко двору как маркиза де Помпадур.
— Мать ее умерла, наверное, от радости, — прибавила Сале.
— Именно так. Мадам Пуассон была больна. Когда ей сказали, что дочь ее объявлена любовницей короля, она вскричала: «Дорогая Антуанетта! Я всегда говорила, что ты достойна короля! Мне нечего больше желать!» И умерла.
— Нет слов, д'Этиоль достигла прекрасного положения.
— Да, да! — сказали, вздыхая, другие танцовщицы.
— Но у нее уже появились враги.
— Разумеется, и первый — Морпа, который сочинил смешную эпитафию на смерть ее матери.
— Если Морпа поспешил написать свою едкую эпиграмму, — сказала Сале, — то и Вольтер не терял времени и в стихах выразил невероятную лесть новой маркизе.
— Я ничего не знаю об этом, — сказала Комарго с искренним изумлением.
— Неудивительно, так как Вольтер написал свой мадригал сегодня ночью, а мне его прочитал только утром.
— В котором часу? — спросила Комарго, ядовито улыбаясь.
— После того, как ушел от вас, — сказала Сале.
— Значит, он вам долго читал, так как он ушел от меня в первом часу ночи.
— Вольтер так хорошо пишет, — сказала смеясь Аллар, — что ничего нет удивительного, если Сале слушала его всю ночь.
Сале прочитала мадригал, вызвавший общее одобрение.
— И что, король серьезно увлечен этой дамой? — спросил Новерр.
— Влюблен, как никогда прежде, — отвечала Комарго. — С минуты их разговора на последнем балу в ратуше, то есть в течение двух месяцев, он написал ей более 40 писем, запечатанных одной и той же печатью, на которой вырезан девиз: «Скромный и верный».
— А ее муж? — спросил Дюпре.
— Конечно, со временем он утешится, но сейчас он в отчаянии. Смешно слушать его жалобы на свою участь. Его можно видеть разъезжающим по улицам Парижа с заплаканным лицом. Он вздыхает и проклинает свою судьбу: «Моя жена, моя Антуанетта в Версале! Неблагодарная, жестокая!» И шлет ей письмо за письмом.
— Это правда, — сказала Аллар, — доказательством тому служит, что он поручил своему дяде Турншеру…
— Который отдал бриллианты Петушиному Рыцарю, — прибавил Новерр.
— Он поручил своему дяде, — продолжала Аллар, не обращая внимания на шутку Новерра, — передать письмо жене, в котором писал, что все ей простит, если она вернется в его дом.
— Ну и что же?
— Мадам д'Этиоль показала письмо королю, — сказала Сале.
— Неужели?
— Да! Король, прочитав его, сказал: «Ваш муж честный человек!» После этого король поручил Ришелье все уладить. Герцог, в свою очередь, поручил шести мушкетерам совершить путешествие вместе с Ле Норманом в Авиньон, и в настоящее время злополучный муж проводит время в папских владениях.
— Его утешит, — прибавила Комарго, — место главного откупщика.
— И он скоро вернется в Париж. Бедный д'Этиоль, как и его дядя, не может существовать без Оперы. Не правда ли, Аллар?
— Для его жены очень кстати приобрести новое имя, — заметил Дюпре.
— Для того и дали ей титул маркизы Помпадур. Ее апартаменты будут во всех королевских дворцах, а для того чтобы она могла жить не нуждаясь, король назначил ей 500 тысяч фунтов в виде ренты и 750 тысяч на покупку земель и дворца Креси.
— Вместе с 500 фунтами, которые ей дал Машо за место главного контролера, отнятое у Орри, — сказала Комарго, — это составит около двух миллионов.
— Заработанных в два месяца!
— А брат ее, назначенный главным директором построек, а маркиз Вандиер…
— Однако какие перемены при дворе! Кто знает, что еще случится!
— Милостивые сударыни, — сказал Дюпре, — все это интересно, но время идет, а мы не репетируем. Прошу вас на места!
Музыканты заняли места перед своими пюпитрами, а групповые танцоры отодвинулись в глубь сцены.
— Когда поднимется занавес, — сказала Сале, — я должна лежать на этой скамье.
— Да, — подтвердил Дюпре.
— Но из нее торчат гвозди, — вскричала Сале, — они разорвали мне юбку.
