Никому не позволял даже упоминать ее имя. Я всегда думал, что старая Мэми найдет какой-нибудь способ, чтобы поддерживать общение с дочерью….
Девушка задумалась о матери Сэма и о том, что той пришлось пережить после того, как отец отрекся от нее. Андреа редко размышляла над подобными ситуациями, но ее собственная мать тоже убежала из Аркадии от своего ребенка. Бак объяснял это тем, что она чувствовала себя здесь запертой в четырех стенах и испытывала сильный духовный гнет.
Андреа уже давно научилась не копаться в своих чувствах и перестала удивляться тому, что же именно заставило мать бросить их. Все свое детство она винила себя за то, что не смогла завоевать любовь матери. Повзрослев, она поняла, что ее вины в этом не было.
Как нельзя было винить и Дэвида, черноглазого патрульного из полиции штата, который вошел в ее жизнь, когда ей было двадцать лет. Андреа влюбилась в него, даже ни на секунду не задумываясь о том, что он может когда-нибудь бросить ее. Но именно так все и случилось.
Он так же, как и ее мать, не вписался в жизнь маленького южного городка. Возможно, у ее матери, Дэвида и Сэма Фарли было что-то общее. Рано или поздно Сэм тоже уедет отсюда.
Высадив Бака в Аркадии, возле кафе, где тот обычно завтракал со своими старыми приятелями, Андреа отправилась в мэрию. Этим утром, прежде чем они с отцом выехали из дома, начал звонить телефон. Отис Паркер сообщил, что подвез до города некоего Сэма Фарли. Ни о каком бумажнике он не знал, но обещал поискать и если найдет, то привезет его Баку.
Андреа зашла в свой кабинет, включила подвешенный к потолку вентилятор и набрала номер Агнес из местной телефонной компании.
– Я в полицейском участке, Агнес, а Бак сейчас в кафе. Это на тот случай, если мы с ним кому-нибудь понадобимся.
– Послушай, а как там внук Мэми? Он, в самом деле, такой грязный, жуткого вида хиппи?
– защебетала телефонистка.
– Нет. Он совсем не жуткого вида и не хиппи, – с вздохом парировала Андреа. – Ему где-то между тридцатью и тридцатью пятью, и он довольно симпатичный. Но у нас он не задержится. Кроме того, ты можешь всем в городе сказать, что здесь он всего лишь проездом. Ему захотелось посмотреть дом своей бабки, прежде чем он будет продан.
– Извини, – сухо ответила Агнес. – Это я просто так полюбопытствовала.
Содействие, которое оказывала Агнес полиции, было неофициальным и добровольным, но если кто-нибудь нуждался в помощи, она была тут как тут – она или любая из сестер Ворнер.
Телефонной компанией их семья владела вот уже почти пятьдесят лет. Агнес выполняла обязанности телефонистки в дневное время; ночью ее сменяла младшая сестра, а старшая заступала на дежурство в выходные дни. Каждому жителю городка, которому хотелось бы узнать, что где происходит или кто где находится, достаточно было, поднять трубку и у любой из сестер Ворнер всегда был готов ответ.
Теперь Агнес надулась на нового шефа полиции, и никто ни о чем не узнает. Андреа вздохнула. Ладить со всеми жителями их маленького городка было подобно тому, как ходить босиком по раскаленным углям и не обжигаться. Кое-что в жизни ее родного города она изменила бы без всякого сожаления.
Андреа намеренно старалась выбросить из головы любое упоминание о временном госте Аркадии. Чем меньше она будет о нем думать, тем лучше. Но Сэм стал чем-то вроде запретного плода в ее собственном саду Эдема и вползал в ее мысли, как змей-искуситель.
Внезапно ее внимание привлек звук – храп, доносившийся откуда-то сзади, и девушка поняла, что это городской мастер на все руки Брэд Диксон, обычно снимавший показания счетчиков, отсыпается после очередной попойки в одной из камер для задержанных.
Бак пока не вернулся. Зато телефон буквально разрывался.
– Энди, во сколько репетиция хора?
– Как дела у Бака? Как его нога?
После каждого вопроса звонившие как бы невзначай интересовались Сэмом Фарли. К тому времени, когда она ответила на восемь звонков, ее терпение лопнуло, и Андреа почти кипела от возмущения. Сэм не заслуживал такого пристального внимания. Он был обычным человеком, бродягой-плотником, рассказавшим ей истории об отдаленных уголках земли, которые она никогда не видела, да и не особенно хотела бы видеть. Он был никчемным бродягой, поцеловавшим ее.
