Чем дольше всматривался Джондалар, тем больше они напоминали ему людей, пусть ничего подобного он в своей жизни еще не видел.В течение долгого времени никто не двигался. Тонолан застыл в боевой стойке, готовый в любое мгновение метнуть свой дротик в противника; Джондалар стоял прямо, однако и он был готов к бою — его рука лежала на древке дротика. Плоскоголовые сохраняли каменную неподвижность, но Джондалар нисколько не сомневался в том, что они не замедлят с ответной атакой. Братья попали в сложное положение: как Джондалар ни напрягался, ничего путного на ум не приходило — он не видел выхода из засады.Внезапно рослый плоскоголовый издал рыкающий звук и помахал братьям своей огромной ручищей. Заметив, что Джондалар машет ему в ответ, Тонолан едва не выронил дротик от удивления. Самый юный из плоскоголовых помчался в кусты, за которыми они до недавнего времени скрывались, и вернулся оттуда с дротиком. К крайнему изумлению Тонолана, плоскоголовый вернул ему оружие и тут же поспешил к реке. Выудив со дна камень, он вручил его вожаку и печально повесил голову, всем своим видом выражая раскаяние. В следующее мгновение шестерка плоскоголовых беззвучно исчезла в кустах.Поняв, что плоскоголовые ушли, Тонолан облегченно вздохнул:— Да… А я уже думал, что нам конец… Но хотя бы одного из них я бы успел уложить — это точно… Интересно, что все это может означать?— Конечно, я могу ошибаться, — ответил Джондалар, пожимая плечами, — но мне показалось, что молодой напал на нас, хотя вожак не хотел этого, и дело тут скорее всего не в страхе… Для того чтобы стоять так перед вражьим копьем, а потом совершить такой поступок, требуется немалое самообладание.— Может, он просто ничего не понял?— Вряд ли… Он видел, как ты метнул первый дротик. Для чего же еще он приказал молодому вернуть тебе оружие?— Ты думаешь, он действительно отдал ему такой приказ? Но как? Ведь они не умеют разговаривать!— Не знаю. Но в том, что он приказал принести твой дротик и достать свой камень, сомнений быть не может. Это позволило нам разойтись мирно. Все остались целыми и невредимыми. Я тебе уже говорил — я не считаю плоскоголовых животными. Ты только подумай — как он поступил! Мало того — они ходят на двух ногах, одеваются в шкуры, носят с собой оружие… Разве звери на такое способны?— Да… Теперь-то мы знаем, почему их называют плоскоголовыми! Видок-то у них еще тот! Не хотел бы я сойтись с одним из них врукопашную!— Да они тебя как щепку переломят… А я-то думал, что они совсем маленькие.— Невысокие — это да… Но вот маленькими их не назовешь. Ладно, Большой Брат, готов признать твою правоту. Идем в гости к Лосадунаи. Они ведь живут где-то неподалеку и должны быть неплохо знакомы с плоскоголовыми. Помимо прочего, Великая Мать, судя по всему, является границей их земель, а на своем берегу плоскоголовые могут повести себя совсем иначе.
В течение нескольких дней братья бродили по лесу, разыскивая ориентиры, о которых им рассказывал Даланар. Они шли вниз по течению реки, которая пока ничем не отличалась от других речек, потоков и ручьев, бравших начало на окрестных склонах. То, что именно ее стали называть истоком Великой Матери, можно было считать известной условностью. Большая часть этих потоков сливалась воедино, образуя верховья великой реки, низвергавшейся с крутых горных склонов и затем лениво петлявшей по равнине на протяжении восемнадцати сотен миль, чтобы избавиться от чудовищной тяжести своих илистых вод на берегах внутреннего моря, лежавшего далеко на юго-востоке.