Его пальцы остановились на талии.
– Энни… – выдохнул Ройс.
Аннабель взглянула на мужа и увидела в его глазах то же желание, которое бушевало у нее внутри.
Ей так много хотелось ему сказать, но она не могла найти нужных слов. Хотелось поцеловать его плотно сжатые губы. Но Ройс убрал руку и слегка отстранился.
– Тебе надо отдохнуть, – сказал он.
Лихорадочный блеск его глаз погас. Взгляд стал бесстрастным.
– Иди же переоденься, – произнес Ройс.
Аннабель расстегнула платье, и оно упало к ее ногам, девушка подняла его и повесила на гвоздь, затем освободилась от нижних юбок, чулок и сорочки. Наполнила водой оловянный таз, быстро ополоснулась и вытерлась грубым полотенцем. Она слышала, как муж прошлепал по полу босыми ногами разжигать камин.
Холодный воздух коснулся влажной кожи Аннабель, и она быстро натянула ночную сорочку.
Никогда еще Аннабель не ощущала так остро своего тела, наготы своих бедер, напряженности сосков под тонкой тканью. Она чувствовала себя беззащитной без привычной многослойной одежды. Ее сердце учащенно билось, когда она застегивала высокий кружевной воротничок ночной сорочки.
Наконец она глубоко вдохнула и вышла из-за ширмы, держа в руках щетку для волос и стараясь унять дрожь в руках.
Ройс сидел на корточках у камина. Китель он снял, и теперь рубашка плотно обтягивала его мускулистую спину. Услышав шаги Аннабель, он выпрямился и повернул голову. Улыбка на его губах померкла.
– Где твой халат? – резко спросил он.
– Я думала… не поможешь ли ты мне причесать волосы.
Глупое оправдание. Еще более нелепым было желание собрать волю в кулак, чтобы не убежать от мужчины, которого она так неумело пыталась соблазнить.
Ройс подошел к жене. Пламя в камине отбрасывало на стены причудливые тени. Ройс стоял так близко, что Аннабель ощутила аромат его мыла и пота.
– Аннабель! – Ройс сжал ее запястья. – Ты не понимаешь, Энни… Пожалуйста, надень этот чертов халат.
Она подняла глаза, полные страсти и муки:
– Я люблю тебя.
Ройс поцеловал Аннабель. Щетка выпала у девушки из рук, когда она прильнула к мужу и, трепеща всем телом, ответила на его поцелуй.
Ройс вздрогнул и отстранился от Аннабель.
– Господи! Как же сильно я хочу тебя! – Его пальцы зарылись в ее волосы. – Энни, я мужчина. А ты в таком виде… – Он судорожно сглотнул.
Положив голову ему на грудь, Аннабель услышала его прерывистое дыхание.
– Я, конечно, не в твоем вкусе, но мне бы очень хотелось стать наконец твоей женой. По-настоящему.
Аннабель показалось, что она увидела печаль в его глазах.
– Я так часто причинял тебе боль, дорогая. Но сейчас, дьявол… – Ройс провел пальцем по губам жены. – Тебе холодно?
– Нет, – ответила она, не понимая, почему он спрашивает, и ощутила жар внизу живота.
Как обычно, когда он к ней прикасался.
Аннабель подняла лицо, взглядом умоляя о еще одном поцелуе. Ройс прильнул губами к ее губам, потом, отстранившись, сказал:
– Я безумно хочу тебя, Энни, но не переживу, если ты опять заболеешь.
– Со мной все в порядке, – с улыбкой успокоила его Аннабель.
Ройс обнял Аннабель за плечи.
– Я сейчас снова причиню тебе боль, но по-другому нельзя. Умоляю, доверься мне.
– Как это ни прискорбно, но я совершенно ничего в этом не понимаю, полковник Кинкейд.
Ройс подхватил Аннабель на руки и отнес на постель.
Она отвечала на его поцелуи и ласки, но когда его палец проник в ее лоно и стал там скользить, обомлела. Ничего подобного она и представить себе не могла.
Но это доставляло ей удовольствие, и она стала двигаться в такт движению его пальца.
– Энни, дорогая… Мне так жаль, но я не могу… я должен…
Ройс вошел в нее. Аннабель ощутила резкую боль и впилась ему в спину ногтями.
– Не шевелись, любимая, иначе будет еще больнее, – прошептал Ройс.
Аннабель прильнула к нему, и вскоре боль сменилась ни с чем не сравнимым блаженством. Ройс задрожал, издал стон, и Аннабель почувствовала, как в нее вливается что-то горячее. Ройс в полном изнеможении упал на нее и зарылся лицом в ее волосы.