Он ничего не значил для нее, как, впрочем, и его поцелуй. Андреа, скорее всего, окажется очередной девчонкой, повстречавшейся ему на пути по местам, где он еще не бывал. Тем более, что он в городе всего лишь проездом.
Андреа не хотелось думать о том, какие чувства Сэм пробудил в ней или вспоминать, как звучал его голос, когда он назвал ее Грозой.
Девушка резко поднялась и стремительно приблизилась к камере, где ночевал Брэд Диксон. Ему давно уже пора быть на ногах и хотя бы делать вид, что он отрабатывает жалованье, которое ему платит город.
– Брэд! Просыпайся, Брэд! Тебе нужно идти снимать показания с расходомеров воды!
Андреа вытолкала полусонного «труженика» из камеры и отвела в парикмахерскую, чтобы он принял там холодный душ для протрезвления и выпил черного кофе.
Она бросила взгляд в сторону кафе. Похоже, что Бак решил этим утром просто побездельничать. Что же, тогда придется ей взвалить на себя груз неотложных дел их маленького городка. Предстояло еще официально установить личность Сэма Фарли.
Андреа села в патрульную машину и поехала по боковой улице, где находилась почта и стояла старая хлопкоочистительная машина. Она направлялась к дому Хайнсов.
Глава 3
При свете дня дом Мэми больше не выглядел пугающим, а казался просто старым и заброшенным. Облупившаяся краска и провалившееся крыльцо лишь подчеркивали его ветхость и запустение.
Пеший подъем вверх на этот раз осуществить было намного проще. Непонятно, что это могло так напугать ее прошлой ночью? Андреа нравился этот просторный дом, и внук Мэми вполне был достоин того, чтобы вступить в его владение.
Девушка легонько постучала в дверь черного хода, старательно прислушиваясь к возможному шуму внутри. Но никто ей не ответил. Подождав немного, она толкнула дверь. Та оказалась закрытой, а сорванная с нее сетка была прикреплена на старое место с помощью деревянной планки.
– Алло, Сэм! Мистер Фарли, вы здесь? – Приставив руки к стеклу, Андреа попыталась заглянуть внутрь дома и постучала еще раз.
– Чем могу быть полезен шефу полиции этим утром?
Глаза девушки приспособились к темноте, и она увидела его – заспанного, одетого в помятые джинсы, низко сидевшие на бедрах. Он стоял, прислонившись к дверному косяку между кухней и верандой и пил кофе из оранжевой чашки, принадлежащей сервизу Луизы Роберте.
– Вы заперли дверь? – спросила Андреа. – Боялись чего-то?
– Нет, мэм. Я прячусь от ваших доброжелательных горожан. Первой была такая маленькая женщина, которая устроила тут тарарам, когда я даже еще не встал. А вас чего сюда принесло?
Вопрос вызвал у Андреа легкое беспокойство. Сэм Фарли был рассержен. Она не знала, чего точно ожидала, но во всяком случае не гнева. Куда подевался обожающий проказы прохвост, который прошлой ночью страдал без пиццы и пива? Она никак не могла понять, что же именно в этом мужчине так раздражало ее. Может быть не только она одна, но и он мысленно возвращался к тому, что произошло вчера между ними. Когда она направлялась к дому вверх по дорожке, то ожидала насмешек или новых сказок о приключениях, но не открытой враждебности.
Андреа попыталась придать своему голосу легкость и дружелюбие.
– Людям просто любопытно узнать что-либо о вас. Вам ведь раньше не доводилось жить в маленьком городке, не так ли, Сэм?
– Один раз пришлось, – ответил он, скривившись. – Во второй раз я такой глупости не совершу. Кроме того, я не знаю, как ваш заботливый городок поступил с моей матерью, но я даже и не буду пытаться выяснить это. Поэтому давайте перейдем прямо к делу.
Сэм понимал, что Андреа не заслуживает той жестокости, с которой он сейчас разговаривал с ней. Он сам не до конца осознавал свои поступки. Но ночь, проведенная в этом доме, произвела на него странный эффект…
Он расстелил постель в передней комнате, выходящей окнами на ведущий к дороге склон холма. Каким-то чутьем он угадал, что эта комната когда-то принадлежала его матери, и мысли вихрем закружились в его голове. Почему она убежала из города, где люди, казалось, небезразличны друг другу? Почему же она была так несчастлива здесь?