Кристаллические породы горного массива, породившего эту могучую реку, принадлежали к числу древнейших земельных пород; широкая впадина стала результатом работы внутреннего давления, вознесшего ввысь и уложившего складками горы, блистающие великолепием своих ледников. Более трехсот притоков, многие из которых были большими реками, одаривали Великую Мать своими водами, приумножая ее богатство и силу. Придет время, когда слава о ней разойдется по всему миру, а ее мутные илистые воды назовут голубыми…В этих горных краях чувствовалось влияние как океанического запада, так и континентального востока. Здешняя растительная и животная жизнь являлась результатом смешения западной лесотундры и восточных степей. На верхних склонах встречались каменные козлы, серны и муфлоны, в лесной зоне водилось множество оленей. Тарпаны, дикие лошади, которые со временем будут приручены человеком, предпочитали селиться в долинах рек и защищенных от ветра низинах. Под темным лесным пологом таились волки, рыси и снежные леопарды. В горах уже появились успевшие прийти в себя после зимней спячки всеядные бурые медведи; гигантские травоядные пещерные медведи просыпались значительно позже. Из зимних гнездовий и лежбищ выбирались и другие, более мелкие, млекопитающие.Здешние склоны были покрыты главным образом сосной, хотя кое-где встречались ель, благородная пихта и лиственница. По берегам реки росли ольха, ива и тополь, куда реже можно было увидеть искривленные дубы и буки, больше похожие на кусты.Левый берег реки полого поднимался вверх. Джондалар и Тонолан какое-то время шли в гору, пока не оказались у подножия высокого холма. Они увидели перед собой красивый, испещренный множеством скальных выходов склон; обманчиво ровный белый покров, скрывший под собой расселины и вымоины, делал дальнейшее продвижение небезопасным.Где-то здесь и должны были находиться пещеры Лосадунаи, однако нетронутый снежный наст говорил о том, что склон необитаем. Джондалар решил, что они сбились с пути.— Смотри! — услышал он вдруг крик Тонолана, указывавшего рукой вдаль.Джондалар устремил взор в том же направлении и увидел поднимающуюся над рощицей струйку дыма. Братья устремились к роще и вскоре увидели перед собой небольшую группу людей, собравшихся вокруг костра. Они вошли в этот круг, подняв над головами обращенные ладонями вперед руки, — этот жест должен был свидетельствовать об их дружелюбии и открытости.— Я — Тонолан из Зеландонии. Это мой брат Джондалар. Мы находимся в Путешествии. Кто-нибудь из присутствующих владеет нашим языком?Мужчина средних лет вышел вперед, подняв руки в подобном же жесте.— Я — Ладуни из Лосадунаи. Именем Дони, Великой Матери Земли, я приветствую вас на наших землях. — Он пожал руки Тонолану и затем обратился с тем же приветствием к Джондалару. — Присаживайтесь к нашему костру. Мы собираемся поесть. Может быть, вы захотите присоединиться к нам?— О, вы очень добры… — ответил Джондалар формально.— Во время своего Путешествия я странствовал по западным землям и останавливался в Пещере Зеландонии. С тех пор прошло уже несколько лет, но Зеландонии мы рады всегда. — Он подвел их к лежавшему недалеко от костра большому бревну, над которым был устроен навес, чтобы защитить людей от ветра и непогоды. — Отдохните. Снимите со своих усталых спин поклажу. Должно быть, вы только что спустились с ледника…— Пару дней назад, — ответил Тонолан, снимая с плеч свою тяжелую котомку.— Поздновато вы вышли… Со дня на день задует фен.— Фен? — переспросил Тонолан.— Весенний ветер. Теплый и сухой ветер, дующий с юго-запада. Он настолько силен, что выворачивает деревья с корнем и ломает толстенные ветви. Когда он дует, снег истаивает мгновенно. Еще несколько дней, и там появится первая зелень, — пояснил Ладуни, описав рукой широкую дугу. — Если бы он застал вас на перевале, вас бы уже не было в живых. Расселины вскрываются мгновенно. Снежные мостики и карнизы рухнули бы у вас под ногами. Мало того, в эту пору на леднике появляется множество водных потоков, — вы можете себе это представить?