— Ее зашьют… По местам!
Сале растянулась на скамье, стараясь не попасть на гвозди.
— Я вхожу с левой стороны, — сказал Новерр.
— Да! Ты, пастух, входишь и сначала не видишь спящей пастушки… Ты задумчив, печален, уныл, руки твои опущены, голова тоже — это изображает отчаяние… хорошо… Вдруг ты замечаешь ее — выражение удивления… Ты смотришь на нее — выражение восторга… Любовь пронзает тебе сердце… Ты видишь другую пастушку, которая подходит с противоположной стороны. Входите, Комарго! Ты и ее также находишь прелестной, ты в восторге. Твоя мимика должна ясно показывать, что ты чувствуешь… Ты понимаешь? Этот пастух, оказался между двумя столь хорошенькими, привлекательными женщинами… Которую из них полюбить? Бесподобно? Комарго входит и не видит тебя… Она смотрит на зеленые листья деревьев…
— Отодвиньте свечку! — закричал Новерр. — Мне сало капает на голову!
— Ты находишь их прелестными — не забывай этого! — продолжал Дюпре.
— Мне стоит только взглянуть на этих дам, чтобы думать об этом, — сказал Новерр, вытирая голову, на которую действительно капало сало со свечи.
— Итак, ты колеблешься, — продолжал Дюпре. — Когда ты чувствуешь влечение к одной, ты должен сделать выпад вперед, потом пируэт, выражающий влечение к другой. Вы поняли? Теперь мы начнем.
— А я разве не выхожу? — спросила Аллар.
— Вы выходите. Вы богиня счастья — вы будете наклонять весы до тех пор, пока не войдет с противоположной стороны Амур.
— Амуром буду я! — сказал Гардель. — У меня будут великолепные крылья.
— А у Аллар бесподобные бриллианты.
— Пусть она напишет Петушиному Рыцарю, чтобы он возвратил ей ее бриллианты! — сказан Новерр, смеясь.
— Мы должны были попросить его об этом, когда он принес розы… — сказала Комарго.
— И правда, — сказала Сале. — Тогда у вас, во время ужина.
— Да, в ту ночь, когда бедная Сабина была ранена почти под моими окнами!
— Вы помните?
— Как не помнить! Мне кажется, что я вижу еще бедняжку, лежащую в луже крови.
— Кстати о Даже, — сказал Новерр, — знаете ли, что его семейство преследуют несчастье. После того, как его дочь едва не была убита, невеста его сына вдруг исчезла, и поговаривают, что она погибла.
— Вы знаете эту молодую девушку, Новерр? — спросила Комарго.
— Я знаю ее лучше, — сказал Дюпре, — я был ее учителем танцев.
— Вы обучали ее танцам?
— Когда учил и Сабину. Мой старый друг Даже просил меня давать уроки его дочери, а так как Нисетта никогда не расставалась с ней, я давал уроки обеим. Тогда-то Новерр, часто со мной ездивший туда, увидел этих девиц и подружился с сыном Даже, Роланом.
— Вы знаете подробности исчезновения и смерти этой девушки?
— Да, но расскажу их после репетиции.
— Нет, нет, сейчас!
— После!
— О, когда я так волнуюсь, я не могу танцевать! — заявила Комарго.
— И я тоже, — добавила Сале.
— Рассказывайте скорее, Дюпре! — воскликнула Аллар.
— Это не займет много времени, — начал Дюпре, — притом, если я забуду что-нибудь, Новерр поможет мне. Это случилось в ночь большого маскарада в ратуше, на котором присутствовал король.
— Я была одета гречанкой, — перебила Комарго.
— А я китаянкой! — прибавила Сале.
— В эту ночь Нисетта и Сабина в карете возвращались со своими братьями, Роланом и оружейником Жильбером, когда, доехав до того места, где улицу Сен-Дени пересекает Ломбардская улица, им преградил путь костер. Люди на улице веселились, прыгали через огонь и не хотели их пропустить. Ролан и Жильбер вышли из кареты, а лошади понеслись, как будто закусив удила.
— А девушки остались в карете одни? — спросила Аллар.
— Да. По какой дороге понеслась карета, узнать не смогли. Ролан и Жильбер целую ночь отыскивали ее и не нашли. Утром Сабина вернулась к отцу. Она была бледна и едва держалась на ногах. Одежда ее была запачкана и изорвана…
— О, бедная девушка! — сказали в один голос Комарго и Сале.