Наконец он бросил ломать голову и вернулся в гостиную, где вытянулся во весь рост на кушетке и принялся мечтать о глазах Андреа – глазах поразительного цвета предгрозового неба, полузакрытых от страсти в тот момент, когда он занимается с ней любовью под сливой в саду позади дома.
Желание – это чувство понять он мог. Но это маленькое лирическое отступление окончательно увело его мысли куда-то в другую сторону.
Сэма смущали люди, подобные Андреа и Луизе Роберте. Для них он абсолютно ничего не значил. Почему же они из кожи вон лезли, чтобы внушить ему, что он им небезразличен?
– Послушайте, Сэм. Извините меня, но посторонние всегда обвиняют нас в том, что мы высокомерны, заносчивы и слишком задираем нос. Мы просто чувствуем ответственность друг за друга. И я приехала, чтобы предложить вам подвезти вас до бакалейного магазина, если вам все еще нужна еда.
– Значит, теперь вы делаете из меня соседа, так? Послушайте, я понимаю, что вы это делаете из лучших побуждений, но я не собираюсь здесь задерживаться. И я совсем справлюсь сам.
– Прекрасно, – сказала Андреа, изо всех сил стараясь сохранить остатки достоинства. Она сама даже не могла понять, почему предложила ему это. Бродяга, вроде Сэма Фарли, в любом случае не в состоянии по достоинству оценить заботу маленького городка. – Но есть парочка официальных вопросов, которые я бы хотела вам задать. Послушайте, вы не могли бы впустить меня в дом? Тут на солнце такая жара!
– Я так не думаю, – проговорил Сэм жестко. – Мне не нужно никаких супов, печений, домашних солений или просто чьего-либо общества. – Он посмотрел на оранжевую чашку, которую держал в руке и со стуком поставил ее на стол. – И еще я не хочу провести остаток жизни в тюрьме по инициативе вашего местного комитета бдительности.
– Комитета бдительности? Что здесь такое произошло этим утром, Сэм? – смущенно поинтересовалась Андреа.
– Ваши друзья посоветовали мне, чтобы я не злоупотреблял доверием… – тут Сэм перевел свой взгляд на потолок. – Как это они там выразились? Ангельского создания, временно выполняющего работу вместо своего отца. Я не собираюсь злоупотреблять, поэтому можете отозвать обратно своих сторожевых псов.
– А что это были за сторожевые псы? – Удивление в глазах девушки выглядело неподдельным.
– Один деятель, изрыгавший огонь только что вот здесь, был на костылях.
– Бак? Это же мой отец! Да как он сюда добрался?
– Он приковылял вместе с Отисом, дабы защитить вашу честь и убедиться, что я все-таки не переступил границ дозволенного.
Андреа почувствовала, что в ней начинает закипать злость. Так вот почему отец устроил себе этим утром выходной. Ей следовало бы об этом догадаться.
– Не волнуйтесь, ковбой. Я во всем разберусь, – мрачно пообещала она, потирая ладонью лоб. – Извините. Люди у нас здесь… иногда… бывают излишне участливы.
– Это уж точно. Но вы можете заверить их, что им не о чем беспокоиться. Я вовсе не собираюсь крутить любовь с будущей женой предполагаемого губернатора.
Андреа вынуждена была сделать над собой усилие, прежде чем смогла спокойно заговорить:
– Жена будущего губернатора? Слушайте, извините меня за этих двоих… Они просто перегнули палку.
Сэм чуть не расхохотался. Его беспокоили не «бдительные». Его уже волновало другое. И причиной этого беспокойства была стоящая перед ним женщина.
Андреа Флеминг совсем не похожа на жену будущего губернатора. Она была сложена, как спутница первых поселенцев: высокая, с изящной талией, крепкой, возбужденно вздымавшейся грудью – явный признак того, что она переживает из-за случившегося – и бедрами, которые станут хорошими помощниками при рождении детей. На ее коже лежал ровный загар, и она блестела теплотой солнца. Пряди ее густых темных волос уже начали выскальзывать из пучка, в который она заколола их на затылке. На этот раз ее голубые глаза извергали огонь, а не просто метали молнии. Она была крайне рассержена, но старалась сдерживать себя.
Сэму следовало бы сказать, что Отис вернул ему потерянный бумажник со всеми деньгами и документами, доказывающими его родство с Мэми. Он предполагал, что грузный, лысеющий мужчина на костылях, отрекомендовавшийся отцом девушки, очевидно уже проверил бумажник, потому что поинтересовался лишь удостоверением личности Сэма.