— И он всегда приносит с собой Хворь, — поспешила дополнить слова Ладуни молодая женщина.— Хворь? — недоуменно переспросил Тонолан, переводя взгляд на нее.— Злые духи, которые несет с собой ветер. От Хвори все становятся раздражительными. Люди, которые никогда в жизни не были драчливыми, принимаются браниться друг с другом. Счастливые чувствуют себя самыми несчастными и начинают плакать. Эти духи могут навести на человека болезнь, а если он уже болен, могут привести его к смерти. Если ты ожидаешь чего-то дурного, оно может обойти тебя стороной. Но настроение в это время у всех плохое — с этим ничего не поделаешь.— Где ты научилась так хорошо говорить на языке Зеландонии? — поинтересовался Тонолан, с улыбкой глядя на привлекательную молодую женщину.Молодая женщина выдержала его взгляд, нисколько не смущаясь, и повернулась к Ладуни.— Тонолан из Зеландонии, это — Филония из Лосадунаи, дочь моего очага, — сказал Ладуни, тут же сообразив, что пришло время представить ее гостям. Тем самым Тонолану давалось знать, что Дочь Ладуни привыкла уважать себя и не стала бы общаться с незнакомцами без церемонии формального представления, — то, что последние были интересными мужчинами, проходящими свое Путешествие, не имело никакого значения.Тонолан поднял ладони в приветственном жесте, глядя на Филонию с явным одобрением и удовольствием. Она было растерялась, но уже в следующий миг ответила тем же жестом, вложив свои открытые ладони в его руки. Он притянул ее к себе.— Филония из Лосадунаи, Тонолан из Зеландонии славит Великую Мать Землю за то, что она одарила меня правом взирать на тебя, — сказал он, хитро улыбаясь.Филония едва заметно покраснела, хотя слова Тонолана о Даре Матери казались ей такими же формальными, как и его приветственный жест. Впрочем… Его прикосновение отозвалось в ее душе возбуждением, тем более что она заметила в его глазах манящий блеск.— Теперь ответь мне: где ты смогла выучиться языку Зеландонии?— Во время нашего Путешествия мы с двоюродной сестрой перешли через ледник и остановились в Пещере Зеландонии. кое-чему мы научились и у Ладуни — он часто говорил с нами на вашем языке, потому что боялся забыть его. Раз в несколько лет он бывает по ту сторону перевала. Ладуни занимается там торговлей. Он считает, что и я должна знать ваш язык.Тонолан, так и не выпустивший ее ладоней, улыбнулся:— Женщины редко совершают долгие опасные Путешествия. А что, если тебя благословит Дони?— Это Путешествие не кажется мне таким уж долгим, — ответила она, явно наслаждаясь тем эффектом, который ее слова произвели на чужеземца. — Я в любом случае успела бы вернуться назад.— Но ведь многие мужчины считают это Путешествие достаточно серьезным, — продолжал настаивать на своем Тонолан.Джондалар, следивший за их диалогом, повернулся к Ладуни.— Вновь он за свое… — сказал он с усмешкой. — Стоит моему братцу заметить привлекательную женщину, он не успокоится до той поры, пока не расположит ее к себе.Ладуни довольно захихикал.— Филония еще слишком молода. Она участвовала в Ритуале Первой Радости лишь прошлым летом, но поклонников у нее за это время появилось немало… Ах, молодость, молодость… Стать бы молодым и вновь получить тот первый Дар Радости, что дается нам Великой Матерью Землей. Впрочем, и моя нынешняя жизнь тоже неплоха: у меня свой очаг, и новые радости влекут меня уже не так сильно, пусть это и покажется вам странным… — Он повернулся к высокому светловолосому мужчине: — Мы — отряд охотников, и поэтому женщин у нас немного, но если вы захотите разделить Дар с одной из наших благословленных Дони женщин, я буду только рад этому. Если же ни одна из них вам не понравится, мы сможем отправиться в Большую Пещеру. Когда к нам приходят гости, мы всегда устраиваем праздник в честь Великой Матери.