Проснувшись, Аннабель обнаружила, что лежит в постели одна. В комнате было темно.
Огонь в камине погас, но угли еще тлели. У камина сидел на корточках Ройс.
Он разворошил угли, добавил в камин поленьев, а когда огонь запылал с новой силой, Аннабель увидела дула револьверов, пристегнутых к поясу Ройса. Всего лишь одну благословенную ночь он принадлежал ей. Всего одну ночь она ощущала его страстные прикосновения, пылкие поцелуи, горячее мужское тело.
В эту ночь не было войны.
* * *
Ройс выпрямился и с минуту стоял, глядя на огонь, а потом обернулся, видимо, ощутив на себе ее взгляд. Его лицо было необыкновенно мужественным и красивым в неверном свете пламени и в то же время бесстрастным, словно высеченным из камня. Ройс шагнул к кровати и остановился.
На нем вновь была привычная одежда – кавалерийский китель и штаны из оленьей кожи, черные сапоги начищены до блеска. Аннабель села в постели, облокотившись о подушки и натянув одеяло, чтобы скрыть свою наготу. Ее любви недостаточно, чтобы удержать Ройса рядом с собой, потому что главное в его жизни – война.
– Ты собирался уехать не попрощавшись? – Голос Аннабель дрогнул.
– Я колебался, но даже мое черное сердце не способно обойтись с тобой так еще раз.
Ройс сел на кровать рядом с женой. Глаза его блестели. На губах играла нежная улыбка.
– Я собирался сказать тебе о своем отъезде ночью, но не хотел омрачать выпавшие на нашу долю счастливые мгновения.
Ройс надел на нее ночную сорочку и застегнул единственную пуговицу на воротнике.
– Ни в коем случае не вставай сегодня с постели, чтобы не заболеть. Предстоящая вылазка для меня слишком важна, так что не заставляй меня волноваться.
Аннабель подумала, что, пока не кончится война, ей придется жить в постоянном страхе за Ройса. Разлуки неизбежны. Аннабель едва сдерживала слезы. Только бы он не погиб. Этого она не переживет.
– Ты ничего мне не скажешь?
– Нет. Но одну тебя я здесь не оставлю. Сэвидж останется с тобой, ну и еще кое-кто из парней. Даже здесь всегда есть угроза набега янки. Но чем меньше ты будешь знать, тем в большей безопасности будешь себя чувствовать.
Ройс внимательно посмотрел на жену, словно старался запомнить ее черты.
– Энни, я не хочу причинять тебе боль, но, пока идет война, я прежде всего солдат и только потом мужчина.
Святые небеса, как же она любила этого мужчину! Только бы он вернулся живым.
– Береги себя…
– Это приказ, сержант?
Ройс видел, что Аннабель едва сдерживает слезы.
– Я постараюсь, – пообещал он. – Ведь ты будешь ждать меня. А дороже у меня никого нет.
Ройс запечатлел на губах Аннабель поцелуй, столь же легкий и нежный, как шепот. Аннабель зажмурилась и прикрыла пальцами то место, где ее губ коснулись губы Ройса.
– Я люблю тебя.
Аннабель открыла глаза, чтобы еще раз взглянуть на мужа, но его уже не было.
Глава 26
Аннабель помассировала затекшую спину, и поля старой шляпы Ройса заколыхались от ее вздоха. С утра поднялся сильный ветер, который развеял туман, и, глядя на окружающую ее красоту в этот тихий вечер, Аннабель на время забыла, почему находится в горном лагере.
Прошло уже шесть дней, но Ройс пока не возвратился.
Аннабель постоянно искала себе какое-нибудь занятие, чтобы усталость поборола страх и она могла бы спокойно уснуть без ночных кошмаров.
Девушка подняла с земли корыто и устало направилась к дому, где стоял на огне медный котел с кипящей водой.
Аннабель собиралась принять ванну, вымыть волосы ароматным мылом, которое упаковала для нее Ливви, и смазать руки смягчающей мазью. Ведь в любой день может вернуться муж. Она встретит его в благоухающем духами платье, с красиво уложенными волосами. Конечно, ей никогда не стать такой красивой, как мама или Ливви, но она может выглядеть так, чтобы Ройс ею гордился.
Если только он вернется. Но Аннабель гнала от себя грустные мысли. Она хлюпала по глубоким лужам, и ботинки слетели с ног. Она принялась вытаскивать их из грязи и уронила корыто. И тут заметила направляющегося к ней Сэвиджа с еще одним корытом в руках.
Увидев девушку, он одарил ее своей белозубой улыбкой.