— Она рассказала, что, испугавшись быстрого бега лошадей, потеряла голову, успела открыть дверцу и выскочила из экипажа. Девушка упала и лишилась чувств… Опомнившись, Сабина собралась с силами и добралась до дома. Она думала, что извозчику удалось остановить лошадей и что Нисетта уже вернулась, но Нисетта пропала.
— Целую неделю, — прибавил Новерр, — разыскивали карету, но так и не смогли найти.
— Нисетта не вернулась? — спросила Аллар.
— Нет.
— Что же с ней случилось?
— Она утонула.
— По крайней мере, так думают, и это вполне возможно. Через девять дней после ее исчезновения один рыбак, проезжая под мостом Нотр-Дам, почувствовал, что его лодка наткнулась на что-то твердое. Он остановился, друзья помогли ему и вытащили из воды экипаж. Обе лошади были в него еще впряжены. Внутри экипажа нашли труп женщины.
На этой женщине, которая ужасно была обезображена долгим пребыванием под водой, было платье, в котором Нисетта ходила на бал в ратушу.
— Стало быть, это была она? — сказала Комарго.
— Ее точно не смогли опознать, но все указывает на то, что это была она.
— А извозчик?
— Его труп нашли возле Нового моста, его туда прибило течением.
— О, это ужасно! — сказала Сале.
— А Сабина? — спросила Комарго.
— Она опять заболела, и думают, что она сойдет с ума.
— Как ужасно!
— Бедный Ролан в таком отчаянии, что собрался пойти в солдаты и погибнуть на войне, — добавил Дюпре.
— Бедные люди! — вскричала Аллар.
— Сабина очаровательна, а Нисетта была просто прехорошенькая, — сказала Сале.
— Думают, что лошадей нельзя было сдержать, — продолжал Дюпре, — и что они бросились в Сену.
Наступила минута тягостного молчания.
— Теперь, когда вы знаете все и мне нечего более сообщать вам, — продолжал Дюпре, — думаю, мы можем начать репетицию.
— Неужели вы думаете, что это располагает нас к танцам? — сказала Аллар, качая головой. — Мне скорее хочется плакать, чем танцевать.
— Быть может, это воспоминание о ваших бриллиантах заставляет вас плакать? — спросил Новерр.
— Очень мне нужны мои бриллианты! — отвечала Аллар. — Я предпочла бы лишиться их десять раз, только бы этих несчастий не случалось.
— Вы не можете их лишиться, так как их у вас нет.
— Конечно, ничего веселого в их пропаже нет, — сказала Аллар, вздыхая, — они были очень хороши, и я почти их не видела!
— Стало быть, вы сознаетесь, что вам их жаль?
— Конечно, жаль, но это сожаление не столь сильно меня огорчает, как то, что я услышала сейчас. О! Если бы для возвращения жизни Нисетте и выздоровления Сабины нужно было прожить без бриллиантов всю жизнь, я не колебалась бы, если бы эти бриллианты были у меня в руках.
— Они вновь у вас.
— Ах! — вскричала Аллар с испугом.
В ее маленькие ручки был вложен футляр. Безукоризненно одетый мужчина стоял рядом с ней и любезно ей кланялся. Он только что поднялся на сцену.
Все присутствующие рассматривали незнакомца с удивлением.
— Это он! — сказала наконец Аллар.
— Я самый, сохранявший в глубине сердца нежную симпатию, которую вы сумели внушить.
— Но… Вы…
— Я — Петушиный Рыцарь!
— Ах, я его узнала! — пришла в восторг Комарго.
— Я счастлив, что смог произвести на вас такое глубокое впечатление, что через три месяца вы узнали меня, хотя видели не более одной минуты. — И незнакомец любезно поклонился.
— Ну да, это он! — вскричала Сале. Рыцарь еще раз учтиво поклонился.
III
Рубиновые розы
Можно себе представить, как велико было общее изумление. Танцоры, танцовщицы, музыканты — все будто сомневались в том, что происходит.