— Боюсь, мы не сможем отправиться в вашу Пещеру… Мы еще в самом начале пути. Тонолан собирается совершить большое Путешествие и страждет поскорее продолжить его. Возможно, на обратном пути — если только вы укажете нам дорогу — мы зайдем к вам вновь.— Мне очень жаль, что вы не можете стать нашими гостями… Пришельцы в наших краях появляются теперь редко… И куда же вы держите путь?— Тонолан хочет пройти Донау до самого ее конца. Но в начале пути все говорят о большом Путешествии… Это известно всем и каждому…— Я полагал, что Зеландонии живут недалеко от Большой Воды; во всяком случае, во время моего Путешествия так оно и было. Я долго-долго шел на запад, а потом направился на юг. Говоришь, вы только что отправились в путь?— Я должен кое-что объяснить. Ты прав, путь от нашей Пещеры до Большой Воды можно пройти за несколько дней, но Даланар из Ланзадонии был супругом моей матери в пору моего рождения, и потому в его Пещере я тоже чувствую себя дома. Я прожил там три года, учась у него мастерству. Мы жили у них вместе с Братом. Единственное, что мы успели сделать сейчас, — это перейти через ледник; еще пара дней ушла у нас на то, чтобы добраться до этого места.— Даланар! Ну конечно! То-то твое лицо мне кажется таким знакомым. Должно быть, ты дитя его духа — ты очень похож на него. И так же, как он, ты мастер по изготовлению кремневых орудий, верно? Если ты похож на него и внутренне, то мне остается только склонить перед тобой голову. Лучшего мастера, чем он, я еще не видел. Я собираюсь отправиться к нему в будущем году, чтобы получить кремни из копей Ланзадонии. Нет ничего лучше местного камня.Возле костра собирались люди с деревянными чашами. Вкусные запахи, доносившиеся оттуда, напомнили Джондалару о том, что он страшно голоден. Он поднял с земли свою котомку, чтобы Убрать ее с дороги, и тут же ему в голову пришла неплохая мысль.— Ладуни, у меня есть кремни Ланзадонии. Я взял их, чтобы делать новые орудия взамен утраченных и испорченных. Нести их на себе тяжело… Я не стал бы возражать против того, чтобы оставить камень-другой. Если хотите, я отдам их вам.Глаза Ладуни загорелись.— Я с удовольствием возьму их, но только при условии, что ты примешь от меня что-нибудь другое. Конечно, я люблю подарки, но с сыном очага Даланара мне хотелось бы вести честную торговлю.Джондалар заулыбался:— Ты уже и так предложил мне скинуть со спины тяжелую ношу и отведать твоего угощения.— Камень Ланзадонии стоит куда большего. Ты слишком мало его ценишь и тем самым оскорбляешь мое достоинство.Вокруг собеседников стали собираться благодушные Лосадунаи.— Ладно, Ладуни, если уж тебе так хочется поторговаться… Сейчас мне не нужно ничего — чем меньше будет тяжесть ноши, тем легче будет ее нести. За камень ты заплатишь потом. Согласен?— Хм… Теперь он решил надуть меня… — сказал Ладуни довольным голосом, обращаясь главным образом к соплеменникам. — Ты хотя бы скажи, чего ты хочешь?— Как я могу сказать об этом? Ответить на твой вопрос я смогу только на обратном пути. Ты согласен с таким условием?— Но я не уверен в том, что мне удастся его выполнить…— Я не попрошу у тебя ничего такого, чего бы ты не смог мне дать…— Это непростое условие, Джондалар, но я постараюсь сделать все от меня зависящее, чтобы выполнить его. Я согласен.Джондалар открыл свою укладку, достал лежавшие сверху вещи и извлек из особого мешочка два куска кремня, уже прошедшего первичную обработку.— Их выбирал и обрабатывал сам Даланар, — заметил он важно. Судя по выражению лица Ладуни, он был совсем не прочь заполучить пару кусков кремня, отобранного и обработанного самим Даланаром, однако вслух он пробурчал нечто совершенно иное:— Это же надо — за пару камней мне, возможно, придется лишиться чего-нибудь чрезвычайно для меня дорогого…Его замечание не вызвало у слушателей сколько-нибудь внятного отклика. Присутствующие понимали, что Джондалар вряд ли сможет вернуться к их Пещере. Понимал это и сам Ладуни.