– Полковник строго-настрого приказал мне присматривать за вами. А я пошел у вас на поводу. Увидел бы он вас стоящей по щиколотку в грязи, подвесил бы меня за ноги и оставил висеть до Судного дня.
– Он об этом никогда не узнает. – Аннабель вытерла руки о передник и улыбнулась. – Сколько еще?
– Один котел с простынями, которые нужно прополоскать, но я с этим справлюсь, вы сегодня и так достаточно поработали.
Аннабель последовала за Сэвиджем, когда тот отправился к протянутой через весь двор веревке.
– Никогда не встречала такого мужчину, как вы, капитан, – сказала девушка. – Любая женщина была бы просто счастлива заполучить подобного мужа. Вы умеете готовить, стирать и не видите ничего зазорного в том, чтобы помочь по хозяйству. Почему вы не женаты?
– Я был когда-то женат, – ответил он, и Аннабель заметила печаль в его глазах.
Сэвидж поставил корыто на землю и устремил взгляд на голубые горы, высившиеся вдали.
Аннабель вытащила из кармана носовой платок, намочила его и принялась стирать грязь с рук.
– Мне жаль, – сказала она. – У меня дурная привычка – задавать неуместные вопросы.
Сэвидж посмотрел на нее, и его лицо смягчилось.
– Это было очень давно, сержант, и вы не причинили мне боли. Мы были женаты всего год, когда она забеременела и умерла от холеры. С тех пор я так и живу бобылем. Помогал как мог своей овдовевшей сестре и ее детям. Ее четырех сыновей люблю, будто они мне родные, особенно младшего.
– Я вас хорошо понимаю, потому что питаю такие же чувства к своему младшему брату.
– Он воюет?
– Пока нет. Он курсант военного института, но это вопрос времени. А ваши племянники?
– Один воюет в армии Ли, второй погиб под Геттисбергом, двое сражаются на стороне врага.
Аннабель знала семьи, в которых брат воевал против брата, отец – против сына, и не нашлась что сказать. На какое же будущее надеются северяне, думала она, после того как выиграют войну? Ведь подобные раны не заживают.
Взгляд Сэвиджа стал задумчивым. Видимо, он размышлял о том же, о чем только что думала она. Впрочем, мужчинам несвойственно размышлять. С оружием в руках они идут выполнять свой воинский долг, сражаться за честь и достоинство. Добровольно идут на смерть.
– Вам известно, почему полковника прозвали Последним Рыцарем?
– Кажется, это связано с каким-то вражеским дозорным, – высказала предположение Аннабель.
Сэвидж кивнул.
– Мальчишке едва исполнилось пятнадцать, и наш командир решил, что он еще слишком молод, чтобы воевать. Он мог переправить мальчика в Ричмонд как пленного, но вместо этого отправил домой, а меня попросил сопровождать его, поскольку я тоже родом из Мэриленда.
Он рассеянно хлопал шляпой себя по бедру, глядя куда-то вдаль.
– Мальчишка спросил меня об офицере, оказавшемся таким добрым. Но мы были засекреченным подразделением, и я в шутку сказал, что этот офицер последний из рыцарей. Об этом мать мальчика рассказала парню из «Харперс-мэгэзин». Так Кинкейд и получил свое прозвище. Тогда это еще была война джентльменов.
От налетевшего порыва ветра на веревке заколыхалось и захлопало белье, этот шум напоминал залпы мушкетов. Сердце сжалось в груди Аннабель, словно она услышала отзвуки войны. Но теперь это была война не джентльменов, а убийц. Она длилась уже три года, и ей не видно было конца.
– Полковник не знал, что мальчик, которого он отпустил, мой младший племянник Абнер. Теперь ему уже семнадцать, и он снова сражается на стороне врага.
Уильям Сэвидж был человеком добрым, настоящим другом, но его сердце разрывалось от беспокойства за мальчика. Аннабель положила ладонь на его руку:
– Я буду молиться за Абнера тоже, капитан.
– Лучше молитесь обо мне. Вы справитесь, сержант, или мне самому прополоскать простыни? – Прополощите. И оставьте мне немного горячей воды, чтобы вымыться. Если вдруг Ройс вернется, его встретит чистая жена.
– Умный офицер знает, что именно сержанты командуют армией мужчин.
Аннабель смотрела вслед Сэвиджу, когда он устало шел к дому, и рассмеялась, увидев, что он увяз в той же канаве, что и она, и тоже потерял ботинок. Он выругался и тут же умолк, бросив на Аннабель виноватый взгляд, прежде чем исчезнуть за дверью.
Аннабель посмотрела в сторону ущелья и сделала глубокий вдох. Боль в спине отпустила.