Чтобы избежать лишних проблем, Сэм вышел ему навстречу, спокойно объяснил всю ситуацию и вкратце обрисовал события, происшедшие накануне вечером. Он признал, что ему, конечно, следовало бы отметиться в городском полицейском участке, но шел дождь, и он слишком устал. Он сказал, что сожалеет, если вызвал какое-нибудь беспокойство.
В конце концов, мужчина пристально посмотрел на Сэма и произнес:
– Ну ладно, Сэм Фарли. Поскольку ты внук Мэми, я посмотрю на все это сквозь пальцы – пока. Но впредь тебе лучше быть осмотрительнее, если не желаешь закончить свои дни в тюрьме.
Откуда Баку Флемингу было знать, насколько эффективна, окажется его угроза? Тюрьма! На эту дорожку Сэм как-то раньше уже ступал. Ни за что на свете он не хочет отправляться туда снова всего лишь из-за каприза увидеть дом своей бабки или из-за ошеломляющего желания держать в своих объятиях Андреа Флеминг.
Он решил, что уедет, но поймал себя на желании всячески оттянуть свой отъезд. И только в этот момент признался себе в этом окончательно, потому что она стояла у его двери, глядя на него своими голубыми бездонными глазами, хотя он полагал, что Андреа навестила его из чувства приязни, но не более того.
У Сэма было ощущение, что если бы он поцеловал ее снова, то она арестовала бы его, извиняясь при этом в своей неторопливой манере всю дорогу до города.
Ему нравилось слушать ее речь. Медовые интонации ее голоса вызывали у него мысли о солнце и полях кукурузы. Другой такой похожий голос он слышал много лет тому назад, голос, рисовавший в мыслях уютные картинки белого домика, а рядом качели и городок, где можно было гордиться знакомством с каждым его обитателем.
Все время Сэм бессознательно стремился найти такой голос. Теперь, когда он отыскал его, все то, что он испытывал, до смерти пугало его. Внезапно Сэм щелкнул дверной задвижкой.
– Входите. Меня еще никогда не навещали будущие жены губернаторов.
Будущая жена губернатора! Она еще поговорит с отцом по этому поводу! Андреа была смущена и испытывала легкую неловкость. Ей это не нравилось. В Аркадии каждый чувствовал себя как дома в гостях у соседей.
Ее первым побуждением было сказать Сэму, что она еще не приняла ничьего предложения. Эд Пиньон являлся выбором ее отца, а не ее самой. Но она сдержалась. Ее личная жизнь была… личной. Ее дела с Сэмом принадлежали к другой сфере жизни – официальной.
До Андреа дошло, что она уже довольно долго молча смотрит на мужчину. Скептически поднятая бровь и опущенные уголки его рта свидетельствовали о том, что он понял причину ее смущения. Девушка покраснела. Он снова растревожил ее душу, даже не пытаясь этого сделать специально. Его подбородок уже зарос еще сильнее, и эта щетина скоро превратится в шикарную бороду, которая скроет под собой его многочисленные морщины.
И вот теперь, улыбаясь во весь рот, Сэм ожидал ее решения.
– Нет, спасибо. Если вы не заинтересованы в моей помощи, то я поеду. Но мне рано или поздно понадобятся ваши документы.
Сэм знал, что испытывает Андреа. Исподволь, даже не сознавая этого, он позволил себе выскользнуть из-за стены беззлобного подшучивания, стены, которую он научился воздвигать между собой и женщинами, встречавшимися ему раньше. Внезапно ему захотелось ближе узнать эту девушку. Он не хотел упускать ее.
– Подождите. Вы можете помочь вот в чем, – медленно произнес он. – Моя бабушка, видимо, ухитрялась жить в этом доме без душа. И здесь, похоже, вообще нет воды. А мне хотелось бы принять ванну. У вас нет каких-нибудь соображений на этот счет?
Андреа задумалась над его словами. Она могла бы сказать ему о пруде наверху холма за деревьями. Миссис Мэми как-то позволила ей искупаться в нем.
– Джед запретил Милли пользоваться им, – сказала тогда она, единственный раз, упомянув имя убежавшей из дома дочери.
Но Андреа чувствовала себя не вправе поделиться этой информацией – пока не вправе. Если бы он сам обнаружил его, тогда другое дело.