— Джондалар, сколько можно болтать? — вмешался в разговор Тонолан. — Помнится, нам предложили отведать их пищи. Не знаю, как вкус, но запах этой оленины мне определенно нравится. — Он широко улыбнулся, не сводя влюбленных глаз со стоящей рядом с ним Филонии.— Да, еда уже готова, — отозвалась Филония. — Охота была настолько успешной, что наши запасы вяленого мяса остались почти нетронутыми. Теперь, когда твоя ноша стала полегче, ты сможешь взять немного мяса с собой. Правильно я говорю? — Филония глянула в сторону Ладуни.— Ладуни, я буду крайне признателен, если ты представишь мне прекрасную дочь своего очага, — сказал Джондалар.— Как это ужасно, когда собственная дочь подрывает твою торговлю, — пробормотал Ладуни недовольным голосом, хотя с уст его при этом не сходила горделивая улыбка. — Джондалар из Зеландонии, Филония из Лосадунаи.Молодая женщина повернулась лицом к старшему из братьев и вздрогнула, увидев лучезарный блеск его необычайно ярких голубых глаз. Ею овладели сложные чувства — теперь ее тянуло уже к этому чужеземцу, доводившемуся Тонолану старшим братом. Совершенно смутившись, Филония опустила глаза.— Джондалар! Ты думаешь, я не заметил в твоих глазах этого блеска? Запомни, первым я ее увидел! — шутливо воскликнул Тонолан. — Идем, Филония, я должен увести тебя отсюда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12
В течение нескольких дней братья бродили по лесу, разыскивая ориентиры, о которых им рассказывал Даланар. Они шли вниз по течению реки, которая пока ничем не отличалась от других речек, потоков и ручьев, бравших начало на окрестных склонах. То, что именно ее стали называть истоком Великой Матери, можно было считать известной условностью. Большая часть этих потоков сливалась воедино, образуя верховья великой реки, низвергавшейся с крутых горных склонов и затем лениво петлявшей по равнине на протяжении восемнадцати сотен миль, чтобы избавиться от чудовищной тяжести своих илистых вод на берегах внутреннего моря, лежавшего далеко на юго-востоке.Кристаллические породы горного массива, породившего эту могучую реку, принадлежали к числу древнейших земельных пород; широкая впадина стала результатом работы внутреннего давления, вознесшего ввысь и уложившего складками горы, блистающие великолепием своих ледников. Более трехсот притоков, многие из которых были большими реками, одаривали Великую Мать своими водами, приумножая ее богатство и силу. Придет время, когда слава о ней разойдется по всему миру, а ее мутные илистые воды назовут голубыми…В этих горных краях чувствовалось влияние как океанического запада, так и континентального востока. Здешняя растительная и животная жизнь являлась результатом смешения западной лесотундры и восточных степей. На верхних склонах встречались каменные козлы, серны и муфлоны, в лесной зоне водилось множество оленей. Тарпаны, дикие лошади, которые со временем будут приручены человеком, предпочитали селиться в долинах рек и защищенных от ветра низинах. Под темным лесным пологом таились волки, рыси и снежные леопарды. В горах уже появились успевшие прийти в себя после зимней спячки всеядные бурые медведи; гигантские травоядные пещерные медведи просыпались значительно позже. Из зимних гнездовий и лежбищ выбирались и другие, более мелкие, млекопитающие.Здешние склоны были покрыты главным образом сосной, хотя кое-где встречались ель, благородная пихта и лиственница. По берегам реки росли ольха, ива и тополь, куда реже можно было увидеть искривленные дубы и буки, больше похожие на кусты.Левый берег реки полого поднимался вверх. Джондалар и Тонолан какое-то время шли в гору, пока не оказались у подножия высокого холма. Они увидели перед собой красивый, испещренный множеством скальных выходов склон; обманчиво ровный белый покров, скрывший под собой расселины и вымоины, делал дальнейшее продвижение небезопасным.