Она любила эти горы – вечность и одиночество горных плато, синие вершины, раскинувшиеся на фоне голубого неба, насколько хватало глаз. Аннабель любила смотреть, как солнце окрашивает пастбища в долине золотистым светом, пушистые облака отбрасывают причудливые тени на низины, а ручейки, петляя между камнями и горными уступами, прокладывают свой путь к извилистой реке Шенандоа.
День выдался на редкость теплый для марта, и Аннабель полной грудью вдыхала ароматы весны.
Девушка любила эти скалистые горы и плодородные долины, они стали частью ее сердца, и она гнала мысль о том, что война может разрушить земли Шенандоа.
Она наблюдала как краснохвостый ястреб описывал в голубом небе круги, поднимаясь все выше и выше, пока не превратился в черную точку, а потом, вдруг расправив крылья, полетел на юг. Вокруг было так тихо, что Аннабель слышала биение собственного сердца.
* * *
– Дьявол, знай мы, что Грант ехал в этом поезде, смогли бы за один день положить конец проклятой войне, – произнес Джон Дешилдс.
Ройс посмотрел на боевого товарища из-под полей шляпы, скрывающих лицо. Последние два дня он думал о том же. Успех их вылазки мерк по сравнению с упущенной возможностью. Пока они преследовали небольшой отряд северян по железной дороге, специальный неохраняемый поезд, везущий Гранта из Вашингтона, исчез из их поля зрения. Если бы они прибыли на станцию несколькими минутами раньше… И если бы были немного дальновиднее…
Теперь Грант уже был в армии Мида, расположившейся на берегу реки Рапидан, в то время как Шерман со своими войсками направлялся в сторону Джорджии. Ход войны полностью изменился. Линкольн обрел опытных генералов, а южанам оставалось лишь просить пощады. Победить в войне они могли только в том случае, если Линкольн проиграет на следующих выборах, потому что будет сражаться до конца, а Макклеллан потребует мира.
Они почти уже достигли горы Хоуп, и Ройс переключился на более приятные мысли. Об Аннабель. Никогда еще земля не казалась ему такой жесткой и холодной, как во время этого рейда, когда он в одиночестве устраивался на ночлег, вспоминая ночь, проведенную с женой, ее нежное тело и светящиеся счастьем глаза.
Ройс улыбнулся в предвкушении, но вскоре всадники перевалили последнюю вершину, и улыбка померкла.
– Черт возьми, – пробормотал он, увидев сушившееся на веревке белье. – Я же приказал этой женщине быть осторожной.
– Вот уж не думал, что придет день, когда над Ройсом Кинкейдом возьмет верх такая миниатюрная женщина, – весело произнес Джон Дешилдс.
Ройса так и подмывало ударить Джона, чтобы от его веселости не осталось и следа, но он решил выместить свой гнев на жене. Ведь он наказывал Сэвиджу присматривать за Аннабель. Но вместо этого он приладил веревку для просушки белья. Жены Кинкейдов никогда не занимались стиркой.
А его жена получала от этого удовольствие.
Ройс с трудом сдержал улыбку, когда они подъехали ближе: из дома появился Сэвидж с жестяным корытом в руках, а мгновение спустя из-под хлопающих на ветру простыней вынырнула Аннабель. Веревка была натянута высоко, и ей пришлось встать на два ящика из-под печенья, чтобы дотянуться до нее. Она спрыгнула на землю, передвинула ящики, а потом вновь взобралась на них. Сэвидж протянул ей простыню. Дешилдс уже смеялся в открытую.
– Старина Джефф просто обязан повысить в звании нашего маленького сержанта в юбке, – сказал Джон. – Она даже Сэвиджа уговорила заняться стиркой. Только представь, что было бы с армией под ее командованием.
– Когда я проведу с ней ночь, она даже ходить не сможет, не то что командовать армией, – пробормотал в ответ Ройс.
Он жестом потребовал тишины, и всадники перестали хихикать. Они подъехали к дому так же тихо, как подъезжали к лагерю северян под покровом ночи.
Но, несмотря на это, Сэвидж все же заметил их. Ройс качнул головой, и Сэвидж повиновался молчаливой команде, ни слова не сказав Аннабель. Она же тем временем сражалась с ветром, пытаясь повесить влажную простыню на веревку. Наконец ей это удалось, и она закрепила ткань прищепками.
Ветер подхватил концы простыни, обмотал вокруг Аннабель, и она, покачнувшись, схватилась руками за веревку. Ящики выскользнули из-под ног, и она упала, подняв фонтан грязных брызг. Сердце Ройса замерло, и он рванулся вперед.
Аннабель подняла голову. Она спокойно сидела на холодной грязной земле, тяжело дыша и не сводя глаз с подъезжающего к ней Ройса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
– Энни… – выдохнул Ройс.