– Если бы вы поискали вокруг, я думаю, вы нашли бы оцинкованную ванну где-нибудь в сарае и наполнили бы ее водой из колодца под крыльцом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
Девушка задумалась о матери Сэма и о том, что той пришлось пережить после того, как отец отрекся от нее. Андреа редко размышляла над подобными ситуациями, но ее собственная мать тоже убежала из Аркадии от своего ребенка. Бак объяснял это тем, что она чувствовала себя здесь запертой в четырех стенах и испытывала сильный духовный гнет.
Андреа уже давно научилась не копаться в своих чувствах и перестала удивляться тому, что же именно заставило мать бросить их. Все свое детство она винила себя за то, что не смогла завоевать любовь матери. Повзрослев, она поняла, что ее вины в этом не было.
Как нельзя было винить и Дэвида, черноглазого патрульного из полиции штата, который вошел в ее жизнь, когда ей было двадцать лет. Андреа влюбилась в него, даже ни на секунду не задумываясь о том, что он может когда-нибудь бросить ее. Но именно так все и случилось.
Он так же, как и ее мать, не вписался в жизнь маленького южного городка. Возможно, у ее матери, Дэвида и Сэма Фарли было что-то общее. Рано или поздно Сэм тоже уедет отсюда.
Высадив Бака в Аркадии, возле кафе, где тот обычно завтракал со своими старыми приятелями, Андреа отправилась в мэрию. Этим утром, прежде чем они с отцом выехали из дома, начал звонить телефон. Отис Паркер сообщил, что подвез до города некоего Сэма Фарли. Ни о каком бумажнике он не знал, но обещал поискать и если найдет, то привезет его Баку.
Андреа зашла в свой кабинет, включила подвешенный к потолку вентилятор и набрала номер Агнес из местной телефонной компании.
– Я в полицейском участке, Агнес, а Бак сейчас в кафе. Это на тот случай, если мы с ним кому-нибудь понадобимся.
– Послушай, а как там внук Мэми? Он, в самом деле, такой грязный, жуткого вида хиппи?
– защебетала телефонистка.
– Нет. Он совсем не жуткого вида и не хиппи, – с вздохом парировала Андреа. – Ему где-то между тридцатью и тридцатью пятью, и он довольно симпатичный. Но у нас он не задержится. Кроме того, ты можешь всем в городе сказать, что здесь он всего лишь проездом. Ему захотелось посмотреть дом своей бабки, прежде чем он будет продан.
– Извини, – сухо ответила Агнес. – Это я просто так полюбопытствовала.
Содействие, которое оказывала Агнес полиции, было неофициальным и добровольным, но если кто-нибудь нуждался в помощи, она была тут как тут – она или любая из сестер Ворнер.
Телефонной компанией их семья владела вот уже почти пятьдесят лет. Агнес выполняла обязанности телефонистки в дневное время; ночью ее сменяла младшая сестра, а старшая заступала на дежурство в выходные дни. Каждому жителю городка, которому хотелось бы узнать, что где происходит или кто где находится, достаточно было, поднять трубку и у любой из сестер Ворнер всегда был готов ответ.
Теперь Агнес надулась на нового шефа полиции, и никто ни о чем не узнает. Андреа вздохнула. Ладить со всеми жителями их маленького городка было подобно тому, как ходить босиком по раскаленным углям и не обжигаться. Кое-что в жизни ее родного города она изменила бы без всякого сожаления.
Андреа намеренно старалась выбросить из головы любое упоминание о временном госте Аркадии. Чем меньше она будет о нем думать, тем лучше. Но Сэм стал чем-то вроде запретного плода в ее собственном саду Эдема и вползал в ее мысли, как змей-искуситель.
Внезапно ее внимание привлек звук – храп, доносившийся откуда-то сзади, и девушка поняла, что это городской мастер на все руки Брэд Диксон, обычно снимавший показания счетчиков, отсыпается после очередной попойки в одной из камер для задержанных.
Бак пока не вернулся. Зато телефон буквально разрывался.
– Энди, во сколько репетиция хора?
– Как дела у Бака? Как его нога?
После каждого вопроса звонившие как бы невзначай интересовались Сэмом Фарли. К тому времени, когда она ответила на восемь звонков, ее терпение лопнуло, и Андреа почти кипела от возмущения. Сэм не заслуживал такого пристального внимания. Он был обычным человеком, бродягой-плотником, рассказавшим ей истории об отдаленных уголках земли, которые она никогда не видела, да и не особенно хотела бы видеть. Он был никчемным бродягой, поцеловавшим ее.