Рыцарь, который, казалось, чувствовал себя столь же непринужденно, как знатный вельможа, привыкший к Опере, подошел к Аллар и сказал ей:
— Мой очаровательный друг, искренне прошу у вас прощения за то, что так долго хранил у себя эти вещи, но я хотел, чтобы Турншер их выкупил. Поверьте, банкир всячески чинил тому препятствия! Я написал ему, он не ответил. Находя его молчание не совсем приличным, я послал к нему преданного друга, который привез его ко мне сегодня утром. Турншер не сразу согласился приехать, но настойчивость моего друга одержала верх: Турншер выкупил бриллианты. Он дал мне чек на свою контору, и я послал за деньгами, тем временем мы с ним продолжали разговаривать. Я предложил ему позавтракать, но он не был голоден. Когда деньги были доставлены, друг мой отвез Турншера. Тогда я велел запрячь свой экипаж и, зная, что вы в Опере, приехал сюда. Вот ваши бриллианты, моя красавица, и, так как я заставил вас долго ждать, я позволил себе прибавить к этому бриллиантовому великолепию изумрудные серьги, которые прошу вас принять от меня на память.
С этими словами Петушиный Рыцарь вынул из кармана бархатный футляр и протянул его Аллар. В нем лежали великолепные изумрудные серьги с черным жемчугом. Аллар держала в правой руке футляр с бриллиантами, в левой — с изумрудами и, казалось, была ослеплена.
— О, это слишком прекрасно! — шептала она. — Как сон!
— Как это великолепно! — вскричал Новерр, ослепленный блеском драгоценностей.
Рыцарь подошел к лакею в ливрее, который ждал его за кулисами, взял у него два бумажных пакета и, вернувшись к Сале и Комарго, которые как зачарованные не спускали с него глаз, поклонившись им, сказал:
— Милостивые государыни, вы удостоили меня чести принять от меня розы в январе. Вы любите розы, и я хотел бы, чтобы вы надолго сохранили эти цветы.
Он подал им пакеты. Комарго и Сале дрожащими руками взяли пакеты и разорвали бумагу.
Крики восторга сорвались с их губ. В руках каждой из девушек оказалась роза из великолепных рубинов, с изумрудными листьями, золотым стеблем и топазовыми шипами.
Розы были совершенно одинаковы. Сцена становилась прямо-таки фантастической. Петушиный Рыцарь, или просто Рыцарь, как его часто называли, отъявленный разбойник, который должен сидеть в тюрьме, вдруг предстал перед собравшимися: спокойный, улыбающийся, изысканно одетый, он присутствовал на оперной репетиции. Он возвратил бриллианты одной танцовщице и преподнес богатые подарки другим с непринужденностью знатного вельможи — это было невероятно. Между тем на сцене находились три солирующих танцора, шесть групповых, восемь музыкантов — всего семнадцать мужчин, а голова Петушиного Рыцаря, который находился здесь с одним лишь слугой, была оценена очень дорого.
— Господа, — сказал Рыцарь, видя, что многие переглядывались, — я пришел к вам как друг и не имею никакого намерения, которое могло бы вас обеспокоить, — даю вам слово! Что касается меня, то я, хотя нахожусь среди вас один, но нисколько не тревожусь, спокоен, весел и уверен в себе.
Слово «уверен» было произнесено столь выразительно, что нельзя было сомневаться: это было и предупреждение, и угроза. Было очевидно, впрочем, что такой человек, как Петушиный Рыцарь, не мог безрассудно подвергать себя опасности, не приняв заранее предосторожностей.
Рыцарь подошел к Сале и Комарго.
— Я буду просить вас об одной милости, — сказал он, — вы согласитесь исполнить мою просьбу?
— Милостивый государь, — ответила Комарго с очаровательным достоинством, — вы носите имя, которое внушает ужас, но ваше лицо вовсе не внушает подобного чувства. Один из моих добрых знакомых, виконт де Таванн, всегда говорит о вас в выражениях, противоположных тем, которые употребляет, говоря о вас, начальник полиции. Когда виконт произносит ваше имя, он всегда прибавляет к нему слово «друг». Кем бы вы ни были на самом деле, я лично не имею никакой причины отказать вам в просьбе.
Рыцарь обратился к Сале.
— А вы, мадемуазель Сале?
— Я думаю так же, как и моя подруга Комарго, — ответила хорошенькая танцовщица.
— Если так, я прошу вас станцевать для меня одного то чудное па из балета «Характерные танцы», которое вас прославило.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51