Аннабель взглянула на мужа и увидела в его глазах то же желание, которое бушевало у нее внутри.
Ей так много хотелось ему сказать, но она не могла найти нужных слов. Хотелось поцеловать его плотно сжатые губы. Но Ройс убрал руку и слегка отстранился.
– Тебе надо отдохнуть, – сказал он.
Лихорадочный блеск его глаз погас. Взгляд стал бесстрастным.
– Иди же переоденься, – произнес Ройс.
Аннабель расстегнула платье, и оно упало к ее ногам, девушка подняла его и повесила на гвоздь, затем освободилась от нижних юбок, чулок и сорочки. Наполнила водой оловянный таз, быстро ополоснулась и вытерлась грубым полотенцем. Она слышала, как муж прошлепал по полу босыми ногами разжигать камин.
Холодный воздух коснулся влажной кожи Аннабель, и она быстро натянула ночную сорочку.
Никогда еще Аннабель не ощущала так остро своего тела, наготы своих бедер, напряженности сосков под тонкой тканью. Она чувствовала себя беззащитной без привычной многослойной одежды. Ее сердце учащенно билось, когда она застегивала высокий кружевной воротничок ночной сорочки.
Наконец она глубоко вдохнула и вышла из-за ширмы, держа в руках щетку для волос и стараясь унять дрожь в руках.
Ройс сидел на корточках у камина. Китель он снял, и теперь рубашка плотно обтягивала его мускулистую спину. Услышав шаги Аннабель, он выпрямился и повернул голову. Улыбка на его губах померкла.
– Где твой халат? – резко спросил он.
– Я думала… не поможешь ли ты мне причесать волосы.
Глупое оправдание. Еще более нелепым было желание собрать волю в кулак, чтобы не убежать от мужчины, которого она так неумело пыталась соблазнить.
Ройс подошел к жене. Пламя в камине отбрасывало на стены причудливые тени. Ройс стоял так близко, что Аннабель ощутила аромат его мыла и пота.
– Аннабель! – Ройс сжал ее запястья. – Ты не понимаешь, Энни… Пожалуйста, надень этот чертов халат.
Она подняла глаза, полные страсти и муки:
– Я люблю тебя.
Ройс поцеловал Аннабель. Щетка выпала у девушки из рук, когда она прильнула к мужу и, трепеща всем телом, ответила на его поцелуй.
Ройс вздрогнул и отстранился от Аннабель.
– Господи! Как же сильно я хочу тебя! – Его пальцы зарылись в ее волосы. – Энни, я мужчина. А ты в таком виде… – Он судорожно сглотнул.
Положив голову ему на грудь, Аннабель услышала его прерывистое дыхание.
– Я, конечно, не в твоем вкусе, но мне бы очень хотелось стать наконец твоей женой. По-настоящему.
Аннабель показалось, что она увидела печаль в его глазах.
– Я так часто причинял тебе боль, дорогая. Но сейчас, дьявол… – Ройс провел пальцем по губам жены. – Тебе холодно?
– Нет, – ответила она, не понимая, почему он спрашивает, и ощутила жар внизу живота.
Как обычно, когда он к ней прикасался.
Аннабель подняла лицо, взглядом умоляя о еще одном поцелуе. Ройс прильнул губами к ее губам, потом, отстранившись, сказал:
– Я безумно хочу тебя, Энни, но не переживу, если ты опять заболеешь.
– Со мной все в порядке, – с улыбкой успокоила его Аннабель.
Ройс обнял Аннабель за плечи.
– Я сейчас снова причиню тебе боль, но по-другому нельзя. Умоляю, доверься мне.
– Как это ни прискорбно, но я совершенно ничего в этом не понимаю, полковник Кинкейд.
Ройс подхватил Аннабель на руки и отнес на постель.
Она отвечала на его поцелуи и ласки, но когда его палец проник в ее лоно и стал там скользить, обомлела. Ничего подобного она и представить себе не могла.
Но это доставляло ей удовольствие, и она стала двигаться в такт движению его пальца.
– Энни, дорогая… Мне так жаль, но я не могу… я должен…
Ройс вошел в нее. Аннабель ощутила резкую боль и впилась ему в спину ногтями.
– Не шевелись, любимая, иначе будет еще больнее, – прошептал Ройс.
Аннабель прильнула к нему, и вскоре боль сменилась ни с чем не сравнимым блаженством. Ройс задрожал, издал стон, и Аннабель почувствовала, как в нее вливается что-то горячее. Ройс в полном изнеможении упал на нее и зарылся лицом в ее волосы.