Он ничего не значил для нее, как, впрочем, и его поцелуй. Андреа, скорее всего, окажется очередной девчонкой, повстречавшейся ему на пути по местам, где он еще не бывал. Тем более, что он в городе всего лишь проездом.
Андреа не хотелось думать о том, какие чувства Сэм пробудил в ней или вспоминать, как звучал его голос, когда он назвал ее Грозой.
Девушка резко поднялась и стремительно приблизилась к камере, где ночевал Брэд Диксон. Ему давно уже пора быть на ногах и хотя бы делать вид, что он отрабатывает жалованье, которое ему платит город.
– Брэд! Просыпайся, Брэд! Тебе нужно идти снимать показания с расходомеров воды!
Андреа вытолкала полусонного «труженика» из камеры и отвела в парикмахерскую, чтобы он принял там холодный душ для протрезвления и выпил черного кофе.
Она бросила взгляд в сторону кафе. Похоже, что Бак решил этим утром просто побездельничать. Что же, тогда придется ей взвалить на себя груз неотложных дел их маленького городка. Предстояло еще официально установить личность Сэма Фарли.
Андреа села в патрульную машину и поехала по боковой улице, где находилась почта и стояла старая хлопкоочистительная машина. Она направлялась к дому Хайнсов.
Глава 3
При свете дня дом Мэми больше не выглядел пугающим, а казался просто старым и заброшенным. Облупившаяся краска и провалившееся крыльцо лишь подчеркивали его ветхость и запустение.
Пеший подъем вверх на этот раз осуществить было намного проще. Непонятно, что это могло так напугать ее прошлой ночью? Андреа нравился этот просторный дом, и внук Мэми вполне был достоин того, чтобы вступить в его владение.
Девушка легонько постучала в дверь черного хода, старательно прислушиваясь к возможному шуму внутри. Но никто ей не ответил. Подождав немного, она толкнула дверь. Та оказалась закрытой, а сорванная с нее сетка была прикреплена на старое место с помощью деревянной планки.
– Алло, Сэм! Мистер Фарли, вы здесь? – Приставив руки к стеклу, Андреа попыталась заглянуть внутрь дома и постучала еще раз.
– Чем могу быть полезен шефу полиции этим утром?
Глаза девушки приспособились к темноте, и она увидела его – заспанного, одетого в помятые джинсы, низко сидевшие на бедрах. Он стоял, прислонившись к дверному косяку между кухней и верандой и пил кофе из оранжевой чашки, принадлежащей сервизу Луизы Роберте.
– Вы заперли дверь? – спросила Андреа. – Боялись чего-то?
– Нет, мэм. Я прячусь от ваших доброжелательных горожан. Первой была такая маленькая женщина, которая устроила тут тарарам, когда я даже еще не встал. А вас чего сюда принесло?
Вопрос вызвал у Андреа легкое беспокойство. Сэм Фарли был рассержен. Она не знала, чего точно ожидала, но во всяком случае не гнева. Куда подевался обожающий проказы прохвост, который прошлой ночью страдал без пиццы и пива? Она никак не могла понять, что же именно в этом мужчине так раздражало ее. Может быть не только она одна, но и он мысленно возвращался к тому, что произошло вчера между ними. Когда она направлялась к дому вверх по дорожке, то ожидала насмешек или новых сказок о приключениях, но не открытой враждебности.
Андреа попыталась придать своему голосу легкость и дружелюбие.
– Людям просто любопытно узнать что-либо о вас. Вам ведь раньше не доводилось жить в маленьком городке, не так ли, Сэм?
– Один раз пришлось, – ответил он, скривившись. – Во второй раз я такой глупости не совершу. Кроме того, я не знаю, как ваш заботливый городок поступил с моей матерью, но я даже и не буду пытаться выяснить это. Поэтому давайте перейдем прямо к делу.
Сэм понимал, что Андреа не заслуживает той жестокости, с которой он сейчас разговаривал с ней. Он сам не до конца осознавал свои поступки. Но ночь, проведенная в этом доме, произвела на него странный эффект…
Он расстелил постель в передней комнате, выходящей окнами на ведущий к дороге склон холма. Каким-то чутьем он угадал, что эта комната когда-то принадлежала его матери, и мысли вихрем закружились в его голове. Почему она убежала из города, где люди, казалось, небезразличны друг другу? Почему же она была так несчастлива здесь?