Где-то здесь и должны были находиться пещеры Лосадунаи, однако нетронутый снежный наст говорил о том, что склон необитаем. Джондалар решил, что они сбились с пути.— Смотри! — услышал он вдруг крик Тонолана, указывавшего рукой вдаль.Джондалар устремил взор в том же направлении и увидел поднимающуюся над рощицей струйку дыма. Братья устремились к роще и вскоре увидели перед собой небольшую группу людей, собравшихся вокруг костра. Они вошли в этот круг, подняв над головами обращенные ладонями вперед руки, — этот жест должен был свидетельствовать об их дружелюбии и открытости.— Я — Тонолан из Зеландонии. Это мой брат Джондалар. Мы находимся в Путешествии. Кто-нибудь из присутствующих владеет нашим языком?Мужчина средних лет вышел вперед, подняв руки в подобном же жесте.— Я — Ладуни из Лосадунаи. Именем Дони, Великой Матери Земли, я приветствую вас на наших землях. — Он пожал руки Тонолану и затем обратился с тем же приветствием к Джондалару. — Присаживайтесь к нашему костру. Мы собираемся поесть. Может быть, вы захотите присоединиться к нам?— О, вы очень добры… — ответил Джондалар формально.— Во время своего Путешествия я странствовал по западным землям и останавливался в Пещере Зеландонии. С тех пор прошло уже несколько лет, но Зеландонии мы рады всегда. — Он подвел их к лежавшему недалеко от костра большому бревну, над которым был устроен навес, чтобы защитить людей от ветра и непогоды. — Отдохните. Снимите со своих усталых спин поклажу. Должно быть, вы только что спустились с ледника…— Пару дней назад, — ответил Тонолан, снимая с плеч свою тяжелую котомку.— Поздновато вы вышли… Со дня на день задует фен.— Фен? — переспросил Тонолан.— Весенний ветер. Теплый и сухой ветер, дующий с юго-запада. Он настолько силен, что выворачивает деревья с корнем и ломает толстенные ветви. Когда он дует, снег истаивает мгновенно. Еще несколько дней, и там появится первая зелень, — пояснил Ладуни, описав рукой широкую дугу. — Если бы он застал вас на перевале, вас бы уже не было в живых. Расселины вскрываются мгновенно. Снежные мостики и карнизы рухнули бы у вас под ногами. Мало того, в эту пору на леднике появляется множество водных потоков, — вы можете себе это представить?— И он всегда приносит с собой Хворь, — поспешила дополнить слова Ладуни молодая женщина.— Хворь? — недоуменно переспросил Тонолан, переводя взгляд на нее.— Злые духи, которые несет с собой ветер. От Хвори все становятся раздражительными. Люди, которые никогда в жизни не были драчливыми, принимаются браниться друг с другом. Счастливые чувствуют себя самыми несчастными и начинают плакать. Эти духи могут навести на человека болезнь, а если он уже болен, могут привести его к смерти. Если ты ожидаешь чего-то дурного, оно может обойти тебя стороной. Но настроение в это время у всех плохое — с этим ничего не поделаешь.— Где ты научилась так хорошо говорить на языке Зеландонии? — поинтересовался Тонолан, с улыбкой глядя на привлекательную молодую женщину.Молодая женщина выдержала его взгляд, нисколько не смущаясь, и повернулась к Ладуни.— Тонолан из Зеландонии, это — Филония из Лосадунаи, дочь моего очага, — сказал Ладуни, тут же сообразив, что пришло время представить ее гостям. Тем самым Тонолану давалось знать, что Дочь Ладуни привыкла уважать себя и не стала бы общаться с незнакомцами без церемонии формального представления, — то, что последние были интересными мужчинами, проходящими свое Путешествие, не имело никакого значения.Тонолан поднял ладони в приветственном жесте, глядя на Филонию с явным одобрением и удовольствием. Она было растерялась, но уже в следующий миг ответила тем же жестом, вложив свои открытые ладони в его руки. Он притянул ее к себе.