Проснувшись, Аннабель обнаружила, что лежит в постели одна. В комнате было темно.
Огонь в камине погас, но угли еще тлели. У камина сидел на корточках Ройс.
Он разворошил угли, добавил в камин поленьев, а когда огонь запылал с новой силой, Аннабель увидела дула револьверов, пристегнутых к поясу Ройса. Всего лишь одну благословенную ночь он принадлежал ей. Всего одну ночь она ощущала его страстные прикосновения, пылкие поцелуи, горячее мужское тело.
В эту ночь не было войны.
* * *
Ройс выпрямился и с минуту стоял, глядя на огонь, а потом обернулся, видимо, ощутив на себе ее взгляд. Его лицо было необыкновенно мужественным и красивым в неверном свете пламени и в то же время бесстрастным, словно высеченным из камня. Ройс шагнул к кровати и остановился.
На нем вновь была привычная одежда – кавалерийский китель и штаны из оленьей кожи, черные сапоги начищены до блеска. Аннабель села в постели, облокотившись о подушки и натянув одеяло, чтобы скрыть свою наготу. Ее любви недостаточно, чтобы удержать Ройса рядом с собой, потому что главное в его жизни – война.
– Ты собирался уехать не попрощавшись? – Голос Аннабель дрогнул.
– Я колебался, но даже мое черное сердце не способно обойтись с тобой так еще раз.
Ройс сел на кровать рядом с женой. Глаза его блестели. На губах играла нежная улыбка.
– Я собирался сказать тебе о своем отъезде ночью, но не хотел омрачать выпавшие на нашу долю счастливые мгновения.
Ройс надел на нее ночную сорочку и застегнул единственную пуговицу на воротнике.
– Ни в коем случае не вставай сегодня с постели, чтобы не заболеть. Предстоящая вылазка для меня слишком важна, так что не заставляй меня волноваться.
Аннабель подумала, что, пока не кончится война, ей придется жить в постоянном страхе за Ройса. Разлуки неизбежны. Аннабель едва сдерживала слезы. Только бы он не погиб. Этого она не переживет.
– Ты ничего мне не скажешь?
– Нет. Но одну тебя я здесь не оставлю. Сэвидж останется с тобой, ну и еще кое-кто из парней. Даже здесь всегда есть угроза набега янки. Но чем меньше ты будешь знать, тем в большей безопасности будешь себя чувствовать.
Ройс внимательно посмотрел на жену, словно старался запомнить ее черты.
– Энни, я не хочу причинять тебе боль, но, пока идет война, я прежде всего солдат и только потом мужчина.
Святые небеса, как же она любила этого мужчину! Только бы он вернулся живым.
– Береги себя…
– Это приказ, сержант?
Ройс видел, что Аннабель едва сдерживает слезы.
– Я постараюсь, – пообещал он. – Ведь ты будешь ждать меня. А дороже у меня никого нет.
Ройс запечатлел на губах Аннабель поцелуй, столь же легкий и нежный, как шепот. Аннабель зажмурилась и прикрыла пальцами то место, где ее губ коснулись губы Ройса.
– Я люблю тебя.
Аннабель открыла глаза, чтобы еще раз взглянуть на мужа, но его уже не было.
Глава 26
Аннабель помассировала затекшую спину, и поля старой шляпы Ройса заколыхались от ее вздоха. С утра поднялся сильный ветер, который развеял туман, и, глядя на окружающую ее красоту в этот тихий вечер, Аннабель на время забыла, почему находится в горном лагере.
Прошло уже шесть дней, но Ройс пока не возвратился.
Аннабель постоянно искала себе какое-нибудь занятие, чтобы усталость поборола страх и она могла бы спокойно уснуть без ночных кошмаров.
Девушка подняла с земли корыто и устало направилась к дому, где стоял на огне медный котел с кипящей водой.
Аннабель собиралась принять ванну, вымыть волосы ароматным мылом, которое упаковала для нее Ливви, и смазать руки смягчающей мазью. Ведь в любой день может вернуться муж. Она встретит его в благоухающем духами платье, с красиво уложенными волосами. Конечно, ей никогда не стать такой красивой, как мама или Ливви, но она может выглядеть так, чтобы Ройс ею гордился.
Если только он вернется. Но Аннабель гнала от себя грустные мысли. Она хлюпала по глубоким лужам, и ботинки слетели с ног. Она принялась вытаскивать их из грязи и уронила корыто. И тут заметила направляющегося к ней Сэвиджа с еще одним корытом в руках.
Увидев девушку, он одарил ее своей белозубой улыбкой.
– Полковник строго-настрого приказал мне присматривать за вами. А я пошел у вас на поводу. Увидел бы он вас стоящей по щиколотку в грязи, подвесил бы меня за ноги и оставил висеть до Судного дня.