Наконец он бросил ломать голову и вернулся в гостиную, где вытянулся во весь рост на кушетке и принялся мечтать о глазах Андреа – глазах поразительного цвета предгрозового неба, полузакрытых от страсти в тот момент, когда он занимается с ней любовью под сливой в саду позади дома.
Желание – это чувство понять он мог. Но это маленькое лирическое отступление окончательно увело его мысли куда-то в другую сторону.
Сэма смущали люди, подобные Андреа и Луизе Роберте. Для них он абсолютно ничего не значил. Почему же они из кожи вон лезли, чтобы внушить ему, что он им небезразличен?
– Послушайте, Сэм. Извините меня, но посторонние всегда обвиняют нас в том, что мы высокомерны, заносчивы и слишком задираем нос. Мы просто чувствуем ответственность друг за друга. И я приехала, чтобы предложить вам подвезти вас до бакалейного магазина, если вам все еще нужна еда.
– Значит, теперь вы делаете из меня соседа, так? Послушайте, я понимаю, что вы это делаете из лучших побуждений, но я не собираюсь здесь задерживаться. И я совсем справлюсь сам.
– Прекрасно, – сказала Андреа, изо всех сил стараясь сохранить остатки достоинства. Она сама даже не могла понять, почему предложила ему это. Бродяга, вроде Сэма Фарли, в любом случае не в состоянии по достоинству оценить заботу маленького городка. – Но есть парочка официальных вопросов, которые я бы хотела вам задать. Послушайте, вы не могли бы впустить меня в дом? Тут на солнце такая жара!
– Я так не думаю, – проговорил Сэм жестко. – Мне не нужно никаких супов, печений, домашних солений или просто чьего-либо общества. – Он посмотрел на оранжевую чашку, которую держал в руке и со стуком поставил ее на стол. – И еще я не хочу провести остаток жизни в тюрьме по инициативе вашего местного комитета бдительности.
– Комитета бдительности? Что здесь такое произошло этим утром, Сэм? – смущенно поинтересовалась Андреа.
– Ваши друзья посоветовали мне, чтобы я не злоупотреблял доверием… – тут Сэм перевел свой взгляд на потолок. – Как это они там выразились? Ангельского создания, временно выполняющего работу вместо своего отца. Я не собираюсь злоупотреблять, поэтому можете отозвать обратно своих сторожевых псов.
– А что это были за сторожевые псы? – Удивление в глазах девушки выглядело неподдельным.
– Один деятель, изрыгавший огонь только что вот здесь, был на костылях.
– Бак? Это же мой отец! Да как он сюда добрался?
– Он приковылял вместе с Отисом, дабы защитить вашу честь и убедиться, что я все-таки не переступил границ дозволенного.
Андреа почувствовала, что в ней начинает закипать злость. Так вот почему отец устроил себе этим утром выходной. Ей следовало бы об этом догадаться.
– Не волнуйтесь, ковбой. Я во всем разберусь, – мрачно пообещала она, потирая ладонью лоб. – Извините. Люди у нас здесь… иногда… бывают излишне участливы.
– Это уж точно. Но вы можете заверить их, что им не о чем беспокоиться. Я вовсе не собираюсь крутить любовь с будущей женой предполагаемого губернатора.
Андреа вынуждена была сделать над собой усилие, прежде чем смогла спокойно заговорить:
– Жена будущего губернатора? Слушайте, извините меня за этих двоих… Они просто перегнули палку.
Сэм чуть не расхохотался. Его беспокоили не «бдительные». Его уже волновало другое. И причиной этого беспокойства была стоящая перед ним женщина.
Андреа Флеминг совсем не похожа на жену будущего губернатора. Она была сложена, как спутница первых поселенцев: высокая, с изящной талией, крепкой, возбужденно вздымавшейся грудью – явный признак того, что она переживает из-за случившегося – и бедрами, которые станут хорошими помощниками при рождении детей. На ее коже лежал ровный загар, и она блестела теплотой солнца. Пряди ее густых темных волос уже начали выскальзывать из пучка, в который она заколола их на затылке. На этот раз ее голубые глаза извергали огонь, а не просто метали молнии. Она была крайне рассержена, но старалась сдерживать себя.
Сэму следовало бы сказать, что Отис вернул ему потерянный бумажник со всеми деньгами и документами, доказывающими его родство с Мэми. Он предполагал, что грузный, лысеющий мужчина на костылях, отрекомендовавшийся отцом девушки, очевидно уже проверил бумажник, потому что поинтересовался лишь удостоверением личности Сэма.