— Филония из Лосадунаи, Тонолан из Зеландонии славит Великую Мать Землю за то, что она одарила меня правом взирать на тебя, — сказал он, хитро улыбаясь.Филония едва заметно покраснела, хотя слова Тонолана о Даре Матери казались ей такими же формальными, как и его приветственный жест. Впрочем… Его прикосновение отозвалось в ее душе возбуждением, тем более что она заметила в его глазах манящий блеск.— Теперь ответь мне: где ты смогла выучиться языку Зеландонии?— Во время нашего Путешествия мы с двоюродной сестрой перешли через ледник и остановились в Пещере Зеландонии. кое-чему мы научились и у Ладуни — он часто говорил с нами на вашем языке, потому что боялся забыть его. Раз в несколько лет он бывает по ту сторону перевала. Ладуни занимается там торговлей. Он считает, что и я должна знать ваш язык.Тонолан, так и не выпустивший ее ладоней, улыбнулся:— Женщины редко совершают долгие опасные Путешествия. А что, если тебя благословит Дони?— Это Путешествие не кажется мне таким уж долгим, — ответила она, явно наслаждаясь тем эффектом, который ее слова произвели на чужеземца. — Я в любом случае успела бы вернуться назад.— Но ведь многие мужчины считают это Путешествие достаточно серьезным, — продолжал настаивать на своем Тонолан.Джондалар, следивший за их диалогом, повернулся к Ладуни.— Вновь он за свое… — сказал он с усмешкой. — Стоит моему братцу заметить привлекательную женщину, он не успокоится до той поры, пока не расположит ее к себе.Ладуни довольно захихикал.— Филония еще слишком молода. Она участвовала в Ритуале Первой Радости лишь прошлым летом, но поклонников у нее за это время появилось немало… Ах, молодость, молодость… Стать бы молодым и вновь получить тот первый Дар Радости, что дается нам Великой Матерью Землей. Впрочем, и моя нынешняя жизнь тоже неплоха: у меня свой очаг, и новые радости влекут меня уже не так сильно, пусть это и покажется вам странным… — Он повернулся к высокому светловолосому мужчине: — Мы — отряд охотников, и поэтому женщин у нас немного, но если вы захотите разделить Дар с одной из наших благословленных Дони женщин, я буду только рад этому. Если же ни одна из них вам не понравится, мы сможем отправиться в Большую Пещеру. Когда к нам приходят гости, мы всегда устраиваем праздник в честь Великой Матери.— Боюсь, мы не сможем отправиться в вашу Пещеру… Мы еще в самом начале пути. Тонолан собирается совершить большое Путешествие и страждет поскорее продолжить его. Возможно, на обратном пути — если только вы укажете нам дорогу — мы зайдем к вам вновь.— Мне очень жаль, что вы не можете стать нашими гостями… Пришельцы в наших краях появляются теперь редко… И куда же вы держите путь?— Тонолан хочет пройти Донау до самого ее конца. Но в начале пути все говорят о большом Путешествии… Это известно всем и каждому…— Я полагал, что Зеландонии живут недалеко от Большой Воды; во всяком случае, во время моего Путешествия так оно и было. Я долго-долго шел на запад, а потом направился на юг. Говоришь, вы только что отправились в путь?— Я должен кое-что объяснить. Ты прав, путь от нашей Пещеры до Большой Воды можно пройти за несколько дней, но Даланар из Ланзадонии был супругом моей матери в пору моего рождения, и потому в его Пещере я тоже чувствую себя дома. Я прожил там три года, учась у него мастерству. Мы жили у них вместе с Братом. Единственное, что мы успели сделать сейчас, — это перейти через ледник; еще пара дней ушла у нас на то, чтобы добраться до этого места.— Даланар! Ну конечно! То-то твое лицо мне кажется таким знакомым. Должно быть, ты дитя его духа — ты очень похож на него. И так же, как он, ты мастер по изготовлению кремневых орудий, верно? Если ты похож на него и внутренне, то мне остается только склонить перед тобой голову. Лучшего мастера, чем он, я еще не видел. Я собираюсь отправиться к нему в будущем году, чтобы получить кремни из копей Ланзадонии. Нет ничего лучше местного камня.