– Он об этом никогда не узнает. – Аннабель вытерла руки о передник и улыбнулась. – Сколько еще?
– Один котел с простынями, которые нужно прополоскать, но я с этим справлюсь, вы сегодня и так достаточно поработали.
Аннабель последовала за Сэвиджем, когда тот отправился к протянутой через весь двор веревке.
– Никогда не встречала такого мужчину, как вы, капитан, – сказала девушка. – Любая женщина была бы просто счастлива заполучить подобного мужа. Вы умеете готовить, стирать и не видите ничего зазорного в том, чтобы помочь по хозяйству. Почему вы не женаты?
– Я был когда-то женат, – ответил он, и Аннабель заметила печаль в его глазах.
Сэвидж поставил корыто на землю и устремил взгляд на голубые горы, высившиеся вдали.
Аннабель вытащила из кармана носовой платок, намочила его и принялась стирать грязь с рук.
– Мне жаль, – сказала она. – У меня дурная привычка – задавать неуместные вопросы.
Сэвидж посмотрел на нее, и его лицо смягчилось.
– Это было очень давно, сержант, и вы не причинили мне боли. Мы были женаты всего год, когда она забеременела и умерла от холеры. С тех пор я так и живу бобылем. Помогал как мог своей овдовевшей сестре и ее детям. Ее четырех сыновей люблю, будто они мне родные, особенно младшего.
– Я вас хорошо понимаю, потому что питаю такие же чувства к своему младшему брату.
– Он воюет?
– Пока нет. Он курсант военного института, но это вопрос времени. А ваши племянники?
– Один воюет в армии Ли, второй погиб под Геттисбергом, двое сражаются на стороне врага.
Аннабель знала семьи, в которых брат воевал против брата, отец – против сына, и не нашлась что сказать. На какое же будущее надеются северяне, думала она, после того как выиграют войну? Ведь подобные раны не заживают.
Взгляд Сэвиджа стал задумчивым. Видимо, он размышлял о том же, о чем только что думала она. Впрочем, мужчинам несвойственно размышлять. С оружием в руках они идут выполнять свой воинский долг, сражаться за честь и достоинство. Добровольно идут на смерть.
– Вам известно, почему полковника прозвали Последним Рыцарем?
– Кажется, это связано с каким-то вражеским дозорным, – высказала предположение Аннабель.
Сэвидж кивнул.
– Мальчишке едва исполнилось пятнадцать, и наш командир решил, что он еще слишком молод, чтобы воевать. Он мог переправить мальчика в Ричмонд как пленного, но вместо этого отправил домой, а меня попросил сопровождать его, поскольку я тоже родом из Мэриленда.
Он рассеянно хлопал шляпой себя по бедру, глядя куда-то вдаль.
– Мальчишка спросил меня об офицере, оказавшемся таким добрым. Но мы были засекреченным подразделением, и я в шутку сказал, что этот офицер последний из рыцарей. Об этом мать мальчика рассказала парню из «Харперс-мэгэзин». Так Кинкейд и получил свое прозвище. Тогда это еще была война джентльменов.
От налетевшего порыва ветра на веревке заколыхалось и захлопало белье, этот шум напоминал залпы мушкетов. Сердце сжалось в груди Аннабель, словно она услышала отзвуки войны. Но теперь это была война не джентльменов, а убийц. Она длилась уже три года, и ей не видно было конца.
– Полковник не знал, что мальчик, которого он отпустил, мой младший племянник Абнер. Теперь ему уже семнадцать, и он снова сражается на стороне врага.
Уильям Сэвидж был человеком добрым, настоящим другом, но его сердце разрывалось от беспокойства за мальчика. Аннабель положила ладонь на его руку:
– Я буду молиться за Абнера тоже, капитан.
– Лучше молитесь обо мне. Вы справитесь, сержант, или мне самому прополоскать простыни? – Прополощите. И оставьте мне немного горячей воды, чтобы вымыться. Если вдруг Ройс вернется, его встретит чистая жена.
– Умный офицер знает, что именно сержанты командуют армией мужчин.
Аннабель смотрела вслед Сэвиджу, когда он устало шел к дому, и рассмеялась, увидев, что он увяз в той же канаве, что и она, и тоже потерял ботинок. Он выругался и тут же умолк, бросив на Аннабель виноватый взгляд, прежде чем исчезнуть за дверью.
Аннабель посмотрела в сторону ущелья и сделала глубокий вдох. Боль в спине отпустила.