Чтобы избежать лишних проблем, Сэм вышел ему навстречу, спокойно объяснил всю ситуацию и вкратце обрисовал события, происшедшие накануне вечером. Он признал, что ему, конечно, следовало бы отметиться в городском полицейском участке, но шел дождь, и он слишком устал. Он сказал, что сожалеет, если вызвал какое-нибудь беспокойство.
В конце концов, мужчина пристально посмотрел на Сэма и произнес:
– Ну ладно, Сэм Фарли. Поскольку ты внук Мэми, я посмотрю на все это сквозь пальцы – пока. Но впредь тебе лучше быть осмотрительнее, если не желаешь закончить свои дни в тюрьме.
Откуда Баку Флемингу было знать, насколько эффективна, окажется его угроза? Тюрьма! На эту дорожку Сэм как-то раньше уже ступал. Ни за что на свете он не хочет отправляться туда снова всего лишь из-за каприза увидеть дом своей бабки или из-за ошеломляющего желания держать в своих объятиях Андреа Флеминг.
Он решил, что уедет, но поймал себя на желании всячески оттянуть свой отъезд. И только в этот момент признался себе в этом окончательно, потому что она стояла у его двери, глядя на него своими голубыми бездонными глазами, хотя он полагал, что Андреа навестила его из чувства приязни, но не более того.
У Сэма было ощущение, что если бы он поцеловал ее снова, то она арестовала бы его, извиняясь при этом в своей неторопливой манере всю дорогу до города.
Ему нравилось слушать ее речь. Медовые интонации ее голоса вызывали у него мысли о солнце и полях кукурузы. Другой такой похожий голос он слышал много лет тому назад, голос, рисовавший в мыслях уютные картинки белого домика, а рядом качели и городок, где можно было гордиться знакомством с каждым его обитателем.
Все время Сэм бессознательно стремился найти такой голос. Теперь, когда он отыскал его, все то, что он испытывал, до смерти пугало его. Внезапно Сэм щелкнул дверной задвижкой.
– Входите. Меня еще никогда не навещали будущие жены губернаторов.
Будущая жена губернатора! Она еще поговорит с отцом по этому поводу! Андреа была смущена и испытывала легкую неловкость. Ей это не нравилось. В Аркадии каждый чувствовал себя как дома в гостях у соседей.
Ее первым побуждением было сказать Сэму, что она еще не приняла ничьего предложения. Эд Пиньон являлся выбором ее отца, а не ее самой. Но она сдержалась. Ее личная жизнь была… личной. Ее дела с Сэмом принадлежали к другой сфере жизни – официальной.
До Андреа дошло, что она уже довольно долго молча смотрит на мужчину. Скептически поднятая бровь и опущенные уголки его рта свидетельствовали о том, что он понял причину ее смущения. Девушка покраснела. Он снова растревожил ее душу, даже не пытаясь этого сделать специально. Его подбородок уже зарос еще сильнее, и эта щетина скоро превратится в шикарную бороду, которая скроет под собой его многочисленные морщины.
И вот теперь, улыбаясь во весь рот, Сэм ожидал ее решения.
– Нет, спасибо. Если вы не заинтересованы в моей помощи, то я поеду. Но мне рано или поздно понадобятся ваши документы.
Сэм знал, что испытывает Андреа. Исподволь, даже не сознавая этого, он позволил себе выскользнуть из-за стены беззлобного подшучивания, стены, которую он научился воздвигать между собой и женщинами, встречавшимися ему раньше. Внезапно ему захотелось ближе узнать эту девушку. Он не хотел упускать ее.
– Подождите. Вы можете помочь вот в чем, – медленно произнес он. – Моя бабушка, видимо, ухитрялась жить в этом доме без душа. И здесь, похоже, вообще нет воды. А мне хотелось бы принять ванну. У вас нет каких-нибудь соображений на этот счет?
Андреа задумалась над его словами. Она могла бы сказать ему о пруде наверху холма за деревьями. Миссис Мэми как-то позволила ей искупаться в нем.
– Джед запретил Милли пользоваться им, – сказала тогда она, единственный раз, упомянув имя убежавшей из дома дочери.
Но Андреа чувствовала себя не вправе поделиться этой информацией – пока не вправе. Если бы он сам обнаружил его, тогда другое дело.
– Если бы вы поискали вокруг, я думаю, вы нашли бы оцинкованную ванну где-нибудь в сарае и наполнили бы ее водой из колодца под крыльцом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18