Возле костра собирались люди с деревянными чашами. Вкусные запахи, доносившиеся оттуда, напомнили Джондалару о том, что он страшно голоден. Он поднял с земли свою котомку, чтобы Убрать ее с дороги, и тут же ему в голову пришла неплохая мысль.— Ладуни, у меня есть кремни Ланзадонии. Я взял их, чтобы делать новые орудия взамен утраченных и испорченных. Нести их на себе тяжело… Я не стал бы возражать против того, чтобы оставить камень-другой. Если хотите, я отдам их вам.Глаза Ладуни загорелись.— Я с удовольствием возьму их, но только при условии, что ты примешь от меня что-нибудь другое. Конечно, я люблю подарки, но с сыном очага Даланара мне хотелось бы вести честную торговлю.Джондалар заулыбался:— Ты уже и так предложил мне скинуть со спины тяжелую ношу и отведать твоего угощения.— Камень Ланзадонии стоит куда большего. Ты слишком мало его ценишь и тем самым оскорбляешь мое достоинство.Вокруг собеседников стали собираться благодушные Лосадунаи.— Ладно, Ладуни, если уж тебе так хочется поторговаться… Сейчас мне не нужно ничего — чем меньше будет тяжесть ноши, тем легче будет ее нести. За камень ты заплатишь потом. Согласен?— Хм… Теперь он решил надуть меня… — сказал Ладуни довольным голосом, обращаясь главным образом к соплеменникам. — Ты хотя бы скажи, чего ты хочешь?— Как я могу сказать об этом? Ответить на твой вопрос я смогу только на обратном пути. Ты согласен с таким условием?— Но я не уверен в том, что мне удастся его выполнить…— Я не попрошу у тебя ничего такого, чего бы ты не смог мне дать…— Это непростое условие, Джондалар, но я постараюсь сделать все от меня зависящее, чтобы выполнить его. Я согласен.Джондалар открыл свою укладку, достал лежавшие сверху вещи и извлек из особого мешочка два куска кремня, уже прошедшего первичную обработку.— Их выбирал и обрабатывал сам Даланар, — заметил он важно. Судя по выражению лица Ладуни, он был совсем не прочь заполучить пару кусков кремня, отобранного и обработанного самим Даланаром, однако вслух он пробурчал нечто совершенно иное:— Это же надо — за пару камней мне, возможно, придется лишиться чего-нибудь чрезвычайно для меня дорогого…Его замечание не вызвало у слушателей сколько-нибудь внятного отклика. Присутствующие понимали, что Джондалар вряд ли сможет вернуться к их Пещере. Понимал это и сам Ладуни.— Джондалар, сколько можно болтать? — вмешался в разговор Тонолан. — Помнится, нам предложили отведать их пищи. Не знаю, как вкус, но запах этой оленины мне определенно нравится. — Он широко улыбнулся, не сводя влюбленных глаз со стоящей рядом с ним Филонии.— Да, еда уже готова, — отозвалась Филония. — Охота была настолько успешной, что наши запасы вяленого мяса остались почти нетронутыми. Теперь, когда твоя ноша стала полегче, ты сможешь взять немного мяса с собой. Правильно я говорю? — Филония глянула в сторону Ладуни.— Ладуни, я буду крайне признателен, если ты представишь мне прекрасную дочь своего очага, — сказал Джондалар.— Как это ужасно, когда собственная дочь подрывает твою торговлю, — пробормотал Ладуни недовольным голосом, хотя с уст его при этом не сходила горделивая улыбка. — Джондалар из Зеландонии, Филония из Лосадунаи.Молодая женщина повернулась лицом к старшему из братьев и вздрогнула, увидев лучезарный блеск его необычайно ярких голубых глаз. Ею овладели сложные чувства — теперь ее тянуло уже к этому чужеземцу, доводившемуся Тонолану старшим братом. Совершенно смутившись, Филония опустила глаза.— Джондалар! Ты думаешь, я не заметил в твоих глазах этого блеска? Запомни, первым я ее увидел! — шутливо воскликнул Тонолан. — Идем, Филония, я должен увести тебя отсюда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12