Она любила эти горы – вечность и одиночество горных плато, синие вершины, раскинувшиеся на фоне голубого неба, насколько хватало глаз. Аннабель любила смотреть, как солнце окрашивает пастбища в долине золотистым светом, пушистые облака отбрасывают причудливые тени на низины, а ручейки, петляя между камнями и горными уступами, прокладывают свой путь к извилистой реке Шенандоа.
День выдался на редкость теплый для марта, и Аннабель полной грудью вдыхала ароматы весны.
Девушка любила эти скалистые горы и плодородные долины, они стали частью ее сердца, и она гнала мысль о том, что война может разрушить земли Шенандоа.
Она наблюдала как краснохвостый ястреб описывал в голубом небе круги, поднимаясь все выше и выше, пока не превратился в черную точку, а потом, вдруг расправив крылья, полетел на юг. Вокруг было так тихо, что Аннабель слышала биение собственного сердца.
* * *
– Дьявол, знай мы, что Грант ехал в этом поезде, смогли бы за один день положить конец проклятой войне, – произнес Джон Дешилдс.
Ройс посмотрел на боевого товарища из-под полей шляпы, скрывающих лицо. Последние два дня он думал о том же. Успех их вылазки мерк по сравнению с упущенной возможностью. Пока они преследовали небольшой отряд северян по железной дороге, специальный неохраняемый поезд, везущий Гранта из Вашингтона, исчез из их поля зрения. Если бы они прибыли на станцию несколькими минутами раньше… И если бы были немного дальновиднее…
Теперь Грант уже был в армии Мида, расположившейся на берегу реки Рапидан, в то время как Шерман со своими войсками направлялся в сторону Джорджии. Ход войны полностью изменился. Линкольн обрел опытных генералов, а южанам оставалось лишь просить пощады. Победить в войне они могли только в том случае, если Линкольн проиграет на следующих выборах, потому что будет сражаться до конца, а Макклеллан потребует мира.
Они почти уже достигли горы Хоуп, и Ройс переключился на более приятные мысли. Об Аннабель. Никогда еще земля не казалась ему такой жесткой и холодной, как во время этого рейда, когда он в одиночестве устраивался на ночлег, вспоминая ночь, проведенную с женой, ее нежное тело и светящиеся счастьем глаза.
Ройс улыбнулся в предвкушении, но вскоре всадники перевалили последнюю вершину, и улыбка померкла.
– Черт возьми, – пробормотал он, увидев сушившееся на веревке белье. – Я же приказал этой женщине быть осторожной.
– Вот уж не думал, что придет день, когда над Ройсом Кинкейдом возьмет верх такая миниатюрная женщина, – весело произнес Джон Дешилдс.
Ройса так и подмывало ударить Джона, чтобы от его веселости не осталось и следа, но он решил выместить свой гнев на жене. Ведь он наказывал Сэвиджу присматривать за Аннабель. Но вместо этого он приладил веревку для просушки белья. Жены Кинкейдов никогда не занимались стиркой.
А его жена получала от этого удовольствие.
Ройс с трудом сдержал улыбку, когда они подъехали ближе: из дома появился Сэвидж с жестяным корытом в руках, а мгновение спустя из-под хлопающих на ветру простыней вынырнула Аннабель. Веревка была натянута высоко, и ей пришлось встать на два ящика из-под печенья, чтобы дотянуться до нее. Она спрыгнула на землю, передвинула ящики, а потом вновь взобралась на них. Сэвидж протянул ей простыню. Дешилдс уже смеялся в открытую.
– Старина Джефф просто обязан повысить в звании нашего маленького сержанта в юбке, – сказал Джон. – Она даже Сэвиджа уговорила заняться стиркой. Только представь, что было бы с армией под ее командованием.
– Когда я проведу с ней ночь, она даже ходить не сможет, не то что командовать армией, – пробормотал в ответ Ройс.
Он жестом потребовал тишины, и всадники перестали хихикать. Они подъехали к дому так же тихо, как подъезжали к лагерю северян под покровом ночи.
Но, несмотря на это, Сэвидж все же заметил их. Ройс качнул головой, и Сэвидж повиновался молчаливой команде, ни слова не сказав Аннабель. Она же тем временем сражалась с ветром, пытаясь повесить влажную простыню на веревку. Наконец ей это удалось, и она закрепила ткань прищепками.
Ветер подхватил концы простыни, обмотал вокруг Аннабель, и она, покачнувшись, схватилась руками за веревку. Ящики выскользнули из-под ног, и она упала, подняв фонтан грязных брызг. Сердце Ройса замерло, и он рванулся вперед.
Аннабель подняла голову. Она спокойно сидела на холодной грязной земле, тяжело дыша и не сводя глаз с подъезжающего к ней Ройса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39